CC BY
517
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
КИТАЙСКАЯ СТРАТЕГИЯ ЯПОНИИ
А.А. Киреева
Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД России. Россия, 119454, Москва, пр. Вернадского, 76.
В статье рассматривается трансформация современной стратегии Японии по отношению к КНР. Китай и Япония являются самыми мощными экономическими, политическими и военными державами в Восточной Азии и составляют два главных центра силы, вокруг которых формируется региональная подсистема международных отношений. Усиление Китая представляет собой самый значительный вызов для всей внешней политики Японии, но вместе с тем предполагает и огромные возможности для развития страны. И от того, какова будет стратегия Японии по отношению к Китаю, зависят будущие позиции не только самих Японии и Китая, но и стабильность в Восточной Азии. Стратегия Японии по отношению к КНР после Второй мировой войны до 2010-2011 гг. может быть охарактеризована как преобладание вовлечения с элементами сдерживания: политика Японии в целом способствовала реализации главной внешнеполитической цели КНР - восстановлению статуса великой державы, который Китай утратил в ходе опиумных войн середины XIX в. В 2000-х гг. произошла переоценка и активизация внешней политики Японии. Существуют две противоположные оценки стратегии Японии по отношению к Китаю в 2000-х гг.: одна группа исследователей полагает, что произошел сдвиг в сторону балансирования, а другая считает, что такого изменения не наблюдалось и можно говорить лишь о стратегии «перестраховывания», позволяющей защищаться от рисков с помощью коалиций с другими странами. В начале 2010-хгг. под влиянием усиливающегося восприятия действий Китая в Восточно-Китайском море как угрозы безопасности стратегия Японии по отношению к КНР демонстрирует все больше признаков перехода к балансированию и сдерживанию. Однако вероятность перехода к стратегии «двойного перестраховывания» велика, так как Китай рассматривается, прежде всего, как ключевой экономический партнер, без которого невозможно процветание Японии.
Ключевые слова: китайско-японские отношения, стратегия Японии по отношению к Китаю, усиление Китая, внешняя политика Японии, Восточная Азия.
После распада биполярной системы и становления Китая в качестве самостоятельного экономического и политического центра силы в Восточной Азии здесь изменилась региональная силовая конфигурация, в том числе благодаря тесным экономическим контактам КНР с США и другими государствами региона (прежде всего, со странами АСЕАН). В этом макрорегионе произошло оформление двух основных центров силы, каждый из которых имеет свои собственные векторы развития в сфере политики и безопасности: китайский и японский с ориентацией на США. Китай и Япония, без сомнения, главные акторы в регионе Восточной Азии, представляющие два основных полюса, вокруг которых формируется региональная подсистема международных отношений [6, с.59].
Китай и Япония (благодаря японо-американскому союзу безопасности) являются самыми мощными экономическими, политическими и военными державами в Восточной Азии, причем обе страны связаны, хотя и разными по сути, но высокими по степени интенсивности, отношениями с единственной сверхдержавой - США, что приводит к формированию стратегического треугольника КНР - Япония - США. Именно от состояния китайско-японских отношений стран зависит развитие Восточно-Азиатского регионализма [20, с.232].
Усиление или возвышение Китая представляет собой комплексный феномен увеличения в первую очередь экономической, а затем политической и военной мощи страны. Этому способствовала хорошо продуманная внешнеполитическая и внешнеэкономическая стратегия руководства страны, что вылилось в начавшееся в 1990-х гг. и окончательно оформившееся в 2000-х гг. усиление роли КНР в мировой политике и мировой экономике. Экономический рост, демографические показатели, военная мощь и геополитические позиции делают Китай ключевым актором в Восточной Азии, а по отдельным показателям - и самым главным [13, с.3-4;12]. Этот факт представляет собой вызов для Японии в политической, экономической сферах и сфере безопасности, который является наиболее важным и значимым для всей внешней политики страны в начале XXI в., но вместе с тем предлагает огромные возможности для экономического развития страны.
Сможет ли Япония использовать возможности сотрудничества с Китаем для собственного развития? Насколько эффективным окажется ответ Японии на вызов, который ставит усиление Китая? Как будет эволюционировать внешняя политика Китая? Какие тенденции будут преобладать в китайско-японских отношениях? Какие сценарии их развития будут реализованы, начиная от мирного сосуществования и заканчивая конфронтацией и военным конфликтом? От ответов на эти вопросы зависят будущие позиции в регионе не только самих Японии и Китая [11, с.837], но и стабильность в Восточной Азии и будущие процессы региональной интеграции. По мнению
японского профессора Ёсихидэ Соэя, усиление Китая представляет собой главный фактор, который будет влиять на изменение мирового порядка в будущем. Поэтому долгосрочной задачей для Японии и других стран Восточной Азии, которые будут вынуждены сосуществовать с КНР, является политика вовлечения Китая в многосторонние институты, направленная на совместное построение свободного и открытого мирового порядка [4].
Стратегия Японии по отношению к Китаю: вовлечение или балансирование?
Стратегия Японии по отношению к КНР после Второй мировой войны до 2010-2011 гг. может быть охарактеризована как преобладание вовлечения с элементами сдерживания [11, с.837-838], результатом которой стала политика, в целом содействующая усилению позиций Китая, выражающаяся в уважении коренных национальных интересов КНР и способствующая успешной реализации ее внешнеполитической стратегии - восстановлению статуса великой державы, который Китай утратил в ходе опиумных войн середины XIX в. [12, с.218]. Послевоенная политика Японии по отношению к Китаю базировалась на предпосылке, что КНР является слишком важным долгосрочным партнером в экономике, политике и даже области безопасности, чтобы его можно было игнорировать. Как следствие, во внешней политике Японии возобладал прагматический настрой, нашедший свое выражение в политике вовлечения (engagement). «Красный или белый, Китай остается нашим ближайшим соседом. Я верю, что география и экономические законы в итоге преодолеют идеологические различия и искусственные торговые барьеры» - эта фраза премьер-министра Японии С. Ёсида в 1951 г. определила отношение к КНР на долгие годы вперед [11, с.839].
Данный курс начиная с 1978 г. выражался в содействии политике реформ и открытости в КНР, включая:
- активный рост торгово-экономического сотрудничества, японских инвестиций и помощь по линии Официальной помощи развития;
- содействие мирному вхождению Китая в международные отношения и региональные структуры Восточной Азии;
- уважительное отношение к территориальной целостности Китая (за исключением неоднозначной позиции Японии по вопросу Тайваня), его национальному суверенитету и легитимности режима КПК [11, с.837; 12, с.220-242].
Начиная с политики реформ и открытости 1978 г., Китай позиционирует себя как мирно развивающаяся страна, которая не ставит целью достижение гегемонии в регионе. В то же время КНР активно модернизирует свои вооруженные силы, делая акцент на их исключительно оборонном характере, а военный бюджет увеличивается на более чем 10% в год, а в 2000-х гг. его рост составил около 14,2% [19, с.240]. С 1989 по 2012 г. расходы КНР на оборону возросли на 750% - с 18 млрд долл. до 157 млрд долл., согласно расчетам
81РШ [14]. В связи с этим у Японии и США возникают опасения по поводу реальных мотивов, стоящих за укреплением оборонного потенциала КНР [19, с.240]. Хотя концепция «китайской угрозы» стала обсуждаться в экспертных кругах и в СМИ начиная с 1990-х гг., официальные оценки в течение длительного времени были значительно мягче и явно избегали употребления самого термина «угроза». В официальных документах Японии середины первого десятилетия XXI в. присутствовало упоминание о наращивании расходов на оборону и модернизации НОАК как вопросов, требующих пристального внимания, а также необходимости повышения прозрачности военного бюджета, что, по мнению специалистов, означает восприятие Китая как потенциальной угрозы [3, с.112-117]. При этом необходимо отметить, что Китай в течение длительного времени не воспринимался как реальная военная угроза по отношению к Японии, так же, как, например, всегда воспринималась КНДР [9, с.297-314].
В 2000-х гг. произошла переоценка и активизация внешней политики Японии, целью которой стало приведение политического веса и военной мощи в соответствие с экономическим влиянием страны, для того чтобы увеличить роль Японии в регионе и мире [16, с.2]. Усиление Китая стало главной причиной, породившей данные изменения и дискуссию о том, может ли Япония стать «нормальной державой», и если да, то каким образом [13, с.153]. Это отразилось:
- в дебатах по поводу изменения или отмены 9-й статьи конституции Японии, в соответствии с которой она отказывается от войны как суверенного права нации, от угрозы или применения силы как средства разрешения международных споров;
- в создании министерства обороны вместо управления национальной обороны в 2007 г.; всесторонней модернизации сил самообороны;
- в укреплении японского участия в японо-американском военно-политическом альянсе, связанного с принятием таких документов, как «Совместная декларация по безопасности 1996 г.», «Руководящие принципы безопасности 1997 г.», «Общие стратегические цели 2005 г.»;
- в развертывании начиная с 2003 г. совместно с США системы ПРО ТВД; отправке Японией войск за рубеж в Индийский океан и Ирак [9, с.297-298].
В целом стоит отметить, что, хотя Китай и Япония не позиционировали друг друга как непосредственную угрозу своей безопасности, модернизация и усиление военных потенциалов двух стран явно шли с оглядкой друг на друга, а в двусторонних отношениях существовала обеспокоенность относительно намерений другой стороны [5, с.28-29].
Многие исследователи (например, Р. Сэмью-элс, К. Пайл, Дж. Миршаймер, К. Хьюз, М. Грин, Р. Росс и др.) считают, что в 2000-х гг. в японской политике произошел сдвиг в сторону балансирования, в соответствии с идеями реализма, неиз-
менно сопровождающего появление и усиление великих держав. Ибо в таком случае в рамках концепции баланса сил страны имеют тенденцию предпринимать ответные шаги, чтобы не допустить чрезмерного усиления региональной державы. В соответствии с определением представителя школы неоклассического реализма Р. Швеллера, балансирование (balancing) понимается как противодействие более сильной или угрожающей стороне в ходе конфликта, внутренняя составляющая которого направлена на мобилизацию национальных ресурсов, а внешняя - на использование альянсов с третьими странами.
Сдерживание (containment) определяется как стратегия, направленная на сохранение баланса сил для того, чтобы воспрепятствовать возвышению региональной державы [12, с.221]. В случае Японии многие исследователи полагают, что внутреннее балансирование заключалось в ее превращении в «нормальную страну», а внешнее - в усилении военно-политического союза с США. Например, декан Института современных международных отношений Университета Цинхуа Янь Сюэтун оценивал ухудшение китайско-японских отношений в 2001-2006 гг. как результат ужесточения внешней политики Японии по отношению к Китаю, ставшего ответом на вызов, которым для Японии предстает усиление Китая [12, с.216-217]. Решение Японии о создании системы ПРО ТВД совместно с США объяснялось многими китайскими аналитиками как ее участие в совместной с американской стороной политике сдерживания по отношению к КНР [3, с.117-118].
Альтернативные точки зрения представлены американским профессором Дэвидом Кэнгом и шведскими исследователями Бьорном Джерде-ном и Линусом Хагстромом. По оценке Д. Кэнга, уникальность усиления роли Китая в Восточной Азии в 2000-х гг. состоит в том, что оно носило мирный характер и не вызывало потребности в сдерживании или балансировании со стороны региональных держав. Причины этой тенденции заключаются в прагматических интересах стран региона: в усилении экономического сотрудничества с КНР и получении выгод от роста китайской экономики. При этом именно Япония всегда наиболее настороженно относилась к усилению Китая среди всех стран Восточно-Азиатского региона. Но она не была вовлечена в военное сдерживание Китая, что позволяет говорить о стратегии «пере-страховывания» (hedging), предполагающей курс на развитие сотрудничества, но с наличием достаточно серьезных опасений, которые и заставляют страну «перестраховываться» от потенциальной угрозы с помощью военных альянсов.
Хотя в российских исследованиях данная стратегия зачастую переводится как стратегия «отгораживания», представляется, что термин «перестраховывание» более четко отражает смысл данной стратегии, так как она позволяет стране «размазывать» риски взаимодействия с внушающим опасения партнером с помощью коалиций с другими странами [13, с.50-54]. По
мнению шведских ученых, отношение Японии к «мирному развитию» КНР на фоне ее военной модернизации не было однозначным. Однако не существует оснований полагать, что Япония была вовлечена в политику сдерживания или балансирования Китая, так как в данном случае она бы увеличивала расходы на оборону [12, с.236]. Этот аргумент подтверждает незначительное увеличение расходов на оборону с 1988 до 2012 гг. с 46 млрд долл. до 59 млрд долл.[14].
2010-е гг.: от вовлечения к балансированию и сдерживанию
В начале 2010-х гг. японская стратегия по отношению к Китаю начинает трансформироваться, демонстрируя превалирование балансирования и сдерживания. Как показал американский профессор Р. Сэмьюэлс, внешнеполитическая стратегия Японии, как и у любого другого государства, является продуктом внутренних дебатов, результатом которых стал консенсус относительно такой стратегии, которая не является слишком жесткой или слишком мягкой, слишком азиатской или прозападной[18, с.9]. По его оценке, в Японии существует четыре видения стратегии по отношению к КНР и США:
1) автономная стратегия, предполагающая развитие собственного военного и технологического потенциала Японии при отсутствии необходимости «перестраховываться» от влияния Китая;
2) стратегия, направленная на экономическое сотрудничество с усиливающимся Китаем и фокус на развитие Восточно-Азиатского регионализма в ущерб отношениям с США;
3) военное балансирование против Китая с помощью укрепления военно-политического альянса с США;
4) «двойное перестраховывание» означает, что в экономике Япония защищается от НАФТА и ЕС с помощью экономических отношений с Китаем, а в сфере политики и безопасности - от Китая с помощью союзнических отношений с США.
Во время холодной войны наиболее сильными были позиции сторонников «двойного пере-страховывания», а в 2000-х гг. возобладали лидеры, поддерживающие «военное балансирование» против Китая. Пришедшая к власти в Японии в 2009 г. Демократическая партия сначала приняла стратегию, направленную на экономическое сотрудничество с Китаем, «перестраховываясь» от влияния США, но к концу ее недолгого правления произошел «откат» обратно. После возвращения к власти в результате победы на выборах в декабре 2012 г. Либерально-демократической партии кабинет премьер-министра Синдзо Абэ больше склоняется к стратегии «военного балансирования». К проведению прагматической политики его подталкивают сторонники стратегии «двойного перестраховывания» и стратегии экономического сотрудничества с Китаем [17].
Эта трансформация произошла под влиянием обострения в 2010 и 2012 гг. конфликта вокруг спорных островов Сэнкаку/Дяоюйдао в Восточ-
но-Китайском море, в который вовлечены контролирующая эти территории Япония, а также КНР и Тайвань, оспаривающие японский суверенитет над островами. Произошли следующие изменения стратегии Японии по отношению к КНР:
- во-первых, действия Китая в Восточно-Китайском море все чаще начинают восприниматься в Японии как угроза безопасности. Это приводит к возникновению дилеммы безопасности в отношениях Китая и Японии, при которой действия одной стороны воспринимаются как угроза позициям другой [5, с.24]. Хотя на официальном уровне термин «угроза со стороны Китая» не используется, дискурс в сфере безопасности демонстрирует более жесткие формулировки. В 2010 г. были опубликованы «Основные направления программы национальной обороны», в которых наряду с КНДР в качестве стран, чьи действия вызывают нестабильность в области безопасности в Восточной Азии, был отмечен и Китай. Военная модернизация КНР, увеличивающая возможность проецировать мощь страны на значительном расстоянии, а также усиление китайского присутствия в окружающих водах были названы «предметом озабоченности для мирового сообщества и в регионе» [15].
В «Белой книге Японии по обороне 2012 г.» помимо озабоченности недостаточной прозрачностью процесса военной модернизации КНР и заявления о том, что это «может привести к отсутствию доверия и понимания со стороны других стран», отмечается возросшая китайская активность в водах вблизи Японии, что «вызывает озабоченность в регионе и международном сообществе» [7]. В «Белую книгу Японии по обороне 2013 г.», опубликованную в июле 2013 г., были включены прямые указания на то, что:
а) китайские корабли и самолеты совершали вторжения в японское территориальное пространство и «совершали опасные действия, которые могли привести к чрезвычайным ситуациям»; упоминается случай с наведением китайскими кораблями боевого радара на японский корабль и вертолет в январе 2013 г.;
б) одной из целей действий КНР является снижение эффективного японского контроля над островами, на которые она претендует, а также усиление ее позиций путем разведки и использования силы в районах около спорных островов;
в) Китай должен по вопросу об островах принять международные нормы и действовать в соответствии с ними [8];
- во-вторых, Япония начинает проводить политику балансирования в отношении Китая. Внутреннее измерение этой политики выражается в наращивании военного потенциала на китайском направлении. В «Основных направлениях программы национально обороны» было принято решение пересмотреть военную стратегию Японии и перейти от «базовых сил самообороны», призванных защищать свою территорию, к новым «динамичным силам самообороны», способным выполнять больший спектр задач в окружающих
Японию районах. Кроме того, «Среднесрочная программа развития обороны на 2011-2015 гг.» предполагает передислокацию сил самообороны Японии для защиты юго-западной части страны, расположенной наиболее близко к Восточно-Китайскому морю [15].
Кабинет С. Абэ временно приостановил исполнение «Основных направлений программы национальной обороны» и «Среднесрочной программы развития обороны на 2011-2015 гг.» для анализа их целесообразности и принял решение увеличить военный бюджет на 2013 г. на 40 млрд иен (около 40,9 млн долл.) до общего объема 4734 трлн иен (около 48,13 млрд долл.). Главной причиной увеличения военного бюджета наряду с северокорейской угрозой называется необходимость укреплять оборону в связи с возросшей китайской активностью в Восточно-Китайском море [8]. В промежуточном докладе по пересмотру «Основных направлений программы национальной обороны», выпущенном 26 июля 2013 г., содержится упоминание об увеличении активности Китая в Восточно-Китайском море. А в качестве приоритетов дальнейшего укрепления военного потенциала Японии названо усиление разведывательных возможностей, увеличение мобильности войск и отработка проведения десантных операций для отражения атаки на «отдаленных островах» [15].
Внешнее балансирование Япония пытается проводить с помощью усиления взаимодействия в рамках военно-политического альянса с США, заручившись поддержкой своего союзника в территориальном споре с КНР. Именно военно-политический альянс с США рассматривается как основное средство противодействия угрозам безопасности Японии, таким, как реализация ракетно-ядерной программы КНДР, форсированное строительство и модернизация Народно-освободительной армии Китая (НОАК), активизация деятельности китайских ВМС в прилегающей к Японии акватории [2, с.30]. В 2011 г. состоялись беспрецедентные по своему масштабу японо-американские военные учения «Томодати» («Друзья»).
В июне 2013 г. на небольшом острове у калифорнийского побережья США прошли американо-японские военно-морские учения «Нападение на рассвете» (Dawn Blitz), во время которых американские и японские войска отбивали атаку противника, явно эмулируя ситуацию в случае нападения китайских войск на острова Сэнкаку/ Дяоюйдао. В июле 2013 г. в Японии было принято решение о создании Совета национальной безопасности по примеру США с целью укрепить совместный союз. Но если взаимодействие союзников в рамках японо-американского альянса восстановилось после провала переговоров о переносе американской базы Футенма и даже усилилось, принимая во внимание договоренность об обмене разведывательной информацией, то с получением поддержки США в конфликте вокруг островов Сэнкаку/Дяоюйдао все не так однозначно.
Двойственность позиции США в этом вопросе заключается в том, что, с одной стороны, американские представители неоднократно подчеркивали обязательства защищать территории, находящиеся под административным контролем Японии, в соответствии с V статьей Договора безопасности, но, с другой стороны, они заняли нейтральную позицию по поводу суверенитета над спорными островами. Военное противостояние США и Китая не отвечает интересам американской стороны, и политика Японии, направленная на усиление конфронтации с КНР, способна нанести ущерб их позициям в регионе. Поэтому в Японии существуют опасения, что ради стабильных отношений с Китаем США могут пренебречь интересами Японии и неясно, будут ли они ее поддерживать в случае реального военного конфликта вокруг спорных островов [1];
- в-третьих, многие исследователи отмечают, что политика Японии в Восточной Азии становится все больше направленной на сдерживание Китая. Премьер-министр Японии С. Абэ выдвинул идею создания «бриллианта безопасности» (security diamond) в составе Австралии, Индии, Японии и США - демократических стран, уважающих верховенство закона и права человека, «для защиты морского пространства от Индийского до западного побережья Тихого океана», особенно выделяя приверженность Японии «универсальным ценностям» [10, с.13]. Акцентируя внимание на увеличении китайской активности в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях как угрозы региональной безопасности, Япония ищет поддержку у стран Юго-Восточной Азии. По мнению многих экспертов, она пытается создать собственную «антикитайскую сеть» вместе со странами, имеющими конфликты в отношениях с Китаем или опасающихся его усиления.
На это были направлены визиты С. Абэ во Вьетнам, Таиланд и Индонезию в январе и в Малайзию, Сингапур и Филиппины в июле 2013 г., а также визиты высокопоставленных представителей сил самообороны в девять стран Азии, в том числе во Вьетнам, Филиппины, Таиланд, Индию, Пакистан и Австралию [1]. В то же время эта политика может указывать не на сдерживание, а на стратегию «перестраховывания» с помощью партнерств со странами региона, основанных на общем понимании ценностей, что особенно заметно на примере концепции «бриллианта безопасности». С. Абэ пытался реализовать похожую стратегию во время своего предыдущего срока в качестве премьер-министра Японии в 2006-2007 гг. с помощью концепции «Дуга свободы и процветания», выдвинутой министром иностранных дел Таро Асо [10, с.12-14].
Заключение
В настоящее время стратегия Японии по отношению к Китаю претерпевает трансформацию от преобладания вовлечения к преобладанию
балансирования. Если до начала 2010-х гг. поли- Для кабинета премьер-министра Японии
тика Японии в целом способствовала усилению С. Абэ исключительно важной задачей является Китая, то под влиянием все более частой иденти- выведение Японии из затяжной экономической фикации действий Китая в Восточно-Китайском рецессии. В этой связи Китай рассматривает-море как угрозы безопасности Япония начинает ся прежде всего как ключевой экономический проводить политику сдерживания по отноше- партнер, без которого невозможно процветание нию к Китаю, стремясь ограничить его влия- Японии [10, с.14]. В будущем велика вероятность ние в Восточной Азии. Наилучший прием это трансформации стратегии «военного баланси-стремление Японии получает в Филиппинах и рования» в стратегию «двойного перестрахо-Вьетнаме, - странах, которые имеют территори- вывания», которая позволяет получать плоды альный спор с Китаем в Южно-Китайском море. от экономического сотрудничества с Китаем Реакция других стран Юго-Восточной Азии и без явного позиционирования его как угрозы Индии, вопреки ожиданиям Японии, оказалась безопасности и ухудшения двусторонних от-гораздо более сдержанная [1]. ношений.
Список литературы
1. Кистанов В.О. Антикитайская сеть Японии // Независимая газета. 10.07.2013 http://www.ng.ru/ ideas/2013-07-10/5_anti_china.html (дата обращения: 13.08.2013).
2. Семин А.В. Зигзаги японо-американского альянса // Азия и Африка сегодня. 2011. № 6
3. Семин А.В. Японо-китайские отношения: состояние, проблемы и тенденции (конец XX -начало XXI века) / Ин-т Дальнего Востока РАН. М., 2008.
4. Соэя Ё. Синсэйкэнно кадай (3). Тюгокуно тайтото хигасиадзия гайко (Задачи нового кабинета (3). Возвышение Китая и Восточноазиатская дипломатия) // NHK. 23.01.2013. - Режим доступа: http://www. nhk.or.jp/kaisetsu-blog/400/144918.html (дата обращения: 20.08.2013).
5. Bush R.C. The Perils of Proximity: China-Japan Security Relations. - Washington D.C.: Brookings Institution Press, 2010.
6. Buzan B., Weaver O. Regions and Powers: The Structure of International Security. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003.
7. Defense of Japan (Annual White Paper) 2012. URL: http://www.mod.go.jp/e/publ/w_paper/2012.html (дата обращения: 10.08.2013).
8. Defense of Japan (Annual White Paper) 2013. URL: http://www.mod.go.jp/e/publ/w_paper/2013.html (дата обращения: 10.08.2013).
9. Hanstrom L., Turesson C. Among threats and a"perfect excuse": understanding change in Japanese foreign security policy // The Korean Journal of Defense Analysis. September 2009. Vol. 21. No. 3.
10. Hemmings J., Kuroki M. Shinzo Abe: Foreign Policy 2.0 // Harvard Asia Quarterly. 2013. Vol. 15. No. 1.
11. Hughes W.C. Japan's Response to China's rise: regional engagement, global containment, dangers of collision // International Affairs. 2009. Vol. 85. No. 4.
12. Jerden B., Hangstrom L. Rethinking Japan's China Policy: Japan as an Accommodator in the Rise of China, 1978-2011 // Journal of East Asian Studies. 2012. No. 12.
13. Kang D. China rising: peace, power and order in East Asia. - New York: Columbia University Press, 2007.
14. Kang D. Paper Tiger: Why isn't the rest of Asia afraid of China? // Foreign Policy. April 25, 2013. URL: http://www. foreignpolicy.com/articles/2013/04/25/paper_tiger_china_military_buildup (дата обращения: 14.07.2013).
15. National Defense Program Guidelines. URL: http://www.mod.go.Jp/e/d_act/d_policy/national.html (дата обращения: 10.08.2013).
16. Pyle K.B. Japan Rising: The Resurgence of Japan Power and Purpose. - New York: Public Affairs, 2007.
17. Samuels R. Evolution of Japan's Grand Strategy // East Asia Forum. 04.06.2013. - URL: http://www. eastasiaforum.org/2013/06/04/evolution-of-japans-grand-strategy/ (дата обращения: 20.08.2013).
18. Samuels R.J. Securing Japan. Tokyo's Grand Strategy and the Future of East Asia. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2007.
19. Smith J.P China-Japan Relations and the Future Geopolitics of East Asia // Asian Affairs. 2009. Vol. 35.Issue 4.
Об авторе
Киреева Анна Андреевна - преподаватель кафедры востоковедения МГИМО(У) МИД России.
E-mail: [email protected]
Статья подготовлена в рамках гранта РГНФ 12-03-00538а.
JAPANS'S CHINA STRATEGY
A.A. Kireeva
Moscow State Institute of International Relations (University), 76, Prospect Vernadskogo, Moscow, 119454, Russia.
Abstract: The article deals with the transformation of Japan's strategy vis-a-vis China. China and Japan are the most powerful states in East Asia in economic, political and military dimensions. They constitute two poles which shape the regional subsystem of international relations. China's rise presents a considerable challenge for Japan's foreign policy alongside with immense opportunity for the state's development, with Japan's and China's positions, as well stability in East Asia resting upon Japan's strategy towards China. Japan's China strategy in the aftermath of World War II prior to 2010-2011 can be characterized as engagement with elements of containment. Japan has to a significant degree accommodated China's rise by facilitating the successful implementation of its grand strategy, seen as the restoration of a great power status that China lost in the 19th century opium wars. The beginning of the 21st century saw a reassessment of Japan's foreign policy and adopting a proactive stance. There is a divergence of opinion as to Japan's strategy towards China in 2000s: while a number of scholars believe that there was a shift to balancing, others conclude that no such trend existed and "hedging" would be a more accurate definition, as it enables a state to protect from risks with regional coalitions. The early 2010s have seen Japan's China strategy increasingly transforming into balancing and containment influenced by Japan's growing perception of China's maritime activities in the East China Sea as a threat to its security. However, there is growing possibility of adopting a "dual hedging" strategy, as China is first of all regarded as the key economic partner for Japan's successful development.
Key words: China-Japan relations, Japan’s China strategy, China’s rise, Japan’s foreign policy, East Asia.
References
1. Kistanov V.O. Antikitaiskaia set' laponii [Japan's anti-Chinese coalition]. Nezavisimaia gazeta. 10.07.2013. Available at: http://www.ng.ru/ideas/2013-07-10/5_anti_china.html (accessed 13 August 2013)
2. Semin A.V. Zigzagi iapono-amerikanskogo al'iansa [Fluctuations of Japan-American alliance]. Aziia i Afrika segodnia - Asia and Africa Today, 2011, № 6
3. Semin A.V. lapono-kitaiskie otnosheniia: sostoianie, problemy i tendentsii (konets XX - nachalo XXI veka) [Japan-China Relations: Current state, Problems and Trends (late 20th - early 21st century] / In-t Dal'nego Vostoka RAN. - Moscow, 2008.
4. Soeya Y. Shinseikennokadai (3). Chyugokuno taitoto higashiajia gaiko (New cabinet's objectives (3). China's rise and East Asian diplomacy). NHK. 23.01.2013. Available at: http://www.nhk.or.jp/kaisetsu-blog/400/144918. html (accessed 20 August)
5. Bush R.C. The Perils of Proximity: China-Japan Security Relations. - Washington D.C.: Brookings Institution Press, 2010.
6. Buzan B., Weaver O. Regions and Powers: The Structure of International Security. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003.
7. Defense of Japan (Annual White Paper) 2012. Available at: http://www.mod.go.jp/e/publ/w_paper/2012. html (accessed 10 August)
8. Defense of Japan (Annual White Paper) 2013. Available at: http://www.mod.go.jp/e/publ/w_paper/2013. html (accessed 10 August 2013)
9. Hanstrom L., Turesson C. Among threats and a"perfect excuse": understanding change in Japanese foreign security policy // The Korean Journal of Defense Analysis, September 2009, Vol. 21, No. 3.
10. Hemmings J., Kuroki M. Shinzo Abe: Foreign Policy 2.0 // Harvard Asia Quarterly, 2013, Vol. 15, No. 1.
11. Hughes W.C. Japan's Response to China's rise: regional engagement, global containment, dangers of collision // International Affairs, 2009, Vol. 85, No. 4.
12. Jerden B., Hangstrom L. Rethinking Japan's China Policy: Japan as an Accommodator in the Rise of China, 1978-2011 // Journal of East Asian Studies, 2012, No. 12.
13. Kang D. China rising: peace, power and order in East Asia. - New York: Columbia University Press, 2007.
14. Kang D. Paper Tiger: Why isn't the rest of Asia afraid of China? // Foreign Policy. April 25, 2013. Available at: http://www.foreignpolicy.com/articles/2013/04/25/paper_tiger_china_military_buildup (accessed 14 August 2013)
15. National Defense Program Guidelines. Available at: http://www.mod.go.jp/e/d_act/d_policy/national.html (accessed 10 August 2013)
16. Pyle K.B. Japan Rising: The Resurgence of Japan Power and Purpose. - New York: Public Affairs, 2007
17. Samuels R. Evolution of Japan's Grand Strategy. East Asia Forum. 04.0б.2013. Available at: http://www. eastasiaforum.org/2013/06/04/evolution-of-japans-grand-strategy/ (accessed 20 August 2013)
18. Samuels R.J. Securing Japan. Tokyo's Grand Strategy and the Future of East Asia. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2007.
19. Smith J.P. China-Japan Relations and the Future Geopolitics of East Asia // Asian Affairs, 2009, Vol. 35, Issue 4.
About the author
Kireeva A. Andreevna - Lecturer at Department of Asian and African Studies, MGIMO-University.
Email: [email protected]
