CC BY
35РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ВЕСТНИК
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 3 (6) 2021
О.Л. Фетисенко
Кохановская (Н. С. Соханская) и Царская семья
УДК 821.161.1.0:82-65
DOI 10.47132/2588-0276_2021_3_141
Аннотация: На основе эпистолярных источников, в том числе ранее не привлекавших внимание исследователей, в статье детально восстанавливается история контактов писательницы-славянофилки Кохановской (Н. С. Соханской; 1823-1884) с Домом Романовых, пришедшихся на годы «великих реформ». Аудиенциям и встречам более частного характера предшествовала отправка ценного подарка в благодарность за одну из ее повестей. Прослежены все упоминания Царской семьи в сохранившихся письмах Соханской, впервые публикуются три ее письма к императрице Марии Александровне (1862-1864) — два по автографам из ГА РФ, одно по авторской копии, хранящейся в Пушкинском Доме.
Ключевые слова: Кохановская (Н. С. Соханская), И. С. Аксаков, А. Ф. Тютчева (Аксакова), императрица Мария Александровна, П. А. Плетнев, эпистолярное наследие, архивы.
Об авторе: Ольга Леонидовна Фетисенко
Доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института русской литературы
(Пушкинский Дом) Российской академии наук.
E-mail: betsy98@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-002-5670-2656
Для цитирования: Фетисенко О.Л. Кохановская (Н.С. Соханская) и Царская семья // Русско-Византийский вестник. 2021. №3 (6). С. 141-153.
RUSSIAN-BYZANTINE HERALD
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 3 (6) 2021
Olga L. Fetisenko
Kokhanovskaya (N. S. Sokhanskaya) and the Tsar's family
UDC 821.161.1.0:82-65
DOI 10.47132/2588-0276_2021_3_141
Abstract: At the end of 1861, one of the ladies-in-waiting introduced the Empress Maria Alexandrovna to Kokhanovskaya's story "Kirila Petrov and Nastas'ia Dmitrova" and told about the writer's poverty. The Empress wished to send her money, but she was convinced that this would offend the writer. Then a precious brooch was sent to her. With a letter of thanks began the curious story of the contacts of N. S. Sokhanskaya with the House of Romanovs. The article publishes three of her letters to the Empress (1862-1864).
Keywords: Kokhanovskaya (N. S. Sokhanskaya), I. S. Aksakov, A. F. T'utcheva (Aksakova), Empress Maria Aleksandrovna, P. A. Pletniov, epistolary legacy, archives.
About the author Olga Leonidovna Fetisenko
DSc in Philology, Leading Research Fellow, Institute of Russian Literature (Pushkin House) of the Russian
Academy of Sciences.
E-mail: betsy98@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-002-5670-2656
For citation: Fetisenko O. L. Kokhanovskaya (N. S. Sokhanskaya) and the Tsar's family. Russian-Byzantine Herald, 2021, no. 3 (6), pp. 141-153.
ларьковъ —КЬагкой. Л? 62
Инвтитуть бдагородпыхъ д-Ьвицъ.—ЬЧавШиЬ de dвmoiselles поЫев.
Харьковский институт благородных девиц.
Фототипия Шерер, Набгольц и Ко, 1902 г.
Рубеж 1850-х — 1860-х гг. — зенит недолгой литературной славы Надежды Степановны Соханской (1823-1884), писавшей под псевдонимом Кохановская, и время ее сближения с московскими славянофилами1. В Зимнем дворце впервые услышали имя Соханской в 1850 г., когда П. А. Плетнев, уже четыре года переписывавшейся с избравшей его своим литературным наставником хуторянкой со Слободской Украины (отличницей-выпускницей Харьковского института благородных девиц), познакомил императрицу Александру Федоровну с фрагментами ее автобиографии. В 1837 г. Александра Федоровна посетила патронируемый ею Харьковский институт, но тогда Надежда Соханская больше ждала возможности увидеть сопровождавшего наследника В. А. Жуковского, что не состоялось из-за ее внезапной болезни. Имя государыни прозвучит в 1840 г. в стихотворении Соханской на выпуск из Института («Подруги милые, бьет час...»):
Творец небес, мольбам внемли! Всемощной силою десницы Храни приют, где мы взросли, Под кроткой сению Царицы. Храни Царя, Царицу Мать, Их счастьем, славой озаряя! Мы ж будем ввек благословлять Дни Александры, Николая!2
Начиная с рассказа «Вот случай» (1851), где мельком упомянут «наш славный Царь»3 (т.е. Николай I), в произведениях Соханской то и дело будут встречаться
1 См. подробнее: Фетисенко О.Л. Кохановская: «Степной цветок» русской словесности: Тексты и контексты Н. С. Соханской. СПб., 2021.
2 Прощальные стихи, сочиненные девицею Соханскою // Харьковские губ. ведомости. 1840. Прибавл. № 26. 6 июля. С. 236.
3 Надежда......<СоханскаяН.С.> Вот случай! // Санкт-Петербургские ведомости. 1851. 13 янв.
№ 9. С. 34. В драматизированном рассказе «Сцены мира, игранные на домашнем театре» (1857) на столике у героини стоит портрет покойного царя «в темной небогатой рамке» (Сын Отечества. 1857. 6 янв. № 1. С. 10). Судя по обилию автобиографических деталей в обоих упомянутых произведениях, можно предположить, что подобный портрет имелся и в доме Соханских в Ма-каровке. «.Душа Его великая», — скажет Соханская в письме к А. В. Плетневой после кончины государя (РО ИРЛИ. Ф. 234. Оп. 4. Ед. хр. 162. Л. 42).
Императрица Александра Федоровна в русском платье. Худ. Ф. Крюгер, 1830-е гг.
Императрица Мария Александровна. Худ. Ф. К. Винтерхальтер,
1857 г.
образы русских монархов, но чаще она будет обращаться или к далекой старине (цитируя жалованные грамоты первых царей из династии Романовых), или к особенно привлекавшей ее Екатерининской эпохе4. Этот период русской истории писательница называла нашим Средневековьем и видела там корни многих явлений, развернувшихся уже в XIX столетии. Изображая русских государей, Кохановская подчеркивала одно и то же свойство — сочетание величия и доступности для подданных.
В конце 1861 г. сам Царский дом проявляет интерес к жительнице бедного степного хуторка. Случилось это так. В газете И. С. Аксакова «День» была помещена повесть Кохановской «Кирила Петров и Настасья Дмитрова». Одна из фрейлин (возможно, воспитательница младших великих князей фрейлина А. Ф. Тютчева, дочь поэта) читает эту повесть императрице Марии Александровне. Та растрогана и желает наградить писательницу деньгами (она уже наслышана о ее бедственном положении). Ей объясняют, что это может оскорбить автора. Чем заменить дар? Книгами? Но как подобрать их? Наконец, хотя и давно прошли те времена, когда поэтов «дарили» драгоценными табакерками, останавливаются на украшении: Кохановской через П. А. Плетнева будет послана «большая брошь — сапфир, осыпанный крупными бриллиантами и изумрудами»5. Соханскую смутит ее пестрота и бессмысленность для жизни в степи.
По сохранившимся эпистолярным документам можно достаточно подробно проследить, как этот подарок пришел к автору повести. 5 января 1862 г. Аксаков, получивший в 20-х числах декабря касающееся Кохановской письмо от другой фрейлины, графини А. Д. Блудовой, писал в Макаровку: «Меня, дней 10 тому назад, спрашивали из Петербурга — от разных высоких особ (дам) насчет Вас: там Вами очень
4 См. об этом: Фетисенко О. Л. Образы русских государей в творчестве Кохановской (Н. С. Со-ханской) // Литературный процесс в России XVШ-XIX века. Светская и духовная словесность. М., 2022. Вып. 3 (в печати).
5 Из писем Н.С. Соханской (Кохановской) к М.В. Вальховской // Русский архив. 1900. № 1.
С. 120.
занялись, по случаю Кирилы Петрова, и так как кто-то сказал им, что Вы находитесь в сильнейшей бедности, то вызываются подарить Вам денег. Спрашивали, разумеется, стороной. Я отвечал, что Вы, конечно, небогаты, но не в бедности, и в денежных подарках не нуждаетесь и проч.; что внимание к Вам может быть выражено другим образом и проч.»6.
16 января Аксаков снова пишет в Макаровку (его письмо придет только в первых числах февраля — сначала его доставили в Изюм, оттуда пересылали в Харьков, так что первым сообщением новости стало для Кохановской письмо Юлии Данилевской7): «...Императрица по собственному побуждению послала Вам „драгоценную" брошку. Это делает ей честь. Она хотела чем-нибудь выразить Вам свое сочувствие: хотела было послать Вам книг, но затруднилась в выборе. <...> Я думаю, Вам надо будет отвечать письмом, благодарить»8.
Подарок был послан в Харьков, посылка шла очень долго, так что писательнице по зимним ухабам пришлось подряд дважды за 100 верст ездить туда9 (правда, в первый раз, в конце января, Кохановская думала из Харькова отправиться в Москву, но снежные заносы помешали этому: мальпосты не ходили). Надо сказать, что уже первые вести о том, что этот царский дар придет к ней, скорее огорчили, нежели обрадовали Надежду Степановну, именно потому, что за подарок нужно благодарить, но неясно — в какой форме. Аксаков, например, подумал, что она поедет в Петербург, чтобы поблагодарить лично («уж не едете ли Вы сами в Петербург благодарить за фермуар»10). Кохановскую такое предположение даже обидело: «.не грех ли Вам было в вашу умнейшую голову допустить такую мысль, что я потому не пишу к Вам, что бросилась в П<етер>б<ург> принести благодарение за фермуар. У меня брови свелись и лоб наморщился от одних Ваших слов. Плохо же Вы знаете мою хохлацкую хуторскую натуру!»11
Она долго не могла найти верный тон для своего ответа. Еще 12 февраля 1862 г. замечала в письме к Аксакову, что, может быть, лучше и вовсе никак не отвечать: «Это вовсе не желание щегольнуть либеральностию и неблагодарностию, нет. Но подарок Императрицы стесняет меня. Вы говорите, что нужно писать письмо — а за эту цену я готова отказаться от всякого подарка. Я ни за что не хотела бы своей холодностью и неуменьем по должному выражаться оскорбить особу, которая с такого далека и высока высказала мне Ее сочувствие; а пыла затверженных речей и верноподданнических экстазов у меня нет и быть не может. Я даже не знаю условной формы начала и конца письма — и пусть лучше винят меня в хуторском невежестве, а едва ли я буду отвечать и благодарить»12.
Но уже через несколько дней письмо написано. О нем говорится в письме к Плетневу, начатом 15 февраля13, на самом же чудом сохранившемся автографе стоит дата 16 февраля. О бедности отправителя буквально вопиет сам вид этого письма: сложенный маленький листок самой дешевой бумаги, плохое перо. И при этом — весьма неординарное содержание.
6 Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская): Переписка (1858-1884) / Сост., вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисенко. СПб., 2018. С. 140. Здесь и далее курсивом переданы авторские подчеркивания, — О. Ф.
7 См.: Там же. С. 438. (Ю. Е. Данилевская — жена писателя Г. П. Данилевского.)
8 Там же. С. 141. 6 февраля Кохановская пишет своей приятельнице Н. Д. Шамониной (старшая дочь Шамониной впоследствии станет первым биографом Кохановской): «Государыня очень заинтересовалась мною, хотела было выслать мне книг или денег и наконец, пишут, передала мне через Плетнева, что ли, какую-то драгоценную брошку, которую, однако, я еще не получила» (цит. по: Платонова Н.Н. Кохановская (Н.С. Соханская). 1823-1884: Биографический очерк. СПб., 1909. С. 437).
9 См.: Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская). С. 438.
10 Там же. С. 146.
11 Там же. С. 150.
12 Там же.
13 См.: Там же. С. 438.
Всемилостивейшая Государыня!
Тайный советник г. Плетнев передал мне брошку с бриллиантами от лица Вашего Императорского Величества, как неоцененный знак Вашего сочувствия и благоволения к моему литературному произведению. Из глуши Украинской степи и моего хуторка я почти не смею явиться с выражениями личной моей благодарности; но Ваше Величество! в «Кириле Петрове» Вы почтили дорогим даром русский народ и русского человека, Вы им оказали высокое сочувствие и внимание — и только при этой мысли я осмеливаюсь принести Вашему Императорскому Величеству мою горячую восторженную благодарность и поклониться Вам едва не до земли полным и глубоким чувством радости и высокой преданности.
Вашего Императорского Величества всепреданнейшая Надежда Соханская — Кохановская.
16 февраля 1862 года.
Хуторок Макаровка14.
Как видим, письмо отличает особое благородство интонации. Здесь нет ни тени раболепства или какой-либо приниженности (к примеру, удивительна подпись: «...всепреданнейшая Надежда Соханская.», никакого намека на «слугу»!). Коханов-ская благодарит не за себя, а за внимание, оказанное в ее лице (может быть, даже точнее сказать — в лице героев ее повести) русскому народу, его страданиям.
Плетневу, через которого и передавалось письмо (и дарение, и благодарность оставались таким образом в неофициальной сфере жизни), Кохановская поясняла: «Ни лучше, ни хуже я не могла написать. <...> Я до того сжилась и привыкла всем существом моим к тени моей низменной долины, что исход из нее — за чем и для чего? невыразимо тяготит меня. Мне в высшей степени не ловко, как человеку не в своем платье и не на своем месте. <...> Благодарить Ее Величество, как Императрицу, оказавшую мне высокое благоволение, я не смею и не умею иначе, как на основании тех чувств и идей, которые составляют всё для меня и которые единственно и снискали мне Ее неожиданное благоволение»15.
В том же письме к Плетневу рассказывается: «Сегодня на блинах у нас были наши хуторские соседи и мы пили за здоровье Ее Величества. Брошка такая сияющая, что я смотрю на нее и думаю: странная судьба такой вещи, очутиться ей в Макаровке!»16
«Что же, как поступили Вы с подарком Императрицы?» — спрашивал Аксаков 18 марта 1862 г.17 Кохановской придется
14 ГА РФ. Ф. 641. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 1-2. Пользуясь случаем, приношу сердечную благодарность В. А. Астанкову, указавшему мне на два письма Соханской, хранящиеся в фонде императрицы Марии Александровны.
15 Цит. по: Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская). С. 438.
16 Цит. по: Там же.
17 Там же. С. 164.
Н. С. Соханская. Фотография Лауферта. Петербург, 1862 г.
поступить так: сдать брошь в Кабинет подарков. На полученные деньги она «сделала себе у придворного поставщика великолепную шубу» и до конца жизни донашивала воротник ее18.
Во время своего первого пребывания в Петербурге летом 1862 г. Кохановская неожиданно для себя была представлена государыне и всей Царской семье. Подробный рассказ об этом содержится в письмах к Аксакову. Началось с приглашения от А. Ф. Тютчевой обедать в Царском Селе с великой княжной Марией Александровной и ее братом Сергеем Александровичем. Уже там выяснилось, что за обедом будет присутствовать и великий князь Владимир Александрович, «который очень любит литературу» («он желает быть мне представленным, как мой ранний почитатель»)19. «Дети как дети, — отзовется о них Кохановская, — совершенно простые веселенькие дети в красных русских кумачах — но что лучше гораздо кумачей, так это то, что Они охотно и свободно и совсем хорошо говорят по-русски». «К самому обеду прибыл Влад<имир> Александрович — славное молодое лицо... что-то николаевское в нем есть и начитанность в нашей литературе есть»20. После осмотра дворца писательница узнала, что завтра ей нужно будет представляться императрице. Ее оставили ночевать в комнате Тютчевой, однако ночью пришла депеша о варшавском покушении на государя. Императрица объявила Анне Федоровне, что «откладывает. представление до другого времени»21, потому что хочет не только принять благодарность от писательницы, но и поговорить с ней, что теперь было бы невозможно.
Еще одну ночь Кохановская провела в Царском Селе и на другой день с Тютчевой и царскими детьми ездила «осматривать то и другое»22. В первый день они успели побывать на «игрушечной» ферме великой княжны. Впоследствии, в письме от 21 января 1864 г. к Тютчевой, Кохановская вспомнит произошедший на этой ферме эпизод:
«Если это можно и Вы найдете удобным, напомните меня памяти маленького сердечка Сергея Александровича. Я невольно улыбаюсь, вспоминая, как он пришел в детское царское недоумение и стыд за меня, когда я, указывая на соломенную кровлю игрушечных коровьих стойл Марии Александровны, сказала, что и я также живу под соломенной кровлею. — „Нет?!" — покраснел он и обратил глаза к вам, ища смущенным вопросительным взглядом разрешения этому его сомнению и стыду за меня. Я подтвердила ему, что это да — и теперь подтверждая то же самое, я прошу у Вас Вашего слова: передать Сергею Александровичу, чтобы он верил: что под соломенными кровлями не только могут жить люди, не совсем похожие на коров — но что они еще живут благодаря Бога и никому не завидуя,
18 См.: Там же. С. 438.
19 Там же. С. 179.
20 Там же.
21 Там же.
22 Там же. С. 180.
Слева направо: великий князь Павел, великая княжна Мария, великий князь Сергей, 1863 г.
живут легко и хорошо, вполне уютно, говоря собственным словечком маленького Великого Князя»23.
Кохановской даже предложили стать наставницей младших великих князей. Еще до представления государыне она «получила несколько раз повторенное и одобренное Императрицею приглашение от Тютчевой преподавать русскую литературу Марии Александровне». Она по семейным обстоятельствам (а больше из желания сохранить свою независимость) отказывается: «И мои семейные отношения, и свобода моих занятий встали горой.»24
Итак, сначала аудиенция была отложена, Кохановская вернулась к Плетневым. О своем состоянии она рассказывала Аксакову: «.Вы легко можете понять, как эта перспектива представления к Императрице была тяжела и неприятна для меня. Являться на показ, вспоминать институтские реверансы, говорить — что такое? и о чем нам с Императрицей говорить?»25 К тому же настроение омрачали простуда и зубная боль: «ходила с подвязанной щекой»26. Однако встреча все же прошла как нельзя более естественно и радостно. Состоялся живой разговор о литературе, а также «об институтском воспитании»27, объединили собеседниц воспоминания о Святогорском монастыре, недавно посещенном императрицей и родном для Кохановской28. Неожиданно в кабинет вошли государь и наследник цесаревич. С последним потом, по его желанию, Кохановской предстояло пообщаться в комнате А. Ф. Тютчевой29.
Сестра А. Ф. Тютчевой, Екатерина, тоже фрейлина, говорила после: «А ведь вы удивительны, право! <...> тем, что вас ничто не удивляет. Вы будто всегда жили со всем этим и вам ничто не ново. Это показывает высокий ум»30.
Вернувшись к Плетневым, Кохановская рассказала о том, как императрица благословила ее31, а Плетнев, в свою очередь, поделился этим с А. В. Никитенко, записавшим рассказ в своем дневнике, вероятно, как забавный для него курьез32.
Любопытен и характерен отклик Аксакова на подробный рассказ Кохановской о своих впечатлениях: ей он снисходительно прощал отношение к Царской семье «со стороны человеческой», как он выразился, для себя же считал это невозможным: «Мне они <...> просто жалки, внушают сожаление <...>. В них угнетен человек»33.
23 РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1312. Л. 45 (машинописная копия). Берущий за душу фрагмент с воспоминанием, относящимся к тому же лету 1862 г., находим в письме от 26 июля 1865 г.: «Помните ли Вы, как Вы в последний раз, мимо фонтанов во всей игре, провезли меня на пристань пароходов и дорогой, детски нежный Сергий Александрович, плача, бросился мне на шею, прощаясь со мною — подобного воспоминания мне забыть нельзя» (Там же. Л. 68).
24 Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская). С. 180.
25 Там же.
26 Там же.
27 Там же. С. 181.
28 См. об этом: Фетисенко О.Л. Кохановская (Н.С. Соханская) о Святогорском монастыре // Святогорский летописец: Альманах Свято-Успенской Святогорской Лавры. Вып. 4. Святогорск, 2021. С. 154-182.
29 См.: Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская). С. 181.
30 Там же. С. 187.
31 Об этом говорится и в письме к Аксакову: «...как-то легко и свободно подошла минута расставанья. Императрица приподнялась и, взявши меня за руку, сказала, что Она желает мне всего лучшего. Но это было сказано таким добрым не пустым словом <...>, что это слово у меня отозвалось в душе и вызвало на ответ: „Если Вы, Императрица, желаете мне всего лучшего, то благословите меня на него". Императрица тихо и нежно перекрестила мне лоб и поцеловала меня не раз, а два и три; я, в свою очередь, столько же раз с увлечением поцеловала ее благословившую меня руку и вышла» (Там же. С. 181).
32 См.: Никитенко А.В. Дневник: В 3 т. Л., 1955. Т. 2. С. 264.
33 Семья Аксаковых и Н.С. Соханская (Кохановская). С.184, 185. Стоит обратить внимание на отзыв славянофила в этом же письме о «подлых выдумках подлой иерархии» (Там же. С. 184).
По свидетельству П. И. Бартенева, лично знавшего писательницу, она получила в подарок от государыни две иконы34. Но скорее всего, как увидим, это относится уже к более позднему времени. В письмах Кохановской 1862 г. из Петербурга никаких упоминаний о подобных подарках нет.
Новый знак внимания последовал уже в июле 1862 г., когда из Риги императрица послала Кохановской через А. Ф. Тютчеву свою фотографию «с подписью Мария с полуфранцузской надписью: Pour m-elle Кохановский»35. 16 июля, тоже через Тютчеву, Кохановская передавала свою благодарность:
«...я сама очень рада грациозному вниманию Императрицы. Это истинно лестный и благородный подарок, царственно-мило пожалованный. Его не стыдно. И что в нем утешает наиболее, это что Ее Величество в Риге, посреди торжеств и ловкой умелой лести немецкого населения, вспомнила про вовсе неловкую русскую писательницу, у которой если есть достоинство, то оно всё в глубокой любви к неоцененным, неизведанным началам духовной жизни русского народа. Если моя маленькая благодарность может дойти до Императрицы, поблагодарите Ее, милая Анна Федоровна, как Вы можете и умеете словом чистым и чувством благородным»36.
Затем, еще перед возвращением домой, из Москвы Кохановская шлет царице простой кипарисовый крестик, приобретенный в Троице-Сергиевой лавре. В ГА РФ сохранилось письмо от 14 сентября 1862 г., сопровождавшее этот подарок:
Всемилостивейшая Государыня!
Ваше высокое внимание не покидает меня: и в Москве я получила поклон от Вашего Величества. Позвольте мне не оставаться безмолвною и как бы бесчувственною.
Я была у Троицы и молилась за Вас не тою молитвою, какою обыкновенно молятся за Императрицу; а глубоко-отрадным и светлым движением сердца, признательного Вам за святую ласку Вашей души, которою Вы благословили меня. И в свидетельство этой молитвы я приношу Вашему Величеству этот маленький простой кипарисный крест. Как вещь сама по себе, он не имеет никакой цены: он стоит пол-копейки серебром. Но он ближе всех золотых крестов подходит к тому кресту, на котором распялся Господь, и потом — Ваше Величество! это тот крест, который преимущественно святит и носит Русский народ — крест его великого исторического труда вот совершившегося целого тысящелетия, крест великой в смирении судьбы нашего народа и его великой любви к Вам, его Русским Царям!
Вашего Императорского Величества
всем благородным чувством души преданная Кохановская.
Москва.
14 сентября 186237.
В составленной библиографом С. И. Пономаревым описи архива Коханов-ской, впоследствии утраченного, значились черновики трех ее писем к государыне: от 17 февраля 1862 г. (напомним: на автографе дата — 16 февраля), 4 января 1863 г. и без даты38. Если недатированный черновик относится к сентябрю 1862 г.
34 «В 1862 году она была в Петербурге по желанию покойной Государыни Марии Александровны, удостоилась личных аудиенций и даже подарков: броши и двух икон, собственноручно пожалованных покойной Государыней» (<Бартенев П. И.> Н. С. Соханская (Кохановская) (t 3 декабря 1884) // Русский архив. 1885. № 4. С. 630).
35 Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская). С. 188.
36 РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1312. Л. 2.
37 ГА РФ. Ф. 641. Оп. 1. Ед. хр. 142. Л. 3-4.
38 Пономарев Ст. Опись бумаг, оставшихся после Н. С. Соханской (Кохановской) // Русское обозрение. 1898. Т. 49, янв. С. 295.
(что, впрочем, маловероятно, поскольку это письмо посылалось из Москвы), в настоящее время не выявлено лишь одно из перечисленных Пономаревым писем. Содержание письма 1863 г. выясняется по письмам к А. Ф. Тютчевой: узнав о том, что от императрицы будет послана икона Святой Троицы из Троице-Сергиевой лавры, она спешила благодарить. Сравним в письме к Тютчевой от 11 января, отправленном задолго до получения обещанного подарка (по разным обстоятельствам это произойдет только около 6 апреля): «.милая Анна Федоровна, скажите Ее Величеству: есть святыня и высокая благодать в тех молитвах и благословениях, которые человек Именем Божиим дает подобному себе. Они, как орошающий дождь с небеси, ниспадают возвратно на руку и сердце благословляющего.»39 В авторской копии для А. В. Плетневой полностью сохранилось еще одно письмо — 1864 г., которое будет приведено дальше.
В конце 1862 г., ожидая скорого выхода двухтомника своих сочинений, Соханская напоминала Аксакову (издателю), что один экземпляр необходимо через А. Ф. Тютчеву передать императрице40. Узнав об этом, Анна Федоровна посоветовала еще один экземпляр представить наследнику41.
25 октября 1863 г. Кохановская сообщала А. В. Плетневой, что государыня через А. Ф. Тютчеву «не забывает всякий раз почтить» ее «высоким поклоном», а великий князь Сергей Александрович «посылает. жаркие уверения Его детской друж-бы»42. На такие уверения Кохановская отвечала, например, так (из письма к Тютчевой от 10 августа 1862 г.): «Скажите Сергею Александровичу, что я его очень, очень благодарю за память и крепко целую его детскую добрую головку»43. В письме от 23 сентября 1863 г. она восклицала:
«И наша дорогая Государыня, моя высокая благословительница. Мое русское чувство не ладится с иностранным словом: Императрица; оно у меня вязнет на языке и ничего не говорит душе. То ли дело: ГОСУДАРЫНЯ! В этом слове слышится дар и именно дар живого, сердечного, прирожденного русского чувства к Ней, нашей русской царствующей ГОСУДАРЫНЕ! И этот дар, моя милая Анна Федоровна, возьмите Вы его и когда-нибудь тихо и скромно донесите к Ее Величеству, как всё, что за высокий поклон, полученный ею, и за всё Кохановская может и смеет принести своей высокой ГОСУДАРЫНЕ»44.
26 июля 1865 г. опять же через Тютчеву Кохановская благодарила великую княжну Марию и великого князя Сергея:
«Поблагодарите Великую Княжну, поблагодарите от меня Ее молодое светлое благоволение, что Она изволит еще не забыть меня, случайно когда-то мелькнувшую перед Ее детским светлым взором. А Сергей Александрович, пусть Он будет еще в более невыгодном моменте, но скажите Ему, что Он чудо как хорош Своим детски сердечным чувством — что это за чувство Его можно любить, как первого красавца в миру, и напомните ему немножко Кохановскую»45.
Интересный эпизод произошел в Харькове в начале ноября 1863 г.: Кохановская угощала тогда царских детей, возвращавшихся из Ливадии, домашней снедью. Сообщено об этом в письме к Плетневой:
39 РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1312. Л. 23-24. До этого — к Рождеству — она получила книжные подарки от царицы. Ср. в том же письме: «В самый последний день этого „счастливого года", я получила изящные прекраснейшие подарки Императрицы и на Новый Год прочла уже по новому Молитвослову эти хвалебные песнопения Празднику.» (Там же. Л. 23).
40 Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская). С. 202.
41 См.: Там же. С. 205.
42 Цит. по: Там же. С. 483.
43 РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1312. Л. 8.
44 Там же. Л. 35.
45 Там же. Л. 68.
«Дети меня встретили как старую знакомую. Сер<гей> Алек<сандрович> как только приехал в Харьк<ов> — первым его словом было: „Тут мы увидим Кохановскую". Подарили мне разных камешков, собранных ими на берегу в Ливадии. Я им привезла своего варенья и домашних лакомств, и надобно было видеть Царских Детей, как они были довольны, владея каждый своей банкою! Мария Алек<сандровна> даже в ее письме к отцу написала, что Кохановская ей привезла варенья; и моя черная смородина из рук Сергея Александровича <...> поступила к Императрице, как средство легкое и полезное в теплом питье от простуды горла. Какова честь для макаровской стряпни! Поверите ли, Сашенька, что я голодающих Детей и Анну Федоровну накормила собственным отличным паштетом. На другой день их вечернего приезда я приглашена была завтракать Тютчевою — и просто в ужас пришла от той скудости и просто дряни, которою на всё изобильнейший город Харьков угощал Царских Детей. Я в своей Макаровке постыдилась бы своим гостям предложить такой голодный и холодный обед. И вот я пообещала накормить своим помещичьим пирогом Детей и А<нну> Ф<едоровну>. Августа Аф<а-насьевна> Ильенко46 спекла мне отличный паштет, и я, сытно накормивши их по-деревенски, рассталась с ними горячо и дружески почти так, как бы я расставалась с Вашими детьми»47.
Письмом от 9 декабря 1864 г. (оно-то и сохранилось в авторской копии для Плетневой48) Соханская благодарила императрицу за помощь погорельцам, ее соседям:
Всемилостивейшая Государыня! Может быть, в этом есть довольно смелости: мне из своего хуторка подумать искать Ваше Величество даже за пределами нашего обширного отечества — Вашего великого Всероссийского Царства. Но Вы являетесь нам, наша несравненная Государыня, не в одном величии своего грандиозного сана, а в его высоком кротком благоволении к самым меньшим из нас. Недавно Вы посетили отсюда, из Вашего заграничного далёка, бедных погорелых простых людей, которых отцам и детям, и им самим не могло на мысль прийти, чтобы получить милость от Самой Царицы! А они получили ее. И мне, стоящей не далеко от этих людей, Ваше Величество благоизволили дать мне такой высокий и избранный дар, чище и благороднее которого нет у Царственной Особы для ее благородной подданной. Вы мне пожаловали Ваш портрет. Ваши дорогие черты лица, Ваш царственный облик с его печатью бессмертной души Вы вверяете моему искреннему высокопочитанию, моей верной любви и преданности к Вам. Благодарю Вас, высокая моя Государыня! И если Ваше Величество поискали меня таким несравненным знаком Вашего доверия, мне ли было не решиться пройти моря и суши, чтобы русским благодарным словом найти и поклониться своей Несравненной Государыне под чужими светлыми небесами.
О, пошли Вам Господи здоровья! В прибое шумных Средиземных волн, когда Вы одни и ночью, в тишине, внимаете им — пусть Вам слышатся молитвы о Вас Вашего народа!
Вашего Императорского Величества всепреданная Кохановская.
9 декабря 186449.
14 мая 1866 г. Соханская пишет Анне Федоровне (в это время уже не Тютчевой, а Аксаковой), узнав, что императрица выкупает часть нераспроданного тиража ее повестей (это была тактично избранная форма финансовой поддержки):
46 А. А. Ильенко (урожд. Зеленская) — вдова М. И. Ильенко, учителя русской грамматики и словесности в Харьковском институте благородных девиц, который впервые обнаружил литературный дар Соханской.
47 Цит. по: Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская). С. 483.
48 Вложена в письмо от 15-21 декабря 1864 г.
49 РО ИРЛИ. Ф. 234. Оп. 4. Ед. хр. 163. Л. 36-36 об.
«А каким образом Государыне Императрице пришло на мысль раздать мои сочинения по воспитательным заведениям? Эту мысль Вы подсказали, я не сомневаюсь в том. Я возложила всю надежду на Царицу Небесную, сказавши прямо: „Матерь Божия, ведь Ты и нам всем мать. Мне должно ехать, а у меня нет денег"50. И вот Царица Небесная дает нужное мне руками Царицы Земной; а Вы здесь милая и добрая посредница. <.> если бы я не сознавала: что в массе того, что назначается теперь Для Чтения детей всех возрастов <.> мои Повести есть положительное добро — я была бы смущена; но при этом сознании мне легко и отрадно принять милость Ее Величества и чувствовать глубоко и трогательно, как Государыня добра и внимательна ко мне и еще в какое время ужаса и тревоги, и Ее царственного утомления!»51
Интересно, что если в письмах к самой императрице Кохановская хранит избранный ею верный тон «благородной подданной», то при упоминании о ней в письмах к третьим лицам она обнаруживает некоторые черты, слегка напоминающие институтское «обожание», но и тут — в меру, без потери собственного достоинства, с искренним сердечным сочувствием, как было, например, после кончины цесаревича:
«Что Императрица, что наша Государыня? Это общий повсеместный глухой вопрос и даже в самые первые минуты великого несчастья мысли обращались к Ней. „Государыня-то, Государыня! что с Нею?" Печаль ее материнского сердца удвоивала в сердцах печаль. Один Господь знает, каким утешением утешит душу Ее. В великих жертвах, взятых Богом, у сердца человеческого является по времени отрада сознать, что такая великая жертва дана — да будет благословен Бог в величайшей скорби и радости земной!»52 (письмо к А. Ф. Тютчевой от 26 июля 1865 г.).
Последним отзвуком истории, начатой с эпизода с брошью, стала постановка в 1874 г. в московском Малом театре пьесы Кохановской «Кража невесты» (авторской инсценировки повести «Из провинциальной галереи портретов»), премьера которой была приурочена к торжествам в честь свадьбы великой княжны Марии Александровны (невеста и жених, британский принц, присутствовали на спектакле).
Остается перечислить ряд литературных сюжетов, связанных с Царской семьей. В своих публицистических статьях Кохановская откликалась на смерть цесаревича в 1865 г. (очерк «Форма» не был пропущен цензурой, а ранее, в 1861 г., Аксаков даже и не стал пытаться опубликовать заметку «Голубь-вестник» об административном равнодушии к монархическим чувствам народа и дворянства), затем — на террористический акт 1 марта 1881 г. (особенно надо выделить ее призыв поставить в Кремле не памятник убиенному царю, а храм, где молились бы о нем и каялись в допущенном цареубийстве). Девятый день по кончине Александра II, пришедшийся на день Сорока мучеников, писательница встречала с крестьянскими детьми: «.вот с ними-то и с весенними жаворонками, представляя себе душу почившего Государя как пернатую птичку, прилетевшую из телесной золоченой клетки земного царства, мы помолимся о нем младенческой молитвою и помянем его детским поминовением сердец наших»53.
Характерен также отзыв из неизданного письма Кохановской к А. Ф. Тютчевой с откликом на кончину цесаревича Николая Александровича: «.слава великому Богу, что наше Русское Православие дало и в наши колеблющиеся, сомневающиеся дни такого исповедника Святой Троицы, поставленного на высоком свещнике все-русского мира»54.
50 Кохановская готовилась к поездке на Волынь. Она везла в село Яполоть собранные ею пожертвования на только что основанное там православное братство.
51 РГАДА. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1312. Л. 69-70.
52 Там же. Л. 68-69.
53 Из писем Н. С. Соханской (Кохановской) к М. В. Вальховской. С. 122.
54 РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 1312. Л. 67-68.
Последние годы жизни писательницы проходят уже в царствование Александра III, первый отзыв о котором находим в ее письме к А. Ф. Аксаковой от 4 мая 1881г.:
«А как глубоко утешительны Ваши слова о новом Государе и как радует душу и сердце русское то Ваше впечатление, которое Вы вынесли из Его присутствия! Оно напомнило мне давние рассказы об Императоре Николае, когда Он еще был Великим Князем. „Невзрачный такой показывался", говорил очевидец. „Сутуловат; голова будто в плечи ушла, и кто бы в нем тогда угадал такого орла, каким царь Николай стал?" И дай Бог внуку в деда славного быть! Дай Бог Ему Николаевской царственной мощи, чтобы в России почувствовалась власть придержавная, а не распущенность всех и каждого»55.
Вот, пожалуй, и все, что удалось к настоящему времени разыскать, устанавливая жизненные и литературные связи забытой писательницы с Домом Романовых.
Источники и литература
1. <Бартенев П.И.> Н.С. Соханская (Кохановская) (t 3 декабря 1884) // Русский архив. 1885. №4. С. 629-631.
2. Из писем Н. С. Соханской (Кохановской) к М. В. Вальховской // Русский архив. 1900. № 1. С. 108-140.
3. Никитенко А.В. Дневник: В 3 т. Л., 1955. Т. 2. 653 с.
4. Платонова Н.Н. Кохановская (Н.С. Соханская). 1823-1884: Биографический очерк. СПб., 1909. 234 с.
5. Пономарев Ст. Опись бумаг, оставшихся после Н. С. Соханской (Кохановской) // Русское обозрение. 1898. Т. 49, янв. С. 277-312.
6. Семья Аксаковых и Н. С. Соханская (Кохановская): Переписка (1858-1884) / Сост., вступ. ст., подгот. текста и коммент. О. Л. Фетисенко. СПб., 2018. 600 с.
7. Фетисенко О. Л. Кохановская: «Степной цветок» русской словесности: Тексты и контексты Н. С. Соханской. СПб., 2021. 424 с.
8. Фетисенко О. Л. Кохановская (Н. С. Соханская) о Святогорском монастыре // Святогор-ский летописец: Альманах Свято-Успенской Святогорской Лавры. Вып. 4. Святогорск, 2021. С. 154-182.
9. Фетисенко О. Л. Образы русских государей в творчестве Кохановской (Н. С. Соханской) // Литературный процесс в России XVIII-XIX века. Светская и духовная словесность. М., 2022. Вып. 3 (в печати).
55 Там же. Л. 105-106. История Дома Романовых
