CC BY
17© Н.Г. Батуева, А.Ю. Березанцев, 2008 УДК 616.89-008.12
Для корреспонденции
Березанцев Андрей Юрьевич - доктор медицинских наук, профессор кафедры социальной и судебной психиатрии ФППОВ ММА им. И.М. Сеченова, руководитель отдела ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Адрес: 119992, г. Москва, Кропоткинский пер., д. 23 Телефон: (495) 637-35-55 E-mail: [email protected]
Н.Г. Батуева, А.Ю. Березанцев
Клинико-психопатологические и кросс-культуральные аспекты криминальной агрессии лиц с психическими расстройствами в Республике Бурятия
Clinico-psychopathologic and cross-cultural aspects of criminal aggression by persons with mental disorders in the Republic of Buryatia
N.G. Batueva, A.Yu. Berezantsev
The paper presents the results of the examination of 191 persons with psychic disorders who committed unlawful violent acts in the Buryat republic and were subjected to forensic psychiatric examination and also of 97 persons without manifest psychiatric disorders who performed similar wrongful acts. The nature of psychopathologic disorders and their relevance to social and psychological factors is described. Two basic mechanisms of social-psychological personality regulation (mediated through cognitive and affective -volition spheres of psychic activity) are identified. The different representativeness of these mechanisms in the Slavic and Buryat ethnic subpopulations is revealed and their correlation with singularities of psychopathologic disorders impacting on social adaptation of persons with mental disorders is established.
ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского», Москва
В статье изложены результаты обследования лиц с психическими расстройствами (191 человек), совершивших агрессивные противоправные действия в Республике Бурятия и проходивших судебно-психиатрическую экспертизу, а также 97 человек без психических расстройств, совершивших аналогичные правонарушения. Описаны характер психопатологических расстройств, их взаимосвязь с социально-психологическими факторами. Выделены два основных механизма социально-психологической личностной регуляции (опосредованных через когнитивную и аффективно-волевую сферы психической деятельности). Выявлена их различная представленность в двух этнических субпопуляциях (славянской и бурятской) и установлена их взаимосвязь с особенностями психопатологических нарушений, влияющих на социальную адаптацию лиц с психическими расстройствами.
Агрессивное поведение человека - это действия, базирующиеся на агрессивности как личностном свойстве и направленные на причинение физического, морального или иного ущерба людям или другим объектам окружающего мира, сопряженные с насилием против них [3]. Можно выделить три основных научных направления в изучении агрессии: биологическое, психоаналитическое и социально-поведенческое. Социально-поведенческое направление оказалось наиболее востребованным применительно к задачам клинической психологии и психиатрии. Так, Р. Бэрон, Д. Ричардсон [1] считают, что агрессия возникает в социальных условиях, способствующих насильственному поведению. Особую проблему представляют агрессивные проявления у лиц с психическими расстройствами, поскольку в систему «личность-ситуация» вмешивается психопатологический фактор, который искажает систему личностной регуляции и может быть причиной совершения правонарушения. В последнее время научные исследования все чаще обращаются к проблемам транскультуральной (кросскультуральной, этнокуль-туральной) психиатрии и психологии с целью уточнить роль этно- и
4
социокультуральных факторов в регуляции психической деятельности и сохранении психического здоровья человека. Роль этнокультуральных факторов в формировании криминальной агрессии в настоящее время исследована недостаточно. Для обоснования мер предупреждения агрессивного поведения необходимы как анализ психопатологических, психологических, мотивационных сторон поведения субъекта, так и оценка роли макро- и микросоциальных факторов, влияющих на его противоправные действия [2, 3].
Цель настоящего исследования состояла в изучении клинических особенностей психических расстройств у лиц, совершивших агрессивные общественно опасные действия (ООД) в Республике Бурятия (РБ), и разработке дифференцированных подходов к их профилактике с учетом этнокультуральных факторов.
Материал и методы
Были обследованы 191 человек с психическими расстройствами (в том числе в 159 случаях не исключавшими вменяемости) и 97 подэкспертных без психических расстройств, совершивших агрессивные ООД и проходивших судебно-психиатричес-кую экспертизу в РБ. Поэтому помимо традиционных методов исследования - клинико-психопатологи-ческого, клинико-психологического - использовалась карта обследования, учитывающая социально-психологические и этнокультуральные факторы, а также психологические тесты, направленные на диагностику личностной агрессивности. В процессе планирования исследования была сформулирована и обоснована рабочая модель влияния социально-психологических (включая этнокультуральные) факторов на регуляцию правового поведения, в том числе на криминальную агрессию. Как указывает К. Лоренц [4], «общественное поведение людей пронизано культурной ритуализацией до такой степени, что именно из-за ее вездесущности это почти не доходит до нашего сознания». Согласно К. Лоренцу, групповые поведенческие стереотипы, формирующиеся в социальных общностях, носят адаптивный характер, способствуют социализации личности и служат фактором профилактики агрессии. Вместе с тем внешние нормативные требования (правовые, общие для всех), несмотря на свою обыденность, требуют более осознанного отношения. Как указывает Х. Хекхаузен [7], чтобы стандарты самооценочного характера оказались действенными, на них должно быть направлено внимание субъекта, т.е. должно возникнуть состояние так называемой «объективации самосознания». По мнению Б.Д. Парыгина [6], «за принадлежностью индивида к той или иной общности или группе общностей стоит определенная программа предписанного извне
поведения, которое находит выражение в системе требований, норм, правил и шаблонов деятельности». Очевидно, что часть подобных правил и предписаний связана с общими для всех социальными нормами, другая - формируется в процессе развития в определенной этнокультурной среде и диктуется нормами поведения, принятыми в определенных общностях (включая этнические), хотя и связанными с широким социальным контекстом, однако обладающими определенной автономией. С.В. Лурье [5], касаясь иерархических составляющих этнокультуральной системы значений, выделяет традиционное сознание (представление о бытии, присущее членам данного этноса), культурные константы (бессознательные комплексы, складывающиеся в процессе адаптации и выполняющие в культуре роль основных регулятивных механизмов) и адаптационно-деятельностные модели. Последние задают определенный алгоритм действия, но в самой общей форме, не применительно к конкретным обстоятельствам. Таким образом, мотивацион-ные детерминанты определяются, с одной стороны, внешними социальными влияниями, требующими «объективизации самосознания» и опосредующимися через когнитивное звено регуляции, с другой -внутриличностными установками, формирующимися в процессе онтогенеза в определенной культурной среде, чаще носящими неосознаваемый характер и, следовательно, сцепленные с эмоционально-волевым звеном регуляции. Эмоции и воля являются непременным компонентом управления человека своим поведением. Безусловно, эмоциональная сфера тесно связана и с когнитивным компонентом психики, однако очевидная роль аффективного фактора в генезе поведенческих расстройств при совершении подавляющего большинства агрессивных правонарушений заставляет рассматривать эти две стороны психической деятельности в тесной взаимосвязи.
Результаты и обсуждение
Подавляющее большинство подэкспертных, как психически здоровых (56,7%), так и лиц с психическими расстройствами (66,5%), находились в возрастном диапазоне от 20 до 39 лет. На первом этапе работы были изучены общие характеристики лиц, совершивших агрессивные противоправные деяния и направленных на судебно-психиатриче-скую экспертизу. В группе лиц с психическими расстройствами (191 человек) в 32 случаях было принято решение о неспособности лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими во время совершения ООД. Остальные 159 человек были признаны вменяемыми. Как среди психически здоровых, так и среди лиц с психическими расстройс-
5
твами преобладали мужчины (соответственно в 76,3 и 88,5% случаев).
Среди лиц с психическими расстройствами, признанными вменяемыми (159 человек), преобладали больные с органическими психическими расстройствами (ОПР) - 76 (47,8%) человек, расстройствами личности - 41 (21,8%) человек, умственной отсталостью - 22 (13,8%) человека, психическими расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ (ПАВ), - 20 (12,6%) человек. Среди пациентов с ОПР значительную часть (66,4%) составили лица с органическими расстройствами личности (Р07.00 по МКБ-10), в 18,4% ОПР квалифицировались как органическое эмоционально лабильное расстройство (Р06.60) и в 10,5% - как посткоммоционный синдром (Р07.20). Остальные ОПР диагностировались в единичных случаях. Практически у всех обследованных с ОПР выявлялась неврологическая органическая микросимптоматика, а у 5,0% обнаруживались признаки текущего органического процесса.
Клиническая картина и глубина психопатологических расстройств в данной группе отличались разнообразием. Исходя из синдромальной характеристики выявленных нарушений наиболее часто на первый план выступали различные психопато-подобные состояния (40,8%), проявлявшиеся раздражительностью, гневливостью, брутальностью, конфликтностью. Далее следовали психоорганические расстройства (38,1%), проявлявшиеся некоторым снижением памяти, нарушением осмысления окружающего, иногда недержанием аффекта. Подэкспертные в некоторых случаях были бестолковы, рассеянны, у них выявлялось оскудение всех психических процессов. Аффективные расстройства непсихотического уровня отмечались у 15,8% подэкспертных, в большинстве случаев ведущим был депрессивный радикал. В единичных наблюдениях выявлялись дефицитарные состояния, которые характеризовались врожденной или приобретенной слабостью интеллектуально-мнестических функций вследствие перенесенных экзогенно-органи-ческих воздействий (в том числе перинатальных). Встречались также неглубокие резидуально-орга-нические состояния, проявлявшиеся астеноневро-тической симптоматикой, и легкие резидуальные состояния вследствие перенесенного органического поражения мозга, не сопровождавшиеся заметным снижением интеллектуально-мнестических функций и другими синдромально очерченными психическими нарушениями. Таким образом, клинические проявления психических нарушений в данной группе подэкспертных значительно варьировали - от легких резидуально-органических состояний до выраженных психоорганических нарушений.
В клиническую группу подэкспертных с расстройствами личности вошли 41 человек (25,8% от числа лиц с психическими расстройствами, признанных
вменяемыми). Более половины из них (31 человек) составили лица с эмоционально-неустойчивым расстройством личности (импульсивный и пограничный тип по МКБ-10 - F60.30-60.31). Также отмечались смешанное, истерическое, диссоциальное расстройства личности ^61.00, F60.40, F60.20). В клинической картине в данной группе на первый план выступали поведенческие нарушения (раздражительность, вспыльчивость, конфликтность, оппозиционность), однако в единичных случаях встречались астеноневротические и субдепрессивные расстройства. У лиц с умственной отсталостью (F70.00-70.10) выявлялись дефицитарные расстройства в рамках данной нозологии и психопатоподобные нарушения, в единичных случаях встречались церебрастени-ческие расстройства. У пациентов с психическими расстройствами, связанными с употреблением ПАВ, преобладал синдром зависимости от алкоголя (F10.11) и в ряде случаев полинаркомания ^19.21). Лицам с синдромом зависимости были свойственны изменения аффективной сферы в виде черт эмоциональной огрубленности по органическому типу, во многих случаях с явлениями морально-этического снижения и психопатоподобными проявлениями в виде раздражительности, вспыльчивости, возбудимости. У большинства пациентов когнитивные изменения были представлены конкретностью, обстоятельностью мышления, примитивностью суждений, эгоцентричностью, склонностью к непосредственным формам реагирования.
В группе подэкспертных, признанных невменяемыми (32 человека), определялись следующие нозологические формы психических расстройств: шизофрения (53,1%), ОПР (21,8%), умственная отсталость (18,7%), алкогольные психозы (6,2%). Согласно МКБ-10, большую часть больных шизофренией составили лица с параноидной шизофренией -12 человек ^20.00). Остальные диагностические рубрики отмечались в единичных случаях: недифференцированная (атипичная) шизофрения ^20.30), шизо-типическое расстройство ^21.00), простая форма шизофрении ^20.60), шизофрения неуточненная ^20.90). При клинико-психопатологическом обследовании у 6 (35,3%) человек наблюдалась острая психотическая симптоматика во время совершения правонарушения, у остальных в большинстве случаев отмечались негативно-личностные изменения различной степени выраженности - от умеренно выраженных изменений в виде эмоционального уплощения, некоторого снижения психической продуктивности до глубокого эмоционального опустошения с редукцией энергетического потенциала. В отдельных наблюдениях на первый план выступали психопатоподобные расстройства, также на фоне негативно-личностных изменений. Органические психические расстройства были представлены органическими бредовыми расстройствами ^06.20), органическими расстройствами личности ^07.02), в единичных случаях
6
встречались слабоумие вследствие перенесенной черепно-мозговой травмы и раннее органическое расстройство личности (Р02.80). В группу больных с умственной отсталостью вошли 6 человек. Согласно МКБ-10, основную часть составили лица с умеренной умственной отсталостью с расстройствами поведения и без такового (Р71.10). У данных пациентов отмечалось выраженное снижение интеллектуально-мнестических функций с примитивностью, облегчен-ностью и конкретностью суждений, пассивностью, безынициативностью, выраженным огрублением и недифференцированностью эмоциональных проявлений, зачастую с эйфорическим фоном настроения, нарушением критических и прогностических способностей. Как указывалось, в единичных случаях диагностировались синдромы зависимости от алкоголя и нескольких ПАВ (П0.20, П9.20).
Был проведен сравнительный анализ всех подэк-спертных с психическими расстройствами (как с тяжелыми нарушениями, так и не исключающими вменяемости) и психически здоровых. Доля лиц без определенного места жительства среди пациентов с психическими расстройствами составила 8,4%, среди здоровых - 4,1%. При анализе наследственных факторов обращает на себя внимание большой процент отягощенности алкоголизацией (24%) в обеих подгруппах. При изучении условий воспитания установлено, что у большинства подэксперт-ных с психическими расстройствами чаще встречались варианты патологического воспитания. Среди типов патологического воспитания преобладала гипоопека в 24,7%, в отличие от группы психически здоровых подэкспертных (14,4%, р<0,05). В неполных семьях воспитывались 30,9% лиц с психическими расстройствами (среди здоровых - 25,8%), 6,3% подэкспертных воспитывались вне семьи (соответственно 1% у здоровых, р<0,05). В группе психически здоровых доля лиц, состоящих в официальном браке, составила 29,9%, что значительно превышает таковую в группе с психическими расстройствами (18,3%, р<0,05). Высокая доля неграмотных встречалась среди лиц с психическими расстройствами (19,4%), в отличие от здоровых (4,1%), (р<0,001). Необходимо отметить, что по структуре и характеру агрессивных противоправных действий в группах достоверных отличий не отмечалось. Так, доля убийств среди агрессивных правонарушений, совершенных лицами с психическими расстройствами, составила 61,9%; тяжких телесных повреждений - 25,8%; насильственных сексуальных действий - 7,2%; грабежей и разбоев, сопряженных с насилием, - 2,1% (у психически здоровых соответственно 52,6; 20,8; 4,2; 6,8%). В то же время в группе психически здоровых достоверно чаще встречались первичные правонарушения (59,8%), тогда как у лиц с психическими расстройствами повторные (р<0,05). Жертвами агрессивных противоправных деяний у психически здоровых достоверно чаще
становились супруги (р<0,01), а у лиц с психическими расстройствами - знакомые (соседи, коллеги по работе и т.д. (р<0,05). Анализ уровня личностной агрессивности, проведенный с помощью проективных психологических методик, не выявил достоверных различий между психически здоровыми и лицами с психическими расстройствами. При сравнительном анализе мотивации противоправных действий [сравнение проводилось между лицами с психическими расстройствами, признанными вменяемыми (159 человек), и психически здоровыми (97 человек), так как в отношении пациентов с тяжелыми психическими расстройствами говорить о мотивации не вполне корректно, а правильнее оценивать «механизмы» ООД] были выявлены некоторые различия. Так, у испытуемых с психическими расстройствами достоверно чаще встречались агрессия в групповой динамике (р<0,001) и агрессия при неверной оценке ситуации (р<0,05), тогда как у психически здоровых - агрессия в структуре эмоционального возбуждения (р=0,01).
Таким образом, сравнительное изучение лиц с психическими расстройствами и психически здоровых, выявило, что у лиц с психическими нарушениями был достоверно ниже уровень образования, хуже показатели социальной адаптации - трудовой занятости, семейно-брачных отношений, чаще, чем у психически здоровых, отмечалось социальное сиротство в детстве, либо они воспитывались в атмосфере безразличия и формализма. Лица с психическими расстройствами были больше подвержены асоциальному влиянию и окружению, чаще совершали правонарушения в группе.
На втором этапе работы были изучены этно-культуральные особенности лиц с психическими расстройствами, совершивших агрессивные противоправные деяния. Исходя из сформулированной рабочей концепции и определения роли этнокульту-ральных факторов в регуляции правового поведения все подэкспертные были разделены на две группы с учетом этнической принадлежности. Так, среди всего обследованного контингента русских было 184 (около 65%) человека, из них лиц с психическими расстройствами - 124 (108 вменяемых и 16 невменяемых); бурятов оказалось 104 (35%) человека, из них лиц с психическими расстройствами - 67 (51 вменяемый и 16 невменяемых). Из всех лиц с психическими нарушениями около 83% были признаны вменяемыми (из них 68% составляли славяне и 32% - буряты). Далее проводили последовательный сравнительный анализ выделенных этнических групп. Сначала анализировали социально-психологические параметры (включая этнокультуральные) в выделенных этнических субпопуляциях независимо от наличия или отсутствия психической патологии, исходя из сформулированного положения об универсальном характере этнокультуральных механизмов регуляции. Затем проводили сравнительный анализ подэкспертных в
7
этнических подгруппах с диагностированной психической патологией в целях уточнения роли психопатологических факторов в формировании агрессивного противоправного поведения в системе «синдром-личность-ситуация». Подавляющее большинство обследованных лиц независимо от этнической принадлежности находились в возрасте 20-39 лет (61,8%). Подавляющее большинство среди обследованных (88,5%) составили мужчины. Соотношение мужчин и женщин среди этнических групп практически не различается - 7,8:1 у русских и 7,4:1 у бурят. Следует отметить существенную разницу в образовательном статусе в этнических подгруппах. Так, отсутствие образования достоверно чаще отмечалось в русской субпопуляции по сравнению с бурятской (19,6 и 4,8% соответственно, р<0,001). Неработающих оказалось более половины в обеих подгруппах. Достоверно чаще буряты воспитывались в полных семьях по сравнению со славянами (75 и 59,2% соответственно, р<0,01). Свою семью имели 32,7% бурят и только 16,3% славян (р<0,01). При этом в русской субпопуляции достоверно чаще, чем в бурятской, были лица, состоящие в гражданском браке (27,7 и 12,5% у бурят соответственно, р<0,01). В определенной степени это отражает исторически сложившуюся культуральную ненормативность совместного проживания вне брака, а также разводов в семьях бурят. На момент правонарушения 72,6% из всех обследованных лиц находились в состоянии алкогольного опьянения (без достоверных статистических различий в этниче-ских подгруппах). Правонарушения были совершены впервые примерно в половине наблюдений в обеих этнических группах (42,9% - у русских и 53,8% - у бурят). Практически идентична структура правонарушений в обеих этнических группах. Так, убийства составили 55,7% в славянской и 55,8% в бурят-ской подгруппах. В изученных этнических группах отсутствовали достоверные различия и в характере других правонарушений, а также в направленности криминальной агрессии. Необходимо отметить, что уровень личностной агрессивности, оценивавшийся с помощью психологических тестов, тоже показал отсутствие достоверных различий в двух этнических субпопуляциях.
При анализе собственно этнокультуральных характеристик изучаемых групп оценивались отношение подэкспертных к своему родному языку, религии, характер воспитания, семейных взаимоотношений и приоритетных ценностей. Так, лишь в 48,1% буряты знают и считают родным язык своего народа, что подтверждают данные этнографов. Отношение подэкспертных к религии показало, что самоидентификация с религиозными конфессиями отмечалась у 66,3% русских и 85,6% бурят (р<0,01). Соответственно предпочтение в вероисповедании у славян отводилось православной церкви, у бурят -буддизму. Доля подэкспертных, соблюдающих все религиозные каноны, у бурят оказалась выше в 2,7
раза (р<0,01). Это свидетельствует о большей ортодоксальности и традиционности бурятских народов и перекликается с данными этнопсихологических исследований, указывающих на такие особенности характера, присущие бурятской этнической группе, как сдержанность, покорность, спокойствие, что, несомненно, связано с буддистской традицией. Некоторые различия выявлены у подэкспертных сравниваемых национальностей в зависимости от возрастной иерархии (отношения к родителям и старшим) в семье. Так, в русской субпопуляции относительно выше удельный вес уважительного, но не подчиненного отношения к старшим (соответственно 64,1 и 31,7%, р<0,0001). У бурят, напротив преобладает количество семей с уважительно подчиненным отношением к родителям и старшим (65,4 против 20,7% у русских, р<0,0001). Данные показатели подтверждают традиционный уклад воспитания в бурятских семьях, беспрекословное подчинение и уважение старейшинам рода, почтение людям старшего возраста. Взаимоотношения в собственных семьях подэкспертных в более чем 40% случаев характеризовались доброжелательными, более 30% - конфликтными с отдельными членами семьи в обеих этнических группах. Также следует отметить, что в славянской группе относительно выше был показатель формальных отношений в семье (19,6 против 3,8% у бурят, р<0,001). Особое внимание было уделено воспитанию подэкспертных в их родительских семьях. Именно в воспитании наиболее четко прослеживаются национальные традиции и стереотипы. Выявлено, что в родительских семьях бурят основной стратегией воспитания детей было беспрекословное подчинение старшим (51 против 16,4% в славянской подгруппе, р<0,0001). В русских семьях чаще отмечался формализм в воспитании (29,5 против 6,7%, р<0,0001). Изучение ценностных установок личности выявило основную приоритетную ценность обеих этнических групп, чем явились семья и брак (51,9 у бурят и 37,5% у русских, р<0,05). В то же время в славянской подгруппе к приоритетным ценностям в большей степени относилось материальное благополучие (36,4 против 10,6%, р<0,0001), а у бурят преобладали ценности, связанные с образованием и профессией (25 и 7,1% соответственно, р<0,0001). Необходимо отметить и повышенную мистическую настроенность бурят (54 и 28,2% соответственно, р<0,0001), а также достоверное предпочтение, отдаваемое бурятами религиозным методам лечения, что еще раз подтверждает более высокий процент религиозности среди данной субпопуляции.
При сравнительном анализе этнических подгрупп с диагностированными психическими расстройствами (124 подэкспертных русской национальности и 67 бурят) следует отметить значительное число больных с органическими психическими расстройствами (более 40% в обеих этнических группах).
8
Далее следуют расстройства личности (23,4% у русских и 16,4% у бурят), умственная отсталость (16,9% у русских и 11,9% у бурят), психические расстройства, связанные с употреблением ПАВ (12,1% у русских и 6,0% у бурят), преимущественно, страдающие синдромом зависимости от алкоголя. Все указанные нозологии были представлены в этнических подгруппах без статистически значимых различий. В то же время больные шизофренией достоверно преобладали в бурятской подгруппе (16,4% и 4,8% соответственно, р<0,01). Вместе с тем по ведущему психопатологическому синдрому на период совершения правонарушения выявились существенные различия в двух этнических подгруппах. Так, психопатические и психопатоподобные синдромы достоверно преобладали в славянской субпопуляции (33,9 и 16,4% соответственно, р<0,01). В бурятской же этнической группе достоверно чаще встречались больные с психоорганическим синдромом (26,9 против 14,5%; р<0,05) и галлюцинаторно-бре-довыми расстройствами (10,4 и 1,6% соответственно, р<0,01). В целом можно было констатировать более тяжелый регистр психопатологических расстройств в бурятской субпопуляции.
Таким образом, структура психопатологических расстройств у лиц, совершивших агрессивные противоправные действия, оказалась различной в двух этнических субпопуляциях при идентичном уровне личностной агрессивности, а также характере и направленности криминальной агрессии. Исходя из предположения, подтверждаемого многочисленными эпидемиологическими исследованиями, о приблизительно одинаковой структуре основных психиатрических нозологий в различных этносах, а также опираясь на сформулированную выше рабочую концепцию, данные различия можно интерпретировать в контексте влияния ведущего этнокультурального механизма регуляции. Как уже указывалось, существуют два уровня регуляции, которые выполняют сдерживающие функции в плане проявлений агрессии - поведенческие нормы и стереотипы («культурные ритуалы»), складывающиеся внутри определенных социальных общностей и групп, носящие преимущественно неосознаваемый характер и нормативные стандарты, не связанные с общинной идентификацией и требующие даже в критической жизненной ситуации «объективизации самосознания». В ходе исследования были выявлены достоверные различия в характере жизненного уклада, воспитательных семейных практиках, системах взаимоотношений и жизненных ценностях в двух этнических группах. Так, у бурят регуляция поведения в значительной степени связана с внутриобщинными, традиционными нормами и стереотипами и, следовательно, больше опосредуется через волевое звено регуляции (способности руководить своими действиями), а социальная декомпенсация в виде совершения агрессивного противоправного деяния
происходит при ослаблении (нарушении) преимущественно интеллектуального звена регуляции (способности осознавать фактический характер своих действий) как менее «защищенного» ведущим этно-культуральным механизмом регуляции (при психоорганических и бредовых расстройствах). В славянской субпопуляции отмечается ведущий механизм регуляции, более характерный для современного индустриального общества и в большей степени связанный с внешними (правовыми, общими для всех) нормами и ограничениями, больше опосредованный через интеллектуальное звено регуляции, а социальная декомпенсация в виде совершения агрессивного противоправного деяния происходит при ослаблении (нарушении) преимущественно волевого звена регуляции как менее «защищенного» ведущим этнокультуральным механизмом (при психопатоподобных расстройствах).
Заключение
Клинический анализ выявил различные нозологические группы психических расстройств в изученном контингенте подэкспертных. Среди больных с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, преобладали лица с органическими психическими расстройствами, расстройствами личности, умственной отсталостью. Среди больных с тяжелыми психическими расстройствами преобладали лица с шизофренией, органическими психическими расстройствами, умственной отсталостью. Исходя из синдромальной структуры расстройств в группе подэкспертных с психическими нарушениями, не исключающими вменяемости, наиболее часто отмечались психопатические и психопатоподобные синдромы (28,8%), симптомокомплексы, характерные для органических психических расстройств (в широком диапазоне - от легких церебрастенических проявлений до умеренно выраженных психоорганических нарушений - 26,0%), невротические и неврозоподоб-ные синдромы в рамках резидуально-органических состояний и последствий злоупотребления психоактивными веществами. Сравнительное изучение лиц с психическими расстройствами и психически здоровых вне зависимости от этнического фактора выявило, что у лиц с психическими нарушениями был достоверно ниже уровень образования, хуже показатели социальной адаптации - трудовой занятости, семейно-брачных отношений, чаще отмечалось либо социальное сиротство в детстве, либо воспитание в атмосфере безразличия и формализма, большая подверженность асоциальному влиянию. Лица с психическими расстройствами чаще совершали правонарушения в группе.
Среди лиц, совершивших агрессивные противоправные действия, в бурятской субпопуляции досто-
9
верно чаще встречались больные шизофренией по сравнению со славянской субпопуляцией. Исходя из синдромальной характеристики выявленных психопатологических нарушений в бурятской субпопуляции достоверно чаще отмечались бредовые и психоорганические синдромы, тогда как в славянской -психопатические и психопатоподобные. В бурятской субпопуляции наблюдался более тяжелый регистр психопатологических расстройств при одинаковой структуре правонарушений и идентичном уровне личностной агрессивности (как у здоровых, так и у лиц с психическими расстройствами) в обеих выделенных подгруппах, что позволяет говорить о ведущей роли клинических и этнокультуральных (этнопсихологических) факторов в формировании агрессивных форм противоправного поведения в изученном контингенте лиц. Сравнительное изучение этнических субпопуляций среди подэксперт-ных, совершивших агрессивные правонарушения в аспекте их социальной адаптации (кратность ООД, образовательный уровень, семейная адаптация) позволило констатировать их худшие показатели в славянской субпопуляции, что свидетельствует (с учетом регистра психопатологических расстройств в этих группах) о существенной роли традиционного жизненного уклада, этнопсихологических и этнокультуральных механизмов в профилактике ООД. Анализ этнокультуральных и этнопсихологических особенностей в изученных этнических группах позволил констатировать значимые различия воспитательных стилей в родительских семьях лиц, совершивших агрессивные правонарушения. Так, в бурятской субпопуляции в большей степени сохранился традиционный стиль воспитания, основанный на системе ограничений и послушании старшим, что сказывалось на формировании мировоззрения и следовании социальным нормам. Выявлена значительно большая приверженность в изученной бурятской субпопуляции традиционным верованиям и обрядам (и это соответствует общепопуляционным исследованиям), что также может служить фактором первичной профилактики ООД.
Представленность двух основных механизмов этнокультуральной личностной регуляции - механизма, связанного с внешними макросоциальными
факторами и опосредованного через когнитивное звено регуляции (способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий), и механизма, связанного с микросоциальными факторами и опосредованного через аффективно-волевое звено регуляции (способность руководить своими действиями), - оказалась различной в двух этнических субпопуляциях. В славянской субпопуляции преобладал этнокультуральный механизм, связанный преимущественно с когнитивным звеном регуляции, в бурятской субпопуляции - преимущественно с аффективно-волевым звеном регуляции. Этнокультуральные механизмы регуляции носят адаптивный характер и имеют существенное значение для профилактики агрессивных противоправных действий. Так, социальная декомпенсация в виде совершения агрессивных противоправных действий в славянской субпопуляции происходила при ослаблении (нарушении) вследствие психического расстройства преимущественно эмоционально-волевого звена регуляции -способности руководить своими действиями (при психопатических и психопатоподобных синдромах). Социальная декомпенсация в виде совершения агрессивных противоправных действий в бурятской субпопуляции происходила при ослаблении (нарушении) вследствие психического расстройства преимущественно когнитивного звена регуляции -способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (при психоорганических и бредовых синдромах).
Выявленные различия в клинической и этно-культуральной структуре изученных контингентов подэкспертных позволяют обозначить направления первичной и вторичной профилактики агрессивных противоправных действий лиц с психическими расстройствами с учетом этнокультуральных факторов. Так, в бурятской субпопуляции первостепенное значение имеют своевременное обращение за психиатрической помощью и терапевтическое вмешательство. В славянской субпопуляции профилактический характер будут иметь поведенческая терапия, реконструктивно-личностная коррекция с акцентом на формирование традиционных ценностей, работа с семьями пациентов.
Литература
1. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия: Пер. с англ. - СПб.: Питер, 5. 1999. - 352 с.
2. Дмитриева Т.Б., Положий Б.С. Этнокультуральная психиатрия.- М., 2003. - 448 с. 6.
3. Дмитриева Т.Б, Шостакович Б.В. Агрессия и психическое 7. здоровье.- СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. - 464 с.
4. Лоренц К. Агрессия (так называемое зло): Пер. с нем. -М.: Амфора, 2001. - 349 с.
Лурье С.В. Психологическая антропология: история, современное состояние, перспективы.- М.: Академический проект; Деловая книга, 2005. - 624 с. Парыгин Б.Д. Социальная психология.- СПб., 1999. - 591 с. Хекхаузен Х. Агрессия // Мотивация и деятельность. -М., 1986. - Т. 1. - С. 365-405.
10
Российский психиатрический журнал № 5, 2008
