CC BY
8Когда молчание - золото: о достоинствах судебного ограничения в свете практики Международного Суда в отношении понятия «интерес правового характера»
Кристина Хосс*
В настоящей статье, посвященной преимуществам судебного ограничения, рассматривается практика Международного Суда ООН по вопросу о вступлении в дело согласно статье 62 Статута и, в частности, применительно к требованию о необходимости «интереса правового характера», который может быть затронут решением Суда. Представляется, что практика подтверждает следующий вывод: до недавних пор Суд был осторожен, избегая определять точное содержание такого «интереса правового характера», но затем в двух делах он решил, что этот интерес должен представлять собой «реальное и конкретное правопритязание, основанное на праве». Спустя два месяца Суд отказался от этого определения в другом деле, в котором существование «интереса правового характера» был признано, несмотря на отсутствие «реального и конкретного правопритязания». Утверждается, что практика Суда в отношении понятия «интерес правового характера» является полезной иллюстрацией того, что иногда предпочтительно воздержаться от определения конкретного содержания правовых понятий, чтобы сохранить конструктивную гибкость, как это и предполагали авторы Статута Суда.
^ Судебные функции; разрешение споров; правотворчество; судебное ограничение; вступление в дело; интерес правового характера; 001: 10.21128/2226-2059-2016-1-3-15 судебная практика; основания для судебного ограничения
PRAXIS RES JUDICATA
Введение
Существуют два главных подхода к функциям судей в целом и, в частности, к функциям судей Международного Суда ООН при разрешении представленных на его рассмотрение споров.
Как удачно по этому поводу однажды заметил судья Международного Суда сэр Дже-
* Кристина Хосс (Cristina Hoss) — доктор права (Docteur en Droit); правовой советник в Трибунале по претензиям между Ираном и США (I.U.S.C.T.), Гаага; приглашённый лектор Католического университета в Лилле и Лейденского университета. Точка зрения, высказанная в этой статье, носит сугубо частный характер (e-mail: c.hoss.@me.com). Перевод с английского Дмитрия Владимировича Сичинавы.
ралд Фицморис, «существуют, вообще говоря, два возможных подхода к задачам судьи, будь то на международном или ином уровне. Согласно одному подходу, основным, если не единственным, долгом судьи является решение конкретного дела с использованием минимума формулировок, необходимых для этой цели, и судья должен ограничиться только этим. При другом же подходе надлежащая функция судьи заключается в том, чтобы решить конкретное дело, применяя необходимую для этого аргументацию и не выходя без необходимости за его рамки, одновременно используя те аспекты дела, которые представляют более широкий интерес или значение, для того чтобы высказать общие сужде-
ния о праве и принципах, которые могут обогатить и развить право. На вопрос о том, какой из этих подходов лучше, вполне можно ответить "оба" или по крайней мере отметить, что есть аргументы в пользу обоих; но, конечно же, многое зависит от обстоятельств»1.
С одной стороны, декларируемой функцией и ограниченной ролью Международного Суда ООН является «реш[ение] переданны[х] ему спор[ов] на основании международного права»2. С другой стороны, Суд занимает особое место в международной правовой системе. Это главный судебный орган ООН и единственный международный судебный орган с общей и универсальной юрисдикцией. Кроме того, особый авторитет ему придают состав и правила внутреннего функционирования. С учётом его роли и места в международной правовой системе Суд также призван устанавливать содержание и сферу действия норм международного права всегда, когда государства стремятся к определённости и предсказуемости при определении правомерности их действий.
Некоторые авторы убедительно доказывают, что Суд является прежде всего механизмом разрешения споров и не может быть творцом норм международного права, однако во всех случаях, когда Суд считал необходимым прояснить некоторые аспекты международного права, чтобы найти решение конкретного спора юридического характера, он не уклонялся от осуществления роли «юрис-дикции»3.
Между разрешением спора и формулированием права принципиально важно найти правильный баланс: с одной стороны, в необходимом случае можно указать на существование нормы права, с другой — следует прибегнуть к судебному ограничению или самоограничению (judicial restraint)4 во всех слу-
1 Fitzmaurice G. Hersch Lauterpacht — The Scholar as Judge, Part I // British Yearbook of International Law. Vol. 37. 1961. P. 1-72, 14-15.
2 Статут Международного Суда, ст. 38, п. 1. URL: http://www. un.org/ru/icj/statut.shtml#chap2 (дата обращения: 29.01.2016).
3 См.: Higgins R. The UN at 70 Years: The impact upon International Law // International and Comparative Law Quarterly. Vol. 65. 2016. No. 1. P. 1-19, 17. Автор здесь особо подчёркивает буквальный смысл слова «юрисдикция» в латинском языке — «произнесение права» (Примеч. пер.).
4 В контексте настоящей статьи термин «судебное ограничение» используется для обозначения позиции судов и трибуналов, в соответствии с которой, на основании принципа разделения властей, судебная власть должна заниматься решением
чаях, когда обстоятельства дела не требуют от Суда суждений общего характера, выходящих за пределы рассматриваемого спора5. Конечно, есть также трудности, связанные с тем, что Международный Суд — это коллегиальный орган, и в его составе будут представлены сторонники обоих подходов6. В целом, однако, можно сказать, что Суд, будучи институтом правосудия, весьма осторожен и стремится не создавать впечатления, что он действует как правотворческий орган7.
Единственный аспект, по которому могли бы найти согласие сторонники обоих взглядов на природу судебной функции, заключается в том, что Суд имеет полное и исключительное полномочие толковать собственный Статут и что если Суд и может разъяснять содержание норм в какой-либо области международного права, то это было бы процессуальное право. Несомненно, Суд как «страж своей судебной честности и принципиальности»8 имеет высшие, если не сказать исключительные, полномочия толковать и применять собственные Статут и Регламент.
Тем не менее в некоторых случаях вместо разъяснения права (в данном случае собственного процессуального права) и обеспечения предсказуемости своих решений Суд скорее создал ситуацию неопределённости; на что, по меньшей мере, государства — участники Статута Суда не давали согласия.
споров, а не нормотворчеством, которое находится в руках
законодательной власти (или, в случае международного права,
в руках суверенных государств и международных межправи-
тельственных организаций). Судебные органы, придерживающиеся школы судебного ограничения, включают в свои решения только те элементы, которые строго необходимы для урегулирования конкретного спора. Они не будут делать выводов общего характера, которые могут относиться к рассматриваемому ими делу, но не являются необходимыми для вынесения по нему решения.
5 См. также: Pellet A. Article 38 // The Statute of the International Court of Justice: A Commentary / ed. by A. Zimmermann, C. Tomuschat, K. Oellers-Frahm, Ch. J. Tams. 2nd ed. Oxford : Oxford University Press, 2012. P 731-870, 862-868.
6 См.: Kooijmans P. The ICJ in the 21st Century: judicial restraint, judicial activism, or proactive judicial policy // International and Comparative Law Quarterly. Vol. 56. 2007. No. 4. P 741-753.
7 См., например: Continental Shelf (Libyan Arab Jamahiriya/ Malta), Application to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports 1984. P. 3 (P. 18): «...Суд ограничится соображениями, необходимыми, с его точки зрения, для решения, которое он должен вынести».
8 Oellers-Frahm K. Article 92 UN Charter // The Statute of the International Court of Justice: A Commentary / ed. by A. Zimmermann, C. Tomuschat, K. Oellers-Frahm, Ch. J. Tams. P 163 — 178, 178.
Пример, выбранный в этой статье для иллюстрации пользы судебного ограничения и опасности общих высказываний, примечателен тем, что затрагивает два решения Суда, вынесенных одним и тем же составом; иными словами, в период между двумя решениями не было выборов новых членов Суда, и его состав практически не менялся, в обоих делах даже участвовал один и тот же судья ad hoc. Тем не менее толкование нормы, данное Судом в первом деле, устарело и было забыто всего через четыре месяца, когда Суд рассматривал второе дело.
Мы сосредоточимся на одном из юридических условий для вступления третьих государств в дело, находящееся на рассмотрении Суда. Таким условием является наличие у третьего государства «интереса правового характера». Это условие наиболее ярко показывает сложности, с которыми сталкивается Международный Суд, а возможно, и любой судебный орган, при поиске верного баланса в осуществлении своих функций. При этом нет необходимости анализировать обосно-ваннность определённой логики решения, принятой в каждом из дел; причины избрать иной подход можно найти в особых мнениях членов Суда и судей ad hoc, принимавших участие в вынесении решений по рассматриваемым делам, и там они, безусловно, убедительно сформулированы. Целью настоящей статьи является лишь показать кажущееся противоречие в практике Суда и привести аргументы в пользу того, что иногда предпочтительнее оставить некоторое понятие расплывчатым и неопределённым, чем пытаться установить его конкретное содержание.
Процессуальный институт «вступления третьих государств» в дело, рассматриваемое Международным Судом, подробно описывался и исследовался во многих работах крупных юристов-международников9. Таким образом,
9 См., в частности: Thirlway H. The Law and Procedure of the International Court of Justice: Fifty Years of Jurisprudence. Oxford : Oxford University Press, 201З. Vol. I. P 10ЗЗ-1071; Vol. II. P 18З8-1858; Chinkin C. Article 62 // The Statute of the International Court of Justice: A Commentary / ed. by A. Zimmermann, C. Tomuschat, K. Oellers-Frahm, Ch. J. Tams. P 16З-178; Torres Bernárdez S. L'intervention dans la procédure de la Cour internaitonale de Justice // Recueil des cours de l'Académie de droit international de La Haye (RCADI). T. 256. 1995. P 19З-457; Oda S. Intervention in the International Court of Justice. Articles 62 and 6З of the Statute // Völkerrecht als Rechtsordnung, Internationale Gerichtsbarkeit, Menschenrechte: Festschrift für Hermann Mosler / R. Bernhardt (Hrsg.). Ber-
в настоящей статье мы лишь кратко напомним о сущности этого института (раздел первый), а потом обратимся к трактовке Судом термина «интерес правового характера» в двух решениях и одном постановлении по заявлениям о разрешении вступить в дело, поданным, соответственно, Коста-Рикой и Гондурасом в деле Территориальный и морской спор (Никарагуа против Колумбии)10 и Грецией в деле Юрисдикционные иммунитеты государства (Германия против Италии)11 (раздел 2 настоящей статьи). Если и возможно установить некоторые процедурные различия, которые могли бы объяснить разные подходы, использованные Судом, то нельзя не задать вопрос, каким образом определение понятия «интерес правового характера», сформулированное в деле Территориальный и морской спор, в котором во вступлении в дело было отказано, согласуется с данным Греции двумя месяцами позднее разрешением вступить в дело Юрисдикционные иммунитеты (раздел 3 статьи). Вывод же заключается в том, что Суд и, вероятно, большинство судов и трибуналов поступают верно, избегая чрезмерной много-словности, особенно в случаях, когда obiter dictum не обосновывается никакой императивной необходимостью (раздел 4 статьи).
1. Вступление в дело в практике Международного Суда: pro memoria
В контексте правовой процедуры вступление в дело — это действие некоторого субъекта, изначально не являющегося стороной дела, который стремится принять в нём участие, не всегда с намерением повлиять на ход процесса, а скорее с целью защитить некоторый свой интерес, который в противном случае может быть затронут вынесенным решением. Механизм вступления как процессуального средства защиты правовых интересов третьих сторон существует в большинстве внутригосударственных правовых систем12 просто в
lin : Springer, 198З. S. 629-648; Farag W. L'Intervention devant la Cour permanente de Justice internationale. Paris : Librairie générale de droit et de jurisprudence, 1927.
10 Territorial and Maritime Dispute (Nicaragua v. Colombia), Judgment, I.C.J. Reports 2012. P 624.
11 Jurisdictional immunities of the State (Germany v. Italy: Greece intervening), Judgment, I.C.J. Reports 2012. P. 99.
12 Сравнительное исследование муниципального права ещё на-
чала XX века см.: Farag W. Op. cit. P 27-42.
силу необходимости и исходя из практических соображений. Споры, в которых противостоят две стороны, не всегда ограничиваются именно этими сторонами, они нередко могут, случайно или неслучайно, затронуть и третьи стороны.
В Международном Суде, как и в его предшественнице, Постоянной палате международного правосудия (судебный орган при Лиге Наций, существовавший в 1922—1946 годах. — Примеч. пер.), имеются две процедуры вступления в дело. В обоих случаях стороны, желающие вступить в основной процесс, должны быть так или иначе с ним связаны. Государство не может просто вступить в любое дело, рассматриваемое Судом. В статье 62 Статута эта связь между государством, запрашивающим разрешения вступить в дело, и двумя государствами — участниками изначального спора называется «интересом правового характера».
Статья 62 Статута Суда сформулирована следующим образом:
1. Если какое-нибудь государство считает, что решение по делу может затронуть какой-либо его интерес правового характера, то это государство может обратиться в Суд с просьбой о разрешении вступить в дело.
2. Решение по такой просьбе принадлежит Суду.
Статья 63 гласит:
1. В случае возникновения вопроса о толковании конвенции, в которой, кроме заинтересованных в деле сторон, участвуют и другие государства, Секретарь Суда немедленно извещает все эти государства.
2. Каждое из государств, получивших такое извещение, имеет право вступить в дело, и, если оно воспользуется этим правом, толкование, содержащееся в решении, равным образом обязательно и для него.
Хотя в статье 63 «интерес правового характера» не упоминается, можно предположить, что он уже подразумевается, когда к государствам предъявляется требование, обозначенное в этой статье13, а именно то, что они являются стороной в конвенции, вопрос о толковании которой возникает в рассматриваемом деле. Государство, желающее всту-
13 См.: TorresBernardez S. Op. cit. P 225.
пить в дело, таким образом, не «обращается с просьбой» о разрешении это сделать, как следовало бы согласно статье 62, а делает соответствующее заявление.
Для целей настоящей работы у нас нет необходимости подробно рассматривать случаи «вступления в дело согласно статье 63»; достаточно сказать, что их значимость на практике довольно ограниченна14. Суд принял лишь два заявления о вступлении в дело согласно статье 63: заявление Кубы о деле Айя де ла Торре в 1951 году и заявление Новой Зеландии в деле Китобойный промысел в Антарктике в 2013 году.
Суд не имеет дискреционных полномочий принимать или отклонять вступление в дело, поэтому в контексте вступления в дело согласно статье 63 не изучается вопрос о том, есть ли у государства интерес в данном деле и может ли этот интерес быть затронут решением Суда в отношении толкования данной конвенции. Однако Суд рассмотрит, выполнены ли условия для осуществления государством своего права на вступление в дело15.
Одной из причин того, что государства крайне сдержанно пользуются процедурой вступления в дело по статье 63, возможно, является то, что решение Суда, постольку, поскольку оно связано с толкованием международного договора, будет обязательным для вступившего в дело государства. Это важное исключение из принципа обязательности решения Суда только для сторон спора, и не каждое государство рискнёт согласиться на обязательность данного Судом толкования конвенции, вступив в дело. В действительности, конечно, любое решение Суда, относящееся к толкованию международной конвенции, будет иметь очень высокий авторитет, и
14 За 70 лет существования Международного Суда ООН лишь в четырёх делах подавались заявления о вступлении в дело: Haya de la Torre (Colombia/Peru), Judgment of 13 June 1951, I.C.J. Reports 1951. P 71 (заявление Кубы); Military and Paramilitary Activities in and against Nicaragua (Nicaragua v. United States of America), Declaration of Intervention, Order of 4 October 1984, I.C.J. Reports 1984. P 215 (заявление Сальвадора); Request for an examination of the Situation in Accordance with Paragraph 63 of the Court's Judgment of 20 December 1974 in the Nuclear Tests (New Zealand v. France) Case, I.C.J. Reports 1995. P 288, 306 (заявления Соломоновых островов, Федеративных Штатов Микронезии, Маршалловых островов и Самоа); и самый недавний случай: Whaling in the Antarctic (Australia v. Japan), Declaration of Intervention of New Zealand, Order of 6 February 2013, I.C.J. Reports 2013. P 3.
15 Ibid. P 5-6.
независимо от того, вступают ли государства в данное дело или нет, им будет сложно обосновать с правовой точки зрения поведение или толкование международного договора, которые противоречили бы толкованию, данному Судом в рамках конкретного дела. Государства, даже не будучи юридически связаны толкованием международного договора, данным Судом, фактически будут всегда им руководствоваться. Было бы целесообразным рекомендовать государствам использовать процедуру, предусмотренную статьёй 63, если они хотят оказать какое-либо влияние на толкование международного договора, стороной которого они являются.
Вступления в дело по статье 62 различаются по объёму и предмету. Государство, желающее вступить в процесс между двумя другими государствами, должно показать, что требования статьи 62 выполняются, и многим государствам это не удалось. Из одиннадцати просьб о разрешении вступить в дело Суд удовлетворил лишь три16. Пространство возможностей для вступления в дело согласно статье 62 действительно ограниченно, и считается, что использование процедуры вступления в дело должно строго отвечать целям данного процессуального инструмента.
В самом деле, вступление в дело должно удовлетворять единственной цели — предотвратить отрицательные последствия решения в отношении «интереса правового характера» государства в случае, когда принцип действия решений Суда только inter partes17 недостаточно защищает этот интерес. В обычных обстоятельствах, поскольку обязательное действие решений Суда ограничено сторонами, участвующими в деле, необходимость
16 См.: Land, Island and Maritime Frontier Dispute (El Salvador/Honduras), Application to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports 1990. P 92. См. также: Land, Island and Maritime Frontier Dispute (El Salvador/Honduras: Nicaragua intervening), Judgment, I.C.J. Reports 1992. P 351; Land and Maritime Boundary between Cameroon and Nigeria, Application to Intervene, Order, I.C.J. Reports 1999. Р. 1029. См. также: Land and Maritime Boundary between Cameroon and Nigeria (Cameroon v. Nigeria: Equatorial Guinea intervening), Judgment, I.C.J. Reports 2002. P 303; Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy), Application for Permission to Intervene, Order of 4 July 2011, I.C.J. Reports 2011. Р. 494. См. также: Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy: Greece intervening), Judgment, I.C.J. Reports 2012. P. 99.
17 Статья 59 Статута Суда гласит: «Решение Суда обязательно лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу».
вступления в дело для государства, желающего защитить свои интересы правового характера, является исключением. Поэтому такие просьбы удовлетворяются Судом в редких случаях18.
Государство может вступать в дело в качестве его стороны или в качестве не-стороны. Если государство намеренно вступает в дело не как сторона, то оно не должно доказывать, что между ним и государствами, являющимися сторонами в деле, имеется юрисдикци-онная связь19. В случаях, когда государство вступает в дело не как сторона, оно будет иметь возможность «сообщить Суду о своём интересе правового характера, который может быть затронут решением по данному делу, чтобы этот интерес мог быть защищён»20. При этом окончательное решение по делу не будет иметь для него обязательной силы.
Именно существование «интереса правового характера»21, нуждающегося в защите, и определяет, будет ли позволено государству вступить в дело. Долгие годы Суд избегал определять данный термин в виде строгой формулировки22. И, как мы стремимся показать в этой статье, вполне обоснованно.
2. Понятие «интереса правового характера» до 2011 года
Когда задумывалось создание Постоянной палаты международного правосудия (далее — Постоянная палата), разработчики её Статута (Комитет юристов) включили в него положения о вступлении в дело. Однако члены Комитета юристов не смогли решить, допустимо ли вступление для государств, имеющих «интерес» в основном процессе, или только для государств, заявляющих о наличии у них «права». В конце концов барон Дюшан нашёл формулировку, которая оказалась приемлемой для членов Комитета, придерживав-
18 См.: Torres Bernárdez S. Op. cit. P 252 et seq.
19 См.: Land, Island and Maritime Frontier Dispute (El Salvador/Honduras), Application to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports 1990. P 92 (Application from Nicaragua).
20 Territorial and Maritime Dispute (Nicaragua v. Colombia), Application for Permission to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports 2011. P 348 (P 360, § 35).
21 Полное исследование этого понятия см.: BonaféB. Interests of a Legal Nature Justifying Intervention before the ICJ // Leiden Journal of International Law. Vol. 25. 2012. No. 3. P. 739-757.
22 Подробное и содержательное изложение практики Суда по
вступлению в дело см.: Thirlway H. Op. cit. Vol. I. P. 1033-
1071; Vol. II. P. 1838-1858.
шихся разных точек зрения: «intérêt d'ordre juridique», переведённую на английский язык "interest of a legal nature" (интерес правового характера). Эта формулировка сохраняется и в Статуте Международного Суда23.
Именно это понятие — «интерес правового характера» — и вызвало ряд сложностей как вне Суда, так и в самом Суде. Как отметил один комментатор, в то время как термины «интерес» и «право» имеют чёткое определение в муниципальном праве, такой «гибридный термин», как «интерес правового характера», «предложенный для того, чтобы удовлетворить всех, лишён точности и научной ясности»24.
Термин «интерес» как таковой сам по себе является довольно неопределённым, а будучи более гибким, чем термин «право», он тем самым открыт для интерпретации. В то же время можно признать, что международное право — не точная наука и что разработчики Статута вполне могли добавить гибкости процедуре вступления в дело, избегая ссылок на «право» как единственное основание для вступления. В любом случае практика Постоянной палаты по вступлению в дело оказалась очень ограниченной25, а при создании нынешнего Суда статьи о вступлении в дело не изменялись и институт вступления в дело был осознанно сохранён в прежнем виде.
До недавнего времени практика Международного Суда в связи с понятием «интерес правового характера» была настолько расплывчатой, что можно было прийти к выводу, что Суд осознанно избегает давать какое-либо определение этому термину.
Не случайно вступления государств в дело, допущенные Судом согласно статье 62, были связаны со спорами о разграничении, поскольку «интерес правового характера» в этом контексте, возможно, выглядит более очевидно, чем в связи с другими проблемами. Действительно, до того как Греция подала в
23 Mbaye K. L'Intérêt pour agir devant la Cour Internationale de Justice // Recueil des cours de l'Académie de droit international de La Haye (RCADI). T. 209. R 223-345, 290.
24 Farag W. Op. cit. R 59-60: «...[L]e désir de contenter tout le monde l'a emporté sur la précision et la clarté scientifique» [Желание удовлетворить всех одержало верх над точностью и научной ясностью].
25 Постоянная палата международного правосудия получила лишь одну просьбу о вступлении в дело — от Польши, сначала основывавшейся на статье 62 Статута, а затем на статье 63, в деле S.S. "Wimbledon", R.C.I.J. Series A, No. 1, Judgment on the question of intervention by Roland, 28 June 1923. R. 11 — 14.
Суд просьбу о вступлении в дело, лишь одно другое государство подавало такую просьбу в деле, не связанном с пограничными спорами. Это была просьба Фиджи в связи с делами Ядерные испытания. В отношении этой просьбы Суд, однако, сначала отложил решение о возможности её удовлетворить под тем предлогом, что ему следует сначала рассмотреть вопрос о наличии у него юрисдикции26, а затем ему так и не пришлось высказываться по поводу просьбы, поскольку осуществлять эту юрисдикцию он отказался (или, как сформулировал сам Суд, поскольку этот спор «более не имел предмета»27)28.
Следует также отметить, что Суд неохотно допускал вступление третьих государств в дело даже в случаях споров о сухопутных или морских границах.
В деле Континентальный шельф (Тунис/Ливия)29 Суду предстояло рассмотреть просьбу о вступлении в дело Мальты. Стороны спора подали дело в Суд на основании специального соглашения; в его первой статье они просили Суд решить, какие принципы и нормы международного права могут быть применены, и указать практический способ этого применения при разграничении районов континентального шельфа, принадлежащих Ливии и Тунису30.
Мальта заявила о наличии у неё интереса правового характера применительно к правовым принципам и нормам, которые используются для определения границ её континентального шельфа, этот интерес также вытекает из географического положения Мальты по отношению к обеим сторонам дела31.
Суд пришёл к выводу, что, в то время как Мальта, несомненно, имела определённый интерес в связи с рассмотрением Судом физических факторов и правовых соображений, имеющих отношение к разграничению континентального шельфа государств центрального Средиземноморья, она не установила,
26 Nuclear Tests (Australia v. France) (New Zealand v. France), I.C.J. Reports 1973. R 320, 324.
27 Nuclear Tests (Australia v. France) (New Zealand v. France), Judgment, I.C.J. Reports 1974. P. 253, 478.
28 Nuclear Tests (Australia v. France) (New Zealand v. France), Application to Intervene, Order, I.C.J. Reports 1974. R 530, 535.
29 Continental Shelf (Tunisia/Libyan Arab Jamahiriya), Application to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports 1981. R 3.
30 Ibid. R 19.
31 Ibid. R 9.
как на этот интерес могло бы повлиять будущее решение Суда о применимых нормах и принципах разграничения континентального шельфа между Тунисом и Ливией32.
Суд также подчеркнул ограниченные последствия любого будущего решения, настаивая на том, что его выводы и аргументация в деле между Тунисом и Ливией будут неизбежно направлены только на решение вопросов, переданных в Суд на основании специального соглашения, и что «из этих выводов нельзя делать никаких правомерных заключений или предположений, что касается прав либо претензий государств, не являющихся стороной дела»33.
Аналогичным образом в деле Континентальный шельф (Ливия/Мальта) Суд отклонил просьбу Италии, в которой последняя заявляла, что в защите нуждаются её суверенные права, а не только интерес правового характера34. Суд не оспорил существование интереса правового характера, но усомнился, в какой степени этот интерес был бы затронут решением по делу35.
Напротив, в деле Спор о сухопутной границе, границе между островами и морской границе (Сальвадор/Гондурас), в котором впервые была удовлетворена просьба о вступлении в дело согласно статье 62, Палата Суда установила, что у Никарагуа имеется «правовой интерес, который может быть затронут решением Палаты по вопросу о том, подлежат или нет воды залива Фонсека совместному владению, или же они должны использоваться на основе "общности интересов" трёх прибрежных государств»36.
Таким же образом, когда Суд рассматривал просьбу Экваториальной Гвинеи в деле Сухопутная и морская граница между Камеруном и Нигерией, большинство судей сочли, что установлено наличие интересов Экваториальной Гвинеи в районе, который также является предметом спора, рассматриваемого в основном процессе37.
32 Continental Shelf (Tunisia/Libyan Arab Jamahiriya), Application to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports 1981. Р. 19.
33 Ibid. P 20.
34 Continental Shelf (Libyan Arab Jamahiriya/Malta), Application to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports 1984. P 3, 11.
35 Ibid. P 18 et seq.
36 I.C.J. Reports 1990. P. 122.
37 В своей просьбе о разрешении вступить в дело Экваториаль-
ная Гвинея обосновала запрос следующим образом: «Если Суд
определит морскую границу между Камеруном и Нигерией на
Наконец, в деле Суверенитет над Пу-лау Лигитан и Пулау Сипадан (Индонезия/Малайзия)38 Филиппинам не было позволено вступить в основной процесс.
Интерес правового характера, на который ссылались Филиппины в этом деле, был связан с выводами, которые Суд мог бы сделать относительно конкретных договоров, которые ему пришлось бы рассматривать в главном процессе и которые носили принципиальный характер для претензий Филиппин на суверенитет в Северном Борнео, территории, не включённой в специальное соглашение, по которому стороны (Индонезия и Малайзия) передали в Суд свой спор о суверенитете над двумя островами — Пулау Лигитан и Пулау Сипадан. Суд счёл, что, в то время как интерес государства, стремящегося к вступлению в дело, может отличаться от предмета этого дела, Филиппины не показали, каким образом их интерес мог бы пострадать от аргументации Суда по его решению о суверенитете над Пулау Лигитан и Пулау Сипадан39.
Как можно вывести из практики Суда, касающейся критериев вступления в дело согласно статье 62 Статута, Суд оценивает наличие интереса правового характера конкретно в каждом отдельном случае. Единственным определённым выводом до 2011 года было то, что интерес правового характера не включает интересы чисто политического, экономического или иного характера и что для его установления должна быть отсылка к некоторому правовому критерию40.
основе срединной линии, заходящей в воды Экваториальной Гвинеи, права и интересы Экваториальной Гвинеи будут ущемлены... Целью Экваториальной Гвинеи является представить и продемонстрировать Суду наличие своих прав и интересов и надлежащим образом сформулировать свои взгляды на то, как требования Камеруна либо Нигерии в отношении линии морской границы могут или не могут затронуть законные права и интересы Экваториальной Гвинеи». «Три страны могут, разумеется, запросить Суд не только определить морскую границу между Камеруном и Нигерией, но и определить морские границы Экваториальной Гвинеи с этими двумя государствами. Однако Экваториальная Гвинея не сделала такого запроса и желает и далее стремиться определять морские границы со своими соседями путём переговоров. Соответственно, просьба Экваториальной Гвинеи вступить в дело опирается только на статью 62 Статута Суда» (I.C.J. Reports 1999. P. 1031-1032.
38 Sovereignty over Pulau Ligitan and Pulau Sipadan (indonesia/Malaysia) , Application for Permission to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports 2001. P 575.
39 См.: Ibid. P 598-600.
40 Torres Bernárdez S. Op. cit. P. 2B9: «Un intérêt exclusivement politique, économique etc. ne peut pas être invoqué pour adres-
Далее, несомненно, что Суд признал бы, что совпадающие требования, основанные на суверенных правах, могут подпасть под определение интереса правового характера, но Суд не исключил из этого понятия и иные формы интереса. Тем не менее простой общей заинтересованности в нормах или принципах, которые должны быть применены Судом, недостаточно, чтобы государству разрешили вступить в дело.
Вероятно, можно прийти к выводу, что Суд осознанно применял судебное ограничение в чистом виде и лишь давал указания, необходимые для решения вопроса допустимости вступления в дело, рассматриваемое в Суде, в каждом конкретном случае, должным образом рассмотрев специфические обстоятельства каждого дела. Суд действовал осторожно и избегал предоставлять государствам какие-либо ещё разъяснения, не говоря уже об определении термина «интерес правового характера».
3. «Интерес правового характера»:
новости 2011 года
Весьма продуктивным для Суда в целом и для его практики в вопросе о вступлении в дело в частности стал 2011 год.
В деле Территориальный и морской спор41 между Никарагуа и Колумбией два государства по отдельности подали просьбы о вступлении в это дело в части, касавшейся спора о морской границе — Коста-Рика и Гондурас.
Никарагуа возражала против вступления двух государств, Колумбия же возражений не выдвигала. Слушания прошли в октябре 2010 года, и решения о просьбах как Коста-Рики, так и Гондураса были одновременно вынесены 4 мая 2011 года42.
ser à la Cour une requête à fin d'intervention sur la base de l'article 62 du Statut. ...Il doit s'agir d'un intérêt défini par référence à une règle, titre ou critère juridique quelconque et non pas n'importe quel intérêt» [Исключительно политический, экономический и т. д. интерес не может использоваться как основание для запроса о вступлении в дело на базе статьи 62 Статута. .Речь должна идти об интересе, определяемом отсылкой к некоторому правилу, положению или критерию юридического характера, а не просто о каком угодно интересе]. См. также: Mbaye K. Op. cit. P 263.
41 Territorial and Maritime Dispute (Nicaragua v. Colombia), Judgment, I.C.J. Reports 2012. P. 624.
42 Territorial and Maritime Dispute (Nicaragua v. Colombia), Application for Permission to Intervene, Judgment, I.C.J. Re-
В деле Юрисдикционные иммунитеты государства между Германией и Италией просьбу о разрешении вступить в дело подала Греция. Ни одна из сторон спора формально не возражала против вступления, поэтому Суд не назначил никаких слушаний по поводу этой просьбы и издал постановление, допустившее Грецию в качестве вступившего в дело государства, 4 июля 2011 года43, через два месяца после того, как были вынесены решения по просьбам Гондураса и Коста-Рики.
3.1. Просьба Коста-Рики о разрешении вступить в дело
В своём запросе о вступлении в дело Коста-Рика заявила, что собирается сообщить Суду о «природе юридических прав и интересов Коста-Рики» и тем самым «обеспечить, что решение Суда, касающееся морской границы между Никарагуа и Колумбией, не затронет этих прав и интересов». Суд признал, что Коста-Рика указала район в Карибском море, на который, как она считает, имеет право44. Однако Суд не позволил Коста-Рике вступить в данное дело, сочтя, что обозначенный ею интерес правового характера был достаточно защищён, в частности, ввиду подхода, принятого Судом при определении морских границ, а именно, что он, «проводя линию, разграничивающую морские пространства между сторонами основного процесса, остановит, если необходимо, эту линию до того, как та достигнет зоны, где могут быть затронуты интересы правового характера третьих государств»45.
3.2. Просьба Гондураса о разрешении вступить в дело
Просьба Гондураса вступить в дело была несколько шире, но в целом также заявляла об интересе правового характера в морской зоне, которая должна была быть разграничена между Никарагуа и Колумбией46.
ports 2011. P. 348; Territorial and Maritime Dispute (Nicaragua v. Colombia) , Application for Permission to Intervene,
Judgment, I.C.J. Reports 2011. P 420.
43 Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy), Application for Permission to Intervene, Order of 4 July 2011, I.C.J. Reports 2011. P. 494.
44 Иллюстрацию см., в частности: I.C.J. Reports 2011. P. 366.
45 Ibid. P. 372.
46 См.: I.C.J. Reports 2011. P 426-427.
В этом случае Суд счёл, что северная часть акватории, на интересы в которой Гондурас претендовал, не была частью спорного района между сторонами основного дела, а южная часть уже была предметом одного из предыдущих решений Суда47, установившего границу между Гондурасом и Никарагуа и имеющего силу res judicata.
Что касается «интереса правового характера», в решениях по просьбам Коста-Рики и Гондураса Суд нарушил долгую традицию судебного ограничения и предложил его определение в специальном подразделе решений под названием «Правовые рамки»48.
В отношении интереса правовой природы Суд сделал достаточно смелое заявление в обоих решениях, определив, что «статья 62 требует, чтобы интерес, на который ссылается государство, добивающееся вступления в дело, имел правовой характер в том смысле, что этот интерес должен являться предметом реального и конкретного правопри-тязания этого государства, основанного на праве, в отличие от претензии чисто политического, экономического или стратегического характера» [курсив наш. — К.Х. ]49.
Это определение, вероятно, соответствовало практике Суда до 2011 года, как указано выше; до этого момента он разрешал вступление в дело только в том случае, когда государство, желающее это сделать, ссылалось на «правопритязания». И всё же он никогда в явной форме не ограничивал понятие «интереса правового характера» такими «право-притязаниями».
Ограничительный характер такого определения, возможно, долгое время оставался бы незамеченным, если бы в 2011 году Суд не рассмотрел третью просьбу о разрешении вступить в дело, а именно просьбу Греции в деле Юрисдикционные иммунитеты государства.
3.3. Просьба Греции в деле
Юрисдикционные иммунитеты государства
В названном деле Германия (в одном из представлений, выносимых на разрешение Суда) просила Суд вынести решение о том, что
47 Иллюстрацию см., в частности: I.C.J. Reports 2011. P 441.
48 См.: I.C.J. Reports 2011. P357 et seq., 430 et seq.
49 I.C.J. Reports 2011. P 358 (§ 26), 434 (§ 37).
Италия нарушила юрисдикционный суверенитет Германии, объявив подлежащими исполнению в Италии решения греческих судов, что сделало возможными гражданские иски, основанные на преступлениях Германского рейха во время Второй мировой войны50.
В данном деле Греция подала просьбу о разрешении вступить в дело. Поскольку ни одно из государств, являвшихся стороной дела, не выдвинуло формальных возражений против вступления Греции51, слушаний не проводилось, и 4 июля 2011 года Суд вынес постановление по данной просьбе.
Следует напомнить, что дело, возбуждённое Германией против Италии, затрагивало решения итальянских судов, которые объявили гражданские иски, признанные греческими судами, как подлежащие принудительному исполнению в Италии в отношении германского государства. В самой Греции исполнение решений греческих судов было приостановлено греческим министерством юстиции, после чего греческие истцы обратились в итальянские суды с целью получить распоряжение об исполнении этих решений в Италии.
В своей просьбе о разрешении вступить в дело Греция перечислила ряд различных «интересов правового характера»52, в частности
50 Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy; Greece: intervening). I.C.J. Reports 2012. P. 103, 107.
51 Германия в своих письменных замечаниях на просьбу Греции о вступлении в дело, отметила, что заявление не соответствует критериям, установленным согласно статье 62 Статута, но «воздержалась от возражения согласно пункту 2 статьи 84 Регламента». См. пункт 4 «Germany's Response» от 23 марта 2011 года (URL: http://www.icj-cij.org/docket/files/143/16662. pdf (дата обращения: 29.01.2016)).
52 «Греция полагает, что следующие пункты, inter alia, всецело поддерживают предположение, согласно которому Греция имеет установленный интерес правового характера, который может быть затронут решением Суда, а именно:
(a) Формулировка пункта 10 заявления о возбуждении дела равносильна expressis verbis объявлению о том, что эти конкретные решения, вынесенные внутренними судами Греции, образуют "особый", автономный и вполне отдельный вопрос юридического и судебного порядка.
(b) Общепризнано, что соответствующий правовой спор, приведший к решениям, упомянутым в пункте "а", был инициирован и, соответственно, поднят в суде гражданами Греции.
(c) Общепризнано, что предмет этого правового спора относился и был основан на "сведениях о похожем [на совершённое итальянцами] массовом убийстве, осуществлённом немецкими военными подразделениями".
(d) Что касается времени и места этого "массового убийства", достаточно указать, что Германия безоговорочно признала, что оно имело место "во время отступления [немецких военных подразделений] в 1944 году (дело Дистомо)", а именно на территории Греции (в то время оккупированной).
связь греческих решений с предметом спора между Германией и Италией, но также «тот факт, что решение Суда по вопросу об иммунитете государств будет иметь большое, если не кардинальное, значение, поскольку оно прояснит действительно сложную правовую проблему, с учётом развития и распространения международного права». Как отметила Германия в своих письменных замечаниях по поводу просьбы Греции, эта просьба опиралась на общий интерес в правовых вопросах, поставленных в основном деле. Такой общий интерес не может представлять собой «интереса правового характера» по смыслу статьи 62 Статута Суда. Реакция Германии на просьбу Греции заставила последнюю быть более конкретной в формулировках в её письменных заявлениях, в которых она утверждала, что её «права и интересы <...> заключаются в том, что один из элементов, являющихся предметом настоящего дела, связан с осуществлением решения греческого судебного органа. — судебного органа, действующего в рамках правопорядка, установленного под суверенитетом греческого государства»53.
(e) Не оспаривается, что общая черта всех похожих случаев может быть адекватно описана как "действия, осуществлённые властями Третьего рейха, за которые современная Германия должна нести международную ответственность" (Application instituting proceedings — Subject of the Dispute. P. 4.).
(f) Природа и характер правовых принципов, на основе которых будет выноситься решение по требованиям, представленным Германией.
(g) Исключительный характер преступлений против мира, военных преступлений и преступлений против человечности и любых схожих нарушений международного права образует правовую основу для решений, упомянутых в пункте "a".
(h) Явно выражено признание со стороны Германии, что вопросы, переданные в Суд, представляют собой, как указано выше, предмет трёхстороннего спора.
(i) Ситуация стала серьёзным камнем преткновения, отрицательно влияющим на отношения Греции с государствами — сторонами дела, рассматриваемого Судом.
(j) Значимость вопросов (i) ответственности государств в рамках дружественных отношений между государствами и их последствий в деле, рассматриваемом Судом, и (ii) главенствующая роль принципа мирного урегулирования споров согласно Уставу ООН; учитывая исторический контекст, было бы сложно вынести суждение по этим вопросам, не дав Греции права высказаться.
(k) Решение Суда по вопросам иммунитета государств будет иметь важнейшее, если не кардинальное, значение, поскольку оно прояснит действительно сложную правовую проблему с учётом развития и распространения международного права».
53 Observations of Greece in reply to the Written Observations of Germany and Italy, § 5—6. URL: http://www.icj-cij.org/docket/ files/143/16666.pdf (дата обращения: 29.01.2016).
В постановлении от 4 июля 2011 года Суд удовлетворил просьбу Греции о вступлении в данное дело и, в частности, отметил, что «Суд в решении, которое он вынесет в основном процессе, может признать необходимым рассмотрение решений греческих судов по делу Дистомо в свете принципа иммунитета государств, для того чтобы сделать выводы относительно третьего требования,заявленного в представлениях Германии и касающегося вопроса о том, совершила ли Италия дальнейшее нарушение юрисдикционного иммунитета Германии, объявив решения греческих судов, основанные на случаях, аналогичных тем, которые определены в первом требовании, как подлежащие осуществлению в Италии; и этого достаточно, чтобы установить, что Греция имеет интерес правового характера, который может быть затронут решением в основном процессе»54.
Внимательный читатель немедленно заметит некоторое несоответствие между признанием Суда наличия «интереса правового характера» у Греции и «реальным и конкретным правопритязанием, основанным на праве», что было сформулировано в качестве определения этого «интереса» всего два месяца назад. Соответственно, в постановлении относительно просьбы Греции о вступлении в дело Суд повторил первую часть пункта, содержащего это определение, из дела Территориальный и морской спор, а именно, что намеревающееся вступить в дело государство не обязано устанавливать наличие у него права, но пропустил вторую часть, в которую вошло спорное определение «интереса правового характера», приведённое выше55.
Действительно, Суду было бы сложно обосновывать установление «реального и конкретного правопритязания, основанного на праве», поскольку правительство Греции вообще никакого «правопритязания» не сформулировало. Последнее понятно: не имея никаких правопритязаний и подав свою просьбу о вступлении в дело 13 января 2011 года, Греция ещё не могла отреагировать на решения Суда в деле Территориальный и морской спор, вынесенные 4 мая 2011 года. Но даже и позже, в замечаниях, поданных 6 мая 2011 года в ответ на письмен-
54 I.C.J. Reports 2011. P. 501-502 (§ 25).
55 I.C.J. Reports 2011. P. 501 (§ 22).
ные замечания Германии и Италии, Греция даже не попыталась сослаться на какое бы то ни было «реальное и конкретное правопри-тязание, основанное на праве». Греция просто заявила, что «решение Международного Суда, помимо прочего, установит, может ли решение, вынесенное греческим судом, подлежать исполнению на территории Италии (если принять во внимание юрисдикционный иммунитет Германии). Именно в связи с этим аспектом дела налицо интерес правового характера со стороны Греции; он представляет собой достаточную основу для её просьбы о вступлении в дело и удовлетворяет условиям, обозначенным статьёй 62 Статута Международного Суда»56.
Несомненно, интерес в том виде, в каком его описала Греция, не содержал никакого реального и конкретного правопритязания, основанного на каком бы то ни было праве, и тем не менее Суд разрешил Греции вступить в дело не в качестве его стороны.
Разумеется, вполне вероятно, что у Греции имелся «интерес правового характера» в понимании статьи 62, а именно, что Суд в ходе процесса между Германией и Италией мог попутно принять решение о соответствии греческих судебных решений международному праву. Однако менее вероятно считать, что этот интерес представлял собой правопритя-зание, основанное на праве. Точнее было бы сказать, что интерес, на который сослалась Греция, был интересом необходимой третьей стороны (что, впрочем, Греция в своей просьбе отрицала) в значении дел Монетарное золото57 или Восточный Тимор58, в которых Суд отказался выносить решение по суще-
56 URL: http://www.icj-cij.org/docket/files/143/16664.pdf (дата обращения: 29.01.2016).
57 В деле Монетарное золото Суд решил, что он не может заслушать дело, в котором интересы третьей стороны составляли бы «предмет самого решения». Выносить решения о международной ответственности этой третьей стороны без её согласия «шло бы вразрез с общепринятым принципом, согласно которому Суд может осуществлять юрисдикцию в отношении государства лишь с его согласия». В этом деле Суду пришлось бы выносить решение по поводу заявленных требований Италии на основании международной ответственности Албании, государства, не являвшегося стороной в данном деле. См.: Monetary Gold Removed from Rome in 1943 (Italy v. France; United Kingdom and United States of America), Preliminary Question, Judgment, I.C.J. Reports 1954. P. 32.
58 East Timor (Portugal v. Australia), Judgment, I.C.J. Reports 1995. P. 105. § 34. В этом деле Суд был призван решить, были
ли правомерно заключены Индонезией, от имени Восточного
Тимора, договоры о ресурсах континентального шельфа (дру-
ству, сославшись на то, что если бы он осуществил свою юрисдикцию в этих делах, ему пришлось бы делать выводы о предполагаемых нарушениях со стороны третьих государств, что было невозможно, так как эти государства не соглашались с юрисдикцией Суда.
В деле Юрисдикционные иммунитеты государства Суд счёл, что он мог оказаться в сходной ситуации, а именно ему могло потребоваться оценить соответствие греческих решений международному праву, притом что Греция не участвовала в процессе. Сам Суд признал схожесть положения Греции с положением необходимой третьей стороны, но в конце концов признал, что, несмотря на вступление Греции в процесс, он не может вынести никакого заключения в отношении правомерности решений, вынесенных греческими судами59.
Однако, как и ожидалось, Греция, выступая во время слушаний по основному делу, вопреки своему предполагаемому «интересу правового характера», определённому в постановлении Суда, так и не просветила его по поводу правомерности, vel non, решений, вынесенных греческими судами. Греческое правительство действовало скорее в качестве amicus curiae, объясняющего Суду свою точку зрению по вопросу юрисдикционного иммунитета государств60.
гой стороной договоров была Австралия). Индонезия, однако, не была стороной в споре, рассматривавшемся Судом, и не согласилась с юрисдикцией Суда. Таким образом, Суд принял решение, что в отсутствие согласия Индонезии он не может высказаться о правомерности её поведения, даже несмотря на вовлечённость норм erga omnes (право на самоопределение). Ibid. P. 102. § 29.
59 Jurisdictional Immunities, Judgment, I.C.J. Reports 2012. P. 150—151, 155 (§ 127): «Ничто не мешает национальным судам признать до принятия решения об исполнении иностранного судебного решения, что иностранное решение не было вынесено в нарушение иммунитета государства-ответчика. Однако для целей настоящего дела Суд считает, что он должен рассмотреть данный вопрос с существенно иной точки зрения. По его мнению, нет необходимости, определяя, нарушил ли апелляционный суд Флоренции юрисдикционный иммунитет Германии, высказываться по поводу того, не нарушили ли этот иммунитет и сами решения греческих судов; кроме того, он и не может сделать этого, поскольку это было бы равнозначно вынесению решения о правах и обязанностях государства, а именно Греции, которая не имеет статуса стороны в настоящем процессе» (ссылки опущены; курсив наш. — К Х.).
60 См.: CR 2011/19. P. 11 § 8: «Греческая республика стремится, в рамках, установленных Судом в его постановлении и на основании решений, вынесенных греческими судами в деле Дистомо, определить текущую правовую позицию
Вопреки тому, что говорилось многими61, это не было связано с тем фактом, что Суд не дал Греции достаточных указаний в связи с пределами предмета вступления в дело. Суд ясно ограничил рамки вступления Греции в дело вопросом о выводах, которые, возможно, Суду пришлось бы сделать по поводу решений греческих судов62.
4. Заключение
Недавняя практика Суда в том, что касается понятия «интерес правового характера», вполне правомерна, и мы не пытаемся утверждать здесь, что Грецию не следовало допускать в процесс по делу Юрисдикционные иммунитеты, тем более что ни одна сторона дела формально против её вступления не возражала. Точно так же мы не утверждаем, что «интерес правового характера» не может быть правопритязанием, основанным на праве. Напротив, классическим примером интереса правового характера будет потенциальное право или правопритязание, например пересекающиеся правопритязания на те или иные морские районы; всё, что здесь утверждается, это то, что «правопритязание, основанное на праве» не является единственной формой интереса правового характера, допустимой для рассмотрения Судом.
Критические замечания, притом довольно мягкие, заключаются в том, что формулировка, использованная Судом в своих решениях по просьбам Коста-Рики и Гондураса, была слишком категоричной, исключая все прочие возможные определения «интереса правового характера» из числа допустимых по статье 62.
Вместо этого Суд мог бы использовать менее строгую редакцию и представить более общую и гибкую формулировку63.
в отношении находящейся в процессе эволюции проблемы и внести вклад в прогрессивное развитие международного права в области исключительной важности для международного правопорядка и положения в нём индивида» (курсив наш. — К.Х.); см. также: P. 12, 25 — 44; Jacob P. L'intervention devant la Cour internationale de Justice à la lumière des décisions rendues en 2011: lente asphyxie ou réssur-rection? // Annuaire Français de Droit International. T. 57. 2011. F! 213. Cм. также: Bonafé B. Op. cit. P. 755.
61 См.: Bonafé B. Op. cit.
62 См.: Order, I.C.J. Reports 2011. P. 503.
63 Например, вместо «а именно был предметом реального право-
притязания» — «например, такой, как реальное правопритя-
зание».
Практика Суда по просьбам о вступлении в дело поднимает также вопрос о том, насколько для Суда уместно давать общие определения или obiter dictum, не требуемые обстоятельствами конкретного дела. Определения, сформированные в общих терминах, мешают гибкому подходу Суда к этому понятию, как предвидел Комитет юристов уже в 1920-е годы64.
Действительно, принятый в 1920 году подход был хорошо продуманным. Право, и международное право в частности, не является точной наукой; некоторые «интересы правового характера», такие как интерес Греции в деле Юрисдикционные иммунитеты, вполне правомерны, в то время как другие могут быть более проблематичными, хотя какой-то общей схемы предложить нельзя65.
Учитывая это, читатели должны быть более снисходительны к Суду, когда общественное мнение призывает его делать заключения общего (и по возможности «прогрессивного») характера по любому поводу, а Суд избегает делать это и сосредоточивается на конкретном рассматриваемом им деле. Судебному органу вполне можно рекомендовать воздержаться от таких формулировок в случае, когда высказывание ограничило бы свободу его судебных действий.
Библиографическое описание: Хосс К. Когда молчание - золото: о достоинствах судебного ограничения в свете практики Международного Суда в отношении понятия «интерес правового характера» // Международное правосудие. 2016. № 1(17). С.3-15.
When less is more: on the virtues of judicial restraint in light of the Court's jurisprudence on the notion of "interest of a legal nature"
Cristina Hoss
Ph.D. (Docteur en Droit), Paris 2; Legal Adviser at the Iran—U.S. Claims Tribunal (I.U.S.C.T.), The Hague; Visiting Lecturer at the Catholic University of Lille and Leiden University (e-mail: c.hoss.@me.com).
64 См. выше.
65 В том же ключе см., в частности, особое мнение судьи Аль-Хасауны в деле Territorial and Maritime Dispute (Nicaragua v. Colombia), Application for Permission to Intervene, Judgment, I.C.J. Reports. P. 374-383.
Abstract
The present article on the virtues of judicial restraint reviews the case-law of the International Court of Justice on intervention under Article 62 of the Statute and, in particular, on the requirement of the existence of an "interest of a legal nature"likely to be affected by a decision of the Court. The case law appears to confirm that the Court has been cautious in the past not to determine the exact content of such "interest of a legal nature" until recently, it decided in two cases that the interest has to be a "real and concrete claim based on law". This definition was abandoned two months later in a different case, in which an "interest of a legal nature" was recognized in the absence of a "real and concrete claim". It is argued that the Court's case-law with regard to the notion of "interest of a legal nature" serves to illustrate that it can sometimes be preferable to refrain from determining a legal notion in order to retain a well-conceived flexibility, as intended by the authors of the Court's Statute.
Keywords
judicial functions; dispute settlement v. law making; judicial restraint; intervention; interest of a legal nature; recent case-law; justifications for judicial restraint.
Citation
Khoss K. (2016) Kogda molchanie - zoloto: o dostoinstvakh sudebnogo ogranicheniya v svete praktiki Mezhdunarodnogo Suda v otnoshenii po-nyatiya "interes pravovogo kharaktera" [Hoss C. When less is more: on the virtues of judicial restraint in light of the Court's jurisprudence on the notion of "interest of a legal nature"]. Mezhdunarodnoe pravosudie, no. 1, pp. 3-15. (In Russian).
References
Bonafe B. (2012) Interest of a legal nature justifying intervention before the ICJ. Leiden Journal of International Law, vol. 25, no. 3, pp. 739-757.
Chinkin C. (2012) Article 62. In: Zimmermann A., Tomuschat C., Oellers-Frahm K. (eds.) The Statute of the Court of Justice: A Commentary, Oxford: Oxford University Press, pp. 163-178.
Farag W. (1927) L'Intervention devant la Cour permanente de Justice internationale, Paris: Librairie générale de droit et de jurisprudence.
Fitzmaurice G. (1961) Hersch Lauterpacht - The Scholar as Judge, Part I. British Yearbook of International Law, vol. 37, pp. 1-72.
Higgins R. (2016) The UN at 70 Years: The impact upon International Law. International and Comparative Law Quarterly, vol. 65, no. 1, pp. 1-19.
Kooijmans P (2007) The ICJ in the 21st Century: Judicial restraint, judicial activism, or proactive judicial policy. International and Comparative Law Quarterly, vol. 56, no. 4, pp. 741-753.
Mbaye K. (1988) L'Intérêt pour agir devant la Cour Internationale de Justice. Recueil des cours de l'Académie de droit international de La Haye (RCADI), vol. 209, pp. 223-345.
Oda S. (1983) Intervention in the International Court of Justice. Articles 62 and 63 of the Statute. In: Bernhardt R. (Hrsg.) Völkerrecht als Rechtsordnung, Internationale Gerichtsbarkeit, Menschenrechte: Festschrift für Hermann Mosler, Berlin: Springer, pp. 629-648.
Oellers-Frahm K. (2012) Article 92 UN Charter. In: Zimmermann A., Tomuschat C., Oellers-Frahm K., Tams Ch. J. (eds.) The Statute of the International Court of Justice: A Commentary, Oxford: Oxford University Press, pp. 163-178.
Pellet A. (2012) Article 38. In: Zimmermann A., Tomuschat C., Oellers-Frahm K., Tams Ch. J. (eds.) The Statute of the International Court of Justice: A Commentary, Oxford: Oxford University Press, pp. 731-870.
Thirlway H. (2013) The Law and Procedure of the International Court of Justice: Fifty Years of Jurisprudence, Oxford: Oxford University Press.
Torres Bernárdez S. (1995) L'intervention dans la procédure de la Cour inter-naitonale de Justice. Recueil des cours de l'Académie de droit international de La Haye (RCADI), vol. 256, pp. 193-457.
