CC BY-NC-ND
68
УДК 929.6
Клановые, семейные и личные эмблемы в культуре доисламской Средней Азии
Сергей А. Яценко
Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия, [email protected]
Аннотация. Современные исследования позволяют дать корректные определения знаков типа тюрк. «тамга» / иран. «нишан» для доисламских культур запада Центральной Азии. Рассматривается ряд важных источников, обнаруженных в последние годы в данной сфере науки. Это крупные рельефные сооружения в виде знаков (геоглифы), подобные найденному у пос. Амангельды на севере Казахстана тамги римского времени. Выявлены своеобразные символы единства нескольких семей в клане и факты использования на кирпичах в ходе общественного строительства знаков правителей. Весьма интересны ритуальные комплекты глиняной посуды с символами разных семейств, жертвовавшиеся в святилище в Шаушкумто-бе. Специфическим региональным явлением было размещение при мазде-истских храмах больших меченых сосудов-хумов с очищенными костями умерших предков. Исследование петроглифов Казахстана и Киргизстана поздней античности позволяет выявить миграции знатных кланов кочевников на большие расстояния, которые привели пришельцев к царским титулам в Хорезме, Кушанской империи и у сарматов Украины. Перспективным является анализ планиграфии артефактов с тамгами в древних поселениях и некрополях. Рассмотрены в качестве примеров святилища: знаки хорезмийских царей I в. до н. э. - IV в. н. э. на камнях храма в Байте III на плато Устюрт и размещение посуды с тамгами в помещениях святилища V-VI вв. в Кайрагаче (Ферганская долина).
Ключевые слова: знаки идентичности и сопричастности, тамги / нишан, доисламская Средняя Азия, новые открытия и интерпретации, определения тамги и тамгопользования
Для цитирования: Яценко С.А. Клановые, семейные и личные эмблемы в культуре доисламской Средней Азии // Вестник РГГУ. Серия «История. Филология. Культурология. Востоковедение». 2018. № 8 (41). Ч. 2. С. 215-230.
© Яценко С.А., 2018
Clan, family and personal emblems in the culture of pre-Islamic Central Asia
Sergey A. Yatsenko
Russian State University for the Humanities, [email protected]
Abstract. The modern studies allow us to give correct definitions of signs of Turkic 'tamga' / Iranian 'nishan' type for the Pre-Islamic cultures of the western part of Central Asia. A number of important sources discovered in recent years in this field of science are considered.
They are the big relief ground constructions in the form of signs (geo-glyphs) such as the tamga of Roman time founded near Amangeldy Village in the North of Kazakhstan. The peculiar symbols of unity of several families in a clan and the facts of use of signs of rulers on bricks during public construction are revealed. The ritual sets of pottery with symbols of different families which were sacrificed to the sanctuary in Shaushkumtobe are very interesting. A specific regional phenomenon was the placement of large 'hum' vessels with signs and with the cleaned bones of dead ancestors at the Mazdeist temples. The study of Kazakhstan and Kyrgyzstan' petroglyphs of the late antiquity reveals the migrations of the noble clans of nomads over long distances which eventually led the newcomers to the royal titles in Khorezm, Kushan Empire and in the Ukrainian part of Sarmatia. The analysis of the planigraphy of artifacts with tamgas in the ancient settlements and necropolises is promising. The sanctuaries are considered as examples: the signs of Khorezmian kings of the 1st c. BCE - 4th c. CE on the stones of Bayte Ill temple in Ustyurt Plateau and the dishes with tamgas placing in the premises of the 5th - 6th cc. sanctuary in Kairagach (Fergana Valley).
Keywords: signs of identity and involvement, tamga / nishan, pre-Islamic Central Asia, new discoveries and interpretations, definitions of tamga sign and tamgas usage
For citation: Yatsenko SA. Clan, family and personal emblems in the culture of Pre-Islamic Central Asia. RSUH/RGGU Bulletin. "History. Philology. Cultural Studies. Oriental Studies" Series. 2018;8:215-30.
Введение
В последние годы, благодаря совместному труду ряда исследователей, уточнились наши представления о древних, доисламских (до УШ-Х вв.) эмблемах различных по численности родственных групп (иран. - швЬап, тюрк. - tamga). Сегодня мы можем уже сформулировать основные функции таких знаков в тогдашней жизни Средней Азии, не претендуя на обобщения по другим обширным регионам Евразии. Это, прежде всего, различение «свой - чужой». Они также были своего рода гербами различных групп людей (семей, кланов, реже же целого племени), отдельных влиятельных лиц (не как личностей, а как глав правящих семей) и своеобразными удостоверениями, заменявшими современные личные документы. Это были также символы сопричастности социально значимым событиям (религиозным обрядам, важным свадьбам, заключению договоров о мире или побратимстве, о других взаимных обязательствах, которые обычно сопровождались клятвами). Такие эмблемы во многих ситуациях были, прежде всего, более всего знаками собственности (на угодья, движимое и недвижимое имущество). Эмблемы правителей были, фактически, политическими символами династии и государства; знаки ремесленников часто служили подтверждением их авторства и принадлежности к определенной мастерской. Иногда в качестве группового знака символа могли использоваться сакральные символы религиозных меньшинств -представителей развитых религий, что весьма наглядно демонстрировало их идентичность (см., например, вариант несторианского креста на сосуде из Ханкоргана в Южном Казахстане [1]).
Не менее важным уточненным аспектом темы стало понимание тамгопользования. Это, на наш взгляд, прежде всего, социально-политическое и экономическое явление, в рамках которого для различения «своих - чужих», для маркировки значимой собственности, товаров и даров, для демонстрации социального статуса и личных заслуг, для наглядного подтверждения участия человека или группы в общественно значимых акциях использовались особые визуальные эмблемы (метки). Сведущие люди или даже все взрослое население должны были знать все их формы у разных слоев населения. Более всего для хозяев и зрителей таких знаков важны были практические функции различения и сопричастности. Наиболее активно разного рода метки использовались в обществах бесписьменных или в тех, в которых грамотность была мало распространена. По мере распространения последней необходимость во всеохватывающем тамгопользовании ослабевала; тамги часто заменялись
личной подписью, отпечатком перстня или печати, флагом и т. п. Ниже будут рассмотрены несколько новых открытий в области использования доиламских тамг Средней Азии, которые несколько изменили наши представления и об их функциях, и об исследовательских возможностях специалистов.
Тамги среди геоглифов
Интересным феноменом, имеющим отношение к тамгам ранних кочевников, можно считать специальные фигурные земляные насыпи в виде тамг - геоглифы, размером от 40 до 100 м, которые всегда входят в состав древних некрополей и окружены курганами, а также подчас особыми поминальными сооружениями. Наиболее интересной такой находкой можно считать знак, обнаруженный на юге Костанайской области, к юго-восто-
Рис. 1. Новые типы объектов с эмблемами-тамгами с территории Казахстана и Узбекистана: 1 - геоглиф у пос. Амангельды Костанайской обл.; 2 - эмблема из шести однотипных тамг в верховьях р. Жем, Атырауская обл.; 3 - знаки правителей Самарканда (а) и Бухары (б) на кирпичах крепостной стены, городище Канка (Ташкент); 4 - предполагаемый вотивный комплект из 7 сосудов и знаки на них, городище Шаушкумтобе, Шымкентская обл. (фото А. Донца)
ку от поселка Амангельды, в пойме небольшой степной речки Д.Б. Деем в 2007 г. при изучении серии космических снимков в программе «GoogleEarth» (см., например [2]). В одном небольшом микрорайоне длиной 50-60 км были обнаружены и другие геоглифы разных форм (квадрат, круг и крест). Однако нас интересует именно знаменитая «Торгайская трехлучевая свастика» -тамга - геоглиф, весьма сложный по форме знак диаметром 95 м, высотой земляной насыпи 0,8 м (рис. 1, 1). Строго говоря, это не свастика, а более сложный знак в форме триквестра (фигуры с тремя расходящимися в стороны лучами), к концу каждого из выступов его добавлена «Б»-образная тамга. К сожалению, насколько мне известно, окружающие курганы и сам геоглиф пока детально не исследовались, однако тип знака имеет близкие аналогии у сарматов соседнего Южного Приуралья на рубеже II-III вв. н. э. [3 рис. 6, № 92].
Символ кланового единства?
В литературе по тамгам часто можно встретить общие рассуждения об общеплеменных тамгах кочевников средневековья, о своеобразных ранних общегосударственных символах и т.п. Но как с этим обстояло дело в Великой Степи в эпоху античности? В этом плане нас привлекает удивительная тамга, обнаруженная в верховьях реки Жем (дальнего юго-восточного притока реки Урал) [4 рис. 10] (рис. 1, 2). Она «сконструирована» из сложно соединенных (как в современных пазлах) шести одинаковых знаков в виде своеобразной трехлучевой свастики (триквестра), ориентированной против часовой стрелки. В центре имеется круг с точкой, а с правого бока - дополнительная узкая полоска (кстати, в разных публикациях З.С. Самашева этот знак развернут по-разному). Кажется возможным видеть в этой уникальной тамге своеобразный визуальный символ объединения усилий разных подразделений одного и того же клана (судя по тому, что он изображен на приметной скале, демонстрация такого единства была в тот момент весьма актуальной). Вряд ли можно видеть в этом знаке обычный знак собственности, скорее это именно знак участия и сопричастности.
Знаки правителей на строительных кирпичах
В доисламской столице Ташкенского оазиса - на городище Канка (древний Харашкет), на раскопе 1 в ЮЗ углу шахристана 1 Г.Б. Богомоловым детально проанализирована выборка знаков строителей на кирпичах помещений IV-V вв. и находящегося над ними синхронного внутреннего фаса крепостной стены. Это территория древнейшего ядра города. Знаки здесь обнаружены на 74% кирпичей. Каждый из рядов крепостной стены имел свой состав знаков, кирпичи клались этими изображениями вниз. Если не считать (как это делал автор публикации) одни и те же формы тамг за разные знаки, то я выделяю в материалах раскопа 1 всего 82 формы, а не 117. Наибольший интерес в кладке оборонительной стены представляют четыре кирпича с двумя сложными знаками (рис. 1, 3, а-б), которые были тамгами правителей на монетах соседнего Согда с Vв. н. э. (соответственно Самарканда и Бухары) [5 рис. на с. 133, № 38-39, 26-27]. Видимо, на участках особо важного строительства на кирпичах стен могли ставиться иногда не знаки подневольных, согнанных на общественные работы рядовых жителей, а эмблемы государей-спонсоров (в т. ч. из соседних к югу областей, если они в это время имели влияние в Чаче), что противоречит общепринятому до сих пор мнению [ср. 6 с. 137].
Вотивный комплект посуды с эмблемами
Квадратное по форме городище городише Шаушукумтобе и его некрополь существовало на берегу Сырдарьи, в степи Чар-дара на западе древнего Чача (Шымкентская обл.) с III в. н. э. Знаки на керамике здесь наносились только в поздний период (VI-VIII вв.) [7 рис. 49-58]. Среди целых форм сосудов с тамгами наибольший интерес представляет собой не опубликованный пока культовый (?) набор из семи предметов (священное число) - пяти мисок/чаш (тоже священное число), кувшинчика и вазочки из одного комплекса (он мог быть или уцелевшим погребением или, куда вероятнее, вотивным вкладом в святилище или его служебным инвентарем). Этот уникальный комплект был найден случайно и хранится в Шымкентском музее (рис. 1, 4). На чашах - один знак внизу, на донце; на других сосудах - по две разных тамги, всего 10 знаков (два из которых - на одной из мисок и кувшинчике - по форме идентичны, но разме-
щены под разными углами). Здесь на одной из мисок и на обоих узкогорлых сосудах (кувшинчике и вазочке) видим по две тамги в разных местах. Здесь мы видим пять типов знаков родственников с центральным элементом в виде круга и три типа - с центральным элементом в форме «Х» (они представлены только на сосудах с несколькими знаками), остальные два типа оригинальны. Думаю, перед нами следы некоего коллективного ритуала в местном святилище, в ходе которого на всех предметах жертвенной посуды «расписались», прежде всего, по одному представителю двух групп родственных кланов/семейств.
Знаки на сосудах с костями умерших
Одним из самых значимых культовых объектов доисламской Средней Азии - святилище Сидак, точнее - его цитадель (у г. Туркестан, Шымкентская обл.). Оно, вероятно, с рубежа н. э. являлось крупным центром местной маздеистской религии и конкретно было связано с культом предков (чьи кости долго хранились в специальных больших сосудах-хумах); в них же иногда находили мелкие аксессуары костюма умерших [8 рис. 6-8]. Святилище было сожжено войсками Арабского халифата около 740 г. Именно на хумах здесь наиболее часто ставились знаки (не менее 46 типов из 108 известных сегодня). Немалая часть меченых хумов, видимо, была хранилищем для костей умерших, но в других могли помещать приношения зерном или вином от богатых паломников. В кувшинах же со знаками содержались жертвуемые паломниками еда и напитки. Кроме хумов, много знаков ставилось на кувшинах, то есть керамика именно этих двух форм использовалась как для хозяйственных целей святилища, так и для ритуальных. Обычно на хумах из одного помещения-хумхона для хранения костей проставлены различные знаки (отмечавшие кланы/семьи, поместившие в них своих умерших). Особенно важно в этом плане помещение 1 2010 г. на раскопе 1 (VII - начало VIII в.), бывшее одним из местных мини-святилищ, не имеющее аналогов по количеству меченой посуды. Здесь обнаружено не менее 10 хумов и хумчей. Представлены тамги восьми типов (знак «Н» прочерчен на двух сосудах), причем некоторые из них (что нетипично для Сидака) сопровождались сюжетными и фигуративными изображениями в линию (с горным козлом и сложной свастикой; с крупной ш -образной фигурой) (рис. 2, 1).
Рис. 2. Серии эмблем-тамг: I - святилище Сидак, хумхона (помещение 1, раскоп 1 2010 г.); II - знаки кланов кочевников 11-1 вв. до н. э. из Семиречья и Прибалхашья (справа), пришедших затем к власти в ряде областей Средней Азии и Сарматии (слева) (рис. А.Е. Рогожинского и автора)
Первые свидетельства перемещения знатных кочевых владельцев тамг на запад в античности
Одним из результатов кропотливой работы А.Е. Рогожинского по изучению петроглифов в южной зоне Казахстана стало выявление тринадцати основных типов знаков сложных форм, которые можно явно считать дотюркскими, принадлежавшими ранним кочевникам II—I веков до н. э. - II-III веков н. э. (видимо - группам юэчжей в составе державы Усунь, либо подданным «империи» Кан-гюй, для которых тамгопользование стало более актуальным, либо все еще мало известным племенам Центрального Казахстана). Наш анализ показывает, что для изображения на скалах горных «святилищ» отбирались определенные тамги - только аристократических клановI. Весьма важно, что многие из этих знаков вскоре оказались вписаны в культуру европейских сарматов за тысячи километров к западу. Еще интереснее тот факт, что 4 из 13 этих знаков вскоре оказались царскими в более западных и южных, весьма далеких от исходных территорий регионах (рис. 2, 2). Особенно яркое явление, связанное с этой небольшой группой, - неоднократное попадание ее представителей на престол Хорезма. Так, тамга в группе петроглифов на западе Семиречья является лишь зеркально перевернутой версией (что в иранском мире допускалось во многих случаях для одного лица, например - на однотипных деталях конской упряжи и на монетах) [9 с. 16] знаменитой царской тамги 2 (Т2) на монетах Хорезма (рис. 2, II, 1). Именно правителя с этой тамгой считают тем, кто ввел на монетах т. н. хорезмийскую тамгу, символ власти потомков божественного Сиявуша [10 с. 13]. Теперь мы знаем, что кочевья его предков, прежде располагавшиеся в другой части Центральной Азии, не позднее середины II века до н. э. находились в Чу-Илийском междуречье, примерно в 200 км к западу от современного г. Алматы... Другое семейство «делателей хорез-мийских царей» проживало еще дальше от Хорезмского оазиса -в горной местности Колмакэмэль к северу от Балхаша, то есть в Центральном Казахстане (рис. 2, II, 2). Именно оно использовало знак в форме очень сложной, уникальной трехлучевой свастики, которая к концу III века н. э., вместе с царем Вазамаром, станет визуальным символом хорезмийского государства (тамга Т-8). Не менее интересна тамга из Северного Прибалхашья, имеющая точное соответствие на монетах великого кушанского императора Канишки I, впервые принесшего буддизм на юг Средней
Азии (рис. 3, 2, 3). В Северном Кыргызстане на скале в Чийимташе встречен и прототип тамги царя кочевой «страны Аорсии» (на Западной Украине) Инисмея, правившего там в 3-й четверти I в. н. э. (рис. 2, II, 4).
В целом культурный комплекс, оставленный этими группами (и представленный в ряде скальных мини-святилищ), производит необычное впечатление: в одностильной и продуманной композиции фигурируют образцы «позднесакского» звериного стиля (связанного еще со скифской эпохой Алтая, отчасти Саян и Монголии), набор новых образов и сложных образов (включающих необычных монстров и антропоморфных персонажей) и совершенно новые виды тамг, вскоре проявившиеся далеко на западе) [11].
Пока не вполне ясно, что представляла собой общность небольших групп номадов, следы кочевий которых около рубежа н. э. образовали нечто вроде огромного кольца вокруг озера Балхаш - от Тарагатая и верховьев Иртыша на востоке до присырдарьинских гор Каратау на западе. Судя по малочисленности оставленных ярких памятников, люди этих групп здесь задержались на сравнительно короткое время, а памятники к северу и к югу от Балхаша фиксируют промежуточный пункт двух основных путей миграции на запад (в Сарматию, а также на Сырдарью и в Прикаспий).
Планиграфия находок знаков в святилищах
Святилище Байте III на западной окраине пустынного плато Устюрт (Мангистауская обл. Казахстана) дает нам уникальную возможность анализа распределения на разных его участках эмблем иноземных паломников (купцов, дипломатов и др.). Особенно показательно распределение тамг хорезмийских царей I века до н. э. - IV века н. э. (на деле, конечно, речь идет об их законных представителях, имевших право ставить тамгу государя) (рис. 3, 1) [12 рис. 1]. Прежде всего достойно удивления то, что здесь представлены все шесть типов тамг наиболее ранних царей Хорезма I в. до н. э. - IV в. н. э. (Т1-Т6 по Б.И. Вайнберг) (внизу рис. 3, 1 они даны в хронологической последовательности). Изображен и один поздний знак Т9. Поскольку через Байте, как теперь стало ясно, проходил с рубежа н. э. до XIV в. торговый путь через Устюрт на Южный Урал, то стабильное присутствие здесь торговых агентов всех ранних правителей страны означало, что этот путь в страну мехов, золота и самоцветов был исключительно важен для Хорезма.
Рис. 3. Анализ планиграфии артефактов с тамгами
на разных памятниках: 1 - знаки хорезмийских царей I в. до н. э. - IV в. н. э. в святилище Байте III (плато Устюрт, Мангистауская обл.); 2 - керамика святилища Кайрагач (Ферганская долина, Кыргызстан)
Обратимся к анализу размещения тамг. Увы, четыре из семи царских знаков найдены не in situ на стенах, а упавшими на пол или в поздних грабительских ходах. Можно полагать, что они гравировались на стенах именно на тех участках поверхности внутренних стен, которые пострадали в результате прокладки первого грабительского лаза наиболее знающими свое дело древними грабителями, с его дополнительными ответвлениями. Эти три участка показаны на плане стрелками. Вначале отмечу, что, видимо, где-то на западном краю дворика отметились все цари - владельцы первых трех тамг на монетах (Т1-Т3). Интересно размещение одного из хозяев самой популярной в истории хорезмийской династии Сияву-шидов, «основной» тамги Т4: она гравирована в «святая святых» храма - то есть на участке 3, напротив единственного входа. Еще одна популярная у ряда правителей тамга Т6 расположена также очень «комфортно» - на самом престижном и обширном участке для граффити разномастных паломников, справа под лестницей. Меньше повезло тамге позднего правителя Т9 в уже реально распавшемся Хорезме: ее хозяину «достался» наименее посещаемый паломниками участок 4 в западной стенке. Наблюдается и другая любопытная закономерность: знак хорезмийского царя на участках 1, 3 и 4 размещался всегда в правом нижнем углу внутри скопления знаков остальных посетителей.
Еще один интересный пример планиграфии знаков дает другое святилище, расположенное в киргизской части Ферганы -Кайрагач (Ошская обл.) на восточной границе древней Устру-шаны. В V-VI вв. н. э. здесь существовал культовый комплекс, который был сожжен врагами [13 с. 1-3, 17, 29-30; 14 рис. 25-26]. Вероятно, осквернение и частичное сожжение в конце периода IV святилища нижней площадки, представлявшего собой анфиладу комнат, группирующихся вокруг двора с бассейном, как-то связано с установлением контроля Тюркского каганата над этой местностью и жестокой тюрко-эфталитской войной 560-565 гг. при эфталитском правителе Гатфаре.
Многие помещения «усадьбы» (как ее первоначально определяла Г.А. Брыкина) буквально забиты хумами. Однако в подавляющем большинстве подобных секций на хумах нет ни одного знака. Здесь есть всего одна комната, где знаки были представлены на нескольких хумах и отсутствуют на другой посуде, - квадратное (4 х 4 м) помещение 17 нижней (северной) площадки; оно находилось чуть в стороне от основных помещений культового характера (рис. 3, 2). Эта секция была самой богатой находками подобных меток в Кайрагаче. Они обнаружены на половине хумов - на 8 из
16. Вторая секция, где знаки встречены неоднократно и только на хумах, - помещение 8 верхней площадки (примыкающее к верхней части святилища). Здесь три знака отмечены на двух хумах (из 17 хумов и множества иной посуды). Оба этих помещения похожи - подквадратные, с лежанкой-суфой вдоль северной стороны. Уникальное обилие знаков на хумах в единственном помещении 17 нижней площадки можно объяснить тем, что именно здесь (на краю комплекса, обращенном к реке) и было главное помещение для хранения в течение определенного времени очищенных костей умерших [ср. 15 с. 47].
Совершенно иной характеримеют знаки из помещения 1 верхней (южной) площадки. С юга оно примыкало к двум комнатам основного святилища (расположенным на нижней террасе), с запада - к помещению 5 другого святилища, на верхней площадке (связанного с очень активным использованием огня), и имело в него вход. В этой комнате знаки представлены на семи сосудах нескольких типов, но при этом - ни разу на хумах (которых найдено 13). Состав меченой керамики здесь определялся вотивными сосудами среднего размера с какими-то жидкостями и отчасти - едой.
Интересно и распределение здесь знаков паломников соседних регионов. Речь идет, собственно, об оазисах Средней Сырдарьи, примыкающих с запада (Отрарский, Туркестанский, Ташкентский), то есть центральной части прежней «кочевой империи» Кан-гюй. Знаки «кангюйского облика» выявлены в основном на хумах, реже на флягах. Они известны на хумах из важнейшего здесь помещения 17 нижней площадки (то есть документированы там для трех хумов со знаками), по одному случаю - на вотивных (?) флягах в других важнейших помещениях (№ 1 на верхней площадке и № 1 (главного храмового) на нижней).
Заключение
Итак, мы рассмотрели как уточненные определения эмблем типа тамга/нишан, так и обычаи тамгопользования. Из проанализированных в статье новых фактов, связанных с функционированием подобных «меток идентичности», наиболее важным представляется распределение тамг в помещениях и на отдельных участках (метки паломников) в позднеантичных и раннесредневековых святилищах плато Устюрт (Байте III) и бассейна Сырдарьи (Кайрагач и Сидак).
Литература
1. Смагулов Е.А., Яценко С.А. Серии знаков из оазисов Южного Казахстана // Тамги доисламской Центральной Азии / С. Р. Баратов, Г. Б. Бабая-ров, Дж. Я. Ильясов, А.Е. Рогожинский, Е.А. Смагулов, К.Ш. Табалдиев, С.А. Яценко. Самарканд: Международный институт центральноазиатских исследований, 2018 (в печати).
2. Крикун В. Тургайские петроглифы стали одним из ошеломляющих открытий 2015 года [Электронный ресурс]. URL: https://informburo.kz/novosti/turgays-kie-geoglify-stali-odnim-iz-samyh-oshelomlyayushchih-otkrytiy-2015-goda.html (дата обращения 29 января 2018).
3. Яценко С.А., Рогожинский А.Е. Введение // Баратов С.Р., Бабаяров Г.Б., Ильясов Дж. Я., Рогожинский А.Е., Смагулов Е.А., Табалдиев К.Ш., Яценко С.А. Тамги доисламской Центральной Азии. Самарканд: Международный институт центральноазиатских исследований, 2018 (в печати).
4. Самашев З., Базылхан Н., Самашев С. Древнетюркские тамги. Алматы: АБДИ-Пресс, 2010. 168 с.
5. Богомолов Г.И. Знаки на кирпичах Чача в эпоху древности и средневековья // Туран-Туркестан: проблемы культурно-исторической преемственности. Древность и средневековье. Туркестан: Гос. заповедник-музей «Азрет Султан», 2006. С. 122-133.
6. Гертман А.Н. Знаки на кирпичах и некоторые вопросы организации древневосточного строительства (по материалам древнего Хорезма) // Приаралье в древности и средневековье. М.: Восточная литература, 1998. С. 135-149.
7. Левина Л.И. Керамика Нижней и Средней Сырдарьи в I тыс. н. э. М.: Наука, 1971. 248 с.
8. Смагулов Е.А., Яценко С.А. Святилище Сидак - один из религиозных центров доисламского севера Средней Азии (некоторые культовые объекты V - нач. VIII в.) // Transoxiana (online journal) [Электронный ресурс]. 2008. No. 13. URL: http://www.transoxiana.org/13/ smagulov_yatsenko-sidak_sanctuary-rus. php (дата обращения 19 июля 2018).
9. Яценко С.А. Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья. М.: Восточная литература, 2001. 190 с.
10. Вайнберг Б.И. Монеты древнего Хорезма. М.: Наука, 1977. 226 с.
11. Rogozhinskii A.E., Yatsenko S.A. The Ancient Tamga-Signs of Southeast Kazakhstan and Their Owners: the Route from East to West in the 2nd Century BCE - the 2nd Century CE // The Silk Road. Vol. 13. Seattle, 2015. P. 109-125.
12. Яценко С.А. Тамги на объектах храма Байте III на Устюрте: о датировке и этнокультурной атрибуции // Ранний железный век Евразии от рубежа эр до середины I тыс. н. э. Динамика освоения культурного пространства. СПб.: Скифия-принт, 2017. С. 192-195.
13. Брыкина Г.А. Отчет о раскопках укрепленной усадьбы Кайрагач в 1969 г. // Архив Института археологии РАН. Р-1. № 4244.
14. Брыкина Г.А. Юго-Западная Фергана в первой половине I тысячелетия нашей эры. М.: Наука, 1982. 194 с.
15. Смагулов Е.А., Яценко С.А. Новые серии клановых знаков на доисламской керамике Сидака и Туркестана на Средней Сырдарье // Вестник Международного института центральноазиатских исследований. Вып. 19. Самарканд, 2014. С. 47-67.
References
1. Smagulov EA., Yatsenko SA. Series of Signs from the Oases of South Kazakhstan. Tamgas of Pre-Islamic Central Asia. Baratov SR., Babayarov GB., Ilyasov JYa., Ro-gozhinsky AE., Smagulov YeA., Tabaldiev KSh., Yatsenko SA. Samarkand. Mezh-dunarodnyi institut tsentral'noaziatskikh issledovanii Publ.; 2018 (in print). (In Russ.)
2. Krikun V. Turgay Petroglyphs became One of the Stunning Discoveries of 2015 year. [Internet]. URL: https://informburo.kz/novosti/turgayskie-geoglify-sta-li-odnim-iz-samyh-oshelomlyayushchih-otkrytiy-2015-goda.html (data obrash-cheniya 29 Jan. 2018).
3. Yatsenko SA., Rogozhinsky AE. Introduction // Tamgas of Pre-Islamic Central Asia. Baratov SR., Babayarov GB., Ilyasov JYa., Rogozhinsky AE., Smagulov YeA., Tabaldiev KSh., Yatsenko SA. Samarkand. Mezhdunarodnyi institut tsentral'noaziatskikh issledovanii Publ.; 2018 (in print). (In Russ.)
4. Samashev Z., Bazylkhan N., Samashev S. Ancient Turkic Tamga-Signs. Almaty: ABDI-Press, 2010. 168 p. (In Russ.)
5. Bogomolov GI. Signs on the Bricks of Chach in Antiquity and the Middle Ages Epochs. Turan-Turkestan. Issues of Cultural and Historical Continuity. Turkestan: Gos. zapovednik-muzei «Azret Sultan» Publ.; 2006. P. 122-33. (In Russ.)
6. Gertman AN. Signs on Bricks and Some Questions of the Organization of Ancient Oriental Construction (based on Materials of the Ancient Khwarezm). Aral Sea Region in Antiquity and the Middle Ages. Moscow: Vostochnaya literatura Publ.; 1998. P. 135-49. (In Russ.)
7. Levina LI. Pottery of the Lower and Middle Syr Darya in the I millennium AD. Moscow: Nauka Publ.; 1971. 248 p. (In Russ.)
8. Smagulov EA., Yatsenko SA. The Sidak Sanctuary is one of the religious centers of the pre-Islamic north of Central Asia (some religious objects of the 5th - beginning of the 8th century). Transoxiana [Internet]. 2008. № 13. URL: http://www.tran-soxiana.org/13/smagulov_yatsenko-sidak_sanctuary-rus.php (data obrashcheniya 19 July 2018).
9. Yatsenko SA. Tamga-Signs of Iranian-Speaking Peoples of Antiquity and the Early Middle Ages. Moscow: Vostochnaya literatura Publ.; 2001. 190 p. (In Russ.)
10. Vainberg BI. Coins of the Ancient Khwarezm. Moscow: Nauka Publ.; 1977. 226 p. (In Russ.)
11. Rogozhinskii AE., Yatsenko SA. The Ancient Tamga-Signs of Southeast Kazakhstan and Their Owners: The Route from East to West in
2nd Century CE. The Silk Road. Vol. 13. Seattle, 2015. P. 109-25.
12. Yatsenko SA. Tamgas on the Byte III temple sites on Ustyurt Plateau: on Dating and Ethnocultural Attribution. Early Iron Age of Eurasia from the turn of the Eras
to the middle of the 1st millennium AD. The dynamics in the development of cultural space.Saint-Petersburg: Skifiya-print, 2017. P. 192-95. (In Russ.)
13. Brykina G.A. Report on the Excavations of the Fortified Manor Kairagach in 1969 // Archive of the Russian Academy of Sciences Institute of Archeology. R-1. No 4244. (In Russ.)
14. Brykina GA. South-West Fergana in the first half of the 1st millennium of our era. Moscow: Nauka Publ.; 1982. 194 p. (In Russ.)
15. Smagulov E.A., Yatsenko S.A. New Series of the Clan Signs on Pre-Islamic Pottery of Sidak and Turkestan on the Middle Syr Darya. Bulletin of the International Institute of Central Asian Studies. 2014. Iss. 19. P. 47-67. (In Russ.)
Информация об авторе
Сергей А. Яценко, доктор исторических наук, Российский государственный гуманитарный университет, Москва, Россия; 125993, Россия, Москва, Миусская пл., д. 6; [email protected]
Information about the author
Sergey A. Yatsenko, Dr. in History, Russian State University for the Humanities, Moscow, Russia; bld. 6, Miusskaya Square, Moscow, Russia, 125993; [email protected]
