14ДИСКУССИЯ
ББК 74.43-83.09
Л. Г. Иванова
КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА СОВРЕМЕННОГО СТУДЕНЧЕСТВА
Книжная культура сегодня находится в состоянии, при котором меняются её функции, размываются границы. Одним из актуальных векторов исследований является пространство
книжной культуры, номинированное как городское книжное пространство. К изучению городских миров, включающих в себя различные его составляющие, будь то политические, экономические или другие, обращались и продолжают это делать представители различных отраслей научного знания.
В старой литературе, описывающей модернизационные процессы, степень овладения книжной культурой
рассматривалась как один из важнейших индикаторов
социального прогресса1. Согласившись с этой точкой зрения, попытаемся посмотреть, как обстоит дело с книжной культурой в среде современной городской молодёжи. Ограничим
исследовательское поле социальным пространством Перми — большого индустриального города, претендующего, по официальным материалам, на роль культурной столицы России2. Городу свойственен «полифонизм» проявлений жизненных стратегий его обитателей, исследование которых открывает широкое поле для конструирования теоретических и прикладных
© Иванова Л. Г., 2010
Иванова Людмила Геннадьевна — заведующая редакционно-издательским отделом, соискатель кафедры культурологии Пермского государственного института искусства и культуры. luda3788@yandex.ru
моделей изучения городских реалий как отражения современных социальных процессов.
Следует отметить, что культура чтения является институциональным элементом современной культуры. Она включает в себя профессиональную деятельность, нормы чтения, имплицитные ценности и приписываемые социальные роли. Например, акторы культуры чтения могут быть вовлечены в литературную деятельность. Можно также говорить об автономности культуры чтения, хотя наблюдается и некоторое взаимовлияние с другими институтами модернизации, такими как семья3.
Процессы урбанизации наиболее ярко могут обнажить проблемы, возникающие в современном обществе. Таким образом, объектом нашего исследования выступило городское сообщество, живущее в модернизированном мире с различными практиками, а предметом — городская книжная культура студенчества.
Целью исследования явилось определение места культуры чтения городского студенчества в общей культуре студенчества.
Для этого было изучено всё, что касается содержания общей культуры студенчества, выявлена специфика современной городской культуры чтения, охарактеризованы практики и обозначены нормы чтения, которым следует читающее студенческое сообщество. Было установлено, в чём заключается ценность книги для студенчества, и определён статус культуры чтения для студентов-горожан.
Приступая к исследованию, мы выдвинули следующие гипотезы, включающие ряд положений. Предполагалось установить, что содержание общей культуры студенчества отражает черты современной городской культуры: экономизм, стремление к комфорту, удовольствиям и т. д., а ориентируется культура чтения на потребительские ценности. Практики чтения студентов-горожан определяются рыночными практиками: доступностью, престижностью, таким образом, чтение для них становится элементом досуга. Предполагалось также, что в среде читающего студенчества нормой является чтение с нарушением условий приватности, а для читающего студенчества в современных условиях определяющими конструируемыми
ценностями чтения являются интерес, удовольствие. Наконец, в условиях современной городской культуры, при смене жизненных статусов студенчество отказывается от книги как источника ответов на интересующие вопросы.
Итак, из городской молодёжи выделена группа студентов института искусства и культуры. Отбор и приглашение для интервьюирования респондентов осуществлялись в коридорах вуза в перемены и после занятий. В выборку были включены студенты I—V курсов, обучающиеся по следующим гуманитарным специальностям: «Менеджмент организации»,
«Менеджмент туризма», «Социально-культурная деятельность», «Культурология», «Народное художественное творчество», «Инструментальное исполнительство», «Библиотечноинформационная деятельность».
Для достижения объективности высказываний вопросы, касающиеся материального статуса респондентов, составлялись таким образом, чтобы у отвечающих не было возможности выдать желаемое за действительное.
Определим ряд признаков, по которым можно установить материальное положение: наличие личного автомобиля; наличие сотового телефона; отдых; посещение ночных клубов; гардероб; употребление спиртных напитков, курение, пользование косметикой. Эти признаки структурированы таким образом, чтобы можно было определить, к какому студенческому слою можно отнести участников данной группы. Таких слоёв было выделено три.
Студенческий слой Признаки
Высший Наличие личного автомобиля; дорогой сотовый телефон, который часто меняется; пользование дорогой косметикой; отдых за рубежом; регулярное посещение престижных ночных клубов, дорогие марки сигарет и спиртных напитков; брендовая одежда, купленная в дорогих бутиках
Средний Наличие телефона, срок эксплуатации — 2—3 года; отдых на российских курортах; одежда, купленная в сетевых магазинах; пользование косметикой от распространителей; питание в кафе; курение сигарет, купленных по невысокой цене; недорогие спиртные напитки
Нижний Отдых в городе; одежда, купленная на рынке; обеды в столовой или буфете; дешёвые марки сигарет и спиртных напитков, пользование косметикой, купленной на рынке
Таким образом, выясняем достаток через расходы. По результатам, полученным в ходе анализа ответов на эту часть вопросов, было выяснено, что большинство респондентов можно отнести к нижнему студенческому слою (см. прил. 1).
Были включены также традиционные вопросы, помогающие определить социальное происхождение респондентов через информацию о роде деятельности родителей. По месту рождения и проживания в настоящее время выяснялась информация о принадлежности участников исследуемой группы к городскому сообществу и т. д.
Методом исследования было выбрано глубинное интервью. Такой метод помогает, на наш взгляд, выявить потаённые, глубинные смыслы, которые вкладывают в процесс чтения представители интересующей нас группы. По представлениям, идеалам, стереотипам выбранной нами небольшой части студенческого сообщества мы можем судить о массовом сознании всего общества. При весьма ограниченных масштабах (в нашем случае — одиннадцать интервью) есть возможность обнаружить, почувствовать или заподозрить присутствие значительного числа существенных для нас сторон, свойств изучаемой книжной действительности. В тексте статьи дословные высказывания респондентов приводятся курсивом.
Для выяснения, чем является чтение для современных студентов, был подобран ряд вопросов, которые распределялись
по трём блокам. В первый блок вошли вопросы, объединённые в общие проблемные для исследователя темы, касающиеся непосредственно культуры чтения. Во второй блок включены вопросы, помогающие установить общие ценностные ориентиры студенчества. Третий блок вопросов определяет статусные характеристики городского студенчества.
При описании результатов не уделяется особое внимание интересу респондентов к профессиональной литературе, необходимой для приобретения специальных профессиональных навыков. Здесь наблюдается устойчивый интерес, не предполагающий свободы выбора, он существует благодаря нормативным установкам.
Первый блок Второй блок Третий блок
Что читаешь? Как читаешь? Кто читать научил? С кем обсуждаешь прочитанное? Для чего читаешь? К чему стремишься? Чего хочешь добиться? На кого ориентируешься? Кто ты такой?
Итак, проанализировав ответы респондентов на вопросы первого блока, мы выяснили, что студенты исследуемой группы предпочитают читать литературу, рекомендованную в рамках учебной программы, причём объём прочитанного напрямую зависит от объёма учебных часов, отведённых на предмет «Литература» на определённой специальности. Так, например, на специальностях «Культурология» или «Менеджер информационных ресурсов» количество учебных часов по литературе предусмотрено большее, чем на остальных специальностях. Соответственно респонденты демонстрируют знание разнообразных сведений об авторах, произведениях и жанрах современной литературы. Узнав об определённом авторе из учебного курса, респонденты данной категории уже самостоятельно проявляют интерес к более углублённому изучению рекомендованных авторов. Так, на вопросы «Что предпочитаете читать?» и «Откуда узнали об этом авторе?»
встречаются высказывания: ...в последнее время открыла для себя такого итальянского автора, как Барикко. Сначала прочитала программное произведение, обсудили, затем заинтересовалась, стала сама искать другие его вещи. Доставала его книги (интервью 11); ...в последнее время читаю рекомендованное по учебе. Раньше так много книг не читала, а сейчас даже увлеклась и нравится (интервью 4).
Другая часть респондентов демонстрирует отсутствие интереса к современной художественной литературе. В ответах преобладают ссылки на классиков. К категории «Классика» опрашиваемые относят шаблонный ряд русских авторов XIX — нач. XX в.: А. Пушкин, Ф. Достоевский, Л. Толстой и др. При уточнении конкретных произведений многие чаще затруднялись с ответами. Таким образом, у данной части респондентов книжные предпочтения не выражены, а книжный опыт ограничен знанием о классических произведениях, которые являются элементом культуры в её школьно-нормативном, а поэтому — универсально распространённом варианте.
При установлении читательских предпочтений по жанрам литературы удалось выяснить, что у большинства студентов наблюдается интерес к экзистенциальной, мистической литературе, особенно к популярной психологии. Упоминаются такие авторы, как В. Зеланд, З. Фрейд, материалы журнала «Psychologies» и др. Для подтверждения приведём высказывания: .к такой литературе надо быть готовым. Она экзистенциональна(!), как бы внутренняя, прежде чем понять, надо подумать (интервью 11); Меня интересует литература, посвящённая психологии конфликтов: как их преодолевать, как находить контакт с человеком, это сейчас популярно (интервью 1). По высказываниям большинства опрашиваемых, такие жанры, как приключения, фантастика, им были интересны до поступления в вуз. У многих респондентов появился или сохранился интерес к историческим, биографическим произведениям, хотя следует уточнить, что этот интерес удовлетворяется за счёт чтения публикаций в специальных рубриках популярных журналов, небольших по объёму и снабжённых иллюстративным материалом. Для подтверждения данного вывода приведём ряд высказываний: . главное, чтобы
было кратко изложено (интервью 9); Люблю журнал «Караван истории». Очень нравятся материалы, посвящённые известным людям (интервью 10); Увлекают исторические сюжеты, но не большие художественные произведения, а в форме кратких публикаций в журналах, например в «Биографии» (интервью 4).
Интересные выводы можно сделать из установления отношения респондентов к поэзии. Большая часть опрошенных студентов поэзией не интересуется. Малая же часть связывает мотив обращения к ней с перепадами настроения, с возникновением сложных жизненных обстоятельств, с
собственным взрослением. Данная категория опрашиваемых не допускает ситуации, когда поэзия читается по принуждению. При этом авторский ряд представлен А. Пушкиным, М. Цветаевой, А. Ахматовой. Респонденты высказываются на эту тему так: ...раньше я её не понимала. Но случилась у меня тяжёлая жизненная ситуация, и именно в этот момент, когда внутренне тяжело переживала, я взяла книжку со стихами. Только тогда я поняла истинный смысл поэзии, когда на душе было тяжело. Считаю, что поэзию надо читать именно под настроение. Когда её заставляют читать, это, как правило, не производит впечатления (интервью 11); Меня привлекает поэзия. Могу, например, почитать Цветаеву, Ахматову. У меня дома много поэзии, я могу в любое время взять любой томик стихов, вернуться к своим же разноцветным закладкам, которые я оставляю на понравившихся стихах, почитать (интервью 1); Могу почитать поэзию Лермонтова, ещё в школе очень понравилось стихотворение «Мцыри», но Пушкина не люблю. Хотя все и говорят, что он гений, но меня ничего из его вещей не цепляет. Единственное его стихотворение, которое мне нравится — это «Утопленник», потому что оно «страшное». Для меня важно, чтобы эмоции были накалены (интервью 7). Таким образом, поэзия как элемент книжной культуры может выступать для студентов только в качестве «релаксирующего», «эмоционально-разгрузочного» компонента, требующего для полноценного восприятия «особенного» настроения.
Примечательны результаты исследования, касающиеся отношения студентов к такой категории литературы, как «дамская проза». Подобные вопросы задавались только
девушкам, для которых оказалась характерной резко негативная реакция. Самым «мягким» выражением было «не люблю». Встречалось также: ...не люблю ширпотреб (интервью 4); В дамской же прозе очень часто описываются грустные истории, а я по натуре позитивный, оптимистичный, весёлый человек, поэтому и не люблю «женские сюжеты» (интервью 3); Меня безумно раздражает дамская проза, совершенные пустышки (интервью 5). Справедливости ради надо заметить, что присутствуют и нейтральные оценки «дамской прозы», но при этом респонденты «открещиваются» от инициативы приобретения подобного «чтива», указывая на то, что его покупают мамы: Меня привлекают увлекательные сюжеты. У меня много книг Д. Донцовой. Мне всегда интересно, что будет дальше. Их покупает мама, а я после неё читаю (интервью 9); Я считаю, что такая литература необходима. Если бы их не читали, их бы не писали. О них говорят, их обсуждают, что-то же людей цепляет. Книги, которые расслабляют, имеют право на существование (интервью 1).
Для выяснения практик студенческого чтения респондентам были заданы вопросы, которые нами условно объединены в один, включённый в первый блок вопросов «Как читаете?». Установлено следующее. Большинство студентов исследуемой группы посещают библиотеки только с целью поиска необходимого материала к учебным занятиям. Для того чтобы найти иную информацию, например с целью удовлетворения досугового интереса, приобретают книги в магазине либо пользуются домашней библиотекой, реже обращаются к услугам Интернета. Обратим внимание на то, что ожидаемый результат, касающийся преобладания Интернета как средства для поиска книжной информации, не оправдался. Аргументами для отказа от его услуг выступали: отсутствие гарантий в качестве исполнения электронных изданий, физиологические трудности в восприятии, финансовые барьеры, неуверенность в пользовании и др.
Умение респондентов выбирать книги выражается в ориентации на рекомендации преподавателей. Достаточно авторитетным мнением, касающимся выбора книг, является суждение сокурсников. Большинство респондентов совсем не
ориентируются на мнение друзей вне вуза. Иногда обсуждают прочитанное и следуют рекомендациям более молодых членов семьи (братьев, сестёр), реже — родителей. Приведём некоторые примеры высказываний: . те книги, которые читаю я, мало кто из моих знакомых читает. Могу обсудить только со своим братом, с родителями не получается (интервью 5); С друзьями вне вуза о книгах совсем не говорим, они ничего не читают (интервью 9); . обсуждаю в основном с одногруппниками, однокурсниками. Если затрагиваются серьёзные вопросы, то могу обсудить и с родственниками. Например, с мамой я могу обсудить любое из прочитанного (интервью 2); Они почти не читают. Бывает, что я делюсь впечатлениями о какой-либо понравившейся книге, они выслушивают, но не читают. Чаще всего они читают развлекательные журналы. Из друзей только я одна учусь в вузе, поэтому тему чтения мы не затрагиваем (интервью 4).
Благодаря тому что на большинстве специальностей данного вуза преподаётся курс «Информационная культура», где студентов обучают технологиям поиска информации в библиотеке, трудностей с библиотечными ресурсами они не испытывают. Однако следует заметить, что знаний о книжных интернет-ресурсах им не хватает, поэтому большинство студентов лишены возможности рационально использовать огромное количество информации о книгах, авторах, книжных новинках и т. д.
Особо отметим опыт обращения студентов к семейному «книжному багажу». Мы попытались в разговоре о домашних библиотеках выяснить, пользуются ли студенты в повседневных книжных практиках литературой из домашней библиотеки, какую роль они ей отводят при формировании собственного современного книжного жизненного мира. Итак, было установлено, что домашние библиотеки есть у подавляющего большинства студентов. Их формированием занимались бабушки, они и передавали книги по наследству. Что интересно, дедушек респонденты не упоминали. Состав книжного фонда по авторам и жанрам совпадает практически у всех и соответствует ассортименту советской книжной торговли. В настоящее время пополнения прежних книжных коллекций практически не
происходит, кроме серий современного книжного «чтива», представленного однодневными детективами и экземплярами дамской прозы. Отношение студентов к подобному «бабушкиному книжному наследию» достаточно лояльно и позитивно. Таким образом, современные книжники вынуждены довольствоваться книжным опытом, накопленным поколением, которое социализировалось под влиянием жестких идеологических догм, характерных для советского времени. В большинстве случаев поколение родителей не участвовало в формировании книжной культуры исследуемой группы студентов. Получается разрыв, нарушение преемственности в передаче социокультурного и книжного опыта от поколения к поколению.
Наконец, чтобы выяснить, для чего вообще студенты читают, им был задан прямой вопрос: «Зачем Вы читаете?», предполагающий свободный ответ-размышление. Большая часть респондентов тут же начинала отвечать заученными из школы шаблонными фразами типа: Благодаря чтению я приобретаю жизненный опыт. Удаётся учиться у героев, не повторять ошибки, которые совершили они (интервью 4); Мне нравится узнавать, открывать что-то новое для себя. Хочется повышать свой уровень: умственный, познавательный (интервью 3); ...мне необходимо это в профессии (интервью 2); Потому что это необходимо, чтобы сдать экзамены (интервью 9); Без чтения нельзя. Все, что черпаешь из чтения, обязательно когда-нибудь пригодится в жизни (интервью 1). Однако, честно отчеканив то, чему научили, в последних фразах ответов начинали проявляться неосознанные рефлексивные формулировки и интерпретации. Например, встречались высказывания: Потому что я люблю читать «по факту», мне нравится сам процесс, тем более я люблю книги перечитывать, это приятно (интервью 5); . чтобы расслабиться (интервью 8); ...мне сложно представить, что человек может не читать совсем. Что-то он должен всё же читать (интервью 2); . это доставляет удовольствие, особенно когда много свободного времени. Иногда даже бывает, что испытываю какой-то книжный голод (интервью 7); Мне просто нравится читать (интервью 3); . в книгах всё достаточно приукрашено, слишком идеально, в жизни всё сложнее. Книги —
это книги, а реальная жизнь — это другое (интервью 4);
. чтобы убить время (интервью 10); . читаю для души, чтобы расслабиться (интервью 1). Эти высказывания подтверждают выдвинутую выше гипотезу о том, что для читающего студенчества определяющими конструируемыми ценностями чтения являются интерес и удовольствие.
Выбивается из общего контекста, но видится интересным одно из высказываний, открывающее ещё одну сторону отношения к книге как к репрессии: У меня есть пример из жизни, как можно отбить любовь к какому-нибудь жанру литературы. Меня в детстве наказывали книгой Чарушина «Друзья». Она про животных. Заставляли всё время читать, а потом пересказывать. Видимо, я плохо запоминал, поэтому родители таким образом пытались развить мою память. Раз плохо запоминал, приходилось учить наизусть. С тех пор я ненавижу не только книжки о животных, но и самих животных (интервью 10).
Попытаемся создать общий портрет современного городского книжника. Это молодой студент, получающий гуманитарное образование. Является городским жителем во втором поколении, поэтому в своих повседневных практиках не ориентируется на нормы и черты классической городской жизни, характеризующиеся направленностью на потребительские ценности, но стремится к комфорту и удовольствиям. Городскую среду воспринимает как достаточно враждебную, поэтому пытается «укрыться» в узкой группе своих сокурсников, отгораживаясь от сверстников, не вовлечённых в вузовское сообщество. В своей будущей профессиональной деятельности не видит источника высокого социального положения и не имеет представления о сферах деятельности, которые бы привели к нему.
Общение с книгой носит случайный характер. На книжные пристрастия влияют в большей степени «книжные» ценности, транслируемые либо преподавателями, либо членами домашней студенческой группы. Формирования индивидуальных ценностных установок по отношению к книге как продукту книжной культуры не происходит. Поскольку он не считает книгу инструментом достижения успеха в реальном жизненном
пространстве, нет стимула к расширению книжного кругозора, к совершенствованию книжных практик — овладению новыми методиками чтения, знакомству с новыми книжными интернет-ресурсами и т. д. В подтверждении этого показателен факт: практически никто из респондентов не может себе позволить покупать не только книги, но и журналы.
В заключение поставим вопросы: «Можно ли считать наших респондентов людьми, освоившими книжную культуру — хотя бы как культуру инструментальную для значимых социальных практик: статусных, профессиональных, карьерных? Обладает ли книжная культура для них символической ценностью?» Судя по результатам интервьюирования студентов Пермского государственного института искусства и культуры, ответы будут отрицательными. Отчего это произошло — тема нашего следующего исследования.
Приложение
Интервью 1. Студентка I курса, специальность — «социально-культурная деятельность», 19 лет, «нижний студенческий слой».
Интервью 2. Студент II курса, специальность — «народное художественное творчество», 21 год, «средний студенческий слой».
Интервью 3. Студентка III курса, специальность —
«инструментальное исполнительство», 22 года, «средний студенческий слой».
Интервью 4. Студентка III курса, специальность —
«библиотечно-информационная деятельность», 22 года, «нижний студенческий слой».
Интервью 5. Студентка III курса, специальность —
«менеджмент организации», 22 года, «нижний студенческий слой».
Интервью 6. Студент III курса, специальность — «менеджмент туризма», 22 года, «нижний студенческий слой».
Интервью 7. Студентка III курса, специальность —
«народное художественное творчество», 22 года, «нижний студенческий слой».
Интервью 8. Студент IV курса, специальность —
«инструментальное исполнительство», 23 года, «нижний студенческий слой».
Интервью 9. Студентка IV курса, специальность —
«библиотечно-информационная деятельность», 23 года, «нижний студенческий слой».
Интервью 10. Студент V курса, специальность —
«инструментальное исполнительство», 24 года, «нижний студенческий слой».
Интервью 11. Студентка V курса, специальность —
«культурология», 24 года, «нижний студенческий слой».
Примечания
1 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры : в 3 т. М., 1994. Т. 2, ч. 1 ; Лейбович О. Л. Модернизация в России (к методологии изучения современной отечественной истории). Пермь, 1996.
2 Мильграм Б. Пермь как культурная столица России : докл. министра культуры, молодёжной политики и массовых коммуникаций Пермского края на Пятом Пермском экономическом форуме, 12 сентября 2009 г. ЦКЬ: http://chirkunov.livejournal.com/163498.html
3 Иванова Л. Г. Книжная культура, книжность: к определению понятий // Вестн. Перм. гос. техн. у-та. Пермь, 2009. № 2 (23). С. 40—47.
