CC BY
51УДК 37 ББК 74
DOI 10.24411/2073-3305-2019-10058
Когнитивные и коммуникативные аспекты перевода французских и английских юридических текстов
Cognitive and Communicative Aspects of Translation of French and English Legal Texts
Ирина Николаевна МЕШКОВА,
кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Юридического института РУДН
Е-mail: [email protected]
Научная специальность: 10.02.05. - Романские языки Валентина Витальевна СТЕПАНОВА,
кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Юридического института РУДН
Е-mail: [email protected]
Научная специальность: 10.12.04. — Германские языки
Ольга Александровна ШЕРЕМЕТЬЕВА,
старший преподаватель кафедры иностранных языков Юридического института РУДН
Е-mail: [email protected]
Рецензент: Ю.Н. Сдобнова, кандидат филологических наук
Аннотация. В статье анализируется процесс перевода французских и английских юридических текстов с точки зрения когнитивной теории и теории коммуникации, объединяющей автора и адресата текста при посредничестве переводчика. Экспериментальное изучение языка и когнитивная интерпретация помогают переводчику в его деятельности, в частности, при переводе юридических текстов.
Ключевые слова: юридический перевод, когнитивная лингвистика, теория коммуникации, выбор языковых средств, связь права с языком
В середине XX в. начинается процесс взаимопроникновения наук. Лингвистические теории ориентируются на логику и познание, что приводит, в частности, к возникновению когнитивной лингвистики. Последние десятилетия перевод рассматривается как многогранный процесс, охватывающий знание двух языков, осознание двух правовых систем и навыков перевода, требующих времени для их формирования. Теория коммуника-
Abstract. The article analyzes the process of translating French and English legal texts from the perspective of cognitive and communicative theories which unifies the author and the addressee of the text through the mediator's activity of an interpreter. An experimental study of language and cognitive interpretation help the translator in his/her work including rendering legal texts.
Key words: legal translation, cognitive linguistics, communicative theory, choice of linguistic means, integration of law and language.
ции добавляет к этой формуле целевого читателя с его специфической культурой, ожиданиями и прагматикой. Перевод не ограничивается языковыми параллелями, но понимается как межкультурное явление, так называемое третье, или межъязыковое, пространство (third space). Третье пространство — это территория перехода между культурами, где их встреча формирует гибрид дискурсов. Он возни
Зарубежные исследователи уделяют большое внимание проблемам когнитивной лингвистики. Д. Жиль один из первых в западном переводоведении, используя инструментарий психологии и психолингвистики, разработал в конце XX в. когнитивную модель перевода, особо подчеркнув распределение внимания на различных этапах перевода, разграничив типы мыслительных операций и когнитивные механизмы устного и письменного перевода [2]. Джеймс С. Холмс назвал «картографической» теорией мыслительный подход к моделированию процесса перевода, рассматривая перевод как многоступенчатый процесс [3]. Этапы процесса перевода (понимание начального текста, культурное и лингвистическое посредничество, форматирование конечного текста) более не рассматриваются как простая последовательность декодирования и кодирования сообщений, но как сложные процессы вывода и реструктуризации [4].
Переводческая деятельность представляет собой сложное явление, объединяющее мыслительную и речевую деятельность, учитывающую лингвистические и экстралингвистические факторы. Перевод является психосемантическим процессом, включающим понимание, осмысление, выбор формы и объединяющим не менее трех акторов: отправителя текста, получателя текста и переводчика как посредника между языками и культурами. Переводчик должен владеть концептуальными инструментами, фиксировать утверждения, уметь выделить смысл утверждения и передать его содержание на другом языке [5]. С когнитивной точки зрения перевод представляет собой разновидность межкультурной коммуникации, где объединяются когнитивные структуры автора и адресата при посредничестве когнитивной деятельности переводчика. Любой перевод — это сложный коммуникативный акт, который включает в себя когнитивный и лингвистический аспекты, необходимость «интерпретировать для перевода», т.е. воспринимать и идентифицировать смысл сообщения, затем передать его другим когнитивным схемам и, наконец, транспонировать в код другого языка [6].
Юридический дискурс — это процесс и продукт закона, где юридические тексты, как разговорные, так и письменные, создаются для регулирования социального поведения [7]. Языковые и культурные характеристики закона гарантируют, что юридический дискурс может осуществляться только в четко определенных институциональных рамках [8]. В контексте различий правовых и языковых систем точный перевод представляет
собой сложную задачу. Инструментарий переводчика позволяет переводить содержание исходного текста слово в слово и, таким образом, дистанцироваться от ответственности или, наоборот, передать идею в форме, которую признает читатель, принадлежащий к другой культуре. Переводчик должен осознанно выбирать методологию, обращая внимание не только на синтаксис, стиль, терминологию и пунктуацию, но также на устоявшиеся традиции, культуру и ожидания целевой аудитории.
Перевод как сложный процесс представляет собой деятельность, которая не ограничивается только перекодировкой, т.е. переводом слова с одного языка на другой [9]. Перевод также не сводится к интерпретации терминологии на другом языке, включает анализ исходного текста с точки зрения его содержания. Каждое общество организует свою правовую систему в соответствии с определенной концепцией. В результате юридический дискурс имеет культурное измерение, которое отражается не только в специальных терминах правовой системы, но и в способах их выражения. Например, рассмотрим перевод слова "parquet m", который переводится на французский язык согласно словарям, как: паркет, паркетина; техническая площадка; рама зеркала; пол, земля; прокуратура, место в суде для судей и адвокатов; собрание биржевых маклеров; и пр. Если выполняется юридический перевод, то переводчика, скорее всего, будут интересовать следующие варианты перевода этого слова: прокуратура, помещение прокуратуры, место в суде для судей и адвокатов, прокурорский надзор. При переводе текста экономического характера переводчик выберет значения: собрание биржевых маклеров, место на бирже для маклеров, торговый / операционный зал на бирже. Еще одним примером когнитивной деятельности переводчика может служить перевод слова "minute f ", которое может быть переведено в зависимости от ситуативного контекста как: минута, мелкие буквы; черновой набросок; оригинал, юридический подлинник, подлинник официального документа, хранящийся в месте его составления; полевой оригинал карты; и пр.
Примером когнитивного конфликта является русский термин «арбитражный суд». Наименование, унаследованное от советской эпохи, использовалось для обозначения государственного судебного и административного органа, занимающегося отправлением правосудия в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности учреждений, предприятий и организаций государственного
224
Образование. Наука. Научные кадры 2019 / № 1
сектора. Оно не предполагало терминологической путаницы. Однако все изменилось в 1990-е годы, когда Россия вступила в рыночные отношения. Современные арбитражные суды в России являются государственными судами, юрисдикция которых чаще всего включает урегулирование споров между юридическими лицами; они принципиально отличаются от того, что западное право определяет как арбитраж. Для отличия арбитража / посредничества и государственного суда в России был введен ряд обозначений на английском языке: state arbitration court, arbitrage court и arbitrazh court, чтобы подчеркнуть специфику российского судоустройства.
Еще больше путаницы добавляет другой российский термин «третейский суд» — частный орган для разрешения спора без государственного участия. Это понятие полностью соответствует термину «арбитражный суд» / arbitration court в западном понимании. Однако слово «арбитраж» / arbitration часто неправильно используется для обозначения российских государственных судов, буквально следуя модели ложных друзей переводчика. Когнитивный конфликт наименования суда на русском и английском языках можно объяснить противоречием между понятиями арбитража и государственного суда, т.е. арбитражем и судебным разбирательством. В поисках решения западные специалисты по гражданскому и сравнительному праву, которые перевели Гражданский кодекс РФ на английский язык (Уильям Э. Батлер, Кристофер Осакве и Питер Б. Маггз совместно с А.В. Жигловым), предложили следующие названия для российского государственного суда по разрешению споров в экономической сфере: court of private arbitration и arbitration tribunal или arbitral tribunal. Однако эти варианты также оказались недостаточно понятными для иностранных предпринимателей. Дальнейшее обсуждение параллельной терминологии между российской реальностью и ее восприятием англоговорящим сообществом привело к появлению словосочетания commercial court, который, по-видимому, устраивает ученых, журналистов и практикующих юристов. Упомянутый пример описывает случай адаптации исторического наследия к требованиям современных реалий. Функциональный подход как
стратегия перевода оказался лучшим инструментом для решения проблемы межъязыковой неточности и двусмысленности.
Таким образом, широкий спектр лингвистических и правовых знаний, координаты межкультурного общения и ориентация на конечную аудиторию позволяют осуществить успешную передачу информации юридического дискурса с одного языка на другой. Конечным продуктом перевода является новый смысл, который понятен обеим сторонам.
Список литературы
1. Communicating in the Third Space (Routledge Research in Cultural and Media Studies). Ed. By Ikas, K. and Wagner, G. Rout-ledge: NY and Abingdon, 2009.
2. Gile D. Basic Concepts and Models for Interpreter and and Translator Training, Amsterdam/ Philadelphia, John Benjamins, 274 p., 1995. https://www.erudit. org/fr/revues/meta/1998-v43-n2-meta171/002162ar.pdf
3. Holmes J.S. Translated! Papers on Literary Translation and Translation Studies</i>. https:// www. euppublishing. com/doi/abs/10.3366/ tal.1992. 1.1.198
4. Papavassiliou P. Traductologie et sciences cognitives: une dialectique prometteuse. Meta, 52(1), 29-36.doi:10.7202/014717ar , 2007.
5. Gémar J.-Cl. Retour à la sagesse ? Sept piliers du savoir-faire du traducteur juridique. In: Lavault-Olléon, Elisabeth (éd.) Traduction spécialisée : pratiques, théories, formation. Bern: Peter Lang, pp. 27-43, 2007.
6. Seleskovitch D., Lederer M. Interpréter pour traduire, 4e édition revue et corrigée (1ère éd. 1984). Paris: Didier Érudition., 2001.
7. Maley Y., The Language of the Law, Language and the Law, edited by John Gibbons, London, Longman 1994.
8. Gémar J.-Cl. Les fondements du langage du droit comme langue de spécialité, Revue générale du droit, Université d'Ottawa, Faculté de Droit, vol. 21, no 4, p. 719, 1990.
9. Sarcevic S. New Approach to Legal Translation. The Hague: Kluwer Law International, 2000.
