CC BY
60
варства освободи!» - «Баллада о бане», 1971), и желание просто дарить людям мир («Мне хочется верить, что грубая наша работа / Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход» - «Черные бушлаты», 1972), и любовь к человеку как созданию Божьему («Немецкий снайпер дострелил меня, - / Убив того, который не стрелял» - «Тот, который не стрелял», 1972).
Наблюдения показывают, в творчестве Б.Ш. Окуджавы репрезентация концепта ЛЮБОВЬ отражает понимание, свойственное представителям элитарной культуры, о чем свидетельствует рыцарское преклонение перед женщиной лирического героя, возведение любви в культ, смысл жизни. Ю. Визбор насыщает его иными оттенками. В стихах о любви, следуя традициям русского народного творчества, автор использует прием параллелизма, называя возлюбленную «солнышко лесное», «луна», «звезда», любовь сравнивает с песней, весной, продолжая лучшие тенденции романсовой поэтики. Наиболее широкое понимание встречаем у В.С. Высоцкого, в стихах которого описаны проявления любви представителей разных культурных стратов, а само содержание концепта любовь шире традиционной трактовки. Все это подтверждает мысль о том, что поэзия В.С. Высоцкого - энциклопедия русской жизни, которая в основе своей мало изменяется с течением времени, и вместе с тем ставит под сомнение безоговорочное отнесение его стихов-песен
к жанру блатной песни и к разряду произведений массовой культуры в целом.
Библиографический список
1. Аверьянов В.В. Традиция и традиционализм в научной и общественной мысли России // Общественные науки и современность. - 2000. -№1. - С. 68-77.
2. Аскольдов С.А. Концепт и слово. Русская словесность. - М., 1997.
3. Вендина Т.И. Из кирилло-мефодиевского наследия в языке русской культуры (концепт Любовь) // Славянский альманах 2004. - М., 2005.
4. Визбор Ю. Стихи и песни. - М., 1991.
5. Высоцкий В. С. Спасите наши души! Песни, стихотворения. - М., 2004.
6. Даль В.И. Пословицы русского народа. - М., 2000.
7. Окуджава Б. Чаепитие на Арбате: Стихи разных лет. - М., 1997.
8. Перевозникова А.К. Концепт ДУША в русской языковой картине мира: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2002.
9. Словарь русского языка: В 4 т. - Т. 2. - М., 1985.
10. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. - М., 2001.
11. Фархутдинова Ф. Взглянуть на мир сквозь призму слова.: Опыт лингвокультурологическо-го описания русскости. — Иваново, 2000.
12. Чулкина Н.Л. Мир повседневности в языковом сознании русских: лингвокультурологичес-кое описание. - М., 2004.
М.А. Симоненко КЛЮЧЕВЫЕ МЕТАФОРЫ АРХИТЕКТУРНОГО ДИСКУРСА
В статье рассматривается проблема метафорического моделирования образа мира в архитектурном дискурсе. Основные сферы-источники метафорической экспансии — «Органическая среда», «Человек», «Литература», «Театр». Подчеркивается основная черта архитектурного мышления — антропоцентризм.
Метафора сегодня является объектом исследования в философии, психо. логии, лингвистике. Эволюция научной мысли шла от рассмотрения метафоры как элемента языковой системы к признанию её когнитивной сущности. Сегодня исследование когнитивной метафоры представляется весьма актуальным, именно метафора, выступая в качестве универсального средства категоризации, обеспечивает доступ к концептуальным структу-
рам, позволяет постигать сложные абстрактные сущности через обращение к близким и понятным, изначально сложившимся на базе чувственного опыта. При помощи метафоры «нам удаётся достигнуть самых удалённых участков нашего концептуального поля. Объекты, к нам близкие, легко постигаемые, открывают мысли доступ к далёким и ускользающим от нас понятиям. Метафора удлиняет «руку» интеллекта.» [13, с. 72]. Известно, что в основе метафоризации лежат ас-
© М.А. Симоненко, 2008
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ Специальный выпуск, 2008
137
ФИЛОЛОГИЯ
М.А. Симоненко
социативные механизмы мышления, устанавливающие связи по сходству, смежности или противоположности. Это ментальный и языковой механизм, который базируется на установлении ассоциативных связей между двумя разными сущностями, что приводит к моделированию новых смыслов, определяющих отношение индивида к миру [1; 9; 10]. Дж. Лакофф и М. Джонсон так объясняют феномен языковой метафоры: «.. .концептуальная система человека структурирована и определена с помощью метафоры. Метафоры как выражения естественного языка возможны именно потому, что они являются метафорами концептуальной системы человека» [9, с. 27]. Основанием для метафорического переосмысления являются опыт и те знания, которые хранятся в памяти и по мере надобности извлекаются из неё для соотнесения с познаваемым миром. С позиции концепции единой информационной базы человека, трактующей слово как достояние человека, метафора, как и любое другое слово, призвана обеспечивать выход индивида на образ мира, который формируется в разностороннем личностном опыте [5; 6]. Мы рассматриваем метафору и процесс метафоризации как средство познания и смыслообразования. Целью нашего исследования мы считаем выявление концептуальных метафор, функционирующих в архитектурном дискурсе, которые дадут ключ к пониманию особенностей осмысления фрагмента профессиональной картины мира и, шире, - образа мира, формируемого архитектурным мышлением.
Объектом исследования является метафора как образное слово в текстах и высказываниях, посвященных архитектуре. При систематизации ключевых метафор архитектурного дискурса мы взяли за основу понятийную сферу - источник метафорической экспансии.
Выделенные нами субсферы - «Органическая среда», «Человек», «Литература», «Театр» -свидетельствуют о том, что для моделирования образа мира в профессиональном дискурсе избираются те области знания, которые наиболее знакомы и понятны человеческому сознанию, что способствует более чёткому определению сложных профессиональных понятий.
В современном архитектурном дискурсе, по мнению Добрициной, «фундаментальный концепт «механизма» пересмотрен. в пользу нового концепта «организма», то есть живой эволюционирующей системы...» [2, с. 385]. В результа-
те создаётся новый образ - здание, сооружение предстаёт как единый биологический организм:, например: ... громадное сооружение размером 200 x 200 метров должно было представлять собой не застывший распластанный объем, а живое, действительно «пульсирующее» пространство... [4, с. 11]. Архитектурный объект при этом перестаёт быть просто артефактом, а превращается в среду, комфортную для жизни человека. Дальнейшая структуризация образа позволяет судить о функционировании архитектурного «организма»: Архитектура в конце 80-х жадно впитывала идеи теории сложности, теории хаоса, теории катастроф [2, с. 9].
Метафорически архитектуре приписываются черты ребёнка, прослеживается её развитие в онтогенезе от рождения до «взросления», становления, причём, часто подчёркивается, что архитектура - «детище» человека [4, с. 12]. В качестве примера может быть приведена следующая метафора: И в глубокой российской провинции рождалась архитектура высочайшей пробы, и рождалась она в естественном процессе жизни людей [11, с. 18].
Распространение органистической метафоры в архитектурном дискурсе связана с её «близостью» и «понятностью» человеку. Очевидно, что сложные профессиональные понятия должны объясняться посредством понятий, прочувствованных в опыте и глубоко укоренившихся в сознании человека. Отождествление объектов архитектуры и архитектурных процессов с явлениями живой природы представляется естественным, если архитектуру толковать не только как науку о проектировании и строительстве зданий, а как искусство, дающее ключ к постижению «представлений о миро-здании и миро-порядке» [14, с. 12].
Как свидетельствует рассматриваемый материал, в архитектурном дискурсе антропоморфная метафора является очень популярной, она эксплицирует смыслы, связанные с определёнными параметрами архитектурных объектов (массивная телесность конструкции), спецификой процессов внутри архитектурной деятельности (архитектура придерживается риторической позиции) и особенностями воздействия архитектуры (архитектура и настораживает, и соблазняет) на человека. Использование антропоморфной метафоры в описании экстерьера и интерьера здания часто акцентирует внимание на одной, самой яркой детали, причём, предназ-
начение этой детали ограничивается двумя функциями - она либо украшает здание, либо указывает на индивидуальность авторского стиля: Здание будет облачено в металлический каркас с заполнением из стекла [16, с. 6]; Используя лишь белый, сине-голубой и роспись золотом, архитекторы смогли добиться необычайной нарядности «Таганской-кольцевой» [3, с. 16]; Осмысление характера архитектурной деятельности и степени воздействия архитектуры на человека выявляет следующие прагматические смыслы - напористость, агрессивность, с одной стороны, и функциональность, полезность, с другой: «деловитость», «целесообразность» - эти образы являются основными признаками функци-оналистической архитектуры [17, с. 16]; Архитектурное пространство целеустремлённо приспосабливается к человеческим потребностям... [7, с. 70]; Экспрессия и известная агрессивность архитектуры контрастирует с покоем и умиротворенностью исторической аппликации на месте дома писателя [15, с. 5].
Таким образом, антропоморфная метафора выступает одним из традиционных средств концептуализации в архитектурном дискурсе. Именно в антропоморфной метафоре явственно проступают архаические пласты мировосприятия. Для архаического сознания свойственно воспринимать человека и природу нерасчленённо, как одно целое. Известно, что «каждый зодчий сознательно или неосознанно... стремится представить в своём произведении максимально выраженную и развёрнутую картину мироздания» [14, с. 13], поэтому можно предположить, что архитектура моделирует искусственную среду по образу и подобию мира живой природы, одним из звеньев которого является человек.
Многочисленные ассоциации, связывающие архитектуру с литературой вполне предсказуемы. В теории архитектуры упоминается о сходстве двух жанров творчества по какому-либо признаку: литературный язык и язык архитектуры роднит то, что обе системы имеют знаковый характер, вероятно, поэтому архитектуру часто трактуют как текст [2, с. 102]; поскольку архитектура, также как и литература призвана создавать духовные ценности [7, с. 7, 23]; близость двух понятийных сфер обусловлена и их общим предназначением - архитектура и литература являются главными средствами выражения культуры [14, с. 339]. Метафорическое представление архитек-
туры в образе летописи даёт основание считать памятники архитектуры культурными знаками, символами определённой исторической эпохи: мы можем «читать» эти символы, стремясь постигнуть дух времени: Понимая, что архитектура является своеобразной летописью эпохи, власти стремились переписывать, а порой и фальсифицировать эти летописи [8, с. 3].
В основу концептуальной метафоры «Архитектура - это литература» положена идея интеракции между архитектором-писателем и зрителем-читателем, при этом предполагается, что оба субъекта должны быть активны - автор создаёт свои произведения для читателя, а читатель прикладывает усилия, чтобы понять и оценить замысел автора, например: Финский архитектор Рейма Пиетиля при создании церкви Калева в Тампере выстраивает сложносоставную и даже многоуровневую метафору [2, с. 96]. Архитектура ещё более уподобляется тексту, когда подчёркивается, что она имеет свой собственный архитектурный язык и пользуется определёнными языковыми средствами:
В сопоставлении с многословием архитектуры начала нашего века, сама лаконичность казалась свойством, тянущим за собой цепи смысловых ассоциаций [7, с. 64]; Постмодернистский проект ... представлял собой густоеме-тафорическое облако, состоящее из намёков, аллюзий, ссылок, прямых цитат... [2, с. 95].
Известно, что осознанное восприятие и интерпретация архитектурных образов приходят к человеку гораздо позже, чем приобщение к миру литературы. Поэтому абсолютно естественно осмыслять новую, недостаточно хорошо изученную область через обращение к уже известному опыту. Литературная метафора в архитектурном дискурсе, на наш взгляд, стимулирует познавательный процесс, побуждает к постижению нового с опорой на уже познанное: если мы в состоянии прочитать книгу, то мы сможем «прочитать» и понять произведение архитектуры.
Детальное структурирование театрального мира как исходной сферы для метафоры свидетельствует о близости этой сферы для большинства носителей языка. Как отмечает А.П. Чудинов, «театр как сфера-источник создаёт великолепные условия для реализации эмоционального заряда метафоры» [18, с. 116], поскольку зрелищная метафора обычно хорошо воспринимается адресатом. Театральная метафора в архитектурном дис-
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ Специальный выпуск, 2008
139
ФИЛОЛОГИЯ
Е.А. Стародубцева
курсе часто содержит негативную оценку архитектурного решения, которое делает ставку на чрезмерное и неоправданное «украшательство» в ущерб функциональности и практичности: Декоративные элементы ...не зависели от конструктивной структуры, на которую накладывались как грим [7, с. 13]. Театральная метафора представляет архитектора в роли режиссёра или актёра (преимущественно в статусе «звезды»), подчёркивая тем самым, что значимость «человеческого фактора» в архитектуре так же огромна, как и в театре. Динамика архитектурного процесса напрямую зависит от активной творческой позиции архитектура: Архитектура — это не музыка и не литература. Здесь сложнее сценография, режиссура, вообще другая энергетика.
Итак, наибольшее распространение в архитектурном дискурсе получают органистическая, антропоморфная, литературная и театральная метафоры, в меньшей степени представлены музыкальная (можно попробовать взять только несколько аккордов из архитектурной партитуры Цивилизации... [8, с. 3]) и медицинская (Семиотическая прививка, совершенно неорганичная для архитектуры..., сопровождающаяся введением аналитической процедуры в процесс создания формы, сделана ради отторжения формального стереотипа модернизма... [2, с. 8]). Нами не зафиксированы случаи использования механистической метафоры, характерной для других видов профессионального дискурса, в частности, для медицинского и политического. Военная и спортивная метафоры, актуализирующие «концептуальный вектор» соперничества, встречаются в архитектурном дискурсе, однако следует отметить, что их употребление строго детерминировано целью сообщения - метафора призвана вскрыть противоречия между разными архитектурными стилями, «конфликт» идей.
Таким образом, основными источниками для моделирования сложных архитектурных понятий становятся сферы, близкие сфере-мишени, что, вероятно, связано с основной задачей метафоры в профессиональном дискурсе - не создавать сложные единичные образы как в художественной литературе, а способствовать более чёткому определению профессиональных понятий.
Библиографический список
1. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. - С. 5-32.
2. ДобрицынаИ.А. От постмодернизма - к нелинейной архитектуре: Архитектура в контексте современной философии и науки. - М.: Прогресс-Традиция, 2004. - 416 с.
3. Дрёмина О. Подземный дворец в Гончарной слободе // Архитектура. Строительство. Дизайн. - 2007. - №6. - С. 15-20.
4. Заварихин С. Архитектура: язык монолога и диалога // Воздушный замок: Международный журнал по теории архитектуры. - 1997. - №2. - С. 11-13.
5. Залевская А.А. Введение в психолингвистику: Учебник. - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т,
1999. - 382 с.
6. ЗалевскаяА.А. Слово в лексиконе человека: психолингвистическое исследование. - Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 1990. - 206 с.
7. Иконников А.В. Художественный язык архитектуры. - М.: Искусство, 1985. - 175 с.
8. Лаврененко-Омецинская Е. Архитектурная семиотика цивилизаций // Зеркало недели. -
2000. - №20. - С. 3.
9. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём / Под ред. и предисл. А.Н. Баранова. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.
10. Лебедева С.В., Зубкова О.С. Медицинская метафора в современном языке. - Курск: Курск. гос. ун-т, 2006. - 128 с.
11. Нелюбин Б.А. Почему общество равнодушно к архитектуре? // Архитектура. Строительство. Дизайн. - 2004. - №3. - С. 18-20.
12. Новиков Ф. Плавильный котёл архитектуры // Архитектурный Вестник. - 2007. - №4. - С. 6-8.
13. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. - М.: Прогресс, 1990. -С. 68-81.
14. ПавловН.Л. Алтарь. Ступа. Храм. Архаическое мироздание в архитектуре индоевропейцев. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - 368 с.
15. Пашинцева Т. Три в одном (Офисный центр «Пушкинский дом» на Страстном бульваре) // Архитектурный Вестник. - 2007. - №1. - С. 5-7.
16. Родина Т. Дом, в котором живёт архитектура // Архитектура. Строительство. Дизайн. -2004. - №2. - С. 5-7.
17. Соловьёв А.К. Художественный язык архитектуры эпохи конструктивизма в России и его современное осмысление.
18. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). - Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2001. - 238 с.
