CC BY
74
И.А. Русова
КОГНИТИВНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ЮРИДИЧЕСКОЙ МЕТАФОРЫ В СОНЕТАХ В. ШЕКСПИРА И ИХ ПЕРЕВОДАХ НА РУССКИЙ ЯЗЫК
Работа заняла 2-е место во II Всероссийском конкурсе аспирантских работ по когнитивной лингвистике, проведенном Тамбовским государственным университетом им. Г.Р. Державина совместно с Институтом языкознания РАН и Российской ассоциацией лингвистов-когнитологов
когнитивный анализ, поэтический дискурс, концептуальная метафора, фрейм, перевод
Статья посвящена сравнительно-сопоставительному анализу концептуальных метафор поэтического дискурса и особенностям их перевода на русский язык. В центре внимания юридическая метафора ЛЮБОВЬ - СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО. Выделенные фреймы призваны продемонстрировать эффективность использования когнитивного анализа при исследовании концептуальных метафор в поэтическом дискурсе.
Характерной чертой современного этапа развития языкознания является не только расширение сферы применения когнитивного подхода, но и использование данного метода для установления национальных особенностей той или иной культуры, выявленных в ходе проведения когнитивного анализа языковых явлений.
Когнитивная лингвистика и теория концептуальной метафоры отводят метафоре центральную роль в понимании и структурировании действительности, и под метафоризацией понимается процесс, основанный на взаимодействии двух структур знаний - когнитивной структуры «источника» и когнитивной структуры «цели». Область источника относится к более конкретному знанию человека, полученному им при непосредственном взаимодействии с действительностью, и представляет собой обобщение опыта практической жизни человека в мире. Область цели составляют понятия, которые не доступны в прямом физическом опыте; это нечто менее ясное и конкретное. В процессе метафоризации некоторые области цели структурируются по образцу источника, т. е. происходит «метафорическая проекция» или «когнитивное отображение» [Лакофф, Джонсон 2004: 9]. При этом существуют соответствия между отношениями понятий в одной области и отношениями понятий в другой. Например, исходя из метафоры ЖИЗНЬ (область цели) - это ПУТЕШЕСТВИЕ (область источника), можно предположить, что «путешественник» относится к «конечному пункту движения», так же как и «человек» к «жизненным целям». Устойчивые соответствия между областью источника и областью цели, фиксированные в языковой и культурной традиции данного общества, получили
название «концептуальных метафор» [Лакофф, Джонсон 2004: 11].
Классификация концептуальных метафор по сферам-источникам в различных видах дискурса позволяет выделить традиционные метафорические модели: морбиальную, физиологическую, фитоморфную, зооморфную, милитарную, криминальную, монархическую, религиозную, игровую, театральную, а также метафорические модели пути, родства, строительства, дома и многие другие. Специалисты обращают внимание, что источником метафоры чаще всего выступают человек и социум, несколько реже - природа и артефакты. Это объясняется антропоцентрическим характером метафор: человеку свойственно создавать метафорические образы, опираясь на знания о себе самом, своем организме, потребностях, взаимоотношениях с себе подобными и т.д. Тем не менее «общение» с растительным и животным миром также оказывает существенное воздействие на формирование метафорической системы, которую создает человек.
На сегодняшний день существует множество исследований, посвященных изучению функционирования метафор в различных видах дискурса, но до сих пор работы по когнитивному исследованию метафор поэтического дискурса остаются немногочисленными. Современная лингвистическая наука нуждается в изучении когнитивных аспектов перевода поэтических текстов, т.к. подобных анализов существует крайне мало, а значит, есть простор для многосторонних исследований. Таким образом, когнитивное сопоставительное исследование концептуальной метафоры в английских поэтических текстах и их русских переводах представляется достаточно актуальным.
Обращаясь к англоязычному литературному наследию, едва ли можно встретить более авторитетное имя, чем имя Вильяма Шекспира. Произведения Шекспира - одна из лучших страниц унаследованного нами культурного прошлого. Благодаря силе своего проникновения в сущность процесса жизни и человеческих страстей шекспировское творчество вышло за рамки своей эпохи, многие его образы и художественные замыслы вызывают интерес и зачастую находят понимание и в наши дни.
В «Сонетах» Вильяма Шекспира много запоминающихся метафор, которые складываются в определенные метафорические модели. Источником большинства метафор, к которым прибегает В. Шекспир, являются опыт поэтов, накопленный к эпохе ренессанса, дань поэтической традиции и следование популярным тенденциям в творчестве. Вследствие этого в «Сонетах» многократно встречаются упоминания мифологических персонажей, образ Времени, вооруженного косой, картины вражды глаз и сердца; через весь цикл сонетов проходит традиционная для ренессансной поэзии тема соперничества между мужской дружбой и любовью к женщине. Тем не менее, порой Шекспир выступает против литературной традиции: например, с рыцарских времен только белокурые женщины считались прекрасными и играли роль героинь в литературных произведениях. В. Шекспир нарушает эту традицию, и главной героиней его «Сонетов» становится смуглая черноволосая женщина, которая не отличается красотой.
В эпоху Возрождения распахнувшийся перед человеком мир подтолкнул поэтов к включению в свои произведения образов, почерпнутых из различных областей жизни: политики, военного дела, экономики, юриспруденции. Сонеты Вильяма Шекспира отличаются обилием в них подобных жизненных реалий, а метафоры, которые использует поэт, интересны и разнообразны. Можно заметить постоянство Шекспира при использовании метафор: на протяжении всего сонетного цикла Шекспира регулярно встречаются метафоры флористического, морбиального, социально-политического, милитарного, экономического, юридического, криминального, религиозного и мифологического характера. Нередко метафора пронизывает весь сонет целиком. Также одна и та же метафора может присутствовать в сонетах, находящихся в сборнике далеко друг от друга. Бывают случаи, что ранее обыгранная метафора полунамеком проходит через последующие сонеты, и только внимательный читатель
способен разглядеть и вспомнить ее, уловить связь с прочитанными сонетами.
Для большинства шекспировских метафор область цели можно концептуально определить как ЛЮБОВЬ. При этом различные сферы деятельности, в которые вовлечен человек, например, экономика, юриспруденция, политика (включая социально-политические и военно-политические отношения) формируют область источника.
Для проведения более конкретного исследования метафор В. Шекспира мы отобрали метафоры, относящиеся к юридической сфере. В данной работе мы попытаемся не только проследить, как поэт выстраивает метафорическую модель в сонетах, но и сделаем попытку установить, насколько рассматриваемые метафоры в русскоязычных переводах соответствуют метафорам оригинального текста. Для нашего исследования мы взяли переводы «Сонетов», выполненные профессиональными переводчиками поэтических текстов - Самуилом Яковлевичем Маршаком и Александром Моисеевичем Финкелем, руководствуясь тем, что каждый из них создал перевод всего сонетного цикла Шекспира.
Известно, что для лирической поэзии Возрождения характерным сюжетом, зачинателем которого принято считать Ф. Петрарку, было изображение вражды любви и рассудка как судебной тяжбы между сердцем и глазами.
Так, в сонете 46, где лирический герой разрывается между чувствами и разумом, представлена любопытная картина, когда его противоречивые мысли собираются на суд присяжных («quest of thoughts»), заслушивают обвиняемого («the defendant»), который отвергает иск («the plea deny»), и выносят приговор («their verdict is determined») [Shakespeare 1994: 1230]. Юридическая метафора охватывает весь сонет 46, но непосредственно тематическая лексика встречается в пятом, седьмом, десятом и одиннадцатом стихе. Целесообразно будет представить второй и третий катрены сонета целиком: «My heart doth plead that thou in him dost lie, - / A closet never pierced with crystal eyes - / But the defendant doth that plea deny / And says in him thy fair appearance lies // To ' cide this title is impanneled / A quest of thoughts, all tenants to the heart, / And by their verdict is determined / The clear eye's moiety and the dear heart's part» [Shakespeare 1994: 1230] (Мое сердце заявило суду, что ты ему лжешь, (...) но подзащитный эту жалобу отклонил, и заявил, что твой прекрасный облик обманчив. // Чтобы принять этот иск, в список присяжных было включено сборище мыс-
лей - владельцев сердца, которые вынесли вердикт, что одинаково правы и глаза и сердце). Данную метафорическую модель Шекспира, которая основывается на специальных терминах, можно представить как ЛЮБОВЬ - это СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО (МЕЖДУ ЧУВСТВОМ И РАЗУМОМ), где любовь - область цели, а судебное разбирательство - область источника.
В переводе С. Маршака данная метафора реализуется в двух строках: «Чтоб рассудить междоусобный спор, / Собрались мысли за столом суда» [Шекспир 1984: 88]. Заметно, что Маршак весьма лаконично передает развернутую метафору оригинала; он пренебрегает значительной частью специальной юридической лексики, и лишь словосочетанием «стол суда» старается изобразить картину судебного разбирательства. Переводчик А. Финкель более детально передает лексику английского сонета: «Чтобы конец положен был борьбе, / Суд мыслей вынес четкий приговор: / Возьмет пусть сердце часть одну себе, / Другую часть получит ясный взор» [Шекспир 1999: 123]. Кроме этого образ судебной процедуры прослеживается и в пятом стихе этого перевода: «Доказывает сердце - ...» [Шекспир 1999: 123]. Очевидно, что перевод А. Финкеля более конкретен: переводчик задается целью не просто отразить настроение и тему оригинала, но и старается сделать это с помощью использования в переводе максимального количества слов, задействованных в оригинале.
Подобная метафорическая модель предстает и в отрывке сонета 49: «And this my hand against myself uprear, / To guard the lawful reasons on thy part: // To leave poor me thou hast the strength of laws, / Since why to love I can allege no cause» [Shakespeare 1994: 1231] (я поднимаю руку против себя самого и принимаю твою сторону; в силу законов ты можешь меня покинуть, так как я не могу привести причины, по которым я достоин твоей любви).
В переводе С. Маршака данные строки звучат следующим образом: «Ируку я в присяге подниму, / Все оправдав своей неправотой. // Меня оставить вправе ты, мой друг, / А у меня для счастья нет заслуг» [Шекспир 1984: 91]. Не менее близки к оригиналу эти строки и в переводе, выполненном А. Финкелем: «И голос мой меня же обвинит, / Чтоб этим оправдать твою измену. // Законно можешь ты меня забыть: / Нет права у меня любимым быть» [Шекспир 1999: 129]. Но при рассмотрении переводов данного сонета следует отметить, что С. Маршак больше внимания
уделяет передаче нарисованной В. Шекспиром картины: переводчик Маршак строка за строкой воспроизводит сонет, адаптируя его к русскому языку. В свою очередь А. Финкель уделяет большее внимание лексическому наполнению сонета и делает ставку на юридическую лексику. В переводе Финкеля понятия, имеющие отношение к юриспруденции, встречаются чаще, чем в самом оригинале.
Анализируя переводы сонета 49, мы заметили, что оба переводчика, проникнувшись шекспировской метафорой, постарались ярко представить ее даже там, где она имплицирована в оригинале. Так, и у Маршака, и у Финкеля в первом катрене перевода читатель уже сталкивается с юридически окрашенной лексикой. У С. Марашка это звучит как: «И мне объявишь приговор жестокий» [Шекспир 1984: 91], а в переводе А. Финкеля: «Когда осудишь ты мои пороки» [Шекспир 1999: 129]. Конечно, в данной строке Маршака связь образов сонета с юриспруденцией проступает отчетливей, в то время как Финкель использует вполне обыденное слово, которое более широкое применение имеет именно в повседневной жизни. Первый стих третьего катрена в исполнении Финкеля «От тех времен ищу теперь защит» [Шекспир 1999: 129] также содержит лексическую единицу, которая напрямую перекликается с судебной тематикой лишь в рамках сонета.
В своей поэзии В. Шекспир, следуя традиции Петрарки, обиду также представляет как судебный процесс, вследствие чего тексты сонетов изобилуют юридическими терминами. Особенно примечателен в этом плане сонет 35, где представлена образная картина борьбы любви и ненависти в сердце лирического героя. Так, третий катрен данного сонета заключает в себе следующие строки: «Thy adverse party is thy advocate - / And 'gainst myself a lawful plea commence» [Shakespeare 1994: 1229] (твой процессуальный противник выступает твоим же адвокатом, начиная судебную тяжбу против меня), из которого видно, что поэт, ведя судебное разбирательство против своего друга, порой забывает об этом и готов встать на его сторону.
Эти шекспировские строки с их точной терминологией, почерпнутой из сферы юриспруденции, в русских переводах находят самые разнообразные и неожиданные воплощения, которые порой очень различаются концептуально. Следует напомнить, что данный сонет отражает борьбу противоречивых чувств поэта по отношению к обидевшему его другу: с одной стороны, поэт
предъявляет претензии и обвинения, а с другой -сам же готов искать оправдания поступку друга. Таким образом, из строк сонета можно вывести, что и процессуальным противником, и адвокатом выступает сам лирический герой, который и становится теперь главным обвиняемым.
В переводе С. Маршака этот образ представлен недостаточно ясно: «Защитником я прихожу на суд, / Чтобы служить враждебной стороне» [Шекспир 1984: 76]. Юридическая лексика, на основе которой создается метафора, в переводе в большей степени сохранена, но концепт, заложенный Шекспиром, на данном отрезке еще не передан. Поэтому переводчик вынужден закончить мысль, и вводит в финальное двустишье фразу «Но я делю твой грех и приговор» [Шекспир 1984: 76]. Использование такого переводческого приема, как добавление, способствует выравниванию когнитивного диссонанса и приближает перевод к оригиналу.
Не менее интересен перевод А. Финкеля: «Я отвращаю от тебя беду / (Защитником твоим стал прокурор), / И привлекаю сам себя к суду» [Шекспир 1999: 97]. Очевидно, что переводчик использует слово «прокурор» в значении «должностное лицо, выступающее обвинителем в судебном процессе». Мы видим то же присутствие двух противоборствующих групп, что и у Шекспира. Помимо этого, так же как и у Шекспира, в переводе А. Финкеля ясно передана мысль о том, что лирический герой добровольно отправляет себя на скамью подсудимых. Как видно из перевода, юридическая метафора полностью передана без искажения смысла оригинала.
В сонете 30 поэт, вспоминая прошедшие дни, заново переживает горе былых утрат, а процесс воскрешения в памяти картин прошлого он уподобляет судебной сессии, следствием чего стала необходимость включения в текст сонета юридических терминов: «when to the sessions of sweet silent thought /1 summon up remembrance of things past» [Shakespeare 1994: 1228] (когда на выступление перед судом сессий сладкой невысказанной мысли я вызываю воспоминания о прошлом). Существительное «sessions» в юридическом аспекте переводится как «суд квартальных сессий», а глагол «summon up» - вызывать в суд [Collins English Dictionary 2006]. Переводчик А. Финкель реализовал не всю юридическую лексику, к которой прибегает Шекспир: «Когда на суд безмолвных дум своих /Воспоминанья прошлого влеку я» [Шекспир 1999: 85]. Из перевода видно, что сохранению юридической метафоры способствует использо-
вание переводчиком концепта 'суд', хотя вместо слова «вызывать» А. Финкель вводит в сонет «влечь», которое уже не несет никакой юридической окраски. В свою очередь С. Маршак при переводе того же сонета более тщательно следует оригиналу: «Когда на суд безмолвных, тайных дум /Я вызываю голоса былого» [Шекспир 1984: 69], - мы видим, что оба концепта отражены в выполненной им русскоязычной версии сонета.
В целом и С. Маршак, и А. Финкель не нарушают метафору В. Шекспира и стремятся задействовать специальную лексику. При этом некоторые отступления от оригинала, к которым прибегает Финкель при передаче лексических единиц, не оказывают влияния на восприятие данного сонета носителями русского языка.
Нельзя оставить без внимания тот факт, что встречаются и такие переводы сонетов Шекспира, в которых рассматриваемая нами метафора опущена совсем или заменена метафорой, не имеющей отношения к юридической сфере. Так, в сонете 137
B. Шекспир вновь обращается уже к известному нам сюжету, когда и глаза и сердце по разному воспринимают объект любви. Однако шекспировское «judgment of my heart» [Shakespeare 1994: 1242] (судебный приговор моего сердца) в переводах С. Маршака и А. Финкеля не находит ясного отражения. Опущение этой метафоры восполняется за счет развертывания иных образов, задействованных в сонете.
Порой переводчики, напротив, привносят в свои переводы метафорические образы, которых нет в оригинале. При этом действуют они достаточно осмотрительно и пользуются теми метафорами, которым отдает предпочтение и сам Шекспир. В этом плане примечателен сонет 69. В оригинале мы не встречаем никаких упоминаний, имеющих отношение к юриспруденции. Тем не менее в переводе С. Маршака в строках «вражды и дружбы общий приговор» и «голос судей неподкупных» [Шекспир 1984: 113] ясно прослеживается наличие юридической метафоры. А. Финкель также прибегает к подобным образам: «те же судьи изменяют мненье» [Шекспир 1999: 184], что свидетельствует о внесении переводчиком образа, отсутствующего в оригинале.
В целом такие добавления не мешают восприятию сонетов: они почерпнуты из шекспировской коллекции метафор, а потому не вступают в разлад с общим настроением «Сонетов». Из рассмотренных примеров также видно, что
C. Маршак и А. Финкель смогли добиться адекватного перевода метафор, представленных в
поэзии В. Шекспира. При этом не произошло заметных концептуальных и прагматических сдвигов. Иными словами, оказывается возможным не только перевод метафоры в одном языке метафорой в другом языке, но и выполнение перевода в рамках юридической тематики, к которой прибегает автор оригиналов.
После тщательного изучения всего многообразия юридической метафоры в сонетах В. Шекспира постараемся представить метафорическую модель ЛЮБОВЬ - это СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО в виде фреймов:
• Фрейм 1. Виды судебных процедур: сонет 30 - sessions (суд квартальных сессий), сонеты 35, 46 - plea (тяжба), сонет 153 - trial (судебное разбирательство).
• Фрейм 2. Участники судебного процесса: сонет 35 - adverser (процессуальный противник), сонет 35 - advocate - (адвокат), сонет 46 - defendant (подзащитный), сонет 89 - defence (защита).
• Фрейм 3. Действия участников судебного процесса: сонет 30 - summon up (вызывать свидетеля), сонет 46 - to plead (вести судебное дело), сонет 64 - to hold a plea (отправлять судебное дело), сонет 74 - arrest (арестовывать), сонет 125 -impeach (обвинять), сонет 126 - to detain (брать под стражу), сонет 137 - make judgment (выносить приговор), сонет 152 - accuse (обвинять).
• Фрейм 4. Взыскание или приговор: сонет 49 - lawful reason (судебное оправдание), сонеты 115, 137, 148 - judgment (приговор), сонеты 74, 133 - bail (залог), сонет 120 - ransom (выкуп).
Очевидно, что представленные концепты носят ярко выраженный профессионально-ориентированный характер. Также можно отметить, что поэт к некоторым терминам прибегает достаточно часто, а другие - встречаются всего один раз.
Научный интерес представляет также «наполнение» фреймов данной метафорической модели, выстроенное после анализа юридических метафор в переводах. Итак, попытаемся распределить юридическую лексику русскоязычных вариантов сонетов В. Шекспира, выполненных С. Маршаком и А. Финкелем, по рассмотренным ранее фреймам:
• Фрейм 1. Виды судебных процедур: сонеты 30 (м; ф)1, 35 (м; ф), 46 (м; ф), 74 (ф), 117 (м) -суд.
1 После номера сонета в скобках условными буквами («м» - С. Маршак, «ф» - А. Финкель) обозначены авторы переводов, в которых встречается лексическая единица. Если в одном переводе слово употреблено несколько раз, то рядом с обозначающей буквой появляется цифра, которая демонстрирует, сколько раз было использовано слово. Например,
• Фрейм 2. Участники судебного процесса: сонет 35 (м; ф) - защитник, сонет 35 (м) -враждебная сторона, сонет 35 (ф) - прокурор, сонет 36 (м) - осужденный, сонеты 69 (м; ф-2), 121 (м; ф), 141 (ф) - судья (судьи), сонет 124 (м) -свидетель.
• Фрейм 3. Действия участников судебного процесса: сонет 35 (ф) - привлекать к суду, сонет 49 (м; ф), - оправдывать, сонет 49 (м) - поднимать руку в присяге, сонет 49 (ф) - осуждать, сонет 49 (ф) - искать защиты, сонет 74 (м) - отправить под арест, сонет 74 (ф) - засудить, сонет 89 (ф) - обвинять, сонеты 121 (ф), 150 (м) - судить.
• Фрейм 4. Взыскание или приговор: сонеты 35 (м), 46 (ф), 49 (м), 69 (м), 88 (ф), 145 (м), 149 (м), - приговор, сонет 74 (м) - выкуп, сонеты 74 (м), 87 (м), 109 (м), 133 (м, ф) - залог, сонет 74 (м) - отсрочка, сонет 87 (ф) - освобожденье.
Отметим, что в русскоязычных сонетах В. Шекспира наиболее разнообразны лексические единицы, которые заполняют фрейм «Действия участников судебного процесса». Достаточно равномерно заполнены фреймы 2 и 4, в то время как фрейм «Виды судебных процедур» представлен лишь концептом 'суд', который часто встречается в переводах русских переводчиков, вероятно, потому, что в русском языке он является наиболее употребительным для обозначения любого вида судебных процедур.
Для того чтобы проиллюстрировать, какое количество юридических концептов задействовано автором оригиналов и каждым отдельным переводчиком, на основе полученных данных мы построили диаграмму.
Очевидно, что переводчики активно стремятся сохранить исходные метафоры В. Шекспира, и в переводах они занимают значительное пространство. При этом заметны существенные расхождения между количеством юридических концептов, используемых Шекспиром, Маршаком и Финкелем. Это объясняется, с одной стороны, различиями структур английского и русского языков, а с другой - индивидуальной манерой каждого создателя поэтического текста. Хотя блок, относящийся к фрейму «Виды судебных процедур» (фрейм 1), демонстрирует полное совпадение числа концептов в оригинале и в переводах, подобное явление скорее носит случайный характер и не становится признаком закономерности передачи концепта на языке перевода.
обозначение «сонет 69 (м; ф - 2) - судья» свидетельствует, что в переводе сонета 69 С. Маршак использует слово «судья» один раз, а А. Финкель - два раза.
12 i 10 8 6 4 2 0
□Шекспир □Маршак □Финкель
фрейм 1
фрейм 2
фрейм 3
фрейм 4
Диаграмма 1.
Количественное наполнение фреймовой структуры метафоры ЛЮБОВЬ - это СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО
Более подробному рассмотрению наполнения фреймов юридической метафорической модели в оригинале и в переводах поможет сводная сравнительно-сопоставительная таблица, которая
покажет, какие именно юридические концепты способствуют реализации метафоры в оригинале и в переводах:
«Качественное наполнение фреймовой структуры метафоры ЛЮБОВЬ - это СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО».
Таблица
Фрейм 1 «Виды судебных процедур» Фрейм 2 «Участники судебного процесса» Фрейм 3 «Действия участников судебного процесса» Фрейм 4 «Взыскание или приговор»
• plea (тяжба) - 2 • trial (суд, судебное разбирательство) - 1 • sessions (суд квартальных сессий) - 1 • defendant (подзащитный) - 1 • advocate (адвокат) - 1 • defence (защита) - 1 • adverser (процессуальный противник)- 1 • to arrest (арестовывать) - 1 • to detain (брать под стражу) - 1 • to hold a plea (отправлять судебное дело) - 1 • to impeach (обвинять) - 1 • to accuse (обвинять) - 1 • to plead (вести судебное дело) - 1 • to impanel (включать в список присяжных) - 1 • to summon up (вызывать свидетеля) - 1 • to make judgment (выносить приговор) - 1 • judgment (приговор) - 3 • bail (залог) - 2 • lawful reason (оправдание) - 1 • ransom (выкуп) - 1
• суд - 8 • судья - 6 • защитник - 2 • осужденный - 1 • свидетель - 1 • прокурор - 1 • враждебная сторона - 1 • оправдывать - 2 • судить - 2 • привлекать к суду - 1 • отправить под арест - 1 • обвинять - 1 • осуждать - 1 • засудить - 1 • искать защиты - 1 • поднимать руку в присяге - 1 • приговор - 7 • залог - 5 • отсрочка - 1 • освобожденье - 1 • выкуп - 1
Из таблицы видно, что фрейм «Виды судебных процедур», составленный на основе англоязычных сонетов, включает три наименования, в то время как фрейм, выстроенный на основе переводов, состоит лишь из одной универсальной
единицы, которая используется всякий раз, когда Шекспир упоминает тот или иной вид судебного процесса.
Похожую ситуацию мы замечаем и при рассмотрении фрейма «Участники судебного про-
цесса»: здесь переводчики наиболее часто используют концепт 'судья' (шесть раз), в то время как В. Шекспир ни разу не прибегает к этому слову. Автор оригиналов весьма сдержан при использовании слов, обозначающих участников процедуры судопроизводства: во всем сонетном цикле встречается всего четыре подобные единицы. Переводчики Маршак и Финкель, напротив, активно используют подобные наименования и увеличивают их количество до двенадцати.
Фрейм «Действия участников судебной процедуры» почти равномерно заполнен концептами, представленными как в оригинальных сонетах, так и в переводах. Как правило, вышеперечисленные концепты обозначают действия, которые совершаются над подсудимым либо необходимы для проведения судебной процедуры. Тем не менее, лексика, используемая Шекспиром, носит более выраженный терминологический характер, в то время как переводчики чаще используют выражения, которые не связаны напрямую с областью юриспруденции.
Фрейм «Приговор или взыскание» демонстрирует согласие автора оригиналов и переводчиков при выборе лексики, которая входит в его состав. Наиболее часто и поэт, и переводчики прибегают к концептам 'приговор' и 'залог'; реже встречаются 'выкуп' и 'оправдание/освобождение'.
Отметим, что поля таблицы не всегда заполнены равномерно. Это объясняется существенным различием между структурами английского и русского языков, что вызывает необходимость использования переводческих трансформаций (главным образом, лексических и синтаксических) и затрудняет возможность полной передачи всех элементов источника. В процессе перевода С. Маршак и А. Финкель вынуждены учитывать особенности исходного и переводящего языков, вследствие чего они отбирают только обязательные компоненты, которые должны быть переданы в переводе. Также зачастую приходится отходить от конкретных слов оригинала, подбирая синонимичные слова, что неизбежно ведет к модификации фреймов: ряд компонентов может либо исключаться, либо добавляться.
Представленная таблица наглядно демонстрирует, что методика когнитивного анализа успешно применяется при изучении поэтического дискурса и позволяет использовать фреймовый подход, который дает более полную картину процесса перевода лексических единиц с учетом ментальной основы. Более того, подобный анализ позволяет определить случаи более или менее удач-
ного перевода метафоры на русский язык. Уместно будет отметить, что в подобающем большинстве случаев метафора оригинала в переводах сохранена. Следовательно, и заложенный концепт, и производимое эстетическое воздействие оказываются не нарушены.
Таким образом, проведение анализа поэтических метафор согласно постулатам когнитивной лингвистики на основе теории концептуальной метафоры оказалось возможным и помогло более глубоко проникнуть в сущность метафоры. Метафоры подверглись анализу и как механизмы образной речи, присущие поэтическим произведениям, и как особый способ мышления человека. Только метафорическое мышление переводчиков позволяет адекватно воссоздавать систему метафорических образов Шекспира.
При анализе текста оригинала в сопоставлении с переводами именно когнитивный подход (в частности, фреймовый) позволяет выявить размытость или четкость переводов. Помимо этого фреймовый подход дает возможность обобщенно подойти к семантике лексической единицы, выявить одновременно ее семантические и синтагматические особенности, показать сходство или различие между наполнением фреймов, выполненных на основе оригинальных текстов и русскоязычных переводов, их наложение друг на друга.
Сопоставительное исследование «Сонетов» У. Шекспира с их переводами на русский язык показало, что воспроизведение концептуальных метафор, созданных автором в английском языке, возможно и на языке перевода, что указывает на универсальность человеческого мышления в целом и сходство в восприятии действительности представителями разных культур. Когнитивный анализ, являясь лингвистическим методом исследования, с успехом применяется и в современном переводоведении и предлагает новые перспективы для сопоставительного анализа поэтического текста и его перевода.
Список литературы
Аникст А. Лирика Шекспира // Шекспир У. Сонеты / Пер. с англ. С.Я. Маршака. СПб.: Азбука-классика, 2004.
Болдырев Н.Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики // Вопр. когнитивной лингвистики. № 1. 2004.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ. / Под ред. и с пре-дисл. А.Н. Баранова. М.: Едиториал УРСС, 2004.
Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике. (О концепте контейнера и формах его объективизации в языке) // Известия АН. Сер. Лит-ра и язык. 1999. № 5-6.
Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург, 2001.
Шекспир У. Сонеты. На англ. яз. с параллельным русским текстом / Сост. А.Н. Горбунов. М.: Радуга, 1984.
Шекспир У. Сонеты. СПб.: Терция, Кристалл, 1999.
Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. М.: Большая Российская энциклопедия,1998.
Collins English Dictionary. 8th Edition. HarperCollins Publishers, 2006. 120,000 entries.
Shakespeare - The Complete Works of William Shakespeare. The Shakespeare Head Press Edition; Wordsworth Poetry Library, 1994.
I.A. Russova
COGNITIVE RESEARCH OF JURIDICAL METAPHOR IN W. SHAKESPEARE'S SONNETS AND THEIR TRANSLATION INTO RUSSIAN
сognitive analysis, poetic discourse, conceptual metaphor, frame, translation
The article is dedicated to the comparative analysis of conceptual metaphors in poetic discourse and deals with the peculiarities of their translation into Russian. Juridical metaphor LOVE IS A TRIAL is in the highlight of the article. Frames that are discussed in the work prove the efficiency of the cognitive analysis concerning conceptual metaphors in the poetic discourse.
