CC BY
50
УДК 02:398(5)
Ю. Н. Столяров
доктор педагогических наук, профессор, главный научный сотрудник
ФГБУН «Научный и издательский центр "Наука"» РАН; Российская государственная библиотека; Государственная публичная научно-техническая библиотека России, Москва, Россия
E-mail: yn100@yandex.ru
ORCID: 0000-0002-9597-4275
КНИГА «ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ» -ВЫДАЮЩЕЕСЯ ЯВЛЕНИЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ БИБЛИОКУЛЬТУРЫ
АРАБСКОГО ВОСТОКА
Этой статьёй открывается цикл, посвящённый отражению темы грамотности, письменности, чтения в сказочном фольклоре персидского, арабского, отчасти индийского и египетского этносов. В сконцентрированном виде он собран в сборнике сказок, известном под названием «Тысяча и одна ночь». Здесь приводятся общие сведения о сказках «Тысячи и одной ночи», показано их место среди прочих истоков библиокультуры, рассказано о наиболее известных поэтах, представителях самых разных отраслей искусства, военного дела, ставших авторами включённых в сборник произведений. Основой анализа послужило его самое полное и лучшее в текстологическом отношении издание на русском языке, осуществлённое издательством Academia в 1929-1939 гг. и факсимильно переизданное издательством «Терра» в 1993 г.
Ключевые слова: «Тысяча и одна ночь», истоки библиокультуры, персидский и арабский сказочный фольклор
Для цитирования: Столяров, Ю. Н. Книга «Тысяча и одна ночь» - выдающееся явление средневековой библиокультуры арабского Востока / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2022. - № 1 (69). - С. 18-27.
Вряд ли найдётся на земном шаре человек, который не слышал бы о существовании волшебных сказок «Тысячи и одной ночи». Многие ещё в детстве приобщились хотя бы к части наиболее захватывающих из них. Среди памятников мировой литературы трудно найти сопоставимые с популярностью этого сказочного сборника. Но даже те, кто прочитал, в том числе в силу профессиональной необходимости, это издание полностью, обошли вниманием тот факт, что через всё синкретическое собрание многочисленных разнородных произведений - сказок, стихотворений, песен, притч, легенд, загадок, пословиц и т. д. - красной нитью проходит тема грамотности, письменности, книги, чтения.
Сказки «Тысячи и одной ночи» среди прочих истоков библиокультуры
В целостном виде представление автора об истоках книжной культуры опубликовано в виде монографии «Истоки книжной культуры», увидевшей свет в 2017 г. благодаря Челябинскому государственному институту культуры [6]. Отдельные материалы были опубликованы до её появления [3; 10; 13; 21]. После этого издано ещё несколько работ по обозначенной тематике [4; 5; 7-9; 11; 12; 14-20; 22]. Такими истоками предложено считать мифологию, фольклор, религии, эпос. Настоящей статьёй продолжается публикация трудов, в которых более подробно по сравнению с монографией раскрываются фольклорные истоки
18
книжной культуры. Предметом исследования в данном случае стали сказки и другие фольклорные произведения, вошедшие в свод «Тысяча и одна ночь», подготовленный издательством Academia в 1929-1939 гг. и факсимильно переизданный издательством «Терра» в 1993 г. [23]. Исследование этого источника вызывает особую сложность, поскольку он представляет собой синкретический сплав волшебных сказок и авторских произведений, в своей основной части являющихся тоже не чем иным, как теми же волшебными сказками. Чистоту исследования в связи с этим обеспечить невозможно. Кроме того, образование общего свода сказок произошло после возникновения письменности, причём мотивы письменности также стали для сказок сюжетообразующими. И это обстоятельство оказало сильное влияние на ход и результаты анализа.
Вместе с тем и отказ от анализа такого уникального источника заметно обесценил бы изучение истоков библиокультуры, поскольку она лишилась бы сведений об уникальном произведении народного гения, неразрывно сплавленного с авторскими творениями.
С этими оговорками я и приступаю к рассмотрению названного первоисточника. Изложение намечено вести по следующим направлениям. В первую очередь, естественно, даются общие сведения о сказках «Тысячи и одной ночи», освещается отношение арабов к грамотности, обучению, начитанности, образованности; на фольклорном материале показан начальный этап письменности - предметное и изобразительное письмо. Затем раскрываются элементы письменной культуры, встречающиеся в сказках «Тысячи и одной ночи»: буквы алфавита и аксессуары письма, которые опоэтизированы в арабском и персидском сказочном фольклоре. Ещё одно направление представлено малыми формами письменности: записками, надписями, чертежами, печатями, письмами, договорами, приказаниями, фирманами, указами, законами и иными. Отдельно раскрывается тема собственно книги, которой «Тысяча и одна ночь» и начинается, и заканчивается: ей [Книге] «нет подобия, и нельзя определить ей цены или уравновесить её драгоценными камнями», т. е. в глазах средневекового Востока
книга рассматривалась как высшая социальная ценность. Заключительная статья серии публикаций о сказках «Тысячи и одной ночи» повествует о раскрытии в них образа главной для мусульман книги - Корана, а также священных персонажей - Аллаха, Мухаммеда, других почитаемых в исламе личностей. В заключение на основе статистического подсчёта сделан вывод, что тема письменности, книжности занимает в рассмотренном произведении самую большую долю среди сказочного фольклора народов мира.
Общие сведения о сказках
«Тысячи и одной ночи»
Прежде чем подробно раскрывать обозначенную тему, видится необходимость, без претензии на оригинальность, дать читателю первоначальные сведения об этом великом произведении человеческого гения, вобравшем в себя фольклор самых разных народов, сложившийся на протяжении многих веков.
«Тысяча и одна ночь» (за рубежом также известна как «Арабские ночи») - монументальный памятник средневосточной литературы, огромный сборник фольклора арабской, персидской, индийской, греческой, еврейской и турецкой культур, созданный в доисламский период и во времена Золотого века ислама. Обширную историографию возникновения, развития и распространения этого произведения наиболее полно исследовал переводчик, арабист Михаил Александрович Салье (1899-1961) [2]. Он полагал, что в основе «Тысячи и одной ночи» лежит повествовательная литература Индии, но возник этот феномен тем не менее в Персии. Согласно преданию, персидская первооснова была создана для дочери Артаксеркса царевны Хуман (Хума-ни). В середине Х в. в Багдаде уже был известен арабский перевод персидского сборника «Тысяча сказок», в действительности их было около 200.
Увеселительные рассказы и сказки пользовались большим успехом во времена правления династии Аббасидов, особенно при халифе аль-Муктадире (908 932). Многие писцы в это время собирали и выдумывали такие рассказы сами, поэтому корпус сказок постоянно увеличивался. Он обрёл удобную форму, позволяющую включать в него всё новые и новые произведения, в том числе сильно различающиеся
19
между собой сюжетно и художественно. Наслоения уже египетского происхождения появились в XIII в., когда культурный центр мусульманского мира переместился в Египет.
Другие исследователи считают истоком «Тысячи и одной ночи» Сирию. Имеются и другие взгляды на историю появления этого грандиозного собрания.
В арабском оформлении оно завоевало значительную часть Востока и северного Египта. В XVIII в. стало широко известно в Западной Европе и оказало заметное влияние на все проявления западноевропейской культуры. Благодаря своим художественным достоинствам и разнообразию сюжетов «Тысяча и одна ночь» вызвала у европейцев большой интерес к Востоку, его своеобразной культуре и искусству.
Сказки « Тысячи и одной ночи» представляют собой незаурядное явление в истории мировой литературы и книжной культуры. В первой половине XIX в. в Западной Европе начинают появляться первые переводы этих сказок, затем публикуют сборники и, наконец, полные собрания, хотя и разнящиеся по наполнению. Первое полное печатное издание на языке оригинала, так называемое булакское, было опубликовано в Каире в 1835 г.
В данном случае анализ сказок «Тысячи и одной ночи» осуществлён по полному и наиболее квалифицированному их переводу М. А. Салье. Перевод отредактирован самым авторитетным арабистом академиком Игнатием Юлиановичем Крачковским (1883-1951). Впервые это восьмитомное издание было выполнено издательством Academia в 1929-1933 гг. и переиздано в факсимильном виде издательством «Терра» через 60 лет - в 1993 г.
Исключительность рассматриваемого сборника сказок, как отмечалось выше, в том, что это органический сплав литературы народной и авторской одновременно. Сведения о поэтах, представителях самых разных отраслей искусства, военного дела широко представлены в использованном в данном случае издании «Тысячи и одной ночи». Читатель знакомится здесь с именами поэтов Аль Муталаммиса (VI в.), Амра-ибн-Мадикариба (ум. в 643), Ади-ибн-Зейда (христианского происхождения, убит в 604), Джамиль-ибн-Мамара (ум. предполо-
жительно в 701), Абу Новаса, Мухаммеда аль-Хузаи (765-860), его современника Муслима-ибн-аль-Валида, Абу-ль-Асвада ад-Дуали (ум. в 688 или 689), ан-Набиги, Джамиля и Ку-сейира (VII - VIII вв.), Фирдоуси (IX в.), Абу-Теммама (IX в.), Низами (конец XII в.), мудреца Лукмана (ночь № 80; обработавшего, согласно преданию, басни Эзопа; его именем названа одна из глав Корана), Саид-ибн-Джубейра (ночь № 81).
В Сказках названы: учёный VIII в. знаток преданий Ата-ас-Сулами Бишр - Босоногий (767-841; ночь № 81), Мансур-ибн-Аммар (IX в.; ночь № 81), Абу-Хазим (VIII в.; ночь № 82), доисламский поэт Антар, герой рыцарских легенд (роман об Антаре включает в себя свыше 30 томов), полулегендарный герой и поэт домусуль-манского периода Хатим ат-Тай (V - VI вв.), автор сборника новелл «Макамы» («Беседы»), самого популярного среди мусульман после Корана произведения, аль-Харири (1054-1122), знаменитый певец и музыкант времён Харуна ар-Рашида Ибрахим Мосульский, а также его сын Исхак, тоже знаменитый певец и музыкант (ум. в 849 или 850), сказитель аш-Шаби (VII - VIII вв.), плодовитый и разносторонний писатель ас-Саалиби (ум. в 1038), филолог IX в. аль-Мубаррад, филолог и «передатчик» преданий Абу-Бекр-Мухаммед-ибн-аль-Анбари (ум. в 939 или 940).
Убедительность тем или иным высказываниям персонажей «Тысячи и одной ночи» придают многочисленные обращения к авторитету знаменитых богословов VIII в. - Мальк-ибн-Динара, Суфьяна-ас-Саури, комментатора Корана Катады.
Кроме того, для рассматриваемых сказок характерны герои - государственные деятели и полководцы, обычны намёки на события первых времён ислама. Упоминаются в этом обширном произведении древнегреческие персоналии Искандар Зу-ль-Карнейн (Александр Македонский), Букрат (Гиппократ), Аристотель и др. Сам факт присутствия столь большого количества имён есть факт книжной культуры, поскольку сведения о каждом из них были записаны и потому дошли до нашего времени.
Как замечал Максим Горький, «среди великолепных памятников устного народного
20
творчества "Сказки Шахразады" являются памятником самым монументальным» [1, с. X]. Он же подчёркивал, что «историки культуры, а также искусства мало и неясно говорят о широте и силе культурного влияния сказок» [Там же, с. XI], ведь люди знакомятся с новыми вещами, не только видя и осязая их, но и по рассказам о них. Сказки способствуют развитию, например, гончарного, кузнецкого, ткацкого, оружейного и других ремёсел. Придавая им художественную форму, люди превращают их в произведения искусства, которые потом сосредоточиваются в музеях.
Но особенно значительно и неоспоримо, по словам того же Максима Горького, влияние устного народного творчества на литературу письменную. Он приводит десятки примеров того, как фольклорными сюжетами пользовались литераторы всех стран и всех эпох. Сюжет романа Апулея «Золотой осёл» заимствован из сказки, сказками пользовался Геродот. В итальянскую литературу они входят начиная с XIV в. Сказочные сюжеты положены в основу произведений И.-В. Гёте, О. де Бальзака, Жорж Санд, А. Додэ, А. Франса, Г.-Х. Андерсена, Ч. Диккенса, десятков, если не сотен, других авторов. В русской литературе достаточно назвать имена И. И. Хемницера, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, чтобы понять, насколько глубоко авторские произведения пронизаны фольклором [1, с. XI].
Связующие звенья между всеми произведениями, вошедшими в сборник сказок, - образ рассказчицы Шахразады (Шехерезады. Есть и другие варианты написания её имени1 ) и последовательность ночей, в течение которых она повествует о той или иной истории. Количество произведений на самом деле намного больше, чем 1001, как можно понять из наименования многотомника, поскольку большинство сказок включает либо последовательно продолжающиеся сюжеты, либо разные сюжеты с ответом на вопрос царя: «А как это было?», либо вставные произведения. Кроме того, огромное количество стихотворений и песен во многих из них сопоставимо с численностью сказок.
1 Все другие имена и прочие слова в данном случае даются в том написании, как они представлены в рассматриваемом собрании сказок «Тысяча и одна ночь».
Сборник сказок в арабской версии построен таким образом, что позволяет до бесконечности включать в сборник всё новые и новые имеющие самостоятельное значение тексты. Один из героев упоминает, что с неким персонажем по ходу действия случилось нечто непредвиденное, а его собеседник спрашивает: «А как это было?», после чего начинается новый рассказ. По его окончании рассказчик либо возвращается к прерванному сюжету, либо возникает необходимость перейти к новому. Сказки объединяет то, что во избежание смерти их каждую ночь рассказывает жестокому царю Шахрияру прекрасная девушка из царского рода Шахразада (Шахерезада). Утром она обрывает сказку на интересном месте, чтобы иметь возможность продолжить её следующей ночью.
Значение грамотности,
умения красиво писать
Грамотность была одной из самых уважаемых социальных ценностей среди персонажей «Тысячи и одной ночи», а соответственно и среди средневекового арабского общества. Следовательно, заметное место в сборнике занимают повествования об учителях. В некоторых сказках опровергается расхожее суждение о том, что «недостаёт ума у тех, кто учит детей». Главный герой «Рассказа о влюблённом учителе» (ночь № 402) - учитель, облик которого «прекрасен, и он хорошо одет», а главное совершенен «в чтении, грамматике, поэзии и языке», - одним словом, «во всём, что от него желательно».
Одновременно скудоумие порицается (ночь № 403). О престижности ремесла учителя позволяет судить «Рассказ о неграмотном учителе» (ночи № 403-404). Некий неграмотный служитель мечети задумал открыть школу и учить детей. Он «собрал доски и исписанные листы и повесил их в одном месте, и увеличил свой тюрбан [т. е. тем самым наглядно продемонстрировал свою учёность, так как большой тюрбан - признак большого ума; учёным увеличенный в размере тюрбан позволителен]. Он сел у ворот школы, разложил доски и листы. Проходившие люди смотрели на его тюрбан, атрибуты учёности, думая, что он хороший учитель, и приводили к нему своих детей». Однако
21
он не смог прочитать переданное ему письмо и тем оказался разоблачён.
В школах обучались дети обоего пола практически из всех слоёв общества. Об этом можно судить по тому, что социальный статус учащихся в сказках обозначается в редких случаях, ибо обучение письму и счёту было повсеместным явлением. При этом уровень грамотности был высоким настолько, что позволял детям изъясняться в стихах. Показателен в этом отношении «Рассказ о школьнике и школьнице» (ночи № 384-385): «...мальчик и девочка учились читать в школе, и мальчика охватила любовь к девочке <.> мальчик взял доску девочки и написал на ней такие два стиха <...>». К этому тексту приписала свои два стиха девочка, а следом - учитель, затем - господин этой невольницы. Следовательно, учились и невольницы, причём вместе с господскими детьми. Ясен также безусловно высокий рейтинг умения выражаться высоким слогом.
Герой «Сказки о везире2 Нур-ад-Дине и его брате» Нур-ад-Дин призвал к своему семилетнему сыну учителя, чтобы «учить его читать дома, и поручил ему научить его и дать ему образование и хорошо воспитать его. И учитель научил его читать и заставил его усвоить полезное в знании, и Хасан повторял Коран в течение нескольких лет.» (ночь № 21), т. е. Коран, как можно понять, был в то время основным учебным пособием. Традицию отдавать семилетних детей в школу для обучения сроком на четыре года герой сказки поддержал и по отношению к своему внуку Аджибу (ночь № 23). Об этом можно прочитать и в других сказках (см., например, ночи № 250, 266, 424, 426, 983). Реже упоминаются случаи отправления детей в школу в пятилетнем возрасте («Рассказ о Хасибе и царице змей», ночь № 485) или даже более раннем («Рассказ о Хасибе и царице змей», ночь № 500).
Ещё больше впечатляет постановка царём обучения своего сына Вирд-хана из «Сказки о Джиллиаде и Шимасе» (ночь № 908). В этом
2 В сборнике сказок, служащем первоисточником анализа в данном случае, принято именно такое написание первого лица после халифа. Везде по тексту написание имён нарицательных, а также имён одушевлённых лиц дано в том виде, как оно приведено в упоминавшейся книге.
редком случае царь начал заниматься образованием мальчика, когда тому исполнилось 12 лет. В центре города он построил для этого дворец о трёхстах шестидесяти комнатах, «поместил мальчика в этом дворце и назначил ему трёх мудрецов и учёных и велел им не пренебрегать его обучением ни ночью, ни днём и сидеть с ним в каждой комнате один день и стараться, чтобы не было науки, которой бы они его не обучили, и чтобы стал он во всех науках сведущим». В подробном описании привлекает такая подробность: учителя «должны были писать на дверях каждой комнаты, какой из разных наук они учили в ней мальчика, и докладывать царю каждые семь дней, что он узнал в науках». В итоге «когда мальчик завершил срок двенадцати лет, он выучил из каждой науки самое лучшее и превзошёл всех учёных и мудрецов, бывших в его время», чем привёл царя в полный восторг. Однако отец устраивает сыну сложнейший экзамен, испытывая обширность и глубину его познаний во всех областях. Подробному изложению этого экзамена посвящены десятки страниц книги сказок «Тысяча и одна ночь». Одновременно оказывается, что и отец (царь) - человек, превзошедший все науки и получивший знание из всех мудрых книг.
Среди прочего в ответах прослеживается и собственно книжная тематика: следовать в жизни надо тому, что написано в «книгах Аллаха», воздерживаясь от противоположного. В частности, Аллаху угодно стремление к учению.
В свою очередь мальчик экзаменует вези-ря Шимаса, задавая ему чрезвычайно трудные вопросы, среди которых имеются и прямо связанные с темой книги. Например: «знал ли заранее Аллах (да возвысится его могущество!), что Адам найдёт средство поесть с дерева, от которого его удерживал Аллах, и случится ли с ним то, что случится, и поэтому выйдет он из повиновения к ослушанию?» В ответе на этот вопрос снова возникает представление о важности книг: «И когда ввергся Адам в пропасть и в оплошность и увеличилась над ним хула и осуждение, продлилось это в его потомстве. После него Аллах великий послал пророков и посланников и дал им книги, и они научили нас законам.» и т. д. («Сказка о Джиллиаде и Шимасе», ночь № 915). В итоге довольный царь
22
публично назначил сына на царство после себя («Сказка о Джиллиаде и Шимасе», ночь № 917), подкрепив тем авторитет книжного обучения.
Образованность, начитанность
В средневековом арабском обществе практически среди всех слоёв общества, включая невольниц и невольников, очень высоко котировалась грамотность, начитанность, словом, образованность во всех её видах. Персонажи «Тысячи и одной ночи» - люди, обнаруживающие высокий уровень знакомства с художественной литературой, поэзией своего времени. Ссылка типа «Ты из сыновей людей пишущих и составляющих указы, у тебя отличный почерк и прекрасное образование» рассматривается как вполне убедительное основание для того, чтобы человек поверил в свои возможности («Сказка о юноше и невольнице», ночь № 897).
Так, три девушки («Рассказ о носильщике и трёх девушках», ночь № 9) в ответ на предложение носильщика составить им компанию цитируют стихи Ибн-ас-Сумама и Абу-Новаса.
Типичный приём для характеристики достоинств персонажа - указание на то, что он «научился письму и чтению, преданиям и грамматике, и лексике, и метанию стрел, и научился верховой езде и всему, что нужно царским детям» («Сказка о Бедр-Басиме и Джаухаре», ночь № 743). Схожие указания можно встретить во многих сказках (ночи № 757, 761, 879). Неверная Мариам, приняв ислам, быстро выучила « Коран и то, что легко даётся из наук законоведения и преданий о пророке» («Сказка о Нур-ад-дине и Мариам-Кушачнице», ночь № 879).
Купец Абд-ар-Рахман скрывал от сглаза свою дочь Каукаб-ас-Сабах и сына Камар-аз-Замана целых четырнадцать лет. Но поскольку и он, и его жена читали Коран, то отец стал обучать сына, а мать - дочь, пока оба ребёнка « не запомнили Коран и не научились письму, счёту, наукам и вежеству от отца и матери, так что не нуждались в учителе» («Сказка о Камар-аз-Замане и жене ювелира», ночь № 963).
Девушка-невольница, воспитывавшаяся вместе с дочерью царя Багдада Омара-ибн-ан-Нумана («Повесть о царе Омаре-ибн-ан-Нумане», ночь № 58), изучала не только Коран, но также философию, врачевание, «Изъясне-
ние» врача Галена на «Афоризмы» Гиппократа, «Тезкире», толковала «Бурхан», читала «Трактат о простых лекарствах» ибн-аль-Байтара, рассуждала о мексиканском Каноне ибн-Сины, разгадывала загадки, чертила фигуры, рассуждала о геометрии и хорошо изучила анатомию. Это ещё далеко не всё. Она «читала книги шафиитов3, предания и грамматику, вела прения с учёными и рассуждала обо всех науках». Кроме того, она «была сильна в логике, красноречии, счёте и составлении календарей», знала духовные науки и время молитвы.
Разумеется, всё то же знала и царская дочь. Аттестуя её султану, купец возглашает: «О царь времени, она чудо красоты и прелести, так что нет ей соперниц в её время, и при этом она знает все науки - и светские, и гражданские, и точные» (ночь № 59). Тут надо иметь в виду, что классификация наук у арабов сложилась под греческим влиянием, и перечислены они в данном случае в том порядке, как это практиковалось в Греции. Аналогичные характеристики встречаются в сказках то и дело (см., напр., ночь № 719).
В завершение аттестации «высокогрудых девственниц, подобных луне и обладавших красотою и прелестью, описать которую бессилен язык» им ставится в особую заслугу знание Корана с его разночтениями, философии и рассказов о древних, минувших народах («Повесть о царе Омаре-ибн-ан-Нумане», ночь № 78). Каждая из них услаждала слух царя нравоучительными историями из прошлого, в том числе о приказании аль-Искандара (Александра Македонского) своему писцу: «Ты распоряжаешься моим умом, охраняй же меня в том, что ты за меня пишешь» («Повесть о царе Омаре-ибн-ан-Нумане», ночь № 79).
Арабская культура большое значение придаёт умению не просто писать, но писать красиво. Красивым почерком заменяется искусство художника, поскольку Коран запрещает изображать иконические знаки. Выразительно свидетельствует об этом «Сказка о завистнике и внушившем зависть» (ночь № 12). Царь поздравляет купцов с благополучным прибытием
3 Шафииты - приверженцы одного из четы-
рёх направлений ислама, основателем которого был Имаммед-ибн-Идрис-аш-Шафии (?-820).
23
в его город и через своих невольников посылает «свиток бумаги: пусть каждый из вас напишет на нём одну строчку. Дело в том, что у царя был везирь, чистописец, и он умер, и султан дал великие клятвы, что сделает везирем лишь того, кто пишет так, как он». По этому эпизоду можно представить, как высоко ценилось умение красиво писать. Купцы получили бумажный свиток длиной в десять локтей и шириной в локоть, и «каждый, кто умел, написал».
Однако рассказчик, бывший в то время в образе обезьяны, вырвал у них свиток и дал знак: «Я умею писать». Капитан тоже знаками показал команде: пусть, мол, пишет. Если станет царапать, мы его прогоним, а если напишет хорошо, я сделаю его своим сыном. Иными словами, и из этого фрагмента видна ценность умения писать каллиграфически. «Набрав из чернильницы чернил», герой написал почерком рика4 двустишие, причём (что характерно) на тему письменности:
Судьбою записаны милости знатных, Твоя ж не записана милость досель.
Затем мнимая обезьяна демонстрирует блестящее умение писать и другими почерками: рейхани, сульс, несхи, тумар, мухаккик. При этом многие стихи обыгрывали опять же тему письма, чернил, чернильниц, писчих перьев. Из этого фрагмента видно, как высоко у арабов была развита письменность.
Ознакомившись с надписями на свитке, царь выбрал почерк рассказчика и приказал привезти его с большими почестями: в драгоценной одежде, на муле и с музыкальным сопровождением. Царь оставил в силе своё повеление, даже узнав, что оно относится к обезьяне. Восхищённый почерком и красноречием рассказчика царь преподнёс ему особый напиток в стеклянном сосуде, и на этом сосуде рассказчик написал ещё несколько двустиший.
Затем обезьяна ещё раз демонстрирует свои таланты - играть в шахматы, писать каламом и чернилами стихи на шахматной доске. В конечном итоге царевна признаёт в обезьяне заколдованного сына царя Эфтимаруса, влады-
4 Рика (араб. 'небольшой лист') - один из шести традиционных арабских почерков, а также один из персидских почерков, который использовался для написания деловых бумаг.
ки Эбеновых островов. На предложение отца расколдовать царевича она «взяла в руку нож, на котором были написаны еврейские имена, и начертила им круг посреди залы и в нём написала имена и заклинания и поколдовала...» и т. д. После состязания с ифритом5 она придала юноше первоначальный образ. Таким образом, отправной точкой для развития этого сюжета служит умение героя красиво писать и блистать красноречием.
К достоинствам братьев аль-Амджада и аль-Асада сказители относят, в частности, то, что они «научились чистописанию, наукам, искусству управления и верховой езде» («Рассказ об аль-Амджаде и аль-Асаде», ночь № 218). Аль-Асаду своё умение красиво писать пришлось демонстрировать царице Марджане («Рассказ об аль-Амджаде и аль-Асаде», ночь № 234), и, покорённая его почерком, она захотела купить царевича, решив, что он невольник (эта хитрость так и была задумана Бахрамом).
Примечательно, что в этой сказке (ночь № 15), а также в некоторых других условием избавления от колдовских чар служит категорический запрет упоминать имя Аллаха и восклицать «Аллах велик». В православии, напротив, нечистая сила теряет свои колдовские способности именно при упоминании имени Христа и осенении себя крестным знамением. В «Тысяче и одной ночи» герои произносят имя Аллаха и к месту, и (очень часто) всуе, когда без этого вполне можно обойтись, или, что ещё хуже, то и дело нарушая клятву именем Аллаха.
Выводы
Получив представление о той роли, которая придавалась письменности персами, арабами, представителями других народов Ближнего Востока и Египта, легко подготовиться к тому, что этот феномен получил достойное отражение и в сказках «Тысячи и одной ночи». Однако в них значительно представлены также предтечи письменности - самые различные предметы, посредством которых передавалась информация, причём наглядно, зримо. Для большей выразитель-
5 Ифрит - могущественный демон в исламской мифологии и сказочном фольклоре. Он отождествляется с духами умерших, которые обитают в пустынных местах, таких как руины и храмы. Ифриты населяют подземный мир.
24
ности эта предметная письменность сильно гиперболизировалась, чтобы произвести на слушателей наиболее сильное впечатление. Этому посвящена следующая статья из намеченного цикла о роли книжной культуры в сказках «Тысячи и одной ночи».
1. Горький, М. О сказках / Максим Горький // Тысяча и одна ночь. Собрание сказок : в 8 т. - Факсимильное издание. -Москва : Терра, 1993. - Т. 1. - С. Х.
2. Салье, М. А. Книга тысячи и одной ночи / М. А. Салье // Тысяча и одна ночь. Собрание сказок : в 8 т. - Факсимильное издание. - Москва : Терра, 1993. - Т. 1. - С. XXI - XLIV.
3. Столяров, Ю. Н. Знаки и символы в древнем грузинском фольклоре / Ю. Н. Столяров // Литературные исследования [на грузинском языке; англоязычный пер.: Literary Researches]. -2014. - № XXXV. - С. 160-170.
4. Столяров, Ю. Н. Использование книжной тематики в борьбе средневековой католической церкви с сатанизмом / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2019. - № 1 (57). - С. 14-24.
5. Столяров, Ю. Н. Использование темы книги в христианской эсхатологической литературе / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2019. -№ 4 (60). - С. 7-18.
6. Столяров, Ю. Н. Истоки книжной культуры / Ю. Н. Столяров; под ред. В. Я. Рушанина; отв. за вып. Т. Ф. Берестова; Челябинский государственный институт культуры. - Челябинск : ЧГИК, 2017. - 500 с.
7. Столяров, Ю. Н. Классики исторической науки о славянской протописьменности / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2020. - № 2 (62). - С. 7-23.
8. Столяров, Ю. Н. Книжные мотивы в религии мормонов / Ю. Н. Столяров // Культура: теория и практика : электрон. науч. журн. [Москва]. - 2017. - Вып. 6 (21). Ноябрь - декабрь. - URL: http:// theoryofculture.ru/issues/79/1007/ (дата обращения: 12.12.2021).
9. Столяров, Ю. Н. Мотивы книжной культуры в гримуарах и Народной книге / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2019. - № 2 (58). - С. 7-20.
10. Столяров, Ю. Н. Народные сказки как источник книжной культуры Болгарии / Ю. Н. Столяров // Gloria Bibliospherae
(Нишката на Ариадна) : Изследвания в чест на акад. проф. Александра Ку-манова : юбилеен сб. по случай 65 го-дини от основаването на УниБИТ [болг.: СЛАВА БИБЛИОСФЕРЫ (Нить Ариадны). Исследование в честь академика профессора Александры Кумано-вой] / Университет по библиотекознание и информационни технологии. -ФАКЛОНОСЦИ ХVI. - София : За бук-вите - О писменехь, 2016. - С. 886-892.
11. Столяров, Ю. Н. Олонхо: роль знаков и письменности в установлении мирового порядка / Ю. Н. Столяров // Северо-Восточный гуманитарный вестник [Якутск]. -
2019. - № 1 (26). - С. 125-134.
12. Столяров, Ю. Н. Отражение книжной тематики в субкультуре современного сатанизма / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2019. - № 3 (59). - С. 19-26.
13. Столяров, Ю. Н. Перекрёстные подтверждения существования у славян книг, выполненных на дощечках / Ю. Н. Столяров // Школьная библиотека. - 2015. - № 5-6. - С. 60-62.
14. Столяров, Ю. Н. Понятие «книжная культура» с точки зрения постнекласси-ческой методологии / Ю. Н. Столяров // Книга. Исследования и материалы. -Москва : ФГБУН НИЦ «Наука» РАН, 2018. - Сб. Б 1. Спецвыпуск. - С. 22-28.
15. Столяров, Ю. Н. Протописьменность народов Севера Евразии (по палео-фольклору) / Ю. Н. Столяров // СевероВосточный гуманитарный вестник. -
2020. - № 1 (30). - С. 90-99.
16. Столяров, Ю. Н. Тема книги в сказочном фольклоре народа джугури / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2021. - № 4 (68). - С. 7-13.
17. Столяров, Ю. Н. Тема письменности в якутских народных сказках / Ю. Н. Столяров // Вестник Национальной библиотеки Республики Саха (Якутия). - 2018. -№ 2 (17). - С. 64-72.
18. Столяров, Ю. Н. Три книги Еноха о роли письменности в сотворении мира / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2018. - № 1 (53). - С. 7-16.
19. Столяров, Ю. Н. Фольклорная идентификация самого «книжного народа». Статья I. Малые формы библиокультуры / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2021. - № 1 (65). - С. 7-22.
25
20. Столяров, Ю. Н. Фольклорная идентификация самого «книжного народа». Статья II. Использование книжных образов / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2021. - № 2 (66). - С. 7-21.
21. Столяров, Ю. Н. Элементы книжной культуры в «Слове о полку Игореве» / Ю. Н. Столяров // Современные проблемы книжной культуры: основные тенденции и перспективы развития : материалы II Междунар. науч. семинара (Москва, 24-25 нояб. 2014 г.). - Москва : ФГБУ науки Научный и издательский центр
«Наука» РАН; Минск : Центр. науч. б-ка НАН Беларуси, 2014. - С. 94-101.
22. Столяров, Ю. Н. Элементы книжной культуры в сказочном фольклоре народа джугури / Ю. Н. Столяров // Вестник культуры и искусств. - 2021. - № 3 (67). -С.23-37.
23. Тысяча и одна ночь. Собрание сказок : в 8 т. / пер., вступ. статья и коммент. М. Салье; под ред. И. Крачковского, со ст. М. Горького «О сказках» и с предисл. акад. О. Ольденбурга. - Факсимильное издание. - Москва : Терра, 1993.
Получено 07.12.2021
Yury N. Stolyarov
Doctor of Pedagogic Sciences, Professor, Main chief researcher
Scientifi c and Publishing Center "Science"
of the Russian Academy of Sciences;
Russian State Library;
Russian National Public Library
for Science and Technology,
Moscow, Russia
E-mail: yn100@yandex.ru
ORCID: 0000-0002-9597-4275
The Book of the Thousand Nights and a Night is an Outstanding Phenomenon of Medieval Biblioculture of the Arab East
Abstract. This article opens a cycle dedicated to reflecting the themes of Literacy, writing, reading in the fabulous folklore of the Persian, Arabic, partly Indian and Egyptian ethnic groups. In a concentrated form, it is collected in the book of fairy tales known as The Book of the Thousand Nights and a Night. The article includes general ideas of the Thousand Nights and a Night fairy tales and shows their place among other sources of biblioculture, about the most famous poets, representatives of various branches of art, military affairs, who became authors of the works included in the book of fairy tales' collection. The analysis was based on its most complete and textually best edition in Russian, printed by the «Academia» publishing house in 1929-1939 and facsimile republished by the "Terra" publishing house in 1993.
Keywords: "The Thousand Nights and a Night", the origins of biblioculture, Persian and Arabic fairy tale folklore
For citing: Stolyarov YU. N. 2022. The Book of the Thousand Nights and a Night is an Outstanding Phenomenon of Medieval Biblioculture of the Arab East. Culture and Arts Herald. No 1 (69): 18-27.
References
1. Gorkii M. 1993. About fairy tales. Tysyacha i odna noch'. Sobranie skazok [The Thousand Nights and a Night. Collection of fairy tales]. In 8 vol. Facsimile edition. Moscow: Terra. Vol. 1. (In Russ.).
26
2. SaLe M. 1993. The Book of the Thousand Nights and a Night. Tysyacha i odna noch'. Sobranie skazok [The Thousand Nights and a Night. Collection of fairy tales]. In 8 vol. Facsimile edition. Moscow: Terra. VoL. 1. P. XXI - XLIV. (In Russ.).
3. StoLyarov YU. 2014. Signs and symbols in ancient Georgian folklore. Literaturnye issledovaniya [LiteraryStudies]. No XXXV. P. 160-170. (In Russ.).
4. StoLyarov YU. 2019. The Use of Book Characters in the Struggle of MiddLe-Age Catholic Church with Satanism. Culture and Arts Herald. No 1 (57): 14-24. (In Russ.).
5. StoLyarov YU. 2019. The Use of the Themes of the Book in the Christian EschatoLogy Literature. Culture and Arts Herald. No 4 (60): 7-18. (In Russ.).
6. StoLyarov YU. 2017. Istoki knizhnoy kuL'tury [The origins of book cuLture]. Ed. by V. IA. Rushanin. CheLyabinsk: ChGIK. 500 p. (In Russ.).
7. StoLyarov YU. 2020. HistoricaL Science CLassicists on the SLavic Proto-Script Writing. Culture and Arts Herald. No 2 (62): 7-23. (In Russ.).
8. StoLyarov YU. 2017. Book motifs in the Mormon reLigion. Kul'tura: teoriya i praktika [Culture: theory and practice]. Iss. 6 (21). Nov. - dec. AvaiLabLe from: http://theoryofcuLture.ru/issues/79/1007/ (accessed: 12.12.2021). (In Russ.).
9. StoLyarov YU. 2019. The motives of book cuLture in Grimoire and foLk book. Culture and Arts Herald. No 2 (58): 7-20. (In Russ.).
10. StoLyarov YU. 2016. FoLk taLes as a source of book cuLture in BuLgaria. SlavaBibliosfery(Nit'Ariadny). Issledovanie v chest' akademika professora Aleksandry Kumanovoy [Glory of the Bibliosphere (Thread of Ariadne). Research in honor of Academician Professor Alexandra Kumanova]. Sofia: Za bukvite - O pismenekh'. P. 886-892. (In Russ.).
11. StoLyarov YU. 2019. OLonkho: the roLe of signs and writing in estabLishing the worLd order. Severo-Vostochnyygumanitarnyy vestnik [Northeast Humanitarian Bulletin]. No 1 (26): 125-134. (In Russ.).
12. StoLyarov YU. 2019. RefLection Book Subjects in the SubcuLture of Modern Satanism. Culture and Arts Herald. No 3 (59): 19-26. (In Russ.).
13. StoLyarov YU. 2015. Cross-confirmation of the existence among the SLavs of books made on tabLets. Shkol'naya biblioteka [School library]. No 5-6: 60-62. (In Russ.).
14. StoLyarov YU. 2018. The concept of "book cuLture" from the point of view of post-non-cLassicaL methodoLogy. Kniga. Issledovaniya i materialy [Book. Research and materials]. Moscow: FGBUN NITs «Nauka» RAN. Sb. S 1. Spetsvypusk. P. 22-28. (In Russ.).
15. StoLyarov YU. 2020. Proto-writing of the peopLes of the North of Eurasia (according to paLeo-foLkLore). Severo-Vostochnyy gumanitarnyy vestnik [Northeast Humanitarian Bulletin]. No 1 (30): 90-99. (In Russ.).
16. StoLyarov YU. 2021. The Theme of the Book Is in the FabuLous FoLkLore of the Dzhuguri PeopLe. Culture and Arts Herald. No 4 (68): 7-13. (In Russ.).
17. StoLyarov YU. 2018. The theme of writing in the Yakut foLk taLes. Vestnik Natsionalnoy biblioteki Respubliki Sakha (Yakutiya) [Bulletin of the National Library of the Republic of Sakha (Yakutia)]. No 2 (17): 64-72. (In Russ.).
18. StoLyarov YU. 2018. Three books of Enoch about the roLe of writing in the worLd creation. Culture and Arts Herald. No 1 (53): 7-16. (In Russ.).
19. StoLyarov YU. 2021. The Most "Bookish PeopLe" FoLkLore Identification. ArticLe I. Library-cuLture SmaLL Forms. Culture and Arts Herald. No 1 (65): 7-22 (In Russ.).
20. StoLyarov YU. 2021. The Most "Bookish PeopLe" FoLkLore Identification. ArticLe II. Use of Book Images. Culture and Arts Herald. No 2 (66): 7-21. (In Russ.).
21. StoLyarov YU. 2014. ELements of book cuLture in "The TaLe of Igor's Campaign". Sovremennye probLemy knizhnoy kuL'tury: osnovnye tendentsii i perspektivy razvitiya [Modern ProbLems of Book CuLture: Main Tendencies and Prospects]. Moscow: Nauka, Scientific and PubLishing Center of the Russian Academy of Sciences; Minsk: Yakub KoLas CentraL Scientific Library of NationaL Academy of Sciences of BeLarus. P. 94-101. (In Russ.).
22. StoLyarov YU. 2021. ELements of Book CuLture in the FabuLous FoLkLore of the Dzhuguri PeopLe. Culture and Arts Herald. No 3 (67): 24-38. (In Russ.).
23. Tysyacha i odna noch'. Sobranie skazok [The Thousand Nights and a Night. CoLLection of fairy taLes]. 1993. In 8 voL. TransL., introduct. art. and comments by M. SaLe; ed. by I. Krachkovskii, with an art. by M. Gorkii "About fairy taLes" and with a preface by academician O. OLdenburg. FacsimiLe edition. Moscow: Terra. (In Russ.).
Received 07.12.2021
27
