Коллизии в уголовном законодательстве как изъян в юридической технике Текст научной статьи по специальности «Право»

М.П. Пронина

Пронина Мария Петровна — кандидат юридических наук, докторант адъюнктуры

Нижегородская академия МВД России

Коллизии в уголовном законодательстве как изъян в юридической технике

Российское законодательство представляет собой сложную, многоуровневую структуру, которая содержит в себе массу несогласованностей, разночтений и противоречий.

Определяя противоречия в праве как противоречия в общественных отношениях, урегулированных нормами права, следует сказать, что они крайне неоднородны по своей структуре. Наиболее значимыми и существенными противоречиями в праве являются коллизии — противоречия, возникающие между нормативно-правовыми и правоприменительными актами.

Противоречия между правовыми актами создают неудобства в правоприменительной практике и затрудняют пользование законодательством.

Пожалуй, наиболее актуальна эта проблема для уголовного законодательства и всего комплекса отраслей законодательства криминального цикла. Именно в уголовном праве применяются наиболее жесткие меры государственного принуждения, именно в этой сфере любой дисбаланс в механизме правового регулирования способен привести к весьма существенным ущемлениям прав и свобод граждан или общества.

Термин «коллизия» используется в праве достаточно давно, по крайней мере уже несколько столетий. Однако, как справедливо замечает А. А. Рубанов, «его весьма почтенный возраст не превратил его в надежное оружие юридического анализа»1.

Обратимся прежде всего к этимологическому значению слова «коллизия». Коллизия — лат. «соШбю» — это «столкновение противоположных сил, стремлении, взглядов и интересов»2. Таким образом, с этимологической точки зрения, коллизия означает конфликт, противоречие.

Однако юридическое содержание терминов далеко не всегда соответствует этимологическому, правовая речь отличается от общепринятой литературной, не говоря уже об обыденном языке.

Поэтому в теории права общепризнано, что термин «коллизия» носит условный характер. Он используется скорее в переносном смысле, поскольку вовсе не свидетельствует о подлинной борьбе, столкновении противоположностей между правовыми нормами.

Коллизии в уголовном праве представляют собой одну из разновидностей логико- структурных дефектов системы уголовного законодательства, в основе которых лежат противоречия между двумя или более нормами права, между двумя или более актами толкования, а также между нормами права и актами толкования, возникающими при регулировании одного уголовно- правового отношения.

В правовой литературе выделяют несколько классификаций коллизий правовых норм в зависимости от элементов, положенных в их основу.

Рассмотрим эти разновидности и решим, какие из них могут встречаться в уголовном праве и уголовном законодательстве.

1. Прежде всего, коллизии в праве можно подразделить с позиции системы права и системы законодательства. Обычно выделяют межотраслевые и внутриотраслевые коллизии.

Межотраслевые коллизии представляют собой отношения, возникающие между правовыми предписаниями различных отраслей права. В процессе правоприменительной деятельности межотраслевые коллизии выливаются в проблему выбора правовых норм, расположенных в нормативных актах разной отраслевой принадлежности. Прежде всего следует говорить о межотраслевых коллизиях, возникающих в комплексе отраслей законодательства, регулирующего борьбу с преступностью.

Уголовно-правовые нормы нередко вступают в противоречие с нормами уголовно-исполнительного законодательства.

Так, в уголовно- исполнительном законе предусмотрен альтернативный порядок воздействия на осужденного, злостно уклоняющегося от уплаты штрафа, назначенного в качестве дополнительного наказания. Согласно ч. 3 ст. 32 УИК РФ в отношении такого осужденного судебный пристав-исполнитель производит взыскание штрафа в принудительном порядке, который не регламентирован

1 Рубанов А.А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М., 1984. С. 11.

2 Краткий словарь иностранных слов. М., 1979. С. 134.

543

Пронина М.П. Коллизии в уголовном законодательстве как изъян в юридической...

в нормах УИК РФ. На практике судебные приставы-исполнители осуществляют принудительное взыскание в соответствии с положениями Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»1. Однако возникают некоторые сомнения в законности подобного порядка, так как ни в УК РФ, ни в УИК РФ не регламентирован порядок принудительного исполнения данного имущественного наказания. При этом рассматриваемая норма УИК РФ вступает в противоречие со ст. 46 УК РФ, в которой не предусмотрена подобная «ответственность» за уклонение от уплаты штрафа, назначенного в качестве дополнительного наказания.

В УПК РФ вообще ничего не говорится об исполнении штрафа в качестве дополнительного наказания. В п. 2 ст. 397 и ч. 1 ст. 399 УПК РФ упоминается лишь, что суд рассматривает вопросы о замене штрафа в случае злостного уклонения от его отбывания по представлению органа, исполняющего наказание (что соответствует положениям ст. 32 УИК РФ).

Особое место среди межотраслевых занимают коллизии норм конституционного права с нормами других отраслей. Конституция является Основным законом государства, она обладает высшей юридической силой. Конституционные нормы занимают особое место в правовой системе. Потому коллизии норм уголовного права и конституционных норм заслуживают отдельного внимания.

Статья 20 Конституции России в качестве условия назначения смертной казни предусматривает совершение особо тяжких преступлений против жизни.

Особенная часть УК РФ в главе 16 содержит преступления против жизни и здоровья, за одно из них — убийство (ст. 105) предусмотрено наказание в виде смертной казни, что соответствует Основному Закону России.

Однако еще четыре статьи УК содержат в качестве вида наказания смертную казнь, и относятся они к другим видам преступлений (не против жизни) ст. 277, ст. 295, ст. 317, ст. 357 УК РФ.

При вышеуказанной классификации преступлений в Уголовном кодексе закрепление наказания в виде смертной казни вызывает неопределенность в вопросе соответствия Конституции России по следующим причинам.

Во- первых, поскольку Конституция допускает применение смертной казни только за преступления против жизни и Уголовный кодекс содержит главу с соответствующим названием (глава 16 — преступления против жизни и здоровья), то и наказание в виде смертной казни возможно предусматривать только в данной главе, а оно есть и в других главах, указанных выше.

Во-вторых, преступления, предусмотренные ст. 227, 295 и 317 УК РФ, предусматривают только посягательство на жизнь, а не лишение жизни, что прямо противоречит ст. 20 Конституции Российской Федерации, так как в результате совершенного преступления никто не лишился жизни.

Весьма нередки коллизии уголовно-правовых норм и норм таких отраслей законодательства, которые, казалось бы, весьма и весьма удалены от регулирования общественных отношений, связанных с преступностью: гражданского, гражданско-процессуального, трудового, конституционного права. Все перечисленные коллизии являются межотраслевыми.

Второй разновидностью являются внутриотраслевые коллизии, представляющие собой отношения, возникающие между нормативными предписаниями одной отраслевой принадлежности. И в этом плане все коллизии, возникающие между уголовно-правовыми нормами, являются отраслевыми.

С точки зрения системы и структуры права и законодательства внутриотраслевые коллизии можно разделить на коллизии в рамках одного правового института, либо в рамках нескольких правовых институтов одной отрасли.

Обычно конкуренцию норм в уголовном праве сводят к коллизии, отношению между нормами Особенной части. По нашему мнению, абсолютно прав В. П. Малков, утверждающий, что конкуренцию уголовно- правовых норм нельзя сводить к применению норм Особенной части2.

В зависимости от принадлежности норм к Обшей или Особенной частям Уголовного Кодекса можно различать: 1) коллизии норм Особенной части; 2) коллизии норм Общей части с нормами Особенной; 3) коллизии норм Общей части.

Несомненно, наиболее часто конкуренцию уголовно-правовых норм приходится преодолевать при квалификации преступлений, а, следовательно, при применении норм Особенной части УК. Однако, коллизировать между собой могут как нормы, относящиеся к Общей части УК, так и нормы Особенной части с нормами Общей части уголовного права.

В последние годы российское уголовное законодательство претерпевает значительные изменения — с момента введения в действие УК РФ в структуре его Особенной части появилось более 50 новых статей, устанавливающих уголовную ответственность за те или иные деяния. И как показывает опыт, отечественный законодатель в целом ряде случаев вносит изменения в Особенную часть уголовного закона, не учитывая те положения, которые зафиксированы в его Общей части. Это с неизбежностью порождает ситуацию коллизии норм Общей и Особенной частей.

1 Собрание законодательства РФ. 2007. № 41, ст. 4849.

2 Малков В.П. Совокупность преступлений: вопросы квалификации и назначения наказания. Казань, 1974. С. 177.

Отечественная наука выявила множество таких примеров, а именно: положения Особенной части УК РФ не в полной мере согласованы с предписаниями ч. 2 ст. 24 УК РФ относительно установления формы вины в преступлении1; понимание судебной практикой такого квалифицирующего признака, как совершение преступления в отношении двух или более лиц, входит в противоречие с предписаниями Общей части о понятии преступления и их совокупности2; судебное толкование такого квалифицирующего признака, как «сопряженность» одного преступления с другим, входит в противоречие с предписаниями ст. 17 УК РФ3; понимание судебной практикой признаков группы лиц и группы лиц по предварительному сговору в конкретных составах преступлений входит в противоречие с предписаниями ст. 32 УК РФ о соучастниках как исключительно о субъектах преступления4; положения ст. 150 и 205.1 УК РФ о вовлечении и склонении к совершению преступлений входят в противоречие со ст. 33 УК РФ в части определения подстрекательства к преступлению5; положения ст. 35 УК РФ не получают полного развития в статьях Особенной части УК РФ, устанавливающих повышенную ответственность за преступления, совершенные в соучастии, поскольку последним не известен такой квалифицирующий признак, как «совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией)»6; положения Особенной части об ответственности за организацию экстремистского сообщества входят в противоречие с предписаниями Общей части о формах соучастия (так как сообщество — это группа, создаваемая для совершения тяжких и особо тяжких преступлений) и о неоконченной преступной деятельности (так как создание группы как разновидность приготовления наказуемо только в случае подготовки к тяжким и особо тяжким преступлениям)7; предписания Особенной части о наказуемости некоторых преступлений входят в противоречие с законодательно установленными особенностями уголовного наказания несовершеннолетних8.

Перечень примеров несогласованности и противоречивости между предписаниями Общей и Особенной частей уголовного законодательства можно продолжать. Некоторые из них могут быть оспорены или по крайней мере рационально объяснены. Но наша задача состоит не в этом. Наличие отмеченных и некоторых иных несогласованностей является свидетельством того, что объективно существующие связи между Общей и Особенной частями уголовного права в действующем законодательстве отражены в ряде случаев неверно или неполно.

Важно, что коллизии предписаний Общей и Особенной частей уголовного закона как разновидность содержательных коллизий имеют своей причиной чаще всего факторы субъективного порядка, которые связаны как с несовершенством юридической техники, так и с не разработанностью концепции построения уголовного закона9. И в силу этого такие коллизии — крайне нежелательное явление в в механизме уголовно- правового регулирования.

Проблема рассогласованности предписаний Общей и Особенной частей уголовного закона требует от научной общественности разработки надежного, методологически выверенного и технически применимого инструментария, направленного, с одной стороны, на предупреждение таких ситуаций, а с другой — на разрешение коллизий, которые все же возникают.

Учитывая отмеченное выше регулятивное воздействие предписаний Общей части на предписания части Особенной, коллизия должна разрешаться в пользу положений Общей части уголовного права.

В литературе этот тезис предлагается сформулировать непосредственно в тексте УК РФ, причем в самой первой его статье. Н.Н. Маршакова, в частности, аргументирует мысль о необходимости законодательно закрепить приоритет Общей части УК РФ, дополнив ст. 1 УК РФ ч. 3 следующего содержания: «При возникновении противоречий между положениями Общей и Особенной частей Уголовно-

1 Иванчин А.В. Системный подход к конструированию состава преступления // Системность в уголовном праве: материалы II Рос. Конгресса уголов. права, состоявшегося 31 мая — 1 июня 2007 г. М., 2007. С. 154.

2 Коняхин В.П., Огородникова Н.В. Соотношение множественности преступлений и совершения преступления в отношении двух или более лиц: новый взгляд // Современные разновидности российской и мировой преступности: состояние, тенденции, возможности и перспективы противодействия: сборник научных трудов. Саратов, 2005. С. 391—395.

3 Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений. М., 2007. С. 286.

4 Рарог А.И. Принцип системности права и развитие уголовного законодательства // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: сборник материалов третьей Междунар. науч.-практ. конф. М., 2006. С. 4.

5 Палий В.В. Вовлечение в совершение преступления и склонение к совершению преступления или антиобщественных действий: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 19—20.

6 Крылова Н.Е. Системность в уголовном праве: некоторые критические замечания // Системность в уголовном праве. С. 225.

7 Хлебушкин А.Г. Преступный экстремизм: понятие, виды, проблемы криминализации и пенализации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2007. С. 8.

8 Андрюхин Н.Г. К вопросу о целостности системы дифференциации уголовной ответственности несовершеннолетних // Системность в уголовном праве. С. 36.

9 Незнамова З.А. Коллизии в уголовном праве. Екатеринбург, 1994. С. 45.

Пронина М.П. Коллизии в уголовном законодательстве как изъян в юридической...

го кодекса, приоритет отдается положениям Общей части, за исключением случаев, специально предусмотренных настоящим Кодексом»1.

При всей оригинальности этого предложения с ним трудно согласиться; причем не только в силу юридико-технических несовершенств (в частности, в тексте законодательного акта недопустимо, на наш взгляд, использовать такие слова, как «противоречие» и «приоритет», поскольку содержание их может пониматься различным образом), но и по существу. Автор предлагает предусмотреть в УК РФ коллизионную норму, призванную способствовать преодолению коллизий между предписаниями и институтами Общей и Особенной частей уголовного права. Однако, она не является универсальной. С предлагаемым правилом можно согласиться лишь в части, не касающейся признаков состава преступления. Например, если в санкции статьи Особенной части будет установлено какое-либо наказание в размере, превышающем его максимальное значение, установленное Общей частью УК РФ, то очевидно, что «приоритетом» должны пользоваться положения именно Общей части. Если же рассматривать ситуацию противоречия в законодательном описании признаков состава преступления, то анализируемая коллизионная норма входит в неразрешимое противоречие с предписаниями ст. 3 УК РФ о недопустимости применения уголовного закона по аналогии.

Как известно, все особенные, отличительные признаки составов преступлений исчерпывающе предусмотрены в статьях Особенной части УК РФ. Они для того и формулируются там, чтобы ограничить специфическим образом общее понятие преступления. И если содержание признака, указанного в Особенной части, не соответствует отдельным положениям Общей части Уголовного кодекса, то применение «общего понимания», «логики», «сути», «духа» закона, отраженных в Общей части, есть не что иное, как аналогия. Представляется, что даже если волеизъявление законодателя при описании признаков состава преступления в Особенной части не идеально, оно не перестает быть свидетельством воли законодателя. Блокирование этой воли аналогичными волевыми предписаниями Общей части невозможно.

Полагаем, что создание коллизионных правил для разрешения противоречий между предписаниями Общей и Особенной частей уголовного закона не является оптимальным вариантом. Здесь необходимо иное решение: не преодоление, а законодательное устранение коллизий.

З.А. Незнамова указывает на несколько способов такого устранения: 1) отмена одной из конфликтующих норм; 2) отмена всех конфликтующих предписаний и издание нового уголовного закона; 3) изменение одной или всех коллизирующих норм таким образом, чтобы они не вступали в конфликт2. На наш взгляд, это единственно возможные способы восстановления системного единства уголовного закона в случае рассогласования предписаний между его Общей и Особенной частями и обеспечения адекватности закона системному характеру уголовного права.

При этом должно быть очевидно, что предписания и институты Общей части должны обладать большей стабильностью. Не они должны приспосабливаться к относительно быстро меняющимся предписаниям Особенной части, а наоборот, предписания Особенной части должны приводиться в соответствие с положениями Общей части.

Гарантии стабильности Общей части уголовного права находятся, как представляется, вне сферы уголовного закона — в области нормотворчества и правопонимания. А потому они должны включать в себя утверждение в профессиональном сознании системного видения права и оптимизацию законотворческих процедур прежде всего — за счет совершенствования экспертных процедур и повышения статуса заключений правовой, криминологической, лингвистической и иных экспертиз.

1 Маршакова Н.Н. Классификация в российском уголовном законодательстве: теорет.-приклад. анализ: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. С. 6.

2

Незнамова З.А. Коллизии в уголовном праве. Екатеринбург, 1994. С. 48.