CC BY
35
10. Чехов А. П. Поли. собр. соч. и писем: в 30 т. / гл. ред. Н. Ф. Бельчиков. М.: Наука, 1974-1982. Т. 3. С. 186.
11. Фаресов А. И. Против течений. Н. С. Лесков: Его жизнь, сочинения, полемика и воспоминания о нем. СПб., 1904.
12. См.: Горелов А. А. Н. С. Лесков и народная культура / отв. ред. В. А. Туниманов. Л.: Наука, 1988; Семенов В. С. Николай Лесков: Время и книга. М.: Современник, 1981. (Б-ка «Любителям российской словесности»); Столярова И. В. В поисках идеала: [Творчество Н. С. Лескова]. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978; Троицкий В. Ю. Лесков - художник. М.: Наука, 1974.
13. Страхов Н. Н. Воспоминания и отрывки. СПб., 1892. С. 211.
14. Волынский А. А. Царство Карамазовых. Н. С. Лесков: Заметки. СПб., 1901. С. 207, 239.
15. Чехов А. П. Указ. соч. Т. 8. С. 228-229.
16. Цилевич А. М. Сюжет чеховского рассказа. Рига: Звайгзне, 1976. С. 71-80; Кузнецова М. В. Творческая эволюция А. П. Чехова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1978. С. 66-69.
17. Чехов А. П. Указ. соч. Т. 8. С. 329-332.
18. Вехи. Интеллигенция в России: сб. статей 19091910 / сост., коммент. Н. Казаковой; предисл. В. Ше-лохаева. М.: Мол. гвардия, 1991. (Звонница: Антология русской публицистики). С. 25-27.
19. Соловьев Вл. С. Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991. (История эстетики в памятниках и документах). С. 113, 147.
20. Там же. С. 153, 157.
УДК 81'373.48
Е. В. Ерофеева
КЛАССИФИКАЦИИ ИДИОМОВ ЯЗЫКА И ОБРАЗУЮЩИХ ИХ ФАКТОРОВ*
В статье рассматриваются проблемы классификации социальных факторов, влияющих на язык. Показано, что классификация факторов может строиться на разных основаниях: по их природе, функциям, отношению к разным областям социальной жизни, охвату языковых явлений, существенности влияния и т. п. В то же время очень важным при формировании языковой вариативности оказывается факультативность или обязательность социального фактора для индивида. В статье показано, как различаются между собой факультативные и обязательные социальные факторы и как они связаны с формированием макро- и микроидиомов.
The problems of classification of social factors affecting the language are the subject of the review. The article depicts that the classification of factors can be rested on different bases: on their nature, functions, relationship to the different areas of social life, scope of language phenomena, significance of influence etc. At the same time either the optionality
* Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 08-04-00040а.
© Ерофеева Е. В., 2010
or obligatoriness of social factor for the individual is very important in the forming of language variability. The article demonstrats how the facultative and obligatory social factors differ and how they correlate with the forming of macroidioms and microidioms.
Ключевые слова: социальная дифференциация языка, социальные факторы, классификация факторов, макроидиом, микроидиом.
Keywords: Social differentiation of language, social factors, classification of factors, macroidiom, microidiom.
Любой национальный язык не гомогенен и существует в различных вариантах, которые являются следствием индивидуальной или групповой дифференциации общества, стилистической дифференциации речи и их взаимодействия. В терминологии современной социолингвистики нет четкого разграничения терминов, обозначающих языковые образования различного статуса внутри одного языка. Используются термины «варианты языка», «формы существования языка», «экзистенциальные формы языка», «социально-коммуникативные системы (или подсистемы)», «подъязыки», «компоненты языка», «функциональные сферы», «регистры» и т. д., при этом данные термины связаны у разных лингвистов с разными языковыми реалиями.
Как общее название для различных языковых образований используется термин «идиом». «Термин "идиом" используется в тех случаях, когда определение точного лингвистического статуса языкового образования затруднено... или когда такое определение несущественно в рамках решаемой задачи» [1]. Таким образом, пока не решен вопрос о статусе тех или иных языковых формаций или когда существует необходимость в родовом термине, будем пользоваться термином «идиом» для обозначения всех видов языковой дифференциации.
В современной лингвистике традиционно выделяется несколько идиомов языка. Наиболее общепринятыми являются следующие: территориальные диалекты, литературный язык и его разговорная форма, просторечие или соотносимая с ним сниженная форма устной речи, имеющая свои особенности в разных языках, разного рода социальные жаргоны и идиолекты. Все эти идиомы выделяются по разным основаниям и не являются однотипными. Некоторым из них присущ признак системности, они проявляются на всех языковых уровнях, другие, напротив, представляют собой «список особенностей» того или иного уровня языка. Это касается не только разницы между названными идиомами, но также и разницы между подвидами, например, социальных жаргонов (ср. профессиональный жаргон, молодежный сленг и воровское арго). Тем не менее кажется логичным предположить, что во многом
сущность идиома языка закладывается образующими его социальными факторами, т. е. характером его социальной базы, которая есть не что иное, как совокупность значений социолингвистических переменных.
Понятие социолингвистической переменной было введено в лингвистику У. Лабовым - величины, «которая зависит от некоторой нелингвистической переменной социального контекста: говорящего, слушающего, аудитории, обстановки и т. п.» [2]. У. Лабов понимал под социолингвистической переменной любой социальный (биологический) признак, действие которого отражалось на речи индивида. Отметим, что под «величиной» в работах У. Лабова и его последователей понимается частота использования какого-либо языкового варианта.
Традиционным объяснением языкового варьирования в квантитативной социолингвистике служит идентифицирование говорящим себя с определенной социальной группой и следование нормам, принятым в этой группе (или отталкивание от таковых норм) [3]. При этом признается, что члены социальной группы ведут себя сходно, испытывая «давление» социальных факторов. «Языковое общество характеризуется не столько согласием в использовании языковых элементов, сколько участием его членов в создании набора общих для всех норм» [4]. «С точки зрения социолингвистики язык - открытая система - т. е. система, связанная со своим окружением и испытывающая на себе его влияние» [5].
Понимание того, что различные социолингвистические переменные (или социальные признаки, факторы) неравноправны и могут иметь разную природу, что среди них возможно установление иерархии, присутствует во многих социолингвистических работах [6].
Неоднократно явно или неявно делались попытки классификации социолингвистических переменных. Так, уже сам У. Лабов среди социолингвистических переменных предлагает различать индикаторы и маркеры: индикаторы - это переменные, которые зависят от социально-экономических, возрастных и этнических факторов, а маркеры - это «более тщательно разработанные социолингвистические переменные», которые «обладают не только социальной дистрибуцией, но и стилистически дифференцированы» [7].
Многие лингвисты подразделяют социальные признаки исходя из их природы на собственно социальные, биологические и психологические. К первым обычно относят факторы, непосредственно касающиеся общественной функции индивида или группы людей; это такие факторы, как специальность, образование, социальный класс, место проживания и т. п. Биологическими признаются факторы пол и возраст, относя-
щиеся к физиологическим особенностям индивида, а психологическими - к особенностям его психической организации (экстра-/интроверсия, тип темперамента, тип нервной системы, личностные психологические особенности [8]).
Однако в действительности природа всех этих признаков не так однозначна, как это кажется изначально. И пол, и возраст, и психологические характеристики человека влияют на его социальное положение и определяют во многом его социальный статус и его социальную роль, т. е. проявляют себя как признаки социальные. В то же время собственно социальные факторы, как и биологические, несомненно, оставляют отпечаток на психике человека (ср. например, психологические особенности детей и пенсионеров, представителей некоторых профессий - педагогов, военных и т. п.). Кроме того, признаки «разной природы» часто оказываются сопряженными, т. е. связанными друг с другом: широко известны, к примеру, такие понятия, как женская или мужская профессия; прием на определенные виды работ только людей с определенным строением нервной системы (летчики, космонавты), ярко выраженные психологические особенности у людей других профессий, набор на которые в принципе не контролируется (артисты, художники) и т. п.
Таким образом, оказывается, что классификация социолингвистических переменных по их «природе» неоднозначна, и в работах последних лет все факторы называют социальными в широком смысле этого слова. Кроме того, данная классификация малоинформативна для лингвиста, поскольку все эти признаки интересуют социолингвиста тогда и только тогда, когда они находят свое отражение в речи. Следовательно, мы должны искать основания для классификации не во внешних (экстралингвистических) особенностях социальных факторов, а в их разном реальном или потенциальном воздействии на речь человека.
Попытка провести классификацию социолингвистических факторов по другому основанию была предпринята Ю. Д. Дешериевым. В зависимости от характера факторов, повлекших расслоение языка, он рассматривал идеологическую, социально-территориальную, социально-профессиональную и функциональную дифференциацию языка [9]. Идеологическая дифференциация базируется на факторах политического характера и, согласно Ю. Д. Дешериеву, «имеет некоторые общие признаки с социально-классовой дифференциацией языка» [10]. Социально-территориальная дифференциация базируется на выделении территориальных факторов, социально-профессиональная - на специализации определенных групп в обществе, функциональная - на обслуживании языком различных общественных функций.
В настоящее время социолингвисты разных направлений рассматривают также влияние на язык таких социальных факторов, как экономические, демографические, правовые, культурные, этнические, религиозные и т. п. Разделение факторов по этим группам происходит в зависимости от их отношения (в большей или меньшей степени) к той или иной области жизни социума. Так, например, фактор «социальный класс», изучавшийся У. Лабовым, Дж. Траджилом и другими, в данной классификации будет считаться экономическим, поскольку «социальный класс» у данных исследователей - это прежде всего уровень дохода. В качестве демографических факторов могут быть рассмотрены такие, как соотношение мужчин и женщин, детей и взрослых в том или ином социуме и т. д. Примером этнического фактора может служить этническая или расовая принадлежность говорящих, как в классической работе У. Лабова «Language in inner city: studies in the black English vernacular» - «Язык трущоб: исследование местного английского языка чернокожего населения» [11]. В большинстве случаев отнесение фактора к той или иной группе является относительным и в лучшем случае отражает лишь основную тенденцию, так как факторы оказываются взаимосвязанными: экономическое положение, демографическая ситуация, а также этнические и культурные факторы зачастую неразделимы. Так, чернокожее население трущоб, безусловно, не обладает высоким экономическим статусом, но отличается высокой рождаемостью.
Тем не менее, на каких основаниях ни строилась бы классификация социальных факторов, очень важным вопросом остается вопрос их иерархии. Для лингвистов иерархия факторов должна строиться на основе прежде всего двух составляющих: охвате лингвистического материала, на который воздействует данный фактор, и силе проявления влияния данного фактора на лингвистический материал.
Авторы коллективной монографии «Русский язык по данным массового обследования» попытались учесть оба этих параметра - диапазон и силу влияния фактора, в термонологии авторов работы. «Диапазон социального признака тем шире, чем для большего числа вариантов этот признак оказывается существенным; сила признака прямо пропорциональна величине различий в частостях вариантов по группам, выделенным по этому признаку» [12]. Отметим, что диапазон влияния социального фактора вычисляется для лингвистических единиц одного уровня и показывает степень охвата этих единиц влиянием данного фактором [13].
Т. И. Ерофеева также рассматривает оба этих показателя: силу влияния фактора и распрост-
ранение его влияния на лингвистические единицы, однако, в отличие от московских коллег, она учитывает в первую очередь охват фактором разных лингвистических уровней [14]. Статистический аппарат, используемый Т. И. Ерофеевой, а именно дисперсионный анализ силы влияния, позволяет ей также выстроить иерархию факторов по силе влияния на ту или иную социолингвистическую переменную [15].
Диапазон и сила влияния факторов, безусловно, являются крайне важными показателями. Однако существует еще один очень важный параметр - возможность фактора участвовать в образовании идиомов разных типов. Потенциально любые социальные факторы могут оказывать влияние на речь, но они не равноправны с точки зрения формирования идиомов.
Прежде чем перейти к рассмотрению данного вопроса, остановимся на принципиальном делении идиомов по их сущностным характеристикам на макро- и микроидиомы.
Макроидиом - это такой идиом внутри национального языка, который может служить самостоятельным кодом, т. е. функционировать в речи без привлечения средств других идиомов данного языка. Макроидиом по своей структуре изоморфен языку: в нем различаются системно организованные единицы всех уровней языковой структуры - фонетического, лексического, грамматического. Классическими макроидиомами являются народные говоры - первичная форма существования языка - и литературный язык.
Микроидиом - это такой идиом внутри национального языка, который не может функционировать без опоры на какой-либо из макроидиомов, т. е. не является самостоятельным кодом. С точки зрения структуры микроидиом обыкновенно представляет собой системно организованное множество элементов, обыкновенно лексических (хотя может содержать и вкрапления фонетических и грамматических средств). Классическим примером микроидиомов выступают профессиональные и групповые жаргоны. (В действительности картина, естественно, намного сложнее, так как помимо макроидиомов и разнообразных микроидиомов в каждом языке существует множество переходных, промежуточных языковых образований, совмещающих в себе черты макро- и микроидиомов.)
Независимо от своей природы все идиомы имеют в основе какую-либо социальную базу, сформированную отдельным социальным фактором или сочетанием факторов. С нашей точки зрения, по своей природе данные социальные факторы (или признаки) принципиально различаются по их «обязательности» или, напротив, «факультативности» в формировании идиолекта каждого конкретного носителя национального языка [16].
К обязательным (или постоянным) социальным факторам (признакам) относятся такие факторы, градации которых всегда присущи конкретному носителю языка. Таким образом, обязательные признаки разбивают все множество носителей языка на подмножества, организованные по их градациям, без остатка. Как правило (но не всегда), данные признаки являются однородными в статистическом смысле и, следовательно, способны формировать генеральную совокупность. Такими признаками являются, например, пол, территория проживания, образование и т. п. Каждому носителю языка присущ определенный пол, каждый проживает в данный период времени на конкретной территории, получил определенную ступень образования (среднее, высшее и т. п., в крайнем случае, он вообще не имеет образования), т. е. все носители языка являются одновременно и обязательно и носителями данных социальных признаков.
Факультативные (или необязательные, переменные) признаки, в отличие от постоянных, выделяют из всего множества носителей языка одно или несколько подмножеств, никак не дифференцируя и не определяя при этом оставшуюся часть. Такие признаки чаще всего являются неоднородными и не способны формировать генеральную совокупность. Примерами данных признаков могут служить различные профессиональные и групповые социальные характеристики. Признак «профессия» присущ большинству носителей языка, тем не менее остаются слои населения, не включенные в профессиональные отношения (дети, инвалиды, домохозяйки и т. п.). Кроме того, этот признак является неоднородным и складывается из таких признаков, как образование, специальность, квалификация и т. п. Расслоение людей по интересам (рыбаки, охотники, филателисты и др.) также не позволяет объединить всех оставшихся в единую гомогенную группу (нерыбаки, нефилателисты и т. д.).
Из данных групповых характеристик «выбиваются» на первый взгляд подобные им «профессиональные» признаки «наркоман», «фальшивомонетчик» и т. п., т. е. социальные признаки, формирующие арго. Дело в том, что в данном случае на первый план выступает не профессиональная специфика каждого отдельного носителя такого признака, а их общее положение асоциального элемента. И в этом смысле они в совокупности оказываются противопоставлены всем остальным членам социума (недаром их арго оказываются очень схожими). Рассмотренные в таком контексте, данные признаки должны признаваться обязательными (асоциальный -социальный элемент).
В лингвистическом плане разница между постоянными и факультативными социальными при-
знаками оказывается принципиальной. Постоянные признаки формируют (потенциально способны, могут формировать) коды - самостоятельные коммуникативные системы, такие, как литературный язык, диалект (в крайних случаях -арго деклассированных). Недаром при описании социальных баз этих подсистем языка учитываются в первую очередь постоянные признаки [17]. Влияние постоянных признаков на речь прослеживается, как правило, в самых широких сферах и на всех уровнях языка: фонетическом, лексическом, грамматическом. Факультативные признаки формируют профессиональные и групповые жаргоны узких социальных групп; влияние этих признаков сказывается обычно только на уровнях, связанных с осмысленной деятельностью, а именно в лексике и, в некоторых случаях, грамматике.
Подразделение на макро- и микроидиомы, с нашей точки зрения, не должно обходить вопрос о характере социальной базы. В большинстве случаев макроидиомы формируются на основе комбинации обязательных социальных признаков, в то время как микроидиомы - на основе факультативных признаков.
Примечания
1. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Сов. энцикл., 1990. С. 171.
2. Лабов У. Исследование языка в его социальном аспекте // Новое в лингвистике / ред. Н. С. Чемоданов. М.: Прогресс, 1975. Вып. 7. С. 150.
3. Там же; Лабов У. Отражение социальных процессов в языковых структурах // Новое в лингвистике / ред. Н. С. Чемоданов. М.: Прогресс, 1975. Вып. 7. С. 320-335.
4. Там же. С. 334.
5. Белл Р. Т. Социолингвистика: Цели, методы и проблемы. М.: Междунар. отношения, 1980. С. 63-64.
6. Лабов У. Исследование языка...; Лабов У. Отражение социальных процессов ... ; Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка / под ред. Ю. Д. Дешериева, Л. П. Крысина. М.: Наука, 1988; Дешериев Ю. Д. Социальная лингвистика. М.: Наука, 1977; Ерофеева Т. И. Современная городская речь / Перм. ун-т; Прикам. соц. ин-т; Прикам. соц.-гум. колледж. Пермь, 2004; Крысин Л. П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М.: Наука, 1989; Мечковская Н. Б. Общее языкознание: Структурная и социальная типология языков. М.: Флинта: Наука, 2003; Никольский Л. Б. Синхронная социолингвистика: теория и проблемы / отв. ред. А. Д. Швейцер. М.: Наука, 1976; Русский язык по данным массового обследования: Опыт социально-лингвистического изучения / под ред. Л. П. Кры-сина. М.: Наука, 1974; Современный русский язык: социальная и функциональная дифференциация / отв. ред. Л. П. Крысин. М.: Языки славянской культуры, 2003; Швейцер А. Д. Современная социолингвистика: Теория. Проблемы. Методы. М.: Наука, 1977; Cheshire J. Linguistic variation and social function // Coupland, N. and Jaworski, A. (eds.) Sociolinguistics: A Reader and Coursebook. Basingstoke and London:
А. Н. Макаров. Немецкий роман последней трети XVIII в.
Macmillan, 1997; Fisher J. Social influence on the choice of a linguistic variant. N. Y., 1964; Hymes D. Models of interaction of language and social life // Direction in Sociolinguistics: The Ethnography of Communication. N. Y., 1972. P. 35-71; Trudgill P. The social differentiation of English in Norwich. Cambrige: Cambridge University Press, 1974; и мн. др.
7. Лабов У. Исследование языка ... С. 150.
8. См., напр.: Ерофеева Т. И. Указ. соч.
9. Дешериев Ю. Д. Указ. соч.
10. Там же. С. 215.
11. Labov W. Language in inner city: studies in the black English vernacular. Philadelphia, 1972.
12. Русский язык по данным массового обследования ... С. 36.
13. Там же.
14. Ерофеева Т. И. Указ. соч.
15. Там же.
16. См. также: Ерофеева Е. В. Вероятностная структура идиомов: социолингвистический аспект. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2005.
17. См., напр.: Крысин Л. П. Указ. соч.
УДК 821.112.2
А. Н. Макаров
НЕМЕЦКИЙ РОМАН ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVIII в.
Статья посвящена проблемам немецкого романа последней трети XVIII в. В ней рассматриваются причины увеличения количества авторов и издаваемых романов и связанное с этим существенное расширение читательской аудитории.
The article is devoted to the problems of the German novel of the last third of the XVIII century. It deals with the causes of the increasing of authors and published novels and essential expansion of the reader's audience.
Ключевые слова: немецкая литература, XVIII век, тривиальный роман, читательская аудитория.
Keywords: German Literature, the 18th century, Trivial Novel, Reader's audience.
Сложность литературной жизни Германии в 1770-1790-е гг. обусловлена сложностью общественного и культурного развития, где переплетались черты, характерные для феодального и капиталистического обществ. Новые отношения постоянно наталкивались на груз прошлого, что усложняло эстетические и литературные концепции и их проявление в художественной практике. В творениях писателей усиливались иррациональные, мистические элементы. В них наблюдался распад диалектически усложненных образов на полярные типы: появлялись образы невинной, чистой девушки и «фатальной» женщины (позднее этот образ превратится в образ женщины-вамп).
© Макаров А. Н., 2010
Большое внимание писатели уделяли проблеме тайных союзов, актуальной в те годы, когда практически все значительные деятели политики и культуры принадлежали, например, к масонству, а также к различным мистическим и оккультным школам. Литература последней трети XVIII в. с интересом к национальному прошлому, к мужественным и бунтующим героям (его персонажи в дегероизированной Германии воспринимались как герои, хотя нередко были преступниками), является наследником Клопштока и Лессинга, Шекспира и бардов. Это было время, по своим тенденциям и интересам ставшее первым периодом в развитии немецкой литературы, когда писатели сознательно обратились к прошлому, стремясь найти в нем образцы для подражания. И хотя драма Гете «Гетц фон Бер-лихинген» в принципе не имела прямых «наследников», она продемонстрировала ценность и значимость национального немецкого материала для отечественного театра. Обращение к исторической теме, попытка не только упоминать о прошлом, но и воссоздавать его на страницах книг и пьес дали авторам возможность расширить круг проблем литературы и были вполне созвучны духу времени с его тягой к документальности.
Роман для литераторов тривиального типа является выражением настроения читающей публики, тогда как произведения этого жанра, по мысли Гете, должны отражать подлинную жизнь и лишь затем то, что исходит из нее [1]. Позднее Ф. Шлейермахер в своей «Эстетике» скажет о таких особенностях романа, как четкие хронологические рамки с указанием на конкретное историческое время и характерные для него обстоятельства; при несоблюдении этих условий, по его мнению, роман превращается в новеллу [2]. Он должен дать читателю нечто новое, а не только воспроизводить обыденную жизнь [3]. Немецкий роман в среде знатоков литературы уважением не пользовался, хотя существовали «Вильгельм Майстер» Гете, романы Виланда и романтиков. Исследователь Э. Майер-Крентлер, видя такое состояние немецкого романа, написал работу под названием «Другой роман. «Шведская графиня» Геллерта: От просветительской пропаганды против «романа» к чувствительной поэзии переживания» [4]. Такое отношение к роману не в последнюю очередь формировалось на основе малохудожественной романной массы, пусть даже часть из нее пользовалась огромной любовью читателей. Это придавало определенный пренебрежительный оттенок отношению образованных людей к жанрам романа, ведь просветители при всем своем демократизме не очень верили в умение современников оценивать достоинства и недостатки художественных произведений. Как бы там ни было, тривиальная литература была бо-
