CC BY
16УДК 327; 338; 339
Александр САЛИЦКИЙ, Нелли СЕМЕНОВА
Китай: роль энергетики
в модернизации и инфраструктурном развитии
Аннотация. Опыт Китая показывает, что инфраструктурное строительство способно не только поддержать промышленность, но и решить стратегические задачи. Три пятилетки подряд в стране вкладывались огромные средства в линии электропередач и трубопроводы, скоростные автодороги и железнодорожные магистрали, портовые сооружения и аэродромы. Теперь, когда современная инфраструктура построена, Китай переходит к новым способам хозяйствования и предлагает соседям по Евразии заманчивые проекты.
Ключевые слова: Китай, КНР, модернизация, инвестиционная модель, транспортно-энергетическое хозяйство, энергетика, инфраструктура, «Пояс и путь», Центральная Азия.
Вначале XXI в. Китай, в основном завершив рыночные реформы и вписавшись в международное разделение труда в качестве сильного экспортера промышленной продукции, приступил к гигантской программе инфраструктурного развития. Огромные средства вкладывались в скоростные автодороги и железнодорожные магистрали, линии электропередач и трубопроводы, портовые сооружения и аэродромы. Инвестиционный бум, не утихавший три пятилетки подряд, потребовал колоссального количества ресурсов. Флагманы китайского хозяйства — госкорпорации — развернули наступление на внешние рынки в поисках дополнительных минеральных ресурсов, прежде всего углеводородов. Это наступление имело и имеет долговременное значение для связей с сопредельными или географически близкими странами. Долгое время эти связи составляли своеобразный дух китайского присутствия в Евразии, формируя образ неутомимого пожирателя ресурсов, наползающего на соседей и оказывающего немалое воздействие на мировую конъюнктуру.
В середине второго десятилетия XXI в. такой образ, впрочем, уже не очень соответствует действительности: в самом Китае интеграция внутреннего рынка в основном завершена, современная инфраструктура построена. Модернизация, основанная на индустриализации, похоже, подходит к концу [Салицкий, Чжао Синь]. Развернулись в полную силу потребительская и экологическая революции, беспрецедентными тем-
Сведения об авторе: Салицкий Александр Игоревич — главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, профессор Института стран Востока, доктор экономических наук; [email protected]. Семенова Нелли Кимовна — научный сотрудник Центра энергетических и транспортных исследований Института востоковедения РАН; [email protected].
пами снижается энергоемкость производства и быта, разрушая привычные способы хозяйствования и опрокидывая многочисленные прогнозы экономики и энергетики [Salitskii]. Вдобавок наметился переход к пронаталистской политике [Population...]. Постепенно меняются и отношения с соседями, которым в рамках программ «пояса и пути» предложены новые перспективы совместного освоения Евразии.
Итоги 12-й пятилетки
Общие итоги 12-й пятилетки (201 1-2015) впечатляют уже привычными чертами: высокой экономической динамикой, крупными социальными и научно-техническими достижениями. Кроме того, прошедшие годы стали периодом утверждения у власти пятого по счету поколения руководителей государства. Его отличает решительный и амбициозный настрой, контрастирующий с относительно скромным правлением Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао.
Почивать на лаврах успехов Пекин явно не собирается. Происходящее свидетельствует, на наш взгляд, о переходе копившихся количественных изменений в новое качество [Синь Чжунго].
На внешней арене Китай явно преобразился. Внешнеэкономические вопросы стали для Пекина второстепенными (как, в известном смысле, и вопросы долгов, кредита и т. п.). Китайская пресса и научные издания запестрели сравнительно новыми словами и оборотами. В связи с обострением международной обстановки в ходу «геополитика», «геостратегия», «баланс сил». Популярны сюжеты, связанные с современными войнами и видами вооружений. Редко кому придет в голову вспомнить «самообеспечение» или «опору на собственные силы»: картины зарубежной жизни заполонили страницы и сайты. Страна явно ощущает себя активным членом международного сообщества, ей до всего есть дело. А уж упреки в адрес зарубежных правительств в протекционизме стали в многочисленных изданиях по международной проблематике дежурными.
Прекрасный городской транспорт, полный (если не избыточный) набор современных коммуникаций, значительный слой населения, познакомившегося с зарубежьем в личных деловых и туристических поездках, — все это окончательно лишило страну комплексов, которых у нее, надо сказать, было не так много и в куда более тяжелые времена.
Статистические данные продолжают регулярно опровергать старые и новые прогнозы — в том числе местных научных и партийных институтов. Куда, например, девать теперь стратегическую цель «добиться модернизации» к середине века или выйти к тому же сроку на уровень среднеразвитых стран? Модернизация практически завершена 12-й пятилеткой, страна катится по уложенным рельсам развития, пусть динамичного, но уже не содержащего в себе императивности, срочности, безальтернативности. По этой причине Китай куда более свободен, чем многие его соседи, зашоренные слепым копированием равновесных, то есть статических моделей. А они кончаются там, где есть накопление реального капитала и повышение квалификации работников. В Ки-
тае создан законодательно и построен рынок (а не провозглашен, как в некоторых странах) — с превосходным транспортно-энергетическим хозяйством, с хранилищами и заводами, мастерскими и лабораториями, прекрасно оборудованными училищами среднего специального образования и глобально работающей службой доставки товаров, по ходу прихватывающей такие активы, как «South China Morning Post», и тут же делающей их бесплатными для пользователя. Наконец, нынешний научно-технический потенциал КНР находится по меньшей мере вровень с европейским, а по эффективности НИОКР Китай — регулярный лидер мировых рейтингов. (При этом не следует полагать, что китайцы будут показывать все свои возможности.)
Завершение модернизации в Китае происходило в устойчивом режиме. В минувшей пятилетке темпы экономического роста составили примерно 8% (при среднемировом показателе 2,5%). Замедление темпов роста в конце периода признано естественным явлением, а главное внимание общества сосредоточено теперь на новых сферах. Социальная ориентация из инструмента экономического роста становится важнейшей самостоятельной целью. Механизмы заимствования передового зарубежного опыта и технологий освоены, теперь в национальном сознании доминируют внутренние факторы и вызовы. Страна утвердилась в мировой экономике и политике, ощущая себя современным государством, способным помочь другим.
Энергетика
В области добычи нефти в 201 1-2015 гг. планировалось стабилизировать восток, активизировать запад, развивать юг и разрабатывать месторождения, которые находятся за пределами суши. Их доля в производстве составляет 15%. Они сосредоточены в Южно-Китайском и (чуть меньше) Восточно-Китайском морях. Наиболее крупной и старой зоной добычи нефти на воде является Бохайский залив. В 2011 г. CNOOC (China National Offshore Oil Corporation) добывала здесь 2/3 своего внутреннего производства нефти [CNOOC...].
В 2016 г. совокупный объем производства (в том числе зарубежного) трех крупнейших нефтедобывающих компаний Китая — CNPC, «Sinopec» и CNOOC) — может сократиться на 2,2%, до 6,6 млн барр. н.э/сутки1. Снижение показателя вызвано сокращением добычи в связи с невысокими ценами на углеводороды [CNPC...].
По мнению китайских специалистов, в ближайшей перспективе Китаю не обойтись без импорта воды. Объем ее потребления в стране в 2020 г. достигнет 10,6 трлн л. и существенно превысит объемы запасов воды в стране. В этих условиях технологии до-
1 Баррель нефтяного эквивалента (англ. Barrel of oil equivalent) BOE — единица измерения энергии в нефтяной отрасли, эквивалентная среднему тепловыделению при сгорании 1 барреля (42 американских галлона или 158,9873 литра) сырой нефти. Нефтяной эквивалент представляет собой условный вид топлива — это единица, которая принята при расчетах учета какого-либо органического топлива. Это могут быть нефть и любые её производные, которые образуются в природе или путем специальных процессов при перегонке каменного угля, сланцев, торфа, газа. См., например: kniganefti.ru/word.asp?word=327
бычи, предполагающие колоссальный расход воды, к тому же с использованием химикатов и реагентов, загрязняющих грунтовые воды, вряд ли будут иметь общественную поддержку.
На сегодняшний день Китай занимает первое место в мире по мощности действующих ветровых электростанций. По оценкам Китайского института научных исследований климата (China Climate Science Research Institute), потенциал ветряной энергетики Китая составляет 3,22 млн МВт. из них 253 тыс. МВт наземных электростанций и 750 тыс. МВт офшорных1 (морского базирования). Наибольшими возможностями для развития ветроэнергетики обладает автономный район Внутренняя Монголия (АРВМ) КНР. В перспективе здесь может быть расположено около 40% ветряных мощностей Китая. На втором месте по потенциалу — Турфанская котловина Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР, далее провинции Хэбэй, Шаньдун, Ляонин, Нинся-Ху-эйский автономный район (НХАР).
Производимое в Китае оборудование для производства ветряной и солнечной энергии экспортируется в другие страны. Особенно велика доля экспорта фотоэлектрических панелей, что отчасти объясняет снижение цен на них на 60% по сравнению с 2008 г. В 2010 г. производство фотоэлектрических панелей в Китае достигло 8 млн. кВт — почти половины от мирового выпуска этих изделий. В то же время в самом Китае таких панелей было установлено лишь около 400 тыс. кВт. [Global...] Почти вся продукция отрасли была реализована на внешнем рынке. Стоит отметить, что перенос в Китай производства достаточно дорогостоящих изделий и компонентов, применяемых в области нетрадиционные и возобновляемые источники энергии (НВИЭ)2, и их соответствующее удешевление оказали серьезный стимулирующий эффект на развитие глобальной альтернативной энергетики.
В настоящее время в КНР уже 35 действующих атомных реакторов (4 из них заработали в 2016 г.), и еще 20 строятся. Намечено сооружение еще более 80 блоков. Как заявляло китайское руководство в начале 2016 г., к 2030 г. у КНР должно быть 110 атомных реакторов. Если этот план осуществится, в перспективе Китай станет мировым лидером по АЭ.
Учитывая нарастающий дисбаланс между добычей и потреблением газа, Китай завершил работу по открытию четырех главных энергетических коридоров: северо-восточного, северо-западного, юго-восточного, юго-западного.
Подпитка всей газотранспортной системы КНР ориентирована на потоки газа из ЦА и России (северо-западный коридор).
1 Офшорные ветряные электростанции строят в море, в 10—12 километрах от берега (прим.
2 К нетрадиционным и возобновляемым источникам энергии относятся: солнечная, ветровая, геотермальная, энергия морских волн, приливов и океана, энергия биомассы, древесины, древесного угля, торфа, тяглового скота, сланцев, битуминозных песчаников и гидроэнергия больших и малых водотоков.
В настоящее время имеются два варианта такой подпитки.
Первый — Центральноазиатский газопровод, он начинается на территории Туркменистана, проходит по территории Узбекистана и Казахстана и завершается в Хоргосе СУАР Китая. Протяженность газопровода — 1833 км. Как ожидается, за год по нему будет перебрасываться 40 млрд куб. м газа.
Второй вариант — российский газопровод «Алтай». Он, возможно, соединит месторождения Западной Сибири с СУАР на западе Китая. Там он вольется в китайский трубопровод Запад — Восток, по которому газ дойдет до Шанхая. Длина «Алтая» может составить 3 тыс. км. Проект предполагает использование в качестве ресурсной базы месторождения Надым-Пур-Тазовского региона. Планируется экспортировать в Китай около 30 млрд. куб. м к 2020 г. Проект в настоящее время находится на стадии разработки [Потенциал...].
Данные таможенной службы показывают, что Китай уменьшил либо оставил на прежнем уровне закупки нефти у своих крупнейших поставщиков в 2013 г., таких как Саудовская Аравия, Кувейт и Венесуэла. В то же время выросли поставки из Ирака, некоторых районов Западной Африки и других мест.
Крупнейшим поставщиком нефти в Китай до 2013 г. была Саудовская Аравия, но показатели впервые за десятилетие не выросли. До этого годовой прирост по поставкам измерялся двузначными числами (в процентах). Доля совокупного импорта из трех стран, которые были крупнейшими поставщиками до 2013 г. — Саудовской Аравии, Анголы и России, — составила 42% (в 2013 г.), снизившись на 2% к предыдущему году.
Падение было компенсировано поставками из малых и средних стран-производителей. Импорт из Ирака вырос в 2013 г. примерно на 50%, что сделало эту страну пятым по счету поставщиком нефти в Китай. Импорт из Республики Конго вырос на 32%, составив 7,1 млн т, или около 142 тыс. баррелей в день (11-е место по объемам поставок после Кувейта) [Вейн Ма].
Почему при наличии достаточно серьезных запасов углеводородов КНР вынуждена все в большей степени удовлетворять свои потребности за счет импорта? Прежде всего, темпы экономического роста китайской экономики столь высоки, что внутреннее производство углеводородов не успевает за спросом на них. Кроме того, сравнительно велики издержки производства на национальных месторождениях, и Китаю зачастую выгоднее импортировать энергоресурсы, особенно те, что добываются за рубежом китайскими компаниями. К тому же основные запасы нефти и газа в КНР сосредоточены на западе страны, на значительном удалении от прибрежных южных и юго-восточных провинций, где до самого последнего времени и был локализован экономический рост. Высоки также транспортные издержки и перегруженность внутренней транспортной инфраструктуры.
Связи Китая с ЦА
В условиях роста зависимости Китая от нефти и газа наиболее важным направлением его внешней энергетической политики стала диверсификация импорта. После арабских революций традиционные пути доставки нефти и газа с Ближнего Востока становятся все более опасными и нестабильными. В этих условиях возрастает роль сухопутных энергетических коридоров. Одно из приоритетных направлений — развитие континентальных поставок нефтегазового сырья из России и государств ЦА трубопроводным транспортом.
Политика КНР в Центральной Азии носит системный, масштабный и долгосрочный характер, преследуя как текущие коммерческие, так и стратегические цели.
Привлекательность ЦА для КНР определяют сразу несколько факторов. Во-первых, это взаимный интерес. Странам ЦА необходимы инвестиции для освоения своих нефтегазовых ресурсов и рынки сбыта, а Китай нуждается в диверсификации источников энергии. Во-вторых, сказывается наличие общих границ, что позволяет транспортировать нефтегазовые ресурсы без посредников. В-третьих, связи с ЦА содействуют программе развития Северо-Западного Китая. Это обеспечивает новые рабочие места в СУАР, что должно, по мнению Китая, способствовать стабилизации ситуации в районе. В-четвертых, достигается обеспечение мирного окружения и расширение влияния на страны ЦА, что важно с точки зрения перспективных геополитических целей Пекина [Пань Гуан].
Повторим, что Китай уверенно и неторопливо укрепляет свое влияние и мощь, широко и разнообразно использует торгово-экономические связи, предоставление кредитов на льготных условиях, поставки технологий, подготовку кадров и командирование квалифицированных рабочих. Особое место отводится инфраструктурным проектам.
Транспортные, энергетические и инвестиционные проекты реализуются Китаем преимущественно в двусторонних форматах.
Общий объем финансовых ресурсов, направленных Китаем на укрепление своих позиций в нефтегазовой отрасли Казахстана, на начало 2015 г. оценивается в 43-45 млрд долл., включая примерно 22-24 млрд долл. инвестиций, около 16 млрд долл. приобретенных активов и 5 млрд долл. кредитов. В нефтегазовую отрасль Туркменистана Китай вложил средства, суммарный объем которых оценивается в диапазоне от 13 млрд до 15 млрд долл., включая порядка 9 млрд долл. кредитов и от 4 до 6 млрд долл. инвестиций. В нефтегазовую отрасль Узбекистана — примерно в 2 млрд долл., включая до 0,3 млрд долл. кредитов и от 1,6 млрд до 1,8 млрд долл. инвестиций. В кыргызской нефтегазовой отрасли в основном инвестиции — около 390 млн долл. В таджикской — от 80 до 130 млн долл., включая от 50 до 100 млн долл. инвестиций и 30 млн долл. приобретенных активов [Салицкий, Семенова].
В случае с Казахстаном и Туркменистаном Китай ставит основной целью обеспечение стабильного и долгосрочного доступа к углеводородам. Политика Пекина по усилению
своих позиций в нефтегазовых отраслях Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана определяется не столько энергетическими и коммерческими, сколько долгосрочными экономическими и политическими интересами. Освоение китайских инвестиций любого назначения стимулирует товарооборот между КНР и государствами ЦА, а также улучшает ряд макроэкономических показателей стран региона.
Помимо нефтегазовой отрасли, китайские интересы в регионе в последние годы все больше затрагивают атомную энергетику (Казахстан), гидроэнергетику (Казахстан, Таджикистан, Узбекистан, Кыргызстан), а также угольную отрасль (Кыргызстан). Благодаря этому экономическое влияние Китая в ЦА постепенно распространяется на Таджикистан и Кыргызстан, которые не имеют промышленных запасов углеводородов, а также на Узбекистан, обладающий промышленными запасами нефти и газа, но не ориентирующий свою политику на масштабное увеличение их экспорта.
Казахстан остается приоритетом Китая в ЦА. На него приходится около 80% товарооборота между Китаем и всеми странами региона. Основной сферой китайских инвестиций здесь стала нефтегазовая.
2009 г. принес Китаю первый успех: за кредит в 10 млрд. долл. он получил один из главных активов в казахском нефтяном секторе, на который претендовала «Газпром нефть», — 49% компании «Мангистаумунайгаз» (ММГ), а также потенциальный доступ к урановым месторождениям. В экспертных кругах Казахстана есть мнение, что Китаем достигнута критическая доля собственности в ТЭК республики, но покупки активов продолжаются.
При этом Китай находится только на четвертом месте в списке стран, активно инвестирующих в экономику Казахстана. Сообщается, что в 2014 г. основными инвесторами являлись Нидерланды (29,2% от общего объема инвестиций), США (17,2%) и Швейцария (10%), а лишь затем Китай (7,8%).
В наращивании китайского экономического присутствия в ЦА создание трубопроводной инфраструктуры играет важную роль. С 2009 г. введен в строй экспортный газопровод «Туркменистан-Узбекистан-Казахстан-Китай» протяженностью более 1800 км. В настоящее время пропускная способность газопровода составляет до 24,5 млн куб. м газа в сутки (примерно 9 млрд куб. м в год). Всего по газопроводу планируется в течение 30 лет поставлять в КНР до 40 млрд куб. м природного газа ежегодно. Новый газопровод соединил с Китаем все государства ЦА, располагающие нефтегазовыми ресурсами. Квота Туркмении в газопроводе составляет 30 млрд куб. м, а Казахстан и Узбекистан, помимо статуса транзитных стран, получили дополнительный рынок сбыта. Казахстану газопровод позволит улучшить газоснабжение Жамбылской, Южно-Казахстанской и Алма-Атинской областей, до сих пор зависевших от поставок узбекского газа.
В 2006 г. был запущен в эксплуатацию трубопровод Атасу (Казахстан) — Алашанькоу (СУАР, Китай) общей протяженностью 962,2 км. Он является частью казахстанской транс-
портной системы, в которую входят каспийские порты и уже действующий нефтепровод Атырау-Самара. По проекту годовая мощность нефтепровода составляет 20 млн т.
Трубопроводная инфраструктура государств ЦА, которая в советский период шла исключительно в северном направлении, в последнее время активно разворачивается на восток. По сути, уже намечены функциональные контуры проекта «пояса» — создание своего маршрута транспортировки энергоносителей и прокладка защищенных информационных каналов. Вслед за трубопроводами, соединяющими Китай с ЦА и Ближним Востоком, устремятся автодорожная и железнодорожная инфраструктуры. Эти потоки призваны решить целый комплекс задач, в том числе:
— удовлетворение потребностей китайской экономики в сырье (нефть, газ, уран, золото, алюминий и др.);
— снижение риска морских поставок энергоресурсов из стран Ближнего Востока и Африки (около 90% импорта);
— развитие и укрепление стабильности западных регионов страны, обеспечение безопасной среды по периметру границ СУАР (проблема уйгурского и тибетского сепаратизма);
— создание условий для экономической, транспортной и энергетической интеграции стран ЦА с Китаем, превращение региона в плацдарм для выхода к ключевым мировым рынкам (Южная Азия, Ближний Восток, СНГ, Европа).
Надо отметить, что льготное финансирование и инвестиции КНР проходят в ЦА чаще всего по линии взаимодействия и через финансовые структуры ШОС. Налаживая двусторонние связи с партнерами по организации и привязывая страны ЦА транспортно-энергетическими проектами, КНР, по сути, выстраивает структуру коллективного формата в рамках ШОС.
Транспорт в решении проблем энергетической отрасли
Развитию и финансированию транспортного сообщения в Китае уделяется особое значение. Развитая инфраструктура — залог стабильного экономического роста по всей стране и его энергоснабжения. Сейчас Китай осуществляет последовательное обновление транспортной сети: проводит реконструкцию портов, строит крупные мосты, запускает скоростные поезда, создает сеть высокогорных железных дорог.
Железнодорожное сообщение в Китае — одно из самых развитых в мире. Путевая инфраструктура имеет высокое качество. На ее строительство и совершенствование ушло много лет и денег. Китай имеет связь с транспортными системами России, Монголии, Казахстана, Вьетнама, Северной Кореи. Протяженность дорог на сегодняшний день составляет более 110 тыс. км.
Население на территории КНР распределено неравномерно, и наибольшая плотность железных дорог наблюдается на юго-западе и востоке страны. Дальнейшее развитие железных дорог поможет несколько снизить спрос на автомобильное топливо. Электрификация и замена двигателя внутреннего сгорания электромотором способны
стать одним из магистральных направлений развития городского транспорта. Число городов с метрополитеном за последние десять лет увеличилось в КНР с двух до девяти, еще в 22 начато строительство «подземки».
В годы 11-й пятилетки (2006-2010) сверхвысокими темпами росли инвестиции в железнодорожный транспорт (что имело не меньшее воздействие на ТЭК страны, чем автомобилизация, на которой обыкновенно концентрируется внимание аналитиков). Ежегодный прирост инвестиций в отрасль составил 46% (против 21,8% в целом по инфраструктуре), суммарные вложения превысили 2,2 трлн юаней. Чуть менее динамичными, но весьма впечатляющими были темпы роста капиталовложений в городской общественный транспорт, составившие более 37% в год (объем инвестиций — 750 млрд юаней). Замедление темпов роста в этих отраслях будет иметь серьезные последствия для китайской экономики и мирового рынка.
Шестнадцать основных железнодорожных коридоров (восемь вертикалей с севера на юг и столько же горизонталей с востока на запад) соединили 81 крупный город. В течение 13-й пятилетки (2016-2020) Китай планирует инвестировать еще более 2,8 трлн. юаней (422 млрд долл. США) в строительство железных дорог протяженностью не менее 23 тыс. км. В железных дорогах Китай видит не только транспортную, но и политическую функцию — они служат объединению многонационального государства. Массированная государственная поддержка высокоскоростного движения позволит железным дорогам и далее удерживать паритет с прочими перевозчиками.
Заслуживает внимания комплексное развитие железнодорожного транспорта — в увязке с автомагистралями, речными перевозками и авиасообщением. Этому в немалой степени способствует Министерство транспорта Китая, объединившее планы развития транспортных сообщений применительно ко всем видам транспорта. Коммерческая функция железных дорог осуществляется отдельной корпорацией.
Одновременно продолжается строительство общенациональной сети скоростных автодорог — наиболее оптимальных с точки зрения скоростного режима, экологии и экономии горючего. К концу 2014 г. общая длина дорог в Китае составила 4,46 млн. км, из них 112 тыс. км — скоростные (больше, чем в любой другой стране). Уже сегодня эта сеть соединяет все административные центры регионов, а также города с численностью населения свыше 500 тыс. чел. (их в Китае около 100). В ходе 12-й пятилетки построено 108 тыс. км скоростных дорог, построено и восстановлено более 1 млн. км обычных дорог. В это вложено 200 млрд долл. К 2020 г. доступ к скоростным магистралям получат все города с численностью населения 200 тыс. человек, а также крупнейшие туристические центры.
* * *
Как показал опыт Китая, инфраструктурное строительство способно не только поддержать промышленность в трудные времена, но и решать стратегические задачи — в том числе интеграции внутреннего рынка большой страны. Более того, возможно
развертывание крупных инвестиционных программ буквально в считанные месяцы. Колоссальные масштабы китайской экономики (и сдвигов в ней) заставляют задуматься о форсированных (и координируемых с китайской стороной) методах и программах модернизации инфраструктуры восточных регионов нашей страны. А эффект от улавливания будущего спроса в китайском хозяйстве, как представляется, может превзойти самые смелые ожидания.
Литература:
Вейн Ма, Шпигель Б. Китай расширяет список поставщиков нефти // Wall Street Journal. — URL: vedomosti.ru/finance/news/21754611/kitaj-rasshiryaet-spisok-postavschikov-
nefti#ixzz32hzAZTw2 (дата обращения: 10.02.2017) Пань Гуан Энергетическая политика Китая и обеспечение энергетической безопасности в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. 2007. №6. С. 102. Потенциал и перспектива сотрудничества КНР и РФ в области традиционной и нетрадиционной энергии / Отв.ред. С.Г. Лузянин; Сост. Н.К. Семенова / Институт востоковедения РАН. М.2014.
Салицкий А.И., Семенова Н.К. Китай в Евразии: обновление приоритетов // Энергетика Евразии: новые тенденции и перспективы / Отв. ред. С.В. Жуков. М. 2016. С.121-128 Салицкий А.И., Чжао Синь Китай: завершение модернизации? // Запад — Восток — Россия
2015. Ежегодник / Отв. ред. — Д.Б. Малышева, В.Г. Хорос. М. 2016. 76. Синь Чжунго 65 чжоунянь (65 лет Нового Китая). 2015 // Сайт ГСУ. URL: stats.gov.cn/tjzs/
tjbk/201502/P020150213481078341062.pdf (дата обращения: 10.02.2017) CNOOC Ltd увеличит добычу нефти. — Точка доступа: mineral.ru/News/47323.html (дата обращения: 10.02.2017)
CNPC планирует добыть в 2016 г на месторождении Чанцин 50 млн т нефти и газового конденсата. — Точка доступа: neftegaz.ru/news/view/151447-CNPC-planiruet-dobyt-v-2016-g-na-mestorozhdenii-Chantsin-50-mln-t-nefti-i-gazovogo-kondensata (дата обращения: 10.02.2017)
Global Trends in Renewable Energy Investment 2011. UNEP, Frankfurt School of Finance and Management, Bloomberg New Energy Finance: Paris, September 2011. Population policy should be eased: report. — Mode of access: globaltimes.cn/content/1021504.
shtml (date of access: 10.02.2017) Salitskii A., Tatsii V. China's way: A model or an Anti-model? // Far Eastern Affairs. Vol. 42. №. 3. 2014. pp. 65-83.
