CC BY
144
УДК 81.11
Л.В. Бабина, Е.О. Паршина
КОГНИТИВНЫЕ ОСНОВАНИЯ АПЕЛЛЯТИВОВ, ОБРАЗОВАННЫХ ОТ ИМЕН СОБСТВЕННЫХ1
В статье рассматривается формирование апеллятивов, образованных от имен собственных, с помощью метафтонимической когнитивной модели и когнитивных механизмов (пер-спективизация, дефокусирование, соединение, достраивание и развитие). Стоящее за именем собственным концептуальное содержание рассматривается как знание матричного формата или когнитивной матрицы, объединяющей когнитивные контексты, которые определяют осмысление апеллятива.
Ключевые слова: апеллятив, имя собственное, метафтонимическая модель, когнитивные механизмы, контекст, матрица.
Имена собственные (далее ИС) с древних времен привлекали внимание многих ученых: философов, логиков, лингвистов, антропологов. Интерес к данному лингвистическому знаку обусловлен неоднозначной природой его функционирования в языке и в речи, что и привело к возникновению противоположных точек зрения относительно семантики ИС. С одной стороны, ИС признаются асемантичными единицами, «ущербными» знаками, «этикетками», призванными лишь указывать на определенный объект, уже поименованный существительным из разряда имен нарицательных (далее ИН). С другой стороны, ученые приписывают ИС определенную долю значения, реализуемую, однако, только в речи. Так, А.В. Су-перанская утверждает, что ИС, как правило, не выражает понятие. Поэтому для того, чтобы понять его сущность, необходимо установить его понятийную соотнесенность в речи и только потом определить, что тот или иной предмет называется так, а не иначе [Суперанская 1973: 263]. Сторонники данной точки зрения считают, что ученые, приписывающие ИС значение в языке, учитывают энциклопедическое, экстралингвистическое знание об объекте, являющимся носителем данного имени. Это знание должно регистрироваться в энциклопедических словарях, а не входить в языковую семантику ИС.
Существует еще одна точка зрения, согласно которой ИС, будучи полноценным лингвистическим знаком, способно значить и в языке, и в
1 Научно-исследовательская работа выполнена в рамках государственного задания Министерства образования и науки РФ, проект № 6.2772.2011 и в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг., государственный контракт № 16.740.11.0547, проект «Исследование динамических процессов концептуализации и категоризации в языке».
речи. Поддерживая эту точку зрения, И.А. Стернин подчеркивает, что «нельзя привести ни одного знаменательного слова, которое не несло бы какого-либо знания о называемом денотате» [Стернин 1982: 13]. Действительно, утверждение об отсутствии у ИС какой бы то ни было семантики не соответствует нашему языковому опыту. Мы привыкли руководствоваться тем, что если в языке существует какое-либо языковое выражение, то оно обязательно должно что-то значить. В противном случае, мы лишаем ИС статуса лингвистического знака. Хотя следует согласиться с тем, что ИС в речи обладают более богатым значением, чем в языке. Языковое значение абсолютного ИС (без потенций перехода в ИН) значительно беднее, чем его речевое значение.
Сказанное выше указывает на наличие у ИС обширных фоновых знаний, побуждающих лингвистов вновь и вновь обращаться к ИС как к объекту исследования. По словам М.В. Горбаневского, ИС «могут иметь для истории языка, истории, общества и культуры народа не меньшее значение, чем архитектурный памятник, рукописная книга или старинная былина» [Горбаневский 1987: 9]. Именно присутствие таких фоновых знаний обусловливает переход ИС в разряд ИН, причем, чем богаче и многоаспектнее такое знание, тем выше шанс ИС войти в систему языка на правах ИН, имеющего постоянное языковое значение.
Для обозначения данного перехода используется термин «апеллятивация», который может пониматься узко и широко. В узком смысле апеллятивация - безаффиксальный процесс перехода онима в апеллятив [Суперанская 1986; Подольская 1988]. В широком смысле - это переход они-ма в апеллятив любым способом (как с помощью аффиксации, так и без нее) [Атарщикова 1985], [Мельникова 1996]. Основными способами пере-
хода ИС в разряд ИН, по мнению большинства ученых, затрагивающих в том или ином аспекте проблему образования апеллятивной лексики, являются метафора и метонимия. Это отмечают М.В. Никитин (1988), Е.Н. Мурнаева (1993), В В. Катермина (1998), Е.А. Ткачук (2001), Д.И. Ермолович (2001), Л.В. Ожеред (2001), Т.С. Олейник (2001), И.Ф. Габдуллина (2003), ЕВ. Кравченко (2004), Т В. Хвесько (2008) и др.
Процесс апеллятивации получает новый ракурс рассмотрения в рамках когнитивного направления, рассматривающего язык как часть когниции, т.е. с опорой на познавательные процессы, протекающие в мозгу человека. Человек способен получать и обрабатывать большое количество информации из разных источников, формируя новые знания. Новые знания могут возникать, в том числе, и на основе уже существующих, что свидетельствует о том, что есть определенные мыслительные процессы, обеспечивающие появление новых концептуальных структур, которые получают репрезентацию за счет вторичных единиц, то есть вторичную репрезентацию. В качестве такого мыслительного процесса может рассматриваться концептуальная деривация, обеспечивающая формирование нового смысла (концепта) в результате реинтерпретации уже вербализованного знания [Бабина 2003, 2009]. Концептуальная деривация носит комплексный характер, поскольку вторичная концептуализация зачастую осуществляется одновременно с вторичной категоризацией. Вторичная категоризация может способствовать смене грамматической или лексической категории, разряда возникающей вторичной единицы, приобретению ею оценочного смысла (оценочная категоризация). Языковыми механизмами проявления концептуальной деривации могут служить словообразовательная номинация, вторичная номинация, эвфемизация, апеллятивация и т.п.
Исследование ИС в функции нарицательных показало, что в ходе концептуальной деривации индивидуальное, конкретное знание, стоящее за ИС, способно становиться более обобщенным, неся информацию об объекте или явлении действительности. Однако для этого концепт, стоящий за ИС, должен быть усвоен большинством носителей данного языка или, по крайней мере, определенным кругом лиц, получивших некоторый общий минимум воспитания и образования. Формирование нового смысла, объективируемого апеллятивом, может осуществляться за счет определенных когнитивных моделей.
Прежде чем описать одну из этих моделей, остановимся на таких понятиях, как метафора и
метонимия. Метафора и метонимия в когнитивной лингвистике рассматриваются как особые когнитивные операции, участвующие в процессах концептуализации и категоризации, в основе которых лежат, соответственно, отношения сходства и смежности. Долгое время считалось, что данные отношения составляют два противоположных полюса. Однако некоторые авторы отмечают «размытость» границ этих категорий [Dirven 2003, Riemer 2002, Barnden 2010], что ставит под сомнение возможность строгого разграничения процессов метафоры и метонимии. Так, Дж. Барнден пишет о том, что сам термин «смежность» довольно метафоричен, что позволяет ему предположить, что отношение сходства, лежащее в основе метафоры, способно включать и элементы смежности, а, следовательно, составлять особый тип смежности (в референциальной метафоре), в то время как отношение смежности или замещения вполне может включать элементы сходства (в репрезентативной метафоре). Вследствие этого автор допускает возможность того, что понятия «метафора» и «метонимия» представляют собой лишь «ярлыки», которые можно использовать в поверхностных дискуссиях, но не для детального исследования языковых явлений [Barnden 2010].
Хотя многие ученые рассматривали вопрос взаимодействия метафоры и метонимии, название явлению, при котором происходит «смешение» метафоры и метонимии, впервые дал Луи Гуссенс, который обозначил его как метафтонимия [Goossens 1990]. Признавая возможность существования промежуточных явлений между метафорой и метонимией, ученый, тем не менее, не отрицает самостоятельности и когнитивной ценности метафоры и метонимии в отдельности. Л. Гуссенс выделяет два базовых типа: 1) комплексная ме-тафтонимия, подразумевающая комбинирование метафоры и метонимии в одном выражении. Этот тип включает метонимию в метафоре (metonymy within a metaphor): bite one's tongue off - прикусить язык; и метафору в метонимии (metaphor within a metonymy): be/get up on one's hind legs -букв. Встать на дыбы; прийти в ярость; 2) кумулятивная метафтонимия, подразумевающая, что метафора основана на метонимии и наоборот (metaphor from metonymy - "Oh dear", she giggled, "I'd quite forgotten" - «О, Боже» - хихикнула она, «Я совершенно забыла» и значительно реже metonymy from metaphor) [Goossens 2003].
Н. Ример не соглашается с точкой зрения многих ученых, характеризующих значения некоторых языковых единиц как результат интеракции
метафоры и метонимии. Вступая в полемику с Л. Гуссенсом, исследователь отрицает наличие комбинаторных отношений между метафорой и метонимией и подчеркивает, что подобные случаи расширения значения нельзя назвать ни метафорой, ни метонимией в чистом виде, поскольку метонимические или метафорические связи уже не прослеживаются явно, но могут быть ощутимы. Например, выражение beat the breast - бить себя в грудь, показывая раскаяние в настоящий момент, по мнению Н. Римера, потеряло статус истинной метонимии, так как исчезла связанная с ним социальная практика. В связи с этим, Н. Ри-мер предлагает понятия гиперметонимии и гиперметафоры. Под гиперметонимией он понимает процесс конвенционализации, в результате которого значение, созданное метонимически, применяется впоследствии к явлениям, которые не содержат исходного основания в области-источнике. В свою очередь, гиперметафора представляет собой «изначально метафорическое использование ключевого значения, которое впоследствии потеряло свою метафоричность и теперь соотносится с областью-целью метафоры. Оно больше не воспринимается как метафорически концептуализированное значение» [Riemer 2002: 393].
Дирк Герартс (2002) и Гюнтер Радден (2003) подчеркивают существование континуума между метафорой и метонимией. Согласно Г. Раддену, метонимия и метафора представляют собой категории, которые, как и категории естественных объектов, не имеют четких границ. Классические понятия метонимии и метафоры выступают в качестве прототипов данных категорий. Вследствие размытости их границ, исследователь допускает наличие неких промежуточных случаев среди выражений полностью метонимических или метафорических, например, метафора на базе метонимии (metonymy-based metaphor), например, в таких выражениях, как: high prices -высокие цены, rising prices - растущие цены.
Для многих исследователей привлекательной кажется точка зрения, согласно которой большинство метафорических процессов базируются на метонимии. Именно поэтому Дж. Тэй-лор [2003] подчеркивает важность метонимии как мыслительного процесса и, более того, называет ее процессом более фундаментальным для человеческого мышления, чем метафора. С этим согласны многие другие ученые, занимающиеся исследованием данной проблемы [Radden 2003], [Goossens 2003], [Riemer 2002], [Croft 2003], [Barcelona 2003].
Из всего сказанного выше можно сделать вывод, что метафтонимия характеризуется комплексным характером, предполагает одновременное существование отношений смежности и сходства. Анализ апеллятивов, образованных от ИС, позволил прийти к выводу, что в ходе концептуальной деривации, обеспечивающей переход ИС в разряд ИН, может использоваться метафтоними-ческая модель:
Метонимический перенос: ЧЕЛОВЕК /конкретный индивид вообще/ ^ ЧЕЛОВЕК /конкретный индивид как носитель определенного качества/.
Метафорический перенос: ЧЕЛОВЕК /конкретный индивид как носитель определенного качества/ ^ ЧЕЛОВЕК /любой индивид как носитель определенного качества/.
Следовательно, метафтонимизация на базе ИС понимается нами как сложный процесс, первым этапом которого является метонимическое переосмысление структуры знания стоящей за ИС, а вторым этапом - метафорическое переосмысление полученного знания. Данная модель позволяет интерпретировать значения целого ряда апеллятивов, образованных от ИС, которые вошли в систему языка. Так, например, среди апел-лятивов, образованных от ИС, есть лексикализо-ванные единицы, т.е. закрепленные в словаре и используемые, если не всеми членами общества, то, по крайней мере, определенной группой людей. Приведенная выше модель помогает декодировать значение таких единиц, как, например: Tartuffe, Casanova, Don Juan, Frankenstein, Jezebel, Cinderella, etc.
В том случае, если вышеупомянутые лексические единицы употребляются в речи в нехарактерной для них функции или же если ИС приобретает нарицательное значение окказионально (или находится на стадии частичной апеллятива-ции), то в таком случае для декодирования смысла, передаваемого данным апеллятивом, модели бывает не достаточно. Формирование их значений определяется не только когнитивной моделью, но и определенными когнитивными механизмами. Исследование апеллятивов, образованных от ИС, показало, что при формировании их значений могут использоваться такие когнитивные механизмы, как: перспективизация, дефокусирование, соединение, развитие и достраивание.
Когнитивный механизм перспективизации предполагает выдвижение на передний план отдельных характеристик концептов, стоящих за ИС, которые передают информацию, необходи-
мую для формирования концепта, репрезентируемого апеллятивом. Термин «перспективизация» впервые использовал Ч. Филлмор в своей теории фреймов, согласно которой лексическое значение слова способно передавать определенную ситуацию, соотносимую с фреймом знания посредством «перспективы», а это предполагает перспективиза-цию отдельных элементов фрейма [Болдырев 2000]. Особенность перспективизации при формировании смысла языковой единицы заключается в том, что выделенность определенных характеристик может носить временный характер и зависеть от языкового контекста. Так как наше внимание характеризуется относительной избирательностью, то, наряду с перспективизацией, выделяется процесс дефокусирования, который предполагает частичное или полное подавление несущественных характеристик концепта, стоящего за ИС, при формировании концепта, объективируемого апел-лятивом. Иными словами, какие-то частные характеристики референта выводятся из фокуса внимания, на других же, наоборот, внимание сосредотачивается. В этом смысле и механизм перспективи-зации и механизм дефокусирования действуют параллельно [Ирисханова 2010]. Не исключена возможность, что на «заднем плане» окажутся и те характеристики концепта, которые перспективизи-руются наиболее часто и являются центральными, обеспечивающими связанность концепта, репрезентируемого ИС. Когнитивный механизм «соединение» обеспечивает согласование перспективизи-руемых характеристик концепта, объективированного ИС, а также характеристик, возникающих в результате механизмов «достраивание» и «развитие» [Бабина 2009: 137]. Действие когнитивного механизма «достраивание» позволяет восстановить недостающие для создания концепта, репрезентируемого апеллятивом, характеристики за счет обращения к когнитивным областям, в рамках которых осмысливается концепт, стоящий за производящим ИС. Когнитивный механизм «развитие» обеспечивает появление новых характеристик и/или их комбинаций у концепта, объективируемого апеллятивом, за счет использования инферент-ных и энциклопедических знаний. Эти характеристики и/или их комбинации возникают на основе определенных характеристик концепта, репрезентируемого производящим ИС, которые заимствуются в концепт, репрезентируемый апеллятивом, а также характеристик, появившихся в результате достраивания.
При формировании значения апеллятива за счет механизмов учитывается языковой контекст, в
котором используется апеллятив, ИС и стоящая за ним структура знания. Концепт, стоящий за ИС, как правило, представляет собой многоаспектное знание, которое дает право говорить о его интегра-тивном формате. Он может быть представлен в виде матрицы, состоящей из взаимосвязанных когнитивных контекстов или областей [Болдырев 2009].
Одним из первых понятие когнитивной матрицы было введено Р. Лэнекером, использовавшим его для описания конфигурации знания, служащей основанием значения языковой единицы [Langacker 1987: 147]. Согласно Н.Н. Болдыреву, когнитивная матрица характеризуется как «система взаимосвязанных когнитивных контекстов или областей концептуализации объекта» [Болдырев 2009: 47]. Существует немало единиц, к их числу относятся и апеллятивы, для концептуализации которых часто бывает недостаточно одного когнитивного контекста, соответственно, необходимым оказывается привлечение нескольких контекстов, на пересечении которых и осуществляется концептуализация.
Когнитивная матрица бывает двух типов: общая и частная. Для осмысления особенностей концептуализации ономастического знания нам необходимо обратить внимание на частный тип когнитивной матрицы. В такой матрице выделяется ядро и компоненты (ячейки матрицы). Ядро частной матрицы представляет собой тот общий элемент, который может быть осмыслен в тех или иных контекстах, составляющих ячейки матрицы. Изучив ИН, образованные от ИС - антропонимов, мы выделили следующие когнитивные контексты: ИСКУССТВО, НАУКА, ПОЛИТИКА, ИСТОРИЯ, ЭКОНОМИКА, РЕЛИГИЯ.
Когнитивный контекст ИСКУССТВО способствует осмыслению следующих апеллятивов, образованных от личного ИС: Don Quixote, Madame de Pompadour, Scarlet O'Hara, Dulcinea, Penelope, Othello, Franz Kafka, Picasso, Christian Dior, Sherlock Holmes, Lady Macbeth, Josephine Baker и др. Под термином «искусство» подразумевается «художественное творчество в целом: литература, архитектура, скульптура, живопись, графика, декоративно-прикладное искусство, музыка, танец, театр, кино и другие разновидности человеческой деятельности, объединяемые в качестве художественно-образных форм освоения мира» [URL: www.onlinedics.ru]. К когнитивному контексту ИСКУССТВО мы обращаемся в случае, если апеллятив был образован от антропонима, включающего знание, соотносимое с конкретной областью творческой деятельности человека: литературой, живописью, музыкой и т.д.
В рамках когнитивного контекста НАУКА получают осмысление следующие ИС, функционирующие в нарицательном значении: Rorschach, Einstein, Edison, braille, morse, atlas, watt, amper, pascal, hertz, bel, becquerel и др. По данным энциклопедического словаря, наука осмысливается как «сфера человеческой деятельности, функция которой - выработка и теоретическая систематизация объективных знаний о действительности; одна из форм общественного сознания; включает как деятельность по получению нового знания, так и ее результат - сумму знаний, лежащих в основе научной картины мира; обозначение отдельных отраслей научного знания» [URL: www.onlinedics.ru]. В данном случае при апеллятивации чаще всего используются личные имена ученых, работавших в той или иной сфере науки, для обозначения объектов и явлений, ими изобретенных. Также личные имена могут употребляться для характеристики умственных способностей человека.
Когнитивный контекст ПОЛИТИКА активизируется при осмыслении следующих апелля-тивных единиц: John Hancock, bobby, Danton, Marat, Hitler, Charles and Camilla, boycott, Mata Hari, Nixon, Molotov и т. д. Политика понимается как «деятельность органов государственной власти, государственного управления, общественных классов и других классовых организаций, общественных группировок, определяемая их интересами и целями» [URL: www.onlinedics.ru]. Данный когнитивный контекст активизируется при формировании значения апеллятива, образованного от ИС политических деятелей и связанных с политикой людей.
Следует также охарактеризовать когнитивный контекст ИСТОРИЯ, определяющий формирование следующих апеллятивов: guy, teddy bear, sandwich, bloody Mary, Nero, Caesar, Napoleon, Martinet, Pilate, Maecenas и др. История понимается как «совокупность фактов и событий, относящихся к прошедшей жизни человечества» [URL: www.onlinedics.ru]. Относительно данного контекста осмысление могут получать апелляти-вы, образованные от личных имен людей, деятельность и поступки которых оказались примечательными для истории того или иного народа. Знания, определяющие когнитивный контекст ИСТОРИЯ, часто активируются параллельно со знаниями других контекстов когнитивной матрицы антропонима. Например, апеллятив Pilate может осмысливаться относительно когнитивной области ИСТОРИЯ и РЕЛИГИЯ, а Hitler - относительно контекстов ИСТОРИЯ и ПОЛИТИКА.
Это лишний раз подтверждает многоаспектный характер концептуального содержания, репрезентируемого ИС.
Еще одним контекстом когнитивной матрицы антропонима является ЭКОНОМИКА. Относительно данного контекста могут осмысляться такие апеллятивы, как: Steve Jobs, Hilton, Vander-bilt, Morgan, Rockefeller и т.д. В энциклопедическом словаре термин «экономика» определяется как «совокупность производственных отношений, соответствующих данной ступени развития производительных сил общества, а также все отрасли материального производства и непроизводственной сферы» [URL: www.onlinedics.ru]. В рамках данного контекста осмысляется значение апелля-тивов, образованных от ИС бизнесменов, влиятельных и предприимчивых людей, производящих и реализующих продукцию, оказывая тем самым влияние на состояние экономики той или иной страны.
Наконец, стоит обозначить когнитивный контекст РЕЛИГИЯ, с которым соотносится довольно большое количество апеллятивных единиц: Magdalene, Cain, Judas, Pilate, David and Jonathan, Catherine wheel, Davy Jones, Satyr, Venus, Mars, echo, hydra, valentine, Valkyrie, Meethosalem, Job, Megaira и др. Религия определяется как «мировоззрение и мироощущение, а также соответствующее поведение и специфические действия (культ), основана на вере в существование бога или богов, сверхъестественного» [URL: www.onlinedics.ru]. Мы обращаемся к когнитивному контексту РЕЛИГИЯ в случае формирования значения апелля-тивной единицы с опорой на ИС библейских, мифологических и других связанных с той или иной религией персонажей.
Приведенные выше когнитивные контексты составляют когнитивную матрицу антропонима. Ядром данной матрицы является концептуальное содержание, объективируемое в языке антропонимом. Поскольку носителями личного ИС являются реально существующие люди или вымышленные персонажи, то концептуальное содержание, стоящее за ИС, мы будем условно обозначать концептом ИНДИВИД (INDIVIDUAL).
Исследовав корпус примеров апеллятивной лексики, а также изучив структуры знания, стоящие за ИС-антропонимами, от которых и образованы данные апеллятивы, мы выявили следующие характеристики ядерного концепта ИНДИВИД: 'деятельность', 'ситуация', 'характер', 'физические свойства/внешность', 'профессиональные качества/талант', 'умственные качества'. Актуа-
лизация той или иной характеристики концепта ИНДИВИД определяет модификацию исходного смысла, репрезентируемого ИС, и позволяет охарактеризовать любого человека с помощью апел-лятива, образованного от личного ИС.
Характеристика 'деятельность' выявляется в связи с тем, что жизнь человека всегда наполнена какой-либо деятельностью, так как это специфически человеческая форма активного отношения к окружающему миру, направленная, как правило, на изменение и преобразование окружающего человека мира [URL: bse.sci-lib.com]. Обращение к знанию о деятельности того или иного индивида позволяет понять особенности значений следующих апеллятивных единиц: sherlock, sloane, boswell, Robin Hood, paparazzi, Mata Hari, mentor, Maecenas, bluebeard и др.
Выделение характеристики 'ситуация' позволяет раскрыть значение образованного от ИС апеллятива благодаря обращению к информации об определенной ситуации из жизни человека, чье имя используется во вторичной номинации. Любая ситуация представляет собой сочетание обстоятельств, создающих определенные условия или положения, в которых оказывается человек. Обращение к характеристике 'ситуация' позволяет правильно интерпретировать значение следующих слов: guy, David and Jonathan, Romeo, Cain, quisling, dulcinea, Magdalene и т.д.
Характер также является неотъемлемой составляющей личности человека. Он проявляется в особенностях индивидуального поведения и отношения к окружающему миру. В связи с этим правомерно выделить характеристику концепта ИНДИВИД - 'характер'. Следует учитывать данную характеристику при интерпретации значений следующих единиц: fury, nemesis, Pharisee, napoleon, Mark Tapley, scrooge, Xantippe, hector, harpy, caliban, Don Quixote, Judas и др.
Образ человека во многом определяется особенностями его внешности, такими как рост, вес, наличие физических дефектов, степень соответствия канонам красоты. Поэтому такая характеристика концепта ИНДИВИД, как 'физические свойства/внешность' передает знание, которое может учитываться при апеллятивации некоторых ИС: goliath, Hercules, Venus, Methuselah, Samson, Mata Hari, gorgon и т.д.
Также нами была выделена такая характеристика, как 'профессиональные качества/талант', которая определяет индивидуальные особенности личности в области профессиональной деятельности. Эти особенности являются показателями сте-
пени успешности в осуществлении определенного рода деятельности. Данная характеристика активизируется при декодировании значения следующих ИС, употребляемых в нарицательном значении: Aesculapius, Josephine Baker, Michael Angelo, Dickens, Tolstoy, Cameron, Edison, Indiana Jones, Steve Jobs и др.
Характеристика 'интеллектуальные способности' концепта ИНДИВИД уточняет семантику следующих апеллятивов: Sherlock, Solomon, Cassandra, nestor, caliban и т.д. Данная характеристика отражает то, насколько человек успешно использует свои мыслительные способности для решения какой-либо задачи, а также уровень его владения определенными знаниями, умениями и навыками.
Заметим, что две последние характеристики рассматриваемого нами концепта тесно связаны друг с другом. Безусловно, любая сознательная и бессознательная деятельность человека регулируется мозговой активностью. Степень развития умственных или интеллектуальных качеств человека определяется способностью человека «к осуществлению процесса познания и к эффективному решению проблем, в частности при овладении новым кругом жизненных задач» [URL: www.onlinedics.ru]. Профессиональные же качества или талант представляют собой более узкое проявление умственных способностей человека. Данная характеристика активируется при формировании значения апел-лятивов, характеризующих высокую или низкую степень одаренности человека в профессиональной сфере. Так, например, когда человека называют Эскулапом, то обычно передают сомнения в профессиональной квалификации человека, при этом не обязательно подчеркивается низкий уровень развития интеллектуальных способностей человека в целом. Таким образом, мы считаем необходимым разграничивать две приведенные выше характеристики.
По мнению А.С. Щербак, люди владеют ИС на уровне передаваемых ими смыслов, которые хорошо известны носителям языка [Щербак 2007: 11]. Так, когда мы слышим чье-либо имя, мы с той или иной степенью точности можем определить, что носитель имени, скорее всего, человек. Мы можем определить пол носителя имени, его национальную принадлежность, возраст, а также на основании фоновых знаний мы можем определить, является ли данное ИС именем вымышленного персонажа или реальной личности. В связи с этим, помимо вышеперечисленных, выделяются следующие характеристики антропонимически
репрезентированного концептуального содержания: 'человек', 'пол', 'национальная принадлежность', 'возраст', 'вымышленный персонаж' [Щербак 2010]. Следует отметить, что характеристики 'возраст' и 'национальная принадлежность' не всегда присутствуют в содержании антропоними-чески репрезентируемого концепта. На их присутствие может указывать форма имени собственного, контекст, в котором ИС используется. Таким образом, переход ИС в разряд ИН определяет то, что в ходе концептуальной деривации ряд центральных характеристик концептуального содержания, репрезентируемого ИС, дефокусиру-ются. Среди этих характеристик можно указать следующие: 'пол', ' национальная принадлежность' или 'возраст'.
Рассмотрим на следующем примере, каким образом формируется значение апеллятива, образованного от ИС, за счет обращения к вышеуказанным механизмам и метафтонимической модели:
(1) Whitman has many positive and unappreciated qualities, but she has never been a Steve Jobs. He was the West Coast dropout. She was the East Coast Ivy Leaguer who kept her nose clean [URL:www.forbes.com].
Обратимся к знанию, стоящему за ИС Steve Jobs. Стив Джобс (1955-2011) известен как американский предприниматель и изобретатель, один из основателей, а также главный управляющий корпорации Apple. Благодаря своему молодому возрасту, большому состоянию и харизме после основания Apple Джобс стал символом своей компании и отрасли. Важной для понимания апеллятива также является информация о том, что Стив Джобс был приемным ребенком в семье, его исключили из университета и, на протяжении некоторого времени, ему приходилось жить на грани нищеты. После своей отставки с должности управляющего компанией Apple был охарактеризован газетой New York Times как Томас Эдисон и Генри Форд своего времени.
Семантика апеллятива, образованного от ИС Steve Jobs, определяется вышеописанной ме-тафтонимической моделью. Однако для того, чтобы уточнить значение данной апеллятивной единицы, следует использовать когнитивные механизмы и обратиться к антропонимически репрезентированному концептуальному содержанию. Употреблению ИС Steve Jobs в нарицательном значении способствует механизм «дефокусирова-ние», благодаря которому, как свидетельствует контекст, такая характеристика антропонимиче-ски репрезентированного концептуального со-
держания, как 'пол' дефокусируется, а характеристики 'профессиональные качества/талант' и 'ситуация' выходят на передний план. Концептуальное содержание, репрезентируемое апеллятивом, осмысливается относительно когнитивного контекста ЭКОНОМИКА, о чем свидетельствует языковое окружение апеллятива Steve Jobs: "co-founder", "CEO", "corporate ladder", "30 employees and $4.7 million in revenue", "tenure" и т.д. За счет механизма «достраивание» из когнитивного контекста ЭКОНОМИКА заимствуется информация, позволяющая уточнить перспективи-зируемую характеристику 'профессиональные качества' как 'рисковый человек', 'человек, сделавший себя сам' и характеристику 'ситуация' как 'человек, умеющий приспосабливаться к сложным ситуациям', 'человек, способный переломить ситуацию в свою пользу'. С помощью механизма «соединение» все перспективизируемые характеристики согласуются, и за счет механизма «развитие» образуется концептуальное содержание, репрезентируемое апеллятивной единицей Steve Jobs: 'предприимчивый человек', 'не пугающийся сложных жизненных ситуаций', 'способный пойти на риск'. Результатом действия когнитивных процессов является следующее значение апеллятива: Steve Jobs - an enterprising and risky person not intimidated by any life situation.
Рассмотрим еще один пример:
(2) "I became the Scarlett O'Hara of food. "Tomorrow is another day - I can have it then", I would say airily when I encountered some especially toothsome morsel. And somehow that seemed fine, because I really could. Occasionally, I did" [URL:www.self.com].
Прежде чем перейти к описанию действия когнитивных механизмов в данном случае, следует активизировать знание, стоящее за ИС Scarlett O'Hara. Известно, что Scarlett O'Hara - героиня романа американской писательницы Маргарет Митчелл, события которого происходят в южных штатах США в 1860-х гг., во время (и после) гражданской войны. Роман заканчивается фразой "Tomorrow is another day", которую произносит Скарлет. Этим она говорит себе, что «завтра будет новый день», когда она сумеет все исправить, все ошибки и глупости, которые она совершила в своей жизни.
В основе семантики апеллятива Scarlett O'Hara лежит выявленная ранее метафтонимиче-ская модель, благодаря которой и происходит обобщение индивидного знания, стоящего за ИС. Выявить характеристики концепта, стоящего за
апеллятивом, и тем самым уточнить его значение в данном языковом контексте позволяет использование механизмов. Из контекста, в котором используется апеллятив, мы понимаем, что перспек-тивизируется такая характеристика концептуального содержания, стоящего за ИС Scarlet O'Hara, как 'характер'. Перспективизация данной характеристики, а также дефокусирование характеристик 'национальная принадлежность', 'вымышленный персонаж' способствует приобретению ИС нарицательного значения. Фоновая информация позволяет нам понять, что антропонимически репрезентируемое концептуальное знание осмысливается относительно активизируемого знания о литературе. Перспективизируемая характеристика 'характер' за счет достраивания информации из когнитивного контекста ИСКУССТВО конкретизируется и обогащается такими характеристиками, как 'надежда на осуществление задуманного в ближайшем будущем', 'внутреннее противоречие между желаемым и необходимым'. В результате действия механизма «соединение» характеристики объединяются, образуя концептуальное содержание, репрезентируемое апеллятивом Scarlett O'Hara: 'человек', 'свойство характера - откладывающий на потом осуществление желаемого на основании нежелательности его осуществления в данный момент'. С помощью когнитивного механизма «развитие» на основе вышеперечисленных характеристик возникает иронический смысл. О возникновении иронического смысла свидетельствует наречие "airily". С помощью когнитивных механизмов и метафтонимической модели значение апеллятива Scarlet O'Hara может быть определено следующим образом: Scarlet O'Hara -a person who puts the fulfillment of some wish off till the nearest future though it is possible but undesirable at the moment.
Таким образом, переход ИС а разряд ИН осуществляется на базе комплексного процесса концептуальной деривации, который включает вторичную концептуализацию и вторичную категоризацию, в ходе которых концептуальное знание, стоящее за ИС, становится более обобщенным, что способствует апеллятивации. Модификация известного концептуального содержания может осуществляться по метафтонимической модели и с помощью когнитивных механизмов. Значение лексикализованных апеллятивных единиц, образованных от личных имен, может быть интерпретировано с помощью метафтонимиче-ской модели. В том случае, если лексические единицы передают в речи дополнительные смыслы
или же ИС используется как нарицательное окказионально (или находится на стадии частичной апеллятивации), то для декодирования смысла апеллятива необходимо воспользоваться когнитивными механизмами: перспективизации, дефокусирования, достраивания, соединения и развития.
Список литературы
Атарщикова Т.Н. Семантика и словообразовательная структура отономастической лексики: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1985.
Бабина Л.В. Когнитивные основы вторичных явлений в языке и речи: моногр. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина; М.: ИЯ РАН, 2003.
Бабина Л.В. Концептуальные основы словообразования // Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Концептуализация мира в языке: кол. моногр. М.: ИЯ РАН; Тамбов: Изд. дом Тамб. гос ун-та, 2009. С. 128-149.
Бабина Л.В., Бочкарева И.В. Когнитивные основания производных слов, образованных от имен собственных // Вопр. когнитивной лингвистики. 2011. № 3. С. 56-64.
Болдырев Н.Н. Фреймовая семантика как метод когнитивного анализа языковых единиц // Проблемы современной филологии: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 1. Мичуринск: МГПИ, 2000. С. 36-45.
Болдырев Н.Н., Бабина Л.В. Вторичная репрезентация как особый тип представления знаний в языке // Филологические науки. 2001. № 4. С. 79-86.
Болдырев Н.Н. Концептуальная основа языка // Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Концептуализация мира в языке: кол. моногр. М.: ИЯ РАН; Тамбов: Изд. дом Тамб. гос ун-та, 2009. С. 25-77.
Большая Советская Энциклопедия. URL: http://bse.sci-lib.com.
Горбаневский М.В. В мире имен и названий. М.: Знание, 1987.
Ирисханова О.К. Дефокусирование и категоризация в комплексных лексических единицах // Когнитивные исследования языка. Вып. VII. Типы категорий в языке: сб. науч. тр. М.: ИЯ РАН; Тамбов: Изд. дом Тамб. гос ун-та, 2010. С. 78-93.
Кубрякова Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978.
Мельникова Т.Н. История английской апел-лятивации. Владивосток: Изд-во Дальневост. унта, 1996.
Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. М.: Наука, 1988.
Стернин И.А. Лексическое значение и энциклопедическое знание // Аспекты лексического значения. Воронеж, 1982. С. 10-17.
Суперанская А. В. Общая теория имени собственного. М.: Наука, 1973.
Суперанская А.В. Теория и методика ономастических исследований. М.: Наука, 1986.
Щербак А. С. Ономастический знак-символ в когнитивном аспекте // Вестн. Тамб. ун-та. Вып. 7 (51). Сер.: Гуманитарные науки. 2007. С. 7-11.
Щербак А.С., Кочеткова И.В. Концептуальные характеристики онимов (на материале русских фамильных антрополексем) // Вестн. Тамб. ун-та. Вып. 10 (90). Сер.: Гуманитарные науки, 2010. С. 141-149.
Barcelona A. Clarifying and applying the notions of metaphor and metonymy within cognitive linguistics: An update // Metaphor and metonymy in comparison and contrast / ed. by René; Ralf Pörings. Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyter, 2003. P. 207-279.
Barnden J. Metaphor and metonymy: Making their connections more slippery // Cognitive Linguistics. 2010. № 1. P. 1-31.
Croft W. The role of domains in the interpretations of metaphors and metonymies // Metaphor and metonymy in comparison and contrast / ed. by René; Ralf Pörings. Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyter, 2003. P. 161-207.
Dirven R. Metonymy and metaphor: different mental strategies of conceptualization // Metaphor
and metonymy in comparison and contrast / ed. by René; Ralf Pörings. Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyter, 2003. P.75-113.
Goossens L. Metaphtonymy: The interaction of metaphor and metonymy in expressions for linguistic action // Cognitive Linguistics. 1990. № 1 (3). P. 323-340.
Goossens L. Metaphtonymy: The interaction of metaphor and metonymy in expressions for linguistic action // Metaphor and metonymy in comparison and contrast / ed. by René; Ralf Pörings. Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyter, 2003. P. 350-377.
Langacker R. W. Foundations of Cognitive Grammar. Volume I. Theoretical Prerequisites. Stanford, California: Stanford University Press, 1987.
Radden G. How metonymic are metaphors? // Metaphor and metonymy in comparison and contrast / ed. by René; Ralf Pörings. Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyter, 2003. P. 407-435.
Riemer N. Remetonymizing metaphor: Hyper-categories in semantic extension // Cognitive linguistics. 2002. Vol. 12. № 4. P. 379-401.
Taylor J.R. Category extension by metonymy and metaphor // Metaphor and metonymy in comparison and contrast / ed. by René; Ralf Pörings. Berlin; N.Y.: Mouton de Gruyter, 2003. P. 323-349.
Информационно-справочная система. URL: http://www.onlinedics.ru (дата обращения: 8.02.12).
Информационно-справочная система. URL: http://www.forbes.com (дата обращения: 21.01.12).
Информационно-справочная система. URL: http://www.self.com (дата обращения: 23.09.11).
L.V. Babina, E.O. Parshina
COGNITIVE BASIS OF APPELLATIVES FORMED FROM PROPER NAMES
The article describes the process of meaning formation of appellatives formed from proper names with the help of the metaphtonymic model and cognitive mechanisms (perspective, de-focusing, composition, completion and elaboration). Knowledge evoked by a proper name is viewed as matrix knowledge or cognitive matrix combining cognitive contexts that help to interpret an appellative.
Key words: appellative, proper name, metaphtonymic model, cognitive mechanisms, context, matrix.
