CC BY
77Клиническая ценность определения галектина-3 у больных с хронической сердечной недостаточностью - сравнение с мозговым натрийуретическим пептидом
К.А. Гямджян, М.Л. Максимов, Л.И. Павлова
В статье рассматривается роль биомаркеров в диагностике хронической сердечной недостаточности (ХСН). Сравнивается диагностическая и прогностическая ценность двух биомаркеров - надежно зарекомендовавшего себя в клинической практике мозгового натрийуретического пептида и нового биомаркера ХСН - галектина-3. Приводится обзор результатов основных исследований биомаркеров.
Ключевые слова: биомаркер, хроническая сердечная недостаточность, оценка эффективности терапии, прогноз, мозговой натрийуретический пептид, галектин-3.
Частота встречаемости хронической сердечной недостаточности (ХСН) составляет 1-2% в популяции в развитых странах, достигая >10% у пациентов в возрасте старше 70 лет [1]. Несмотря на значительный прогресс в диагностике и лечении ХСН за последние десятилетия, смертность от этого заболевания остается высокой. В связи с этим разработка новых биомаркеров, способных служить полезным инструментом в мониторинге эффективности фармакотерапии (персонализированной медицины), ранней диагностике заболевания, прогнозе его клинических исходов и играть важную роль в стратификации риска пациентов, является актуальной задачей.
Хроническая сердечная недостаточность представляет собой нарушение структуры и функции миокарда, приводящее к снижению доставки кислорода к органам и тканям организма. Для сердечной недостаточности (СН) характерны такие симптомы, как одышка, отеки нижних конечностей, общая слабость. Диагностика ХСН может быть затруднена, особенно на ранних стадиях, так как многие симптомы (одышка, слабость, задержка жидкости) неспецифичны. Более специфичные симптомы, такие как ортопноэ и ночные приступы сердечной астмы, на ранних стадиях заболеваний встречаются реже [1].
Поскольку при клинических симптомах СН (одышка, сердцебиение, отеки) обязательным является использование инструментальных методов (электрокардиографии, эхокардиографии), то для верификации систолической или диастолической дисфункции левого желудочка (ЛЖ)
Кафедра клинической фармакологии и пропедевтики внутренних болезней Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова, Москва.
Карине Арменовна Гямджян - аспирант. Максим Леонидович Максимов - профессор. Людмила Ивановна Павлова - канд. мед. наук, доцент.
на помощь им приходит измерение биомаркеров плазмы крови [2].
В клинической практике для обследования пациентов с острой одышкой наиболее широко используются натрий-уретические пептиды - мозговой натрийуретический пептид (brain natriuretic peptide - BNP) или N-концевой прогор-мон BNP - NT-proBNP. Повышенная секреция BNP - один из важнейших биохимических маркеров нейрогумораль-ной активации в ответ на перегрузку ЛЖ объемом и растяжение кардиомиоцитов. Мозговой натрийуретический пептид является нейрогормоном, синтезируемым в миокарде в ответ на перегрузку объемом и повышение давления наполнения ЛЖ (рис. 1). Альтернативным механизмом, приводящим к повышению секреции натрийуретических гормонов, является прямая стимуляция гена BNP ангио-тензином II. Биологическая активность натрийуретических
Рис. 1. Физиологические эффекты BNP. САС - симпато-адреналовая система, РААС - ренин-ангиотензин-альдо-стероновая система.
1200 1000 800 600 400 200 0
1119
п = 73 п = 135 п = 141 п = 60
NYHAI
NYHAI
NYHAI
NYHA IV
Рис. 2. Значения BNP у пациентов, включенных в исследование.
пептидов включает стимуляцию натрийуреза и вазорелак-сацию; ингибирование активности ренина, альдостерона и симпатической нервной системы; замедление фибрози-рования и улучшение миокардиальной релаксации [3, 4].
Определение уровня натрийуретических пептидов стало широко использоваться в клинической практике только после завершения в 2002 г крупного международного исследования Breathing Not Properly, результаты которого свидетельствовали о пользе маркеров в подтверждении или исключении диагноза ХСН у пациентов, поступивших в отделение интенсивной терапии с жалобами на одышку. Цель исследования Breathing Not Properly заключалась в определении диагностической ценности BNP у 1586 пациентов с острой одышкой, поступивших в отделение интенсивной терапии. На рис. 2 представлены значения BNP у пациентов, включенных в исследование. Эти значения разделены согласно функциональным классам ХСН по NYHA (New York Heart Association - Нью-Йоркская ассоциация кардиологов). Уровни BNP были выше при более тяжелом состоянии пациентов и положительно коррелировали с функциональным классом ХСН. Мозговой натрий-уретический пептид являлся наиболее точным в сравнении с другими использовавшимися физикальными и лабораторными диагностическими показателями наличия или отсутствия ХСН. При этом площадь под ROC-кривой (AUC) для BNP равнялась 0,91 (95% доверительный интервал (ДИ) 0,90-0,93; p < 0,001). Известно, что чем больше AUC превышает значение 0,5, тем качественнее классификатор. В результате исследования было выявлено пороговое значение BNP >100 пг/мл, превышение которого в совокупности с клиническими показателями позволяло установить точность диагноза СН. Общая диагностическая точность уровня BNP 100 пг/мл составляла 83%. В множественном регрессионном анализе измерение уровня BNP увеличивало ценность клинических признаков в отношении диагностики ХСН [5].
Похожие результаты получены в исследованиях PRIDE (N-terminal pro-BNP Investigation of Dyspnoea in the Emergency Department) и ICON (International Collaboration of NT-proBNP), в которых была подтверждена ключевая роль NT-proBNP в алгоритме диагностики пациентов с острой одышкой. В этих исследованиях было установлено пороговое значение NT-proBNP для исключения СН, равное 300 пг/мл [6, 7]. При уровне BNP ниже порогового диагноз сердечной недостаточности маловероятен.
Прогностическая ценность BNP и NT-proBNP
Прогностическая ценность определения уровня нат-рийуретических гормонов была убедительно подтверждена в ряде крупных исследований. Как BNP, так и NT-proBNP служили предикторами неблагоприятного исхода (смерти, сердечно-сосудистой смерти, сердечно-сосудистых событий) у пациентов с СН или с бессимптомной дисфункцией ЛЖ с идентичной AUC [3, 8, 9].
В мультивариантной модели BNP и NT-proBNP убедительно показали свое преимущество в сравнении с другими прогностическими параметрами ХСН. В некоторых исследованиях эти биомаркеры являлись единственными независимыми прогностическими факторами. По результатам исследований была выявлена практически одинаковая AUC, что свидетельствует об отсутствии какого-либо значимого различия в прогностической ценности в клинической практике между BNP и NT-proBNP [3, 9].
В исследовании BASEL (B-Type Natriuretic Peptide for Acute Shortness of Breath Evaluation) с участием 452 пациентов, поступивших в отделение интенсивной терапии с жалобами на острую одышку, больные были рандомизированы в две группы. В 1-й группе проводилась диагностика по клиническим признакам, во 2-й - быстрое измерение уровня BNP плазмы крови. При уровне BNP <100 пг/мл диагноз ХСН расценивался как маловероятный, тогда как при уровне BNP выше 500 пг/мл наиболее вероятной причиной острой одышки считалась ХСН. Согласно результатам исследования, измерение уровня BNP в совокупности со сбором клинической информации способствовало уменьшению необходимости проведения интенсивной терапии, сокращению общих сроков госпитализации, что значительно снижало стоимость лечения. Однако 30-дневный клинический прогноз у пациентов обеих групп не различался [10].
Мониторинг эффективности фармакотерапии
Несмотря на большое количество исследований, демонстрирующих ассоциацию повышенных уровней BNP и NT-proBNP c тяжестью заболевания и прогнозом пациентов с ХСН, опыт их определения с целью оценки эффективности фармакотерапии ограничен.
В ряде исследований выявлено снижение уровней BNP и NT-proBNP в ответ на терапию ингибиторами ангио-тензинпревращающего фермента (ИАПФ), блокаторами
рецепторов ангиотензина (БРА), ß-адреноблокаторами. В некоторых исследованиях отмечалось снижение уровней BNP и NT-proBNP в ответ на терапию острой СН [11]. Эти изменения были связаны с улучшением гемодинамических показателей. Как следствие, снижение уровней натрий-уретических пептидов ассоциировалось с благоприятным клиническим исходом, тогда как отсутствие изменений или повышение их уровней - с неблагоприятным исходом [12].
Целью исследования PRIMA (Can PRo-brain Natriuretic peptide guided therapy of chronic heart failure IMprove heart fAilure morbidity and mortality) являлось сравнение различных методов контроля эффективности фармакотерапии у больных с декомпенсацией ХСН: с помощью определения уровня NT-proBNP плазмы крови или по клиническим признакам заболевания. В исследование было включено 345 пациентов, госпитализированных с декомпенсирован-ной СН и повышенным уровнем NT-proBNP. После выписки пациенты были рандомизированы в две группы наблюдения. Эффективность лечения в 1-й группе (n = 171) оценивалась на основе клинических признаков заболевания, во 2-й группе (n = 174) - с помощью определения уровня NT-proBNP плазмы. Согласно результатам исследования, в 1-й группе количество дней, проведенных пациентами вне стационара в течение следующих 24 мес, было несколько выше, а смертность - несколько ниже в сравнении со 2-й группой, однако различия были статистически недостоверными [13, 14]. Важно отметить, что, опираясь на показатели NT-proBNP, пациентам 2-й группы была назначена более интенсивная терапия ИАПФ, БРА и петлевыми диуретиками, однако в итоге это не способствовало существенному улучшению показателей клинических исходов (общая смертность, количество дней госпитализации) у пациентов этой группы.
Целью post hoc анализа исследования PRIMA явилась оценка прогностической ценности уровней NT-proBNP и динамики их изменений у пациентов с острой СН. В анализ было включено 309 пациентов-участников исследования PRIMA. Замеры уровней биомаркера производились в период госпитализации, при выписке и через 1 мес после выписки. Первичной конечной точкой являлась смерть, комбинированной конечной точкой - повторная госпитализация по причине СН или смерть. Согласно результатам мультивариантного регрессионного анализа, динамика изменений уровней NT-proBNP в период госпитализации, в течение 1 мес с момента выписки и абсолютное значение уровня биомаркера через 1 мес после выписки служили независимыми прогностическими факторами для обеих конечных точек (относительный риск (ОР) 1,71; 95% ДИ 1,13-2,6; p = 0,011; ОР 2,71; 95% ДИ 1,76-4,17; p < 0,001 и ОР 1,81; 95% ДИ 1,13-2,89; p = 0,014 соответственно) [15].
В проспективном одноцентровом исследовании PROTECT (Pro-BNP Outpatient Tailored Chronic Heart Failure Therapy) 151 пациент с ХСН со сниженной систолической
функцией ЛЖ был рандомизирован в две группы: группу терапии, интенсивность которой определялась уровнем NT-proBNP (целевые значения <1000 пг/мл), и группу лечения, мониторируемого по стандартным клиническим признакам. Первичной конечной точкой исследования являлось общее количество сердечно-сосудистых событий в группах. Средняя длительность периода наблюдения составила 10 ± 3 мес. Согласно результатам исследования, значительное снижение общего числа сердечно-сосудистых событий наблюдалось в 1-й группе (58 уб 100 событий, р = 0,009; отношение шансов 0,44; р = 0,02); кривые Каплана-Мейера свидетельствовали о более позднем наступлении первого события в группе NT-proBNP-целевой терапии (р = 0,03). В сравнении с пациентами, получавшими стандартную фармакотерапию, у пациентов 1-й группы наблюдалось более выраженное улучшение качества жизни, повышение фракции выброса ЛЖ, а также показателей конечного систолического и конечного диастоли-ческого индексов ЛЖ. Интересно отметить, что пациенты 1-й группы получали более интенсивное лечение с помощью ИАПФ/БРА и антагонистов минералокортикоидных рецепторов (АМКР), но меньшее количество диуретиков в сравнении с пациентами 2-й группы [16].
Для обобщения результатов исследований, посвященных сравнению эффективности фармакотерапии ХСН, основанной на уровнях NT-proBNP, и терапии, назначаемой на основе стандартных клинических признаков, был проведен метаанализ, включивший данные 2000 пациентов из 11 исследований. Согласно результатам метаанализа, показатели общей смертности были значительно ниже в группе пациентов с назначением терапии на основе показателей ^Г-рп^Р (1-я группа) (ОР 0,62; 95% ДИ 0,45-0,86; р = 0,004) в сравнении со 2-й группой, в которой терапия назначалась на основе стандартных клинических признаков. Частота госпитализаций по причине СН (ОР 0,8; р = 0,0009) и других сердечно-сосудистых заболеваний (ОР 0,82; р = 0,048) была значительно ниже в группе NT-proBNP-целевой терапии. Необходимо отметить особенности назначавшейся фармакотерапии в обеих группах. Так, в группе NT-proBNP количество назначений ИАПФ/БРА, р-блокаторов, АМКР составило 91, 78 и 29% соответственно в сравнении с 89, 73 и 29% соответственно в группе стандартных клинических признаков. В обеих группах петлевые диуретики назначались в 87% случаев. К концу периода наблюдения дозы назначаемых ИАПФ/БРА в 1-й группе были увеличены на 8,4% и незначительно уменьшены во 2-й группе (1,2%) (р = 0,007). Назначение более высоких доз препаратов группы ИАПФ/БРА, а также р-блокаторов и АМКР статистически значимо (р < 0,001) снижало показатели общей смертности [17].
Ограничения методики определения натрийуретических пептидов
Наряду с рядом достоинств определения натрий-уретических пептидов у пациентов с острой одышкой из-
с
вестны также и недостатки. Основными из них являются снижение их уровней у пациентов с ожирением и, наоборот, их повышение у пациентов с почечной недостаточностью. У пациентов с СН индекс массы тела (ИМТ) находится в независимой отрицательной корреляции с уровнем BNP плазмы крови. Как показано в крупномасштабном (n = 3389) Фремингемском исследовании, для пациентов с ожирением характерны более низкие уровни BNP и NT-proBNP в сравнении с пациентами с нормальным ИМТ [18, 19]. Похожая взаимосвязь между ИМТ и уровнями нат-рийуретических пептидов наблюдалась у пациентов Dallas Heart Study. Уровни NT-proBNP характеризовались обратной корреляцией с ИМТ, уровнем липидов и инсулина [20].
Проблема определения уровня натрийуретических пептидов у пациентов с почечной недостаточностью имеет особую важность, так как многие из них поступают с кардиоренальным синдромом. В большинстве случаев при сниженной скорости клубочковой фильтрации (СКФ) уровни натрийуретических пептидов остаются более высокими у пациентов с СН в сравнении с пациентами без сердечной недостаточности [21, 22].
Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что натрийуретические пептиды подвержены значительной вариабельности в зависимости от других показателей, а также наличия коморбидных состояний. В связи с этим представляется актуальным поиск новых биомаркеров, способных дополнить и подтвердить сведения о тяжести и прогнозе клинического исхода основного заболевания.
Галектин-3 - новый биомаркер ХСН
В последнее время всё большее внимание зарубежных исследователей привлекает использование галектина-3 в качестве возможного биомаркера СН. Галектин-3 принадлежит к семейству р-галактозидсвязывающих протеинов, секретируется многими клетками, включая нейтрофилы, макрофаги, лаброциты, фибробласты и остеокласты [23]. Галектин-3 обнаружен в легких, желудке, кишечнике, матке и яичниках [23, 24]. Он усиливает провоспалительные сигналы, обладая хемотаксическими свойствами по отношению к макрофагам и моноцитам, индуцирует адгезию нейтрофилов и высвобождение провоспалительных факторов лейкоцитов и лаброцитов, участвует в фагоцитозе нейтрофилов макрофагами [25]. Секреция галектина-3 в кардиомиоцитах практически не обнаруживается, тогда как фибробласты миокарда выделяют высокие уровни этого лектина.
Диагностическая ценность нового биомаркера га-лектина-3 у пациентов с одышкой, причиной которой на момент поступления считалась острая СН, изучалась в исследовании R.R. van Kimmenade et al., в которое было включено 599 пациентов с острой одышкой и другими симптомами СН. Сердечная недостаточность диагностирована только у 209 больных, у остальных одышка была связана с некардиальными причинами. У всех пациентов
определялся уровень галектина-3 и NT-proBNP, апелина (эндогенного инотропного пептида, позволяющего идентифицировать наличие СН и прогнозировать риск смерти). В результате исследования было выявлено, что уровень галектина-3 не коррелировал с тяжестью состояния пациента, оценивавшейся по NYHA, и характеризовался более низкой диагностической специфичностью и чувствительностью для идентификации СН в сравнении с NT-proBNP (AUC для NT-proBNP и галектина-3 0,94 (p < 0,0001) и 0,72 (p < 0,0001) соответственно). Более того, не отмечалось значительной разницы между медианами концентраций галектина-3 у пациентов с СН ишемического и неишеми-ческого генеза, а также у пациентов с систолической дисфункцией и сохранной фракцией выброса [26]. Однако, согласно анализу кривых Каплана-Мейера, комбинация повышенных уровней NT-proBNP и галектина-3 ассоциировалась с более высокими показателями смертности в сравнении с повышенными уровнями каждого из биомаркеров в отдельности.
Прогностическая ценность определения уровня галек-тина-3 была проанализирована в недавно опубликованном исследовании DEAL-HF (Deventer-Alkmaar heart failure study), включавшем 232 пациента с ХСН III-IV функционального класса [26]. В течение периода наблюдения, составившего 6,5 года, 42% пациентов умерли. Приблизительно 50% пациентов имели уровень галектина-3 выше верхней границы нормы - 17,7 нг/мл. Плазменная концентрация га-лектина-3 значительно коррелировала с возрастом и уровнем NT-proBNP, тогда как зависимость между показателями фракции выброса, генеза СН и уровнем галектина-3 не обнаружена. При анализе ROC-кривой для галектина-3 в отношении смертности AUC составила 0,612 (p = 0,004), что было сравнимо с показателем для NT-proBNP (AUC 0,611). Даже после нормализации групп по возрасту, полу, скорости клубочковой фильтрации и NT-proBNP галектин-3 оставался наиболее мощным предиктором смерти [27].
Данные результатов более длительного периода наблюдения (8,7 ± 1,0 год) пациентов в DEAL-HF, представленные во второй публикации, подтвердили и расширили понимание первичных результатов исследования [28]. Анализ кривых Каплана-Мейера выявил прямую связь уровня галектина-3 плазмы с показателем смертности в течение всего периода наблюдения. Замеры уровня галектина-3 плазмы производились в начале наблюдения и через 3 и 6 мес. Исследователи обнаружили отсутствие связи динамики уровней галектина-3 с показателями выживаемости и исходным конечным диастолическим объемом ЛЖ. Необходимо отметить, что плазменная концентрация галек-тина-3 в значительной степени ассоциировалась с почечной дисфункцией, часто сопровождающей ХСН. Эти данные полностью соответствуют результатам исследования COACH (Coordinating study evaluating outcomes of Advising and Counseling in Heart failure), подтверждающим тот факт,
Л
что галектин-3 является не только кардиоспецифичным биомаркером [29].
Представляют интерес исследования, посвященные изучению уровня галектина-3 у пациентов с другими сердечнососудистыми заболеваниями, такими как ишемическая болезнь сердца (ИБС), мерцательная аритмия (МА) и др. Так, согласно результатам одного из исследований, у пациентов с ИБС в анамнезе были характерны значительно более высокие уровни галектина-3 в сравнении с контрольной группой (1412,0 ± 441,7 уб 830,2 ± 434,9 нг/мл; р < 0,001). Уровни галектина-3 имели положительную корреляцию с показателями ИМТ, высокочувствительного С-реактивного белка, общим количеством пораженных сосудов и количеством атеросклеротических бляшек (р < 0,001). Более того, уровни галектина-3 служили независимым предиктором атеросклероза коронарных артерий у пациентов с сахарным диабетом
2-го типа (ОР 1,002; 95% ДИ 1,000-1,003; р = 0,021) [30].
Известно, что развитие МА ассоциируется с ремоде-
лированием структуры сердца, в основе которого лежат провоспалительные и профибротические изменения миокарда предсердий. Исходя из этого, можно предположить возможную взаимосвязь галектина-3 с развитием МА. Для оценки влияния радиочастотной абляции (РЧА) при МА на уровень галектина-3 и прогностической мощности биомаркера было проведено исследование с участием 105 пациентов с МА. Замеры уровней галектина-3 производились в начале наблюдения и через 6 мес после проведения РЧА. Согласно результатам исследования, уровни галектина-3 были выше в группе пациентов с МА в сравнении с контрольной группой (р = 0,013). При мультивариантном анализе была выявлена связь уровней галектина-3 с ИМТ (р = 0,007), но не с МА (р = 0,068). Уровни галектина-3 через 6 мес наблюдения не отличались от исходных и не были связаны с поддержанием синусового ритма у пациентов [31].
Связь уровней плазмы галектина-3 с показателями функции почек при ХСН была изучена в недавно проведенном исследовании, включавшем 876 пациентов. Средний возраст пациентов составил 68 лет, средний показатель фракции выброса ЛЖ - 36%. Уровень галектина-3 коррелировал с СКФ, рассчитанной по формуле С^-ЕР1 (г = -0,64) и по формуле С^-ЕР1-Сув!аШ С (г=-0,59) (р < 0,001). Пациенты были разделены на группы в зависимости от показателей СКФ следующим образом: 1-я группа - >60 мл/мин/1,73 м2 (п = 218), 2-я группа - 30-59 мл/мин/1,73 м2 (п = 434) и
3-я группа - <30 мл/мин/1,73 м2 (п = 224). Медианы уровней галектина-3 в указанных группах составляли 12,3; 16,1 и 24,5 нг/мл соответственно (р < 0,001). При унива-риантном анализе уровни галектина-3 находились в положительной связи с показателями смертности, однако в мультивариантном анализе с учетом показателей СКФ отношение рисков равнялось 1,10 (95% ДИ 0,89-1,34; р = 0,39) для общей смертности и 0,90 (95% ДИ 0,68-1,21; р = 0,5) - для сердечно-сосудистой [32].
Таким образом, исходя из того, что показатели биомаркера могут быть обусловлены наличием почечной дисфункции, любые заключения, основывающиеся на плазменных уровнях галектина-3, должны всегда рассматриваться в контексте коморбидных состояний.
Заключение
В настоящее время доступны данные о совместном применении галектина-3 и натрийуретических пептидов у пациентов с ХСН. Каждый из маркеров дает определенную информацию о прогнозе таких пациентов. Галектин-3 отражает процесс фиброзирования миокарда, лежащий в основе развития СН, связан со степенью ее тяжести и является мощным прогностическим фактором смерти. Комбинация повышенных уровней NT-proBNP и галектина-3 ассоциируется с более высокими показателями смертности в сравнении с повышенными уровнями каждого из биомаркеров в отдельности. Таким образом, для получения более полной и объективной информации рекомендуется использовать оба биомаркера.
Список литературы
1. Агеев Ф.Т., Арутюнов Г.П. Хроническая сердечная недостаточность. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2010.
2. Национальные рекомендации ОССН, РКО, РНМОТ по диагностике и лечению ХСН (четвертый пересмотр) // Сердечн. недо-стат. 2013. № 14. С. 379-472.
3. Weber M., Hamm C. Role of B-type natriuretic peptide (BNP) and NT-proBNP in clinical routine // Heart. 2006. V. 92. P. 843-849.
4. Kim H.N., Januzzi J.L. Jr. Natriuretic peptide testing in heart failure // Circulation. 2011. V. 123. P. 2015-2019.
5. Maisel S.A., Krishnaswamy P., Nowak R.M. et al. Rapid measurement of B-type natriuretic peptide in the emergency diagnosis of heart failure // N. Engl. J. Med. 2002. V. 347. Р. 161-167.
6. Januzzi J.L. Jr., Camargo C.A., Anwaruddin S.A. et al. The N-ter-minal pro-BNP investigation of dyspnea in the emergency department (PRIDE) study // Am. J. Cardiol. 2005. V. 95. P. 948-954.
7. Wieczorek S.J., Wu A.H., Christenson R. et al. A rapid B-type natriuretic peptide assay accurately diagnoses left ventricular dysfunction and heart failure: a multicenter evaluation // Am. Heart J.
2002. V. 144. P. 834-839.
8. Anand I.S., Fisher L.D., Chiang YT. et al. Changes in brain natriuretic peptide and norepinephrine over time and mortality and morbidity in the valsartan heart failure study (Val-HeFT) // Circulation.
2003. V. 107. P. 1278-1283.
9. Mueller T., Gegenhuber A., Poelz W. et al. Diagnostic accuracy of B type natriuretic peptide and amino terminal proBNP in the emergency diagnosis of heart failure // Heart. 2005. V. 91. P. 606-612.
10. Mueller C., Scholer A., Laule-Kilian K. et al. Use of B-type natriure-tic peptide in the evaluation and management of acute dyspnea // N. Engl. J. Med. 2004. V. 350. P. 647-654.
11. Knebel F., Schimke I., Pliet K. et al. NT-proBNP in acute heart failure: correlation with invasively measured hemodynamics parameters during recompensation // J. Card. Fail. 2005. V. 11. P. 38-41.
12. Cheng V., Kazanagra R., Garcia A. et al. A rapid bedside test for B-type peptide predicts treatment outcomes in patients admitted for decompensated heart failure: a pilot study // J. Am. Coll. Cardiol. 2001. V. 37. P. 386-391.
13. Chandra K.S. Biomarker-guided therapy for heart failure // Indian Heart J. 2012. V. 64. P.178-181.
14. Eurlings L.W., van Pol P.E., Kok W.E. et al. Management of chronic heart failure guided by individual N-terminal pro-B-type natriure-tic peptide targets: results of the PRIMA (Can Pro-brain-natriuretic peptide guided therapy of chronic heart failure Improve heart failu-
c
re morbidity and mortality?) study // J. Am. Coll. Cardiol. 2010. V. 56. P. 2090-2100.
15. Earlings L.W., Sanders-van Wijk S., van Kraaij D.J. et al. Risk stratification with the use of serial N-terminal-pro-B-Type Natriuretic Peptide Measurments During admission and early after discharge in heart failure patients: post hoc analysis of the PRIMA Study // J. Cardiac. Fail. 2014. V. 20. P. 881-890.
16. Januzzi J.L. Jr., Rehman S.U., Mohammed A.A. et al. Use of Ami-no-terminal pro-B-type natriuretic peptide to guide outpatient therapy of patients with chronic left ventricular systolic dysfunction // J. Am. Coll. Cardiol. 2011. V. 58. P. 1881-1889.
17. Troughton R.W., Frampton C.M., Brunner-La Rocca H.P. et al. Effect of B-type natriuretic peptide-guided treatment of chronic heart failure on total mortality and hospitalization: an individual patient meta-analysis // Eur. Heart J. 2014. V. 35. P. 1559-1567.
18. Драпкина О.М., Дуболазова Ю.В. Применение биологических маркеров в диагностике диастолической сердечной недостаточности // Сердечн. недостат. 2011. № 6. С. 364-372.
19. Wang T.J., Larson M.G., Levy D. et al. Impact of obesity on plasma natriuretic peptide levels // Circulation. 2004. V. 109. P. 594-600.
20. Das S.R., Drazner M.H., Dries M.L. et al. Impact of body mass and body composition on circulating levels of natriuretic peptids: results from the Dallas Heart Study // Circulation. 2005. V. 12. P. 2163-2168.
21. McCullough P. A., Duc P., Omland T. et al. B-type natriuretic peptide and renal function in the diagnosis of heart failure: an analysis for the Breathing Not Properly multinational study // Am. J. Kidney Dis. 2003. V. 41. P. 571-579.
22. Vanderheyden M., Bartunek J., Filipatos G. et al. Cardiovascular disease in patients with chronic renal impairment: role of natriuretic peptides // Congest. Heart Fail. 2008. V. 14. P. 38-42.
23. Kramer F. Galectin-3: clinical utility and prognostic value in patients with heart failure // Res. Rep. Clin. Cardiol. 2013. V. 4. P. 13-22.
24. Kim H., Lee J., Hyun J.W. et al. Expression and immunohistochemi-cal localization of galectin-3 in various mouse tissues // Cell. Biol. Int. 2007. V. 31. P. 655-662.
25. Karlsson A., Christenson K., Matlak M. et al. Galectin-3 functions as an opsonin and enhances the macrophage clearance of apop-totic neutrophils // Glycobiology. 2009. V. 19. P. 16-20.
26. van Kimmenade R.R., Januzzi J.L. Jr., Ellinor P.T. et al. Utility of ami-no-terminal pro-brain natriuretic peptide, galectin-3, and apelin for the evaluation of patients with acute heart failure // J. Am. Coll. Cardiol. 2006. V. 48. P. 1217-1224.
27. Lok D.J., Van Der Meer P., de la Porte P.W. et al. Prognostic value of galectin-3, a novel marker of fibrosis, in patients with chronic heart failure: data from DEAL-HF study // Clin. Res. Cardiol. 2010. V. 99. P. 323-328.
28. Lok D.J., Lok S.I., Bruggink-Andre de la Porte P.W. et al. Galectin-3 is an independent marker for ventricular remodeling and mortality in patients with chronic heart failure // Clin. Res. Cardiol. 2013. V. 102. P. 103-110.
29. de Boer R.A., Lok D.J., Jaarsma T. et al. Predictive values of plasma galectin-3 levels in heart failure with reduced and preserved ejection fraction // Ann. Med. 2011. V. 43. P. 60-68.
30. Otzturk D., Celik O., Satilmis S. et al. Association between serum galectin-3 levels and coronary atherosclerosis and plaque burden/structure in patients with type 2 diabetes mellitus // Coron. Artery Dis. 2015. [Epub. ahead of print].
31. Kornej J., Schmidl J., Ueberham L. et al. Galectin-3 in patients with atrial fibrillation undergoing radiofrequency catheter ablation // PLoS One. 2015. V. 10. P. e0123574.
32. Zamora E., Lupon J., de Antonio M. et al. Renal function largely influences Galectin-3 prognostic value in heart failure // Int. J. Cardiol. 2014. V. 177. P. 171-177. J
Двухтомная монография издательства "Атмосфера"
Интенсивная терапия в пульмонологии / Под ред. Авдеева С.И. (Серия монографий Российского респираторного общества; гл. ред. серии Чучалин А.Г.)
Двухтомная монография фундаментальной серии Российского респираторного общества обобщает накопленный мировой и отечественный опыт по всему кругу проблем, связанных с интенсивной терапией в пульмонологии. В первом томе представлены разделы, рассматривающие дыхательную недостаточность (ДН), ургентную кислородотерапию, применение инвазивной и неинвазивной вентиляции легких при ДН, ингаляционную терапию, интенсивную терапию при обострении хронической обструктивной болезни легких, астматическом статусе, остром респираторном дистресс-синдроме, тяжелой внебольничной и нозокомиальной пневмонии. Во втором томе рассмотрены проблемы интенсивной терапии при аспирационной пневмонии и аспирационных синдромах, тяжелых формах гриппа, травмах грудной клетки, сепсисе, острой ДН при неинфекционных диффузных паренхиматозных заболеваниях легких, особенности интенсивной терапии при тромбоэмболии легочных артерий, кровохарканье и легочном кровотечении, плевральных выпотах, пневмотораксе, ДН при нервно-мышечных заболеваниях и многое другое. Т. 1, 304 а, ил. Т. 2. 312 с., ил.
Для пульмонологов, терапевтов, хирургов, реаниматологов, клиницистов и врачей общей практики.
Эти и другие книги издательства "Атмосфера" вы можете купить на сайте http://atm-press.ru
или по телефону: (495) 730-63-51
«с, un-^-,^:.
интеж
впу,
интенсивная терапия
в пульмонологии
tau Ж
