CC BY
115
УДК 811.16
Ю. Н. Столяров
доктор педагогических наук, профессор, главный научный сотрудник
ФГБУН «Научный и издательский центр "Наука "» РАН, Российская государственная библиотека, Москва, Россия
E-mail: [email protected]
ORCID: 0000-0002-9597-4275
классики исторической науки о славянской протописьменности
В статье обращено внимание, что в исторической науке, по крайней мере ещё с XVI в. и вплоть до появления трудов Н. М. Карамзина (начало XIX в.), время возникновения славянской азбуки было принято относить к гораздо более раннему времени, чем деятельность Кирилла и Мефодия, которые считаются создателями старославянской азбуки и церковнославянского языка. Установлено, что до Н. М. Карамзина этим вопросом специально интересовались М. Стрыйковский, И. Гизель. Отечественная историография берёт начало с XVII в., когда появился первый труд по русской истории под названием «Синопсис». Выраженная в нём точка зрения на древнее происхождение славянской письменности принималась всеми европейскими историками своего времени. Более столетия, до конца XVIIIв., «Синопсис» был единственным источником русской и украинской истории, получил широкую известность в православном мире, переведён на тогдашние языки международного общения в Европе — греческий и латынь. По нему изучал русскую историю будущий император Пётр I. А. Ю. Самарин в монографии «Распространение и читатель первых печатных книг по истории России (конец XVII — XVIII в.)» (1998) установил, что на протяжении двух столетий эта книга занимала в чтении всех слоёв населения второе место после Библии, была общенациональной. В XVIII в. факт существования славянской протописьменности признавали В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов, М. М. Щербатов, а после Н. М. Карамзина вопрос о начале славянской письменности продолжал занимать академическую науку в течение последующих веков (Е. И. Классен, С. П. Обнорский, Д. С. Лихачёв, В. А. Истрин, Е. И. Кацпржак, М. Ю. Брайчевский, В. С. Леднев, Г. С. Гриневич и др.) и остаётся актуальным в настоящее время. В последние десятилетия появились новые доказательства существования письменности у восточных славян до принятия ими христианства. Такие доказательства тоже должны быть приняты во внимание историками книги и книжной культуры. Приводятся сведения о новых исследованиях гипотезы о подлинности или фальсификации так называемой «Велесовой книги».
Ключевые слова: славянская письменность, история книжной культуры, И. Гизель, М. Стрыйковский, В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов, Н. М. Карамзин, Е. И. Классен, Д. С. Лихачёв, В. А Истроин, Е. И. Кацпржак, М. Ю. Брайчевский, Г. С. Гриневич, «Велесова книга»
Для цитирования: Столяров, Ю. Н. Классики исторической науки о славянской протописьменности /Ю. Н. Столяров//Вестник культуры и искусств. — 2020. — № 2 (62). — С. 7—23.
Постановка вопроса
Принято считать, что создателями старославянской азбуки и церковнославянского языка являются христианские проповедники Кирилл и Мефодий, которые в 863 г. изобрели славянскую азбуку и перевели с греческого на болгарский язык основные богослужебные
книги: Евангелие, Апостол, Псалтырь, Октоих. Это представление начинает укрепляться с начала XIX в., когда имена славянских первоучителей становятся символом самоопределения культур славянских народов. Впервые день памяти Кирилла и Мефодия был отмечен 11 мая 1858 г. в Пловдиве (Болгария)
7
в качестве демонстративного акта противостояния Константинопольскому патриархату, в подчинении которого тогда находилась Болгарская церковь. В России первые практические шаги к возобновлению церковного почитания Кирилла и Мефодия предпринял епископ Смоленский Антоний, обратившийся в 1861 г. к обер-прокурору Синода с рапортом, где подчёркивал, что в Минеях под 11 мая отсутствует служба Кириллу и Мефо-дию, а в Месяцеслове для них нет ни тропаря, ни кондака. Такое ежегодное празднование было установлено в 1863 г., т. е. ровно через тысячу лет они стали почитаться как изобретатели славянской азбуки. Остаётся дискуссионным лишь вопрос, что же конкретно они изобрели: кириллицу или глаголицу. В России с 1991 г. учреждён государственный праздник День славянской письменности и культуры. С таким же наименованием этот праздник отмечается в Болгарии.
Вплоть до начала XIX в. (до появления трудов Н. М. Карамзина) возникновение славянской азбуки было принято относить к гораздо более раннему времени, чем IX в. Представления, что письменность на Руси (и у славян вообще, в том числе восточных) возникла задолго до Кирилла и Ме-фодия, которые считаются создателями старославянской азбуки и церковнославянского языка, известны, по крайней мере, ещё с XVI в.
Утверждения Матвея Стрыйковского
и Иннокентия Гизеля
Концом XVI в. датирована первая историческая хроника польского историка, поэта, писателя и дипломата, католического священника Матвея Стрыйковского (Матвей; Мачей; польск. Мае1е] 81гу)ко^«к1; 1547, Стрыков, Ма-зовия — между 21 октября 1586 и 1593). Автор имеет репутацию первого историографа Великого княжества Литовского, его «Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси» (написана в 1578 г., опубликована в 1582 г. на польском языке в Кёнигсберге; состоит из 25 книг, разделённых на главы) [33] представляет большую научную и историческую ценность. Главное внимание уделено воссозданию истории Литвы, но есть и большой раздел, по-
свящённый русской истории киевского периода. При написании своего труда автор широко пользовался фольклором, который стремился увязать с библейскими сказаниями и высказываниями авторитетных учёных древности. Для написания книги он привлёк данные археологии, устные и письменные источники польского, литовского, византийского, западноевропейского происхождения, дополнив их собственными наблюдениями. Среди этих источников находились и русские летописи.
Автор признаёт, что «руссаки, Москва... а также другие Славяне писать начали раньше, чем мои Поляки» [Там же]. В доказательство приводится то ли факт, то ли предание, что константинопольский император Михаил Куропалат (ок. 770—844; правил в 811— 813 гг.), «воюя с болгарами, славянами народа русского, которые в то время совершали набеги на греческие государства и захватили большую часть Фракии и Далмации, после долгих битв помирился с ними в 790 году от рождения Господа Христа... и в знак дружбы и окончательного примирения. всем болгарам и славянам послал в подарок буквы глаголицы: Аз, А, Буки, Веди и т. д., которые в то время были заново придуманы из греческих и предназначены для славян» [Там же].
Для столь смелого утверждения у автора должны были иметься веские основания. Затем сообщается, что «этим буквам, как и любому новому делу, которое народу кажется привлекательным, сразу же обучились Болгары, Сербы, Далматинцы, Хорваты и Рус-саки, и только этими буквами начали писать свои истории и хроники, занося в книги не только порядок тех дел, которые в то время творились при них и до них, но также и те события и деяния, о которых слышали от своих стародавних предков и память о которых [те] долго сберегали в своих мыслях, глаголическим письмом записывали в свои книги и сохраняли на вечную память, уразумев, что история может быть сокровищем бессмертной славы» [Там же]. Поляки же, констатирует он далее, «начали писать только в 962 году от Господа Христа при Мечиславе, первом христианском князе Польши [Мечислав (Мешко) I; польск. М1е82ко I;
8
ок. 935 — 25 мая 992) — первый исторически достоверный польский князь, основатель древ-непольского государства, принял католичество. — Ю. С.], и при Болеславе Храбром, первом короле, коронованном императором Оттоном в Гнезно в 999 году, которых, однако, руссаки на двести девять лет опередили в древности истории и в своей письменности... в чём также сходятся все латинские и греческие историки» [Там же].
Отечественная историография берёт начало с XVII в., когда появился первый труд по русской истории под названием «Синопсис» [11]. Его создателем считают архимандрита Киево-Печерской лавры и ректора Киево-Братской коллегии Иннокентия Гизеля (нем. Innozenz Giesel; ок. 1600, Кёнигсберг? — 18 (28) ноября 1683, Киев) — прибывшего из Пруссии кальвиниста, принявшего в Киеве православие и активно изучавшего прошлое Киевской Руси. В основу его произведения, известного с 1674 г., положены «Хроники» Матвея Стрыйковского и другие произведения, дошедшие до нас в подлинниках лишь частично.
Эти сведения приведены мною для того, чтобы подчеркнуть: все названные источники — и Густынская летопись, и «Синопсис», и «Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси» (1582) — созданы не в Московской Руси, поэтому лишены предвзятости.
В книге Гизеля имеется специальный раздел «О сем, когда Россы писмена знати начаша». По объёму этот раздел невелик, поэтому имеет смысл привести его полностью: «Ведати же подобает, яко Словеноросский народ ещё в лето от Рождества Христова семь сот девяностого нача писание имети и умети. Ибо в том годе Кесарь Греческий брань ведши с Славянами и мир с ними соделавши, послал им в знамение приятелства и неразрушимого мира литеры сиречь писмена аз-бучныя А, Б, В и прочая, яже в то время от греческаго писания ново бяху измышления ради Славянов, и от того времени Россия наша нача писания и книги имети и деяния своя исписовати, обаче [впрочем] Поляков писмены и историями Славяноросский народ двомя сты лет и девятью упреди. Ибо По-
ляки за Мечислава, первого Христианского Князя Польского, начаша чести и писати; о чем вси Летописцы Латинскии и Греческии и Полскии соглашаются, яко и Стрийков-ский (его взгляд рассмотрен выше. — Ю. С.) ясне изобразует» [Там же, с. 22—23]. Помимо основного текста здесь характерно указание на то, что высказанная точка зрения принималась всеми европейскими историками своего времени.
Существенно иметь в виду и то обстоятельство, что более столетия, до конца XVIII в., «Синопсис» был единственным источником русской и украинской истории, получил широкую известность в православном мире, переведён на тогдашние языки международного общения в Европе — греческий и латынь. По этому произведению думный дьяк Никита Зотов учил русской истории будущего императора Петра I. Впервые русским «гражданским» шрифтом учебник был издан в 1714 г. уже в Петербурге. Вплоть по 1836 г. насчитывается около 30 переизданий «Синопсиса» — фактически он уступает лишь Библии. Интерес к нему стал угасать после выхода исторических трудов В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, М. М. Щербатова.
Когда «Синопсис» получил известность за пределами России, со стороны тогдашних европейских историков он не встретил никаких возражений, что подтверждает и М. В. Ломоносов в своих «Замечаниях» на диссертацию Г.-Ф. Миллера. В подлинности содержащихся в «Синопсисе» фактов не сомневались также: в России — помимо М. В. Ломоносова, историки В. Н. Татищев и М. М. Щербатов (1733-1790); на Украине -хронист иеромонах Леонтий (Боболинский, умер не ранее 1700), военный и политический деятель историк Г. И. Грабянка (около 1666-1738), запорожский летописец С. В. Величко (1670 — около 1728); в Болгарии — просветитель иеромонах П. Хилендарский (около 1722-1773).
История распространения «Синопсиса» наиболее обстоятельно исследована в монографии «Распространение и читатель первых печатных книг по истории России (конец XVII - XVIII в.)» А. Ю. Самариным [28], по-
9
святившим этому вопросу отдельную главу «Распространение и читатель "Синопсиса" — первой печатной книги по русской истории» [Там же, с. 20—76]. Автор установил, что на протяжении двух столетий эта книга занимала в чтении второе место после Библии, была общенациональной, читалась и в графских покоях, и в простой крестьянской избе [Там же, с. 74—75]. Издания «Синопсиса» ассоциировались в общественном сознании с церковной, духовной книгой и потому ценились в средних и низших слоях читателей наряду с «четьей» литературой. Дворяне использовали его и как учебную книгу. Ценно указание на то, что В. Н. Татищев имел три её издания [Там же, с. 50], что свидетельствует о серьёзном отношении историка к этому произведению. Книга действительно выдержала множество переизданий, приводимые в ней факты и гипотезы вызывали доверие, дальнейшие исторические изыскания опирались на труды М. Стрыйковского и эту книгу. Следовательно, «Синопсис» и в настоящее время сохраняет равное с другими историческими трудами научное и библиокультурное значение.
В дальнейшем, однако, ссылки на данный источник, как и на «Хронику» М. Стрыйковского, из историографической литературы постепенно исчезают, приводимые в них аргументы обходятся вниманием.
Взгляды Василия Никитича Татищева
Выдающийся энциклопедист Василий Никитич Татищев (19 апреля 1686, Псковский уезд — 15 июля 1750, Болдино, Московская губерния), взявшись в 1730-е гг. писать историю нашего Отечества (опубликована в 1768 г. [35]), подошёл к этому вопросу на единственно правильной методологической основе: прежде всего решив выяснить, какими историческими источниками располагает современный ему историк. Для этого понадобилось узнать время возникновения славянской письменности. Его капитальное исследование и начинается с главы первой «О древности письма славян». Он рассматривает несколько версий, гипотетически позволяющих полагать момент возникновения славянской письменности.
Первая версия. Славяне, пишет он, «сначала жили в Сирии и Финикии .где по соседству еврейское, египетское или халдейское письмо иметь свободно могли. Перешедши оттуда, обитали при Чёрном море в Колхиде и Пафлагонии, а оттуда во время Троянской войны с именем генеты (венеды? — Ю. С.), галлы и мешины, по сказанию Гомера, в Европу перешли и берегом моря Средиземного до Италии овладели, Венецию построили и пр.».
Рассматривает он и вторую версию, исходящую от нескольких западноевропейских историков, будто азбуку изобрёл в IV в. славянин из Истрии Иероним. Эту версию Татищев ставит под сомнение: «Библию хотя он перевёл, но на латинский с еврейского, которую паписты Вульгатою именуют. И хотя Библия потом оными иеронимовы-ми, или глаголическими буквами в XVI веке в Венеции и Моравии печатана, только оная с его переводом не согласна, а скорее, думаю, Лютерова перевода».
Третья гипотеза состоит в том, что, по свидетельству Геродота, скифский королевич Анахарсис учился в Афинах «и в достаточной мере философ был». О нём свидетельствовали также Плутарх и Страбон, подчёркивая, что за свою мудрость и изобретения он «к семи греческим мудрецам причтён». Приводит Татищев и другие факты подобного рода, называя грамотных людей, живших вблизи Киева или Полтавы. «Абарис, скифский посол, от северных стран в Афины присланный, несколько хвальных книг писал, о котором многие древние воспоминают», к тому же надо принимать в расчёт, что «между скифами многие города греками населены были .и потому нетрудно было оным предкам нашим, именуемым от греков скифами, письмо греческое задолго до пришествия Христова иметь».
Косвенными доказательствами несомненной грамотности славян, опять же со ссылками на первоисточники (многие из них впоследствии исчезли), служит торговля руссов с Сирией и Египтом; «все северные древние писатели показывают, что руссы на север чрез море Балтийское в Данию, Швецию и Норвегию ездили»; «датские, норвежские и шведские короли с русскими государями су-
10
пружескими связями породнились... норвежские и датские принцы, приезжая в Русь, служили». Благодаря этому, заключает Татищев, «руссы могли готическое письмо, которое тогда на севере употреблялось, от них иметь и употреблять». Но всё же за неимением точных доказательств он эту версию отвергает, оговариваясь, однако: «но и противоречить этому не меньшая трудность; следственно, требуется больших к доказанию о том изысканий». Здесь ярко проявляется требовательность, даже щепетильность В. Н. Татищева, стремление к полной объективности выводов.
Древность русского письма удостоверяет, по словам Татищева, немецкий историк и юрист И. Локцений [нем. 1оИаппе8 Ьоссетш (1оИап Ьоскеп); 1598-1677]: «Славяне из Вандалии в Северную Русь около 550 года после Христа пришли. после того как всю Европу завоевали, и без сомнения письмо имели и с собою в Русь принесли, чему, можно уповать, наверняка доказательства сыщутся, если в Новгороде и Изборске искусному в древних письмах разобраться». Имя и труды М. Стрыйковского В. Н. Татищеву тоже были известны, он упоминает об этом в своей «Истории Российской».
К изложенным фактам и гипотезам Татищев относится с большой осторожностью, полагая, что они позволяют сделать только «некоторую вероятность того, что руссо-славяне тем или другим случаем письмо обрели прежде сочинённого Кириллом». Отсутствие прямых свидетельств он объясняет тем, что «славяне более в войнах, нежели в сложении сладкоречивых историй, прилежали, и для того дела их от них самих остались не описаны». Однако по народным сказаниям и песням видно, что славяне «древние истории письменные имели, да оные давно уже утрачены и до нас не дошли».
Что касается первого явного письменного источника - летописи Нестора, то при внимательном анализе можно понять, почему он не ссылается на более ранние документы, послужившие ему основанием для изложения древних событий: «Нестор, рассказывая о происходивших задолго прежде него приключениях, хотя свидетельство дру-
гих писателей не показывает, может, потому что не думал, что та единственная его летопись в такую вечную память осталась, или не желая хвастать, что много древних текстов читал, умолчал, или, может, в подлинной было показано, да чрез много сот лет, переписывая оное, за незнанием сих писателей их выкинули. По обстоятельствам же видимо, что он не со слов, но с каких-либо книг и писем из разных мест собрав, в порядок положил». В частности, греческие и римские авторы подтверждают факты войны с Кием, Аскольдом, Олегом, Игорем, Святославом. Договоры с греками, заключённые за 150 лет до Нестора, могли быть так точно изложены только по оригинальным текстам. Согласуется с письменными источниками других народов всё, что написано Нестором о событиях многовековой давности, причём отдельные события описаны «у Нестора и обстоятельнее; и потому, несомненно, прежде Нестора и задолго писатели были» [Там же].
В целом позиция В. Н. Татищева непоследовательна: у него славяне в середине VI в. то «без сомнения письмо имели», то он говорит об этом предположительно.
Взгляды михаила Васильевича
Ломоносова
Гипотезы В. Н. Татищева досконально проанализировал другой русский энциклопедист - Михаил Васильевич Ломоносов (8 ноября 1711, деревня Мишанинская (ныне - село Ломоносово), Архангелогородская губерния - 4 апреля 1765, Санкт-Петербург), когда взялся заново воспроизводить историю нашего государства. Долгое время этот факт был неизвестен научной общественности. Однако опубликованное в 2010 г. описание личной библиотеки М. В. Ломоносова [3] проливает свет на представления последнего относительно времени возникновения славянской письменности.
Прежде чем изложить и прокомментировать эти представления, требуется изложить обстоятельства, в которых они появились.
Среди прочих книг в личной библиотеке М. В. Ломоносова имелась рукопись первого тома «Истории государства Россий-
11
ского» В. Н. Татищева. Она была написана в 1730-1740-е гг. и передана в Академию наук с просьбой к президенту графу К. Г. Разумовскому дать кому-нибудь поручение сочинить оду Анне Иоанновне как непременное условие того времени: без оды монарху ставить вопрос о публикации было преждевременно. Материалы попали к И. И. Шувалову, первую часть основного труда В. Н. Татищева тот передал для ознакомления М. В. Ломоносову с условием написать оду. Так Ломоносов получил возможность ознакомиться с текстом первой части рукописи В. Н. Татищева из первых рук.
Оду Ломоносов сочинил, В. Н. Татищеву она понравилась, но к тому времени (1741) императрицу Анну сменила Елизавета Петровна. В 1750 г. В. Н. Татищев скончался. Вопрос с изданием его «Истории Российской» затягивался, царствующие особы продолжали сменяться. Рукопись представили пред светлые очи уже Петра III, воцарившегося в 1761 г. Печататься же она стала и вовсе при Екатерине II, начавшей царствовать в 1762 г. Ода к тому времени актуальность потеряла, опубликована не была. В итоге «История Российская» впервые увидела свет, и то не полностью, только в 1768 г., через два года после опубликования в 1766 г. «Древней российской истории от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1054 года» М. В. Ломоносова. Впрочем, речь об ином.
В 1748 г. при Академии возникают Исторический Департамент и Историческое Собрание, академик Ф. И. Миллер (1705—1783) назначается историографом Российского государства. М. В. Ломоносов, стремясь противопоставить своё видение истории тому, с его точки зрения, «предосудительному России», которое проводил Ф. И. Миллер в труде «Происхождение народа и имени российского» (1749), в это время работал над аналогичной темой.
Рукопись второй редакции «Истории Российской», являющейся главным сочинением В. Н. Татищева (первая редакция была написана «древним наречием», от него автор отказался и переписал свой труд, доработав его, современным языком), которая попала к нему в 1751 г., М. В. Ломоносов прочёл очень тщательно. Об этом свидетельствуют его многочисленные,
подчас чрезвычайно экспрессивные построчные ремарки, пометки, даже редакционная правка текста (особенно во всём, что касается замены иноязычных слов на русские).
Сын В. Н. Татищева Евграф, исполняя предсмертное распоряжение отца, пожертвовал часть его бумаг Кабинет-секретарю Академии И. А. Черкасову. В 1752 г. Е. В. Татищевым были переданы и остальные части «Истории.».
На обороте 21-го листа рукописи В. Н. Татищева имеется следующий фрагмент: «.в такой близости и сообществе со греки и италианы обитав, несумненно [славяне] писмо от них иметь и употреблять способ непрекословно имели». М. В. Ломоносов напротив этих строк особо (знаком N6 — нотабене, к тому же подчёркнутым) замечает: «.иное имели, иное иметь могли» [Там же, с. 45].
Из этой маргиналии можно сделать несколько выводов.
Первый. М. В. Ломоносов знал о том, что В. Н. Татищев был убеждён в существовании у славян письменности за несколько веков до «создателей славянской письменности» Кирилла и Мефодия.
Второй. М. В. Ломоносов в целом разделял эту точку зрения.
Третий. Расхождения между В. Н. Татищевым и М. В. Ломоносовым по этому вопросу имели, по большому счёту, частный характер.
Четвёртый. Маргиналия М. В. Ломоносова свидетельствует о том, что по этому поводу её автор и сам размышлял ещё до прочтения рукописи В. Н. Татищева. Импульсивно, по свойству своего характера, категорически заявив поначалу, что письмо у славян имелось, только не такое, как полагал В. Н. Татищев, он, однако, следом делает шаг назад: осторожно оговаривается, что славяне письмо «иметь могли», т. е. полной уверенности в этом у него не было.
Можно сделать предположение и относительно оснований Ломоносовского суждения. В своей «Древней Российской истории», сравнивая верования античных римлян и восточных славян, он обнаруживает множество сходных элементов. Из этого делается вывод о единых корнях формирова-
12
ния языческого пантеона. Но — продолжим эту мысль, — поскольку Древний Рим имел высокую письменную культуру, таковая же должна была быть свойственна и славянам. Вот откуда, по всей вероятности, проистекало его начальное убеждение, что славянское письмо происходит прежде всего не от греков, а от римлян. Однако, не располагая для этого достаточными доказательствами, он как взыскательный исследователь тут же охладил себя сам осторожным: «могли иметь». Расселение славян в Греции по крайней мере с 581—586 гг., когда ими «был взят Коринф, дважды осаждались Фессалоники, и славяне стали оседать на Пелопоннесе» [29, с. 113], современная академическая наука считает установленным фактом.
В любом случае суждение М. В. Ломоносова о моменте возникновения славянской письменности представляет интерес для истории книжной культуры, для книговедения и ломоносоведения.
Взгляды михаила михайловича Щербатова
К имени М. В. Ломоносова можно добавить имя его выдающегося современника князя Михаила Михайловича Щербатова [22 июля (2 августа) 1733, Москва — 12 (23) декабря 1790, Санкт-Петербург], историка и публициста, экономиста и политика, философа и моралиста, т. е. человека энциклопедических познаний. В данном случае представляет интерес его семитомная «История Российская от древнейших времён» [37], доведённая до 1610 г. Она насыщена большим количеством впервые найденных актовых, летописных и других источников. Русской историей Щербатов стал заниматься под влиянием профессора истории академика Герхарда Фридриха (в русифицированной форме Фёдора Ивановича) Миллера (Мюллера) (нем. Gerhard Friedrich Müller; 29 октября 1705, Херфорд, Вестфалия, Пруссия — 11 октября 1782, Москва). Что касается предшественников, то М. М. Щербатов опирался на труды М. Стрыйковского (об этом сказано в Предисловии к его многотомной Истории), и, следовательно, он остался самобытным по сравнению с Г. Миллером. Его энергичный
оппонент член Российской академии историк Иван Никитич Болтин (1 января 1735, с. Ждамирово, Нижегородская губерния — 6 октября 1792, Санкт-Петербург) имел много поводов критиковать М. М. Щербатова, однако его позиция относительно славянской письменности была воспринята критиком без замечаний. Поскольку в этом отношении у М. М. Щербатова нет чего-либо нового, детальный анализ его взглядов на момент возникновения славянской дохристианской письменности опустим.
Позиция Николая михайловича
Карамзина
Вопрос о времени возникновения письменности у славян интересовал специалистов и впоследствии. В XIX в. наиболее серьёзными исследователем считается Николай Михайлович Карамзин (1 декабря 1766, Зна-менское, Симбирская губерния (либо село Михайловка, Оренбургская губерния) — 22 мая 1826, Санкт-Петербург), автор капитальной «Истории государства Российского» [16] (первый из восьми томов впервые вышел в 1816 г.; второе издание насчитывало уже 12 томов), на последующие столетия определившей официальную позицию в этом вопросе.
Имя М. Стрыйковского Н. М. Карамзину было известно, он ссылается на него при перечислении польских языческих богов [Там же, с. 35]. Был ему известен и Киевский синопсис [Там же, с. 36]. Используя ряд сведений из этих источников, он тем не менее считает названные источники ненадёжными, опуская изложение причин своего сомнения [Там же]. Согласно Н. М. Карамзину, «венеды или славяне языческие, обитавшие в странах балтийских, знали употребление букв. Дит-мар [нем. Thietmar von Merseburg; 25 июля 975 (0975-07-25) — 1 декабря 1018; немецкий хронист. — Ю. С.] говорит о надписях славянских: .надписи их состоят в рунах, заимствованных венедами от готфских народов. Сии руны, числом 16, подобно древним финикийским, весьма недостаточны для языка славянского, не выражают самых обыкновенных звуков его и были известны едва ли не одним жрецам, которые посредством их означали имена
13
обожаемых идолов» [Там же, с. 40]. Таким образом, Н. М. Карамзин был уверен в наличии у балтийских славян письменности в докирил-ловский период, пусть и, с его точки зрения, несовершенной. Остальные славяне обрели её, по его убеждению, только в 863 г. — благодаря Кириллу и Мефодию [Там же]. Далматские славяне пользовались глаголицей, но её изобретение св. Иеронимом [Софроний Евсевий Иероним (? — 30 сентября 420 г., Вифлеем, Иудея) — иллирийский церковный писатель, создатель канонического латинского текста Библии. Почитается в православной и в католической традиции как святой и один из учителей Церкви. — Ю. С.] Карамзин считает ложным, поскольку в те временя славян в римских владениях ещё не было [Там же, с. 40]. Западные славяне вместе с католичеством приняли латиницу; славяне, которые с VIII в. утвердились в Пелопоннесе, — греческую азбуку.
Высказанные утверждения понадобились Н. М. Карамзину для того, чтобы подвести к главному для него морализаторско-му выводу: «.предки наши были обязаны христианству не только лучшим понятием о творце мира, лучшими правилами жизни, лучшею без сомнения нравственностию, но и пользою самого благодетельного, самого чудесного изобретения людей: мудрой живописи мыслей; изобретения, которое, подобно утренней заре, в веках мрачных предвестило уже науки и просвещение» [Там же]. Иные факты разрушили бы эту красивую парадигму и потому во внимание приняты не были.
Помимо Н. М. Карамзина свои позиции по рассматриваемому вопросу высказывали Егор Иванович Классен (1795—1862) и Николай Алексеевич Полевой (1796—1846).
Взгляды Егора Ивановича Классена
Доктор философии и магистр изящных наук Егор Иванович Классен (1795 — 16 июля 1862) в 1854—1861 гг. опубликовал очерк в 3 частях «Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов... до Рождества Христова» [19] и перевёл на русский язык труд польского археолога, филолога и коллекционера Тадеуша Волан-
ского (польск. Таёеш2 Wolanski; 1785—1865) «Описание памятников, объясняющих славяно-русскую историю». В исторических суждениях о существовании письменности у древних славян Классен опирался на памятники материальной и духовной культуры народа — надгробные и другие надписи, названия племён и народов, имена людей, легенды и народные песни.
Он привёл следующие доводы в пользу существования у славян грамотности задолго до Рождества Христова. Черноризец Храбр, живший в Х в., говорит: «Славяне погани (т. е. идолопоклонники) суще чертами и ре-зами чтяху и гатаху». Константин Порфирородный свидетельствует, что тотчас по принятии христианства хорваты собственными подписями подтвердили свою клятву Папе не воевать с другими народами. Следовательно, они имели письменность до этого момента. Епископ Дитмар Мерзебургский (выше уже упомянутый), описывая храм Ретры (древнего славянского города-крепости — места расположения языческого храма бога Ра-дегаста), отмечал, что внутри него стояли идолы и на каждом из них было написано его имя.
Арабский историк, географ и путешественник Массуди (Х в.) при описании Славянского храма в Золотых лугах говорит, что там на камнях начертаны были знаки, которыми обозначены будущие дела, т. е. события предсказанные.
В договоре Игоря с греками (945 г.) сказано, что греческий князь посылал грамоту киевлянам, на что получил письменный ответ. В договоре князя Олега с греками имеется указание на письменные договора о наследовании имений.
Писатель X в. Ибн-Фадлан был очевидцем того, как дохристианские руссы на столбе намогильном всегда вместе с именем князя писали имя покойника.
В житии св. Кирилла сказано, что прежде, чем отправиться в Моравию, он был в Херсоне и там приобрёл написанные русскими письменами Евангелие и псалтырь, а также беседовал с человеком, владеющим этими письменами. Факт, что до прихода Кирилла и Мефодия в Моравию руссы имели на своём
14
языке Евангелие, согласовывается с церковной историей, говорящей, что церковь руссов черноморских существовала уже в IV в.
То, что у славян были письмена задолго до Кирилла и Мефодия, свидетельствуется весьма старыми славянскими письменами, находящимися в Мюнхенской библиотеке. Согласно чешской песне «Суд Любуши», дошедшей к нам в списке IX в., у престола княжны Любуши во время народного собрания стояли две судные девы; у одной из них был «меч кривду караючи» (меч, кривду карающий), у другой «дески правдодатне» (доски законов). Это значит, что законы чехов были уже писаные.
В VI в. византийцы воспринимали северных славян как народ образованный, имеющий свои собственные письмена, называющиеся буквицею.
Со II по VII в. скандинавы и византийцы часто признавали образованность славян, их многие знания и в том числе собственные письмена. Царь скифов вызывал Дария на бой еще в 513 г. до Рождества Христова ругательным письмом.
Жрецы и мудрые славяне писали народные законы на деревянных дощечках; для предсказаний они употребляли руны. Факт, что древние руссы действительно писали на деревянных дощечках, подтверждает Ибн-Эль-Недим (вторая половина Х в.), приложивший к своему сочинению снимок с письма руссов, найденного им у одного кавказского жителя вырезанным на белом дереве (На бересте? Иначе зачем было бы подчёркивать белизну. — Ю. С.).
Е. И. Классен заканчивает свои доводы ссылкой на признание славянской рунической письменности даже германцами, оспаривающими каждый шаг просвещения славян. Со многими из этих доводов был вынужден согласиться «сам Шлёцер» [Август Людвиг Шлёцер (нем. August Ludwig (von) Schlözer 1735—1809) — немецкий и российский историк, публицист и статистик] — этот, по словам Е. И. Классена, отвергатель всего возвышающего славян над другими народами.
Е. И. Классен был убеждён, что славяне «имели грамоту не только прежде всех запад-
ных народов Европы, но и прежде римлян и даже самих греков и что исход просвещения был от руссов на запад, а не оттуда к ним. И если что остановило на время просвещение руссов, то это были периоды губительных нашествий персов, греков, римлян, монголов, истреблявших всё огнём и мечом; равно внутренние раздоры, оканчивавшиеся всегда всеистребляющими пожарами; периоды, в которые утратили славяно-руссы не только свои драгоценности вещественные и вынуждены были вводить у себя на время кожаные деньги, но и сокровища литературные, на которые мы встречаем намёки в разных позднейших сочинениях» [Там же, с. 13]. В предисловии к Очеркам особо отмечено: «Это заключение основано не на вымысле или предположении, но на фактах, которые затёрты, затемнены пустословием некоторых западных историков; оно основано на выводах из естественных законов, по которым образуются, возвышаются и падают царства и народы, и на строгом критическом разборе сказаний древних» [Там же, с. 3]. Контраргументов не последовало, но и согласия профессиональных историков со своими взглядами автор не дождался. Его труды и взгляды замалчивались и продолжают замалчиваться.
Взгляды советских исследователей
В течение целого столетия рассматриваемый вопрос изучался частично и фрагментарно. В середине ХХ в. к нему обратились советские учёные, преимущественно академики-историки. Каждый из них открывал этот сюжет заново, без ссылок на предшественников и современников (за вычетом упоминаний статьи С. П. Обнорского [24], но со временем перестали апеллировать и к ней). Это свидетельствует либо о слабом знании трудов по исследуемой теме, либо о стремлении выступить первооткрывателем в расчёте на легковерие читателей.
Д. С. Лихачёв в 1952 г. опубликовал монографию «Возникновение русской литературы» [21]. Основной текст предваряют «Несколько замечаний о возникновении русской письменности» [Там же, с. 14-24]. Автор от-
15
мечает, что «потребности в письменности на Руси возникли задолго до официального введения христианства как государственной религии, и само введение христианства в конечном счёте ответило отчасти тем же потребностям русского общества, которые вызвали на Руси и появление письменности» [Там же, с. 15—16]. Далее следует уже известная ссылка на статью С. П. Обнорского.
От себя автор добавляет, что в самих текстах договоров Олега с греками 911 г. «имеется прямое свидетельство о наличии у русских письменных завещаний», причём в доказательство приводится цитата из такого завещания. Из воспроизведённого текста «ясно, что крупные купцы, ведшие торговлю с Византией, послы русских и русские, служившие в византийском войске, составляли письменные завещания. Этот обычай казался настолько естественным и распространённым, что отсутствие письменного завещания у умершего в Византии русского особо оговаривалось в договоре Руси с Византией» [Там же, с. 16—17]. Арабский писатель Ибн-Фадлан, в 922 г. оказавшийся в качестве посла в Волжской Булгарии, описал нравы и обычаи русов, прибывших туда по торговым делам. После ритуального сожжения умершего соплеменника они оставили на деревянном столбе, установленном над могилой, надпись с именами покойного, а также имя русского князя [10]. Эту публикацию тоже имеют в виду (не всегда со ссылками) все последующие авторы. Одним из аргументов является свидетельство черноризца Храбра об использовании славянами «черт и резов» [7]. Приводятся и другие, ныне хорошо известные свидетельства. На их основании Д. С. Лихачёв делает вывод, что до Х в. славянская письменность прошла долгий путь развития — «не менее века, а всего вероятнее и значительно больше» [21, с. 20]. Он выдвигает предположение, что единого начала письменности на Руси не существовало, на различных территориях употреблялись различные алфавиты. Для Д. С. Лихачёва «многоалфавитность древнейшей стадии письменности у восточных славян не подлежит сомнению» [Там же].
Всё это не преуменьшает значения христианской церкви в развитии письменности на Руси, но она имеет отношение не к первому, а ко второму этапу в развитии письменности в нашей стране [Там же, с. 24]. Мы получили её от болгар, так что «в конце концов та церковная письменность, которая была передана нам Болгарией, — это самое важное, что дало Руси крещение», — полагал Д. С. Лихачёв [22, с. 94].
Точка зрения Евгении Ивановны
Кацпржак
В монографии известного книговеда, библиографа Евгении Ивановны Кацпржак (20 октября 1893, Петербург — 18 июня 1972, Москва) «История письменности и книги» (1955) [17] показано, что славянский алфавит существовал по крайней мере во второй половине IX в. Автор ссылается на высказанные выше свидетельства: Храбра, сообщавшего в конце IX в. о свойственном русичам способе писать «чертами и резами»; арабских писателей о наличии письменности у славян. Важным аргументом для Е. И. Кацпржак служит относящийся к 1936 г. вывод академика Сергея Петровича Обнорского (14 июня 1888, Санкт-Петербург — 13 ноября 1962, Москва) о том, что тексты русско-греческих договоров 907, 912, 945 и 971 гг. были переведены с греческого на русский язык одновременно с заключением договоров [24, с. 125—127]. Ссылается она и на греческую рукопись IX в. «Житие Константина Философа», в которой есть свидетельство о наличии русской письменности в 858 г. Миссионеры «солунские братья» Кирилл и Мефодий всего лишь усовершенствовали её. К IX же в. исследователь относит изобретение двух славянских алфавитов — глаголицы и кириллицы. Ссылается она и на новгородские берестяные грамоты [Там же, с. 126—127]. (Данные сведения повторены и в монографии Е. И. Кацпржак «История книги» (1964) [18].)
Позиция Виктора Александровича
Истрина
Вскоре все эти аргументы и в той же последовательности изложил доктор филологических наук, профессор Виктор Алек-
16
сандрович Истрин (23 ноября 1906, Варшава— 30 мая 1967, Москва) в монографиях «Развитие письма» (1961) [15, с. 405-445], «1100 лет славянской азбуки» (1963) [13, с. 443]. Позднее он ещё раз привёл свои доводы в работе «Возникновение и развитие письма» (1965) [14, с. 405-445]. На основании обстоятельного анализа известных к тому времени исторических источников учёный отверг сирийскую, скандинавскую, самаритянскую гипотезы происхождения славянской письменности [15, с. 454-455].
В. А. Истрин допускал, что местные дохристианские разновидности первоначального письма имели место в первой половине I тыс. до н. э. [Там же, с. 443]. С его точки зрения, «.существование у славян протокирилловского письма представляется несомненным» [Там же, с. 451]. Время его возникновения отнесено «к началу формирования славянской государственности, т. е. к VII — VIII вв.» [Там же]. Более древние по времени происхождения скифо-сарматские знаки на памятниках он считает тамгами и исключает их из понятия письменности [Там же, с. 461].
Полагаю, что такая оценка ригористична: коль скоро тамга записана (т. е. как наделённый смыслом искусственный знак любым способом зафиксирована на любом носителе), она является фактом письменности — пусть и начальной её формой, т. е. по меньшей мере фактом, свидетельствующим о начальном этапе письменности - прото-письменности, праписьменности.
Взгляды михаила Юлиановича
Брайчевского
Характерно, что советский, украинский исследователь этого вопроса историк и археолог доктор исторических наук, профессор Михаил Юлианович Брайчевский (6 сентября 1924, Киев — 23 октября 2001, там же) в книге «Происхождение славянской письменности» (1998, перепеч. в 2002 [5], на украинском языке) тоже пользуется вышеназванными общеизвестными фактами. Однако в каждом случае он обосновывает приводимые сведения ссылками на соответствую-
щую литературу (труды И. Ю. Крачковского, Б. Д. Грекова, Б. А. Рыбакова, Е. М. Эпштей-на, М. Н. Тихомирова, Д. С. Лихачёва и других). В его книге приведено много и новых сведений, почерпнутых из материалов археологических экспедиций, трудов румынских и болгарских исследователей.
Кроме того, автор демонстрирует и анализирует найденные в 1937 г. на Украине нанесённые на сосуды знаки эпохи энеолита и бронзы. М. Ю. Брайчевский приходит к выводу, что в полосе расселения скифов, сарматов лесостепными праславянами и эллинами Северного Причерноморья система иероглифической письменности формировалась в течение II — I тыс. до н. э. Во второй четверти I тыс. до н. э. население этой территории знакомится с древнегреческим фонетическим (алфавитным) письмом. Древнегреческая азбука могла быть известна на территории современной Украины уже в III — IV вв. Во времена Античности жители Северного Надчерноморья и Наддунайщины хорошо знали греческий и латинский языки, «не только научились читать и писать, но порой осваивали основное классическое образование» [Там же, с. 20].
Вслед за другими критиками так называемой Велесовой книги1 автор считает её фальсификатом. Письменность второй половины IX в. он связывает с именем киевского князя Аскольда, ссылаясь при этом на открытые Б. А. Рыбаковым в 1963 г. «Летописи Аскольда» — первое летописное произведение, начатое около 865—866 гг. [27, с. 159—
1 Велесова книга - условное наименование предположительно существовавшего комплекта деревянных дощечек с якобы праславянским текстом IX в., содержащим предания, молитвы, легенды и рассказы о древней славянской истории примерно с VII в. до н. э. до IX в. н. э. Текст впервые был опубликован в 1950-е гг. русскими эмигрантами Ю. П. Миролюбовым и Ал. Куром (А. А. Куренковым) в Сан-Франциско (США). Большинство исследователей уверенно считают «Ве-лесову книгу» грубой подделкой, и для этого имеются очень серьёзные основания: об оригинале известно только со слов Ю. П. Миролюбова. Историки, текстологи и лингвисты категорически отрицают правомерность языковых оборотов, начертаний отдельных букв и т. д. и напрочь отказываются рассматривать хоть малейшую вероятность существования представленного артефакта. Однако есть и специалисты, продолжающие его дальнейшее непредвзятое исследование.
17
173]. В этом его укрепляет и обнаруженное письмо патриарха Фотия киевскому кагану Аскольду и митрополиту Михаилу Сирину [4], свидетельствующее, что первое крещение Руси имело место в 860 г. и, естественно, требовало наличия соответствующих литургических книг. Брайчевский утверждает, что «первые книги на Руси, о которых нам известно, относились к христианскому Канону. Это были Евангелие и Псалтирь, "русь-кими письменами писани", которые видел Кирилл Философ в Херсонесе Таврическом в 860—861 гг.» [Там же, с. 38]. Исследователь соглашается со своими предшественниками, начиная с немецкого и российского историка, публициста и статистика Августа Людвига Шлёцера и заканчивая советским и российским историком, источниковедом, археографом и палеографом доктором исторических наук Борисом Михайловичем Клоссом (род. 1932, Москва) [14, с. 39], в том, что одновременно с церковной в середине IX в. начала формироваться и светская литература. Ни одна другая европейская страна, за вычетом Византии, не имеет столь богатой и древней историографии, — ссылается Брайчевский на академика Б. Д. Грекова, высказавшего этот тезис в 1951 г. [5, с. 39].
Взгляды М. Брайчевского получили признание на Украине [см., напр.: 23]. Следует вести их в научный оборот и российским историкам книжной культуры.
Приведённые выше доводы стали повторяться в учебниках по истории книги, научных трудах книговедов, став общим местом. Достаточно сослаться на книги И. Е. Баренбаума, Т Е. Давыдовой [2, с. 18—21], Л. И. Владимирова [6, с. 48-51], А. А. Говорова [12, с. 25-26].
Взгляды современных исследователей
В современный период, начинающийся с 1991 г., ситуация сохраняется. Уже известные аргументы приведены доктором филологических наук, профессором Ингой Александровной Шомраковой (род. 28 сентября 1932, Ленинград) в учебнике по всеобщей истории книги [1, с. 18-21], а также авторами учебника по книговедению и истории книги (2014) [9, ч. 2, с. 35-38].
В настоящее время появляется всё больше доказательств, что письменность у праславян существовала несколько тысяч лет назад. Обзор таких доказательств, начиная с этимологии слов «читать», «писать», «книга» и иных, осуществлён в моей монографии «Истоки книжной культуры» (2017) [32, с. 16, 39-43].
Аргументы Геннадия Станиславовича
Гриневича
К известным доказательствам прибавим аргументы дешифровщика древних памятников письменности Геннадия Станиславовича Гриневича (22 сентября 1938, Москва), содержащиеся в его книге «Праславянская письменность. Результаты дешифровки» (2006) [8]. Автор предпринял доскональный эпиграфический анализ письменности типа «черт и резов», а также других источников, многие из которых были названы выше. Анализу подверглись также многие другие объекты с нерасшифрованными знаками, включая загадочный Фестский диск. Разработанный автором оригинальный метод прочтения позволил ему предложить непротиворечивую трактовку таких документов. Праславянской (докирилловской) слоговой письменностью, по его заключению, выполнены: тертерийские (V тыс. до н. э.), протоиндийские (XXV - XVIII вв. до н. э.), критские (XX - XIII вв. до н. э.), этрусские (VIII - II вв. до н. э.) надписи, а также надписи, найденные на территории расселения восточных и западных славян и исполненные так называемым письмом типа «черт и резов». Праславянский письменный язык близок к старославянскому литературному языку всех славян, введённому для нужд православной церкви в середине IX в. н. э. [Там же, с. 269].
Автор внимательно рассмотрел доводы «за» и «против» подлинности так называемой Велесовой книги [Там же, с. 80-85]. Если допустить, что «Велесова книга» существует/существовала реально, то остаётся единственное рациональное объяснение многочисленных возражений против неё: содержащиеся на фотографии знаки прочитаны неверно. Он обратил внимание на сходство письма «Велесовой книги» со слоговым письмом известных «черт и резов».
18
К тому же подавляющее число знаков «Ве-лесовой книги» представляет собой переходную форму письма от слогового к буквенному. Г. С. Гриневичу представляется убедительным довод Л. П. Жуковской, опубликованный в журнале «Вопросы языкознания»: за древность дощечки «говорит так называемое "подвешенное" письмо, при котором буквы как бы подвешиваются к линии строки, а не размещаются на ней» [Там же, с. 84—85]. В итоге Гриневич видит «вполне серьёзное основание для того, чтобы считать, что "дощечка" — не подделка, а "страница" подлинной книги» [Там же, с. 85].
К сказанному исследователем могу добавить, что в пользу возможной подлинности этого библиокультурного феномена существуют аргументы документологиче-ского свойства [31].
Приведённые в конце книги отзывы отечественных и зарубежных учёных — филологов, педагогов, лингвистов — квалифицируют его труд как научное открытие принципиального характера в области гуманитарного знания, применённые им методы дешифровки как имеющие общенациональное и международное значение. Ход его мысли, как заметил один из рецензентов, «полностью безупречен; говорю об этом ответственно, ибо я потратил немало времени, пытаясь обнаружить в сочинении Г. С. Гриневича логические несоответствия, "лингвистические передержки", смысловые казусы и сугубо грамматические натяжки. Все мои въедливые попытки поймать, простите уж великодушно, за руку автора книги на неточностях и, ещё раз простите, подтасовках — окончились ничем. Раскодирование одного из древнейших языков осуществлено Г. С. Гриневичем на уровне, который не поддаётся критике» [25].
На большом источниковом материале Вадим Семёнович Леднев (1932—2004) показал, что самую развитую в мире систему буквенно-звукового письма имели русско-венетские народы три тысячи лет тому назад [20, с. 111]. Тот же тезис обосновывает Игорь Николаевич Рассоха [26, с. 187]. В советской восьмитомной академической «Истории Европы» утверждается, что у юго-восточных
славян протописьменность существовала с середины V в. до н. э. Другие источники относят её начало даже к VI в. до н. э. [36, с. 81]!
Выводы
Заключая этот обзор, подчеркнём, что В. Н. Татищев был первым, кто отметил, что среди трёх величайших способов умопросве-щения два относятся к письменности: первое -«букв обретение, чрез которые возымели способ написанное вечно в памяти сохранить и далеко отстоящим от нас наше мнение изъявить» и книготиснение (благодаря ему «весьма великое просвещение мир получил, ибо чрез то науки вольные возросли и книг полезных умножилось». Даже «Христа на землю пришествие» он ставил после появления письма как «крепчайшего памяти хранителя» [34].
Таким образом, то, что славяне имели письменность задолго до крещения Руси, можно считать установленным фактом, от которого нельзя просто отмахиваться и тем более считать позиции серьёзных историографов не заслуживающими внимания. У тех, кто отрицает существование славянской прапись-менности, силён налёт конъюнктурности, они берут в расчёт только факты, вписывающиеся в заданную парадигму, и бездоказательно отводят или попросту игнорируют всю полноту имеющихся на данный момент иных взглядов, аргументов, предположений. Отмечается не просто замалчивание, но даже шельмование своих оппонентов, без каких-либо оснований объявление их взглядов любительскими, антинаучными. Между тем известность, научный ценз и статус сторонников объективного взгляда на уточнение момента возникновения восточнославянской письменности не менее, а зачастую и более высок, чем у сторонников точки зрения, ставшей ортодоксальной. Вряд ли кто-нибудь из них осмелился бы открыто соперничать с В. Н. Татищевым или, скажем, с М. В. Ломоносовым.
Действительно дискуссионным остаётся лишь вопрос о более или менее точной датировке исторического момента появления письменности у славян, этот вопрос нуждается в дальнейшей углублённой проработке.
19
При всём том проводимый в статусе государственного праздника с 1991 г. ежегодно 24 мая в честь Кирилла и Мефодия День славянской письменности и культуры при всей его условности должен оставаться символом нашего национального самоопределения, расцвета просвещения и культуры. Мы имеем все основания гордиться тем, что алфавиты на основе кириллицы были или являются системой письменности для 108 естественных языков, включая белорусский, болгарский, македонский, русский, сербский, украинский, черногорский языки, русинский диалект. Большинство неславянских языков народов СССР, отдельные из которых ранее имели другие системы письменности (на латинской, арабской или иной основе), в конце 1930-х гг. были переведены на кириллицу: башкирский, бурятский, казахский, киргизский, марийский, молдавский, монгольский, таджикский, татарский, удмуртский, чувашский, коми, якутский. К сожалению, после распада СССР от кириллицы в пользу латиницы отказались Молдавия, Азербайджан, Узбекистан, Туркменистан. Казахстан планирует перейти на латиницу (для казахского языка) к 2025 г.
Приведённые здесь сведения нуждаются во введении в научный оборот при изложении истории книги и особенно истории библио-культуры, а также существенно дополняют прежнюю историографию вопроса [30].
1. Баренбаум, И. Е. Всеобщая история книги : учебник : в 4 ч. / И. Е. Баренбаум, И. А. Шомракова; С.-Петерб. гос. акад. культуры, каф. общ. библиогр. и книговедения. - Санкт-Петербург : Акад. культуры, 1996-2004.
2. Баренбаум, И. Е. История книги : учеб. пособие / И. Е. Баренбаум, Т. Е. Давыдова. - Москва : Совет. Россия, 1960. -Ч. I. - 200 с.
3. Библиотека М. В. Ломоносова. Научное описание рукописей и печатных книг / Библиотека Российской Академии наук. - Москва : Ломоносовъ, 2010. - 280 с.: ил.
4. Брайчевский, М. Ю. Неизвестное письмо патриарха Фотия киевскому кагану Аскольду и митрополиту Михаилу Сирину / М. Ю. Брайчевский // Византийский временник. - 1986. -№ 47. - С. 31-38.
5. Брайчевський, М. Походження слов'янсько! писемносй [Происхо-
ждение славянской письменности] / М. Брайчевський. — Кшв : Кшво-Моп-лянска академш, 2002. — 121 с.
6. Владимиров, Л. И. Всеобщая история книги. Древний мир. Средневековье. Возрождение. XVII в. / Л. И. Владимиров. — Москва : Книга, 1988. - 310 [2] с. : ил.
7. Городцов, В. А. Заметки о глиняном сосуде с загадочными знаками / В. А. Городцов // Археологические заметки. - 1897. - № 12; 1898. - № 11-12.
8. Гриневич, Г. С. Праславянская письменность. Результаты дешифровки / Г. С. Гриневич. - Москва : Миратос, 2006. - 342 с.
9. Документоведение. Ч. 2: Книговедение и история книги : учебник / под ред. Д. А. Эльяшевича. - Санкт-Петербург : Профессия, 2013. - 463 с. : ил.
10. Ибн-Фадлан, Ахмед. Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу / Ахмед Ибн-Фадлан; пер. и коммент. под ред. И. Ю. Крачковского; Акад. наук СССР, Ин-т истории и Ин-т востоковедения. -Москва ; Ленинград : Изд-во Акад. наук СССР, 1939. - 194 с., 34 с. фотографии рукописи.
11. Иннокентий. Киевский Синопсис, или Краткое собрание от различных летопис -цов о начале славенороссийскаго народа и первоначальных князех богоспасае-маго града Киева. С присовокуплением современных росписей великих князей, царей и императоров Всероссийских, польских великих князей и королей, литовских великих князей, удельных российских князей, митрополитов киевских и всея России, малороссийских гетманов, монголо-татарских великих ханов и удельных крымских, киевских воевод и кастелланов бывших под польским правлением. - 2-е изд. киевское исправнейшее. - Киев : Типография Киево-Печерской лавры, 1823. - [1], 3 л., 168, 105, [1] с.
12. История книги : учеб. для студентов вузов, обучающихся по направлению «Книговедение» / [А. А. Говоров, О. В. Андреева, Л. Л. Волкова и др.] ; под ред. А. А. Говорова и Т. Г. Куприяновой. - Москва : Мир книг, 1998. - 345 с.
13. Истрин, В. А. 1100 лет славянской азбуки / В. А. Истрин, отв. ред. Л. П. Жуковская. - 3-е изд. - Москва : URSS, 2010. - 189, [1] с. : ил., табл.
14. Истрин, В. А. Возникновение и развитие письма / В. А. Истрин; Акад. наук СССР. - Москва : Наука, 1965. - 599 с., 8 л. ил. : ил., карт.
15. Истрин, В. А. Развитие письма / В. А. Истрин. - Москва : Изд-во АН СССР, 1961. - 394 с., 8 л. ил. : ил.
16. Карамзин, Н. М. История государстве Российского / Н. М. Карамзин. - Москва : Эксмо, 2003. - 1022 с. : ил.
20
17. Кацпржак, Е. И. История письменности и книги / Е. И. Кацпржак. — [Москва] : Искусство, 1955. — 356 с. : ил.
18. Кацпржак, Е. И. Историякниги/Е. И. Кацпржак. — Москва : Книга, 1964. — 422 с.
19. Классен, Е. И. Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и Славяно-Руссов до рюриковского времени в особенности с лёгким очерком истории руссов до Рождества Христова : вып. 1—3 [1854—1861] / Е. И. Классен. — 4-е изд. — Москва : Белые альвы, 2011. — 313, [5] с. : ил.
20. Леднев, В. С. Венеты. Славяне. Русь. Историко-этимологические и палеографические проблемы / В. С. Леднев. — Москва : Ин-т экспертизы, образовательных программ и государственно-конфессиональных отношений при Священном Синоде Русской Православной Церкви, 2009. — 235 с.
21. Лихачёв, Д. С. Возникновение русской литературы / Д. С. Лихачёв; Акад. наук СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом). — Москва ; Ленинград : Изд-во АН СССР, 1952. — 240 с.
22. Лихачёв, Д. С. Крещение Руси и государство Русь // Воспоминания. Раздумья. Работы разных лет: в 3 т. Т. 2 / Д. С. Лихачёв. — Санкт-Петербург : АРС, 2006. — С. 85—107.
23. Настенко-Капалет, Л. Д. [Настенко-Капалет Людмила Дмитриевна]. Скльки церков було в КиЫ XI ст. i можлив1 по-милки перекладу «Хрошки» Тггмара Мерзебурзького [Сколько церквей было в Киеве XI в. и возможные ошибки перевода «Хроники» Титмара Мерзебурско-го] / Л. Д. Настенко-Капалет // Рукописна та книжкова спадщина Украши. Археограф1чш дослщження ушкальних армвних та б1блютечних фондав / Нацюнальна академ1я наук Украши ; Нацюнальна б1блютека Украши 1меш В. I. Вернадського ; 1нститут рукопису. — Кив, 2017. — Вип. 21. — С. 572—576.
24. Обнорский, С. П. Язык договоров русских с греками / С. П. Обнорский // Язык и мышление : сб. тр. № VI — VII. — Москва ; Ленинград, 1936. — С. 79—103.
25. Прийма, А. К. О книге «Праславянская письменность. Результаты дешифровки» / А. К. Прийма // Праславянская письменность. Результаты дешифровки / Г. С. Гриневич. — Москва : Миратос, 2006.
26. Рассоха, И. Н. Прародина Руссов / И. Н. Рассоха. — Москва : Эксмо : Алгоритм, 2009. — 383 с.
27. Рыбаков, Б. А. Древняя Русь : Сказания. Былины. Летописи / Б. А. Рыбаков; Акад. наук СССР. — [Москва] : Изд-во Акад. наук СССР, [1963]. — 361 с., 2 л. ил. : ил.
28. Самарин, А. Ю. Распространение и читатель первых печатных книг по исто-
рии России (конец XVII — XVIII в.) : монография / А. Ю. Самарин; М-во общ. и проф. образования Рос. Федерации; Моск. гос. ун-т печати. — Москва : Изд-во МГУП, 1998. - 159 с.
29. Седов, В. В. Происхождение славян и местонахождение их прародины. Расселение славян в V - VII вв. / В. В. Седов // Очерки истории культуры славян / Рос. акад. наук, Ин-т славяноведения и балканистики. — Москва : Индрик, 1996. — С. 16—115.
30. Столяров, Ю. Н. Забытые аргументы классиков науки о моменте возникновения славянской письменности / Ю. Н. Столяров // Современные проблемы книжной культуры: основные тенденции и перспективы развития : материалы IX Междунар. науч. семинара (Москва, 24—25 окт. 2018) : в 2 ч. Ч. I / сост.: Л. А. Авгуль, Д. Н. Бакун. — Минск : Центральная научная библиотека НАН Беларуси ; Москва : ФГБУ науки Научный и издательский центр «Наука» РАН, 2018. — С. 525—531.
31. Столяров, Ю. Н. Перекрёстные подтверждения существования у славян книг, выполненных на дощечках / Ю. Н. Столяров // Школьная библиотека. — 2015. — № 5—6. — С. 60—62.
32. Столяров, Ю. Н. Истоки книжной культуры / Ю. Н. Столяров; под ред. В. Я. Рушанина ; отв. за вып. Т. Ф. Берестова; Челяб. гос. ин-т культуры. — Челябинск : ЧГИК, 2017. — 500 с.
33. Стрыйковский, М. Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси / М. Стрыйковский. — URL: https://www. litmir.me/br/?b=599143&p=214.
34. Татищев, В. Н. История Российская с самых древнейших времён неусыпными трудами чрез тридцать лет собранная и описанная : в 7 т. Т. 1 / В. Н. Татищев. — Москва ; Ленинград : Изд-во Акад. наук СССР (Ленингр. отд.), 1962.
35. Татищев, В. Н. История Российская с самых древнейших времён, неусыпными трудами через тридцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором, Василием Никитичем Татищевым. Книга первая. Часть первая / В. Н. Татищев. — Москва : Императорский Московский Университет, 1768. — 262 с.
36. Титов, В. С. Неолит и энеолит / В. С. Титов // История Европы : в 8 т. Т. 1. — Москва : Наука, 1988. — С. 70—85.
37. Щербатов, М. М. История российская от древнейших времян. Т. 1—7 / сочинена князь Михайлом Щербатовым. — 2-м тиснением. — Санкт-Петербург : При Имп. Акад. наук, 1794—1817.
Получено 25.04.2020
21
YU. Stotiarov
Doctor of Pedagogic Sciences, Professor, Main chief researcher
Scientific and Publishing Center "Science" of the Russian Academy of Sciences, Russian state library, Moscow, Russia
E-mail: [email protected]
ORCID: 0000-0002-9597-4275
Historical Science Classicists on the Slavic Proto-Script Writing
Abstract. The article highlighted that in historical science, at least since the XVI century and until the appearance of the writings of N. M. Karamzin (early nineteenth century) the time of occurrence of the Slavic alphabet was usually attributed to a much earlier time than the activities of Cyril and Methodius, who are considered the creators of the Slavonic alphabet and the Slavonic language. Set that to N. M. Karamzin this issue specifically interested in M. Stryikovskii, I. Gizel. Russian historiography dates back to the 17th century, when the first work on Russian history called "synopsis" appeared. The point of view expressed in it on the ancient origin of Slavic writing was accepted by all European historians of their time. For more than a century, until the end of the XVIII century, synopsis was the only source of Russian and Ukrainian history, became widely known in the Orthodox world, and was translated into the then languages of international communication in Europe - Greek and Latin. Russian history was studied by the future Emperor Peter I. A.Yu. Samarin in the monograph "Distribution and reader of the first printed books on the history of Russia (the end of the XVII - XVIII centuries)" (1998) established that for two centuries this book took the second place in the reading of all segments of the population after the Bible, and was nationwide. In the XVIII century. The fact of the existence of Slavic proto-writing was recognized by V. N. Tatishchev, M. V. Lo-monosov, M. M. Shcherbatov, and after N. M. Karamzin, the question of the beginning of Slavic writing continued to occupy academic science for the next centuries (E. I. Klassen, S. P. Obnorskii, D. S. Likhachev, V. A. Istrin, E. I. Katsprzhak, M. Yu. Braichevskii, V. S. Lednev, G. S. Grinevich, etc.) and remains relevant at the present time. In recent decades, new evidence has emerged of the existence of writing among the Eastern Slavs before their adoption of Christianity. Such evidence should also be taken into account by historians of the book and book culture. Information is provided about new research on the hypothesis of authenticity or falsification of the so-called "Veles book".
Keywords: Slavic Writing, History of Book Culture, I. Gizel, V. N. Tatishchev, M. V. Lomonosov, N. M. Karamzin, E. I. Klassen, D. S. Likhachev, V. A. Istrin, E. I. Katsprzhak, M. Yu. Braichevskii, G. S. Grinevich, Velesova Kniga
For citing: Stoliarov YU. 2020. Historical Science Classicists on the Slavic Proto-Script Writing. Culture and Arts Herald. No 2 (62): 7-23.
References
1. Barenbaum I., Shomrakova I. 1996-2004. Vseobshchaya istoriya knigi [General history of the book]: in 4 parts. St. Petersburg: Akademiya kul'tury. (In Russ.).
2. Barenbaum I., Davydova T. 1960. Istoriya knigi [Book history]. Moscow: Sovetskaya Rossiya. Part I. 200 p. (In Russ.).
3. Biblioteka M. V. Lomonosova. Nauchnoe opisanie rukopisey i pechatnykh knig [Library of M.V. Lomonosov. Scientific Description of Manuscripts and Printed Books]. 2010. Moscow: Lomonosov. 280 p. (In Russ.).
4. Braichevskii M. 1986. Unknown letter from Patriarch Photius to Kiev Hagan Askold and Metropolitan Mikhail Sirin. Vizantiyskiy vremennik [Byzantine temporary]. No 47: 31-38. (In Russ.).
5. Braichevskii M. 2002. Pokhodzhennya slov'yans'koi pisemnosti [The origin of Slavic writing]. Kiev: Kii'vo-Mogilyanska akademiya. 121 p. (In Ukr.).
6. Vladimirov L. 1988. Vseobshchaya istoriya knigi. Drevniy mir. Srednevekov'e. Vozrozhdenie. XVII v. [The general history of the book. Ancient world. Middle Ages. Rebirth. XVII century]. Moscow: Kniga. 310 [2] p. (In Russ.).
7. Gorodtsov V. 1897; 1898. Mud Clay Notes. Arkheologicheskie zametki [Archaeological notes]. No 12; No 11-12. (In Russ.).
8. Grinevich G. 2006. Praslavyanskaya pis'mennost'. Rezul'taty deshifrovki [Pre-Slavic writing. Decryption Results]. Moscow: Miratos. 342 p. (In Russ.).
9. Dokumentovedenie. Ch. 2: Knigovedenie i istoriya knigi [Documentation. Part 2: Book Science and the History of the Book]. 2013. Ed. by D. Elyashevich. St. Petersburg: Professiya. 463 p. (In Russ.).
10. Ibn-Fadlan Akhmed. 1939. Puteshestvie Ibn-Fadlana na Volgu [Ibn Fadlan's trip to the Volga]. Transl. and comment. ed. I. Krachkovsky. Moscow; Leningrad: Izd-vo Akad. nauk SSSR. 194 p. (In Russ.).
11. Innokentiy. Kievskiy Sinopsis, ili Kratkoe sobranie ot razlichnykh letopistsov o nachale slavenorossiyskago naroda i pervonachal'nykh knyazekh bogospasaemago grada Kieva. S prisovokupleniem sovremennykh
22
rospisey velikikh knyazey, tsarey i imperatorov Vserossiyskikh, pol'skikh velikikh knyazey i koroley, litovskikh velikikh knyazey, udel'nykh rossiyskikh knyazey, mitropolitov kievskikh i vseya Rossii, malorossiyskikh getmanov, mongolo-tatarskikh velikikh khanov i udel'nykh krymskikh, kievskikh voevod i kastellanov byvshikh pod pol'skim pravleniem [Innocent. The Kiev Synopsis, or a Brief Collection from various chroniclers about the beginning of the Slavic-Russian people and the original princes of the God-saving city of Kiev. With the addition of modern murals of the Grand Dukes, Tsars and Emperors of the All-Russian, Polish Grand Dukes and Kings, Lithuanian Grand Dukes, Specific Russian Princes, Metropolitans of Kiev and All Russia, Little Russian Hetmans, Mongol-Tatar Great Khans and Specific Crimean, Kiev Voivods and Polish rule]. 1823. 2nd ed. Kiev: Tipografiya Kievo-Pecherskoy lavry. [1], 3 s., 168, 105, [1] p. (In Russ.).
12. Istoriya knigi [Book history]. 1998. А. Govorov, О. Andreeva, L. Volkova and etc. Ed. by А. Govorov and Т. Kupriianova. Moscow: Mir knig. 345 p. (In Russ.).
13. Istrin V. 2010. 1100 let slavyanskoy azbuki [1100 years of Slavic alphabet]. 3rd ed. Moscow: URSS. 189, [1] p. (In Russ.).
14. Istrin V. 1965. Vozniknovenie i razvitie pis'ma [The emergence and development of writing]. Moscow: Nauka. 599 p. (In Russ.).
15. Istrin V. 1961. Razvitie pis'ma [Writing development]. Moscow: Izdatel'stvo AN SSSR. 394 p. (In Russ.).
16. Karamzin N. 2003. Istoriya gosudarstve Rossiyskogo [History of the Russian state]. Moscow: Eksmo. 1022 p. (In Russ.).
17. Katsprzhak Е. 1955. История письменности и книги [History of writing and books]. [Moscow]: Iskusstvo. 356 p. (In Russ.).
18. Katsprzhak Е. 1964. Istoriya knigi [Book history]. Moscow: Kniga. 422 p. (In Russ.).
19. Klassen Е. 2011. Novye materialy dlya drevneyshey istorii slavyan voobshche i Slavyano-Russov do ryurikovskogo vremeni v osobennosti s legkim ocherkom istorii russov do Rozhdestva Khristova: vyp. 1-3 [1854-1861] [New materials for the ancient history of the Slavs in general and Slavic-Russes before the Rurik time, in particular with an easy sketch of the history of the Russes before the birth of Christ: issue. 1-3 [1854-1861]]. 4th ed. Moscow: Belye al'vy. 313, [5] p. (In Russ.).
20. Lednev V. 2009. Venety. Slavyane. Rus'. Istoriko-etimologicheskie i paleograficheskie problemy [Venets. Slavs. Russia. Historical, etymological and paleographic problems]. Moscow: Institut ekspertizy, obrazovatel'nykh programm i gosudarstvenno-konfessional'nykh otnosheniy pri Svyashchennom Sinode Russkoy Pravoslavnoy Tserkvi. 235 p. (In Russ.).
21. Likhachev D. 1952. Vozniknovenie russkoy literatury [The emergence of Russian literature]. Moscow; Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR. 240 p. (In Russ.).
22. Likhachev D. 2006. Baptism of Russia and the state of Russia. Vospominaniya. Razdum'ya. Raboty raznykh let [Memories. Meditations. Works of different years]: in 3 vol. Vol. 2. D. Likhachev. St. Petersburg: ARS. P. 85-107. (In Russ.).
23. Nastenko-Kapalet L. 2017. How many churches were in Kiev XI century. and possible errors of the translation of The Chronicles of Titmar Mersebur. Rukopisnoe i knizhnoe nasledie Ukrainy. Arkheograficheskie issledovaniya unikal'nykh arkhivnykh i bibliotechnykh fondov [Manuscript and book heritage of Ukraine. Archaeographic research of unique archival and library collections]. Kiev. Issue. 21. P. 572-576. (In Ukr.).
24. Obnorskii S. 1936. The language of treaties between Russians and Greeks. Yazykimyshlenie [Language and thinking]. No VI - VII. Moscow; Leningrad. P. 79-103. (In Russ.).
25. Priima А. 2006. About the book "Pre-Slavic writing. Decryption Results". Praslavyanskaya pis'mennost'. Rezul'taty deshifrovki [Pre-Slavic writing. Decryption Results]. G. Grinevich. Moscow: Miratos. (In Russ.).
26. Rassokha I. 2009. Prarodina Russov [Ancestral home of Russ]. Moscow: Eksmo: Algoritm. 383 p. (In Russ.).
27. Rybakov B. 1963. Drevnyaya Rus': Skazaniya. Byliny. Letopisi [Ancient Russia: Tales. Epics. Annals]. Moscow: Izdatel'stvo AN SSSR. 361 p. (In Russ.).
28. Samarin A. 1998. Rasprostranenie i chitatel' pervykh pechatnykh knig po istorii Rossii (konets XVII - XVIII v.) [Distribution and reader of the first printed books on the history of Russia (end of the 17th - 18th centuries)]. Moscow: Izdatel'stvo MGUP 159 p. (In Russ.).
29. Sedov V. 1996. The origin of the Slavs and the location of their ancestral home. The resettlement of the Slavs in the V - VII centuries. Ocherki istorii kul'tury slavyan [Essays on the history of Slavic culture]. Moscow: Indrik. P. 16-115. (In Russ.).
30. Stoliarov Yu. 2018. Forgotten arguments of the classics of science about the moment of the emergence of Slavic writing. Sovremennye problemy knizhnoy kul'tury: osnovnye tendentsii i perspektivy razvitiya [Modern problems of book culture: main trends and development prospects]. Comp.: L. Avgul, D. Bakun. Minsk: Tsentral'naya nauchnaya biblioteka NAN Belarusi; Moscow: FGBu nauki Nauchnyy i izdatel'skiy tsentr «Nauka» RAN. P. 525-531. (In Russ.).
31. Stoliarov Yu. 2015. Cross confirmations of the existence among the Slavs of books made on tablets. Shkol'naya biblioteka [Schoollibrary]. No 5-6: 60-62. (In Russ.).
32. Stoliarov Yu. 2017. Istoki knizhnoy kul'tury [The origins of book culture]. Under the editorship of V. Rushanin; responsible for issue T. Berestova. Chelyabinsk: ChGIK. 500 p. (In Russ.).
33. Stryikovskii M. Chronicle of Polish, Lithuanian, Zhmud and all of Russia. Available from: https://www. litmir.me/br/?b=599143&p=214. (In Russ.).
34. Tatishchev V. 1962. Istoriya Rossiyskaya s samykh drevneyshikh vremen neusypnymi trudami chrez tridtsat' let sobrannaya i opisannaya [The history of Russia from the most ancient times by vigorous works collected and described through thirty years]: in 7 vol. Vol. 1. Moscow; Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR. (In Russ.).
35. Tatishchev V. 1768. Istoriya Rossiyskaya s samykh drevneyshikh vremen, neusypnymi trudami cherez tridtsat' let sobrannaya i opisannaya pokoynym taynym sovetnikom i astrakhanskim gubernatorom, Vasiliem Nikitichem Tatishchevym. Kniga pervaya. Chast' pervaya [Russian history from the most ancient times, vigilant works thirty years later collected and described by the late secret adviser and the Astrakhan governor, Vasily Nikitich Tatishchev. Book one. Part one]. Moscow: Imperatorskiy Moskovskiy Universitet. 262 p. (In Russ.).
36. Titov V. 1988. Neolithic and Eneolithic. Istoriya Evropy [History of Europe]: in 8 vol. Vol. 1. Moscow: Nauka. P. 70-85. (In Russ.).
37. Shcherbatov М. 1794-1817. Istoriya rossiyskaya ot drevneyshikh vremyan [Russian history from ancient times]. Vol. 1-7. St. Petersburg: Pri Imperatorskoy Akademii nauk. (In Russ.).
23 Received 25.04.2020
