CC BY
377
Коллизионное регулирование обязательств из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора в России и ЕС
МУРАТОВА Ольга Вячеславовна, младший научный сотрудник отдела международного частного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
117218, Россия, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, 34
E-mail: olgbelusva@rambler.ru
Статья посвящена сравнительно-правовому анализу коллизионного регулирования обязательств, возникающих вследствие недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, в российском законодательстве и праве Европейского Союза. Такое регулирование предусмотрено в ст. 12221 Гражданского кодекса Российской Федерации и в ст. 12 Регламента Европейского парламента и Совета Европейского Союза № 864/2007 от 11 июля 2007 г. «О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (Рим II). Коллизионное регулирование преддоговорных отношений рассматривается с точки зрения следующих аспектов: возможности применения соглашения о праве, выбранном сторонами для регулирования своих преддоговорных отношений; использования договорной коллизионной привязки для определения права, подлежащего применению к преддоговорным отношениям; исследования коллизионных привязок, применимых в случае невозможности определения права на основании договорной коллизионной привязки. Автор делает вывод об общих подходах и отличительных чертах в российском и европейском коллизионном регулировании указанной группы отношений, а также дает рекомендации по совершенствованию российского законодательства.
Ключевые слова: преддоговорные отношения, ведение переговоров, заключение договора, коллизионное регулирование, российское законодательство, право Европейского Союза, сравнительный анализ.
Conflict-of-Law Regulation of Obligations, Arising from Faulty Negotiations of Treaties (culpa in contrahendo) in Russia and the European Union
O. V. MURATOVA
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, Russia, 117218
E-mail: olgbelusva@rambler.ru
The article covers the questions of comparative analysis of conflict-of-law regulation of obligations, arising from faulty negotiations of treaties in the Russian legislation and the European law. Such regulation is envisaged in article 12221 of the Civil Code of the Russian Federation and in article 12 of the Regulation (EC) No 864/2007 of the European Parliament and of the Council of 11 July 2007 on the law applicable to non-contractual obligations (Rome II). The author considers conflict-of-law regulation of pre-contractual relations from the point of view of the following aspects: possibility of applying the agreement about the law chosen by the parties to regulate their pre-contractual relations; applying the contractual connecting factor to determine the law applicable to precontractual relations; exploration of other connecting factors applicable to the precontractual relations in case of impossibility to determine the applicable law on the basis of the contractual connecting factor. The author's conclusion contains the results of the comparative analysis, such as deduction of common and specific features of the Russian and European conflict-of-law regulation of the above-mentioned group of obligations. Also the author offers some recommendations on the improvement of the Russian legislation.
Keywords: pre-contractual relations, negotiations, conclusion of a contract, applicable law, Russian legislation, law of the European Union, comparative analysis.
DOI: 10.12737/19229
Интенсивное развитие рыночных отношений привело к усложнению договорных связей, что потребовало выделения самостоятельного вида отношений, предшествующих заключению договора. Как показывает практика, уже на этом этапе развития правоотношений субъекты предпринимательской деятельности несут риски имущественных потерь. Ответственность сторон на преддоговорной стадии может быть связана, в частности, с нарушением обязательств и недобросовестной конкурентной борьбой в процессе формирования договорных отношений, которая может выражаться, например, в ведении переговоров с целью получить информацию, составляющую коммерческую тайну, или помешать конкуренту заключить выгодный контракт.
Примером возникновения споров на преддоговорной стадии может служить дело, рассмотренное Апелляционным судом г. Салоники1. Так, по завершении переговоров истец имел все основания полагать, что между ним и ответчиком будет подписан договор коммерческого агентирования. В соответствии с предполагаемым договором истец должен был бы осуществлять продажу и продвижение на греческом рынке иностранной продукции, поставляемой ответчиком, для чего истцом были произведены некоторые материальные затраты. Однако договор так и не был заключен. Ссылаясь на отсутствие договорных обязательств, ответчик отрицал возможность его привлечения к ответственности. Суд пришел к выводу о том, что ответчик должен нести ответственность в размере понесенных истцом расходов в процессе переговоров и продвижения товаров. Приведенный пример свидетельствует о реальном существовании преддоговорных обязательств и преддоговор-
1 См.: Precontractual Liability in European
Private Law / eds. by J. Cartwright, M. Hesselink. Cambridge, 2009. P. 40.
ной ответственности сторон, участвующих в переговорах о заключении контракта. С появлением такого рода споров связаны изменения в российском законодательстве.
Источники правового регулирования обязательств из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора. Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ в Гражданский кодекс РФ была введена норма о праве, подлежащем применению к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестного ведения переговоров о заключении договора (ст. 12221 ГК РФ). Введение в ГК РФ института преддоговорной ответственности по принципу culpa in contrahendo соответствует Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации2 (далее — Концепция), согласно которой развитие экономики и становление гражданского общества требуют использования всех возможных мер и средств гражданского законодательства для обеспечения добросовестного и надлежащего осуществления гражданских прав и исполнения гражданских обязанностей3.
При работе над Федеральным законом № 260-ФЗ разработчики учитывали законодательную практику, сложившуюся за рубежом, и, в частности, Регламент Европейского парламента и Совета Европейского Союза № 864/2007 от 11 июля 2007 г.
2 Одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.
3 Так, в п. 77 разд. V Концепции была от-
мечена необходимость включения в ГК РФ
специальных правил о преддоговорной от-
ветственности (culpa in contrahendo) в целях
предотвращения недобросовестного пове-
дения на стадии переговоров о заключении
договора для отношений, связанных с осу-
ществлением предпринимательской деятельности, а в п. 211 разд. VIII Концепции —
создание соответствующего коллизионного регулирования.
«О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (Регламент «Рим II»). Так, ст. 12 Регламента «Рим II» предусматривает коллизионное регулирование внедо-говорных обязательств, возникающих вследствие деловых переговоров, предшествующих заключению договора. Внедоговорный характер отношений, возникающих вследствие деловых переговоров, соответствует решению Суда Европейского Союза от 17 сентября 2002 г. по делу № 334/004, связанному с применением Брюссельской конвенции от 27 сентября 1968 г. о юрисдикции и исполнении решений по гражданским и торговым делам. Итальянская компания подала иск к немецкой фирме с требованием о компенсации ей ущерба, вызванного нарушением обязанности действовать честно и добросовестно в процессе переговоров. Проблема заключалась в сложности определения компетентного суда, поскольку в зависимости от правовой природы преддоговорной ответственности Брюссельская конвенция по-разному решала этот вопрос. Как следует из решения Суда ЕС, опираясь на судебную практику5, можно утверждать, что до тех пор, пока преддоговорная ответственность возникает не из обязательства, добровольно взятого на себя одной стороной по отношению к другой, правовая природа такой ответственности деликтная, квазиде-ликтная или внедоговорная. В своем решении Суд ЕС определенно указал, что, поскольку между сторонами отсутствует добровольно взятое на себя обязательство одной стороной по отношению к другой в процессе переговоров (т. е. отсутствует
4 См. Case C-334/00 Fonderie Officine Meccaniche Tacconi SpA vs Heinrich Wagner Sinto Maschinenfabrik GmbH (HWS) [2002] ECR I-7357, I-7396.
5 См. Case 189/87 Kalfelis [1988] ECR 5565; Case C-261/90 Reichert and Kockler [1992]
ECR I-2149; Case C-26/91 Handte [1992] ECR I-3967.
договорное обязательство), но присутствует нарушение норм закона, предписывающих действовать добросовестно на стадии ведения переговоров, такие отношения должны рассматриваться как внедоговорные.
Сравнительно-правовой анализ российского и европейского законодательства. Из положений Регламента «Рим II» следует, что его ст. 12 применяется только к внедо-говорным обязательствам, которые непосредственно связаны с деловыми переговорами, проводимыми перед заключением договора. Таким образом, договорные обязательства, возникающие в процессе переговоров (например, если стороны связывают себя действием предварительного договора), исключены из сферы действия Регламента, как и обязательства, возникающие из еще не акцептованной оферты.
В то же время в сферу действия ст. 12 Регламента «Рим II» включены два вида ответственности: 1) ответственность, возникающая вследствие недобросовестного поведения при проведении переговоров о заключении договора; 2) ответственность, возникающая вследствие невыполнения контрагентом преддоговорного обязательства, которое имеет значение для заключения до-говора6. Дифференциация обязательств, а также ответственности сторон за определенные нарушения позволяет выделить преддоговорные отношения в самостоятельный вид отношений.
Основанием возникновения ответственности вследствие недобросовестного поведения являются действия, совершение которых может негативно сказаться на самом факте заключения договора либо повлиять на его действительность, например
6 См.: Najib Hage-Chahine. Culpa in Contrahendo in European Private International Law: Another Look at Article 12 of the Rome II Regulation // Northwestern Journal of International Law & Business. 2012. Vol. 32. P. 480.
заключение договора под влиянием обмана или заблуждения.
Под обязательствами, которые имеют значение для заключения договора на преддоговорной стадии, в Европейском Союзе понимаются обязанность контрагентов по раскрытию информации (например, о товаре), требование соблюдать конфиденциальность или действовать в соответствии с принципом добросовестности. Такие преддоговорные обязанности нашли отражение, в частности, в Модельных правилах европейского частного права7. Так, разд. 1 гл. 3 «Маркетинг и преддоговорные обязанности» книги II «Договоры и иные юридические акты» закрепляет информационные обязанности контрагентов по раскрытию информации относительно товаров, иного имущества и услуг, по предоставлению информации при заключении договора посредством дистанционного взаимодействия в режиме реального времени, в том числе об адресе и личности предпринимателя и др. Раздел 3 этой же главы посвящен порядку ведения переговоров и содержит требование о соблюдении конфиденциальности8. Аналогичные
7 См.: Модельные правила европейского частного права. Пер. с англ. / науч. ред. Н. Ю. Рассказова. М., 2013.
8 Как справедливо отмечается в литературе, наиболее яркой тенденцией в области регулирования современных трансграничных отношений выступает движение от правового к нормативному механизму регулирования. См. подробнее: Мажорина М. В. Современные тенденции развития права международной торговли // Журнал российского права. 2014. № 4; Муратова О. В. Роль актов мягкого права в регулировании коммерческих отношений в Европейском Союзе //
Коммерческое право. 2014. № 1; Проблемы унификации международного частного права: монография / отв. ред. А. Л. Маковский, И. О. Хлестова. М., 2012; Унификация международного частного права в современном мире: сб. ст. / под ред. И. О. Хлестовой. М., 2013; Отдельные виды обязательств в международном частном праве / под ред. Н. Г. До-
положения содержатся и в Принципах европейского договорного пра-ва9. Детальный перечень обязанностей сторон преддоговорных отношений обеспечивает коллизионное регулирование в случаях участия иностранных контрагентов.
Федеральным законом от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ в российское законодательство после длительных дискуссий была введена материальная норма о преддоговорной ответственности (ст. 4341 ГК РФ). Данная статья Кодекса, следуя общим принципам частного права, провозглашает свободу граждан и юридических лиц в проведении переговоров о заключении договора и освобождает от ответственности за недостижение соглашения. Вместе с тем при вступлении в переговоры, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, в частности не допускать вступление в переговоры или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной. Недобросовестными действиями при проведении переговоров предполагаются:
1) предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны;
2) внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.
Сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении
рониной, И. О. Хлестовой. М., 2014; Власова Н. В. Международные коммерческие договоры как средства саморегулирования // Коммерческое право. 2014. № 1. С. 98—105.
9 На русском языке см.: Принципы европейского договорного права / пер. А. Т. Ами-рова, Б. И. Пугинского // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2005. № 3. С. 125—177; № 4. С. 152—177.
договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки: расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом. Недобросовестная сторона может быть привлечена к ответственности и за нарушение требования о соблюдении конфиденциальности.
Коллизионное регулирование: договорная привязка. Анализируя особенности коллизионного регулирования обязательств, возникающих из деловых переговоров, следует отметить единство подходов отечественного и европейского законодателей. Речь идет об использовании договорной коллизионной привязки при решении вопроса о подлежащем применению к таким отношениям праве.
Согласно ст. 12 Регламента «Рим II» правом, подлежащим применению к внедоговорному обязательству, возникающему вследствие деловых переговоров, предшествующих заключению договора, независимо от того, был фактически заключен договор или нет, является право, которое применяется к договору или которое подлежало бы применению к нему, если бы договор был заключен. Аналогичную норму содержит и ст. 12221 ГК РФ. Использование прежде всего договорной коллизионной привязки при разрешении вопроса о праве, подлежащем применению к обязательствам из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, на наш взгляд, представляется оправданным исходя из цели как ведения переговоров, так и всей стадии преддоговорного процесса — заключения договора, а также исходя из наиболее тесной связи между преддоговорными отношениями и заключенным договором.
Соглашение о выборе права, подлежащего применению к обязательствам из недобросовестного поведения при проведении перего-
воров. Необходимо подробно остановиться на порядке определения права, подлежащего применению к заключенному или предполагаемому договору. Прежде всего, как следует из преамбулы к Регламенту «Рим II», в целях соблюдения принципа автономии сторон и обеспечения правовой определенности стороны должны иметь возможность выбирать право, подлежащее применению к внедоговорному обязательству. Такой выбор предоставляется контрагентам нормами ст. 14 Регламента и может быть выражен посредством соглашения, заключаемого ими либо после того, как произошел юридический факт, влекущий наступление вреда, либо до того, как произошел юридический факт, влекущий наступление вреда, если все стороны занимаются коммерческой деятельностью.
В случае же отсутствия договоренности между сторонами о праве, подлежащем применению к их вне-договорным отношениям, применяются общие коллизионные правила для определения права, подлежащего применению к договору.
В российском законодательстве в результате реформирования ГК РФ появилась новая статья 12231, которая допускает заключение соглашения о выборе права сторонами обязательства, возникающего вследствие причинения вреда или неосновательного обогащения, после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда или неосновательное обогащение. В связи с этим возникает несколько вопросов.
Во-первых, в этой статье речь идет о соглашении о выборе права, подлежащего применению не к внедого-ворной ответственности в целом, а к деликтной ответственности и (или) ответственности вследствие неосновательного обогащения. Остается неясным, распространяется ли указанная норма на соглашение о выборе права, подлежащего применению к преддоговорным отношениям.
В случае признания возможности сторонами выбора права, подлежащего применению к преддоговорным отношениям, можно сделать вывод о том, что законодателем преддоговорная ответственность отнесена к деликтной.
Во-вторых, возникает вопрос об условиях заключения такого соглашения. Представляется нецелесообразным, по нашему мнению, ограничивать возможность заключения соглашения о выборе права наличием факта причинения вреда. Несмотря на то что стороны — участницы коммерческого оборота не лишены возможности влиять на применимое право до момента совершения деликта или неосновательного обогащения в соответствии с п. 3 ст. 1219 ГК РФ10, следует отметить, что речь в этом случае идет не о внедоговор-ном соглашении, а об основном договоре и применение договорного статута зависит от наличия связи между основным договором и обязательством из причинения вреда.
В-третьих, возникает вопрос о порядке применения соглашения о выборе права. Если соглашение о выборе права применяется субсидиарно (в случае невозможности определения права, подлежащего применению к договору в соответствии с п. 1 ст. 12221 ГК РФ11), то такой подход заставляет задуматься о его соответствии ведущему принципу гражданско-правовых отношений — автономии воли сторон, поскольку суд изначально при рассмотрении спора будет руководствоваться не правом, избранным сторонами для регулирования своих преддоговорных отношений, а пра-
10 См. подробнее: Асосков А. В. Реформа раздела VI «Международное частное право» Гражданского кодекса РФ // Хозяйство и право. 2014. № 2. С. 3—28.
11 См.: Комаров А. С. Комментарий к ст. 12221 // Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части третьей (постатейный). 4-е изд. / отв. ред. Н. И. Мары-шева, К. Б. Ярошенко. М., 2014. С. 653.
вом, которое подлежит применению к основному договору.
Открытым остается вопрос и о праве, подлежащем применению в случае, если стороны выбрали право разных государств для регулирования отдельных аспектов договора. Так, неясно, какое право будет применяться в случае недобросовестного поведения контрагентов в отсутствие выбора ими права, которое регламентировало бы преддоговорную стадию коммерческих отношений. Ни Регламент «Рим II», ни ГК РФ не содержат норм, разрешающих подобную ситуацию. По нашему мнению, здесь возможны три варианта:
1) применить нормы, регламентирующие право, подлежащее применению в отсутствие выбора сторон (ст. 4 Регламента Европейского парламента и совета «О праве, подлежащем применению к договорным обязательствам» (Регламент «Рим I»), ст. 1211 ГК РФ);
2) подчинить преддоговорные отношения праву, которое стороны выбрали для регламентации действительности договора, ввиду довольно тесной связи между действительностью договора и преддоговорной ответственностью;
3) применить специальные коллизионные правила (п. 2 ст. 12 Регламента «Рим II»; п. 2 ст. 12221 ГК РФ), поскольку на основании договорной привязки определить подлежащее применению право невозможно. В этом случае и европейское, и российское законодательство отсылает к коллизионным привязкам, применимым к деликтным обязательствам. Вместе с тем следует указать на существенные различия в правовом регулировании нормами Регламента «Рим II» и ГК РФ.
Специальные коллизионные правила. В соответствии с п. 2 ст. 12 Регламента «Рим II» в случае, если право, подлежащее применению, не может быть определено на основании договорной привязки, правом, подлежащим применению, является:
право страны, где наступает вред, независимо от того, в какой стране произошел юридический факт, влекущий наступление вреда, и в какой стране или в каких странах наступают косвенные последствия данного юридического факта; или
когда стороны имеют свое обычное место жительства в одной и той же стране в момент, когда происходит юридический факт, влекущий наступление вреда, — право этой страны;
когда из всех обстоятельств дела вытекает, что внедоговорное обязательство, возникающее вследствие деловых переговоров, предшествующих заключению договора, имеет явно более тесные связи с другой страной, — право этой другой страны.
Российское коллизионное регулирование деликтных обязательств исходит из права страны места причинения вреда, а право страны места наступления вреда может быть применено только в случае, если причи-нитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране (п. 1 ст. 1219 ГК РФ). Стоит отметить, что сама ст. 12221 ГК РФ не определяет право, применимое к обязательствам из недобросовестного ведения переговоров в случае невозможности применения договорной привязки, а отсылает в п. 2 к ст. 1219 и 12231 ГК РФ.
Применение права страны обычного места жительства сторон предусмотрено п. 2 ст. 1219 ГК РФ. Вместе с тем в отличие от Регламента «Рим II» российское законодательство не ограничивается правом страны места жительства, но отсылает также и к праву страны основного места деятельности сторон, допуская в случае проживания сторон или ведения бизнеса в разных странах при условии наличия единого гражданства или регистрации в качестве юридических лиц в одной и той же стране применение этого общего права.
В пункте 3 ст. 1219 ГК РФ нашел отражение принцип наиболее тесной связи, сфера действия которого
ограничена вместе с тем тесной связью с договором между потерпевшим и причинителем вреда, заключенным при осуществлении этими сторонами предпринимательской деятельности.
При применении ст. 12221 и п. 3 ст. 1219 ГК РФ может возникнуть следующая проблема. Согласно п. 1 ст. 12221 ГК РФ к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, применяется право, подлежащее применению к договору. В случае невозможности определения применимого права на этом основании применяется ст. 1219 ГК РФ. В соответствии с п. 3 ст. 1219, если обязательство, возникающее вследствие причинения вреда, тесно связано с договором между потерпевшим и причинителем вреда, заключенным при осуществлении этими сторонами предпринимательской деятельности, к данному обязательству применяется право, подлежащее применению к такому договору. Таким образом, при определении подлежащего применению права получается замкнутый круг. Представляется, что проблема кроется в отсутствии специального коллизионного регулирования обязательств из недобросовестного ведения переговоров в случае невозможности применения договорной привязки.
На основании проведенного компаративистского исследования можно сделать вывод о том, что общими для российского законодательства и права Европейского Союза являются следующие коллизионные привязки для определения права, подлежащего применению к обязательствам из недобросовестного проведения переговоров: 1) право, избранное сторонами для регулирования своих преддоговорных отношений (ст. 14 Регламента «Рим II», ст. 12231 ГК РФ); 2) право, избранное сторонами для регулирования своих договорных отношений (ст. 3 Регламента «Рим I»; ст. 1210 ГК РФ); 3) право, применимое к договору в отсутствие выбора
права сторонами (ст. 4—8 Регламента «Рим I», ст. 1211—1214 ГК РФ); 4) право страны места наступления вреда подп. "а" п. 2 ст. 12 Регламента «Рим II», п. 1 ст. 1219 ГК РФ); 5) право страны обычного места жительства сторон (подп. "Ь") п. 2 ст. 12 Регламента «Рим II», п. 2 ст. 1219 ГК РФ).
Отдельные новеллы коллизионного регулирования обязательств, возникающих вследствие недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, предусмотренные ГК РФ, не находят отражения в европейском законодательстве. К таким коллизионным правилам относятся право страны места причинения вреда (п. 1 ст. 1219 ГК РФ), а также право страны единого гражданства или регистрации в качестве юридического лица (п. 2 ст. 1219 ГК РФ).
Несмотря на введение специальной коллизионной нормы о праве, подлежащем применению к обязательствам из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, отдельные аспекты регулирования рассматриваемой группы отношений не нашли отражения в ГК РФ и нуждаются в доработке. Представляется целесообразным предложить следующее.
Во-первых, учитывая, что принцип автономии воли сторон является ведущим принципом гражданско-правовых отношений, считаем неразумным и противоречащим ему положение о субсидиарном порядке (в случае невозможности определения подлежащего применению права на основании договорной привязки) применения соглашения о выборе права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим из
недобросовестного ведения переговоров о заключении договора. В целях обеспечения интересов контрагентов целесообразно предусмотреть в законодательстве применение к их преддоговорным отношениям в первую очередь права, избранного сторонами переговорного процесса.
Во-вторых, необходимо законодательно решить вопрос о праве, подлежащем применению к обязательствам, возникающим из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, в случае выбора сторонами разных правопорядков для регулирования отдельных аспектов договора. На наш взгляд, это может быть право, подлежащее применению к договору в отсутствие выбора сторон, либо право, которое стороны выбрали для регламентации действительности договора, либо специальные коллизионные правила, поскольку на основании договорной привязки определить подлежащее применению право невозможно.
В-третьих, в настоящее время п. 2 ст. 12221 ГК РФ, содержащий коллизионные правила на случай невозможности определения применимого права на основании договорной привязки, отсылает к ст. 1219, которая предусматривает коллизионное регулирование деликтных обязательств, и ст. 12231 Кодекса, регламентирующей выбор права сторонами обязательства, возникающего вследствие причинения вреда или неосновательного обогащения. Указанный подход представляется неоправданным, поскольку специфика преддоговорных отношений требует самостоятельного коллизионного регулирования, как это предусмотрено в Регламенте «Рим II».
Библиографический список
Najib Hage-Chahine. Culpa in Contrahendo in European Private International Law: Another Look at Article 12 of the Rome II Regulation // Northwestern Journal of International Law & Business. 2012. Vol. 32.
Precontractual Liability in European Private Law / eds. by J. Cartwright, M. Hesselink. Cambridge, 2009.
Асосков А. В. Реформа раздела VI «Международное частное право» Гражданского кодекса РФ // Хозяйство и право. 2014. № 2.
Власова Н. В. Международные коммерческие договоры как средства саморегулирования // Коммерческое право. 2014. № 1.
Комаров А. С. Комментарий к ст. 12221 // Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части третьей (постатейный). 4-е изд. / отв. ред. Н. И. Марышева, К. Б. Яро-шенко. М., 2014.
Мажорина М. В. Современные тенденции развития права международной торговли // Журнал российского права. 2014. № 4.
Модельные правила европейского частного права. Пер. с англ. / науч. ред. Н. Ю. Расска-зова. М., 2013.
Муратова О. В. Роль актов мягкого права в регулировании коммерческих отношений в Европейском Союзе // Коммерческое право. 2014. № 1.
Отдельные виды обязательств в международном частном праве / под ред. Н. Г. Дорониной, И. О. Хлестовой. М., 2014.
Принципы европейского договорного права / пер. А. Т. Амирова, Б. И. Пугинского // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2005. № 3; № 4.
Проблемы унификации международного частного права: монография / отв. ред. А. Л. Маковский, И. О. Хлестова. М., 2012.
Унификация международного частного права в современном мире: сб. ст. / под ред. И. О. Хлестовой. М., 2013.
