CC BY
66
поведение фанатов при помощи идиомы wie wildgewordene Affen rumhüpfen, сранивая их с дикими, взбешенными обезьянами, которые не могут контролировать свое поведение. Усиливая аргументирующую составляющую, турецкий фанат в своем высказывании приводит также сравнение wie unter Droge (как под действием наркотика). Данный пример доказывает, что человек, утративший рациональный стержень поведения, опускается, уподобляясь животному.
Фразеологизмы - зоонимы, представляющие концепт ZORN в немецкой лингвокультуре, обладают отрицательной коннотацией, они негативно маркированы, так как в основе образа находится иррациональное поведение, потеря контроля, самообладания. Животные (der Eber, der Hahn, der Affe) воплощают в себе агрессивность, ярость, потерю рассудка. Эти качества приписываются им в результате наблюдения за поведением этих животных в конкретных ситуациях (петушиные бои, охота на кабана, поведение дикой обезьяны). Следовательно, образы животных, положенные в основу идиом, представляющих концепт ZORN, явля-
ются носителями экспрессивности, переходящей в оценку. Образно-экспрессивный компонент значения идиом, репрезентирующих концепт ZORN в немецкой лингвокультуре, понимается как семантическая категория, которая является отражением особенностей перехода от сценария мира действий, конкретизированного по месту и времени, к качественным характеристикам мира ценностей, независимым от места и времени.
Интенсивность фразеологических единиц, выражающих эмоциональное состояние гнева, связывается не только с количественной характеристикой данного эмоционального состояния, но и демонстрирует отклонение от нормы. Норма традиционно исчисляется от HOMO SAPIENS, а в случае с немецкой культурой -от HOMO RATIENS [1]. Таким образом, в проанализированных примерах контекстного употребления идиом прослеживается не простой перенос поведения животных на поведение человека в гневе, а отсчет в виде образных сценариев отклонения поведения от нормы HOMO SAPIENS.
1. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Ве-бер М. Избранные произведения. М., 1990. 808 с.
2. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом // Вопр. языкознания. 1996. №1. С.71-93.
3. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты: сб. науч. трудов. Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. С. 3-16.
4. Клобуков П.Е. Метафора как концептуальная модель формирования языка эмоций // Язык. Сознание. Коммуникация. М., 1997. Вып. 2. С.41-47.
5. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. М.: Гнозис, 2008. 376 с.
6. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: Антология /под ред. В.П Нерознака. М.: Academia, 1997. С.280-287.
7. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: образ мира и миры образов. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. 416 с.
8. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры: Опыт исследования. М: Шк. "Яз. русской культуры", 1997. 82 с.
Библиографический список
9. Deutsches Universal Woerterbuch. Duden. Mannheim-Wien-Zuerich. 1989.
10. Deutsches Woertebuch. Wahrig G. - Guetersloh-Muenchen, 1992.
11. Duden Redewendungen Wörterbuch der deutschen Idiomatik. 2., neu bearbeitete und aktualisierte Auflage. Herausgegeben vom Wissenschaftlichen Rat der Dudenredaktion: Dr. Matthias Wermke (Vorsitzender), Dr. Kathrin Kunkel-Razum, Dr. Werner Scholze-Stubenrecht. Duden Band 11, Bibliographisches Institut & F.A. Brockhaus AG, Mannheim, 2002, 955 S.
12. Karl May; Band 3; Von Bagdad nach Stambul
13. Röhrich, Lutz Lexikon der sprichwärtlichen Redensarten [Электронный ресурс]. Berlin, 2004. электрон. опт. диск (CD -ROM).
14. URL:http://www.transfermarkt.com.tr/tr/wieso-sind-viele-tuerkische-fans-im-stadion-so-
ggressiv/topic/ansicht_292_16_sayfa2.html (дата обращения: 20.01.2011).
15. Zeit, 16.2.2007.
УДК 801.7; 81.42
КОДИРОВАНИЕ И ДЕКОДИРОВАНИЕ НЕВЕРБАЛЬНОГО ДИСКУРСА В ЛИТЕРАТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Е.Д. Ю1
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Статья посвящена изучению практики кодирования и декодирования невербальных средств в художественном тексте. Анализу подвергается невербальный дискурс как неотъемлемый интегральный компонент литературной коммуникации. Репрезентация невербальных действий есть суть кодирования невербалики в контексте художественного моделирования и образования значимых коммуникативных элементов в соответствии с авторскими интенциями эксплицитного и имплицитного содержания. Невербальный дискурс, таким образом, формирует дополнительное коммуникативно-прагматическое семантическое поле. Библиогр. 19 назв.
Ключевые слова: (де-)кодирование; невербальный дискурс; репрезентация; литературная коммуникация.
1Ю Елена Дюнеровна, кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка (для технических специальностей), тел.: (3952) 405203, e-mail elyu@yandex.ru
Yu Elena, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of the English Language (for technical specialities), tel.: (3952) 405203, e-mail elyu@yandex.ru
NONVERBAL DISCOURSE CODING AND DECODING IN LITERARY COMMUNICATION E.D. Yu
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The article allows for deeper insights into coding and decoding practice of nonverbal means in fiction. The nonverbal discourse as the integrated component of literary communication is exposed to the analysis. The representation of nonverbal actions is best characterized as an essence of coding the nonverbal reactions in the context of literary modeling and the formation of meaningful communicative elements according to author's explicit and implicit intentions. The nonverbal discourse, thus, forms the additional communicatively pragmatic and semantic field due to its referential features. Key words: coding; decoding; nonverbal discourse; representation; literary communication.
Изучение множественности вариантов речевого невербального поведения на основе текстов художественной прозы предопределяет возможность его моделирования, которое достаточно очевидно (декодирует речевое поведение партнёров по коммуникации и демонстрирует механизмы такого «речепоро-ждения».
В любом произведении реальность, так или иначе, многообразно преображена: от реальности бытия до реальности исторического развития (прошлого и современности), от реальности жизни автора до реальности литературы в её традициях и противопоставлениях. Она представляет собой не только развитие общих эстетических и идейных принципов, но и движение конкретных тем, мотивов, образов, приёмов [8].
В прозе заложен смысловой заряд, сила воздействия которого не ограничена местом и временем. Литературный текст является материальным объектом реального мира, содержит в себе его фрагмент, отображенный изобразительными средствами [2]. Имея в виду относительную растяжимость смысла текста, учёные пытались выявить его существенные составляющие, к которым обычно относят систему образов, тематические мотивы, идейное содержание, авторские интенции и оценки [4; 5; 14; 18; 13]. Эти компоненты обозначаются в различных комбинациях и объёме.
Художественное моделирование осуществляется с целью описания не только речевого поведения коммуникантов, но и их невербальных реакций, эмоционально-психических состояний, оценочного поведения. При этом в литературе невербальные средства (НС) могут быть представлены:
а) в естественном межличностном диалоге (в репликах персонажей);
б) в ремарках театральных пьес, когда драматург одновременно воссоздаёт картину развивающихся событий и участвует в ней в роли наблюдателя;
в) в авторском изложении - непрямой коммуникации - в виде косвенной речи либо при описании ситуации литературной коммуникации, либо при моделировании дискурса коммуницирующих субъектов интеракции.
Отсюда, правомерно выделить и обозначить невербальный дискурс (НВД), под которым понимается невербальная эмоционально-речевая деятельность, маркируемая языковыми средствами в коммуникативных высказываниях персонажей (коммуникантов) и манифестирующая их вовлеченность в речевое взаимодействие (в процесс порождения, восприятия и ин-
терпретации речевого продукта), их намерения и состояния в каждый конкретный момент этого взаимодействия. Невербальный дискурс характеризуется не столько последовательностью предложений, описывающих невербальное поведение персонажей, сколько тем общим «невербальным образом мира», который «строится» и «считывается» по ходу его развертывания речевыми партнёрами [11].
Основная масса сведений об особенностях кодирования и интерпретации невербального поведения приходится на учебные пособия «по языку тела». В них, как правило, приводятся описания невербальных кодов состояний, отношений и свойств личности. Адресат-читатель настраивается на то, что достаточно заучить приведённые невербальные коды, чтобы использовать их в качестве системы знаков - индикаторов внутреннего мира человека. Так, А.А. Реформатский писал: «Без кодирования немыслимо моделирование коммуникативных систем и самого мыслительного механизма» [15, с. 208]. Код - это то, что сверх набора знаков известно как отправителю, так и получателю сообщения [10].
Как и в любом дискурсивном взаимодействии, рассказчик конструирует образ Адресата, создаёт текущую модель не только его сознания, но и тех знаний, которыми, можно ожидать, Адресат располагает. Исходя из итого, умелый рассказчик эксплицитно выражает некоторые предварительные для понимания истории знания, производит ориентацию, дозируя как индивидуальную информацию, которая может понадобиться для понимания происходящего в рассказе, так и намеренно обсуждая имеющиеся у партнёров по коммуникации пресуппозиции.
Наблюдения, проведённые в работе Т.Л. Музычук, выявили, что НВД образует коммуникативно-прагматическое семантическое поле, внутри которого выделяются области ядра (маркеры интонации и эмоционального состояния), центра (конкретизаторы интонации и эмотивов) и периферии. Модель интерпретации невербальной речи персонажей манифестирует работу воспринимающего сознания коммуникантов.
Однако жест, в отличие от действия или поступка, лишен метафизической претенциозности, нейтрален аксиологически, случаен и непредсказуем. При этом самоценность жеста оправдывается его энергетикой совершения действий (поступков) в ориентации на Других и с ожиданием их ответной реакции. Жест обеспечен непосредственностью движения, динамикой своей траектории. В итоге кинетика жеста фиксирует наличие тел или органов тела, занимающих раз-
личные позиции и готовых оценивать его уже в качестве поступка в полисемических координатах смыс-лоозначения.
Отношение к кодированию НС как к «безнадёжному занятию» появляется, когда гиперболизируются одни характеристики и недооцениваются другие, например, постоянно подчёркивается симультанность невербальных реакций и в то же время игнорируется такое свойство, как завершённость в соответствии с аффективно-эмоциональными состояниями. Также трудности возникают, когда термином «невербальные коммуникации» обозначается весь комплексный спектр явлений, относящихся к невербальному языку.
Сущность кодирования НВД - репрезентация ки-несического (невербального) поведения, формирование направленности на него как на важнейший источник сведений о внутреннем состоянии личности, раскрывающий неосознаваемый, неконтролируемый мир человека. В качестве необходимого условия выступает возникновение устойчивого когнитивно-эмоционального образования - доверия к невербальным проявлениям, которые объединены в системе общения, дающей различную информацию.
В лингвистических исследованиях, посвящённых репрезентации НВД:
• классифицируются средства вербализации как кинесических, так и фонационных явлений с точки зрения отражения их характера и конкретных видов в семантике неязыковых компонентов [19].
Кроме того, была предпринята попытка извлечь социальные характеристики коммуникантов из описания кинесических и фонационных составляющих, используемых в интеракции;
• рассматриваются средства манифестации ки-несики как способ создания портрета персонажа художественного произведения. Два типа вербализации кинем: определительные (экспликация обеих сторон кинемы) и неопределительные (указание либо на форму кинемы, либо на её смысл).
Критерием данной классификации является детальное описание их внешних признаков и значения. Кроме того, выделены стандартные и нестандартные средства их репрезентации. Под стандартным средством номинации кинем понимается имеющаяся в языке система единиц, адекватно воссоздающая кинесиче-ский акт в тексте, например, кинесические глаголы, устойчивые сочетания и другие. Нестандартные средства номинации представляют собой нетипичное вербальное выражение неречевых компонентов, выявляющее отношение неадекватности общепринятого значения кинемы и трактовки его писателем (индивидуально-авторские или идиолектные НС).
В зависимости от вида информативности приводятся следующие типы описаний в характеристике литературных героев: 1) информативно-ситуативное; 2) информативно-характеризующее; 3) информативно-эмоциональное [12].
• имеются указания на различную степень интенсивности кинем (едва заметно, слегка/более выразительно, крупным планом, подчёркнуто), что обу-
словливает характер взаимоотношений между коммуникантами.
Повторение кинем приводит к акцентированию их значимости, а соответственно, эффективности воздействия, и проявляется четырьмя способами:
1) описанием с помощью числительных и словами, обозначающими многократность исполнения кинем (частые, многочисленные, продолжительные);
2) повторением слова жестикуляционного значения;
3) словами с повторными компонентами;
4) итеративными суффиксами [6].
На стыке паралингвистики (в широком понимании, наука, изучающая совокупность НС) и стилистики художественной речи выделяется особая область - па-растилистика [3, с. 1]. Объектом её изучения является стилистическая характеристика жеста в художественном тексте как форма отражения авторской индивидуальности, как средство взаимодействия двух речевых планов - речи автора и речи персонажей. В связи с этим, методика декодирования (в стилистике текста) -одна из возможных в композиционном анализе. Она применяется как эффективный способ установления диалога и обратной связи между писателем и читателем.
Декодирование - это выявление реального смысла языковых единиц, передающих авторскую идею, отражённую в целом тексте, а не в его анатомических частях. Такой подход позволяет понять и оценить гармоническое слияние двух планов содержания текста -открытого (с эксплицитными лексическими, синтаксическими, стилистическими средствами) и скрытого, выраженного имплицитными элементами, среди которых фигурируют НС, паралингвистические компоненты, новые оттенки смысла в словах на фоне контекста [7, с. 83-86].
В несловесном диалоге слово нередко утрачивает свою руководящую роль. В «поединке» с жестом и телодвижением дискредитируется прямая семантика речи. «Открытое» слово зачастую обнаруживает конечную суть в контексте физической реальности -жеста, мимики, интонации. Отсюда выделяются несколько вариантов НВД [3]:
1) жест интонирует и завершает слово;
2) жест опровергает слово;
3) жест отделяется от персонажа;
4) миграция жеста (неоднократное возвращение по ходу повествования к детали или фрагменту кине-сического поведения).
Установлено, что стилистическим приёмам принадлежит решающая роль в семантическом обогащении кинем.
В ходе сопоставления исходного текста-оригинала и полученного текста исследованы пути достижения оптимального совпадения информационных объёмов неязыковых средств и эквивалентности в их вербальной передаче. Так были определены [17]:
1) лексико-семантические замены (конкретизация, генерализация, модуляция);
2) грамматические трансформации (синтаксическое уподобление, членение и объединение предложений, грамматические замены);
3) лексико-грамматические трансформации (антонимический перевод, экспликация, компенсация).
Обнаруженные трансформации применяются переводчиками как отдельно, так и в сочетании с несколькими типами преобразований.
Используемые в тексте сигнализаторы жестовых явлений и межъязыковые соответствия делятся на две группы [16]:
• полное структурное соответствие в иностранном языке и языке перевода, сходная сочетаемость единиц обоих языков;
• неполное структурное соответствие - несовпадение синтаксической конструкции и сочетаемости лексических единиц.
Восприятие текста как результата моделирования коммуникативных ситуаций подводит к привлечению понятия «дискурс», которое стало одной из центральных категорий гуманитарных наук, в той или иной мере связанных с проблемами семантики. Смысл, в отличие от значения, присущего контекстуально-связанной речи, возникает в больших дискурсивных единицах, представленных текстами. Поэтому анализ смыслообразующих механизмов предполагает обращение к тексту как особому способу семиотической организации дискурсивного поведения [9]. Одно из существенных свойств речи состоит в порождении того, что она реально «не говорит». Даже в локализованных речевых играх в действие вводятся неосознаваемые говорящими коммуникативные механизмы,
требующие специальной интерпретации, каковым, например, выступает НВД.
Полагаем, что НВД в произведениях художественной прозы может модифицироваться по характеру общения персонажа; по функциональной целеуста-новке (эмоциональный невербальный дискурс, контактно-регулятивный невербальный дискурс, информативный невербальный дискурс). Отражение НВД в литературном тексте - сложный и творческий процесс. Арсенал неречевых средств для создания наиболее точных художественных образов, передачи событий и чувств персонажей чрезвычайно разнообразен. В типизированном виде с учётом языковых особенностей и дополнительных, сопутствующих речи факторов воспроизводится то, что характерно и свойственно устным высказываниям.
Таким образом, каждый невербальный компонент рассматривается как определённый код, а практика декодирования решает задачи фиксации НВД в литературной коммуникации и его адекватного восприятия адресатами сообщения. При этом информация представляется так, чтобы система кодирования и декодирования была известна всем участникам интеракции. В противном случае, то, что представлено кинесиче-скими единицами, не даёт смысловой добавки к речевому сообщению. Тем не менее, НС способны как усиливать, так и ослаблять вербальное воздействие, выявляя истинные намерения партнёров по коммуникации. Расхождения в системах языка оригинала и перевода осложняют интерпретацию НВД читателями. Трудность для автора заключается в умении подобрать наиболее лаконичную форму для объяснения того или иного явления.
1. Береговская Э.М. Опыт анализа текста с позиций пара-стилистики // Стилистика художественного текста. Смоленск, 1989. С. 3-10.
2. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: учебник-практикум. 3-е изд., испр. М.: Флинта: Наука, 2005. 496 с.
3. Вайман С.Т. Парасловесный диалог // Филологические науки. 1980. № 3. С. 39-42.
4. Гак В.Г. О двух типах знаков в языке: материалы конф. // Язык как знаковая система особого рода. М., 1967. С. 4-18.
5. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. 140 с.
6. Геворкян К.У. Кинесический язык: введение в кинесику: дис. д-ра филол. наук. Ереван, 1990. 249 с.
7. Кайда Л.Г. Стилистика текста: от теории композиции - к декодированию. М.: Флинта, 2004. 208 с.
8. Лихачёв Д.С. Литература - реальность - литература // Избранные работы: в 3 т. Л.: Художественная литература, 1987. Т. 3. 520 с.
9. Мейзерский В.М. Философия и неориторика. Киев: Лы-бидь, 1991. 192 с.
10. Моль А. Социодинамика культуры / пер. с франц. Б.В. Бирюкова. 2-е изд., стереотип. М.: Ком Книга, 2005. 416 с.
11. Музычук Т.Л. Русский невербальный дискурс: языковая система и речевая деятельность (на материале художественной прозы): автореф. дис. д-ра филол. наук. М.: РУДН, 2010. 41 с.
ский список
12. Накашидзе Н.В. Кинесика и её вербальное выражение в характеристике персонажей художественного произведения (на материале англо-амер. прозы XX века): дис. канд. филол. наук. М., 1981. 156 с.
13. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М., 1988. 301 с.
14. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. М.: Советский писатель, 1986. 480 с.
15. Реформатский А.А. О перекодировании и трансформации коммуникативных систем // Исследования по структурной типологии. М., 1963. С. 208-215.
16. Рыбакова Т. И. Невербальные средства коммуникации и их отражение в переводе // Информативно-коммуникативные аспекты перевода. Н. Новгород, 1998. Ч. 2. С. 95-104.
17. Сорокин В.А. Некоторые аспекты перевода кинематической лексики: на материале англо-амер. художественной прозы и её перевода на русский язык // Информативно-коммуникативные аспекты перевода. Н. Новгород, 1997. Ч. 1. С. 134-144.
18. Торсуева И.Г. Детерминированность высказывания параметрами текста // Вопр. языкознания. 1986. № 1. С. 65-74.
19. Чанышева З.З. Лексические средства обозначения пара-лингвистических компонентов речи в совр. англ. языке: дис. канд. филол. наук. М., 1979. 223 с.
