CC BY
54
деятельности не может и не должно носить тотального характера. Контроль за соблюдением национальных традиций, норм морали, эстетических и этических норм должен обеспечиваться посредством механизма саморегулирования рекламной деятельности. Сформировавшееся в последнее время негативное отношение людей к рекламе и, как следствие, неэффективность ее действия, можно преодолеть только с помощью координированных действий государства и участников рекламной деятельности, входящих в состав саморегулируемой организации в сфере рекламы.
Библиографический список
1. Ермолова О.Н. Особенности правовой охраны от недобросовестной конкуренции в сфере рекламы // Актуальные проблемы юридической науки и практики в сфере защиты конкуренции: сборник научных трудов по материалам III Международной научно-практической конференции (Саратов, 9 декабря 2015 г.); ФГБОУ ВО «Саратовская государственная юридическая академия». Саратов: ИП Коваль Ю.В., 2015. С.16-20.
2. Сунгатуллина ЛА. Саморегулирование как средство пресечения недобросовестной конкуренции в сфере рекламы // Конкурентное право. 2013. № 1. С. 31-36.
References
1. Ermolova O.N. Features of Legal Protection Against Unfair Competition in the Field of Advertising // Actual Problems of Legal Science and Practice in the Field of Competition Protection: collection of scientific works. мat. of III Intern. scientific practice conf. (Saratov, 9 December 2015); "Saratov State Law Academy". Saratov: Koval Yu.V., 2015. Р. 16-20.
2. Sungatullina L.A. Self-Regulation as a Means of Suppression of Unfair Competition in the Field of Advertising // Competition law. 2013. No. 1. Р. 31-36.
УДК 347.191.11
А.Х. Ульбашев
КОЛЛИЗИЯ ЛИЧНЫХ И КОЛЛЕКТИВНЫХ ИНТЕРЕСОВ В КОРПОРАТИВНЫХ ОТНОШЕНИЯХ (НА ПРИМЕРЕ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВ)
Введение: настоящая статья посвящена проблемам охраны и защиты прав и законных интересов миноритарных акционеров. Отношения по управлению корпорацией представляют собой деятельность по наиболее справедливому удовлетворению разнонаправленных интересов участников такой корпорации. Однако наличие противоположных интересов у акционеров порождает ситуацию, при которой корпорация лишается возможности эффективного функционирования. Цель: проанализировать зарубежный опыт в сфере охраны и защиты прав и законных интересов миноритарных акционеров. Методологическая основа: теоретико-философской основой рабо-
© Ульбашев Алим Хусейнович, 2018
Кандидат юридических наук, приглашенный исследователь Школы права Йельского университета (США, Коннектикут); alim-ulbashev@mail.ru © Ulbashev Alim Huseinovich, 2018
Candidate of Law, Visiting Researcher at Law School of Yale University (USA, Connecticut) 95
ты является доктрина прав человека, а именно естественно-правовая концепция защиты прав личности и меньшинства. Решение обозначенных задач породило проблему обращения к зарубежному опыту и использованию деятельностного подхода и сравнительно-правовой методологии. Результаты: предложены пути совершенствования действующего корпоративно-правового регулировании, обозначены основные тенденции развития законодательства и судебной практики в данной области. Вывод: задача защиты прав миноритарных акционеров в российском правопорядке осуществляется на недостаточном уровне и значительно уступает зарубежным образцам. Предложенные автором пути совершенствования национального законодательства могут считаться не только адекватным ответом на существующие в правоприменении вопросы, но также позволят обеспечить развитие российского корпоративного права в русле общеевропейских тенденций.
Ключевые слова: корпорация; миноритарные и мажоритарные акционеры; права человека; способы защиты и охраны прав.
А.Н. Ulbashev
CONFLICT OF PERSONAL AND COMMON INTERESTS
IN THE CORPORAL RELATIONS (ON THE EXAMPLE OF JOINT-
STOCK COMPANIES)
Background: this article deals with the problems of protection of rights and legitimate interests of minority shareholders. Relations on the management of the Corporation represent the activities most fair to the satisfaction of the divergent interests of the members of that Corporation. However, the presence of opposing interests of shareholders creates a situation in which the Corporation is deprived of the possibility of effective functioning. Objective: the author of the article intends to analyze foreign experience in the field of protection of rights and legitimate interests of minority shareholders. Methodology: the theoretical and philosophical basis of the work is the doctrine of human rights, namely the natural legal concept of the protection of rights of the individual and minority shareholders. The solution of these problems has created a problem of reference to foreign experience and the use of the activity approach and comparative legal methodology. Results: the researcher suggests the ways of improving the existing corporate legal regulation. The main trends in the development of legislation and judicial practice in this area are outlined. Conclusion: the task of protecting rights of minority shareholders in the Russian legal order is carried out at an insufficient level and is much inferior to foreign models. The ways of improving the national legislation suggested by the author can be considered not only an adequate response to the existing issues in the law enforcement, but also to ensure the development of the Russian corporate law in line with European trends.
Key-words: corporation; minority and majority shareholders; human rights; ways of protection of rights.
I ХХ в. стал поворотным в развитии западной правовой доктрины. В законо-
| дательстве и судебной практике многих правопорядков стала последовательно проводиться мысль о необходимости защиты различного рода социальных меньшинств (национальных, религиозных, культурных и т.п.). Идея защиты прав меньшинств восходит к принципу защиты прав человека: неслучайно поэтому, что охрана прав и законных интересов меньшинства как особая социальная функция права стала принимать более четкие очертания после Второй мировой 96 войны в ходе борьбы за права человека, охватившей большинство цивилизо-
ванных стран мира (именно в этот период происходит «ренессанс» множества естественно-правовых школ в Западной Европе и США). Значительной вехой в развитии западной юриспруденции становится формулирование австрийским и американским юристом и философом права Гансом Кельзеном основ учения о Grundnorm, в котором важное место занимает идея о защите прав меньшинства: закон в правовом государстве, основанный на демократических принципах, не может сводиться к воле большинства — всякий закон, хотя и отражает волю большинства, тем не менее, должен в полной мере учитывать права и интересы меньшинства [1].
Понятно, что данный принцип сформулирован в достаточно общем виде, что неизбежно приводит к выявлению большого количества исключений. Однако несомненно и то, что указанный принцип носит общеправовой характер и может быть применим к самому широкому кругу общественных отношений — не исключение и предмет корпоративного права. Как верно отмечает Т.С. Бойко, «проблематика противостояния большинства и меньшинства в корпоративном праве была и остается одной из самых сложных, актуальных и, возможно, до конца не разрешимых проблем, причем не только в российской, но и в любой другой юрисдикции. Это обусловлено и самой спецификой корпоративного права, в котором в качестве руководящего начала признается не единогласие, а принцип большинства. В ситуации, когда мажоритарный участник может решать практически любые вопросы, касающиеся деятельности компании, без учета мнения меньшинства, у него появляются серьезные стимулы злоупотребить своим правом в ущерб интересам меньшинства и присвоить себе все выгоды от ведения совместного бизнеса» [2, с. 3].
В то же время проблема защиты прав миноритариев российской судебной практикой зачастую игнорируется (по крайней мере, недооценивается): суды исходят из презумпции приоритета воли большинства в корпоративных отношениях, тогда как интересы меньшинства при отсутствии формальных нарушений рассматриваются как факультативные и не требующие специальной защитой [2, с. 4]. Однозначно не сформулирована позиция и законодателем. Такой подход не может быть принят как с формально-юридической точки зрения (в силу действия конституционно-правового принципа равенства граждан), так и с этической перспективы.
Правовые способы защиты и охраны прав миноритарных акционеров1: основные понятия и методология
Сегодня понятие правовых средств — одно из наиболее общеупотребительных в юридической литературе. Оно является исходным в т.ч. для теории корпоративного права и защиты прав миноритарных акционеров. Однако этому предшествовала большая дискуссия в отечественной литературе о его понятии и признаках. Так, одно из наиболее известных определений рассматриваемого
1 В настоящем исследовании под миноритарным акционером понимается акционер, обла- ю
дающий количеством акций в пределах от одного процента до контрольного пакета. В качестве минимального количества акций избрана цифра в один процент, т.к. именно это количество необходимо для получения акционером большинства прав по участию в управлении делами акционерного общества, обращению в суд и т.д. (ст. 51 Закона об акционерных обществах). Однако необходимо также оговориться, что в некоторых случаях законом устанавливаются и иные минимальные пороговые показатели: так, для внесения предложений в повестку дня годового общего собрания необходимо обладать, по крайней мере, двумя процентами акций (п. 1 ст. 53 Закона об акционерных обществах). 97
термина было предложено крупнейшим советским и российским теоретиком права С.С. Алексеевым, понимавшим под правовыми средствами «институционные явления правовой действительности, воплощающие регулятивную силу права, его энергию, которым принадлежит роль ее активных центров» [3, ^ 14]. Главный недостаток такого определения состоит в его излишней «туманности», абстрактности, а потому практической непригодности.
Несколько иначе правовые средства понимает Б.И. Пугинский. По его мнению, это «комплекс юридически значимых, совершаемых субъектами с дозволительной степенью усмотрения и служащих достижению их целей (интересов), не противоречащих законодательству и интересам общества» [4, ^ 49].
Всякое правоотношение (включая корпоративное) построено на модели «Субъект» ^ «Цель». Достижение цели требует от субъекта ведения определенной деятельности (например, в корпоративных отношениях такой деятельностью является участие в делах корпорации). Соответствующая деятельность достигается путем применения (использования) комплекса правовых средств (такими средствами могут быть юридическое лицо, договор, внедоговорное обязательство, меры ответственности, способы защиты прав, презумпция, представительство и т.д.). В действительности все эти средства, по резонному замечанию В.Ф. Яковлева, носят разнопорядковый характер [5, ^ 91], тем не менее они объединяются своим инструментальным предназначением, т.е. юридической возможностью способствовать заинтересованному лицу в достижении им правовых целей.
Применение правовых средств обусловлено деятельностью и инициативой не государства в лице законодателя и правоприменителя (как в случае с «традици-
2 онными» правовыми нормами), а непосредственных участников гражданских
0
? правоотношений. Таким образом, и правовые средства, и правовые нормы в
3 равной степени выполняют регулятивную функцию, но исходят от разных субъ-| ектов (первые — от частных, вторые — от публичных). Однако представляется,
1 что в корпоративных отношениях такая трактовка правовых средств требует | корректировки.
! Как известно, корпоративные отношения основаны на сочетании частных и
§ публичных начал, в этой области императивное регулирование является преиму-| щественным, преобладающим по отношению к диспозитивному регулированию. | Таким образом, автономия воли в корпоративном праве носит весьма ограничен-
4 ный характер (с этим вынуждены соглашаться даже наиболее «либеральные» | исследователи корпоративного права, признающие, что корпоративное право в | силу определенной исторической традиции основано на принципах ограничения
автономии воли и свободы договора) [6, ^ 147]. Следовательно, и возможность применения правовых средств, включая такую их разновидность, как правовые ё способы защиты и охраны, в корпоративных отношениях не только носит огра-§ ниченный характер, но и обусловлена императивными предписаниями закона. | Подобное ограничение автономии воли предопределяет действие всех защит-
| ных и охранительных механизмов в корпоративных отношениях, обладающих значительной спецификой.
Проблема соотношения понятий «защита» и «охрана» — одна из наиболее дискуссионных. Истоки этой дискуссии уходят еще в советскую догматику. Каноническое предположение о соотношении этих понятий высказал В.А. Тархов, полагавший, что охрана права носит превентивный характер, действует постоянно 98 и направлена на предупреждение нарушений. Охрана обеспечивается главным
образом институтами государственного принуждения (в настоящее время в этом процессе участвуют и некоторые негосударственные организации, в частности саморегулируемые). В свою очередь механизмы защиты «срабатывают» лишь при непосредственном факте нарушения конкретного права. Цель таких состоит в восстановлении нарушенного состояния потерпевшего [7, с. 259-260; ср.: 8, с. 280; 9, с. 18-19; 10, с. 123-125].
Следует отметить, что данный спор не носит схоластический характер, т.к. его разрешение порождает важные практические последствия для корпоративных отношений. Поясним на примере. Одним из наиболее распространенных средств воздействия на миноритарного акционера является его физический недопуск к голосованию и, как следствие, к участию в управлении акционерным обществом. Для этих целей мажоритарный акционер, как показывает опыт, совершает одно из следующих неправомерных действий:
1) ограничивает физический доступ миноритарного акционера в помещение, где планируется проведение общего собрания акционеров по вопросам повестки;
2) отказывает в регистрации акционера в качестве участника общего собрания акционеров по формальным основаниям;
3) уклоняется от приема бюллетеней для голосования акционера;
4) отказывается учесть голоса акционера, признавая бюллетень недействительным, и т.д.
В действительности корпоративной практике известны не только названные, но и десятки других вариантов воздействия на миноритарного акционера (в особенности при условии сопутствующей лояльности других акционеров, а также членов счетной комиссии, секретаря общего собрания и др.).
Соответствующие разъяснения сформулированы и в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона „Об акционерных обществах"»2: при рассмотрении исков о признании недействительным решения общего собрания акционеров следует учитывать, что к нарушениям указанного Закона, которые могут служить основаниями для удовлетворения таких исков, относятся: несвоевременное извещение (неизвещение) акционера о дате проведения общего собрания (п. 1 ст. 52); непредоставление акционеру возможности ознакомиться с необходимой информацией (материалами) по вопросам, включенным в повестку дня собрания (п. 3 ст. 52); несвоевременное предоставление бюллетеней для голосования (п. 2 ст. 60) и др. Иск о признании решения общего собрания недействительным подлежит удовлетворению, если допущенные нарушения требований Закона, иных правовых актов или устава общества ущемляют права и законные интересы акционера, голосовавшего против этого решения или не участвовавшего в общем собрании акционеров (п. 24).
Последствием таких действий является не только устранение миноритарного акционера от процесса голосования, но и лишение его возможности участвовать в контроле за деятельностью органов управления, а также всего общества, своевременно получать информацию, участвовать в обсуждении вопросов повестки и т.д.
В последующем неправомерные действия мажоритарного акционера могут быть оспорены миноритарным акционером в судебном порядке (в рамках т.н. «охранительного механизма»). Однако примечательно, что даже признание судом факта нарушения права миноритарного акционера не всегда означает то, что суд применит «защитный механизм». Подтверждение приведенным словам
2 См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. № 1.
99
находятся в тексте Закона об акционерных обществах, согласно п. 7 ст. 49 которого акционер вправе обжаловать в суд решение, принятое общим собранием акционеров с нарушением требований названного Закона, иных нормативных правовых актов РФ, устава общества в случае, если он не принимал участие в общем собрании акционеров или голосовал против принятия такого решения и таким решением нарушены его права и (или) законные интересы. Суд с учетом всех обстоятельств дела вправе оставить в силе обжалуемое решение, если голосование данного акционера не могло повлиять на результаты голосования, допущенные нарушения не являются существенными и решение не повлекло за собой причинение убытков данному акционеру.
При этом в п. 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. № 19 разъяснено, что для отказа в иске о признании решения общего собрания недействительным по указанным основаниям необходима именно совокупность вышеперечисленных трех обстоятельств.
Как видно, норма Закона об акционерных обществах изложена весьма специфическим образом: в первом предложении п. 7 ст. 49 формулируется общее право на обжалование решений собрания, тогда как во втором предложении той же нормы указывается, что суд может оставить решение общего собрания акционеров в силе, если голосование миноритарного акционера не могло повлиять на результаты голосования (в первую очередь имеется в виду ситуация, при которой количество голосов миноритарного акционера было недостаточно для принятия противоположного решения). Неслучайно поэтому, что в настоящее время складывается обширная судебная практика, автоматически оставляющая в силе решения собрания акционеров, если количество голосов миноритарного акционера было незначительным3.
С такой логикой законодателя и судебной практики нельзя согласиться. Право на обжалование решения общего собрания акционеров практически блокируется нормой, дозволяющей оставлять спорные решения в силе. Понятно, что возможны ситуации, при которых действия миноритарного акционера носят исключительно дестабилизирующий для корпорации (акционерного общества) характер, когда действительной целью оспаривания решения общего собрания является не защита нарушенных прав, а искусственное вовлечение корпорации
° 3 При этом такая тенденция поддерживается в т.ч. на уровне высшей судебной инстанции.
й См., например: Определение Верховного Суда РФ от 20 декабря 2016 г. № 301-ЭС16-17744 по делу & № А79-11061/2015; постановление Арбитражного суда Московского округа от 21 ноября 2016 г. | № Ф05-17406/2016 по делу № А40-188023/2015; постановление Арбитражного суда Московского
0 округа от 5 апреля 2016 г. № Ф05-3906/2016 по делу № А40-7250/15; постановление Арбитраж->1 ного суда Московского округа от 30 июня 2016 г. № Ф05-8490/2016 по делу № А41-74654/2015; б постановление Арбитражного суда Московского округа от 4 февраля 2016 г. № Ф05-2934/2015 ° по делу № А40-168684/2014; постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного § округа от 29 января 2014 г. № Ф07-3500/2013 по делу № А44-8832/2012; постановление Арби" тражного суда Волго-Вятского округа от 6 сентября 2017 г. № Ф01-3270/2017 по делу № А43-
1 29919/2016; постановление Арбитражного суда Уральского округа от 25 апреля 2016 г. № Ф09-ё 2951/16 по делу № А60-27408/2015, постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа
от 14 октября 2016 г. № Ф03-4549/2016 по делу № А73-15266/2015 и др. В то же время имеется немногочисленная обратная судебная практика, когда, несмотря на объективную невозможность миноритарного акционера повлиять на исход голосования по повестке дня общего собрания акционеров, суд при наличии других нарушений при проведении общего собрания вставал на сторону миноритарного акционера и признавал решения такого собрания недействительными (постановление Арбитражного суда Московского округа от 1 ноября 2016 г. № Ф05-11503/2015 по делу № А40-25868/14-62-220; постановление Арбитражного суда Московского округа от 28 апреля 2016 г. № Ф05-5123/2016 по делу № А40-92560/15; постановление Арбитражного суда 100 Московского округа от 20 февраля 2016 г. № Ф05-17455/2013 по делу № А41-27811/2013 и др.).
в судебные разбирательства, создание неопределенности в отношении корпоративных актов и т.д. Однако во всех случаях действия миноритарного акционера подпадают под общие нормы о запрете злоупотребления правом, в связи с чем такие требования автоматически не подлежат удовлетворению [11].
В этой связи представляется, что второе предложение п. 7 ст. 49 Закона об акционерных обществах является излишним. Возможно, данная норма должна была быть сформулирована прямо противоположным образом: «Суд с учетом всех обстоятельств дела вправе отменить соответствующее решение общего собрания, если голосование акционера, оспаривающего решение, хотя и не могло повлиять на результаты голосования, но допущенные нарушения являлись существенными». В этом случае норма не формулируется императивно, т.е. на суд не возлагается обязанность по признанию всякого решения общего собрания недействительным, однако законодатель тем самым проявляет свою приверженность принципу строгого и неукоснительного соблюдения участниками общего собрания (как миноритарными, так и мажоритарными) законности.
Представляется, что всякая законодательная норма должна стимулировать участников оборота соблюдать дисциплину и принцип законности в корпоративных отношениях. В противном случае законодатель сам создает льготные условия для нарушения прав миноритариев. Важно и то, что участие миноритарного акционера в общем собрании обеспечивает не только реализацию его права на голосование, но и, как было уже указано, на получение доступа к информации о деятельности корпорации, ее активах и т.д., что в свою очередь обеспечивает транспарентность функционирования корпорации.
В целом миноритарные акционеры могут прибегнуть практически ко всем е способам защиты, поименованным в ст. 12 ГК РФ. Вместе с тем от способов и защиты необходимо отличать формы защиты — в литературе нередко эти по- а нятия смешиваются. Так, например, Е.В. Соломонов пишет, что существует о три способа защиты прав миноритарных акционеров: 1) внутрикорпоративный к (предусмотренный корпоративными соглашениями и до настоящего времени не о
п
получивший развития в российской корпоративной практике); 2) администра- а тивный (за правонарушения на рынке ценных бумаг) и 3) судебный [12, с. 155; в
е
13, с. 810-815; 14, с. 8]. Однако в действительности речь идет о различных про- о цедурных и процессуальных формах защиты прав. Такое разделение важно в ю
"О
силу того, что от конкретной формы защиты зависит то, какой способ защиты |
может быть применен (так, например, такой способ защиты, как оспаривание к
сделки, может быть применен только в рамках судебной формы защиты и т.д.). а
Основные тенденции развития законодательства и судебной практики |
в области защиты и охраны прав миноритарных акционеров *
в зарубежных странах №
Корпоративное право в зарубежных правопорядках прошло длительный 1
путь эволюционного развития до того момента, пока приобрело современные )
очертания (в т.ч. в части предоставления правовых гарантий миноритарным ак- 8 ционерам). Традиционно пионерами корпоративного права были страны общего права, чей опыт требует самого пристального внимания.
В американской доктрине никогда не оспаривалась идея о необходимости защиты прав миноритариев, однако исторически первый способ такой защиты был весьма радикальным: суды по требованию миноритарного акционера,
полагающего, что тот подвергается притеснению или ограничению в правах 101
в рамках корпоративного управления, могли лишь ликвидировать подобную корпорацию. Однако неудобство такого способа состояло, как уже отмечалось, в его радикализме: зачастую нарушение права не было настолько значительным, чтобы принудительно ликвидировать организацию. В конечном счете складывалась парадоксальная ситуация: суды не могли ликвидировать корпорацию, применить какие-либо меры ответственности, но в то же время были готовы констатировать факт нарушения прав миноритарного акционера.
Долгое время на уровне судебной практики существовало два диаметрально противоположных подхода к применению ликвидационных процедур при нарушении прав миноритарных акционеров. Если по делу Baker v. Commercial Body Builders Inc. (1973) Верховный Суд штата Орегон счел, что такая мера является слишком жесткой и по праву справедливости может быть «смягчена», то практически по аналогичному делу Giannotti v. Hamway Верховным Судом штата Вирджиния было постановлено, что такое «смягчение» противоречит как статутному праву, так и праву справедливости [2, с. 134-137].
Необходимость разрешения данного противоречивого состояния была осознана впервые в штате Нью-Джерси, где в 1972 г. легислатурой были приняты поправки к Закону о корпорациях. В результате были существенно расширены правовые способы защиты и охраны прав миноритарных акционеров: помимо ликвидации как крайней меры защиты судам дозволялось также назначать временных наблюдателей или директоров, а также требовать принудительного выкупа акций миноритария.
Успешный опыт штата Нью-Джерси стал ориентиром и для других штатов: уже в 1970-е гг. штат за штатом на уровня законов или прецедентной практики стали воспринимать аналогичные механизмы [15, p. 670].
В настоящее время наиболее полный перечень способов защиты прав миноритарных акционеров содержится в §41 Модельного кодекса о закрытых корпорациях (Model Statutory Close Corporation Supplement). Всего в документе названо 9 способов, включающих, помимо уже названных, также отстранение директора, отмену или изменение отдельных положений устава, выплату дивидендов, возмещение убытков и др.
Английское право долгое время также рассматривало ликвидацию в качестве приоритетного способа защиты, хотя Закон о компаниях 1948 г. называл и ряд других способов защиты. Однако последние не получили широкого распространения на практике, т.к. их применение требовало выполнения большого количества условий. Ситуация была сломлена в 1980 г. (что примечательно в исторически сходный период времени с упомянутыми законами в США), когда в Великобритании был принят пакет поправок к Закону о компаниях 1948 г. Так, новая редакция предусмотрела 4 способа защиты прав миноритарных акционеров:
1) принятие решения по управлению компанией (например, назначение общего собрания акционеров);
2) принудительный выкуп акций миноритарного акционера одним из акционеров или компанией;
3) запрет на совершение действий, ущемляющих права миноритарного акционера;
4) выдача санкции миноритарному акционеру на предъявление иска от лица и в интересах компании [15, p. 327].
В 2006 г. Закон о компаниях 1948 г. дополнен пятым способом защиты — принудительным внесением изменений в устав или запретом на внесение таких изменений.
Следует подчеркнуть, что существование законодательного (статутного) регулирования в Британии тем не менее не ограничивает судебную дискрецию: суды вправе не только творчески интерпретировать нормы закона, но также применять и другие способы защиты, которые, на их взгляд, в наибольшей мере будут способствовать восстановлению нарушенных прав акционеров, при этом не причиняя существенного вреда общим интересам корпорации и других акционеров.
Очевидное сходство английского и американского права состоит в том, что в этих странах наиболее распространенным способом защиты является принудительный выкуп акций. Как в Англии, так и в США, допускается возложение обязанности по выкупу акций и на компанию, и на мажоритарного акционера. Вместе с тем в этих странах суды редко возлагают подобную обязанность на сами компании, т.к. в этом случае могут пострадать интересы кредиторов (как известно, корпоративные конфликты нередко приводят к проблемам с платежеспособностью, что нередко грозит банкротством).
Небольшое техническое отличие английской процедуры от американской состоит в том, что в Англии обращению в суд должно предшествовать досудебное обращение к другим акционерам и компании с предложением о добровольном выкупе. Право США таких условий не содержит.
С некоторым отставанием в этой части развивалось континентальное право. В 2002 г. в Германии был принят Закон об акционерных обществах, которым предусматривалось право мажоритарных акционеров принудительно выкупать у миноритарных акционеров их акции. Однако парадоксальность и очевидная несправедливость ситуации состояла в том, что сами миноритарные акционеры с аналогичным требованием обратиться не могли. Необходимость корректировки национального законодательства возникла после принятия Директивы ЕС о публичных предложениях и поглощении от 21 апреля 2004 г. [17] — в настоящее время дисбаланс между правами миноритариев и мажоритариев в германском праве устранен.
Правила о принудительном выкупе существовали и в других европейских правопорядках. Так, например, во Франции порядок принудительного выкупа был формализован в 1993 г. и предполагал, что миноритарный акционер вправе требовать выкупа акций только у акционеров, владеющих 95% и более процентами акций.
Сегодня на европейском пространстве наблюдается тенденция по унификации и гармонизации корпоративного законодательства, в т.ч. в части регулирования принудительного выкупа акций.
Некоторые страны тем не менее продолжают колебаться в выборе основных моделей защиты прав миноритариев. Так, например Украина, долгое время следовавшая российским образцам, в 2014 г. предприняла попытку по «европеизации» национального права (в т.ч. путем заимствования показателя 95% как критерия квалификации мажоритарных акционеров, на которых может быть возложена обязанность по выкупа акций у миноритарных акционеров). Однако данные попытки не получили серьезного развития.
Важно отметить, что структуры экономики постсоветских стран (включая Россию, Украину, Казахстан и др.) обладают существенными сходствами (в этих странах наблюдается высокая степень концентрации акционерной собственности). Так, если во Франции цифра 95% является практически нереальным показателем для многих компаний и их мажоритарных акционеров, то в постсоветских странах подобная структура акционерного общества весьма распространена. Следовательно, заимствование такой нормы из европейского, точнее — французского законодательства, может негативно сказаться на правах миноритарных акционеров.
В этой связи российский правопорядок (возможно, как и другие постсоветские страны) должны ориентироваться на более релевантные образцы правотворчества [18].
Так, нужно обратить внимание на то, что в развитых правопорядках создаются превентивные механизмы охраны прав миноритарных акционеров. Важную роль в этом деле играют кодексы корпоративного управления, кодексы наилучших практик и рекомендаций по корпоративному управлению. Соответствующие кодексы не только регламентируют содержание акционерных соглашений и унифицируют подходы к их составлению, но также ориентируют участников оборота на соблюдение высоких стандартов корпоративного управления (например, в Кодексе корпоративного управления Италии содержится правило, согласно которому положения акционерных соглашений не могут ограничивать функции и полномочия совета директоров, а также устанавливают запрет выступать независимым директорам в качестве стороны акционерных соглашений). « Важно отметить, что обеспечение публичности, транспарентности корпоратив-
? ного управления является самостоятельным способом превентивной охраны прав 3 миноритарных акционеров. Требование Директивы ЕС 2004 г. об обязательном | опубликовании содержания акционерных соглашений, ограничивающих права I акционеров, исключает ситуации, при которых потенциальные миноритарные | акционеры покупают «кота в мешке», приобретая акции компании. ! Названные меры ведут к формированию корпоративной этики, обеспечивае-
§ мой не столько государственным принуждением, сколько авторитетом самих | организаций.
| Очевидно, что Российская Федерация относительно поздно включилась в про-
'I цесс развития и совершенствования корпоративного права, однако именно по этой | причине учет западного опыта служит необходимой предпосылкой и условием | развития национального законодательства с оговоркой об обязательности учета
особенностей российской экономической и правовой действительности. '§ Заключение
ё В западной правовой традиции, неотъемлемой частью которой исторически
§ был и остается российский правопорядок, идея защиты миноритарных акцио-| неров имеет глубокое политико-правовое и философско-этическое обоснование: | обеспечение социальной справедливости и защита меньшинства. В данной сфере правового регулирования наиболее рельефно проступают проблемы нахождения баланса между интересами большинства и меньшинства внутри корпорации, а также недопущения злоупотреблений ни с одной из сторон. Вместе с тем, как показывает опыт, нередко такие попытки как в России, так и в зарубежных странах приобретают либо исключительно «промажоритарный», либо «проми-104 норитарный» характер.
В российском корпоративном праве сама проблематика защиты прав миноритарных акционеров стала актуализироваться сравнительно недавно: попытки решения комплекса возникающих вопросов на уровне ГК РФ и базового Закона об акционерных обществах до сих пор вызывают обоснованную критику. Как было показано в настоящем исследовании, в отечественном праве способы защиты и охраны прав миноритарных акционеров все еще не образовали единую, целостную систему. Напротив, способы защиты, наиболее часто встречающиеся на практике (такие как взыскание убытков, оспаривание сделок и оспаривание решений собраний), носят общеотраслевой характер и часто не учитывают специфики корпоративных отношений.
В целом можно констатировать, что российскому законодателю, а вслед за ним и правоприменителю предстоит еще пройти долгий путь к нахождению оптимального баланса интересов мажоритарных и миноритарных акционеров. При этом постепенное развитие рыночных институтов и механизмов также будет стимулировать этот процесс.
Можно предположить, что в обозримой исторической перспективе процесс интеграции России в глобальное экономическое, политическое и правовое пространство продолжится, несмотря на некоторое замедление последнего времени. В этой связи нашей стране необходимо потенциально учитывать основные тенденции развития зарубежного корпоративного права, оставаться в фарватере этих тенденций и процессов (обеспечение транспарентности корпоративного управления, формирование на уровне законодательства обширного инструментария превентивной охраны прав миноритарных акционеров от возможных нарушений, а также совершенствование судебной защиты). Данные меры в конечном счете ш должны обеспечить синхронное развитие отечественной и глобальной экономики. и
В заключение следует отметить, что корпорации подобно семье представляют а своеобразную ячейку, но только не общества, а экономики, поэтому от «климата» о в каждой конкретной корпорации зависит состояние всей экономики. Нахожде- О ние корпоративного «мира» в отношениях между большинством и меньшинством О
п
в хозяйственном обществе является первым, но самым большим шагом на пути а к развитию и укреплению экономики и страны в целом. в
о
Библиографический список Ю
1. Invernizzi-Accetti C. Reconsidering legal positivism and human rights: Hans Kelsen's д argument from relativism // Journal of Human Rights. 2018. Vol. 17 (2). P. 215-228. П
2. Бойко Т.С. Защита прав инвесторов миноритарных участников непубличного 0 общества в праве России, США и Великобритании: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2017. I 290 c. I
и
3. Алексеев С.С. Правовые средства: постановка проблемы, понятие, классификация • // Советское государство и право. 1987. № 6. C. 12-19. f
4. Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. 3 М.: Юридическая литература, 1984. 224 с. ^
5. Яковлев В.Ф. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М.: 8 Юридическая литература, 1984. 224 с. : [Рецензия] // Правоведение. 1985. № 5. C. 90-91.
6. КузнецовАА. Пределы автономии воли в корпоративном праве: краткий очерк. М.: Статут, 2017. 160 с.
7. Тархов ВА. Гражданское право. Чебоксары: Чувашское книжное изд-во, 1997. 331 с.
8. Алексеев С.С. Общая теория права: в 2 т. М.: Юридическая литература, 1981. 360 с. ^q^
9. Малеин Н.С. Охрана прав личности советским законодательством. М.: Наука, 1985. 412 с.
10. СмирновА.П. Соотношение понятий «охрана прав» и «защита прав» // Вестник Томского государственного ун-та, 2010. № 331. С. 123-125.
11. Колосовская Т.В., Жаркая ОА. Актуальные вопросы злоупотребления миноритарными акционерами своими правами // Безопасность бизнеса. 2015. № 4. С. 16-20.
12. Соломонов Е.В. Защита прав миноритарных акционеров // Вестник Омского ун-та. Сер. «Право». 2015. № 2 (43). С. 153-156.
13. Гриб В.В. Защита прав миноритарных акционеров в Российской Федерации // Актуальные проблемы гражданского права. 2014. № 5. С. 810-815.
14. Долинская В.В. Понятие корпоративных конфликтов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 6. С. 4-11.
15. Matheson J.H., Maler R.K. A Simple Statutory Solution to Minority Oppression in the Closely Held Business // Minnesota Law Review. 2006-2007. Vol. 91. P. 657-709.
16. Joffe V., Drake D., Richardson G., Lightman D., Collingwood T. Minority Shareholders: Law, Practice, and Procedure. 4th ed. Oxford: Oxford University Press, 2011. 566 p.
17. Directive 2004/25/EC of the European Parliament and of the Council of 21 April 2004 // Official Journal of the European Union. 2004. No. 142. P. 12-23.
18. Суханов ЕА. Американские корпорации в российском праве // Вестник гражданского права. 2014. № 5. С. 7-24.
References
1. Invernizzi-Accetti C. Reconsidering Legal Positivism and Human Rights: Hans Kelsen's Argument from Relativism // Journal of Human Rights. 2018. Vol. 17 (2). Р. 215-228.
2 2. Boyko T.S. Protection of Investors' Rights of Minority Participants of a Non-public ? Company in the Law of Russia, the USA and the UK: Dis. ... cand. of law. M., 2017. 290 p.
3 3. Alekseev S.S. Legal Means: Problem, Concept, Classification // the Soviet state and t law. 1987. No. 6. Р. 12-19.
4. Puginsky B.I. Civil-legal Means in Economic Relations. M.: Yurid. lit-ra, 1984. 224 p. I 5. Jakovlev V.F. Civil-legal Means in Economic Relations. M.: Legal literature, 1984.
I 224 p.: [Review] // Jurisprudence. 1985. No. 5. p. 90-91.
'g 6. Kuznetsov A.A. Limits of Autonomy of Will in Corporate Law: a Brief Essay. M.:
I Statute, 2017. 160 p.
I 7. Tarkhov VA. Civil Law. Cheboksary: Chuvash.lit. ed., 1997. 331 p.
s 8. Alekseev S.S. General Theory of Law. In 2 Vol.. M.: Yurid. lit., 1981. 360 p.
£ 9. Malein N.C. Protection of Individual Rights by the Soviet Legisla-tion. M.: Nauka,
I 1985. 412 р.
S- 10. SmirnovA.P. Correlation of Concepts «Protection of Rights» and «Preserevation of
f Rights» // Bulletin of Tomsk State University. 2010. No. 331. Р. 123-125. '§ 11. Kolosovskaya T.V., Zharkaya O.A. Current Issues of the Abuse of Minority Share-
I holders of Their Rights // Security of business. 2015. No. 4. Р. 16-20. I 12. Solomonov E.V. Protection of Minority Shareholders' Rights. Bulletin of Omsk
I University. Ser. «Law» 2015. No. 2 (43). Р. 153-156.
ö 13. Grib V.V. Protection of Minority Shareholders' Rights in The Russian Federation
" // Actual problems of civil law. 2014. No. 5. Р. 810-815.
14. Dolinskaya V.V. Concept of Corporate Conflicts // Laws of Russia: Experience, Analysis, Practice. 2010. No. 6. Р. 4-11.
15. Matheson J.H., Maler R.K. A Simple Statutory Solution to Minority Oppression in the Closely Held Business // Minnesota Law Review. 2006-2007. Vol. 91. P. 657-709.
16. Joffe V., D. Drake G. Richardson, D. Lightman, Collingwood T. Minority Sharehold-106 ers: Law, Practice, and Procedure. 4th ed. Oxford: Oxford University Press, 2011. 566 p.
17. Directive 2004/25/EC of the European Parliament and of the Council pof 21 April 2004 // Official Journal of the European Union. 2004. No. 142. Р. 12-23.
18. Sukhanov E.A. American Corporation in the Russian law // Bulletin of civil law. 2014. No. 5. Р. 7-24.
