CC BY
105
УДК 81'22 Солобуто Д. С.
преподаватель кафедры второго иностранного языка педагогических факультетов МГЛУ; e-mail: [email protected]
КОГНИТИВНЫЙ ДИССОНАНС В ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Состояние когнитивного диссонанса - психологический феномен, с которым мы повсеместно сталкиваемся в жизни. Автор останавливается на лингвистических разработках диссонансной проблематики и рассматривает когнитивный диссонанс с позиций лингвостилистики. Примеры, приведенные в статье, взяты из дискурса английской художественной прозы. Они не только служат иллюстрацией когнитивного диссонанса, но и дают основу для классификации диссонансных явлений. Первичная классификация включает в себя две группы - лингвистическую и нелингвистическую, на каждой из которых автор останавливается для детального рассмотрения. В заключительной части даются перспективы дальнейшего, более глубокого изучения когнитивного диссонанса в его взаимосвязи с лингвистическими механизмами.
Ключевые слова: когнитивный диссонанс; диссонансные явления; вербализация; дискурс художественной прозы; лингвостилистика; контекст; стилистические приемы; лингвистические механизмы.
Solobuto D. S.
Teacher of the 2nd language department for pedagogical faculties MSLU; e-mail: [email protected]
COGNITIVE DISSONANCE FROM LINGUOSTYLISTIC PERSPECTIVE
The state of cognitive dissonance is a psychological phenomenon we encounter in our everyday practice. The following article focuses on linguistic development of the issue and considers cognitive dissonance in terms of linguostylistics. The examples featured are taken from English fictional discourse. They not only illustrate how cognitive dissonance is manifested in prose, but also provide enough basis to classify dissonant units. Initial classification includes two large groups - properly linguistic and extralinguistic; each of the groups is taken into due and detailed consideration by the author. In the conclusion an outlook for a further and deeper study is laid, thus proposing a profound analysis of cognitive dissonance in its connection with linguistic mechanisms.
Key words: cognitive dissonance; dissonant units; verbalization; fictional discourse; linguostylistics; context; stylistic devices; linguistic mechanisms.
Состояние когнитивного диссонанса (КД) является неотъемлемой частью нашей жизни. Любое явление, вступающее в противоречие с нашими знаниями, мнениями, ценностями или установками,
неизбежно влечет за собой состояние психологического дискомфорта, которое мы стремимся преодолеть. Возможно, именно поэтому теория Лео Фестингера [7] получила такое широкое распространение не только в психологии, но и в других областях науки. Особый интерес представляет рассмотрение данного психологического феномена в свете современных лингвистических исследований.
В лингвистике уже предпринимались некоторые попытки применить теорию когнитивного диссонанса. Так, в публикации В. З. Де-мьянкова [3] рассматривается проблема когнитивного диссонанса в дискурсе. На материале газетных статей автор стремится показать, каким образом происходит понимание и интерпретация текста читателем при явном несоответствии заголовка статьи ее содержанию и какие когнитивные механизмы при этом активируются. В выводах автор заключает, что связанные с когнитивным диссонансом «языковые игры» по-разному воспринимаются носителями разных культур и что приемлемо в русском газетном дискурсе абсолютно некорректно в другой языковой культуре.
Еще одну попытку рассмотреть когнитивный диссонанс в лингвистической перспективе делает в своем диссертационном исследовании Т. В. Дроздова [4], которая описывает вербальные репрезентации КД в процессе речевого взаимодействия, в основном на базе художественных текстов. Согласно Т. В. Дроздовой, значение слов в системе языка соотносится с определенными когнитивными контекстами - структурами или блоками знания, которые стоят за этими значениями и обеспечивают понимание. Если говорящий не способен сопоставить слово с соответствующим когнитивным контекстом, возникает КД. Также диссонанс может быть спровоцирован неправильным выбором языкового кода, например, когда в коммуникацию включается профессиональный сленг. Со стороны говорящего он маркируется определенными реакциями, к примеру, выражением непонимания, несогласия (she frowned; "I don 't see your point," he said) [4, c. 83-84].
Позиции когнитивного диссонанса анализируются и в такой смежной с лингвистикой области науки, как теория перевода [1]. В теории перевода данный термин используется для описания и оценки расхождений между текстом на исходном языке (ИЯ) и текстом на переводящем языке (ПЯ). Учеными был сформулирован и рассмотрен термин «КД переводчика», который включает в себя знание
переводчика о том, что между текстами ИЯ и ПЯ имеются содержательные различия, а также его реакцию на данный факт. Осознавая эти различия, переводчик стремится преодолеть КД, минимизировав расхождения для будущего читателя, подбирая наиболее приемлемый вариант перевода. При этом КД становится длительным, поскольку не всегда выбранный вариант кажется совершенным, и приходится вынужденно соглашаться с принятым решением [2]. Признаком такого противоречия является, в частности, не возможность перевести какие-либо слова оригинала, а оставление их на исходном языке даже без транслитерации. Фактически, в таком случае когнитивный диссонанс остается непреодоленным - ведь оптимальный перевод должен существовать, но каким образом его осуществить, неизвестно. Еще одна попытка «сгладить» КД переводчика - это предоставление после текста обширного комментария к переводу.
Исследования в области когнитивного диссонанса актуальны и применимы в лингвостилистике. Этот психологический феномен помогает более полно раскрыть природу языковых явлений и выйти на новый уровень анализа художественного дискурса.
Отталкиваясь от терминологии Л. Фестингера, но при этом исключив следствия и предпосылки данного явления, определим когнитивный диссонанс применительно к лингвостилистике как «состояние дискомфорта, возникающее в сознании читателя в ходе прочтения текста» [7]. Данная универсальная дефиниция поможет полно и всесторонне рассмотреть этот феномен с лингвостилистических позиций. Ведь умышленно или неумышленно, имплицитно или эксплицитно такие «несоответствия» обнаруживаются в текстах буквально на каждом шагу и, несомненно, играют существенную роль в интерпретации дискурса читателем.
Чтобы обратиться к вербализации КД в тексте, остановимся на анализе дискурса англоязычной художественной прозы. Этот анализ позволит нам показать, что когнитивный диссонанс может реализо-вываться на многих уровнях - грамматическом, лексическом, синтаксическом, на уровне фрагмента текста или даже всего текста. Кроме того, диссонанс может являться «нелингвистическим», «композиционным», выходить за рамки текста, не будучи связан со значениями отдельных слов или языковой игрой, касаться фоновых знаний читателя. Для классификации диссонансных явлений целесообразно разделить их на две большие группы:
1) связанные непосредственно с языковыми единицами и их употреблением при создании художественного дискурса («лингвистические»);
2) связанные со смыслом отдельных фрагментов текста («нелингвистические»). Остановимся на двух выделенных группах и проиллюстрируем данное явление на базе предложенной терминологии.
1. Лингвистический уровень КД
Рассматривая лингвистический уровень КД, мы в первую очередь будем говорить о стилистических приемах. Среди стилистических приемов можно выделить те, в которых КД функционирует как когнитивный механизм, лежащий в основе приема, и те, которым КД может сопутствовать, не являясь при этом непременным условием их возникновения.
К первому типу, т. е. к стилистическим приемам, где диссонанс заложен изначально, относится оксюморон, предполагающий связать воедино абсолютно противоположные по значению понятия. Их логическая несовместимость и приводит к КД в сознании читателя. Например:
As he mechanically shot his arms back and forth, wearing on his face the look of grim enjoyment, which was considered proper during the Physical Jerks, he was struggling to think his way backward into the dim period of his early childhood [5, c. 42].
A sort of vapid eagerness flitted across Winston's face at the mention of Big Brother. Nevertheless Syme immediately detected a certain lack of enthusiasm [5, c. 67].
Quite soon he grew to have a feeling ofpositive dread when the appointed day came round [5, c. 86].
В представленных примерах оксюмороны строятся не на конвенциональных, закрепленных в системе языка антонимах, а на ЛЕ, имеющих противоположные значения / оттенки значения. Grim - not very enjoyable [9, c. 624] соединяется с enjoyment, eagerness, в идее которого заложена восторженность, живость, энтузиазм - с vapid (вялый, скучный, бесцветный), а dread, ассоциирующийся с негативными эмоциями, характеризуется как positive.
Следующим стилистическим приемом первого типа, базирующимся на КД, следует назвать олицетворение. Суть олицетворения,
как известно, заключается в приписывании характеристик одушевленного предмета неодушевленному. Диссонанс здесь заключается в том, что предмету заведомо приписываются действия, которые им не могут быть совершены, или качества, идущие с ним вразрез.
Outside we ran across the brickyard. A shell burst shot near the river bank. Then there was one that we did not hear coming until the sudden rush. We both went flat and with the flash and bump of the burst and the smell heard the singing of the fragments and the rattle of falling brick [6, c. 69].
Также КД лежит и в основе приема иронии или сарказма. Здесь автор либо отображает окружающую действительность в искаженном виде для создания комического эффекта, либо говорит прямо противоположное тому, что подразумевается.
At the start of the winter came the permanent rain and with the rain came the cholera. But it was checked and in the end only 7 thousand died of it [6, c. 32].
Итак, вышеперечисленные стилистические приемы являются диссонирующими по своей природе, сути. Однако следует отметить, что любой прием может стать диссонирующим в контексте, даже если КД не является механизмом, лежащим в его основе.
Сопоставим следующие два примера сравнения. Сравнение строится на механизме сходства; понятия сопоставляются на базе общего для них признака.
(1) Outside the post a great many of us [wounded soldiers] lay on the ground in the dark. They carried wounded in and brought them out. I could see the light come out from the dressing station when the curtain opened and they brought some one in and out. The dead were off to one side. The doctors were working with their sleeves up to their shoulders and were red as butchers [6, c. 72].
(2) You're a fine girl, Fergy.
I'm not. Don't try to flatter me. How does your leg feel?
Fine.
"How is your head?" She touched the top of it with her fingers.
It was sensitive like a foot that had gone to sleep.
It's never bothered me [6, c. 111].
В примере (1) перед нами простое сравнение, основанное на подобии характеристик; из контекста становится ясным, что доктора сравниваются с мясниками, поскольку их халаты в крови раненых солдат, как халаты мясников в лавке. В случае (2) несоответствие наблюдается уже на когнитивном уровне. Во-первых, здесь присутствует некий парадокс из-за сравнения головы со ступней (в составе «стертого» фразеологизма). Во-вторых, смысловое наполнение высказывания противоречит его изначальному значению - «быть чувствительным как онемевшая ступня» по сути означает «не чувствовать ничего вообще».
Можно найти и немало примеров диссонирующей метафоры (которая также базируется на выявлении схожих характеристик):
Through the other noise I heard a cough, then came the chuh-chuh-chuh-chuh - then there was a flash, and a roar that started white and went red and on and on in a rushing wind. I tried to breathe but my breath wouldn't come and I felt myself rush bodily out of myself. I went out .. .then I floated and instead of going on I felt myself slide back. I breathed and I was back. The ground was torn up and in front of my head there was a splintered beam of wood. A shell [a bomb] fell close and.. .dropped me [6, c. 70].
Данная авторская метафора затрагивает целый ряд когнитивных ассоциаций, апеллируя к фоновым знаниям читателя. С одной стороны, через цвета обычно передается температура (красный - горячий; синий - холодный), но никак не звук. С другой - красный цвет можно связать с громким звуком, опираясь на фоновые знания - цвет сигнальной лампочки. Красный цвет также ассоциируется с опасностью, тревогой - по той же аналогии с сиреной или сигнализацией.
Таким образом, весь комплекс когниций, собранный воедино, помогает преодолеть возникающий в данном случае диссонанс и интерпретировать авторскую метафору, привязав ее к характеристикам звука: белый - тихий, красный - громкий1,
1 Следует отметить, что так называемые стертые метафоры (устоявшиеся), конечно же, не будут диссонирующими. Большая часть метафор по своей сути основана на схожести, и не является диссонансной по природе -как и сравнения (сравнивают обычно похожее). Однако для ряда авторов постмодернизма и магического реализма и для стиля отдельных авторов характерно сравнивать несравнимое и, используя механизм сравнения, выбирать объекты из разных областей (часто совершенно между собой не связанных).
Лингвистический уровень КД касается не только лексических стилистических приемов. Он может быть связан с омонимией, привлечением автором иноязычных слов и созданием авторских неологизмов, нарушениями грамматических норм языка, с синтаксическими конструкциями.
Вот один из примеров лексико-фонетического диссонанса - игра слов, построенная на омонимии:
The Italians were sure America would declare war on Austria too and they were very excited about any Americans coming down, they asked me [the narrator was American] if I thought President Wilson would declare war on Austria and I said it was only a matter of days. They asked me if we would declare war on Turkey. I said that was doubtful. Turkey, I said, was our national bird but the joke translated so badly and they were so puzzled and suspicious that I said yes, we would probably declare war on Turkey [6, с. 86].
Рассказчик - американец по национальности; слова turkey -индейка и Turkey - Турция являются полными омонимами в английском языке; на этом построена шутка рассказчика. Следует отметить, что еще больший диссонанс данный каламбур может вызвать в сознании неанглоязычного читателя - ведь он не переводим на другие языки и без наличия дополнительных знаний понять его невозможно.
Следующий образец диссонанса затрагивает грамматический уровень языка:
Let's all go to Rome. Let's go to Rome tonight and never come back. Rome is a beautiful city, said the major. The mother and father of nations, I said. Roma is feminine, said Rinaldi. It cannot be the father [6, p. 86].
Здесь игра построена на различиях в грамматической категории рода в итальянском и английском языках. Ринальди по национальности итальянец, и автором обыгрывается женский род слова Roma -Рим в итальянском языке1, и отсутствие соответствия данной категории в английском, где род является более размытым, и Рим -среднего рода (it). По логике Ринальди, Рим не может быть «отцом
Диссонирующие сравнения и метафоры являются неотъемлемой частью их стиля, и когнитивный диссонанс в его самом широком смысле можно даже причислить к их характерным средствам построения текста (ср., у М. Пави-ча: «Он был красив, как икона, и по уши в крови, как сапог»).
1 Фактически все названия городов в итальянском языке женского рода, что обусловлено женским родом слова город - la citta.
наций», потому что он женского рода. В данном случае используется несколько приемов одновременно - олицетворение (город - мать и отец) - диссонанс грамматической категории рода, межъязыковые когнитивные различия.
Однако лингвистический потенциал диссонансных явлений не ограничивается вышеперечисленными моментами. Если обратиться к рассмотрению поэтических произведений, можно натолкнуться на фонетический КД - намеренное изменение ударения в слове для поддержания ритма или метрической структуры строфы. Обычно такие изменения не затрагивают смыслового наполнения стиха - это чисто «ритмическая уступка». Читатель, конечно же, осознает, что ударение в слове должно падать на другой слог, но сглаживает КД, воспринимая это как вынужденный прием для сохранения ритма.
В разговорной речи диссонанс может реализовываться интонационно, вплоть до полного изменения смысла высказывания, произнесенного с иронической интонацией. Нередко из-за фонетических факторов говорящий испытывает психологический дискомфорт, не зная воспринимать ли сказанное в буквальном или переносном смысле. Также известны и намеренные грамматические ошибки в разговорной речи (например, намеренное изменение рода - собака гулял) нередко для создания комического эффекта. Грамматический и фонетический диссонанс - нередкое явление и в англоязычной прозе. Намеренно искажая речь героев, допуская в ней грамматические ошибки или имитируя акцент, автор создает более полный, детальный образ своих персонажей.
2. «Нелингвистический» диссонанс. Уровень смысла
Данный вид диссонанса встречается очень часто. Он связан с несовпадением смысла, предварительно сконструированного в сознании читателя, с общим смыслом абзаца (или фрагмента текста), с расхождением между значениями отдельных элементов / предложений и суммарным конечным смыслом всего фрагмента, с возможным изменением смысла по ходу прочтения текста. Реализация «надтексто-вого» диссонанса непременно предполагает наличие дополнительного контекста, развертывание, появление, извлечение или обнаружение которого может поменять прогнозируемое читателем смысловое наполнение текста. При этом дополнительный контекст может как присутствовать в самом тексте (например, даваться в следующем абзаце,
постепенно раскрываться по ходу прочтения), так и не присутствовать - и в данном случае читатель должен аппелировать к собственным фоновым знаниям или искать дополнительную информацию во внешних источниках. Проиллюстрируем вышесказанное несколькими примерами.
Abstract words such as glory, honor, courage, or hallow were obscene beside the concrete names of villages, the numbers of roads, the names of rivers, the numbers of regiments and the dates [5, с. 170].
Если касаться лексического наполнения, здесь используется нейтральная лексика. Однако смысловое наполнение данного предложения сразу вызывает когнитивный диссонанс, потому что лексический набор glory, honor, courage, hallow имеет позитивную коннотацию, в отличие от единицы obscene. Понять, почему данные слова считаются рассказчиком «непристойными», можно только проанализировав полный фрагмент. Рассказчик поясняет свою точку зрения, давая подробный дополнительный контекст, и диссонанс сглаживается:
I was always embarrassed by the words sacred, glorious and sacrifice and the expression in vain. We had heard them, and had read them on proclamations...and I had seen nothing sacred, and the things that were glorious had no glory, and the sacrifices were like the stockyards at Chicago if nothing was done with the meat except to bury it. There were many words that you could not stand to hear and finally only the names of places had dignity [5, с. 169-170].
Эти абстракции, по мнению главного героя, лейтенанта Фредерика Генри, не имеют никакого смысла в военное время, поскольку в войне нет ничего прекрасного, ничего доблестного. Чем чаще они употребляются в агитации для поднятия боевого духа солдат, тем более нелепыми и бессмысленными становятся. Возвышенные чувства жертвенности, чести, святости, патриотизма исчезают в битве не на жизнь, а на смерть. Значимость и святость обретают только конкретные места и даты, только конкретные цели и задачи.
Еще один пример, когда автор сам помогает читателю преодолеть КД, однако необходимый контекст не дается сразу в тексте, как в первом случае, - его нужно извлекать из всего произведения по ходу прочтения:
"What is the stick?" I asked.
She [Catherine Barkley] was carrying a thin rattan stick like a toy riding-crop, bound in leather.
It belonged to a boy who was killed last year. He was e very nice boy. He was going to marry me and he was killed in the Somme.
"You have beautiful hair," I said.
I was going to cut it all off when he died. I wanted to do something for him. You see I didn't care about the other thing and he could have it all. He could have had anything he wanted if I would have known. I would have married him or anything. But then he wanted to go to war.
Have you done nursing long?
Since the end of 'fifteen. I started when he did. I remember having a silly idea he might come to hospital where I was. With a sabre cut, I suppose, and a bandage around his head. Or shot through the shoulder. Something picturesque [5, с. 44].
На уровне когниций снова возникает диссонанс. Получается, Кэтрин Баркли желает, чтобы человека, который ей дорог, ранили на фронте. В конвенциональном мышлении это фактически означает желать зла любимому человеку. Но интерпретировать это высказывание следует, опираясь на всю главу, и на то, как автор раскрывает этого персонажа читателю. При извлечении необходимого контекста КД сглаживается, - разумеется, никаких злых намерений у Кэтрин нет, даже наоборот. Ее идея обусловлена желанием находиться рядом с близким человеком и стремлением к тому, чтобы он был в безопасности, а если он будет ранен, он будет отправлен с линии фронта в госпиталь, где она работает медсестрой, и таким образом обе ее цели будут достигнуты.
В следующем фрагменте диссонирующий эффект связан с конвенциональными представлениями об окружающей действительности:
I turned her [Catherine Barkley] so I could see her face when I kissed her and saw that her eyes were shut. I kissed both her shut eyes. I thought she was probably a little crazy. It was all right if she was. I didn't care what I was getting into [5, с. 51].
Говорить о диссонансе здесь позволяет полная антонимия слова crazy (сумасшедший) по отношению к right (нормальный). В реальном мире быть сумасшедшим и быть нормальным - вещи совершенно несопоставимые. Таким образом, поставив эти понятия в один ряд, автор достигает комического эффекта.
Наконец, пример «нелингвистического» КД, апеллирующего к фоновым знаниям читателя:
The frescoes were not bad, any frescos were good when they started to peel and flake off [6, с.50].
Обычно, то, что расыпается от старости, не может быть хорошим. Но только не в случае с фресками - здесь, чем они древнее, тем выше их ценность.
Итак, последовательный анализ различных уровней КД, как и рассмотрение проблемы диссонанса в различных областях науки, позволяет сделать некие выводы о лингвистической стороне данного явления. Один из главных выводов, как представляется, - утверждение о том, что не всегда КД преодолим и не всегда читатель стремится к его преодолению.
Действительно, на «нелингвистическом» уровне, уровне «над текстом», сглаживание КД возможно и для достижения этой цели всегда прилагаются усилия. Читатель стремится постичь смысл прочитанного или хотя бы приблизиться к пониманию того, что хотел сказать автор. В некоторых случаях диссонанс преодолевается при предоставлении дополнительного контекста самим автором, в некоторых - читателю необходимо извлекать контекст самостоятельно, иногда КД устраняется путем подключения фоновых знаний, иногда фоновых знаний недостаточно и требуется поиск дополнительной информации (на который, кстати, пойдут не все читатели). Но совсем по-другому обстоит дело с лексическим, грамматическим и фонетическим уровнем КД - читатель не пытается преодолеть диссонанс такого рода. Диссонирующие стилистические приемы, грамматические и фонетические несоответствия, разумеется, не считаются нормой. Однако в рамках художественного произведения они имеют полное право на существование и воспринимаются как средства языковой креативности, как неотъемлемая часть индивидуального авторского стиля.
Когнитивные аспекты, в том числе феномен когнитивного диссонанса и его вербализация в художественном тексте, - перспективное для лингвостилистики направление исследований. В дальнейшем предполагается более глубокое рассмотрение данного психологического явления в его взаимосвязи с лингвистическими механизмами.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Воскобойник Г. Д. Тождество и когнитивный диссонанс в переводческой теории и практике: Монография. - М. : МГЛУ, 2004 - 182 с. - (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 499. Сер. Лингвистика).
2. Воскобойник Г. Д., Вебер Е. А. Когнитивный диссонанс как гомеостатиче-ская мотивация регулирования конфликтов социального и индивидуального // Актуальные проблемы теории художественного перевода. - М. : ФГБОУ ВПО МГЛУ, 2013. - C. 39-52. - (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 9 (669). Сер. Языкознание).
3. Демьянков В. З. Когнитивный диссонанс: когниция языковая и внеязыко-вая // Когнитивные исследования языка. Взаимодействие когнитивных и языковых структур: Сб. научных трудов. - Вып. 9. - М. : Институт языкознания РАН ; Тамбов: Тамбовский гос. ун-т им. Г. Р. Державина, 2011. -C. 33-40.
4. Дроздова Т. В. Когнитивный диссонанс как лингвистическая проблема : автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Белгород, 2011. - 24 с.
5. Оруэлл Д.; подгот. текста., коммент. и слов. Е. Г. Тигонен. - СПб. : Каро, 2010. - 381.
6. Hemingway E. A Farewell to Arms. - M. : Progress Publishers, 1969. - 319 p.
7. Tompkins P., Lawley J. Cognitive Dissonance and Creative Tension - the same or different? // The developing group, 2009. - URL: http://www.cleanlanguage. co.uk/articles/articles/262/1/Cognitive-Dissonance-and-Creative-Tension/ Page1.html
9. Macmillan English Dictionary. - URL: http://www.macmillandictionaries.com
