Китайско-американские отношения «Нового типа» и фактор России в глобальном и региональном измерениях Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Китайско-американские отношения «нового типа»...

121

А.С. Давыдов'

КИТАЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ «НОВОГО ТИПА» И ФАКТОР РОССИИ В ГЛОБАЛЬНОМ И РЕГИОНАЛЬНОМ ИЗМЕРЕНИЯХ

Аннотация. Автором предпринята попытка кратко описать причины, заставившие КНР и США достигнуть договоренности об установлении между двумя странами так называемых «отношений нового типа». Рассматривается влияние нового формата китайско-американских отношений на политику этих стран в отношении России на глобальном и региональном уровнях.

Ключевые слова: КНР; США; Россия; отношения «нового типа»; формирование нового «треугольника».

В июне 2013 г. на встрече президента США Б. Обамы и председателя КНР Си Цзиньпина в усадьбе Анненберг (штат Калифорния, США) стороны объявили об установлении между Соединенными Штатами Америки и Китайской Народной Республикой отношений «нового типа». Что же стояло за этим заявлением?

В период с визита Р. Никсона в Пекин в феврале 1972 г. и до появления в Белом доме администрации Б. Обамы произошло формирование устойчивой парадигмы противоречивых и кон-

* Давыдов Андрей Сергеевич, к. и. н., в. н. с. Центра изучения стратегических проблем Северо-Восточной Азии и ШОС ИДВ РАН.

122

Международные отношения КНР

фликтных, но многоплановых и очень тесных китайско-американских связей. Ее базовым признаком является стабильность с тенденцией к постоянному углублению этих отношений, обусловленная обоюдным пониманием глобальной значимости двусторонних связей, при чередовании в них, однако, подъемов, порождаемых прочной экономической взаимозависимостью и обоюдовыгодной заинтересованностью друг в друге, и спадов в силу периодически возникающих кризисных ситуаций.

Проблемы, связанные с преодолением мирового финансово-экономического кризиса 2009 г., совпали по срокам с приходом Б. Обамы во власть, выдвинувшись на первый план и во взаимоотношениях США и КНР. Резко ухудшив ситуацию в Америке, кризис, наоборот, способствовал подъему Китая на качественно новый уровень: по сумме совокупных показателей он стал реально претендовать на место второй державы мира. Это привело к изменению характера американо-китайских отношений: США начали осознавать свои определенные слабости, а Китай — силу, что придало ему крепнущее чувство уверенности в себе.

Будучи не в состоянии помешать усилению КНР, Соединенные Штаты задались целью не оставить Китаю иного выбора, кроме как стать полноценным участником международной системы правил и институтов, созданных США и их союзниками, и обеспечить сдерживание комплексной мощи Китая в рамках этой системы. Но добиться этого Западу оказалось не под силу. Даже после органичного встраивания в глобальную экономическую систему свободного рынка и заверений мирового сообщества в отсутствии намерения посягать на ее основы, Китай дал понять, что политическому диктату подчиняться не будет. Не соблазнило его и предложение США разделить бремя мирового лидерства в формате некоего «дуумвирата», главенство в котором Америка безоговорочно оставляла за собой.

Таким образом, обе стороны, независимо друг от друга, пришли к пониманию необходимости новой конструкции их отношений с учетом качественных изменений глобального статуса одной из них и геополитических устремлений другой. Причинами или побудительными мотивами, выстраивания отношений «нового типа», таким образом, явились следующие.

Китайско-американские отношения «нового типа»...

123

Со стороны Китая:

1. Становление в качестве глобальной державы. Рост могущества КНР неизбежно отразился на ее внешнеполитическом поведении, претерпевшем качественные изменения. Его прежняя модель, обусловленная «заветами Дэн Сяопина» периода 1980-х годов, суть которых сводилась к необходимости накопления сил и сокрытия (до определенного момента) своих возможностей и потенциала, уступила место открытому, активному и прагматичному внешнему курсу, направленному исключительно на отстаивание своих экономических завоеваний и защиту любыми средствами, вплоть до военных, собственных региональных и глобальных стратегических интересов.

2. Ответ на прежние предложения США о «совместном управлении миром» в виде «двойки» или «Кимерики», но в отличие от них имеющий расширительное толкование и распространяющийся на все крупные государства.

3. Стремление подтвердить перевод отношений с США из категории «всестороннего конструктивного сотрудничества» на уровень «сотрудничества и партнерства на основе взаимоуважения, взаимной выгоды и обоюдного выигрыша»1 путем преодоления перенасытивших их конфликтов и противоречий, имеющих многоплановый характер, в числе которых: а) финансовые и торгово-экономические разногласия; б) политико-идеологические расхождения; в) геополитическое соперничество; г) стратегические и военные противоречия; д) дипломатические расхождения и е) другие области разногласий, включая сферу экологии и гуманитарную область (права человека, охрана интеллектуальной собственности, культурные и ментальные нестыковки). А главное — важнейшая причина этих разногласий — взаимное недоверие.

4. Не исключено также, что кроме прочего инициатива КНР была нацелена отчасти и на нейтрализацию «американской перебалансировки в АТР». Оценив слабости Обамы во внешнеполитической сфере, китайцы могли затеять собственную «перебалансировку», смысл которой состоял в том, чтобы не отвечать «грубостью на грубость», а начать с Америкой более тонкую игру, активнее привлекая ее к взаимодействию. Тем более что основные «козыри» для такой игры находятся в руках у КНР. Это, пре-

124

Международные отношения КНР

жде всего, тесная зависимость США от Китая в торгово-экономической, валютно-финансовой и ряде других областей.

5. Весомым аргументом в пользу усиления позиции Китая в противостоянии с США могло стать и чисто внутреннее обстоятельство: ряд признаков указывал на то, что Си Цзиньпину удалось отладить отношения с военными, которые, судя по всему, не вполне складывались у Ху Цзиньтао.

Со стороны США:

1. Необходимость воспринимать КНР как новую глобальную державу; осознание своей торгово-экономической, производственной и финансовой зависимости от Китая.

2. Принятие к сведению заявления о том, что КНР не стремится к слому системы международных экономических и политических институтов, выстроенной США.

3. Озабоченность потерей рейтинга в результате множества «проколов» в первый срок пребывания Обамы у власти, среди них одним из наиболее серьезных на внешнеполитическом поприще стала неспособность наладить с КНР эффективные, но мягкие отношения.

4. Возможное стремление отодвинуть американо-китайские отношения от края обрыва, на котором они балансировали на протяжении нескольких последних месяцев 2012 — начала 2013 г. из-за обострения ряда двусторонних и региональных конфликтов (кибер-шпионаж, Сирия, территориальные споры в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях и др.).

Основным политическим итогом встречи в Калифорнии, по мнению российских и зарубежных наблюдателей, стало повышение уровня доверия между руководителями США и Китая. Стремление нового китайского лидера поддерживать отношения с Америкой в «нормальном и правильном русле» было подтверждено его важным заявлением о том, что в Тихом океане достаточно места для таких двух больших стран, как Китай и США. Кроме прочего, это означало, что по мере роста своей комплексной мощи КНР будет стремиться к большей сбалансированности отношений с Америкой и намерена играть роль мировой державы, но при этом — совместно с другими странами работать над решением общемировых проблем.

Китайско-американские отношения «нового типа»...

125

Год назад в Калифорнии сторонам в целом удалось договориться о необходимости укрепления сотрудничества в экономике и военной сфере путем обновления модели взаимоотношений между вооруженными силами двух государств, улучшения координации их экономической политики.

Важными достижениями при обсуждении вопросов региональной безопасности стали максимальное сближение подходов сторон к денуклеаризации Корейского полуострова и согласование позиций по урегулированию территориальных разногласий (в том числе по островам в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях) исключительно политико-дипломатическими методами. К успехам саммита можно было отнести также договоренности о сокращении выбросов в атмосферу парниковых газов и совместной борьбе против кибер-угроз.

В числе сохранившихся противоречий остались: сирийский вопрос, проблема прав человека в Китае, экономические разногласия в связи с курсом юаня, торговым дефицитом США и пр.2

Встреча стала логическим итогом усилий Китая по убеждению США в целесообразности перевода взаимоотношений двух стран от движения к конфронтации или взаимодействия под американским доминированием на рельсы конкурентного сосуществования, при взаимном учете ключевых интересов друг друга.

Чтобы уменьшить беспокойство США по поводу своей растущей мощи, Китай декларировал отсутствие у него намерения разрушить существующую под американским патронатом международную систему. Более того, он предложил создать некую двустороннюю структуру, выходящую за рамки «традиционных способов появления новых мировых держав»3.

КНР фактически поддержала США в вопросе о предоставлении большей ответственности странам со статусом мировых держав, что по существу означает формальное «закрытие Китаем глаз» на действия американцев в обход коллективных международных органов при условии, что такая возможность будет зарезервирована и за ним самим. К ней КНР, видимо, рассчитывает прибегнуть при необходимости, поскольку считает, что новое соотношение сил вовсе не значит, что обе стороны по всем вопросам будут придерживаться одинаковых позиций.

126

Международные отношения КНР

Таким образом, в ответ на прежние американские предложения о форматах взаимоотношений с КНР в виде «большой двойки» или «Кимерики» Пекин представил свой план выстраивания двусторонних связей, вокруг которого, очевидно, и будут разворачиваться поиски приемлемой для обеих сторон модели китайско-американского сосуществования и взаимодействия.

Встреча Б. Обамы и Си Цзиньпина в июне 2013 г. несколько разрядила накалившуюся атмосферу в отношениях двух стран, но в перспективе реальная разрядка отношений между США и КНР станет возможной лишь тогда, когда в результате геополитических маневров, которыми обе стороны заняты постоянно, они «нащупают» такую парадигму разграничения зон и сфер влияния, которая безоговорочно устроит обоих.

На практике, налицо не только различие в подходах США и Китая к урегулированию потенциально крупных региональных конфликтов, но и их неготовность пока к выработке общего критерия оценки факторов, подрывающих глобальную стабильность и устойчивое развитие. Каждый из соперников действует в сходном ключе — стремится укреплять свои экономические и военно-стратегические позиции путем расширения сотрудничества и налаживания связей.

Конфликты интересов между США и КНР могут возникать в достаточно удаленных от них регионах, например в Африке, Латинской Америке или на Ближнем Востоке. Ситуация на Украине наглядно демонстрирует, что и Европа, при определенных условиях, не станет исключением. Однако, как правило, наиболее остро они ощущаются там, где страны соприкасаются постоянно, т. е. не только экономически и геополитически, но и территориально. Таким «перекрестьем» на земном шаре является АТР.

В то же время события последних месяцев указывают, что в отношениях США и КНР заметно усилилась роль российского фактора. И в этом смысле трехсторонний баланс, влияние которого в последние годы становилось все менее заметным, начал восстанавливать свое былое значение. Зоной переплетения особых интересов сторон по-прежнему остается Северо-Восточная Азия, где противоречия в силу географического положения трех стран проявляются практически впрямую.

Китайско-американские отношения «нового типа»...

127

Недавние события в СВА свидетельствовали, что в процессе взаимодействия между группами «акторов» и отдельными странами элементы соперничества между ними усиливались, и противоречия продолжали нарастать. В регионе происходило как бы «наслоение конфликтов», усугублявшееся внутриполитическими процессами и эксцессами в ряде стран (прежде всего, в КНДР) на фоне военного усиления Китая.

В отсутствие общей системы коллективной безопасности нагнетание вызовов региональной безопасности происходило в СВА быстрее, чем могли функционировать немногочисленные механизмы, призванные удерживать противоречия в рамках контроля. Механизмы, еще недавно считавшиеся основными средствами поддержания региональной безопасности, оказались малоэффективными.

После провозглашения американской администрацией концепции «возвращения в Азию» центром противоречий в ней, как и в СВА, стали взаимоотношения КНР и США, и возможность скоординированного влияния двух стран на урегулирование конфликтных ситуаций существенно уменьшилась.

На пути укрепления традиционных союзов и поиска новых партнеров в СВА Штаты реально могли рассчитывать в основном на прежние связи, кроме, пожалуй, Монголии, которая, однако, пока не вышла полностью из сферы китайских, да и российских интересов.

Китай в СВА традиционно надеется на поддержку России, не сбрасывая при этом со счетов и фактор КНДР. В АТР американо-китайское соперничество вылилось в инициацию создания под эгидой каждой из сторон крупных региональных экономических группировок — Транстихоокеанского партнерства с участием США, но, по возможности, без Китая, и Регионального всеобъемлющего экономического партнерства, исключающего американское членство.

Реализация этих планов не столько приведет к расширению торгово-экономического взаимодействия, наращиванию инвестиционных, технологических и иных обменов, сколько увеличит число разграничительных линий в АТР, что, безусловно, негативно отразится и на ситуации в СВА.

128

Международные отношения КНР

Сохранение конфликтного потенциала в Восточной и Северо-Восточной Азии объективно требует активизации там роли и деятельности России, которая могла бы выступать отчасти в качестве «гасителя» существующих в регионе негативных тенденций. Углубление двусторонних отношений с каждой страной СВА и АТР по максимально возможному числу направлений взаимодействия — первейшая задача России в регионе. В том числе и потому, что именно по такому пути идут и все ее партнеры, включая Китай, и соперники во главе с США.

Итоги официальных визитов в Россию в марте 2013 г. председателя КНР, в октябре того же года в Китай председателя правительства РФ и двусторонние переговоры Си Цзиньпина и В. Путина в Шанхае в мае 2014 г. служат подтверждением того, что Китай и Россия оценивают свои двусторонние отношения как действенный рычаг повышения совокупной государственной мощи и международной конкурентоспособности обеих стран.

Однако до последнего времени партнерские отношения РФ и КНР были парадоксальны в том плане, что при исключительно хороших доверительных связях на уровне политического руководства их экономическая составляющая по объемам и насыщенности намного отставала от политической, не говоря уже о том, что катастрофически уступала китайско-американской. В частности, китайский экспорт в США превышал экспорт в Россию не только в абсолютных цифрах (в 9 раз), но и в относительных с учетом разницы американского и российского ВВП. Накопленные инвестиции России в Китае в размере 2,6 млрд долл. были крайне малы для инвестиционного сотрудничества экономик такого масштаба. При импорте из России нефти на уровне 6 %, а газа — 4 % от всех поставок соответствующих видов топлива в Китай последний в долгосрочном плане был более заинтересован не столько в российском топливно-энергетическом сырье, сколько в других видах ресурсов: минеральных полезных ископаемых, земле, пресной воде, древесине, рыбных ресурсах и т. п.

Подписание в ходе визита В. Путина в КНР газового контракта и целого ряда других межгосударственных и коммерческих соглашений нацелено на преодоление существующего раз-

Китайско-американские отношения «нового типа»...

129

рыва. Сбалансирование политических и экономических отношений между РФ и КНР — если его удастся достигнуть — станет важным шагом не только как дань, с точки зрения Китая, конфуцианской традиции гармонизации целого, но как существенная опора для политической основы российско-китайского всеобъемлющего стратегического партнерства, ценимого обеими сторонами. Это особенно актуально, поскольку в самом стратегическом партнерстве сегодня сохраняются и пока, к сожалению, увеличиваются труднопреодолимые разрывы.

Так, хотя стратегически Россия для Китая — не только безопасный тыл, но и сторонница в процессе формирования на международной арене нового мирового и регионального порядка, в КНР, тем не менее, в последнее время стали как будто забывать о многополярности. Более того, Китай на деле солидаризировался с Америкой в вопросе о предоставлении большей ответственности и особых возможностей странам, которые приобретают статус мировых держав.

Он занял двойственную позицию по вопросу Крыма точно так же, как в свое время лавировал по проблемам Абхазии и Южной Осетии. Аргументация типа «морально мы с вами, если вам это важно, но формально не хотим ни с кем портить отношения» не вполне соответствует принципам и духу «стратегического партнерства». Боязнь в данном случае «сыграть на руку» собственным сепаратистам неоправданна хотя бы по причине различий в характере процессов, протекающих в национальных районах КНР и в Крыму.

В свою очередь, мы стремимся дистанцироваться от китайско-японского конфликта вокруг островов в Восточно-Китайском море. Со своей стороны, Китай, рассчитывая на нашу помощь в этом вопросе, тем не менее не готов, к примеру, четко заявить о поддержке нашей позиции в территориальном споре с той же Японией. Известно, что на многих китайских географических картах четыре острова южнокурильской гряды по традиции окрашены в японские цвета.

Не следует обольщаться и на предмет «родства душ, идеологической, ментальной и прочей близости», а тем более формирования некоего альянса двух стран. Это не отвечает интересам

130

Международные отношения КНР

Китая и не нужно России: КНР, прежде всего, не будет действовать вопреки курсу на самостоятельность и углубление отношений с США, а у России, в случае гипотетического союза с Китаем, непременно возникнут сложности при укреплении связей с другими азиатскими странами и усилении влияния в СВА и АТР, где у Китая сегодня достаточно недоброжелателей.

Вместе с тем совместная российско-китайская демонстрация военной и военно-морской мощи выглядит порою резким диссонансом обоюдным заявлениям сторон о категорической неприемлемости создания двусторонних альянсов. Цель подобных акций в таком случае не очень ясна и может усиливать ненужное раздражение мирового сообщества в отношении обеих стран. При этом сама идея союза отнюдь не является ни актуальной, ни целесообразной. Китайские эксперты, например, считают, что она годится лишь на случай войны.

К сожалению, обеим сторонам до сих пор не удается запустить на полную мощность и максимально эффективно механизмы ШОС. Деятельность этой международной организации пока не вполне отвечает целям, ради которых она создавалась.

И, наконец, нельзя игнорировать возникшее в последнее время подозрительное отношение Китая к Евразийскому союзу, как и отношение России к китайским концепциям и проектам «шелковых путей». Фактически речь в них идет о задачах активного продвижения интересов КНР в Казахстане и бывших среднеазиатских республиках СССР, для чего поднимаются на щит определенные идеологические тезисы «общности судеб, конфуцианских ценностей» и т. п. Эти усилия могут привести к ощутимому региональному соперничеству между Россией и Китаем не только в экономике, но и в общественно-культурной сфере, где пока преобладает российское влияние.

В то же время интересам России, безусловно, отвечает последовательная линия на дальнейшее развитие всесторонних связей с КНР в рамках формулы всеобъемлющего стратегического партнерства и взаимодействия, на всемерный «уход» от антикитайских проявлений при стремлении, несмотря ни на что, к нормальному диалогу с США. Это особенно важно не только в силу его «самоценности», но и как «страховка» от не-

Китайско-американские отношения «нового типа»...

131

приятной и потенциально не исключенной полностью перспективы оказаться на обочине каких-либо китайско-американских проектов за счет интересов РФ.

Не афишируемые, но объективно существующие у КНР и РФ встречные интересы, связанные с оказанием взаимной поддержки в противодействии гегемонистским импульсам американской политики, являются стимулом укрепления российско-китайских отношений. Следует, например, четче обозначить заинтересованность во взаимной поддержке в вопросе глобальной ПРО. К этому подводит и отказ Запада от сотрудничества с Россией в данной области, и последние события вокруг Украины, свидетельствующие, что аналогичная модель конструирования кризиса может впоследствии использоваться в отношении Китая.

Несмотря на вызовы и нерешенные проблемы в российско-китайских отношениях, как то: неполный уровень взаимодоверия, элементы региональных расхождений и конкуренции, низкий уровень взаимных инвестиций, пробуксовка программы приграничного сотрудничества, не оптимальная для РФ структура торговли, — очевидно, что положительная составляющая отношений несравненно больше. Именно возможность расширения связей с самой динамично развивающейся экономикой мира — один из потенциальных шансов для развития РФ.

Отношения США с Россией, которая в перспективе могла бы действовать в унисон с Америкой по решению ряда проблем СВА, были омрачены и испорчены цепью событий и кризисов 2013—2014 гг., последним из которых стал украинский. Обострение отношений по поводу Украины и Крыма с большой долей вероятности негативно отразится на российско-американском взаимодействии как в АТР, так и на глобальном уровне.

В связи с кризисом на Украине, вызванным не только внутренними противоречиями, но и борьбой внешних сил, а также возвращением Крыма России, геополитическая ситуация в мире претерпела существенные изменения:

1) по мнению многих экспертов, эти события обозначили реальный конец однополярности. Ошибка Обамы состояла, главным образом, в том, что он скинул Россию со счетов как

132

Международные отношения КНР

глобальную державу и стал рассматривать ее в качестве региональной;

2) исключение РФ из «Большой восьмерки» обозначило размежевание антироссийских и пророссийских или нейтральных сил, которых, как показало голосование в ООН по «крымскому вопросу», не так уж мало;

3) возведение России в ранг «главного врага» несколько смягчает напряженность в отношении Запада к Китаю, фактически занявшему излюбленную позицию лавирования;

4) все это может способствовать дальнейшей стабилизации китайско-американских отношений;

5) может произойти укрепление позиций КНР как «амортизатора» между про- и антироссийским глобальными сегментами;

6) и, наконец, наше положение в СВА и АТР будет существенно зависеть от того, сможем ли мы реально опереться на «китайское плечо» в случае более серьезных, чем сейчас, западных санкций.

Суммируя все сказанное, не следует исключать ситуацию, при которой РФ, КНР и США окажутся на пути к воссозданию новой геополитической трехсторонней конфигурации, роль основного «разводящего» в которой на этот раз будет исполнять Китай.

При этом следует учитывать позицию США в отношении России, которые уже давно не рассматривают ее как значимый фактор военно-стратегической безопасности ни в СВА, ни в АТР в целом. Она не упоминалась ни в одном из последних американских доктринальных документов по Азии, включая программную статью X. Клинтон о военно-политической переориентации США на АТР.

В то же время не стоит забывать об интересе Америки к сибирским и дальневосточным просторам нашей страны, озвученном предшественницами X. Клинтон — М. Олбрайт и К. Райс.

Непосредственный интерес США к России в азиатском контексте в последнее время также прослеживался через призму «китайского фактора» и сводился к оценке возможности ее использования либо в качестве союзника Америки в борьбе с угрозой усиления КНР (что при нынешних обстоятельствах совсем нереально), либо угрозы для США как сторонницы КНР.

Китайско-американские отношения «нового типа»...

133

В последнее десятилетие, с резким ростом комплексной мощи Китая, США стали воспринимать Россию лишь как партнера по взаимодействию в ограниченных сферах (стратегические вооружения, борьба с терроризмом, ядерное нераспространение). И хотя они были готовы на более широкое сотрудничество с ней, его целесообразность оценивалась ими прагматически. В то же время геополитически Америка старалась окружить Россию, усиливая свое присутствие в зонах коренных российских интересов (Центральная Азия, Дальний Восток, СНГ). В случае Украины американцы, по выражению В. Путина, «перешли красную линию».

Все изложенное дает основание для следующих выводов:

1. На сегодняшний день в развитии геополитической ситуации и взаимоотношениях России, Китая и США возобладало сочетание разнонаправленных позитивных и негативных тенденций. К первым относятся смягчение отношений между США и Китаем, наполнение российско-китайских связей реальным экономическим содержанием. Ко вторым — резкое обострение российско-американских отношений, которое в условиях действия принципов глобализма не может не сказаться негативно на взаимодействии двух стран по всем направлениям.

2. В Северо-Восточной Азии, которая из-за отсутствия постоянного механизма безопасности и неурегулированности ряда локальных проблем взрывоопасна сама по себе, в результате ухудшения отношений между ведущими державами — гарантами ее равновесия и стабильности — не исключено возникновение реальных предпосылок к развязыванию конфликтов на почве территориальных притязаний и проблем суверенитета.

3. В то же время отсутствие сегодня в этом регионе фундаментальных или непримиримых противоречий между КНР и США, а также конфронтационных разногласий между США и Россией и их совместная заинтересованность в мирном решении главных региональных проблем внушают определенный оптимизм в отношении сохранения консенсусных подходов к преодолению существующих в нем вызовов.

4. Сохранение Россией статуса главного паритетного оппонента США в военно-стратегической сфере делает возможным ее

134

Международные отношения КНР

участие как одной из ведущих сил в решении ключевых проблем обеспечения безопасности в АТР, денуклеаризации в СВА, создания соответствующих механизмов для урегулирования споров относительно территорий и акваторий в Восточно-Китайском море.

5. В связи со смягчением отношений между США и КНР, которые еще в первой половине прошлого года обострялись до крайности, а сегодня, по выражению премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна, в ходе взаимодействия развиваются стабильно, сохраняется надежда на улучшение регионального климата в СВА и АТР в целом.

6. Учитывая новое качество китайско-американского взаимодействия, необходим российско-китайской диалог по роли и месту США в мире в целом и в отдельных важнейших для России регионах (АТР, СВА, ЦА, Ближний Восток и т. д.).

7. Существует необходимость вовлечения Китая в диалог по ядерной безопасности.

8. И, наконец, исходя из перманентной необходимости преодоления острых региональных и глобальных разногласий в духе конструктивного диалога и поиска консенсусных подходов к решению важных проблем политического и военного характера, настала пора подумать о создании постоянно действующего консультативного формата трех стран — КНР, США и России — паллиатива «восьмерки», позволяющего крепить согласование и взаимодействие и препятствующего превращению «большой тройки» в треугольник с острыми углами.

Примечания

1 URL: http://russian.china.org.cn. 18.02.2012. № 496672.

2 Лузянин С. Американо-китайский саммит в Калифорнии. Отношения нового типа? URL: http://www.mgimo.ru/news/experts/document239156.phtml.

3 URL: http://www.inofomm.ru/inostrannaya_pressa/kitaj_novyj_vzglyad_n a_otnosheniya_s_ssha/