CC BY
16
ИНТЕРВЬЮ НОМЕРА
I Интервью с Екатериной КУЗНЕЦОВОЙ
Когда
у твоих ног
интервью взяла | Галина ПРОХОРЦОВА I
- Екатерина Сергеевна, позвольте вас поздравить с завершением NVC Как вы оцениваете прошедшее мероприятие?
- На конгрессе я отвечала за дерматологию и рада, что все прошло хорошо, потому как очень волновалась. В первый день обычно у нас проходит образовательная программа, а второй-третий, когда мы приглашаем иностранного лектора, - для продвинутой аудитории. Темы с каждым годом усложняются, и уровень слушателей меняется, что не может не радовать.
И, наконец, к нам в этом году приехал долгожданный лектор, которого мы ждали 4 года - Терри Оливри.
- Я прочла ваш отзыв о нем в «Вестнике NVC». Вы очень тепло о нем пишете.
- Да, он замечательный человек и специалист. И он мой ангел-хранитель по жизни: очень помог в профессиональном плане и чисто по-человечески. Оливри - редкий специалист, радующийся успехам других. Француз по происхождению, он много лет работает в Америке, закончив там в молодые годы резидентуру. Я познакомилась с ним в 2005 году, на конференции в Греции.
И, пожалуй, никто не будет спорить, что Терри Оливри - самый известный дерматолог в ветеринарном мире. У него феноменальная память и энциклопедические знания, в том числе по смежным наукам.
Он очень добр, активен и молод душой. Много лет занимается ветеринарией, иммунологией, дерматологией, и я наблюдала, как у него горят глаза, когда он начинает говорить на любимые темы.
И я считаю, это большая удача, что он приехал впервые в нашу страну, к нам на NVC.
Я услышала множество положительных и благодарных отзывов.
- Что повлияло на ваш профессиональный выбор?
- У меня с детства была большая тяга к животным. В 4 года я заявила родителям, что буду дояркой, и привела их в шок, да и в деревне у нас никого не было. Сколько помню себя, у меня была сумка скорой помощи, и я ходила, растворами всякими смазывала веточки деревьев, чтобы они заживали. Но животных дома не держали, потому что была у меня на них аллергия - астма. И это был тот тип заболевания, который если начинается у ребенка рано, имеет шанс снизиться к периоду полового созревания, но при условии контакта с животными. Я же гуляла со всеми окрестными
Екатерина Сергеевна КУЗНЕЦОВА
Ветеринарный врач-дерматолог, заведующая дерматологическим отделением клиники «Белый клык».
Первый в РФ доктор-дипломант Европейского ветеринарного дерматологического колледжа, лауреат премии Ассоциации практикующих врачей России «Золотой Скальпель», член Европейского общества ветеринарной дерматологии (European Society of Veterinary Dermatology), член Международного общества ветеринарной дерматопатологии (International Society of Veterinary Dermatopathology), член Европейского колледжа ветеринарной дерматологии (European College of Veterinary Dermatology).
собаками, с которыми только можно, и, сама того не понимая, себя подлечила. В то время у врачей были одни рекомендации - к животным не подходить. Сейчас же, наоборот, признано - нужен контакт с животными. К 11 годам аллергия стала ослабевать, но до конца не прошла. Я до сих пор не могу кошек держать дома, хотя работаю с ними, имея под рукой противоаллергические препараты.
- Но вы неуклонно шли к своей цели?
- В школьные годы любимым предметом была биология, и это давало родителям надежду, что мой интерес будет и дальше развиваться в этом направлении: они переживали из-за моей аллергии и не хотели, чтобы я становилась ветеринарным врачом.
К 12 годам мама отважилась мне взять собаку, и я всерьез ею занялась, дрессировала, ходила на разные соревнования. Мое желание посвятить себя ветеринарии к окончанию школы укрепилось, а когда мы приехали в Ветеринарную академию на день открытых дверей, хотя там не было ничего особенного, я была в таком восторге, что мама поняла: дальше бороться бесполезно.
Во время учебы в академии я боялась, что меня отчислят, потому что на практических занятиях с коровами и лошадьми меня преследовала сильная аллергия. Я ее скрывала. И я не из тех, кто пошел в ветеринарию, потому что не поступил в медицинский. Я и не собира-
лась в медицинский, мне хотелось быть именно с животными. Я считаю, мне повезло: мало у кого с детства получается так определиться в жизни.
- Наверное, вам не терпелось поскорее закончить вуз, чтобы лечить животных?
- Еще во время учебы я начала подрабатывать, делала инъекции после назначений врача. Решила, что это будет полезно на практике. Меня просили высказать свое мнение, я смущалась, потому что была еще студенткой, и предупреждала об этом. Постепенно это переросло в довольно обширную частную практику, и, получив диплом, я работала в клинике сначала стажером, а затем врачом. Когда меня пригласили в «Белый клык», я с радостью приехала на собеседование, потому что уже была наслышана про эту клинику. На собеседовании я понравилась Комолову (ред.: Андрей Комолов, главный врач клиники «Белый клык»), потому что знала больше, чем среднестатистический врач. Меня приняли на работу врачом, хотя именно здесь я готова была работать и ассистентом. В то время меня интересовала кардиология, и год или два я ездила на курсы медицинских кардиологов.
- Но в кардиологии преуспеть больше, чем Комо-лов, наверное, трудно?
- Я бы посоревновалась, если бы решила специализироваться в этом. У меня есть такое полезное, на мой
взгляд, качество: для меня не существует ощущения, что я чего-то не могу. Если я ставлю себе цель, то непременно ее добиваюсь. Бывает, что при достижении какой-то цели у тебя кардинально меняется ситуация, и это заставляет задуматься, нужно ли платить любую цену ради достижения намеченного. Но в основном, если я приняла решение и хорошо продумала, я стараюсь не отступать.
- Дерматология постепенно стала вашей специализацией?
- Какое-то время я работала врачом общей практики, затем главным врачом. Но дерматология интересовала с самого начала, когда еще выбирала между ней и кардиологией. Увеличивалось количество пациентов, записывающихся ко мне, и многие из них обращались именно за дерматологической помощью. Прием шел до позднего вечера, и всех я уже не в силах была принять. Тогда руководство и решило выделить мне специализированный прием.
- Как возникла идея с обучением за рубежом?
- Необходимость совершенствовать свои знания привела меня к решению поехать на стажировку за ру-
беж, а когда я приехала к Терри Оливри, он мне посоветовал поступать в резидентуру Европейского колледжа ветеринарной дерматологии. Вначале я не рассматривала это всерьез - что-то из области фантастики! Но, обдумав, все же приняла решение. Так началась моя учеба - сначала в Америке, а затем в Европе. Резиден-тура привязана больше к твоему преподавателю, нежели к месту. Мой ментор, супервайзер - Розарио Черун-доло сначала работал в Филадельфии, в университете Пенсильвании, а затем переехал в Англию. И мне пришлось последовать за ним. Но из-за того, что нагрузка у супервайзера в Кембридже была невелика - пациентов было не так много, а мне нужна была интенсивная нагрузка, у меня было еще три ко-супервайзера: в Германии - Ральф Мюллер, в Швеции - Керстин Бергвал и в США - Андреа Кэннон.
- В чем заключается роль супервайзера?
- Это дипломированный специалист, под контролем которого ты принимаешь животных, обращаешься к нему с вопросами. Он участвует в проведении исследований и подтверждает один раз в год перед колледжем (коллегией), что ты делаешь все правильно. А также отчитывается документально перед кол-
Фото: VetPharma
легией, что ты прошел данные этапы и соответствуешь тем требованиям, которые выдвигаются перед специалистами.
- Сколько лет ушло на эту учебу?
- Четыре года. Я ездила на один-два месяца раз в два-три месяца. Пять-шесть месяцев в году я там работала и жила. Было достаточно тяжело.
- Это испытание не для слабаков.
- Да, было очень тяжело. Резидентура требует больших финансовых затрат, связанных с проживанием в другой стране, оплатой перелетов, виз и пр. И для семьи это стало немалым испытанием. Мы с мужем поняли, что два месяца друг без друга находиться тяжело. И стали планировать мои поездки на месяц. Я благодарна «Белому клыку» - пока училась, мне выплачивали зарплату, что немаловажно.
- Какое значение имеет диплом Европейского колледжа?
- В тех странах, где это работает, - в Европе и Америке для того, чтобы стать специалистом, необходимо пройти процесс обучения в резидентуре и получить диплом, который действителен в течение пяти лет и дает возможность работать по специальности. Но ты не можешь почивать на лаврах после этого, а должен постоянно повышать свой профессиональный уровень и выполнять требования, предъявляемые Коллегией специалистов: развивать науку, готовить новых резидентов, проводить исследования, читать лекции, а также быть в курсе всех последних научных достижений. Таким образом, создана жесткая и эффективная система, позволяющая контролировать и повышать уровень врачей. И доктору необходимо набрать определенное количество баллов по всем направлениям его научной и практической деятельности, чтобы подтвердить свое право называться специалистом.
Таким образом, диплом дает мне высокий статус специалиста, признанного в странах с развитой ветеринарией, на опыт которых мы равняемся. И я рада, что готовлю еще одного резидента от нашей страны, Любовь Николаеву, доктора нашей клиники - «Белый клык».
- Знание языка дает ощущение свободы в научном мире...
- Да, и я начала серьезно учить его в «Белом клыке», а затем уже пошла на курсы, занималась с преподавателем. Ко времени поездки в Америку я постаралась всю жизнь погрузить в английский: на работе ввела систему журнал-клубов, слушала аудиозаписи в машине, дома работал англоязычный тв-канал. Мне тяжело даются языки, я к ним не способна. Моя большая детская мечта - выучить иностранный язык. С детства для меня люди, знающие иностранный язык, казались фантастическими. Моя мама хорошо говорит по-французски, и когда она общалась на нем с иностранцами, мне казалось, что я вижу нимб над ее головой. Это было для меня недосягаемо.
А сейчас я наслаждаюсь и купаюсь в своей мечте. Меня часто приглашают переводить лекции, и на NVC я тоже переводила. Бывает, что когда люди достигают своей мечты, она растворяется. А у меня нет. Моя мечта осталась. Когда я перевожу лекторов, я вижу себя со стороны и наслаждаюсь, думаю: неужели это я? У меня было физическое ощущение рухнувших стен, после того, как я поняла, что могу говорить. Вот уж действительно - весь мир у твоих ног!
- Насколько важно врачу знать английский?
- Это обязательное условие для того, чтобы быть хорошим врачом. Сегодня появляется огромное коли-
чество новой информации, публикаций, и все они в основном на английском. Когда я училась в резидентуре, у нас был список из 30 реферируемых журналов, где могут появляться статьи, касающиеся либо посвященные дерматологии. И если ты не читаешь, то ты безнадежно отстаешь.
Моя мама как-то привела такой пример: жизнь в любом ее аспекте, особенно в профессиональном, похожа на эскалатор, движущийся вниз. Если ты стоишь, эскалатор везет тебя вниз, и чтобы расти, тебе надо бежать вверх.
Если человек не знает английского, у него очень ограниченные возможности к развитию. Меня часто спрашивают стажеры, приезжающие в нашу клинику, что почитать? Есть замечательный поисковый ресурс на английском языке - PubMed - основная база данных более менее стоящих публикаций по медицине и ветеринарной медицине. Можно ввести запрос и найти огромное количество информации, часть информации публикуется бесплатно.
Если посмотреть на наших врачей, которые продвигают свою специализацию, все они вынуждены обращаться к англоязычной литературе либо ездить на конференции за рубеж, чтобы получать знания там, потому что мы катастрофически отстали.
- Какова следующая ваша цель?
- Стать исследователем. Это достаточно сложно, потому что нет лабораторной и научной базы, и отсутствует рядом человек, у которого можно было бы учиться. Я чувствую свою уязвимость в этом. Мне помогает Ральф Мюллер, и он рад быть соавтором.
- Какую роль вы отводите интуиции, что выбираете - логику или интуицию?
- Есть профессиональная интуиция, которая аккумулирует накопленные знания и опыт, и ты не всегда способен их проанализировать. Но, прислушиваясь к интуиции, я все равно буду искать логику, потому что мне важно и для себя, и для пациента объяснить то или иное решение.
Если говорить в общечеловеческом плане, когда ты влюбляешься, например, - здесь твое подсознание знает лучше тебя. И нет причины не доверять интуиции. Со вторым мужем у нас сначала была дикая страсть, он мне понравился с первого взгляда как очень красивый мужчина, а затем пришло и настоящее чувство.
- Вы производите впечатление очень серьезного человека...
- Но в омут с головой - легко. Я не сдерживаю себя, если касается чувств. Считаю, что это самое важное в жизни. Но, пожалуй, у меня не было случая в жизни, когда надо было выбирать между профессией и чувствами. Мой второй муж - мексиканец, и он хотел бы жить в Мексике, а я не могу там жить, потому что у меня нет там перспектив по работе. Но мы любим другу друга, и можем найти компромисс.
- Вы верите в бога?
- Я абсолютный атеист. Я верю в то, что есть много скрытых пластов подсознания.
- А высший разум?
- Нет, ни в какой высший разум я не верю. Я далека от бога. Меня раздражает навязчивая вера. Когда меня начинают поздравлять с пасхой, я не знаю, что на это ответить. Мне не нравится, когда это навязывают мне или моим детям. Но это ничего не меняет. Я верю в то, что существует объективно-оправданная справедливость. Если кто-то объясняет это неким разумом, который за всем следит, я это объясняю тем, что есть некоторые биологические и популяционные законы, чтобы вид сохранялся.
- Но есть и моральные законы.
- Но мораль в обществе определяется тоже очень конкретными вещами - необходимостью сохранить вид, например. Если не будет морали, мы друг друга поубиваем.
- Вы абсолютный материалист?
- До мозга костей.
- Что вы любите? Есть ли хобби?
- Свободного времени мало, но когда оно появляется, люблю кататься на роликах, почему и страдаю всю беременность. С детства хожу в походы, с сыном как в пешие ходим, так и на байдарках. Очень люблю природу, латиноамериканские танцы: сальсу, бачату. Еще одним хобби станет изучение испанского. Когда родится сын, муж с ним будет говорить на испанском,
я - на русском, а между собой мы будем общаться на английском.
- на кого бы хотели быть похожей?
- Очень бы хотелось быть похожей на Терри Оливри. Он мне близок эмоционально. Я экстраверт стопроцентный, и он также. Его отношение к профессиональному росту и к коллегам - очень ценный пример для меня.
- Вы и искусство, литература?
- Здесь черная дыра, моему папе за меня стыдно, он историк. Не люблю ходить по музеям. Читала очень много, но сейчас времени хватает только на профессиональную литературу.
- Вы можете назвать автора, который повлиял на ваш выбор?
- Хэрриот. Он очень на многих повлиял во всем мире и повернул в сторону ветеринарии. Я читала много о животных, но решение заниматься определенной специальностью сформировалось после его первой его книжки, от которой я была в полном восторге.
- В чем вы видите смысл жизни?
- Мне хочется, чтобы после моей жизни этот мир стал хоть чуть-чуть лучше. Хотя бы в чем-то: либо со стороны отдельных людей, либо какая-то часть его. Я считаю, что от жизни надо получать удовольствие, но чтобы это было не в ущерб другим. Пока мне это, кажется, удается.
