CC BY
160
В.Кузнецов,
доктор исторических наук КИТАЙ ПОДКЛЮЧИЛСЯ К БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ
За последние годы характерной чертой жизни мирового сообщества стал не знающий государственных границ международный терроризм. Объектом его атак является и Китай, в особенности западная окраина - Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР.
Правительство Китая в 2001 г. активно включилось в борьбу с международным терроризмом, взаимодействуя с ООН, Шанхайской организацией сотрудничества, США. КНР борется с терроризмом на глобальном и региональном уровнях, используя арсенал разнообразных средств. Новое руководство во главе с Председателем КНР Ху Цзиньтао продолжает этот курс.
В Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) терроризм выступает как орудие религиозного (исламского) сепаратизма. Вспышки сепаратизма имели место еще в мае 1989 и апреле 1990 гг. Общим для происходивших тогда беспорядков были: воинственные призывы к джихаду, требования изгнать ханьцев (этнических китайцев) и открытый призыв к установлению независимой исламской республики Восточного Тюркистана*. В 1999 г. в Урумчи, столице СУАР, состоялся большой военный парад. По утверждению официальной газеты, это было самое большое мероприятие подобного рода в Синьцзяне с 1949 г. Демонстрация военной силы, как полагают, связана с попытками Пекина подавить сепаратизм. Речь шла о борьбе с терроризмом в СУАР в ноябре 2002 г. и на съезде Всекитайского собрания народных представителей. Хотя только кучка людей вовлечена в диверсионную и террористическую деятельность, говорил председатель правительства СУАР Аблат Абдуриси, она угрожает подвергнуть опасности стабильность в районе. Без жестких ударов по раскольникам и террористам не будет стабильности в Синьцзяне. С
*
В отличие от расхожего понятия «Восточный Туркестан», мы пишем «Восточный Тюркистан». Коренное население Синьцзяна - уйгуры в китайской передаче принадлежит к группе «туцзюе», т.е. к тюркской, а не турецкой этнолингвистической общности. Отсюда и корректнее писать не «Восточный Туркестан», но «Восточный Тюркистан». Этот же топоним в названии уйгурского эмигрантского издания - «Dogu Turkistan т Sesi». (Прим. авт.).
учетом того обстоятельства, что терроризм не был явлением локального порядка, но давал себя знать и за пределами Китая, в частности в России, Пекин проявляет заинтересованность в совместных действиях против любых нарушений внутриполитической стабильности и угроз территориальной целостности государства. Известная общность судеб (в РФ - Чечня, в КНР - СУАР) обусловила общую принципиальную позицию в отношении терроризма и этнорелигиозного сепаратизма. Как сообщало агентство Синьхуа, в совместном заявлении, подписанном председателем КНР Цзян Цзэминем и В.Путиным 16 июля 2001 г., говорилось о совместных усилиях в борьбе с «терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом».
Таким образом Пекин продемонстрировал готовность коллективно бороться с терроризмом на межгосударственном уровне. С оглашением заявления «Цзян - Путин» Китай поднял проблему терроризма до уровня межгосударственной значимости. Борьба с терроризмом стала одной из составных частей китайско-российских отношений. 11 сентября 2001 г. ракурс проблемы радикально изменился: жертвой международного терроризма стали США. И Пекин незамедлительно заявил Вашингтону: мы сопереживаем и поддерживаем. В тот же день, когда террористы совершили атаки в Нью-Йорке и Вашингтоне, председатель КНР Цзян Цзэминь направил послание с выражением симпатии Президенту Д.Бушу. Помимо обращения к Президенту США, Пекин счел нужным объясниться и с руководством Великобритании, которая состоит в особых союзнических отношениях с Америкой. В телефонном разговоре с Тони Блэром Цзян Цзэминь говорил о серьезной угрозе, которую терроризм представляет миру и стабильности в мире и об оппозиции Китая всем видам террористических актов. Однако, добавил Цзян, в борьбе против терроризма необходимо обеспечить «убедительное свидетельство и специфические цели» для того, чтобы гарантировать, что любое контрдействие направлено против надлежащих целей.
Словом, Пекин выступил против превентивно-тотальной войны терроризму, которую объявил Д.Буш. Он также высказался против войны с международным террором исключительно под эгидой США. Со стороны КНР это была также заявка на участие в решении вопросов, затрагивающих интересы мирового сообщества. Китай с самого начала настаивал, чтобы США и другие государства проводили свои антитеррористические военные операции через ООН. Китай не всегда поддерживал ее действия в прошлом, но положение изменилось с
того времени, как Пекин получил постоянное место в Совете Безопасности и право «вето». Он дает понять, что выступает за многонациональную антитеррористическую структуру, где Китай имел бы формальное влияние. Замминистра иностранных дел КНР Ван Гу-анъа доказывал 13 сентября, что военные действия не должны иметь место вне многонациональной структуры. Таким демаршем Пекин пытался предупредить Д.Буша. Следом за звонком Цзяна Т.Блэру Пекин в более развернутом виде огласил свою особую позицию. 18 сентября 2001 г. официальный представитель МИД КНР Чжу Банц-зао указал на три ее исходных пункта. Во-первых, КНР выступает против всех форм террористической деятельности; во-вторых, при нанесении ударов по террористическим элементам нужно иметь точную цель, нельзя наносить вред неповинным мирным людям; в-третьих, борьба с терроризмом - долговременная сложная задача, надлежит усилить роль ООН и Совета Безопасности. КНР желает, чтобы Совет Безопасности обсудил любые предложения, которые могут быть полезны в борьбе с терроризмом. Словом, КНР выступала против самоуправства США в международных делах, которые затрагивали интересы мирового сообщества.
Заверения руководства КНР о готовности бороться с международным терроризмом были критически восприняты некоторыми газетами на Западе. Так, лондонская «Гардиан» утверждала, что главарь террористов Усама бен Ладен нашел укрытие в Китае. 22 сентября агентство Синьхуа квалифицировало это обвинение как «полностью необоснованное». Несколько дней спустя Синьхуа отрицало наличие у Китая каких-либо эгоистичных интересов в афганском вопросе и настойчиво утверждало, что правительство в Пекине никогда не устанавливало официальных отношений с талибами. Американская пресса писала о связях КНР с правящим в Афганистане режимом талибов. Пекин поспешил отмежеваться от него. Министерство иностранных дел КНР быстро дистанцировалось от талибов. 15 сентября 2001 г. было заявлено: «Сообщения в некоторых газетах США о связях между Китаем и правящим в Афганистане режимом талибов ложны». Официальный представитель МИД заверил, что КНР не имела никаких дипломатов в Афганистане со времени закрытия в 1993 г. китайского посольства в Кабуле.
Однако 18 сентября 2001 г. Хэ Яфэй, высокопоставленный китайский дипломат в Вашингтоне, сделал некоторые уточнения. Он заявил, что Китай «никогда не устанавливал каких-либо формальных
(выделено нами. - В.К.) отношений с талибами». Если, по утверждению Хэ Яфэя, не было отношений на официальном уровне, то, по утверждению западных наблюдателей, имели место контакты должностных лиц. В 2000 г. китайский посол в Пакистане встречался с лидером «Талибана» муллой Мохаммедом Омаром, который редко принимал визитеров-немусульман. Встречами дело не ограничивалось, в декабре 1998 г. НОАК согласилась обучать вооруженные силы «Талибана», ремонтировать снаряжение, улучшить инфраструктуру в обмен на обязательство «Талибана» не обучать мусульман из Синьцзяна.
Заявления центральных властей об отсутствии официальных контактов Пекина с талибами не исключали по существу возможности не афишируемых связей с талибами властей Синьцзян-Уй-гурского автономного района КНР, непосредственно граничащего с Афганистаном. В целом афганскую политику Пекина вряд ли можно назвать удачной. Ситуацию там Пекин рассматривает через призму изживания экстремизма, угрожающего стабильности в пограничных районах КНР. В интервью итальянской газете «Ла Стампа» 27 ноября 2001 г. министр иностранных дел Тан Цзясюань, в частности, заявил: «Будущее правительство Афганистана должно... отказаться от экстремизма». Вслед за этими разъяснениями Китай направил группу своих экспертов по борьбе с терроризмом в Вашингтон для консультаций с американскими коллегами.
Однако отдача от заявленных намерений Пекина о сотрудничестве с Америкой в борьбе с терроризмом пока невелика. Зато взаимодействие в этом вопросе с непосредственными соседями КНР - государствами Центральной Азии и Россией - идет успешней. Они с КНР образовали еще в 1996 г. «шанхайскую пятерку» (Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Россия). В июне 2001 г. «шанхайская пятерка» была преобразована в ШОС - Шанхайскую организацию сотрудничества. Отличительной чертой саммита 2001 г. стало то, что в организацию вступил Узбекистан. Комментируя итоги встречи в Шанхае, официальный представитель МИД КНР Сунь Юйси выделил ее антитеррористическую значимость. В июне 2002 г. 7-я встреча шанхайской группы состоялась в Петербурге. Было принято решение об учреждении секретариата ШОС в Пекине и создании антитеррористического центра в Бишкеке. Разъясняя значение этих решений, министр иностранных дел КНР Тан Цзясюань сказал, что ШОС - это «не клуб для пустопорожних дискуссий, но жизнеспособный институт, способный внести важный вклад в международную войну против
террора». 14 сентября 2001 г. состоялась встреча премьер-министров государств ШОС. Среди них был премьер КНР Чжу Чжунцзи. Участники саммита издали заявление с осуждением террористических актов, совершенных в Нью-Йорке и Вашингтоне. Обнародование этого заявления в канун саммита руководителей АТЭС - региональной организации Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества - со стороны КНР было еще одной демонстрацией поддержки США. Саммит глав государств АТЭС в Шанхае в октябре 2001 г. китайское руководство всемерно использовало для демонстрации своей заинтересованности в коллективных усилиях в борьбе с международным терроризмом. В этом отношении показательны беседы Цзян Цзэминя с В.Путиным и Дж. Бушем. В Шанхае В.Путин и Цзян Цзэ-минь согласились занять общую позицию в борьбе против международного терроризма.
Борьба с терроризмом выступает как опосредствующее звено и в процессе американо-китайских отношений. Это показала встреча Цзян Цзэминя с Президентом США Дж.Бушем в Шанхае. Два лидера обменялись мнениями и достигли консенсуса относительно международного антитеррористического сотрудничества. Так утверждают Ян Боцзян, Си Лайван и Шан Цяньхун, исследователи из Китайского института современных международных отношений. Однако в отличие от них, американские ученые не столь однозначно трактуют ситуацию. О проблеме борьбы с терроризмом на совместной пресс-конференции с Цзян Цзэминем Дж.Буш высказался так: «Война с терроризмом никогда не должна быть предлогом для преследования национальных меньшинств» Со стороны Президента США это было недвусмысленным осуждением политики Пекина в отношении уйгуров и тибетцев. Комментируя это высказывание Президента США, американские исследователи Э.Икономи и А.Сегал пишут: таким образом, Дж.Буш «направил послание Пекину, что США не уравняют сепаратизм с терроризмом. Уже это различие угрожает вызвать крушение пробуждающегося к жизни сотрудничества между двумя странами». В отличие от Дж.Буша, Цзян Цзэминь, напротив, акцентировал общность позиций США и КНР. 19 октября после встречи с Дж.Бушем в Шанхае на конференции АТЭС Цзян Цзэминь заявил: «Китай и Америка - два государства, которые имеют важное влияние в мире. В борьбе с терроризмом, которое ведет мировое сообщество, они отстаивают и имеют общую ответственность и интересы». За этими словами Цзяна явно просматриваются претензия Китая быть
наравне с США главным фигурантом мирового сообщества, в частности, на поприще борьбы с мировым терроризмом. России при таком раскладе сил отводится соответствующее ее возможностям место. Ей надлежит быть посильным участником антитеррористической кампании, тон в которой будут задавать самые мощные державы.
КНР стремится гармонизировать с США для обеспечения взаимодействия в борьбе с терроризмом, как он понимается в Пекине. Но у США, по нашему мнению, нет основания в данном случае поступаться ради Китая парадигмой своей политической культуры. «Китай, - констатируют Э.Икономи и А.Сегал, - ясно просигнализировал о своей готовности отказаться до некоторой степени от своих традиционных соображений относительно безопасности, чтобы поддержать призыв США к глобальной кампании против терроризма. Китайцы не протестовали против бомбардировок Афганистана, размещения в регионе вооруженных сил США или дискуссий о национальном строительстве для послевоенного Афганистана - все это акции, которые обычно вызывали острую критику со стороны Китая».
Тут уместно провести параллель. Когда СССР послал войска в Афганистан, тогдашнее руководство КНР объявило это фактором ухудшения китайско-советских отношений. Вывод советских войск из Афганистана Пекин выставил как условие нормализации отношений КНР и СССР. Больше того, Пекин вместе с Вашингтоном поддерживал моджахедов в их борьбе с Советской Армией. Словом, можно говорить, что из-за своих геополитических интересов руководство КНР традиционно солидаризируется с политикой США в отношении Афганистана. Визит Буша в Шанхай дал возможность руководителям США и КНР подтвердить общность позиций по Афганистану. «Однако Китай запросил определенную цену за свое сотрудничество - а именно, уничтожить угрозу уйгурских сепаратистов в Синьцзяне - то есть, вероятно, больше, чем США могли заплатить». После обсуждения проблемы борьбы с терроризмом на саммите АТЭС в Шанхае КНР призывает мировое сообщество к тотальной войне со всеми проявлениями террористической деятельности. 11 ноября 2001 г. министр иностранных дел КНР Тан Цзясюань в своем выступлении в ООН заявил: Китай выступает против терроризма в любой форме, независимо от того, когда возник терроризм, где, против кого направлен, а также в какой форме проявляется. Международному сообществу надлежит занять одну позицию - решительно карать и наносить удары. Особо было сказано: Китай активно участвует в меж-
дународных совместных действиях против терроризма. КНР поддержала резолюцию безопасности № 1373 относительно борьбы с терроризмом, ратифицировала международное соглашение о борьбе с терроризмом.
Этим шагам на международной арене предшествовала утечка информации о военной кампании против сепаратистов и террористов в Синьцзяне. 12 января 2002 г. японское информационное агентство Киодо цитировало китайский источник, согласно которому 4 армейские дивизии численностью около 40 тыс. человек были переброшены в южный Синьцзян с целью подавить «мусульманское сепаратистское движение», «уничтожить сепаратистов и предотвратить проникновение террористов из пограничной зоны». Японское информационное агентство интерпретировало это мероприятие как попытку Пекина воспользоваться глобальной антитеррористической кампанией, чтобы интенсифицировать свою деятельность против синьцзянских сепаратистов.
21 января 2002 г. Информационная служба Государственного Совета КНР распространила статью «Подлинная природа сил Восточного Тюркистана». Воспроизведем ее основные положения, пользуясь текстом, опубликованным на страницах «Чайна Дейли»: «В сегодняшнем мире терроризм - огромная общественная опасность, представляющая собой чрезвычайную угрозу миру, безопасности и порядку в международном сообществе. В течение долгого периода времени - особенно с 90-х годов XX в. силы «Восточного Тюркиста-на» на территории Китая и за ее пределами спланировали и организовали серию инцидентов насилия в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР и в некоторых других странах с целью создания так называемого государства «Восточный Тюркистан». Вначале XX в. горстка фанатичных синьцзянских сепаратистов и экстремистских религиозных элементов сфабриковали миф о «Восточном Тюркистане». Они утверждали, что «Восточный Тюркистан» с древних времен был независимым государством и что этническая группа в этом государстве имеет историю почти 10 тыс. лет. Они подстрекали все этнические группы, говорящие на тюркском языке и исповедующие ислам, объединиться, чтобы создать государство, характерной чертой которого является «объединение религии и политики». С начала 20-х и до конца 40-х годов силы «Восточного Тюркистана» провоцировали мятежи во многих случаях при попустительстве и поддержке иностранных сил. В ноябре 1933 г. Сабит Дамолла и прочие основали в Кашгаре так
называемое «Исламское государство Восточного Тюркистана», которое просуществовало 3 месяца. В 90-х годах XX в. под влиянием экстремизма, сепаратизма и международного терроризма часть сил «Восточного Тюркистана» на китайской территории и за ее пределами обратилась к раскольнической деятельности и саботажу, используя террористическое насилие как основное средство и даже нагло заявляя, что терроризм - единственный путь к достижению их цели. Программы «Исламской партии Восточного Тюркистана» и «Оппозиционной партии Восточного Тюркистана» ясно указывают, что они встанут на «путь вооруженной борьбы» и «займутся различной террористической деятельностью в густонаселенных областях». В буклете «Какова надежда для нашей независимости?», составленном ими, они открыто заявляют, что любой ценой создадут атмосферу террора в детских садах, госпиталях и школах. По неполным статистическим данным с 1990 по 2001 г., террористические силы «Восточного Тюркистана» в пределах китайской территории и вне ее ответственны за более чем 200 террористических актов в Синьцзяне, в результате чего погибло 162 человека. Целью своих атак террористы делают чиновников, рядовых людей, и патриотических религиозных деятелей из представителей уйгурской этнической группы, равно как этнических ханьцев, убивая их как «язычников».
Основные террористические акты включают: 1) взрывы, 2) убийства, 3) нападения на полицию и правительственные институты, 4) отравления и поджоги, 5) создание тайных учебных баз и сбор средств для покупки и производства вооружения и снаряжения, 6) заговоры и организацию беспорядков и мятежей и создание атмосферы террора. Террористы «Восточного Тюркистана» тесно связаны с международными террористическими силами. Террористическая организация «Восточный Тюркистан», базирующаяся в Южной Азии, имеет постоянную поддержку Усамы бен Ладена и составляет важную часть его террористических сил. Бен Ладен поддерживает и направляет «Исламское движение Восточного Тюркестана», возглавляемое Хасаном Махсумом. Со времени создания «Исламского движения Восточного Тюркистана» бен Ладен много раз замышлял с вожаками террористических организаций Центральной и Западной Азии помочь террористическим силам «Восточного Тюркестана» в Синьцзяне начать «священную войну» с целью создания теократического «исламского государства» в Синьцзяне. Террористические силы, возглавляемые бен Ладеном, оказали большую финансовую и матери-
альную помощь террористам «Восточного Тюркистана». В начале 1999 г. бен Ладен встретился с главарем «Исламского движения Восточного Тюркистана», прося его «координировать каждый шаг с «Исламским освободительным движением» и «Талибаном», обещая финансовую помощь. В феврале 2001 г. террористы бен Ладена и талибы встретились в Кандагаре, чтобы обсудить вопрос о подготовке террористов «Восточного Тюркистана». Они решили выделить огромные суммы денег для обучения террористов «Восточного Тюркистана» и обещали дать средства для их операций в 2001 г. Сверх того, террористы бен Ладена, талибы и «Исламское освободительное движение Узбекистана» поставили террористам «Восточного Тюркистана» большое количество вооружения и снаряжения, транспортных средств и телекоммуникационного оборудования. Группа бен Ладена также непосредственно обучала личный состав террористов для сил «Восточного Тюркистана». Хасан Махсум набрал преступников, религиозных экстремистов и национальных сепаратистов дома и из-за рубежа для обучения их терроризму в лагерях бен Ладена в Кандагаре, Ма-зари Шарифе и других местах в Афганистане. После подготовки некоторые ключевые члены «Восточного Тюркистана» были тайно посланы обратно в Китай, чтобы создать террористические организации, они планировали и занимались террористической деятельностью; некоторые вступили в вооруженные силы «Талибана» в Афганистане, присоединились к чеченским террористам в России, приняли участие в террористической деятельности в Центральной Азии. С В августе 1999 г. террористы «Восточного Тюркистана» сыграли свою роль в похищении на юге Киргизии четырех японских ученых и высших местных чиновников Министерства внутренних дел Кыргызстана и держали их в заложниках, а в августе 2000 г. они участвовали во вторжении в Узбекистан и горный район южной Киргизии, атаковав местные правительственные силы этих стран. Когда призыв к международному сотрудничеству в противостоянии терроризму стал сильнее после атаки террористов в США 11 сентября, силы «Восточного Тюркистана», которые носят явные знаки терроризма, оказались в чрезвычайно тяжелой обстановке. Китайское правительство выступает против терроризма в любой форме; в то же самое время оно выступает против применения двойных стандартов к антитерроризму. Любая терпимость или снисходительность в отношении сил «Восточного Тюркистана» принесет вред не только Китаю и китайскому народу».
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Госсовет КНР обнародовал данный материал после 11 сентября 2001 г., когда объектом террористических атак стали США. Это не случайно, но продиктовано своей логикой - показать общность судеб и интересов США и КНР в условиях активизации международного терроризма. Выпущенная Госсоветом статья открыла пропагандистскую кампанию в различных средствах массовой информации КНР. 1 февраля 2002 г. сообщалось о том, что в Синьцзяне за независимость сражается более 50 «террористических» групп. По утверждению агентства Синьхуа, свыше 1000 членов десяти различных групп обучались в пограничном с Синьцзяном Афганистане. Подтекст подобных заявлений таков: КНР вместе с США ликвидируют порождение международного терроризма в Афганистане.
Тем не менее Вашингтон не спешит солидаризироваться с Пекином. «Насилие в Синьцзяне, - отмечала японская «Джэпэн Таймс», - чувствительная тема для Пекина, который хочет, чтобы его усилия против сепаратистской кампании в регионе рассматривались как часть глобальной войны с терроризмом. Однако США отвергли это, в то время как группы защиты прав человека обвиняют Пекин в использовании антитеррористической кампании как предлога для подавления даже мирных выражений несогласия». Невзирая на эти обвинения, Пекин конкретными мерами поддержал США. Он предпринял усилия, чтобы не допустить бегства террористов за пределы Афганистана, заморозил вклады террористических организаций в КНР. 29 июля 2003 г. Китай объявил о принципах сотрудничества с Америкой в рамках заключенного с ней соглашения «Инициатива контейнерной безопасности» (Container Security Initiative), согласившись на размещение в Шанхае и Шэньчжэне таможенных чиновников США. Их задача - совместно с таможенной службой КНР добиваться заблаговременной проверки отправляемых в США товаров, препятствовать использованию террористами контейнеров морской перевозки для сокрытия крупногабаритного оружия.
В конце августа 2002 г. помощник госсекретаря США Р.Армитэдж объявил о включении «Исламского движения Восточного Тюркистана» (ИТИМ) в число террористических организаций. Однако представитель госдепартамента США Ричард Баучер сделал весьма примечательное разъяснение: правительство США не занесло ИТИМ в список «террористических организаций зарубежных государств», не считает его объектом удара в глобальной антитеррористи-
ческой войне, и поэтому не может, подобно лицам и организациям, внесенным в список террористических организаций зарубежных государств, так же подвергать его атакам американского государства. Тем не менее Армитэдж обещал, что Вашингтон заморозит активы уйгурской сепаратистской группы в Синьцзяне. Как заявил 27 августа 2002 г. официальный представитель МИД КНР Гун Куан, Китай приветствует решение США внести «Исламское движение Восточного Тюркистана» в свой список террористических организаций и готов сотрудничать с США в борьбе против террора.
Решение США относительно ИТИМ комментировали СМИ. В частности, «Чайна Дейли» откликнулась авторской заметкой с подзаголовком «Антитеррористическое сотрудничество усилилось». Приветствуя решение США, газета пишет: «Соединенные Штаты сделали большой шаг вперед в международной кампании против терроризма, когда занесли сепаратистов «Восточного Тюркистана» в список как террористическую организацию». Комментируя на страницах той же «Чайна Дейли» решение США относительно ИТИМ, Цянь Кэцзинь акцентирует в данной связи поддержку Америкой территориальной целостности Китая. «Две страны заняли общую позицию в противодействии терроризму. Китай предложил свою твердую поддержку возглавляемой США войне против терроризма, а США занесли китайскую группу «Восточный Тюркистан» в список террористических организаций, демонстрируя свою поддержку территориальной целостности Китая».
Вместе с тем КНР не уповает исключительно на взаимодействие с США, но рассчитывает на ШОС. Ее создание Китай не преминул использовать для активизации антитеррористической деятельности, прежде всего, на двусторонней основе. В этом отношении он всего больше преуспел в отношениях с Киргизией. 10-11 октября 2002 г. части Народно-освободительной армии Китая и вооруженные силы Киргизии провели совместные антитеррористические военные учения в пограничном районе. Впервые Китай осуществил военные маневры с пересечением границы с одним из своих соседей, и это были также первые антитеррористические учения, проведенные членами ШОС.
Вопрос о борьбе с терроризмом неизменно фигурирует и в беседах официальных лиц КНР с руководителями других государств -членов ШОС. В совместном заявлении В.Путина и Цзян Цзэминя, распространенном агентством Синьхуа 2 декабря 2002 г., говорилось,
в частности, о сотрудничестве РФ и КНР в борьбе с терроризмом. 23 декабря 2002 г. во время пребывания Президента Казахстана Н.Назарбаева в КНР было подписано китайско-казахстанское соглашение о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом.
Проблема терроризма занимает определенное место и во взаимоотношениях ее с южноазиатскими соседями. 23 января 2002 г. премьер КНР Чжу Чжунцзи вел переговоры с главой переходного правительства Афганистана Хамидом Карзаем. Последний дал обязательство, что афганское переходное правительство присоединится к Китаю в противостоянии «террористической деятельности «Восточного Тюркистана». Одновременно Цзян Цзэминь сообщил о решении китайского правительства выделить Афганистану 150 млн. долл. на реконструкцию. Вероятно, этот жест призван укрепить власти Афганистана в решимости противостоять терроризму и упрочить связи Пекина с Кабулом.
Исламский сепаратизм - предмет серьезной озабоченности как КНР, так и Индии. Во время визита премьера Чжу Жунцзи в Индию (13-18 января 2002 г.) была достигнута договоренность об обмене раз-вединформацией о террористах и принято решение о создании рабочей группы по контртерроризму. Через неделю после возвращения Чжу на родину Пекин уведомил Нью-Дели, что готов предоставить Индии разведданные о терроризме в Кашмире и о мятежах на северо-востоке страны. «Совместная борьба с терроризмом продолжается» -под таким заголовком китайская газета «Чайна Дейли» в феврале 2004 г. опубликовала сообщение министерства общественной безопасности (МОЕ) КНР». В сообщении названы следующие террористические организации: «Исламское движение Восточного Тюркистана» (ИТИМ), Организация Освобождения Восточного Тюркистана (ИТЛО), «Всемирный конгресс уйгурской молодежи» (ВУЮК) и «Информационный центр Восточного Тюркистана» (ИТИС). Со ссылкой на информацию из Пакистана говорится также, что Хасан Махсум, глава внесенной в список террористической организации «Исламское движение Восточного Тюркистана», 21 октября 2003 г. убит пакистанскими войсками во время совместного антитеррористического рейда вдоль границы Пакистана и Афганистана.
Объявленная США война международному терроризму непосредственно затронула интересы КНР. В то же время она дала возможность Пекину более весомо заявить о своей политике на важней-
ших международных форумах. 17 июня 2004 г. в Ташкенте состоялась четвертая встреча Шанхайской организации сотрудничества в верхах. Главы государств шести стран-членов, в том числе нынешний Председатель КНР Ху Цзиньтао, присутствовали на церемонии официального открытия Исполнительного комитета Региональной антитеррористической структуры (РАТС). Ху Цзиньтао в своем выступлении изложил точку зрения и позицию Китая по нынешней международной ситуации и борьбе с терроризмом, подчеркнув, что в новом веке мир и развитие остаются главным веянием времени, однако нарастают факторы нестабильности, неопределенности и опасности. Терроризм создает серьезную угрозу миру и развитию на планете. Чтобы достичь успеха в борьбе с терроризмом, необходимо отстоять правильное направление и принять эффективные меры, нельзя исходить из двойного стандарта и ставить знак равенства между терроризмом и определенными национальными и религиозными связями, следует предпринять комплексные меры и приложить усилия по искоренению терроризма.
«Азия и Африка сегодня», М., 2004 г., № 12, с. 12-18.
А. Борисов,
историк
ИСЛАМИЗМ В СТРАНАХ МАГРИБА:
ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ
Устойчивость воздействия ислама на общественную жизнь мусульманских стран во многом объясняется особенностями этого вероучения, в котором нет деления на сакральное и светское. В нем подробно регламентируются правовые отношения, быт, организация досуга, одежда верующих, но также, пусть и не так детально, вопросы социально-экономического и государственного устройства, внешней политики, войны и мира. В силу этого ислам всегда был и остается одним из наиболее существенных факторов воздействия на происходящие в мусульманских странах процессы. За прошедшие почти полторы тысячи лет ислам эволюционировал, приспосабливаясь к меняющимся условиям. Из идеологии небольшой мекканско-мединской общины он превратился в религию халифата - обширного государства с четко выраженными сословно-классовыми различиями, разветвленным бюрократическим аппаратом, огромной армией. Ко-
