CC BY
162
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2011. № 4
П.А. Цыганков
КИТАЙ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ СОВРЕМЕННОЙ
РОССИИ: РЕАЛИЗМ ПАРТНЕРСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Россия и Китай имеют много общего, что создает серьезную основу для их плодотворного сотрудничества. В то же время между двумя странами есть, безусловно, и существенные различия, свои «болевые точки», их отношения не лишены противоречий. В этой связи в российском академическом и экспертном сообществе ведется широкая дискуссия, высказываются разные, в том числе полярные, взгляды, касающиеся «китайского вектора» российской внешней политики. С точки зрения автора, важность доверительных партнерских отношений с Китаем не подлежит сомнению, они сохранятся в числе основных приоритетов российской внешней политики и в обозримом будущем. Вместе с тем неизбежным спутником этих отношений останутся элементы соперничества и противоречий.
Ключевые слова: внешняя политика, Россия, Китай, китаецентристы, си-нофобы, евро-атлантисты, алармисты, сотрудничество, партнерство, противоречия, соперничество, безопасность, реализм.
Современный этап мировой истории отмечен все более заметным кризисом западной парадигмы развития и западных «стандартов» демократии, идеологизацией ценностей плюрализма и прав человека, столкновением универсализма с партикуляризмом и наступательной «пассионарностью»1 незападных ценностей и культур. В экономическом плане наблюдается смещение мирового экономического центра в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), значение которого в контексте многовекторной внешней политики особо подчеркивается в официальных документах России2 и в котором уже на протяжении 30 лет постоянно усиливаются позиции Китая.
Впечатляющие успехи китайской экономики общеизвестны. Со времен начала реформ Дэн Сяопина 1978 г. ее ВВП вырос в десять раз. За десятилетие 2000—2010 гг. экономика Китая росла в 7 раз быстрее, чем экономика США. Количество компаний, зарегистрированных на китайских фондовых биржах, возросло с 1999 г. на 118%, и в январе 2011 г.
1 Термин Л.Н. Гумилева, означающий наличие связанной с биосферой Земли внутренней энергии, способности и устремленности к изменению окружающего мира, даже при неблагоприятности собственного положения.
2 Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом Российской Федерации Д.А. Медведевым 12 июля 2008 г. URL: http://www.mid.ru/nsosn-doc.nsf/0e9272befa34209743256c630042d1aa/d48737161a0bc944c32574870048d8f7?OpenDo-cument
их число составляло более 20003. В 2010 г. общие активы банков Китая составили 13,5 трлн долл., что на 20,4% больше по сравнению с аналогичным периодом в 2009 г.4
Россия и Китай имеют много общего, что создает серьезную основу для их плодотворного сотрудничества. Так, обе страны выступают за многополярный мир, их объединяет одинаково неприемлемое отношение к вопросам сепаратизма, связанное с их внутренними проблемами. Сходство внутренних проблем касается и неравномерного развития территорий в обеих странах (в частности, прибрежной и материковой частей, а также периферийных регионов в КНР; центральной части и Восточной Сибири, а также Дальнего Востока в РФ); значительной зависимостью экономик обеих стран от внешних рынков; незавершенностью модернизационных процессов и недостаточным уровнем «человеческого развития». КНР и РФ не приемлют идеологизации мировой политики и использования темы прав человека в интересах международно-политической борьбы. Они относятся к числу тех немногих стран, которые проводят независимую внешнюю политику. Оба государства настаивают на том, что права человека не могут трактоваться абстрактно, в отрыве от конкретных условий места и времени, конкретных традиций и культур. В вопросах безопасности их объединяет озабоченность систематическими нарушениями норм международного права со стороны Запада, приверженность принципу суверенитета и невмешательства во внутренние дела, необходимости достижения консенсуса и согласия в деле реформирования ООН и ее Совета Безопасности при сохранении организации как единственного легитимного глобального инструмента международной безопасности и площадки многосторонних переговоров, сопоставления и согласования позиций членов международного сообщества. Китай и Россия придерживаются близких взглядов по вопросам мирового развития, глобальной и региональной безопасности, борьбы с транснациональным терроризмом. Наконец, общим для них является и тот факт, что окружающий мир, прежде всего Запад, не хочет усиления как Китая, так и России5.
Сегодня российско-китайские отношения находятся в высокой стадии партнерства. Этому способствовало разрешение на основе принципов международного права пограничной проблемы, в результате чего
3 Передовые быстрорастущие отрасли Китая. URL: http://newsland.ru/news/deta-il/id/717673/cat/86/
4 http://russian.people.com.cn/31518/7186450.html
5 См. об этом, напр.: Бобо Ло. «Постоянная перезагрузка» Китая. URL: http://na-rod.ru/disk/27308350000/Бобо%20Ло_перезагрузка%20Китая.pdf.html; Качинс Э. Новые направления российской внешней политики: «ветер с востока одолевает ветер с запада»? URL: http://www.inosmi.ru/inrussia/20051215/224327.html; США обдирают весь мир. URL: http://russian.people.com.cn/95181/7173273.html
самая протяженная в мире межгосударственная граница превратилась из линии разделения в линию сотрудничества, а для России и в стратегический плацдарм для интеграции в экономическое пространство АТР. Кроме того, правовую основу партнерства составляют Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, подписанный в 2001 г., и созданная (во многом по инициативе КНР) в том же году Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) для совместной борьбы с терроризмом и экономического сотрудничества, членами которой наряду с Китаем и Россией стали четыре центральноазиатские республики.
Успешно развивается экономическое сотрудничество. В 2010 г. общий объем торговли между двумя странами превысил 55 млрд долл., что на 43% больше по сравнению с 2009 г. Китай стал крупнейшим торговым партнером России6. Недавно РФ и КНР приняли решение отказаться от доллара США и использовать в двусторонней торговле собственные валюты — рубль и юань7. С 1992 по 2000 г. КНР закупал у России оружие в среднем на 1 млрд долл. в год. После 2000 г. закупки удвоились, превышая 2 млрд долл. в год. В мае 2008 г., во время визита в Пекин Президента Дмитрия Медведева, было подписано соглашение о строительстве завода по производству газовых урановых центрифуг и подписан 10-летний контракт на поставки ядерного топлива для построенных российскими специалистами двух ядерных блоков Тянваньской АЭС. Россия изъявляет желание участвовать в амбициозной программе КНР по строительству 20 энергоблоков АЭС в течение 20 лет8. В 2010 г. глава КНР Ху Цзиньтао и Президент РФ Медведев подписали контракт на 20 лет на поставку Россией Китаю 300 млн тонн нефти общей ценой в 100 млрд долл. Кроме того, в России существует Программа развития Дальнего Востока и Восточной Сибири 2007 г., а в КНР — Программа развития Северо-Востока Китая. В феврале 2009 г. Президентом Медведевым подписана Программа сотрудничества на 2009—2018 гг. между регионами Дальнего Востока, Восточной Сибири и Северо-Востока КНР. В том же году соответствующие российские и китайские министерства согласовали свои действия по координации этих проектов9.
Интенсификация двусторонних экономических отношений позитивным образом сказывается на развитии приграничных с КНР российских регионов. В частности, это касается Амурской области, кото-
6 Деловое сотрудничество в разных сферах между Китаем и Россией активизируется. URL: http://russian.china.org.cn/news/txt/2011-06/11/content_22763142_2.htm
7 Обе страны при этом подчеркивают, что данное решение следует рассматривать не как вызов американской валюте, а, скорее, как отражение экономических отношений между Пекином и Москвой. ( Russia and China: Eurasia's Odd Couple. URL: http://www.in-boundlogistics.com/articles/global/global01H.shtml)
8 См.: Фельгенгауэр П. Китайская угроза — военно-технический аспект. URL: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1228693920
9 См.: Михеев В. Становится ли Россия сырьевым придатком Китая? URL: http://www.svo-bodanews.ru/content/transcript/1930202.html
рая имеет самую протяженную среди всех субъектов Российской Федерации границу с Китаем. Так, несмотря на мировой экономический кризис, доходы консолидированного бюджета региона в 2009 г. увеличились с 35,6 до 40,2 млрд руб., а валовой региональный продукт — с 136,7 до 149,4 млрд руб.10
Безусловно, между двумя странами есть и существенные различия, свои «болевые точки», их отношения не лишены противоречий. Так, для Москвы «болевой точкой» стала смена стратегических ролей во взаимных отношениях по сравнению с состоянием советско-китайских отношений в 1950-е гг.11В свою очередь Пекин раздражает зависимость от российских энергоресурсов; и в этой связи он не без оснований обвинял Москву в «несолидном» поведении в вопросах приватизации «Славнефти» и строительства нефтепровода в Дацин (Китай)12. Эксперты фиксируют определенный кризис в российско-китайском военно-техническом сотрудничестве13. Одной из чувствительных проблем для России в приграничных с Китаем регионах является нанесение вреда окружающей среде в результате неоднократных сбросов китайской стороной вредных отходов производства в Амур или же загрязнение вод реки в результате технологических аварий. Специалисты указывают и на то, что китайская политика управления водными ресурсами наносит ущерб соседним странам, в том числе и России. Противоречия существуют и в рамках ШОС: если Россия заинтересована в сотрудничестве по вопросам безопасности, то для Китая приоритетным является экономическое направление, что для Москвы чревато возможностью экономического доминирования Пекина. Реальной является и перспектива соперничества двух стран за контроль над Центральной Азией. Трудно отрицать и то, что наряду с географической близостью две страны разделяют история, культура и менталитет. Российские синологи отмечают сохранение в современной КНР элементов имеющего многовековые традиции китаецентристского представления о международной среде с характерными для него «системой вассалитета» и идеями об этнокультурном превосходстве китайцев (ханьцев) над окружающим «окраинным» миром14. Хотя в целом, как свидетельствуют социологические опросы, большая и, что важно, возрастающая часть населения России
10 Подробнее см.: Пономарев В. Присоединиться к азиатскому тренду. URL: http://ex-pert.ru/expert/2011/23/prisoedinitsya-k-aziatskomu-trendu/
11 См. об этом: Воскресенский А.Д. Геостратегическая «геометрия» современного мира // Китай в мировой политике. М., 2001. С. 21.
12 См.: Михеев В. Позиционирование Китая и России в глобальной и региональной экономике и политике. URL: http://www.gorby.ru/activity/conference/show_386/view_23519/
13 См.: Фельгенгауэр П. Китайская угроза — военно-технический аспект. URL: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1228693920
14 Подробнее об этом cм.: Корсун В.А. Китайский «мировой порядок»: альтернативная интерпретация исторической трансформации внешнеполитической парадигмы // Китай в мировой политике. М., 2001.
воспринимает Китай как дружественную страну, значительной остается и доля тех, кто высказывает опасения по отношению к возвышающемуся соседу15. В современном российском массовом сознании огромная разница демографического ресурса между двумя странами иногда приводит к тому, что феномен китайской иммиграции на Дальнем Востоке и в Сибири воспринимается как угроза «тихой оккупации» российской территории и «китаизации» ее населения. С другой стороны, в сознании китайцев и сегодня, несмотря на упомянутый Договор 2001 г. о границе, нередко сохраняются представления о китайской принадлежности зон Приамурья и Приморья, поэтому вышеуказанный феномен трактуется ими как «законное» возвращение на «исторические территории вечного китайского государства». При этом в сложившейся на протяжении веков китайской модели миропорядка главная угроза безопасности страны всегда связывалась с Севером, в том числе с Россией16. Наконец, различным является также самовосприятие и самопозиционирование России и Китая. Потенциал Китая, который уже сегодня относят ко второй экономике мира, объективно по большинству критериев указывает на его место в ряду великих держав. В то же время нет весомых оснований утверждать, что китайские политические элиты нацелены на великодержавность как наилучший из возможных путей для КНР. Китай не декларирует — по крайней мере пока — свое стремление определять глобальную политику. Напротив, высокопоставленные российские политики нередко заявляют о глобальных амбициях своей страны, несмотря на то что масштаб ее ресурсов позволяет ей проводить преимущественно трансрегиональную по-литику17.
В таком контексте в российском академическом и экспертном сообществе ведется широкая дискуссия, касающаяся приоритетов российской внешней политики и, в частности, ее «китайского вектора». Здесь высказываются разные, в том числе полярные, взгляды. В целом, несколько огрубляя и вполне осознавая, что предлагаемая классифи-
15 См., напр.: Дудченко Г.Б. Общественное восприятие китайского присутствия на юге Дальнего Востока России на рубеже XX и XXI вв. URL: http://www.kitairu.net/rus/ar-ticles/dudchenko/23/; Лукин А. Восприятие Китая приморцами. URL: http://dkcenter.ru/ex-press_opros/detail.php?id=20 6
16 См. об этом: Ларин В.Л. Дальний Восток России в фокусе китайской политики // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002: В 4 т. Т. III. М., 2002. С. 282; Он же. Россия и Китай на пороге третьего тысячелетия: кто же будет отстаивать наши национальные интересы? // Там же. С. 300.
17 Этот парадокс нашел свое проявление в недавних событиях международной жизни, когда спецпредставитель Президента России М. Маргелов, вернувшись из поездки в Бенгази, 11 июня 2011 г. в интервью отечественной телевизионной программе «Вести» заявил: «Россия глобальная держава с глобальными интересами». И в этом же интервью он вспомнил, что днем раньше его визита в Бенгази побывал представитель КНР, который провел переговоры с ливийской оппозицией, касающиеся китайских интересов в этой стране.
кация достаточно условна и весьма приблизительна, приверженцев этих взглядов можно разделить на несколько групп.
Одна из них представлена сторонниками всемерного сближения с Китаем. Они могут быть названы «китаецентристами», так как трактуют современное и будущее российско-китайских отношений преимущественно в позитивных тонах, а саму КНР оценивают как возвышающуюся мировую и при этом в целом дружественную России державу18. Так, например, известный ученый и политик академик Е.М. Примаков неизменно выступает за сближение с Китаем и Индией в целях создания противовеса имперским амбициям и политике глобального доминирования США. Близкие к МИДу РФ Е. Афанасьев, Г. Логвинов, директор Института Дальнего Востока М.Л. Титаренко считают, что основой высокого и взаимовыгодного уровня российско-китайских отношений является полное совпадение интересов двух стран. О совпадении интересов России и Китая в Центральной Азии говорят и известные российские синологи А.Д. Воскресенский, А.И. Салицкий, С.Г. Лузянин, В.В. Михеев. Отмечая экономические успехи Китая и его возрастающую роль в Центральной Азии, они считают, что региональные интересы двух стран в целом совпадают, и выступают за стратегическое партнерство России с КНР. Доказывая необходимость изучать и использовать китайский опыт с целью приобщиться к китайской экономической динамике, часть из них призывают положить вопросы экономического развития в основу российской внешней политики в отношении Китая. Другие (напр., М.Л. Титаренко) идут еще дальше, выступая за стратегическое сотрудничество не только в экономической области, но и в сфере безопасности19.
«Китаецентристы», как правило, не противопоставляют китайский вектор внешней политики западному и не призывают к одностороннему сближению с Китаем в ущерб Европе или США. Не отрицают они и несовпадения интересов двух стран по ряду вопросов, хотя и не акцентируют на них особого внимания. В настоящее время такая точка зрения преобладает среди представителей бизнес-сообщества, связанных с торговыми и военно-промышленными компаниями, имею-
18 В академической литературе их иногда называют «синофилами», различая среди них «идеологов» и «прагматиков» в зависимости от того, исходят ли они в своих оценках из ценностей или интересов. Подробнее о позициях «западников» и «синофилов» и их внутреннем размежевании см. : Цыганков А.П. Западники и «синофилы» во внешней политике России // Russie, NEI, Vision. 2009. 49.
19 См., напр.: Афанасьев Е., Логвинов Г. Россия и Китай: на пороге третьего тысячелетия // Международная жизнь. 1995. № 11—12; Титаренко М.Л., Михеев В.В. Стратегия соразвития России и АТР // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991— 2002. В 4 т. Т. III; Салицкий А.И. Внешнеэкономическая стратегия КНР // Китай в мировой политике. М., 2001; Лузянин С.Г. Китай, Россия и Центральная Азия: разграничение региональных интересов// Там же; Титаренко М.Л. Россия: Безопасность через сотрудничество. Восточно-азиатский вектор. М., 2003.
щими интересы на китайском рынке; законодательной власти (где ее поддерживают некоторые члены Комитета по международным делам, фракция КПРФ и лобби сырьевых компаний), а также в правительственных кругах (представители которых до недавнего времени входили в советы директоров и другие управляющие органы энергетических компаний). «Китаецентристы», таким образом, исходят преимущественно из прагматических соображений. В основе их аргументов — стремление доказать практическую выгоду от стратегического партнерства с Китаем в экономике и в области безопасности20.
Антиподом подобных взглядов выступает позиция «синофобов» — разнородной группы, к которой можно отнести некоторых представителей оппозиционных политических кругов (Б. Немцов, В. Милов, В. Новодворская), части экспертного сообщества (А. Пионтковский, О. Маслов, А. Богословский) и академической среды (Н. Розов). Практические соображения, связанные с экономическими выгодами, их интересуют намного меньше, чем так называемая желтая опасность, связанная, по их мнению, с возвышением Китая. Они предупреждают об агрессивных намерениях КНР в отношении России и, исходя из этого, обвиняют российскую внешнюю политику в национальном предательстве21. Больше всего они апеллируют к ценностным расхождениям между народами и культурами двух стран.
Более влиятельными и прагматичными являются примыкающие к «синофобам» «евро-атлантисты»(Е. Гонтмахер, С. Караганов, С. Кор-тунов, Д. Тренин, И. Юргенс), которые опираются на серьезные аналитические структуры (в частности, на Совет по внешней и оборонной политике и Институт современного развития), имеют доступ к СМИ и за которыми стоят интересы промышленников и предпринимателей (составляющих значительную часть Российского союза промышленников и предпринимателей), объединенных партнерскими связями с западными экономическими структурами. Они настаивают на том, что первостепенные проблемы модернизации, которые стоят сегодня перед Россией, могут быть решены только на пути приоритетных отношений с Западом, прежде всего с объединенной Европой. Сближения с ней требует и однозначно европейская, по их мнению, идентичность России. Принадлежность страны к европейской идентичности, с их точки зрения, должна быть зафиксирована в официальных документах РФ, что внесет наконец необходимую ясность в определение главного вектора ее внешней политики. Все это предполагает, по их мнению, не бо-
20 См., напр.: Михеев В. Позиционирование Китая и России в глобальной и региональной экономике и политике. URL: http://www.gorby.ru/activity/conference/show_386/view_23519/
21 См., напр.: Пионтковский А. Священный гоюз Кролика и Удава. URL: http://gra-ni.ru/opinion/piontkovsky/m.93444.html; Новодворская В. Союзы с ограниченными возможностями. URL: http://grani.ru/opinion/piontkovsky/m.94301.html
лее чем «избирательную вовлеченность» на китайском (и восточном в целом) направлении российской внешней политики22.
О необходимости учитывать во внешней политике России факт расхождения ее интересов с КНР как в сфере экономики, так и в области безопасности говорят и те, кого можно назвать «алармистами» (А.Д. Богатуров, Ю.М. Галенович, В.А. Корсун, В.Л. Ларин). Указывая на несопоставимость экономических и демографических ресурсов России и Китая, а также их военного потенциала, они предупреждают о рисках слишком интенсивного сближения с Китаем. В экономической сфере такая внешнеполитическая стратегия недооценивает, с их точки зрения, опасность подчиненного положения России в сотрудничестве с Китаем. В плане безопасности, считают представители этой группы, Китай являет собой источник серьезной геополитической угрозы для РФ23.
Так, например, с точки зрения А.Д. Богатурова, идея форсированной интеграции в АТР может вступить в противоречие с интересами национальной консолидации и территориальной целостности России. Включение российского Дальнего Востока в экономику АТР необходимо. Но оно может оказаться контрпродуктивным, если не будет уравновешено адекватным наращиванием связей между европейской и дальневосточной частями России24.
Поскольку геополитически Китай прежде всего соперник России, постольку мирное сотрудничество и добрососедские отношения с ним не должны переходить определенную границу, за которой они способны подорвать стабильность РФ и ее суверенитет. России необходимо проводить в отношении КНР самостоятельную и твердую политику. Однако ресурсов для такой политики у нее явно недостаточно. Это значит, что в АТР она вынуждена маневрировать, опираясь на расхождение интересов Китая и США. Утрата Москвой контроля над своей дальневосточной частью противоречит интересам США, поскольку нарушает баланс сил в регионе, что могло бы иметь для него катастрофические последствия. Поэтому США заинтересованы в позитивной вовлеченности России в регион. Россия должна использовать эту ситуацию в своей внешней политике, проводя линию на косвенное или опосредованное подключение к американской военно-стратегической системе в АТР. Тем более что такая политика способствовала бы сближению позиций со многими странами Ассоциации стран Юго-
22 См., напр.: Коршунов С. Становление национальной идентичности. Какая Россия нужна миру? М., 2009.
23 См., напр.: ЛаринВ.Л. Россия и Китай на пороге третьего тысячелетия: кто же будет отстаивать наши национальные интересы? // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991—2002: В 4 т. Т. III; Корсун В.А. Китайский «мировой порядок»: альтернативная интерпретация исторической трансформации внешнеполитической парадигмы // Китай в мировой политике.
24 См.: Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. М., 1997. Гл. 9.
Восточной Азии (АСЕАН), недовольными китайским доминированием в регионе25.
Указанная позиция была высказана почти 15 лет назад. Она и сегодня сохраняет свое значение в том, что касается не утратившей актуальности проблемы консолидации Центрального и Сибирско-Дальне-восточного регионов России, необходимости принимать во внимание неизбежность экономической конкуренции РФ и КНР и их геополитического соперничества, так же как и уравновешивания китайского вектора российской внешней политики европейским и американским. Вместе с тем нынешняя ситуация требует внесения определенных поправок в подходы к анализу внешней политики РФ на китайском направлении с учетом, в частности, позитивного опыта 10-летнего сотрудничества двух стран на основе Договора о стратегическом партнерстве двух стран и их взаимодействия в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Кроме того, изменилась международная обстановка: как уже говорилось, позиции США в мире (и соответственно в АТР) сегодня ослабли, а позиции Китая, напротив, укрепились. Укрепился и потенциал России. Ей, конечно, далеко как до США, так и до Китая, экономики и военные возможности которых значительно превосходят российские. В то же время, как показывает опыт последних лет, многие вопросы современной мировой политики не могут быть решены без участия России, которая и в дальнейшем будет вовлечена в глобальные процессы современного развития. Нынешнее международное и внутриполитическое положение России, конечно, далеко от идеального, но все же оно позволяет ей отстаивать свой суверенитет и равноправие в международной политике. В этих условиях и с учетом геополитического положения России как трансрегиональной и трансцивилизационной державы одностороннее подключение к тому или иному центру силы в АТР было бы чревато для нее угрозой потери самостоятельности и/или риском восстановить против себя другие могущественные силы. Сегодня, с точки зрения некоторых наблюдателей, США заинтересованы создать в АТР своего рода блок в сотрудничестве с Россией26. Но даже если это действительно так, РФ не может пойти на подобный блок, не вызывая обоснованных подозрений и неприязни со стороны Китая. Существует и противоположное приведенному мнение, согласно которому стратегический интерес США состоит в том, чтобы вновь столкнуть лицом к лицу Китай и Россию, опираясь на то, что в борьбе за все более дефицитные для него ресурсы, Китай будет противостоять Индии, России и Центральной Азии27.
25 Там же.
26 См.: Савин Л.А. От периферии к супердержаве // Геополитика. Информационно-аналитическое издание. М., 2011. Вып. 1. С. 12.
27 См.: Барнетт Т. Китай нуждается в глобальной роли США в сфере безопасности // Геополитика. Информационно-аналитическое издание. Вып. 1. С. 49.
Как бы то ни было, нельзя не учитывать, что для Китая Россия остается второстепенным партнером: приоритетными для него являются отношения с США, несмотря на все противоречия, которые имеются между двумя тесно связанными друг с другом не только экономически, но и стратегически крупнейшими державами мира. При этом, как подчеркивают специалисты, не следует игнорировать и опасность того, что если Америка и Китай — «два главных субъекта международных отношений» — «будут полагать, что что-то отвечает их национальным интересам, интересам той и другой стороны, то в жертву, в случае необходимости или если они сочтут это нужным, могут быть принесены интересы других наций»28.
Важность доверительных партнерских отношений с Китаем не подлежит сомнению, они сохранятся в числе основных приоритетов российской внешней политики в обозримом будущем. Вместе с тем неизбежным спутником этих отношений останутся также элементы соперничества и противоречия. Это нормально: Россия и Китай относятся к тем немногим государствам современного мира, которые в силу внутренних и внешних обстоятельств сохраняют приверженность суверенитету и национальным интересам. Иначе говоря, их взаимоотношения строятся во многом на позициях политического реализма. Разумеется, речь идет о политическом реализме XXI в., когда интересы определяются в терминах глобализации и взаимозависимости, когда многое зависит от политической воли государств согласовывать цели и интересы, уравновешивать взаимные выгоды от сотрудничества, сближать по мере возможности ценности. Тем не менее в свете сказанного выше неравномерность возможностей двух стран означает для России необходимость сохранять определенную дистанцию и по отношению к Китаю, если иметь в виду вероятность как утраты своей экономической (а вслед за ней и политической) независимости в отношениях с более сильной державой, так и — хотя и гораздо меньшей — масштабного конфликта в случае внутренней дестабилизации в Китае или в самой России.
Необходимо отметить и то, что партнерские отношения с Китаем имеют для России значение не только в плане дружественного и взаимовыгодного двустороннего сотрудничества, но и с точки зрения продвижения в АТР и приобщения к экономической динамике этого бурно развивающегося региона. Важно, чтобы такое продвижение происходило не в ущерб европейскому или в целом евро-атлантическому вектору российской внешней политики: ведь ЕС является для России крупнейшим экономическим партнером, а отношения с США имеют важнейшее значение в вопросах безопасности. В то же время нельзя не принимать во внимание позицию самих европейцев в вопросе сотрудничества с Россией. Выражая ее, видные французские геополитики, на-
28 Галенович Ю.М. Америка и Китай // Китай в мировой политике. С. 261, 266.
пример, настаивают на том, что ценностные расхождения между ЕС и Россией являются на сегодняшний день непреодолимым препятствием для подлинного сотрудничества между ними29. Поэтому, с их точки зрения, российско-европейские отношения «...в экономическом плане могут опираться только на логику рынка (конъюнктурное совпадение интересов), а в дипломатическом плане — на избирательное совпадение позиций, касающихся различных областей сотрудничества»30.
Для России это означает, что в своей внешней политике она должна сочетать «равноудаленность» с «равноприближенностью». «В связи с тем, что Россия одновременно принадлежит и Европе, и Азии, ее интересы коренным образом отличаются и будут отличаться от других региональных государств, а глобальный компонент интересов России будет близок интересам мировых держав»31. Учитывая высокие ставки в сфере внутренних проблем, явный недостаток ресурсной базы, а также стремление других держав использовать ее сильные и/или слабые стороны в собственных геополитических интересах, современная Россия в своей внешней политике вынуждена соблюдать умеренность и осторожность, сталкиваясь с необходимостью не вступать ни в какие долговременные коалиции и вместе с тем по мере возможности формировать гибкие союзы «ad hoc».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Афанасьев Е., Логвинов Г. Россия и Китай: на пороге третьего тысячелетия // Международная жизнь. 1995. № 11—12.
2. Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. М., 1997.
3. Воскресенский А.Д. Геостратегическая «геометрия» современного мира // Китай в мировой политике. М., 2001.
4. Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом Российской Федерации Д.А. Медведевым 12 июля 2008 г.
5. Ларин В.Л. Россия и Китай на пороге третьего тысячелетия: кто же будет отстаивать наши национальные интересы? // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. В 4 т. Т. III. М., 2002.
6. Салицкий А.И. Внешнеэкономическая стратегия КНР // Китай в мировой политике. М., 2001.
7. Титаренко М.Л. Россия: Безопасность через сотрудничество. Восточно-азиатский вектор. М., 2003.
8. Титаренко М.Л., Михеев В.В. Стратегия соразвития России и АТР // Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. В 4 т. Т. III. М., 2002.
29 Montgrenier J.-S. La Russie menace-t-elle l'Occident? P., 2009.
30 Montgrenier J.-S. Le «nihilisme juridique» russe et la géopolitique Russie-Occident. 2011. 23 janvier. URL: http://www.diploweb.com/Le-nihilisme-juridique-russe-et-la.html
31 Воскресенский А.Д. Геостратегическая «геометрия» современного мира // Китай в мировой политике. С. 17.
