CC BY
116
КОГНИТИВНЫЕ ФАКТОРЫ АГРЕССИИ И КАУЗАЛЬНАЯ АТРИБУЦИЯ АГРЕССИВНОСТИ*
С.Н. Ениколопов, Ю.М. Кузнецова, Н.В. Чудова
Аннотация: в статье представлен анализ когнитивных факторов агрессии и эмпирическое исследование их каузальной атрибуции на выборке испытуемых студентов.
Ключевые слова: когнитивные факторы, когнитивные механизмы агрессии, каузальная атрибуция, феномен агрессивности.
Abstract: This article presents an analysis of the cognitive factors of aggression and an empirical study of causal attribution on a sample ofsubjects students.
Keywords: cognitive factors, cognitive mechanisms of aggression, causal attribution, the phenomenon ofaggression.
Проблема когнитивных факторов агрессии рассматривается в контексте фундаментальной проблемы функционирования субъективного опыта в структуре личности. Целью исследования является выделение значимых параметров картины мира и когнитивных механизмов, детерминирующих склонность к агрессивному поведению. Представление о враждебности мира, уверенность в возможности свести любую задачу взаимодействия с миром к простой и уже известной, представление о существовании единственно правильного понимания — все эти весьма различные по своим когнитивным механизмам убеждения, определяющие тип картины мира, создают условия для склонности к
агрессивному поведению. Ставится задача изучения взаимосвязи типа картины мира и формы агрессивности: склонности к враждебному, деструктивному или насильственному поведению.
Исследования факторов агрессии в мировой психологии преимущественно ведутся в области выделения ситуативных и личностных предикторов. Образ мира как «интегральное образование познавательной сферы» (А.Н. Леонтьев) редко рассматривается в качестве регулятора восприятия и мышления, имеющих своим объектом ситуации, требующие агрессивной реакции. В связи с этим актуальной представляется задача выделения тех особенностей образа мира, воплощенных в специфических элементах и убеждениях картины мира, которые обеспечивают предпочтение агрессии в ситуациях определенного типа.
Агрессивное поведение (в отличие от агрессии как реакции на опасность или изменения) предлагается рассматривать как порождаемое определенными особенностями картины мира. Предполагается, что склонность к таким формам агрессивности, как враждебность, деструктивность и насилие, формируется на основе принципиально различных типов картины мира. Враждебность возникает как продукт переживания недоброжелательности мира, как «базовое недоверие миру» (К. Хорни,
* Работа поддержана грантами РФФИ 10-06-00236а и РГНФ10-06-00834а.
Э. Эриксон). В этом случае собственная агрессия интерпретируется как ответная и легитимизируется. При этом высокая тревожность не разряжается до конца в открытой агрессии. В отличие от враждебности, деструктивность может не восприниматься как агрессия, поскольку не требует формирования специальной мотивации причинения вреда, а возникает как результат применения стратегии репродуктивного мышления к задачам, требующим переструктурирования проблемной ситуации и порождения новой точки зрения и новых знаний. Такой подход к реальности, основанный на сочетании когнитивной простоты и высокой самооценки и личностного эгоцентризма, характеризует картину мира «новых варваров». Результатом становится неадаптивность поведения по отношению к решаемой задаче и высокий уровень сопротивления адаптирующим воздействиям извне. Деструктивность появляется в совместной деятельности — как на уровне выработки общих целей, так и при выборе средств достижения поставленных целей. Наконец, насилие возникает как действие по «продвижению» правильного способа действия: партнеру навязывается точка зрения, признаваемая субъектом насилия единственно верной. Так, семейное насилие в современных теориях семейной психотерапии выступает в виде навязывания эмоций, категорий оценивания, образов будущего и т. д. Формирование цели принуждения партнера к правильному переживанию, знанию, поведению основывается на существовании «презумпции абсолютной истины» в картине мира человека. Тогда насилие как форма агрессивного поведения развивается вследствие функционирования в со-
ставе дисфукциональной группы(например, дисфукциональной семьи).
В нашем исследовании в методологическом плане мы опираемся на основные положения культурно-исторической концепции Л.С. Выготского и рассматриваем агрессию и тревожность взрослого человека как опосредствованные присвоенными в онтогенезе предлагаемыми культурой орудиями — поведенческими и перцептивными эталонами, ценностями, мыслительными стратегиями и т. д. В теоретическом плане при анализе явлений агрессии мы опираемся на концептуальный аппараттеории деятельности А.Н. Леонтьева, теории морального оправдания насилия А. Бандуры, гипотезы легитимизации агрессии М. Хог-бена.
В методическом плане в современных исследованиях агрессивного поведения встает проблема взаимосогласования описаний агрессии на общепсихологическом и социально-психологическом уровнях. Модельным примером, на котором к решению этой проблемы можно приблизиться, является феномен каузальной атрибуции эмоций агрессивного круга, таких как гнев, презрение, вина, стыд. Приписывание характера и причин эмоционального переживания другого человека может быть рассмотрено и как результат работы механизма построения целостного образа при распознавании эмоций, и как результат социальной перцепции, обусловленный работой стереотипов, предубеждений и ролевых ожиданий. Следовательно, модель процесса приписывания агрессивных намерений в ходе коммуникации должна учитывать влияние как личностных (в широком смысле слова), так и социально-психологических факторов.
Мы предположили, что тревожность испытуемого, его склонность к гневу или переживанию чувства вины способствуют неверной идентификации им чужого эмоционального состояния. Социально-психологические факторы, такие как ценности и убеждения, также оказывают влияние на восприятие эмоциональной мимики партнера и приписывание ему определенных эмоциональных и моти-вационных состояний.
Исследование проводится с помощью созданного авторами инструмента измерения способности к распознаванию эмоциональной мимики — методики РЭМ. Она была разработана авторским коллективом в 2006-2008 гг. (при поддержке гранта РГНФ № 06-06-00638а) и доказала свою эффективность как исследовательский инструмент в работах, поддержанных РФФИ (грант № 07-0680159). Полученные в ходе этих работ результаты [3-6] дают основания считать, что эмоциональное благополучие, в частности снижение тревожности и агрессивности, обеспечивается переходом от натуральной формы эмоционального реагирования к высшей психической функции эмоций, опосредствованной присвоенными в подростковом возрасте психологическими орудиями дифференцировки своих и чужих эмоциональных состояний. Следовательно, один из интересующих нас факторов атрибуции эмоций — наличие психологических орудий восприятия эмоций — измеряется с помощью показателей методики РЭМ. В то же время процедура данной методики, при которой испытуемый решает задачу обнаружения изменений в выражении лица человека на экране компьютера и определения его эмоционального состояния, высту-
пает в исследовании в качестве экспериментального приема, позволяющего зарегистрировать склонность испытуемого к тенденциозному восприятию различной эмоционально окрашенной мимики как выражающей враждебность, подозрительность, обиду, страх, вину и тому подобные проявления агрессивности окружающих. Для измерения эмоционального статуса испытуемого, особенностей его ценностной и интеллектуальной сфер использованы: опросник агрессивности Басса-Перри в адаптации С. Ениколопова [1], опросник Кэт-телла, тест Люшера, опросник эмоционального интеллекта (ЭмИн) Д. Люсина [8], портретный ценностный вопросник Ш. Шварца [9], модификация семантического дифференциала Ю. Кузнецовой [2], методика дискриминации свойств понятий (МДСП) [10].
В методике РЭМ испытуемый решает задачу обнаружения изменений в выражении лица девушки на экране компьютера и определения ее эмоционального состояния. Переход в выражении лица от нейтрального к эмоционально окрашенному осуществляется с помощью процедуры морфинга, что позволяет создать испытуемому условия для разворачивания процесса построения мимического образа эмоций и измерять время, необходимое субъекту восприятия для формирования гешталь-та данного эмоционального состояния. Предлагаемая процедура задается как трансформация на основе использования двух функций: функции деформации (направленности трансформации черт лица) и функции переходов (интенсивности трансформации). Этим функциям соответствуют два показателя методики — точность и время ответа. Трансформа-
Рис. 1. Начальное изображение — нейтральное выражение лица модели
ция: ^-множества признаков исходного и целевого изображения, W — функция деформации из начального изображения в целевое, W: Ф ^ так что W(ф) = у, W-1 (у) = ф , где ф и у вектора признаков; Т — функция переходов, так что Т(р^) определяет скорость переходов каждой точки р первого изображения в точку1второго.
Испытуемому последовательно в случайном порядке предъявляются задачи на узнавание следующих эмоций: гнев, печаль, презрение, радость, страх, удивление. Когда он принимает решение о том, что характер эмоции в данном предъявлении ему ясен, он нажимает кнопку «стоп» и затем выбирает из списка эмоций нужную. Для данного исследования создана модифицированная компьютерная процедура исследования процесса распознавания эмоций на основе методики РЭМ. Теперь эмоция, зарождающаяся и постепенно усиливающаяся на мужском или женском
лице в видеоролике, может быть отнесена испытуемым не только к одной из шести базовых эмоций, но и к одной из синонимичных (страх — боязнь) или замещающих эмоций, указывающих на определенную мотивационную тенденцию (радость — злорадство). Это дает возможность ввести новые показатели методики: помимо скорости реагирования и точности распознавания измеряется склонность к семантической нюансировке и склонность к каузальной атрибуции, когда человек не просто называет эмоцию, но и одновременно указывает на ее причину. Для этого исследования, где предметом изучения выступала склонность приписывать другим намерения агрессора или переживания жертвы, в качестве таких «смещенных» синонимов использовались слова, характеризующие эмоции, возникающие именно в ситуации угрозы-нападения.
В пилотажном исследовании приняло участие 55 чел.: студенты (средний
р5уИо_1е5!_1гт
Гп,,««, -шпииА
тшл л *ицпп
с Недоверие С Злоба
с Печаль Г Уныние
гл Г Гнев С Злорадство
§_ .1 Г Удивление С Вина
<~ Огрех Г Осу»фвние
, ■■ / Г Раскаяние С Презрение
Боязнь Стыд
С Брезгливость г Радость
1 9 С Возмущение
Стоп
Рис. 2. Процедура морфинга приводит к тому, что постепенно лицо модели
начинает приобретать все более отчетливое выражение определенной эмоции. Испытуемый останавливает процесс и выбирает название эмоции
возраст —17,5 лет), школьные учителя (средний возраст — 42 года), профессора математики (средний возраст — 61 год).
Рассмотрим наиболее интересные с точки зрения понимания феномена агрессивности результаты.
Враждебность. В первую очередь необходимо отметить, что «враждебные» (испытуемые с высокими показателями по шкале враждебности методики Басса-Перри) не отличаются более высоким уровнем тревог и неудовлетворенности потребностей (по тесту Люшера). Из этого следует, что враждебность не является следствием внутриличностных конфликтов и фрустрированных потребностей, а значит враждебность, измеряемая опросником Басса-Перри, — это установка, убеждение в картине мира испытуемого, его представление о враждебности мира, а не реакция на препятствия.
Враждебность представлена на уровне сознательных предпочтений как ценность самостоятельности и ценность универсализма, входящая в категорию «Выход за пределы Я». Иными словами, враждебная установка и склонность к гневу (она значимо выше в группе враждебных) опосредованы в самосознании таких людей одобряемыми в современной культуре ценностями индивидуализма и глобализма. Можно предположить, что индивидуалистическая позиция, требующая значительных усилий по сепарации с одной стороны и для поисков единомышленников с другой, у некоторых людей поддерживается энергией противостояния: «мир—это война», потому что Мир устроен так, что требует Войны.
Отметим также, что значимость ценности Традиция и в целом всей категории «Сохранение» коррелируют не с враждебностью, а со склонностью к физиче-
Рис. 3. В следующей пробе на лице модели постепенно возникает другое выражение — испытуемый должен определить название, соответствующее данному эмоциональному состоянию
ской агрессии и гневу. Таким образом, готовность решать все вопросы силой легко находит себе культурную форму в виде уважения к традиции и для самосознания предстает в форме охранительной идеологии. В свою очередь, враждебность как установка картины миры позволяет поддерживать эту идеологию только у тех людей, которые одновременно склонны и к реакциям гнева(напомним, однако, что именно таких людей в группе «враждебных» больше, чем в группе «невраждебных»).
Итак, полученные нами данные позволяют предположить, что враждебная картина мира представляет собой прежде всего установку на борьбу, противостояние; личностные же особенности определяют то, с кем именно и за что будет вестись эта борьба — это может быть борьба за благополучие окружающей среды или толерантность к предста-
вителям иных культур (ценность Универсализма), борьба за свою точку зрения и путь в профессии (ценность Самостоятельности), борьба за нравственность и/или национальные и конфессиональные традиции (ценность Традиции).
«Враждебные» отличаются, как и можно было ожидать, высокой «силой Эго», низкой тревожностью и склонностью к переживанию чувства вины (шкалы С и О теста Кеттелла). Их самонадеянность, уверенность в собственной правоте и в своем праве проявляются и в общении — их показатели по шкале 1_ теста Кеттелла не только значимо ниже в сравнении с показателями группы «невраждебных», но и находятся в зоне 1-3 стен. Это позволяетхарактеризовать их как людей, не просто лишенных подозрительности, но способных «обидеть из-за неточного понимания состояния собеседника, мотивов его поведения или
из-за недостаточного проникновения в суть ситуации». Большинство из «наших враждебных» редко чувствуют нюансы общения, сохраняют его стиль и дистанцию, независимо от изменения коммуникативной ситуации. Неудивительно, что они имеют более низкие показатели эмоционального интеллекта [по методике ЭмИн). Эти вполне ожидаемые отличия указывают на то, что враждебность не позволяет чувствовать себя уверенно в работе с эмоциями, своими и чужими.
Указанные результаты подтверждаются и данными корреляционного исследования. Обнаружено что, чем выше сила Эго, тем выше и враждебность, и гневливость, и склонность к физической агрессии; чем ниже тревожность и чувствительность в общении, тем выше враждебность; чем ниже эмоциональный интеллект и его отдельные показатели, тем выше враждебность и склонность к гневу. Выявлено также что, чем выше склонность к физической агрессии, тем выше уровень фрустри-рованности потребностей (количество тревог по тесту Люшера) и ниже внутри-личностный эмоциональный интеллект (способность понимать собственные эмоции и управлять ими). Последний факт может быть проинтерпретирован двумя способами. В терминах психоанализа — физическая агрессия не приветствуется современной культурой и желание ударить репрессируется сознанием, а затем и на все другие эмоции человека появляется перцептивная защита. Объяснение в терминах необихевиоризма также допускает отсылку к культурным нормам: культура допускает физическую агрессию лишь в определенных областях деятельности, легити-
мизируя насилие (например в спорте), но не разрешая ее в воспитании детей. На основании этого человек учится распознавать у себя спортивную злость, но не злость как таковую.
При категоризации эмоций (в методике РЭМ] люди с низкой враждебностью используют низкочастотные синонимы названий базовых эмоций (боязнь, возмущение, уныние, осуждение и др.) почти также часто, как и названия базовых эмоций (страх, гнев, печаль, презрение, удивление, радость). В группе «враждебных» и «средне-враждебных» синонимы используются почти в три раза реже, чем основные названия. Видимо, низкая враждебность позволяет ориентироваться не на частотность слов, а на специфику личного переживания, в терминологии А.Н. Леонтьева — не на значение, а на личностный смысл эмоциональных состояний. Время же распознавания эмоций по мимике оказалось не связано с уровнем агрессивности субъекта восприятия: ни склонность к физической агрессии, ни склонность к гневу, ни враждебность никак не влияют на скорость реагирования на базовые эмоции ни на женском, ни на мужском лицах.
Конфронтационность. В группе, образованной людьми с конфронтацион-ной стратегией удовлетворения потребностей (группировка основных цветов с черным по Л), наблюдается более высокая эмоциональная нестабильность по Кэт («слабое Эго») и целый ряд отличий по структуре ценностей поШ.По другим шкалам всех применяемых нами личностных опросников значимых различий не выявляется.
В этой группе не приветствуются такие ценности, как Риск-новизна и Гедо-
низм, входящие в категорию «Открытость изменениям», и одновременно ценность Власти-богатства, входящая в категорию «Самоутверждение». Видимо, конфронтационность как стиль агрессивного поведения обеспечивается в первую очередь определенным «жизне-отрицающим» паттерном структуры ценностей, возникающим при утверждении ценностей будущего (категория «Выход за пределы Я») и прошлого (категория «Сохранение») на фоне игнорирования ценности настоящего.
Представляется возможным выдвинуть предположение о механизме кон-фронтационного, бунтарского поведения. Основой его является слабое Эго, не позволяющее человеку удовлетворять свои потребности здесь и сейчас, в реально сложившихся обстоятельствах настоящего. В связи с этим ситуация удовлетворения потребностей рассматривается им как проектируемая, требующая ломки настоящего и либо выхода за пределы, предлагаемые ему нормами его культуры (ценность Универсализма — ср. нацболы и «зеленые»), либо возвращения к прошлому (ценность Традиции — ср. «Русский марш»),
Деструктивность. Исследовалось влияние определенных характеристик интеллектуальной сферы, а именно структурно-процессуальных особенностей картины мира на склонность к агрессивному поведению. Изучались такие параметры интеллекта, как когнитивная простота-сложность, когнитивный стиль «абстрактная-конкретная концептуализация» и категоричность суждений.
При выдвижении гипотезы о взаимосвязи интеллектуальных особенностей и склонности к агрессии мы исходи-
ли из предположения о существовании механизма деструкции как склонности к разрушению сложных структур. Предполагалось, что работа такого механизма приводит как к разрушению понятийных гетерархических систем и замене их простыми отношениями рядоположности, так и к готовности создавать упрощенные модели действительности (в частности, модель враждебного мира). Ожидалось также, что активность механизма деструкции проявляется и в стремлении человека руководствоваться «бритвой Оккама» в межличностных отношениях, например, не предпринимать попыток разобраться в уникальных тонкостях переживаний другого человека.
Первый изучаемый нами параметр интеллектуальной сферы определялся по размерности семантического пространства. В качестве меры когнитивной простоты-сложности использовался традиционный показатель связности факторов, обобщающих индивидуальные конструкты испытуемого. Полученные ранее результаты психосемантического исследования организации ценностной сферы [2] позволили применить для диагностики когнитивной простоты процедуру, представляющую собой модификацию метода семантического дифференциала. В приведенной работе было доказано существование трех факторов ценностного семантического пространства (эмоциональной и рациональной оценки, а также энергетизации), на групповом уровне проявляющих свойство независимости. В связи с этим в использованной в данном исследовании модификации испытуемым предлагалось оценить вербальные стимулы — названия ценностей — всего по трем соответствующим шкалам: Хороший-Плохой,
Активизирующий-Позволяющий расслабиться, Полезный-Бесполезный. Корреляционный анализ индивидуальных оценок по этим шкалам показал, что у большинства испытуемых выявляется связь факторов эмоциональной и рациональной оценки, и такая картина была расценена как нормативная. На основании этого ситуацию, когда оценочные шкалы оказываются связанными в большей степени и растет число корреляций (чаще всего первая шкала коррелирует со второй и третьей, в некоторых случаях наблюдается полная перекрестная корреляциям всех трех шкал), можно рассматривать как отклонение от этой условной нормы. Таким образом, среди наших испытуемых были обнаружены люди, проявившие несколько более высокую, чем большинство, связность осей семантического пространства, и на этом основании отнесенные нами к категории «условно когнитивно простые». Несколько человек продемонстрировали отклонение в противоположную сторону—у них оценки по трем шкалам никак не коррелируют; однако в силу малочисленности этой группы она не была выделена при проведении последующего статистического анализа.
Второй параметр определялся по показателям методики МДСП, оценивающим склонность человека к оперированию общепринятыми или редкими, латентными признаками, а также склонность минимизировать или расширять число признаков при сравнении понятий. Как утверждают авторы методики МДСП, «при сравнении понятий испытуемые с большой частотой привлекали родовые и видовые различия и сходства; меньшей частотой актуализировались функциональные признаки, детализи-
рующие различия и сходства понятий; ... с частотой менее 2,0 % актуализировались случайные, произвольные, малосущественные, латентные соотношения признаков понятий». Второй параметр трактуется как склонность к конкретной концептуализации: «показателем нарастания конкретного стиля концептуализации является увеличение общего числа привлекаемых признаков понятий за счет все более мелкой детализации различий и сходств между ними». Авторы методики МДСП указывают на то, что «конкретный способ концептуализации обусловливает закрытость ума в виде склонности к сверхупрощению понимания... Абстрактный способ характеризует открытость ума, проявляющуюся в учете непосредственных обстоятельств».
Третий параметр — склонность видеть мир только как «черный или белый» без различения деталей — измерялся с помощью методики ОКМ в адаптации С. Ениколопова и С. Лебедева [7]. Как указывает автор опросника конструктивного мышления С. Эпштейн: «ригидность мыслительных процессов и максимализм делают таких людей предвзятыми, быстро раздражающимися и злящимися при столкновении с ситуациями, не вписывающимися в их стереотипы... категорическое мышление способствует принятию быстрых решений и моментальным решительным действиям».
Обнаружено, что «когнитивно простые» меньше склонны к гневу, во всяком случае, не замечают в себе того, что свидетельствует о гневливости (шкала гнева опросника Басса-Перри). Эти люди быстрее реагируют на презрение, идущее от мужчины. Они чувствуют себя более уверенно в отношении собственных эмоций, они более отчетливо пере-
живают «потребность управлять своими эмоциями» и обладают более выраженной способностью «вызывать и поддерживать желательные эмоции и держать под контролем нежелательные» и способностью «контролировать внешние проявления своих эмоций» (опросник ЭмИн). В группе «когнитивно простых» значимо ниже показатели тревожности (фактор О теста Кеттелла), но больше число неудовлетворяемых потребностей (количество тревог по тесту Люшера).
Обобщая изложенное, следует отметить, что «когнитивно простыми» оказываются те, кто более всего похож на невротика по Фрейду: их потребности фру-стрированы, но они этого «не замечают», поскольку подавляют свои эмоции, контролируя их внешние проявления. При этом репрессивная работа супер-эго и в первую очередь отцовской фигуры, делает их чувствительными к признакам презрения, а возникающий в ответ гнев не регистрируется ими. В точном соответствии с психодинамической теорией у таких людей столь значительная часть энергии уходит на подавление, что их интеллектуальная деятельность оказывается недостаточно энергетизирован-ной и не позволяет построить развитые, дифференцированные представления о мире. Эта неэффективность познавательных процессов работает, в свою очередь, как перцептивная защита при встрече с собственными эмоциями, что формирует кольцо положительной обратной связи от слабого Я к фрустрации потребностей и ожиданию санкций от наблюдающей инстанции.
Итак, когнитивная простота не связана напрямую с агрессивностью, но косвенно может оказывать деструктивное действие на межличностные отно-
шения, поскольку эти люди не склонны к сомнениям и раскаянию, они нечувствительны к одобрению или порицанию окружающих.
Склонность опираться только на небольшое число наиболее общих и очевидных признаков («бритва Оккама») коррелирует с уверенностью в своей способности управлять своими и чужими эмоциями, а также с низкой значимостью такой ценности, как безопасность. Склонность же при сравнении понятий расширять и конкретизировать признаковую базу по своему усмотрению коррелирует с предпочтением ценности самостоятельности, которое, согласно методике Шварца, как раз и проявляется в выборе такого поведения: «Ему нравится делать все по-своему, своим оригинальным способом. Для него важно самому принимать решения о том, что и как делать». Как видим, ни так называемый абстрактный, ни конкретный стили концептуализации с агрессивностью не связаны. Однако эти данные хорошо демонстрируют регулятивную функцию ценностей. При прочих равных интеллектуальных условиях (напомним, наши испытуемые не просто интеллектуально сохранны, но треть из них имеют ученую степень доктора физико-математических наук) склонность к самоограничению в задаче сравнения понятий связана с отказом от примата безопасности и патерналистских устремлений, а склонность искать и устанавливать необязательные, нестандартные, но интересные человеку отношения между понятиями, связана с готовностью к формированию собственной точки зрения.
Исследование ценностей «картины враждебного мира». Традици-
онный для изучения ценностей метод, предложенный Шварцем, дал следующие результаты. Предпочтение некоторых ценностей оказалось связанным с реакцией на страх, точнее, со временем реагирования на проявление на мужском лице эмоции страха. Чем значимее для человека такие ценности, как Конформность и Традиция, входящие в категорию «Сохранение», или ценность Самостоятельность, входящая в противоположную по смыслу категорию «Открытость изменениям», тем больше времени он уделяет задаче распознавания страха. Предпочтение ценности Конформность связано также с увеличением времени категоризации печали на женском лице и удивления на мужском.
Кроме того, наше исследование показало снижение с возрастом относительной значимости для наших испытуемых категории «Сохранение» и всех входящих в нее ценностей — Безопасности, Конформности, Традиции. Это могло бы показаться странным, ибо это традиционные ценности «старшего поколения», что было недавно зафиксировано в масштабном исследовании В. Магуна [9], если бы не специфика нашей выборки. Напомним, что группу «тех, кому за 60» составляют профессора математики, занятые разработкой новых информационных технологий, а группу взрослых (средний возраст — 45 лет) — педагоги, обучающиеся на новую для нашей системы образования специальность тьютора. «Молодежь» в нашем исследовании представлена традиционной для психологии группой испытуемых — студентами-психологами младших курсов. Полученные данные свидетельствуют о том, что в современном российском обществетрадициональность есть свой-
ство не генерационное, а сугубо индивидуальное, определяемое не принадлежностью к социально-демографической или профессиональной группе, а личностным выбором.
Значительно более развернутую картину дает применение модификации методики семантического дифференциала, разработанной Ю. Кузнецовой для исследования ценностной сферы личности [2].
Анализ полюсных объектов позволяет уточнить представление о том, что обозначает шкала и ее полюса для испытуемых той и другой группы.
При исследовании отношения к различным объектам-ценностям картины мира обнаружены различия в том, какие объекты имеют наиболее выраженные среднегрупповые значения по шкалам для представителей групп «Враждебность ниже групповой нормы» (НВ) и «Враждебность выше групповой нормы» (ВВ). Самой «плохой» для представителей обеих групп оказывается ценность Жестокость; самая «хорошая» для НВ — ценность Культура, для ВВ — Безопасность. Самыми «активирующими» оказались ценность Конфликт(для НВ) и Жестокость (для ВВ). Расслабляющими оказываются соответственно Покой и Принципиальность. Наиболее полезной НВ считают Культуру, а ВВ — Покой; наиболее бесполезной для представителей обеих групп оказывается Жестокость.
Можно видеть, что наиболее «заряженной» из предлагавшихся для оценки является ценность (антиценность) Жестокость, задающая минимальные среднегрупповые оценки для представителей обеих групп по нескольким шкалам; Покой и Культура также относятся к катего-
рии «полюсных» объектов по более чем одной шкале. Для НВ расслабление ассоциируется прежде всего с состоянием покоя, бездействия, а активизация — с ценностью Конфликт, который через противопоставление с Покоем приобретает качество «психоэмоциональное напряжение», а шкала «Активизирующий-Расслабляющий» для не склонных к враждебности людей может определяться именно через категорию психоэмоционального состояния. Для группы ВВ, если судить по полюсным объектам (на полюсе активации—Жестокость, на полюсе расслабления — Принципиальность), энергетизация в меньшей степени связывается с данной сферой, а определяется скорее через параметры социального взаимодействия.
Арифметические разницы сред-негрупповых шкальных оценок рассматривались в качестве меры, отражающей различия в отношении к ценностям со стороны испытуемых, вошедших в группы с разным уровнем враждебности. Полученные данные свидетельствуют о том, что:
• более позитивно по шкале эмоциональной оценки (тяготение к полюсу «Хороший») представители группы НВ, чем представители группы ВВ, относятся к следующим ценностям (в порядке убывания разницы): Независимость, Конфликтность, Жалость, Культура. Испытуемые, относящиеся к группе ВВ, более позитивно оценивают ценности: Власть, Агрессия, Покой, Принципиальность. Нет различий в эмоциональном отношении к ценностям Свобода и Уступчивость;
• для испытуемых из группы НВ такие ценности, как Принципиальность, Свобода, Развитие и Конфликтность, оказываются в большей степени побуж-
дающими к активности (относительно более выраженное тяготение к полюсу «Побуждающий»), чем для представителей группы ВВ;последних же в большей степени, чем первых, активизирует представление о ценностях Покой, Порядок, Власть. Практически не различаются оценки по данной шкале ценностей Уважение, Агрессия, Традиции;
• ценности Порядок, Конфликтность, Жалость и Независимость видятся относительно более полезными (тяготеющими к полюсу «Полезный») представителям группы НВ, а Покой, Власть, Уступчивость и Агрессия — «враждебным» испытуемым;
• наиболее противоречивым оказывается отношение к ценностям Власть, Конфликт и Покой—для них выявляются значительно расходящиеся оценки по всем трем шкалам. При этом Власть и Покой для группы НВ «хуже», менее побуждают к активным действиям и менее полезны, чем для ВВ, а ценность Конфликт—«лучше», более энергетизирует и полезнее.
Положение объекта-ценности в трехмерном семантическом пространстве. В соответствии с разработанной процедурой, на основе выраженности отклонения объекта от нулевых координат семантического пространства каждому объекту приписывается «код»: «+» — при выраженном отклонении к положительному полюсу одной из шкал, «-» — при отклонении к отрицательному полюсу, «О» — при положении объекта в зоне невыраженности оценок по шкале. При совпадении «кодов» можно говорить о психологической эквивалентности объектов, при инверсии — о том, что объекты являются психологическими антонимами друг друга.
Таблица 1
Враждебность НН Враждебность ВН
Агрессия* -1+2-3 -1+2-3
Безопасность +1-2+3 +1-2+3
Власть ООО 0+2 0
Доверие +1-2+3 +1-2+3
Жалость ООО 0 0-3
Жестокость -1+2-3 -1+2-3
Конфликт -1+2 0 -1+2-3
Культура +1-2+3 +1 0+3
Независимость +1 0+3 0 0+3
Обман -1+2-3 -1+2-3
Покой 0-2 0 +10+3
Порядок +1 0+3 +1+2 0
Принципиальность ООО +1 -2 0
Развитие +1 +2+3 +1+2+3
Разрушение -1+2-3 -1+2-3
Свобода +1 0+3 +1 -2 0
Сила 0+2 0 0+2+3
Традиции +1 0+3 +100
Уважение +1 0+3 +1 0+3
Уступчивость 0-2 0 0-2 0
Число различающихся/неразличающихся кодов 9/11
Различий по шкале «Хороший - Плохой» 3
Различий по шкале «Активизирующий - Расслабляющий» 5
Различий по шкале «Полезный - Бесполезный» 7
*Курсивом выделены ценности, не различающиесядля представителей обеих групп.
В обобщенном семантическом пространстве 9 из 20 ценностей: Агрессия, Безопасность, Доверие, Жестокость, Обман, Развитие, Разрушение и Уступчивость — оказываются в одном и том же квадранте для представителей групп НВ и ВВ. Ценности Власть, Жалость, Конфликт, Культура, Независимость, Покой, Порядок, Принципиальность, Свобода,
Сила, Традиции и Уважение занимают различное положение. При этом отличаются по двум параметрам и поэтому могут рассматриваться как наименее схожие ценности: Покой, Порядок, Принципиальность, Свобода. Можно видеть также, что при выделении среди испытуемых групп в соответствии с уровнем враждебности наибольшее число несо-
впадений выявляется для третьей шкалы — НВ и ВВ по-разному оценивают полезность семи объектов из двадцати, в то время как несовпадений по шкале эмоциональной оценки (инверсии эмоционального отношения к ценности) обнаружено только три. Таким образом, несовпадения между людьми, имеющими различных уровень враждебности, касаются рационализируемых представлений — мир не по-разному переживается, скорее, он по-разному объясняется.
Выясняется, что отношение к ценности Развитие можно считать практически совпадающим для наших испытуемых вне зависимости от уровня враждебности, при этом это ценностное образование характеризуется сочетанием положительной эмоциональной и рациональной оценок, а также способности к побуждению. Это ценность, которая и хороша, и полезна, и желанна — абсолютная ценность, в которой представлены все аспекты функционирования системы ценностной регуляции личности. В структуре других ценностей обнаруживаются отрицательные характеристики («плохой», «расслабляющий», «бесполезный») или отсутствие выраженного признака (в коде стоит О в соответствующей позиции).
В силу смещения положения в семантическом пространстве объектов, восстановленных для сравниваемых групп испытуемых, между самими ценностями у представителей данных групп возникают различные отношения.
Констелляции и противопоставления объектов. Объединения объектов позволяют выявить близость значений для испытуемых вне зависимости от уровня враждебности таких ценностей/антиценностей, как Агрессия,
Жестокость, Обман и Разрушение. В семантическом пространстве эти понятия оказываются в одном квадранте и могут рассматриваться как психологические синонимы. Такая же картина наблюдается в отношении ценностей Безопасность и Доверие. В то же время констелляции, выявленные лишь для группы ВВ, показывают, что для них к первому списку прибавляется понятие Конфликт, которое в силу этого приобретает отсутствующий у НВ испытуемых смысловой оттенок агрессивности, жестокости, разрушительности и нечестности. Вероятно, это говорит о том, что ВВ не признают конструктивные варианты развития конфликтных отношений и в случае возникновения противоречий склонны «рубить с плеча» — терять уже нечего, все равно все идет прахом. Отсутствие в оценке Конфликта НВ однозначной бесполезности можно считать признаком более высокой социальной компетентности, поскольку это свидетельствует о позитивном опыте конструктивного разрешения конфликтных ситуаций. Отметим также, что ценности Безопасность, Доверие, а для НВ еще и Культура характеризуются наличием качества «расслабляющий», их можно отнести к категории «ценностей благополучия», объединяющей такие жизненные приоритеты, которые высоко значимы для субъекта в силу возможности не достигать их, а пользоваться ими, если они присутствуют в жизни, без усилий. Хорошо и полезно, если в жизни есть возможность безопасных доверительных отношений, и вообще в жизни ничто не угрожает (а еще неплохо бы чувствовать свою принадлежность к культурному пространству). Однако ни для построения такой реальности, ни даже для
ее поддержания затрачивать собственную энергию нет необходимости—таков смысл расположения данных объектов в указанной области семантического пространства. Противоположные «раздражающие» ценности — деятельность побуждают, но при этом оцениваются негативно. Что делать? Приходится реагировать на угрозы активными действиями, а иногда превентивно и самому прибегать к каким-то формам насилия. Это не нравится и не приводит к выигрышу, но ценности Агрессия, Жестокость, Обман и Разрушение, в отличие от перечисленных, активизируют.
Содержательно, если для испытуемых с низким уровнем враждебности Культура в силу вхождения в описанную констелляцию ассоциируется прежде всего с социальной открытостью, возникающей в благоприятной среде, то у испытуемых с относительно высоким уровнем враждебности Культура ассоциируется с обеспечивающей спокойствие стабильностью иерархических социальных отношений. Для НВ Власть определяется вполне идеалистически: это следование принципам, смягчаемое в случае необходимости снисхождением к человеческой слабости (констелляция с Жалость и Принципиальность). Для ВВ же это понятие определяется прежде всего как чнеУступчивость», то есть как твердость и последовательность. Другие компоненты названной констелляции у ВВ также приобретают специфические смысловые оттенки: Жалость определяется как отсутствие Независимости, а Принципиальность — как Свобода. В то же время для НВ испытуемых Свобода ассоциируется со стабильностью социальной структуры, обеспечиваемой следованию традициям. Наконец, для ис-
пытуемых данной группы Покой достигается мягкостью в общении и отказом от силового решения проблем.
Как в науке в целом, так и в психологии развитие знания об изучаемой сфере реальности не в последнюю очередь связано с созданием и применением адекватных решаемым задачам методических средств. В отношении таких социально значимых явлений, как агрессивность, враждебность, склонность к насилию, наличие точного и надежного диагностического инструментария приобретает особую важность, поскольку хорошо работающие методики, дающие объемную и достоверную информацию, позволяют решать задачи мониторинга, психопрофилактики, реабилитации как на индивидуальном и групповом, так и на уровне социума в целом.
Литература
1. Ениколопов С.Н., Цибульский Н.П. Методики диагностики агрессии // Психологическая диагностика. - 2007. -№3. — С.41-72.
2. Кузнецова Ю.М. Структурные и содержательные характеристики ценностных образований личности: дис.... канд. психол. наук. — М„ 2006.
3. Кузнецова Ю.М., Чудова Н.В. К вопросу о развитии восприятия эмоций // XI Национальная конференция по искусственному интеллекту с международным участием, г.Дубна, 29сент, —3 окт. 2008 г.: тр. конф.-Дубна, 2008.
4. Кузнецова Ю.М., Чудова Н.В. Компьютерная методика диагностики способности к распознаванию эмоционально окрашенной мимики (РЭМ) // Психологическая диагностика (в печати).
5. Кузнецова Ю.М., Чудова Н.В. Развитие способности к распознаванию эмоций: гипотеза ВПФ // Третья международная конференция по когнитивной науке: тез. докл.: в 2 т. (г. Москва, 20-25 июня 2008 г.). - М.: Худ.-изд. центр, 2008. — Т.2.
6. Кузнецова Ю.М., Чудова Н.В. Способность к распознаванию эмоциональной мимики в контексте личностных особенностей // Когнитивные исследования. — 2010, — Вып. 4.
7. Лебедев C.B., Ениколопов С.Н. Адаптация методик исследования посттравматических стрессовых расстройств // Психологическая диагностика. — 2004.-№3.-С. 19-38.
8.Люсин Д.В. Новая методика для измерения эмоционального интеллекта: опросник ЭмИн // Психологическая диагностика. — 2006. — № 4. — С. 3-22.
9. Магун В., Руднев М. Жизненные ценности российского населения: сходства и отличия всравнении
с другими европейскими странами// Вестн. общественного мнения. — 2008. — № 1 (93).
10. Методика дискриминации свойств понятий (МДСП) / В.В. Плотников, Л.А. Северьянова, Д.В. Плотников [и др.]. — М.: Когито-Центр, 2009.
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПСИХОДИНАМИКИ САМООТНОШЕНИЯ У ОСУЖДЕННЫХ ЖЕНЩИН МОЛОДЕЖНОГО ВОЗРАСТА
Ю. Н. Голышева
Аннотация: в статье предложена психодинамическая типология самоотношения осужденных женщин молодежного возраста, раскрыт тип самоотношения более расположенный к исправлению и духовно-нравственному психологическому воздействию, а также дальнейшей ресоциализации осужденных женщин.
Ключевые слова: самоотношение, психодинамика, типология, факторный анализ, кластерный анализ, исправление юридическое, исправление психологическое.
Abstract: This paper introduces a typology of the psychodynamic samootnosh-eniya female convicts youth age groups, revealed the type of samootnosheniya more located to the correction and spiritual and moral psychological impact, as well as further re-socialization of women offenders.
Keywords: samootnoshenie, psy-chodynamics, typology, the factor-reflex analysis, cluster analysis, correcting the legal, psychological correction.
В данной статье мы предполагаем исследовать психодинамику самоотношения (в смысле С.Р. Пантелеева [1], то
есть на основе использования разработанного метода диагностики — МИС) осужденных женщин молодежного возраста в ее связи с их целостной психодинамикой личности и в первую очередь с точки зрения отношения к преступлению и раскаяния как осознания своей виновности и самоосуждения. На основе современного психодинамического подхода, развиваемого Д.В. Сочивко [2]. Согласно автору анализ психодинамики личности на ряду со статическим предполагает психоэнергетическое, психодинамическое рассмотрение основных уровневых и в особенности факторных показателей. С этих позиций факторные решения могуттакже рассматриваться как энергетические векторы, направляющие психодинамику поведения [3].
Проведенный нами факторный анализ структуры самоотношения у осужденных женщин молодежного возраста определил три фактора, которые существенно отличаются от стандартной факторной структуры, приводимой в описаниях методики МИС С.Р. Пантелеева (табл. 1). Эмпирическому обследованию были подвергнуты 82 женщины до 21 года одной из колоний общего режима.
