CC BY
0
ДЕМИДОВ К Б.* КИТАЙСКИЙ «БОЛЬШОЙ СКАЧОК» КАК ЛОЗУНГ И РЕАЛЬНОСТЬ. Рец. на кн.: DIKOTTER F. Mao's Great Famine. The history of China's Most devastating catastrophe, 1958-1962. -London : Bloomsbury, 2019. - 420 p.
Аннотация. В основу новой книги Ф. Дикёттера положены ранее не публиковавшиеся документы о политике «Большого скачка», стоившей жизни десяткам миллионов китайцев, преимущественно крестьян. Псевдорациональные решения, принятые Мао и его приближенными, были в значительной мере обусловлены особенностями его психологии и мировоззрения. Среди результатов данного политического курса - разрушение существующей инфраструктуры в целях разнообразных мега-проектов, так и оставшихся на бумаге.
Ключевые слова: Китай; СССР; США: «Большой скачок»; Мао Цзэдун; голод.
DEMIDOV K.B. "The Great Leap" in China as Slogan and Reality. Book Review. Dikotter F. Mao's Great Famine. The History of China's Most Devastating Catastrophe, 1958-1962. London: Bloomsbury, 2019. 420 p.
Abstract. New documents found by Professor F. Dikotter make his new book a unique and appalling story of human capacity to commit grave errors basеd on pseudo-rational thinking. Four years' famine (1958-1962) in China brought about by "strategic' decisions stemming from Mao Zedong and his allies caused some45 million deaths. Party officials knew very well that they were starving the people but did nothing to alleviate the tragedy. Local communist cadres
*
Демидов Константин Борисович - ведущий редактор Отдела Азии и Африки Института научной информации по общественным наукам РАН.
166
were responsible for grotesque collectivization projects largely doomed to remain on paper while destroying the existing infrastructure.
Keywords: China; USSR; USA; "The Great Leap"; Mao Zedong; famine.
Для цитирования: Демидов К.Б. Китайский «Большой скачок» как лозунг и реальность // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 9: Востоковедение и африканистика. -2024. - № 2. - С. 166-172. - Рец. на кн.: Dikotter F. Mao's Great Famine. The History of China's Most Devastating Catastrophe, 1958-1962. - London : Bloomsbury, 2019. - 420 p. - DOI: 10.31249/rva/2024.02.11
Историк Фрэнк Дикёттер из Гонконгского университета известен своими исследованиями по социальной истории Китая1. В своей очередной книге он, основываясь на новейших изысканиях в китайских архивах, восстанавливает картину последовавшего за «Большим скачком» голода - одной из самых ужасных катастроф в китайской истории. Получившееся полотно носит скорее социальный и психологический характер.
Автор показывает, что концепция о необходимости «Большого скачка» сформировалась у Мао Цзэдуна вне зависимости от реальности. И - все последовавшие за этим действия (передвижки в партийном руководстве с целью нейтрализации возможного сопротивления) были призваны не столько прояснить данный лозунг, сколько навязать уже созревшее в голове Мао решение.
Автор сосредоточивает внимание на переплетении различных мотивов - по преимуществу, психологического характера, -сопутствовавших принятию решения о «Большом скачке». Так, ошеломительные для Мао успехи СССР (запуск спутника в октябре 1957 г.) сопровождались обещанием Хрущёва передать Китаю атомную бомбу к 1959 г. В ответ Мао провозгласил, что через 15 лет Китай догонит Великобританию. Во время визита в СССР в ноябре 1957 г. Мао всячески демонстрировал самостоятельность -так, обращаясь к советским партийным деятелям, он не пожелал
1 Dikotter F. The Discourse of Race in Modern China. - Hong Kong : Hong Kong University Press, 1992. - 251 p.; Dikotter F. The Age of Openness: China Before Mao. - Berkeley, Ca. : University of California Press, 2008. - 140 p.; Dikotter F. The Tragedy of Liberation: A History of the Chinese Revolution 1945-1957. - London : Bloomsbury, 2013. - 400 p.
167
подняться на трибуну, а произнес речь со своего места в зале, а речь была указанием учителя ученикам. Критика курса руководства КПСС подспудно выражалась в публичном недовольстве оказанным ему приемом. А обоснованием «опасений, которые внушал Мао консерватизм правого толка» стали события в Венгрии [7, р. 12].
Накопившееся напряжение в высших эшелонах власти Мао решил снять: 1) при помощи децентрализации: наделение большими полномочиями местных руководителей должно было к тому же сделать их более сговорчивыми к «Большому скачку»; 2) посредством побуждения к активности «более революционных» низов - данная политика была призвана отвлечь внимание последних от вызывавших растущее недовольство бедности и нищеты; отвлечение осуществлялось, в том числе, и путем «ритуального унижения вышестоящих» [7, р. 21]. Начало «Большого скачка» было ознаменовано мощной пропагандистской кампанией: ежедневными митингами, повсеместным размещением уличных громкоговорителей, вдалбливавших лозунги «Большого скачка» [7, р. 292].
На деле «Большой скачок» обернулся колоссальным ограблением масс: «Воспользовавшись коллективизацией как удобным прикрытием, партийные функционеры ... не пожалели сил, чтобы отобрать у простого народа всё, что только возможно» [7, р. 208]. Одним из наиболее ярких примеров может служить уезд Сянфань (Хунань), по которому прокатились шесть последовательных кампаний коллективизации («Шесть ветров»): в 1957-1958 гг. были изъяты наличные денежные средства (под предлогом создания фонда коллективизации); летом 1958 г. были созданы колхозы. После этого были обобществлены металлические орудия труда (страну захлестнула истерия, связанная с производством чугуна кустарным способом); в марте 1959 г. были заморожены частные банковские счета; осенью того же года было приказано сдать все орудия труда ввиду намечавшихся ирригационных проектов. Финальным аккордом явилось изъятие свиней и строительных материалов под предлогом построения гигантской свинофермы.
Выдвижение лозунга «Возведем хижины - к вечеру, постройки городского типа - через три дня, коммунизм - через сто дней» привело к разрушению уже имевшейся инфраструктуры. Так, в Гуйшани снесли уже имевшиеся производственные мощно-
168
сти, чтобы построить небоскребы. В результате возникло скопление лачуг. В Мачене дома были разобраны на кирпичи для предполагавшихся общественных столовых, которые так и остались на бумаге [7, p. 53].
Мегаломания была одним из характерных признаков эпохи Мао. В Хао к 1959 г. было построено 3200 алкогольных заводов, однако они в силу разных причин так и не заработали в полную силу, и огромные запасы зерна были потеряны [7, p. 318]. В Фуяне было начато грандиозное ирригационное строительство, обернувшееся гибелью 2,4 млн человек (из 8 млн на 1958 г.) [7, p. 318].
Дальше всех пошел Ли Цзинцуань, глава провинции Сычу-ань1, который потребовал коллективизировать абсолютно всё -вплоть до экскрементов2. В 1958 г. была даже предпринята попытка организовать городские «колхозы» - однако она вскоре провалилась в силу элементарных отличий города от села, где было что обобществлять (скот и т.д., который вскоре, как правило, оказывался съеденным). Следует отметить, что в духе коммунистического практицизма питание получали преимущественно взрослые, трудоспособные члены общины, тогда как старики, инвалиды и дети становились изгоями [7, p. 248]. В результате подобной политики от детей часто пытались избавиться - их продавали или морили голодом [7, p. 206], бывало и поедали, когда массовый голод в 1961 г. достиг апогея, было выявлено распространение каннибализма и поедания трупов [7, p. 323].
В Угане (Хунань) фабричных работниц заставляли работать обнаженными; тех, кто отказывался, связывали и лишали месячного заработка. В зимнее время подобная практика привела к росту заболеваемости; письма с жалобами, адресованные Мао, повлекли за собой расследование, однако комиссия партконтроля оправдала организаторов стремлением «разделаться с феодальными пережитками». Между тем проведение подобных «нагих парадов» порой заканчивалось самоубийством участниц [7, p. 259-260].
В результате «Большого скачка» население Китая сократилось на 45 млн; было снесено около 40% жилищ (в том числе и как
1 Сычуань - самая многонаселенная тогда провинция Китая - была житницей страны, и она же больше всего пострадала от голода. - Прим. ред.
2
В китаискои деревне при неразвитости молочного животноводства традиционно использовались как важнейшее органическое удобрение. - Прим. ред.
169
наказание за неповиновение властям) и вырублено около 50% деревьев [7, р. 333].
Одним из неожиданных последствий «Большого скачка» следует признать «подпольное» формирование новой (коммерческой) парадигмы развития страны в виде «черного рынка» - а значит, и элиты нового типа Автор приводит показательные примеры того, как китайские университеты были вынуждены создавать «команды» преподавателей и студентов, которые занимались подпольной коммерцией ради самообеспечения в условиях тотального дефицита [7, р. 207].
Примечательно, что книга Дикёттера, получив в целом высокую оценку научного сообщества, вызвала критику в том, что касается ее концептуальной базы. Дело в том, что в ней ставится проблема иного «таксиса» китайской цивилизации. Рискнем предположить, что кажущаяся абсурдность действий властей объясняется нормативностью мировосприятия, когда наблюдается склонность придавать чрезмерную значимость застывшим, кристаллизовавшимся формулам - все приводится в соответствие наличествующему стандарту, «ответу в конце учебника». Таким образом, если некие априори правильные решения и шаги уже определены, остается только проработать детали. При коммунистическом режиме времен Мао это оборачивалось «лозунговой психологией»: в массах лозунги никак не сопоставлялись с реальностью.
О том, насколько определяющим может быть данное свойство мировосприятия, говорит, например, лозунг «чжэн фэн» (упорядочение стиля работы). Если во времена «построения коммунизма» в политической стилистике преобладало упрощенчество, то теперь на место последнего пришла подчеркнутая «буржуазность», причем во главу угла ставится единообразие, а не, скажем, рациональность и удобство.
«Гуаньси» - налаживание персональных контактов - также может рассматриваться как пример, уместный в данном контексте: китайские бизнесмены могут пожертвовать деловыми интересами, если контрагент не предпринял шаги, чтобы «сломать лед» [9, р. 166] - подобно тому как в империи Цин западных посланников высылали за отказ встать на колени перед императором. Таким образом, «идиома» поведенческого / политического дискурса -
170
также своего рода лозунг - оказывается главенствующей, и ради нее можно пожертвовать выгодой.
Такая особенность политического поведения в Китае выявлена в книге Дикёттера. С одной стороны, «правильные» лозунги, с другой - реальность, приносимая им в жертву. Отсюда стремительность массовой политической мобилизации [1; 10].
Китайский политический менталитет и в настоящее время не утратил данной особенности. Лозунги (например, о том, каких успехов Китай должен добиться к 2050 г. - хотя мировая политическая и экономическая конъюнктура в высшей степени непредсказуема) продолжают играть выдающуюся роль в пропаганде КПК.
Критика, затрагивающая застывшие формулы, воспринимается в Китае крайне болезненно. Так, один из ведущих преподавателей престижного китайского Университета Цинхуа Сю Чжан-жунь в 2018 г. выступил с неожиданно резким заявлением относительно сложившейся в Китае ситуации - согласно его представлениям, гражданское общество в Поднебесной уже несколько десятилетий не развивается [8, p. 280]. С точки зрения европейского менталитета такие действия вполне в порядке вещей; в Китае они производят сенсацию (в политическом универсуме, по крайней мере).
В заключение отметим, что предлагаемое мировому сообществу Китаем видение «международного сообщества с общей судьбой» [8, p. 281] - при всей «очевидной» (кажущейся) правильности вполне способно оказаться химерой, если учесть, что в реальности в мировой политике доминируют (часто плохо обоснованные) национальные интересы и культурные различия.
Список литературы
1. Макинтайр Б. Агент Соня. - Москва : АСТ, 2022. - 464 с.
2. История всемирной литературы. Т. 1-9. - Москва : Наука, 1984.
3. Becker J. Hungry Ghosts. Mao' Secret Famine. - London : Holt Paperbacks, 1998. -348 p.
4. Boltz W. The Structure and Interpretation of "Chuang tzü": Two Notes on "Hsiao yao yu" // Bulletin of the School of Oriental and African Studies. - 1980. -Vol. 43 (3). - P. 532-543.
5. Chang J., Halliday J. Mao. The Unknown Story. - London : Bloomsbury, 2005. -814 p.
171
6. Der Ruf der Phonixflote. Klassische chinesische Prosa. - Berlin : Rutten & Loenig, 1988. - 960 S.
7. Dikötter F. Mao's Great Famine. The History of China's Most Devastating Catastrophe, 1958-1962. - London : Bloomsbury, 2019. - 420 p.
8. Frankopan P. The New Silk Ways. - London : Bloomsbury, 2019. - 356 p.
9. Meyer E. The Culture Map. Decoding How People Think, Lead and Get Things Done Across Cultures. - New York : Public Affairs, 2015. - 277 p.
10. Monglin J. Tides from the West. A Chinese Autobiography. - New Haven : Yale University Press, 1945. - 270 p.
11. Short Ph. Mao: the Man Who Made China. - London : I.B. Tauris & Co, 2017. -768 p.
12. Zong-qi C. Sound Over Ideograph // Journal of Chinese Literature and Culture. -2015. - Vol. 2(2). - P. 545-572.
172
