CC BY
31
vance. The key conclusion is that the sociological analysis of information threats will help to correct the information policy of the modern Russian state, to make it safe.
Keywords: information risks, social security, information society, sociological analysis of information security
Yakovleva Svetlana Nikolaevna, candidate of sociological science, associate professor, [email protected], Russia, Orel, Oryol State University I.S. Turgenev,
Khamidulin Rustam Faridovich, postgraduate, [email protected], Russia, Orel, Russian Academy of National Economy and Public Administration
УДК 328 001: 10.24412/2071-6141-2022-3-77-88
КОГНИТИВНАЯ КАРТА ИНФОРМАЦИОННЫХ ПОТОКОВ ДОМИНИРУЮЩИХ ТИПОВ СЕТЕЙ СОЦИАЛЬНОГО НЕДОВОЛЬСТВА РЕГИОНАЛЬНЫХ СООБЩЕСТВ РУНЕТА
А.Ю. Домбровская, М.А. Давыдова
Анализируются вербальные и поведенческие цифровые маркеры социального недовольства, отраженные в региональных социальных сетях РФ. Эмпирическое исследование построено на комбинации кластерного анализа для дифференциации регионов по уровню социального недовольства, когнитивного картирования, позволившего установить содержательную специфику недовольства в регионах РФ, ивент-анализа, который позволил интерпретировать и соотнести с событийной повесткой результаты когнитивного картирования. Результаты исследования продемонстрировали взаимосвязь контекстов социального недовольства, получающих отражение в социальных медиа региона, и показателей их социально-экономического развития. Когнитивное картирование продемонстрировало существование нелинейной связи между спецификой региональных кластеров по уровню развития их социально-экономических показателей и особенностями содержания материалов, которые отражают различные контексты социального недовольства жителей регионов России
Ключевые слова: сети социального недовольства, когнитивное картирование, дискурсы недовольства, социально-медийный анализ, сетевой подход, региональное недовольство.
Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финуниверситета.
Постановка проблемы
Всё возрастающая социальная неопределенность, изменчивость, непредсказуемость внешних факторов, воздействующих на социально-политическую и социально-экономическую ситуацию в новых геополитических реалиях, служит триггером роста объема цифровых следов социальных страхов и опасений россиян в социально-медийной среде Рунета. Цифровые сообщества, продвигающие оппозиционную и деструктивную
повестку, работают на усугубление ценностного межпоколенческого разрыва, при этом эксплуатируя контексты нерешенных общественных проблем. Наиболее эффективно мобилизовать пользовательский резонанс критически ориентированным цифровым акторам удается вокруг региональных контекстов общественного недовольства. В этом смысле используется оппозиционный потенциал социально депривированных слоев населения, контексты социального недовольства приобретают региональный и локальный акцент. Исходя из этого, исключительно важно проводить мониторинг сетей недовольства, функционирующих в социальных медиа субъектов РФ.
Цель проведенного исследования состоит в установлении специфики вербальных (дискурсивных, технологических) и поведенческих (характеристики пользовательской активности) цифровых маркеров социального недовольства, отраженных в региональных социальных сетях РФ.
Методология исследования
Методология исследования представлена такими подходами, как:
- структурно-функциональный подход, обеспечивающий изучение социальных сетей недовольства как дисфункцию цифровой среды [1-2];
- когнитивный подход, позволяющий установить соотношение между рациональными и иррациональными приемами воздействия на сознание пользователей в российском сегменте социальных сетей в период проведения СВО на Украине [3-4];
- Predictor Mining - методология интеллектуального поиска цифровых маркеров социальных и политических процессов, с помощью которой осуществлена автоматическая выгрузка информационных потоков, отражающих риторику сетей социального недовольства [5];
- сетевой подход, обеспечивающий понимание социальных медиа как сетей, формирующих плотную среду информационного влияния лидеров общественного мнения на сознание и общественные установки своей цифровой аудитории [6].
Методика исследования
Эмпирические объекты исследования и соответствующие им методы сбора и анализа информации:
Социально-экономические показатели развития регионов РФ служат основой кластерного анализа регионов РФ по степени выраженности социального недовольства их жителями.
Материалы социально-медийных сообществ с риторикой социального недовольства стали базой когнитивного картирования (380 цифровых групп из 3 социальных сетей: «ВКонтакте», «Одноклассники», «TikTok» и мессенджера Телеграм). Критериями отбора выступали следующие позиции: наличие групповой риторики социального недовольства; невысокая ботовость участников (не превышающая 10 %) и публикационная актив-
ность (не реже 3 сообщений в неделю и опубликование последнего поста не позднее 3 дней на момент анализа). На втором этапе был проведен содержательный анализ материалов отобранных сообществ с целью выявления ключевых контекстов и триггеров формирования и мобилизации настроений социального недовольства у пользователей социально-медийных групп (всего изучено 600 документов, принцип сплошного отбора 10 наиболее актуальных по дате сообщений в каждой группе - исследовательском кейсе, глубина анализа: 24.08.2021 - 23.04.2022 гг.), база содержательного анализа обработана в программе SPSS Statistics 26.0.
Материалы региональных новостных СМИ, отражающие локальные события, вызывающие широкий общественный резонанс жителей регионов и способствующие мобилизации их социального недовольства (глубина аккумулирования: 24.08.2021 - 23.04.2022 гг.), были фундаментом ивент-анализа, позволившего интерпретировать ряд положений когнитивного картирования материалов региональных сетей недовольства.
Результаты исследования
Когнитивное картирование сетей социального недовольства осуществлялось в соответствии с выявленными на основе критериев социально-экономического развития региональными кластерами (соотношение среднедушевого долга и зарплаты, объем задолженности перед банками на одного человека в тыс. руб., отношения медианных доходов к стоимости фиксированного набора товаров и услуг, доля людей за чертой бедности и крайней бедности, социально-экономическое положение региона, финансовое благополучие жителей региона, уровень безработицы, количество расследованных преступлений по ст. 290 УК РФ «Получение взятки» (кол-во преступлений на 1000 человек), рейтинг влияния глав субъектов РФ, социальные расходы консолидированного бюджета на одного жителя в тыс. руб.). Кластеризация методом complete проведена с применением языка программирования R.
Первый кластер (Камчатский край, Магаданская область, Ненецкий автономный округ, Чукотский автономный округ) характеризуется наибольшим значением отношения медианных доходов к стоимости фиксированного набора товаров и услуг, при этом объем задолженности перед банками на одного человека также является одним из самых больших в сравнении со всеми другими регионами. Кроме того, в данной группе регионов наблюдается минимальное количество преступлений, связанных с коррупцией в органах власти. Сообщениям социальных сетей недовольства из 1 -го кластера свойственно преобладание в качестве объектов социального недовольства органов региональной (в большинстве случаев) и муниципальной власти. Среди наиболее представленных контекстов недовольства - коррумпированность власти, озабоченность потерей работы и состояние системы здравоохранения.
Технологические характеристики анализируемых сообщений отразим в таких параметрах, как технология, прием влияния, авторство и тар-гетная общность. В сообщениях социальных медиа 1-го кластера доминирует эмоциональная подача информации, иррациональные способы информационного воздействия. При этом используемая зачастую псевдорациональная аргументация, по сути, также служит средством аффективного воздействия с целью мобилизовать социальное недовольство пользователей региональных интернет-ресурсов, в первую очередь, молодой пользовательской аудитории. Чаще всего генераторами социального недовольства в региональных сетях 1 -го кластера служат новостные региональные сообщества, центры общественного мнения и городские социально-медийные группы (рис. 1).
Региональные н муниципальные власти
Молола* чпсть пол ьзовательскоП аудитории
\
Коррум пнрованно стъ власти, озабоченное ь потерей работы в состояние системы ^лракоохраненпя у
1 КЛАСТЕР
' Новостные г
; региональные СОООШеСТЕЯ, цевгры общественногомнения и городскиеышпально-медпГшыс группы
Доминирование иррационального
1
Псевдорациональнвя аргументация
/
Рис. 1. Когнитивная карта информационных потоков доминирующих типов сетей социального недовольства в 1 кластере
Второй кластер (Москва, Московская область, Республика Татарстан, Санкт-Петербург, Сахалинская область, Ханты-Мансийский автономный округ - Югра, Ямало-Ненецкий автономный округ) отличается самым высоким уровнем задолженности перед банками на одного человека, а также самым высоким по всей России количеством преступлений, связанных с коррупцией в органах власти. Вместе с тем, данная группа регионов показывает наименьший уровень безработицы, а также наименьший показатель доли людей, находящихся за чертой бедности и крайней бедности. Сообщения социальных сетей недовольства 2-го кластера характеризуются преобладанием в качестве объектов социального недовольства органов федеральной и региональной власти. Представленные контексты недовольства сочетают социально-экономические и политические аспекты: «несменяемость власти», «незащищенность прав личности», экономические и социальные последствия ведения СВО, состояние дорог. В сообще-
ниях анализируемого кластера доминирует иррациональное воздействие. Для развития установок социального недовольства пользователей региональных интернет-ресурсов применяются разнообразные приемы: ценностное подчинение, заражение, обеспечение согласия с продвигаемым мнением, мотивирование к действию, формирование чувства вины, эмоциональная стереотипизация. Чаще всего генераторами социального недовольства в региональных сетях 2-го кластера служат оппозиционные цифровые сообщества, городские новостные группы (рис. 2). Отметим, что наибольшими значениями пользовательской активности (потенциал одобрения, резонансность, виральность) располагают материалы сетей недовольства именно второго регионального кластера.
Федеральные н региональные власти
V.
Нет четкой адресации
'(Несменяемость власти», «незащищенность прав личности». экономические н социальные последствия СЕЮ
2 КЛ АСТЕ Р
Оппозиционные цифровые сообщества,городские новостные сообщества
Дош тирован] 1е иррациональвого влияния
Ценностное подчинение, заряжение.
обеспечение согласия с продвигаемым мнением, мотивирование к действию формирование чувства вины, эмоциональная стереотипизация ,
Рис. 2. Когнитивная карта информационных потоков доминирующих типов сетей социального недовольства во 2 кластере
В третьем и четвертом кластерах, довольно схожих по характеристикам социально-экономического развития (Воронежская область, Краснодарский край, Ленинградская область, Нижегородская область, Приморский край, Республика Башкортостан, Самарская область, Свердловская область, Тульская область, Тюменская область, Челябинская область; Алтайский край, Амурская область, Архангельская область, Астраханская область, Белгородская область, Брянская область, Волгоградская область, Вологодская область, Ивановская область, Иркутская область, Калининградская область, Калужская область, Кемеровская область, Кировская область, Костромская область, Красноярский край, Курская область, Липецкая область, Мурманская область, Новгородская область, Новосибирская область, Омская область, Оренбургская область, Орловская область, Пензенская область, Пермский край, Псковская область, Республика Адыгея, Республика Карелия, Республика Коми, Республика Мордовия, Республика
Саха (Якутия), Ростовская область, Рязанская область, Саратовская область, Смоленская область, Ставропольский край, Тамбовская область, Тверская область, Томская область, Удмуртская Республика, Ульяновская область, Хабаровский край, Чувашская Республика, Ярославская область) наблюдается один из самых худших уровней соотношения среднедушевого долга и зарплаты, при этом низкий уровень безработицы и высокий уровень доверия к лидерам регионов. Также регионы характеризуются сравнительно высоким уровнем социальных расходов консолидированного бюджета на одного жителя. Материалам социальных медиа 3-го кластера свойственно преобладание в качестве объектов социального недовольства преимущественно органов региональной власти. Циркулирующие в анализируемом сегменте сообщений контексты недовольства имеют наиболее широкий диапазон: от прагматических до идеалистических позиций: коррумпированность власти, рост цен, «дефицит товаров» на фоне СВО, ветхое жилье, стоимость коммунальных услуг, работа общественного транспорта, «незащищенность прав личности в обществе».
В сообщениях анализируемого кластера комбинируются средства рационального и иррационального воздействия. Социальное недовольство пользователей региональных интернет-ресурсов формируется с помощью приемов: ценностное подчинение, заражение, ценностное камуфлирование, обесценивание, рациональная аргументация. Основными генераторами социального недовольства в региональных сетях 3-го кластера выступают центры и лидеры общественного мнения, оппозиционные цифровые сообщества (рис. 3).
Региональные органы власти
Г-Л
Нет четкой адресатп I
_ _]
Коррумпированность власти, росшен. дефицит товаров на фоне СВО. ветхое жилье, стоимость коммунальных услуг, работа общественного транспорта
«незащищенность пряв личности» ,
3 КЛАСТЕР
Центры п лидеры общественного мнения, оппозиционные цифровые сообщества
Относительно весомая представленность рационального воздействия в сочетании с иррациональными приемами
/-\
Ценностное подчинение, заражение, ценно стно е камуфпирова ние. обесценивание, рациональная
аргумента шм \_
Рис. 3. Когнитивная карта информационных потоков доминирующих типов сетей социального недовольства в 3 кластере
В проанализированных документах социальных медиа 4-го кластера в качестве объектов социального недовольства доминируют органы власти всех уровней. Циркулирующие в анализируемом сегменте сообщений контексты недовольства довольно многогранны: недовольство принимаемыми политическими решениями, ограничительными мерами по СОУГО-19 (до начала 2022 г.), рост цен, «дефицит товаров» на фоне СВО, низкий уровень зарплаты.
В сообщениях анализируемого кластера преобладают средства иррационального воздействия. Социальное недовольство пользователей региональных интернет-ресурсов поддерживается с помощью приемов: ценностное подчинение, заражение, метод «общего вагона», ценностное камуфлирование, обеспечение согласия с продвигаемым мнением, обесценивание, мотивирование к действию, дегуманизация. Основными субъектами формирования социального недовольства в региональных сетях 4-го кластера выступают оппозиционные цифровые сообщества, городские новостные группы, центры общественного мнения (рис. 4).
Ценностное подчинение, заряжение, метод
обшего вагона, ценностное к омуфлираваш |е,
обеспечение согласна с продвигаемым мнением, обесценивание, мотивирование к действию, дегуманизация
Рис. 4. Когнитивная карта информационных потоков доминирующих типов сетей социального недовольства в 4 кластере
В пятый кластер включены Республика Дагестан, Республика Ингушетия, Республика Крым, Севастополь, Чеченская Республика. Эти субъекты РФ отличаются наивысшим соотношением среднедушевого долга и зарплаты, а также наименьшим объемом задолженности перед банками на одного человека. При этом эти регионы характеризуются самым низким уровнем финансового благополучия жителей и наивысшим уровнем безработицы. Наконец, уровень доверия к главе субъекта так же один
из самых высоких. В сообщениях социальных медиа регионов 5-го кластера в качестве объектов социального недовольства выступают региональные органы власти. Контексты недовольства данного сегмента социальных медиа имеют политический уклон: несогласие с необходимостью проведения СВО, недовольство задержаниями в связи с участием в антивоенных акциях, среди социальных аспектов преобладает недовольство состоянием здравоохранения.
В сообщениях анализируемого кластера доминируют средства иррационального воздействия. Социальное недовольство пользователей региональных интернет-ресурсов развивается с использованием таких приемов: мотивирование к действию, примитивизация. Ключевыми субъектами формирования социального недовольства в региональных сетях 5-го кластера выступают городские новостные группы и центры общественного мнения. Базовыми целевыми общностями для этих цифровых акторов служат оппозиционно ориентированные пользователи социальных медиа (рис.5).
Рис. 5. Когнитивная карта информационных потоков доминирующих типов сетей социального недовольства в 5 кластере
Шестой региональный кластер (Владимирская область, Еврейская автономная область, Забайкальский край, Кабардино-Балкарская Республика, Карачаево-Черкесская Республика, Курганская область, Республика Алтай, Республика Бурятия, Республика Калмыкия, Республика Марий Эл, Республика Северная Осетия — Алания, Республика Тыва, Республика Хакасия) - это класс субъектов РФ с самым высоким соотношением среднедушевого долга и зарплаты, а также минимальным отношением ме-
дианных доходов к стоимости фиксированного набора товаров и услуг. Показатель доли людей за чертой бедности и крайней бедности также самый высокий среди всех других регионов. Также регионы отличаются наибольшим показателем количества преступлений на 1000 человек и низшим рейтингом влияния глав субъектов РФ. В материалах социальных медиа регионов 6-го кластера в качестве объектов социального недовольства выступают региональные и муниципальные органы власти. Контексты недовольства данного сегмента социальных медиа включают, как правозащитный, так и социально-экономический аспекты: недовольство школьной инфраструктурой, медицинским обслуживанием, уровнем зарплаты, а также недовольство задержаниями в связи с участием в антивоенных акциях.
Рис. 6. Когнитивная карта информационных потоков доминирующих типов сетей социального недовольства в 6 кластере
В документах анализируемого кластера превалируют средства иррационального воздействия. Социальное недовольство пользователей региональных интернет-ресурсов развивается с применением преимущественно приема обеспечения согласия с продвигаемым мнением. Центральными субъектами формирования социального недовольства в региональных сетях 6-го кластера выступают центры общественного мнения. Генерируемые ими контексты социального недовольства ориентированы главным образом на такие таргетные группы, как женщины и молодые матери (рис.6). Подчеркнем при этом, что материалы сетей недовольства шестого регионального кластера имеют наименьшие значения пользовательской активности (потенциал одобрения, резонансность, виральность).
Заключение
Таким образом, контексты социального недовольства, отраженные в социальных медиа регионов, имеют явную взаимосвязь с показателями их социально-экономического развития. В наиболее неблагополучных регионах, где самый высокий среди всех других регионов показатель доли людей за чертой бедности и крайней бедности, наибольший показатель количества преступлений на 1000 человек и низший рейтинг влияния глав субъектов РФ, лидируют контексты недовольства жителей низкими доходами, различными аспектами бытового неустройства, а главными объектами недовольства выступают региональные и местные власти.
Следует особо отметить, что сети социального недовольства регионов, характеризующихся низкими доходами и невысокими показателями социально-экономического развития, вместе с тем, высоким уровнем доверия региональной власти, отражают преимущественно неэкономические контексты недовольства, и больше сфокусированы на оценке оправданности специальной военной операции на Украине.
Когнитивное картирование показало существование нелинейной связи между спецификой региональных кластеров по уровню их социально-экономических показателей и особенностями содержания материалов, отражающих различные контексты социального недовольства жителей регионов России.
Так, регионы экономически благополучного кластера при относительно высоких значениях социально-экономического развития (столичные регионы и мегаполисы) имеют наивысшее проявление контекстов социального недовольства, связанных с правозащитным, либеральным дискурсом, а в качестве основных объектов недовольства - федеральные органы власти, «отвечающие за состояние защищенности прав личности в обществе».
В этой связи следует особо отметить, что сети социального недовольства регионов, характеризующиеся низкими доходами и невысокими показателями социально-экономического развития, вместе с тем, отличаются высоким уровнем доверия региональной власти, отражают преимущественно неэкономические контексты недовольства, и больше сфокусированы на оценке оправданности специальной военной операции на Украине. Поскольку в этот кластер входят такие субъекты РФ, как Крым и Чечня, имеющие особый социокультурный статус и так называемый «дополнительный символический капитал», предполагается, что это обусловливает сглаживание прямой зависимости между экономическим благополучием и развитостью сетей недовольства.
Всё же среди результатов когнитивного картирования присутствуют данные, демонстрирующие линейную связь. Жители регионов из наиболее неблагополучных регионов, где самый высокий среди всех дру-
гих регионов показатель доли людей за чертой бедности и крайней бедности, наибольший показатель количества преступлений на 1000 человек и низший рейтинг влияния глав субъектов РФ, акцентируются на контекстах недовольства низкими доходами, различными аспектами бытового неустройства, а главными объектами недовольства выступают региональные и местные власти.
Список литературы
1.Parsons T. Sociological theory and modern society. N.Y.: Free Press,
1967.
2.Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: АСТ,
2006.
3. Данливи П. Политическое поведение: институциональный и эмпирический подходы / Политическая наука: Новые направления. М: Вече, 1999. С. 282
4. Далтон Р. Дж. Сравнительная политология: микроповеденческий аспект / Политическая наука: новые направления. М.: Вече, 1999. С. 330-344.
5. Бродовская Е.В., Домбровская А.Ю., Карзубов Д.Н., Синяков А.В. Развитие методологии и методики интеллектуального поиска цифровых маркеров политических процессов в социальных медиа // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2017. № 5. (141). С. 79-104.
6.Howard Ph.N., Parks M.R. Social Media and Political Change: Capacity, Constraint and Consequence // Journal of Communication. 2012. I. 62. P. 359-362.
Домбровская Анна Юрьевна, д-р. социол. наук, проф., [email protected], Россия, Москва, Финансовый университет при Правительстве РФ,
Давыдова Мария Александровна, лаборант-исследователь, [email protected], Россия, Москва, Финансовый университет при Правительстве РФ
COGNITIVE MAP OF INFORMATION FLOWS OF DOMINANT TYPES OF SOCIAL DISCONTENT NETWORKS OF REGIONAL RUNET COMMUNITIES
A. Yu. Dombrovskaya, M.A. Davydova
The article is devoted to the analysis of verbal and behavioral digital markers of social discontent reflected in regional social networks of the Russian Federation. The empirical study is based on a combination of cluster analysis to differentiate regions by the level of social discontent, cognitive mapping, which allowed us to establish the content specifics of discontent in the regions of the Russian Federation, event analysis, which allowed us to interpret and correlate the results of cognitive mapping with the event agenda. The results of the study demonstrated the relationship between the contexts of social discontent reflected in the social media of the region and the indicators of their socio-economic development. Cognitive
mapping has demonstrated the existence of a nonlinear relationship between the specifics of regional clusters in terms of the level of development of their socio-economic indicators and the features of the content of materials that reflect different contexts of social discontent among residents of Russian regions
Keywords: social discontent networks, cognitive mapping, discontent discourses, social media analysis, network approach, regional discontent.
Dombrovskaya Anna Yuryevna, doctor of social sciences, professor, [email protected], Russia, Moscow, Financial University under the Government of the Russian Federation,
Davydova Maria Alexandrovna, laboratory assistant-researcher, [email protected], Russia, Moscow, Financial University under the Government of the Russian Federation.
УДК 316 DOI: 10.24412/2071-6141-2022-3-88-97
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ СОЦИОЛОГИИ ОБРАЗОВАНИЯ
Т.Н. Ключникова, О.В. Волкова, А.А. Поляков
Данная работа посвящена вопросу становления и развития социологии образования как самостоятельной отрасли научного знания. В статье определены и классифицированы основные подходы к исследованию социологии образования и выделены направления изучения данной отрасли научного знания. Особое внимание уделяется работам таких ученых как Э. Дюркгейм, Л. Уорд, Дж. Дьюи, Р. Мертон, Дж. Пейн, социологические концепции которых оказали значительное влияние на развитие как зарубежной, так и отечественной социологии образования. Проведенный авторами анализ заявленной проблематики позволяет сделать вывод об актуализации методологических вопросов в социологии, и, в частности, социологии образования.
Ключевые слова: общество, социальные институты, образование, социологическая наука, социология образования, социальный прогресс.
Предметная область социологии образования основывается на поисках социологических подходов к исследованию образования как социального института и как социального феномена, к выявлению путей повышения эффективности функционирования в процессе взаимодействия его основных элементов.
Для анализа теоретических основ становления и развития социологии образования обратимся к научным трудам мыслителей, которых по праву называют основоположниками социологии образования.
