Клинический опыт выявления полиморфизма гена SEPS1 при мужском бесплодии Текст научной статьи по специальности «Фундаментальная медицина»

Клинический опыт выявления полиморфизма гена SEPS1 при мужском бесплодии

Н.Г.Кульченко, Г.И.Мяндина, Х.Альхеджой Российский университет дружбы народов,

Москва

Диагностика мужского бесплодия важна, так как частота патоспермии в структуре бесплодного брака достигла 40-50%. В этой статье приводится клинический пример молекулярно-генетической диагностики мужского бесплодия. Мы визуализировали полиморфизм гена SEPS1, как маркер воспаления, при идиопатиче-ской форме патоспермии. Полученные нами результаты демонстрируют, что пациент с астенозоосперми-ей является носителем аллеля А (гетерозиготный тип AG). Исследование полиморфизма гена SEPS1 G-105A, как нового генетического маркера мужского бесплодия, актуально в современной урологии.

Ключевые слова: мужское бесплодие, генетические факторы, ген SEPS1, полиморфизмG-105А, патоспер-мия.

Clinical Experience of Detecting Polymorphism in the SEPS1 Gene in a Male Patient with Infertility

N.G.Kulchenko, G.I.Myandina, H.Alhejoj RUDN University, Moscow

Diagnosing male infertility is very important, as the frequency of pathospermia has reached 40-50% among infertile married couples. The article provides an example of the clinical molecular genetic diagnosis of male infertility. We investigated SEPSlpolymorphism as a marker of inflammation in the idiopathic form of pathospermia. Our survey results show that a patient with asthenozoospermia is the carrier of the A allele (heterozygous type AG). The study of the polymorphism of SEPS1 G-105A as a new genetic marker of male infertility is important in modern urology.

Keywords: male infertility, genetic factor, SEPS1 gene, G-105A polymorphism, pathospermia.

В XXI веке в структуре бесплодного брака распространенность мужского бесплодия достигла 40-50% [1, 2]. Современные авторы выделяют много причин возникновения патоспермии: варикоцеле, инфекции, предаваемые половым путем, метаболические нарушения, генетические аномалии, аутосомный процесс, оксидативный стресс, фрагментация ДНК и др. [1, 3, 4, 6]. Однако на долю идиопатического мужского бесплодия приходится до 30-75% [2, 5]. Коррекция патоспермии у пациентов этой категории сложна как с диагностической, так и с лечебной точки зрения [5,

7]. Для успешного лечения данной категории больных необходимо расширение спектра диагностических возможностей.

Анализ степени изученности проблемы мужского бесплодия показывает недостаточный уровень исследований генетических причин нарушений сперматогенеза, приводящих к различным формам патоспермии и, как следствие, к бесплодию. Поэтому является актуальной проблемой выявление генов, полиморфизмы которых ассоциированы с нарушением репродуктивной функции у мужчин.

В этой работе приводим пример клинического наблюдения (диагностики и лечения) пациента с мужским бесплодием.

Клинический случай

Пациент Б., 1987 года рождения, обратился с жалобами на дважды неразвивающуюся беременность у супруги на раннем сроке гестации.

Anamnesis morbi: с 2011 г. в браке, контрацепцию не применяли. При неоднократном исследовании спер-мограммы периодически регистрировали нарушение подвижности сперматозоидов, лейкоспермию. Лечился в коммерческих медицинских центрах консервативно.

Anamnesis vitae: брак первый, в браке детей нет. Профессиональные вредности исключает. Начало половой жизни с 16 лет, с частой сменой половых партнеров, методы барьерной контрацепции применял редко. Соматическую патологию отрицает. Урологические заболевания: 2005 г. - острый эпидиди-мит. Супруга обследована у гинеколога - заболеваний репродуктивной системы не выявлено. При генетическом скрининге абортуса - хромосомной патологии не выявлено.

Объективно: общее состояние удовлетворительное. Кожа чистая. Оволосение по мужскому типу. Живот мягкий, безболезненный. Область почек не изменена. Симптом Пастернацкого отрицательный с обеих сторон. Мочеиспускание самостоятельное, свободное, безболезненное. Наружные половые органы сформированы правильно. Яички находятся в мошонке, не увеличены, безболезненные при пальпации. Семенные канатики пальпируются билатерально, не изменены. Выделений из уретры нет. Perrec-tum: предстательная железа не увеличена, туго-эластичной консистенции, безболезненная, междолевая бороздка сохранена.

Обще клиническое исследование: общий анализ мочи без изменений. Клинический анализ крови без патологических сдвигов. ЭКГ: ритм синусовый 72-76 ударов в минуту.

Гормональный статус: ЛГ. Anamnesismorbi: 5,4 мМЕ/л, ФСГ - 5,3 мМЕ/л, ПРЛ - 225 мЕд/л, Т общий - 25,7 нг/дл, ГСПГ - 37,5 нг/мл, ТТГ - 4,1 мМЕ/л, АМГ - 234 нг/мл, ингибин В - 245 пг/мл.

Показатели спермограммы представлены в таблице.

Тест на фрагментацию ДНК - 37,2%.

Генетическая диагностика: кариотипирование: 46XY - нормальный мужской кариотип. Мутаций в гене CFTR и делеций в регионе AZF не выявлено.

УЗИ органов мошонки: яички однородной эхо-структуры, придатки не изменены, объем правого яичка 22 см3, левого - 23 см3. При ультразвуковой доп-плерографии расширение вен семенного канатика в покое и при пробе Вальсальвы не регистрируется.

Пациенту установлен клинический диагноз: Гипо-гонадотропный гипогонадизм, секреторный тип бесплодия, астенозооспермия. Повышенная фрагментация ДНК.

00 vH О с^

ю

vH

Ж.

Р

ю

i

го

-О

IS

Показатели спермограммы пациента Б

Критерии спермограммы Показатели спермограммы пациента Б Нормальные показатели спермограммы (ВОЗ, 2010)

Объем эякулята, мл 3,5 1,5 и более

Концентрация, мл/мл 42 15 и более

Сперматозоидов с прогрессивным движением, % 15 32% и более

Общая подвижность сперматозоидов 37 40% и более

Спермии с нормальной морфологией, % 4 4% и более

Количество лейкоцитов, млн/мл 0,5 Менее 1,0

MAR- тест Отрицательный Отрицательный

00 vH О

ю

vH

S

P

ю

X

<v

J

ro

На основании полученных клинико-лабораторных данных пациенту была назначена медикаментозная терапия: коррекция гормонального фона хориони-ческим гонадотропином (1500 ЕД 3 раза в неделю внутримышечно 6 нед); препараты цинка и полиненасыщенные жирные кислоты (омега-3).

Через 3 мес медикаментозной терапии беременность у супруги не наступила. Поэтому с целью выявления дополнительных причин патоспермии пациенту выполнили молекулярно-генетическую диагностику: определение полиморфизма G-105A (^28665122) гена SEPS1. Для генетического анализа выделяли ДНК из лейкоцитов периферической крови. Все образцы ДНК изучали на наличие полиморфизма G-105A (^28665122) гена SEPS1 с использованием методов полимеразной цепной реакции. Результат определения полиморфизма гена SEPS1 показал, что пациент Б. является носителем аллеля А (гетерозиготный тип AG).

С учетом полученных молекулярно-генетических данных пациенту произведена коррекция терапии. Прогноз исхода лечения пациента Б.: если физиологическая беременность у супруги не наступит в течение 6 мес рекомендовано применение вспомогательных репродуктивных технологий.

Обсуждение

Мужское бесплодие тесно связано с общебиологической проблемой механизма генетического контроля и регуляции сперматогенеза Анализ современных литературных данных демонстрирует недостаточную степень изученности генетических причин нарушения сперматогенеза, приводящих к различным формам патоспермии.

В ряде работ зарубежных авторов была выявлена корреляция полиморфизма G-105A (^28665122) гена селенопротеина SEPSiс усилением экспрессии цито-кинов и развитием патологических состояний воспалительного генеза, связанных с риском возникновения преждевременных родов у женщин [8, 9].

Наши предварительные исследования выявили корреляцию полиморфизма G-105A гена SEPS1 с риском развития патоспермии и бесплодия у мужчин [10]. Поэтому считаем перспективным продолжение исследования в этой области.

Аналогичные исследования полиморфизма G-105A (^28665122) гена SEPS1 в РФ до настоящего времени не проводились.

Результаты нашего наблюдения показывают, что существует взаимосвязь полиморфизма гена SEPSlG-105A с риском развития патоспермии. Можно рассматривать этот полиморфизм как новый генетический фактор прогноза тяжести течения заболевания среди мужчин с нарушением репродуктивной функции.

Конфликт интересов

Все авторы сообщают об отсутствии конфликта интересов.

Публикация подготовлена при поддержке Программы РУДН «5-100».

The publication was prepared with support of the «RUDN University Program 5-100».

Литература

1. Hwang K., Smith J.F., Coward R.M., Penzias A. Evaluation of the azoospermic male: a committee opinion. Fertility and Sterility. 2018; 109( 5): 777-782.

2. Каприн А.Д., Костин А.А., Кульченко Н.Г., Алиев А.Р., Беспалов Н.Л. Возможности лучевых методов исследования в диагностике идиопатического мужского бесплодия. Клинический опыт Двадцатки. - 2013. - Т. - 19. - №3. - С. 7-14. / Kaprin A.D., Kostin A.A., Kulchenko N.G., Aliev A.R., Bespalov N.L. Vozmozhno-sti luchevyh metodov issledovaniya v diagnostike idiopaticheskogo muzhskogo besplodiya. Klinicheskij opyt Dvadcatki. 2013; 19 (3): 7-14. [inRussian]

3. Sun H.Y, Liu T.B., Wang Q.C., Wu W.Q., He YJ. Single nucleotide polymorphism in the SEPS1 gene may contribute to the risk of various human diseases: a meta-analysis. Ann Hum Biol. 2016; 43 (5): 469-79.

4. Zhylkova I., Feskov A., Fedota A. FSHR gene polymorphisms causes male infertility. Open Journal of Genetics. 2016; 6: 1-8.

5. Кульченко Н.Г., Еремина И.З. Морфологическая характеристика сперматогенеза у пациентов с мужским бесплодием. Морфология. 2017. - Т. - 152. - №4 - С. 72-73. / Kulchenko N.G., Ereminal. Z. Morfologicheskaya harakteristika spermatogeneza u pacientov s muzhskim besplodiem. Morfologiya. 2017; 152 (4): 72-73. [in Russian]

6. Sabeti P., Pourmasumi S., Rahiminia T., Akyash F., Talebi A.R. Etiologies of sperm oxidative stress. Int J Reprod Biomed (Yazd). 2016; 14 (4): 231-240.

7. Громов А.И., Буйлов В.М. Лучевая диагностика и терапия в урологии: национальное руководство / М.:ГЭОТАР-Медиа, 2011. -544 с. / Gromov A.I., Builov V. M. Luchevaya diagnostika i terapiya v urologii [Radiation diagnostics and therapy in urology]. Мoscow: "GEOTAR-Media" Publ., 2011; 544. [in Russian]

8. Kelly E., Greene C.M., Carolli T.P., Mc Elvanney N.G., O'Neill S.J. Selenoprotein S/SEPS1 modifies endoplasmic reticulum stress in Z variant (^-antitrypsin deficiency. J. Biol. Chem. 2009; 284 (25): 16891-16897.

9. York T.P., Eaves L.J., Neale M.C. The contribution of genetic and environmental factors to the duration of pregnancy. Am. J. Obstet. Gynecol. 2014; 210 (5): 398-405.

10. Кульченко Н.Г., Мяндина Г.И., Альхеджой Х. Генетическое ассоциативное исследование роли полиморфизма G-105 гена SEPS1 при мужском бесплодии. Исследования и практика в медицине. - 2018. - Т. 5. - № 2. - С. 65-71. / Kulchenko N.G., Myandina G.I., Alhedjoj H. Assotiation- genetic study polymorp-hismG-105A SEPS1 gene in male infertility. Research'n Practical Medicine Journal. 2018; 5 (2): 65-71. [in Russian]

-O X

Сведения об авторах:

Кульченко Нина Геннадьевна - к.м.н., врач-уролог, врач ультразвуковой диагностики, старший преподаватель кафедры гистологии, цитологии и эмбриологии медицинского института (МИ) РУДН, Москва

Мяндина Галина Ивановна - д.м.н., профессор кафедры биологии и общей генетики МИ РУДН, Москва Альхеджой Хасан - аспирант кафедры биологии и общей генетики МИ РУДН, Москва