CC BY
237
УДК 94(4)"375/1492"
КОЧЕВНИКИ В ИСТОРИИ ВОЛЖСКОЙ БУЛГАРИИ ДО МОНГОЛЬСКОГО НАШЕСТВИЯ
И.А. Гагин
Рязанский государственный медицинский университет Россия, 390026, г. Рязань, ул. Высоковольтная, д. 9 e-mail: [email protected]
Авторское резюме
Волжские булгары - народ тружеников, земледельцев и предпринимателей, сумевший создать в эпоху раннего средневековья одно из мощнейших государств Восточной Европы. Одна из ключевых проблем ее истории в X-XII вв. - взаимоотношения с кочевыми соседями. Умение булгарской дипломатии налаживать с ними добрососедские отношения стали ключевыми для основы их существования - торговли с Востоком. В статье показаны проблемы взаимоотношений булгар с башкирами, гузами и половцами. Взаимоотношения эти часто носили трагический характер, но в то же время определяли многие стороны существования государства.
Ключевые слова: башкиры, печенеги, гузы, половцы, Великий Волжский путь.
NOMADS IN THE HISTORY OF VOLGA BULGARIA BEFORE THE MONGOL INVASION
Igor Gagin
Ryazan State Medical University 9 The Vysokovoltnaya Street, Ryazan, 390026, Russia e-mail: [email protected]
Abstract
Volga Bulgars were toilers, farmers and merchants, who managed to create one of the most powerful states of Eastern Europe in the Early Medieval Period. One of the key issues of their history in the 10th - 12th centuries was relationships with their nomadic neighbors. The ability of the Bulgarian diplomacy to establish good neighborly relations had been pivotal to the basis of their existence - their trade with the East. The article discusses the Volga Bulgars' conflicts with the Bashkirs, the Oguz, and the Polovtsy. Often th ese conflicts had tragic resolutions, but at the same time determined many aspects of the state's existence.
Keywords: Bashkirs, Pechenegs, public healthcare institutions, Cumans, Great Volga way.
* * *
Проблема взаимоотношений волжских булгар с кочевыми народами, в период становления и расцвета их государства, исследована, с позиции автора, не достаточно. Для понимания сущности булгарского общества и его роли в развитии региона, очень важна оценка связей со всеми этническими группами, так или иначе входившими в сферу булгарского влияния. Особенно остро этот вопрос касается
кочевников, с которыми булгарам, в силу их географического положения, приходилось вступать в социально-экономические, политические и культурные отношения. В Х-Х11 вв. это были печенеги, башкиры, гузы, половцы. Основная исследовательская задача статьи - показать пути вовлечения отдельных кочевых племен в орбиту внешней политики булгарского государства.
Основными источниками для написания исследования явились данные восточных путешественников, русские летописи, а также изыскания российских историков, которые, в основном, затрагивали внешнеполитическую деятельность средневековой Руси, но так или иначе вынуждены были затрагивать булгарскую тематику. О сложности взаимоотношений с кочевыми народами говорят практически все исследователи. Однако в переговорах и мирных соглашениях с номадами вырабатывалась и крепла дипломатическая практика как Руси, так и, несомненно, Волжской Булгарии. которой пришлось столкнуться, по сути дела, практически с теми же кочевыми народами: гузами (на Руси они были известны как торки), печенегами и половцами.
Волжская Булгария - государство, которое возникло в Волго-Камском междуречье в результате проникновения сюда тюркских племен из Прикаспия. Движение в Среднее Поволжье болгар можно однозначно связать с болгаро-хазарскими, а также арабо-хазарскими войнами, продолжавшимися с переменным успехом с конца VII и до начала IX веков. Первоначально это были кочевые массы племен Котрага, одного из сыновей хана Великой Болгарии Куврата. В последующем, в VIII в. и позже, полукочевые и оседлые племена салтовско-маятской культуры были вынуждены перекочёвывать, спасаясь от арабских набегов, а также дискриминационной политики иудаизированной верхушки Хазарского каганата.
Расселяясь на правобережье и левобережье Средней Волги, они вступали в контакт с автохтонными народами, тем самым создавая основу для формирования этноса волжских булгар. Постепенно на правобережье сформировался чувашский этнос, сумевший сохранить основы древнего булгарского языка. Язык левобережных булгар был кыпчакизирован, так как в период половецко-монгольских войн 12291235 гг. большая масса половцев вынуждена была отступать на север, оказывая нажим на булгар. На демографическую ситуацию региона оказала влияние и чумная пандемия середины XIV века, что привело к оттоку булгар на север и постепенное ассимилирование территории их первоначального обитания пришлыми кыпчакскими племенами. К XV в. здесь формируется этнос казанских татар.
В начальные этапы своего существования развитие государства проходило под протекторатом Хазарского каганата; после победоносных походов Святослава (965 г.) на хазар и вплоть до завоевательных походов монголо-татар, Волго-Камская Булгария - независимое государство с быстро развивающейся экономикой и культурой. В силу своего географического положения, - нельзя забывать, что государство занимало территорию, дающую возможность контролировать срединную магистраль Волжского торгового пути, - Булгария была вынуждена контактировать с разными народами, что вынуждало ее разрабатывать определенные подходы во взаимодействии с соседями. Особняком стояли взаимоотношения Волжской Булгарии с кочевниками всех типов, на протяжении
нескольких веков соседствующих с булгарами с юга, юго-востока и востока. По замечанию В.Т. Пашуто, «Булгария еще в IX в. имела дело со всеми группами тюрков: печенегами, гузами, берендеями и половцами» (Пашуто 1968: 110).
Первыми, с кем булгарским эмирам пришлось налаживать отношение, являлись башкиры. Западные башкиры, вплоть до нашествия монголов, находились в непосредственной сфере булгарских интересов. Как отметил Р.Г. Кузеев, «до начала монгольского нашествия часть башкирских племен составляла восточную провинцию Волжской Булгарии» (Кузеев 1972: 40). Это подтверждают арабские источники. Географ первой половины Х века Эль-Балхи писал в своем сочинении, что «одно из двух племен башкир (бажджаров), живущих близ булгар, подвластно последним» (Хвольсон 1869: 104).
Ахмед ибн-Фадлан, проезжавший с посольством багдадского халифа Муктадира через кочевья башкир, очень эмоционально рассказывает о них следующее: «Мы остерегались их с величайшей осторожностью, потому что это худшие из турок, самые грязные из них и более других посягающих на убийство. Встречает человек человека, отсекает ему голову, берет с собой, а его (самого) оставляет» (Ковалевский 1956: 130). Краткую характеристику образа жизни башкир дает Ибн-Русте: «Живут они в шатрах и перекочевывают с места на место, отыскивая кормовые травы и удобные пастбища» (Хвольсон 1869: 104).
Если восточные и юго-восточные границы основных, наиболее заселенных булгарских земель, проходили по низовьям Зая, Шешли и Большому Черамшану, то территория восточнее этих рек до Белой и Яика были заселены булгарами не плотно. Об этом свидетельствует небольшая численность археологических памятников на территории описываемого района (Фахрутдинов 1971: 99). Здесь кочевали подвластные булгарам племена башкир.
Без сомнения, прав В.Т. Пашуто, заметивший, что булгары, как и русские, имели практику сажать на свои земли подвластных кочевников (Пашуто 1968: 110). Главная цель подобного мероприятия - создание «буферной зоны», оберегающей пограничные территории страны от вторжения других, враждебно настроенных племен номадов. Дружественные булгарам башкиры, вероятнее всего, неплохо выполняли возложенную на них функцию. Образ башкир, этаких пиратов степей, оставленный Ибн-Фадланом, вполне доказывает данную точку зрения.
«Роль булгар в восточных районах, занятых тюркским населением, была несравненно больше, чем, например, в западных, финно-угорских землях» (Фахрутдинов 1971: 101). Эта мысль, высказанная Р.Г. Фахрутдиновым, несомненно верна, так как в культурном плане булгары здесь могли дать значительно больше, чем на западе, исходя из того, что этот регион в экономическом отношении был более развит. В частности, Р.Г. Кузеев сообщает, что «северо-западные башкиры в домонгольский период были земледельцами» (Кузеев 1972: 62). Это доказывает бесспорное влияние булгар, которые в указанное время производили столько зерна, что оно становится объектом товарных отношений. Это доказывают сообщения русских летописей, которые под 1024 г. упоминают о голоде в Суздальской земле, который был погашен благодаря экспорту булгарского хлеба.
В период расцвета Волжской Булгарии, когда она распространяла свои торговые связи далеко на север и восток, Приуральская Башкирия, а если точнее, северный лесной район Бугульминской возвышенности, был одним из основных районов экспорта пушнины. Проникновение булгарской культуры в Башкирию явилось следствием торговой экспансии булгар, прежде всего заинтересованных в пушнине. Активная миссионерская деятельность проводилась булгарами в тех областях, в которых они были наиболее экономически заинтересованы, т. е. в лесных «охотничьих районах Бугульминской возвышенности» (Кузеев 1972: 60). В целом, отношения башкир и булгар были добрососедскими (Фахрутдинов 1971: 101).
Еще одним народом, с которым примерно в это же время приходилось контачить булгарам, были печенеги. Во времена Ибн-Фадлана небольшая часть их непосредственно соседствовала с башкирами. «И вот они темные брюнеты, и вот они с совершенно бритыми бородами, бедны в противоположность гузам», - пишет арабский путешественник (Ковалевский 1956: 130). Это были остатки печенежских орд, подчинившихся гузам после ухода основной массы их сородичей на запад. Формирование союза печенегов, известного по византийским источникам как пацинаки (Багрянородный 1989: 213), следует относить к концу IX века (Плетнева 1990: 10).
В первые десятилетия своего существования орды печенежского союза кочевали в заволжских степях. Почувствовав ослабление Хазарского каганата, они ринулись к западным рубежам своих владений и к середине Х века заняли огромные территории в степях от Волги до Дуная (Плетнева 1958: 186).
Одну из печенежских орд (всего их было восемь), именуемую фема Гиазихапон, Константин Багрянородный помещает всего в полдня пути от границ Волжской Булгарии (Багрянородный 1989: 210). Несомненно, что между булгарами и соседствующими с ними печенегами названной фемы были налажены политические контакты. К сожалению, источники ничего не говорят о характере взаимоотношений между булгарами и печенегами. Полностью можно согласиться с мнением Б.Д. Грекова, что скудость источников не позволяет проникнуть глубже в структуру политических контактов булгар и о многом приходится только догадываться (Греков 1945: 4). Но вполне можно предположить, что какие-то печенежские роды из фемы Гиазихапон могли принять участите в формировании булгарской народности наравне с представителями марийских, мордовских, мадьярских и буртасских племен. Если следовать логике дипломатической практики раннего средневековья, можно быть уверенным, что какая-то группа племен была задействованы булгарской «имперской» дипломатией для противодействия проискам враждебных номадов.
О контактах булгар с гузскими племенами мы знаем доподлинно из арабских и персидских источников. На Ибн-Фадлана гузы произвели впечатление богатого кочевого народа, владевшего, как потом туркмены, огромными стадами баранов. С.Г. Агажданов отметил, что бараны, доставляемые из страны гузов в Мавераннахр и Хорасан, считались тогда самыми лучшими (Агаджанов 1991: 21).
Гузские семьи переезжали на повозках с установленными на них кибитками. По географии Х века гузы были соседями Дар-ал-Ислам (т. е., мусульманских стран) от Джурджана на Каспийском море до Фараба и Асбиджана в области Сыр-Дарьи;
на востоке их земля граничила с областью карлуков, на западе - с областью хазар (Бартольд 1968: 524). Северо-восточные границы их территории Р.Г. Фахрутдинов определяет по верхнему и среднему течению реки Большой Черемшан, делая гузов непосредственными соседями булгар (Фахрутдинов 1968: 56).
Политические контакты булгар и гузов были весьма активными. В начале Х в. между одним из гузских племен и булгарами был заключен союз, скрепленный браком царя булгар на родственнице сюбаши гузов. По тому, как почитают жену Алмаса, являвшуюся гузской хатунь, А.П. Ковалевский сделал вывод, насколько булгарский царь дорожил союзом с гузами (Ковалевский 1948: 648). Булгарская дипломатия видела в них самых верных сторонников Волжской Булгарии в их борьбе с хазарами. Как отметила С.А. Плетнева, гузы, сразу же после завоевания ими заволжских степей и изгнания печенегов, начали проявлять активный интерес к хазарам (Плетнева 1990: 22). Не замешана ли здесь булгарская дипломатия?
К концу Х в. отношения с гузами, до этого столь безоблачные, начинают резко изменяться. После уничтожения Хазарии дружинами князя Святослава, гузы, принимавшие в этом непосредственное участие (Калинина 1976: 94), изменяют свое отношение к Волжской Булгарии. В.Л. Егоров доказывает, что постоянные отношения с номадами были просто невозможны и причина здесь вполне объективна. Практика показала, что мирные договоры с кочевниками средство краткосрочное, не дающее перспективы стабильных отношений. Договор обычно нарушался с приходом к власти нового хана (Егоров 1994: 187). По всей видимости, булгары пережили именно подобную ситуацию.
В 985 году гузы, или торки, как их называли русские летописи, участвуют в походе Владимира Святославовича на волжских булгар. «Пошел Владимир на болгар в ладьях с дядею своим Добрыней, а торков привел берегом на конях; и победил болгар» (ПВЛ 1950: 159).
Прошедшие полвека внесли существенные коррективы в булгаро-гузские отношения. Возможно, изменение политических приоритетов гузов связано с половцами, которые начали нажимать на них с востока, вытесняя с родовых кочевий. Булгары, отреагировав на изменение ситуации на их юго-восточных границах, попытались наладить политические связи с новыми соседями - половцами, на что сразу очень болезненно отреагировали гузы. Имеется в виду северная часть гузских орд, которая, под давлением кимаков-половцев переходит под протекторат русских князей (Голубовский 1884: 76). Южные орды гузов, пройдя через пустыни и оазисы Средней Азии, захватили Переднюю Азию, став в последующем пассионарным ядром турецкой империи Сельджукидов (Гордлевский 1960).
Отношения с новыми кочевыми соседями - половцами - у булгар складывались непросто, а зачастую трагично, но и здесь булгарская дипломатия делала все возможное для достижения стабильных отношений на своих юго-восточных границах.
Попытки проследить историю половцев (кипчаков) с древнейших времен уже неоднократно предпринимались исследователями. Народ половцев-кипчаков начал складываться во времена Тюркютского каганата и являлся хранителем и продолжателем многих его культурных традиций. Л.Н. Гумилев уверенно считает,
что одной из составных частей кыпчакского этноса явились западные динлины, впервые упомянутые в числе племен, покоренных хуннами (Гумилев 1959: 19). Предположительно, они были светловолосыми и, по всей видимости, именно их потомками явились сары - одна из ветвей кыпчаков, первой вошедшей в контакт с Русью в XI веке.
Занимая часть степного пространства между Сыр-Дарьей и Черным Иртышом, предки кыпчаков смешались с кангарами. Результатом этого смешения и явилось образование народа кыпчаков. В IX веке кыпчаки вошли в состав государства кимаков, с распадом и гибелью которого связан их самостоятельный выход на историческую арену.
Падение державы кимаков было вызвано удельно-племенными раздорами и социальными противоречиями. Начало миграции положили племена каи, вышедшие из подчинение хану кимаков. Если к названию «каи» подходить с позиции монгольского языка, то оно означало «змеи» (Ахинжанов 1980: 47). Первоначально они обитали в Центральной Азии и были известны под названием «хай» или «кай». В конце VIII в. они переселяются на запад и заняли долину Иртыша, став соседями народа кун. Именно столкновение этих соседствующих этносов и послужило толчком к новой великой миграции народов из Центральной Азии в Восточную Европу (Князьский 1996: 44).
Сельджукский придворный врач Марвази сообщает, что народ кун покинул свои исконные кочевья из-за «тесноты пастбищ», но главная причина была внешняя: «Их преследовал народ, который называется каи. Они многочисленнее и сильнее их. Тогда куны переселились на земли сары, а сары ушли в земли туркмен. Туркмены переселились на восточные земли гузов, а гузы ушли в страну печенегов» (Кумеков 1972: 128).
С сообщением Марвази согласуются хроники армянского историка Матвея Эдесского: «В 1050 году (499 год армянской эры) какой-то «народ змей» разбил «светловолосых», а те разбили гузов и печенегов, после чего все вместе выступили против страны ромеев» (Кумеков 1972: 128).
«Народ змей» - это каи, «светловолосые» же сары, так как слово «сары» с тюркского переводится как «желтый», «светлый». В древнетюркском языке сходное значение имело и слово «кун». Именно поэтому в рассказе Матвея Эдесского сары и куны слились в один «светловолосый» народ. Современные исследователи склонны предполагать, что куны являлись восточной ветвью половцев, а сары - западной.
В русских летописях половцы порой именуются «саракине», «сорочины». Эти названия могли произойти от слияния слов «сары» и «кун», поскольку русские рассматривали половцев как один народ. Но пришли они двумя волнами. Это доказывает факт деления половецкой земли на две части: Белую Куманию к западу от Днепра и Черную Куманию - к востоку.
Поскольку народ сары шел впереди кунов, то без сомнения именно он образовал западную ветвь половецкого народа, кочевавшего в степях Белой Кумании. Русские книжники-летописцы отразили этот факт в библейской версии происхождения половцев. О происхождении сарацин (половцев) летописец сообщает: «а Срацини от Измаила и творятся Сарины и прозваша имя собе
Саракине, рекше Сарины Есмы» (Плетнева 1975: 261). Название появившегося в 1055 году у рубежей Руси народа сары и могло вызвать у летописца, стремившегося найти библейское обоснование происхождения половцев, ассоциацию с детьми Сары и Измаила. Как потомки Измаила, половцы не единожды фигурируют в летописях (ПСРЛ 1962а: 224).
Населенная потомками кунов восточная часть Половецкой земли получила название Черная или Великая Кумания. Помимо Черной и Белой Кумании у персидского географа и историка ал-Идриси упомянута Внешняя Кумания. С.А. Плетнева отождествляет Внешнюю Куманию с одной из орд «диких половцев», которые кочевали близ Рязанской земли к северу от Половецкой земли. «Дикими» их называли по той причине, что они не пожелали войти ни в один из образовавшихся в XII веке половецких союзов (ПСРЛ 1962: 162; ПСРЛ 1962а: 152).
Движение на запад кипчаки-половцы начинают к рубежу XI в. и, примерно к 30-м гг. XI в., фиксируются восточными авторами у границ Хорезма (Плетнева 1975: 266). География половецкой земли не была стабильной (Фахрутдинов 1971: 101), однако нет сомнений, что половецкие кочевья граничили с Булгарией (Кудряшев 1948: 130). Являясь соседями, булгары и половцы вынуждены были искать пути сосуществования, хотя структура половецкого общества давало мало шансов на мирное строительство. Сила и прочность власти половцев зависела от их военной активности, поэтому кочевое общество всегда было готово к нападению на соседей (Плетнева 1958: 195).
Русская летопись очень скудно говорит о булгаро-половецких отношениях. Одно из известий дает представление об ожесточенной борьбе между булгарами и половцами на юге булгарских владений и показывает, что велась она всеми доступными средствами. «Тогда же приидоша Половцы к Болгаром, и высла им князь Болгарьскый пити с отравою и пив Аепа и прочии князи вси помроша» (ПСРЛ 1962: 415). Сообщение это непосредственно касалось ростово-суздальского князя Юрия Долгорукого, так как булгарами был отравлен его тесть хан Аепа. История средневековой дипломатии знает немало подобных случаев: крайняя мера, когда переговоры однозначно приводят в тупик и нужного решения проблемы ждать не приходится.
Второе известие связано с походом владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, когда к нему в булгарской земле присоединились половцы хана Емяка (ПСРЛ 2001: 7: 95). Участвовал в этом походе какой -то булгарский князь, что подтверждает мнение о привлечении булгарской знатью кочевников для борьбы со своими соперниками.
Следовательно, все то, что отмечают летописи о проблемах русско-половецких взаимоотношений, является истиной и для булгаро-половецких. Так же можно быть уверенным в том, что булгарские князья, подобно русским совершали карательные экспедиции на половецкие вежи; наверняка предпринимались попытки посадить на землю дружественных половцев, чтобы создать из них буфер против «диких» сородичей (Якубовский 1950: 12). Прав П.В. Голубовский, сделавший предпо-ложение, что «половцы не избежали стараний соседей обратить их в магометанство. Такими близкими соседями были болгары на Волге» (Голубовский 1884: 76).
Дружественные отношения с половцами булгарам были крайне необходимы. Основная причина заключалась в том, что кипчаки стали контролировать все торговые пути на Восток, и следствием этого стало затухание в XI веке большой торговли посредством Волжского пути. То есть, перекрыв все пути передвижения караванов, именно половцы стали виновниками практического прекращения торговли между Востоком и Западом на данном историческом этапе.
Ряд исследователей приходит к совершенно другому выводу: развитие торговли и ремесел не было задержано кипчаками. «Получая от торговли огромные выгоды, половецкие ханы, как в свое время хазары, всячески поддерживали ее и способствовали развитию, стараясь в то же время захватить все торговые пути, проходящие по их землям» (Плетнева 1958: 191). Доказательством указанной точки зрения служит одно летописное известие. В 1184 году, во время очередного похода русских князей на половцев, им навстречу попались купцы, благополучно прошедшие мимо изготовившихся к битве половецких отрядов (ПСРЛ 1962а: 429).
По всей видимости, половецкие ханы действительно старались ради своей выгоды поддерживать купцов, но это касается только половецкой знати, входившей в состав Черной Кумании. Как мы уже отметили выше, были еще «дикие половцы». Скорее всего, именно они грабили купеческие караваны, и именно «благодаря» им в летописи попали сведения, послужившие исходным началом для формирования негативной точки зрения по рассматриваемому вопросу.
Булгары, во многом зависящие от торговли с Востоком, не могли не искать путей сближения с теми половецкими ханами, которые держали в своих руках торговые пути. Для нормального развития торговли булгарам нужны были мирные отношения с кочевниками. А.Ю. Якубовский пишет: «Если Саксин в половецкий период стремился в торговом отношении играть роль хазарского Итиля и являлся крупным рынком юго-востока Европы, то на северо-востоке, как и в предшествующий период, торговля была в руках Булгара, значительно выросшего по сравнению с тем, каким он был в Х веке» (Якубовский 1950: 23-24). Из сказанного может следовать только одно: булгары по-прежнему процветают. Следовательно, половцы не были помехой в их торговле с Востоком, наоборот, становятся, в какой-то мере, даже сподвижниками в этой торговле.
В заключении можно сделать очень важный вывод. История становления и развития Волжской Булгарии - это история взаимодействия с весьма разными народами, которые тем или иным образом, втягиваясь в орбиту внешнеполитической деятельности булгарского государства, становились незыблемыми частями ее социально-экономической и политической структуры. Контакты с кочевниками были очень сложными. Это связано и с кочевым менталитетом, когда договор с одним ханом практически аннулировался с приходом другого, и требовалось начинать все с начала, и с особенностями быта кочевников. Благодаря воздействию булгарской культуры определенная часть башкирских племен переходит к земледелию, какие-то группы половцев втягиваются в военный союз и составляют как бы буферную зону с дикими половцами, постоянно угрожавшими спокойствию на булгарских границах. Но самое главное - это возможность продолжения торговли посредством великого Волжского пути. Торговля -
важнейшая составляющая экономики Волжской Булгарии. Только мир с кочевни -ками давал возможность продолжать торговлю с традиционным торговым партне -ром булгар - Маверранахром.
ЛИТЕРАТУРА
Агаджанов 1991 - Агаджанов С.Г. Государство Сельджукидов и Средняя Азия в Х^П веках. М.,
1991.
Ахинжанов 1980 - Ахинжанов С.М. Из истории движения кочевых племен евразийских степей в первой половине XI в. // Археологические исследования древнего и средневекового Казахстана. Алма -Ата, 1980.
Багрянородный 1989 - Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. Бартольд 1968 - Бартольд В.В. Гузз // Бартольд В.В. Сочинения. Т. V. М., 1968. Голубовский 1884 - Голубовский П.В. Печенеги, торки, половцы до нашествия татар. История южнорусских степей IX-XШ вв. Киев, 1884.
Гордлевский 1960 - Гордлевский В.А. Государство Сельджукидов Малой Азии. М., 1960. Греков 1945 - Греков Б.Д. Волжские булгары в IX-X вв. // Исторические записки. Т. 14. М., 1945. Гумилев 1959 - Гумилев Л.Н. Динлинская проблема // Известия Восточного географического общества. 1959. № 1.
Егоров 1994 - Егоров В.Л. Русь и ее южные соседи в X-XШ вв. // Отечественная история. 1994. №
6.
Калинина 1975 - Калинина Т.М. Сведения Ибн-Хаукаля о походах Руси времен Святослава // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1975 год. М., 1976. Князьский 1996 - Князьский И.О. Русь и степь. М., 1996.
Ковалевский 1948 - Ковалевский А.П. Ибн-Фадлан. Диссертация на соискание учёной степени доктора исторических наук. М., 1948.
Ковалевский 1956 - Ковалевский А.П. Книга Ибн-Фадлана о путешествии на Волгу в 921 -922 гг. Харьков, 1956.
Кудряшев 1948 - Кудряшев К.В. Половецкая степь. М., 1948.
Кузеев 1972 - Кузеев Р.Г. Историческая этнография башкирского народа. Уфа, 1972.
Кумеков 1972 - Кумеков Б.Е. Государство кимаков IX-XI вв. по арабским источникам. Алма-Ата,
1972.
Пашуто 1968 - Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. ПВЛ 1950 - Повесть временных дет / Перевод и комментарии Д.С. Лихачева. М.; Л., 1950. Плетнева 1958 - Плетнева С.А. Печенеги, торки, половцы в южнорусских степях // Материалы и исследования по археологии СССР. Вып. 62. Т. 1. М., 1958.
Плетнева 1975 - Плетнева С.А. Половецкая земля // Древнерусские княжества X-XIII веков. М.,
1975.
Плетнева 1990 - Плетнева С.А. Половцы. М., 1990.
ПСРЛ 1962 - Полное собрание русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1962. ПСРЛ 1962а - Полное собрание русских летописей. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 1962. ПСРЛ 2001 - Полное собрание русских летописей. Т. 7. Воскресенская летопись. М., 2001. Фахрутдинов 1968 - Фахрутдинов Р.Г. Территория Волго-Камской Булгарии домонгольского и золотоордынского периодов (по археологическим и письменным источникам). Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук. Казань. 1968.
Фахрутдинов 1971 - Фахрутдинов Р.Г. К вопросу о булгаро-башкирских взаимоотношениях // Археология и этнография Башкирии. 1971. Т. 4.
Хвольсон 1869 - Хвольсон Д.А. Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах и руссах Абу Али Ахмеда бен-Омар ибн-Даста. СПб., 1869.
Якубовский 1950 - Якубовский А.Ю. Дешт-и-Кипчак до прихода монголов // Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950.
REFERENCES
Agadzhanov 1991 - Agadzhanov S.G. Gosudarstvo Sel'dzhukidov i Srednjaja Azija v XI-XII vekah [The state Seldzhukidov and Central Asia in the 11-12th centuries], Moscow, 1991 [in Russian].
Ahinzhanov 1980 - Ahinzhanov S.M. Iz istorii dvizhenija kochevyh plemen evrazijskih stepej v pervoj polovine XI v. [From history of the movement of nomad tribes of the Euroasian steppes in the first half of the 11th century], in: Arheologicheskie issledovanija drevnego i srednevekovogo Kazahstana [Archaeological researches of ancient and medieval Kazakhstan], Alma-Ata, 1980 [in Russian].
Bagrjanorodnyj 1989 - Konstantin Bagrjanorodnyj. Ob upravlenii imperiej [About management of the empire], Moscow, 1989 [in Russian].
Bartol'd 1968 - Bartol'd V.V. Guzz [Guzz], in: Bartol'd V.V. Sochinenija. T. V [Bartold V.V. Compositions. Volume V], Moscow, 1968 [in Russian].
Egorov 1994 - Egorov V.L. Rus' i ee juzhnye sosedi v X-XIII vv. [Russia and its southern neighbors in the 10-13th centuries], in: Otechestvennaja istorija [National history], 1994, № 6 [in Russian].
Fahrutdinov 1968 - Fahrutdinov R.G. Territorija Volgo-Kamskoj Bulgarii domongol'skogo i zolotoordynskogo periodov (po arheologicheskim i pis'mennym istochnikam). Dissertacija na soiskanie uchjonoj stepeni kandidata istoricheskih nauk [The territory of Volga-Kama Bulgaria of the domongolsky and zolotoordynsky periods (on archaeological and written sources). The thesis for degree of the candidate of historical sciences], Kazan. 1968 [in Russian].
Fahrutdinov 1971 - Fahrutdinov R.G. K voprosu o bulgaro-bashkirskih vzaimootnoshenijah [To a question of the bulgaro-Bashkir relationship], in: Arheologija i jetnografija Bashkirii. 1971. T. 4 [Archeology and ethnography of Bashkiria. 1971. Volume 4] [in Russian].
Golubovskij 1884 - Golubovskij P.V. Pechenegi, torki, polovcy do nashestvija tatar. Istorija juzhnorusskih stepej IX-XIII vv. [Pechenegs, Torks, Cumans before invasion of Tatars. History of the South Russian steppes of the 9-13th centuries], Kiev, 1884 [in Russian].
Gordlevskij 1960 - Gordlevskij V.A. Gosudarstvo Sel'dzhukidov Maloj Azii [State Seldzhukidov of Asia Minor], Moscow, 1960 [in Russian].
Grekov 1945 - Grekov B.D. Volzhskie bulgary v IX-X vv. [The Volga Bulgars in the 9-10th centuries], in: Istoricheskie zapiski. T. 14 [Historical notes. Volume 14], Moscow, 1945 [in Russian].
Gumilev 1959 - Gumilev L.N. Dinlinskaja problema [Dinlinsky problem], in: Izvestija Vostochnogo geograficheskogo obshhestva [News of East geographical society], 1959, № 1 [in Russian].
Hvol'son 1869 - Hvol'son D.A. Izvestija o hazarah, burtasah, bolgarah, mad'jarah i russah Abu Ali Ahmeda ben-Omar ibn-Dasta [News of Khazars, burtasa, Bulgarians, Magyars and Abu Ali Ahmed bin-Omar ibn-Dasta's russa], St. Petersburg, 1869 [in Russian].
Jakubovskij 1950 - Jakubovskij A.Ju. Desht-i-Kipchak do prihoda mongolov [Desht-i-Kipchak before arrival of Mongols], in: Zolotaja Orda i ee padenie [Golden Horde and its falling], Moscow; Leningrad, 1950 [in Russian].
Kalinina 1975 - Kalinina T.M. Svedenija Ibn-Haukalja o pohodah Rusi vremen Svjatoslava [Data Ibn-Haukalya about campaigns of Russia of times of Svyatoslav], in: Drevnejshie gosudarstva na territorii SSSR. Materialy i issledovanija. 1975 god [The most ancient states in the territory of the USSR. Materials and researches. 1975], Moscow, 1976 [in Russian].
Knjaz'skij 1996 - Knjaz'skij I.O. Rus' i step' [Russia and steppe], Moscow, 1996 [in Russian].
Kovalevskij 1948 - Kovalevskij A.P. Ibn-Fadlan. Dissertacija na soiskanie uchjonoj stepeni doktora istoricheskih nauk [Ibn-Fadlan. The thesis for degree of the doctor of historical sciences], Moscow, 1948 [in Russian].
Kovalevskij 1956 - Kovalevskij A.P. Kniga Ibn-Fadlana o puteshestvii na Volgu v 921-922 gg. [The book Ibn-Fadlana about travel to Volga in 921-922], Kharkiv, 1956 [in Russian].
Kudrjashev 1948 - Kudrjashev K.V. Poloveckaja step' [Polovtsian steppe], Moscow, 1948 [in Russian].
Kumekov 1972 - Kumekov B.E. Gosudarstvo kimakov IX-XI vv. po arabskim istochnikam [The state of kimak of the 9-11th centuries on the Arab sources], Alma-Ata, 1972 [in Russian].
Kuzeev 1972 - Kuzeev R.G. Istoricheskaja jetnografija bashkirskogo naroda [Historical ethnography of the Bashkir people], Ufa, 1972 [in Russian].
Pashuto 1968 - Pashuto V.T. Vneshnjaja politika Drevnej Rusi [Foreign policy of Ancient Russia], Moscow, 1968 [in Russian].
Pletneva 1958 - Pletneva S.A. Pechenegi, torki, polovcy v juzhnorusskih stepjah [Pechenegs, Torks, Cumans in the South Russian steppes], in: Materialy i issledovanija po arheologii SSSR. Vyp. 62. T. 1 [Materials and researches on archeology of the USSR. Release 62. Volume 1], Moscow, 1958 [in Russian].
Pletneva 1975 - Pletneva S.A. Poloveckaja zemlja [Polovtsian earth], in: Drevnerusskie knjazhestva XXIII vekov [Old Russian principalities of the 10-13th centuries], Moscow, 1975 [in Russian].
Pletneva 1990 - Pletneva S.A. Polovcy [Cumans], Moscow, 1990 [in Russian].
PSRL 1962 - Polnoe sobranie russkih letopisej. T. 1. Lavrent'evskaja letopis' [Complete collection of the Russian chronicles. Volume 1. Laurentian Chronicle], Moscow, 1962 [in Russian].
PSRL 1962a - Polnoe sobranie russkih letopisej. T. 2. Ipat'evskaja letopis' [Complete collection of the Russian chronicles. Volume 2. Hypatian Chronicle], Moscow, 1962 [in Russian].
PSRL 2001 - Polnoe sobranie russkih letopisej. T. 7. Voskresenskaja letopis' [Complete collection of the Russian chronicles. Volume 7. Voskresensky chronicle], Moscow, 2001 [in Russian].
PVL 1950 - Povest' vremennyh det / Perevod i kommentarii D.S. Lihacheva [Primary Chronicle / The Translation and comments by D.S. Likhachev], Moscow; Leningrad, 1950 [in Russian].
Гагин Игорь Анатольевич - Кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и истории Рязанского государственного медицинского университета (Рязань, Россия). Gagin Igor Anatolyevich - candidate of historical sciences, associate professor of Departments of philosophy and history Ryazan state medical university (Ryazan, Russia). E-mail: [email protected]
