CC BY
220
Н. М. Сизова
КЛАССИЧЕСКОЕ И ПОСТКЛАССИЧЕСКОЕ ИРАВОИОНИМАНИЕ:
ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ, ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ, АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ СООТНОШЕНИЯ
В статье рассматривается проблема соотношения классического и постклассического право-понимания. Для выяснения основания их классификации автор выделяет онтологический, гносеологический, эпистемологический и аксиологический критерии. Автор предлагает рассмотреть социально-культурные основания правопонимания как исторический тип рациональности.
Ключевые слова: онтология, гносеология, эпистемология, аксиология, правопонимание, социокультурные основания, классический и постклассический исторические типы рациональности.
Модернизация российского общества и государства сопряжена с целым рядом трансформаций, затрагивающих ценностно-нормативную сферу и оказывающих значительное влияние на смысло-жизненные установки индивидов, включенных в контекст нормативной регуляции. Речь идет о коллизии, которая возникает между сознанием индивида и новыми общественными отношениями и устраняется посредством социокультурного генезиса, снимающего противоречие между ценностными приоритетами общества и общественными отношениями путем формирования нового ценностного ряда, его легитимирующего.
Применительно к правовой сфере вышеизложенное означает, что правовую норму индивид должен идентифицировать по ценности, являющейся ее основой и выражающей социально приемлемый образ действия, отвечающий его ожиданиям. Если этого не происходит, возникает правовой нигилизм как естественная реакция правосознания на правовую действительность, не соответствующую его ценностям и идеалам.
Решение данной проблемы в сфере правовой теории состоит в интерпретации правовой реальности, формировании определенного правопо-нимания, снимающего указанное противоречие, и имеет теоретическое и практическое значения в контексте легитимации правопорядка как урегулированной нормами позитивного права совокупности общественных отношений. Поскольку как ценности вообще, так и правовые ценности в частности, характеризующиеся неустойчивостью и основанные на определяемых социокультурным контекстом предпочтениях социального субъекта, не имеют общезначимого содержания,
что делает невозможным их научное обоснование, решение данной проблемы перемещается в сферу правовой идеологии, в пределах которой и обосновывается ценностное содержание права. Правопонимание, будучи способом интерпретации правовой реальности, синтезирует данные задачи, а фундаментальная правовая теория предстает доктринальной основой ее решения, отвечая, пожалуй, на главный вопрос -о сущности права.
Учитывая, что теоретическое знание также выступает историческим явлением как в понимании предмета, цели и задач, так и в использовании методологических принципов изучения правовой реальности, обусловленных особенностями научной рациональности в данной сфере, следует указать на важность его состояния, характеризующего возможности и границы исследовательской деятельности.
Такая ситуация характерна как для обществ переходного типа, так и для современной российской действительности. Говоря о России, необходимо обратить внимание на то, что затянувшаяся модернизация всех сфер общественной жизни существенным образом отразилась и на находящемся в кризисном состоянии социально-гуманитарном знании, которое и сегодня испытывает значительное влияние марксистской догматики. Очевидно, что вышеизложенное в полной мере относится и к правоведению. Стереотипы советского правового этатизма остаются доминирующими, что, как представляется, существенно сужает возможности изучения правовой действительности, негативно сказывается на формировании правовой доктрины, отвечающей реалиям современного общества, на правовой идеологии, средствах ее юриди-
ческой имплементации в контексте государственной правовой политики.
Такую ситуацию в научной литературе часто интерпретируют как кризис правопонимания, объективным фактором которого следует признать новые социально-политические условия, социокультурные трансформации, произошедшие как вследствие перехода к информационному обществу, так и в результате распада Советского Союза, общество которого культивировало иные ценностные приоритеты и установки. В связи с этим, очевидно, справедлива аналогия данного кризиса с кризисом правопонимания конца XIX - начала XX в., обусловленного переходом от классической к постклассической рациональности. Так, закономерности формирования новых видов правопони-мания в значительной степени обусловлены иными стилевыми особенностями теоретического мышления, а также потребностью имплементации научного знания в практике.
Познание данных закономерностей играет важную методологическую роль в развитии правовой науки, формировании ее предмета и методологии познания правовой действительности. В то же время исследование рассматриваемой проблемы обогащает философско-правовое знание о субъекте и объекте познания, критерии истинности научной теории, эпистемологическом статусе теоретического знания, когнитивных и социокультуных детерминантах его динамики. Применительно к проблеме правопонима-ния это означает, что его трансформации как способа интерпретации правовой действительности во многом обусловлены стилевыми особенностями теоретического мышления в контексте нового типа научной рациональности.
Под научной рациональностью мы понимаем нормативную логическую и методологическую основу познавательной деятельности [1], обеспечивающую достижение исследовательских целей и определяющую образы истинного знания, его субъекта и объекта, принципы их соотношения, представления об источниках его развития.
В философии переход к постклассическому типу рациональности, прежде всего, связан с отказом от разделения на субъект и объект процесса познания, от теории корреспондентной истинности знания как адекватного отношения знания и отражаемого объекта, от познания сущности как фундаментальной онтологической и гносеологической задачи исследования и с акцентом на познание смысла бытия в контексте процессуаль-ности познавательной деятельности, тождества субъекта и объекта, находящихся в нерасчленен-
ном единстве (воля, вера, интуиция, экзистенция, совесть и др.).
Образ новой постклассической рациональности становится лейтмотивом всего социально-гуманитарного знания, которое теперь интерпретирует познаваемую реальность не в качестве объективности, что характерно для классической рациональности, а в качестве данных в сознании и деятельности индивида ее образов, определяемых не столько содержанием самой объективной реальности, сколько отношением к ней.
Согласно общепринятой в философии науки точке зрения данный переход «... был подготовлен изменением структур духовного производства в европейской культуре второй половины 19 - начала 20 века, кризисом мировоззренческих установок классического рационализма, формированием в различных сферах духовной культуры нового понимания рациональности, когда сознание, постигающее действительность, постоянно наталкивается на ситуации своей погруженности в саму эту действительность, ощущая свою зависимость от социальных обстоятельств, которые во многом определяют установки познания, его ценностные и целевые ори-ентациии» [2, с. 349].
В свое время М. Вебер выделил четыре основных типа научной рациональности. К первому типу относится та рациональность, которая рассматривается в качестве средства научно-логического познания, отличающегося непрерывным развитием (прогрессом). Второй тип рациональности философ связывает с целесообразностью деятельности человека. Третий тип характеризуется соотнесенностью актов деятельности с соответствующей ценностной основой. И, наконец, четвертый тип рациональности представляет собой исторически складывающуюся систему нормативно-методологических принципов научного познания [3].
Именно четвертый тип рациональности характерен для классической науки. По мнению В. В. Попова и В. С. Щеглова, данные принципы «.трактуются как нормы, следование которым делает познание рациональным. При этом если сам исследователь неправильно выбирает норму, то его деятельность оказывается нерациональной, если же он вообще отказывается от подобных действий, такая деятельность квалифицируется как иррациональная» [4, с. 76].
Между тем необходимо отметить, что нормативность, являющуюся основой рациональности, не следует отождествлять с формальной логикой. Она формируется под влиянием более широкого перечня факторов, идентифицируемых в контек-
сте предельно широкого проблемного поля научного мышления. Следовательно, важнейшей характеристикой научной рациональности является ее историчность, определяющая изменчивость указанной нормативности.
Из вышесказанного следует важный вывод о том, что тот или иной тип научной рациональности исторически ограничен, а его развитие неизбежно сталкивается с тем, что наука в рамках данной рациональности не способна охватить соответствующую совокупность проблем, стоящих перед ней. Именно тогда возникает борьба с научной догматикой, переосмыслением ее предмета и метода, что означает формирование иных нормативных установок рациональности и выход за пределы старого типа.
Такая ситуация сложилась в правоведении конца XIX - начала XX в. Поскольку правоведение представляет собой системное знание о праве, которое на соответствующей нормативно-методологической основе позволяет сформировать целостное представление о закономерностях его возникновения, функционирования и развития в качестве социальной системы, регулирующей общественные отношения, его следует рассматривать как вид научной рациональности. В силу того, что вопрос, связанный с правопониманием, является главным в теории права, трансформация научной рациональности, переход к ее новому историческому типу означают изменение его содержания. Таким образом, переход от классической к постклассической рациональности есть не что иное, как переход от классического к постклассическому правопониманию.
Вместе с тем следует отметить, что проблема типов правопонимания не относится к области исторической хронологии. Так, трудно в истории правовой рациональности, как и в научной рациональности вообще, провести четкую хронологическую линию между разными типами рациональности. Более того, поскольку в основе исторических типов рациональности лежат социокультурные факторы, а переход к новому типу связан с их трансформацией, можно предположить, что локальное воспроизведение данных факторов может стать условием генезиса соответствующего типа рациональности.
Например, советское правопонимание, сложившееся в 30-х гг. прошлого века, основой которого является нормативизм и этатизм, весьма близко классическому, несмотря на то, что он охватывает период до конца 80-х гг., оставаясь доминирующим и сегодня. По оценкам многих исследователей, такая ситуация пагубно влияет
на возможности российской правовой науки в изучении правовой реальности [5].
Значит, исторические типы правопонимания следует рассматривать не столько как исторические периоды, сколько как способы интерпретации правовой реальности, которые, хотя и доминировали в прошлом, воспроизводимы и в рамках других эпох в качестве типа правопонима-ния, обусловленного соответствующим стилем юридического мышления.
Актуальность рассматриваемой проблемы обусловлена теоретическим и практическим значением правопонимания, адекватного исторически сложившемуся социокультурному полю. Среди факторов, создающих указанную актуальность, необходимо назвать совокупность задач изучения закономерностей эволюции правовой науки, которые, как показывает исследование правовых доктрин, не имеют конкретного концептуального содержания, определяемого (как в естествознании) неизменной природой объектов познания. Напротив, поскольку право обладает ценностной социокультурной природой, служащей предпосылкой его исторической изменчивости, данные закономерности могут быть интерпретированы по-разному в различные исторические эпохи, испытывая на себе воздействие мировоззренческой парадигмы, содержание которой выражает ценностные установки и идеалы, являющиеся основой нормативности, культивируемой эпохой.
Другой важный фактор - необходимость санкционируемого государством воздействия на общественные отношения, не эффективного без четкой доктрины правопонимания, отражающего природу правовых явлений, особенности правосознания, правовых ценностей и идеалов, которые в правовой политике должны не столько предписываться, сколько учитываться в конкретных актах правового воздействия на общество.
Так, вопрос о соотношении классического и постклассического типов правопонимания обретает теоретическую и практическую формы. В первом случае речь идет об актуальной проблеме сущности права, во втором - о его эффективности. Не имеет смысла разъяснять, насколько важно решение данных проблем для современной России, не завершившей процесс модернизации правовой системы, стоящей на пути укрепления правового государства и гражданского общества.
В этой связи эвристически значимым представляется обращение к изучению классического правоведения, многие представители которого на рубеже эпох занимались поиском новых
форм отражения правовой реальности для того, чтобы сделать более эффективной и прикладной правовую науку.
Разделяя позицию Е. В. Тимошиной, под классическим и постклассическим правопонима-нием мы подразумеваем такие стили правового мышления, которые определяются типом научной рациональности [6]. При этом для классического правопонимания, отождествляемого с юс-натурализмом и позитивизмом, характерна объективистская интерпретация права, выражающаяся в объективации его идеального бытия, доступности эмпирическому наблюдению в виде эмпирического факта, использовании естественнонаучной методологии в процессе его познания, корреспондентной теории истины, предполагающей ее объективность и независимость содержания от познающего субъекта и др.
Постклассическому правопониманию присуща включенность субъекта в право и акт его познания. Здесь право не рассматривается как внешний субъекту объект, а вопрос о его сущности, являющийся центральным в классических теорий, заменяется вопросом о его смысле в контексте социокультурных детерминант, обусловливающих его изменение и функционирование в обществе. Таким образом, в рамках постклассического правопонимания и соответствующих правовых теорий корреспондентная теория истины не действует, поскольку не предполагает признание права в качестве объекта, а знания о нем - как неизменное объективное знание, имеющее универсальную природу. На смену ей приходит когерентная теория истины, основанная на идее согласованности знаний о праве.
В отличие от классического, постклассическое правопонимание культивирует идею незавершенности, процессуальности права, что выражается в апелляции к его социокультурным детерминантам, имеющим содержательные и формальные свойства. Теория же права нужна не в качестве средства познания его объективного содержания, а в качестве способа решения проблемных ситуаций, возникающих в правовой жизни общества.
Очевидно, что в контексте данных типов пра-вопонимания решение тех или иных проблем, связанных с правом, имеет не только разные формы, но и различную интерпретацию. Сказанное относится к основным проблемам юридической теории, касающимся субъекта права, правоотношений, правосознания, правовой культуры, правомочия, прав и свобод человека, правового мышления и др., которые решаются в рамках соответствующей интерпретации предмета теории
права, ее основных задач, методологии познания правовой действительности.
В заключение следует отметить, что в условиях социокультурных трансформаций чрезвычайно важной представляется идентификация нормативно-методологической основы изучения социальной действительности, приобретающей актуальность в контексте сложившегося социально-гуманитарного знания, принципы и нормы научной рациональности которого могут не соответствовать актуализируемому практикой проблемному полю исследования.
Теория права как базирующийся на историческом типе рациональности способ интерпретации правовой реальности, сущности и природы права представляет собой исторический тип правопони-мания, содержание которого формируется путем раскрытия субъекта и объекта права и его познания, критерия истинности научной теории, ее эпистемологического статуса, внутренних и внешних детерминирующих факторов эволюции теоретико-правового знания, включенных в нормативно-методологическую основу исторически сложившейся правовой доктрины.
При этом исторический тип правопонимания формируется совокупностью факторов социокультурного порядка общества и воспроизводится в разные исторические периоды, являясь категорией не исторической хронологии, но правовой концептуальности, обусловливающей его нормативно-методологическую основу. Поэтому переход к новому типу рациональности связан с трансформацией социокультурного контекста, определяющего положение и роль человека в социуме, оказывающего влияние на формы познания реальности.
Литература
1. Философский энциклопедический словарь. М., 1989.
2. Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000.
3. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
4. Попов В. В., Щеглов Б. С. Теория рациональности: неклассический и постнеклассиче-ский подходы. Ростов н/Д, 2006.
5. Поляков А. В. Возможна ли интегральная теория права? URL // http://bibliofond.ru/view. aspx? id=97806
6. Тимошина Е. В. Теория и социология права Л. И. Петражицкого в контексте классического и постклассического правопонимания: дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2013.
