CC BY
46
A.V. SAZANOV, YU. M. MOGARICHEV
CRIMEA AND KHAZARIA IN THE END OF THE 7th -THE MIDDLE OF THE 8th CENTURIES A.D.
The problem under consideration is the beginning of the Khazarian penetration into Crimea and placing a considerable part of the peninsula under the authority of the Khazarians. The analysis of the complexes for the second half of the 7th and the first half of the 8th centuries of the Crimean territories does not confirm the fact of their colonization by the strange nomads (Protobulgarians or Saltovians-Khazarians). The revealed nomadic complexes (including even the disputable ones) all in all come to 17% at best from the whole stock for the period. As for the khazarian burials, in general they are proved to be isolated and controversial instances. The statistics and map-making for the period show the absolute predominant of the traditional local population; besides, there were not any vital, fundamental changes in its composition, in comparison with the 6th -the first half of the 7th centuries. The cities-archontias Sudak and Cherson were under Byzantium control. The new settlements that appeared during the 50-60-s of the 8th century in the Kerch peninsula, in the south-eastern, central, north-western Crimea had nothing to do with the Khazarian influence in those lands. In fact, it did not have any effect on the relations between Byzantium and Khazaria in the peninsula.
С.Б. СОРОЧАН, К.Д. СМЫЧКОВ (Харьков)
КИРЫ ВИЗАНТИЙСКОГО ХЕРСОНА: ПРОБЛЕМЫ СТАТУСА И ДАТИРОВКИ
Вопрос определения статуса правящих властей византийского Херсона остается одним из наиболее дискуссионных, а значит, и нерешенных. В историографии давно прослеживается тенденция подчеркивать значительное проявление их самостоятельности, наличие элементов самоуправления, «городских свобод», хотя оснований для таких заключений явно недостаточно1. Даже новые сфрагистические находки, в корне меняющие представления о составе администрации города в период архонтата и в фемную эпоху, не в силах поколебать сложившийся научный стереотип представлений о стремлении горожан к «полисным свободам». Так, Н.А. Алексеенко, активный публикатор и талантливый интерпретатор многих византийских моливдулов, не мог не заметить, что фемные печати «отцов города», экдиков и про-тевонов принадлежали государственным чиновникам отнюдь не античной эпохи, и тем не менее за ними ему продолжает грезиться возрождение «позднеримских институтов внутригородского самоуправления». По его мнению, несмотря на то что екбекос и patep tec poleoc Херсона представляли муниципальные власти, они, вместе с тем, исполняли обязанности государственных служащих в структуре фем-ной администрации2. Между тем, правильнее было бы сказать наоборот: именно потому, что эти должностные лица были государственными служащими сети провинциальной гражданской администрации, подчиненной имперскому стратигу, они одновременно представляли власти раннесредневекового византийского города, лишь внешне сохраняя континуитет с былой полисной администрацией, античным самоуправлением . В конечном итоге реорганизация структуры управления в Херсоне после создания фемы привела к тому, что традиционно сущестовавшие здесь местные муниципалы - «отцы города», «первенствующие» - оказались наделены
полномочиями государственных чиновников, а позже, к концу Х в., в связи с исчезновением коммеркиариев, олицетоворявших гражданскую власть в феме, к херсонским экдикам или протевонам могли перейти их функции4. Поэтому едва ли могли уцелеть «определенные черты внутреннего муниципального управления городским хозяйством при полном контроле со стороны имперских властей»5.
В связи с этим особый интерес представляют находки печатей киров Херсона. Вопрос об их положении и времени бытования мог бы прояснить проблему, поскольку повелось утверждать, что это были не столько имперские чиновники, сколько муниципальные функционеры, к тому же действовавшие в весьма короткий промежуток времени, на рубеже VIII-IX вв., вызванные к жизни необходимостью улаживать дела с хазарами и исчезнувшие к моменту образования фемы Климата6. По заключению Н.А. Алексеенко, «мы должны отнести их к официальным имперским властям еще дофемного периода»7. Так ли это, или сменявшие один другого киры Херсона могут быть увязаны с прочими функционерами, такими как протево-ны, экдики, «отцы города», обнаруживаемыми в составе фемной администрации? Действовали ли они только при архонте Херсона или со временем, в сответствии с императорским распоряжением, тоже перешли под подчинение стратига?
В свое время один из авторов статьи уже выступал с утверждением, что это была именно имперская, «штатная» должность, существовавшая в городе в VIII-IX вв.8, хотя аналогичный титул kyrios (или ёошпш)-«господин» фигурировал среди высшего класса ранневизантийских чиновных званий, таких как illustres, magnifici, gloriosi, и отсутствовал в Тактиконах IX-X вв.9 Примечательно его использование Никифором в «Бревиарии» применительно к патриарху, вероятно, наместнику Александрии времен Ираклия I (610-641) (возможно, уже позднейшие переписчики превратили этот термин в имя собственное). Александрийский кир с ведома императора решал вопрос о введении сбора пошлины с торговли (empolaiou eismoras), распоряжался прочими имперскими доходами, поступавшими в результате прямого налогообложения населения Египта, вел переговоры о заключении мира с «филар-хом» сарацин, но во всех своих действиях был строго подконтролен и подотчетен василевсу, перед которым он был вынужден «оправдываться» в неудачах10.
Точно так же назывался киром Исаак, херсонский моливдул которого с характерной крестообразной инвокативной монограммой, по типу относящейся к VIII - первой половине IX вв., сообщает о том, что его обладатель носил имперский титул ипата и, важно подчеркнуть, судя по следам грубой ткани на одной из сторон буллы, занимался опечатыванием неких грузов, отправляемых из Херсона11. К настоящему моменту этот характерный отпечаток ткани единственная путеводная нить, выводящая на представления о возможном круге обязанностей владельца моливдула. Эту печать, а также еще две недавно найденные печати с такой же крестообразной монограммой, принадлежавшие царскому ипату Льву, как и две печати царского ипата Зоила, Н.А. Алексеенко, учитывая их стилистическую близость, общие иконографические и палеографические особенности, относит к концу VIII - первым десятилетиям IX вв. (не позднее первой четверти)12, ко времени, когда, судя по данным Жития Иоанна Готского, в Юго-Западной Таврике, «в земле Тавроскифов, в стране Гот-фов» (tov Taupockythov gec, tec upo tov chopav tov Totthov teloucec), действовали также «кир Готфии и его архонты» (to kypo Totthiac каг toic apchou-ci autou), к которым примыкал, очевидно, и «кир Фул» (o kypioc tov autov Thoulov) 3. Однако датировка печатей этого сфрагистического типа неустойчива. В нашем случае она может укладываться в несколько больший предел, по крайней мере, в первую половину IX в. Все названные выше печати киров выполнены прекрасным шрифтом именно этого времени. Марицы их были явно изготовлены в Константинополе. Узкие литеры прямоугольной формы, одной высоты, ровные строчки, омега с вертикальными линиями одной длины, ро с заострением в левом углу, в том числе на печати Исаака, которую А.Ф. Вишнякова относила к VIII в., на деле
свидетельствуют о периоде 805-840-х гг. Еще раз подчеркнем, что элементов VIII в. в надписях нет. Знак сокращения на них тоже той формы, которая распространилась в первой половине IX в. Уже поэтому безосновательно заявлять, что крымские киры появились в результате некоего изменения административного устройства в 80-х гг.
VIII в. и исчезли, «...когда к 30-м гг. IX в. хазарская угроза спала»14.
Если такие официальные должностные лица и были порождены византийско-хазарскими отношениями, то не протекторатом хазар на территории Готфии, как можно понять Н.А. Алексеенко15, а специфическим состоянием кондоминатного статуса Таврики, представляли интересы Византии и учитывали интересы хазар16. Н.А. Храпунов тоже относит их к чиновникам, которые могли существовать во всех приграничных районах Империи и отвечать за взаимоотношения с варварами, в данном случае с хазарами17. Эти обтекаемые определения, видимо, гораздо ближе к истине, нежели заявление Ж.-К. Шене, который без каких-либо оснований считает возможным подразумевать под киром Херсона «представителя, которого направлял в город хазарский каган»18. Будь оно так, у этого «представителя кагана» с византийской печатью и с типичным во всех случаях греческим именем была бы довольно странная, ничем не объяснимая функция - пересчитывать тюки с чужими грузами, прибывавшими и уходившими в чужую страну. Разве что за эти «труды» византийцы и почтили его, как и остальных аналогичных функционеров, имперским саном ипата.
В.Е Науменко преуменьшает значение наличия у местного правителя византийского сана и моливдула и сводит их появление к «традиционному дипломатическому приему Византии в приобщении варварских народов и независимых политических образований на гарницах империи к «византийскому содружеству наций»19. Однако в отношении византийского архонтата Херсона, давно и прочно привязанного к Романии, это едва ли было необходимо: скорее, такой прием подходил бы для политики в отношении киров Готфии, но они как раз оставлены без титулов и печатей. По крайней мере, отсутствие соответствующих сигиллографических материалов говорит, что для них это было куда большей редкостью, нежели для аналогичных по названию должностных лиц ромейского города. Очевидно, киры Херсона получили свое название не «от привычного титула соседствовавших с ними варварских владык», а наоборот, эти правители «в силу все той же традиции» заимствовали его из ромейской практики, причем не только как сан, но как чиновную должность, если вспомнить византийского кира Александрии20.
Еще более голословно считать херсонских киров руководителями «городского самоуправления», которые якобы были упразднены после (читай - вследствие) учреждения фемы21. Будь так, они дублировали бы полномочия имперского архонта, имевшего всю полноту власти на вверенной ему территории архонтата, по сути дела, замещали его22. По той же причине киры не могли быть некими византийскими наместниками в области Херсона. Самое большее, в них можно видеть преемников херсонских господ, «первенствующих» - протополитов, первых горожан, но опять-таки как представителей местной знати и имперской администрации, действующих под присмотром византийского архонта, может быть, как заместители последнего, прежде всего, по вопросам контроля за прохождением товаров и сбора на логов, податей. Подробнее о функциях киров Херсона при современном состоянии источников нам вряд ли удастся узнать, хотя можно согласиться с предположением об их близости к полномочиям провинциальных городских эпархов2 .
Об исчезновении этих чиновников в начале IX в. вследствие обострения хазарско-византийских отношений и прежде можно было говорить лишь предположительно, а в свете новых сфрагистических материалов эту точку зрения следует кардинально пересмотреть. В Тактиконах 842-843 гг. и 899 г. они действительно отсутствуют, но ведь в них отсутствуют и «отцы города», протевоны, что не помешало им появиться в сфрагистическом материале Херсона фемного периода24.
В этой связи следует обратить внимание на недавно приобретенную в Севастополе свинцовую печать диаметром 24 мм. Она сильно повреждена вертикальной трещиной по линии канала, имеет место выпадение металла в верхней части, оттиск смещен вверх, но вполне читаем (рис. 1-2).
Аверс. Шестиконечный патриарший крест на ступенях. Между двух ободков из слившихся в одну линию точек круговая надпись, начианющаяся слева внизу: [+]Ke[B0H0eIТWC]0D0VЛ0 K(yri)e boethei to so doulo Реверс. Надпись из шести строк, видно пять:
[+MIX] [+Mich]
АНЛ[В/СП] ael [b(asiliko) sp]
АО/ €[П]НТ[О] aph(ario) (kai) e[p]e t[o]
NVKI[A]K/ K n yk(e)i[a]k(on) (kai) k
VPW X€P yr(i)o Cher
C[WNI] s[on(os)]
Михаилу (?) императорскому спафарию и epi tov oikeiakov и киру Херсона. Особенности надписи состоят в том, что пропущенный союз «и» (kai) передан знаком, похожим на зеркальное изображение латинской буквы S, что аналогично начертанию в надписи печати царского спафарокандидата и коммеркиария Херсона Сергия, изданной Н. Икономидесом с хронологическим определением - Х в.25
Н.А. Алексеенко датирует ее концом IX в.26 В слове kypioc пропущена йота, термин epi tov oikeiakov передан в форме аналогичной по начертанию в надписи печати Ставракия, царского спафария и главы ведомства «варваров», которая датируется Х в.27. Чтение личного имени «Михаил» предположительно: сохранившиеся элементы стоящей перед Н литеры позволяют реконструировать ее как «альфу».
Относительная хронологическая приуроченность печати кира может быть определена временем распространения сфрагистического типа и индивидуальных эпиграфических особенностей надписей. Так, моливдулы с изображением непроцветшего шестиконечного креста на ступенях, в окружении внутреннего ободка («ним-бированного» креста, по терминологии В. Зайбта), исследователи в каждом отдельном случае, на основании эпиграфических ос обенностей шрифта датируют в пределах второй половины IX - первой четверти Х вв.28
Уточняет датировку херсонской печати характер исполнения надписи, выполненной строгим прямоугольным шрифтом второй пол. IX в.29 Кроме того, следует отметить, что начертание отдельных литер (узкие дельта и фита, отчеркнутые поперечными черточками концы букв) характерны для прекрасного шрифта первой половины IX в.30 Сочетание перечисленных признаков позволяет датировать печать последней третью IX в. Подтверждают эту дату и форма аббревиатур, а именно «привязанная» к фите изогнутая линия во всю строку и укороченная возле каппы. Согласно наблюдениям И.В. Соколовой, знак сокращения укороченной формы получил развитие в последней трети IX в.31
На то, что в период существованния стратигиды в Херсоне такие лица, бесспорно, были чиновной знатью, начальниками, имперскими функционерами, по рангу соотносимыми с фемными главами, недвусмысленно указывает наличие печатей еще одного царского спафария в должности epi tov oikeiakov - чиновника, имевшего отношение к надзору за имуществами фиска, имениями, императорскими доменами в провинции, управлению ими, и одновременно протевона Михаила, какие к Х в. могло иметь только официальное должностное лицо из состава столичных, более того, дворцовых, придворных служащих, далекое от давно забытых традиций куриальных выборов и античного полисного самоуправления32. По мнению
А.Л. Якобсона, его деятельность могла быть связана с начальством над окрестными климата и контролем над сельскими старостами этих областей - протами, простатевонтами33.
Все эти лица были православные правители (rex34), игемоны (tov epapchiov egemovec35), в ситуации кондоминатного византийско-хазарского владения в Крыму радевшие все же больше об интересах ромейской стороны, нежели каганата, и не желавшие, чтобы хазары «подчинили страну их» (me кataкypleucal tec chopac autov), то есть «страну Готфов»36. Беспочвенно видеть в указании на обычный хороним проявление административной власти готов, которая якобы противопоставлялась власти Византии и Хазарии и выливалась в существование «маленькой самостоятельной христианской державы» в Готфии, а значит, и в Боспоре37. Херсониты тоже имели свою администрацию, что не мешало им находиться под контролем Империи. К тому же в действиях этих местных киров и архонтов то и дело проглядывает ориентировка на указания Константинополя, стремление сохранять личину верноподданных василевса ромеев. Во всяком случае, именно так обстояло дело тогда, когда 24-летний Константин VI отправил в монастырь свою законную жену Марию, навязанную ему матерью, и вопреки воле патриарха, обручился со своей любовницей (причем, возможно, даже дальней родственницей), кувикуларией Фео-дотой, одной из дворцовых служительниц при опочивальне императрицы Ирины, а вскоре венчал бывшую придворную на царство. В обоих версиях Жития Феодора Студита, составленных в последней трети IX в. и в Х в., скорее всего, со слов игуменов - преемников Феодора Студита, содержится любопытная и многозначительная подробность: около 795 г. правители (egemones или rex) Лонгивардии, Готфии и игемон или топарх Боспора (Vita А - outoc o Bocpopou, outoc o Totthoc, outoc oi loipoi tov epapchiov egemovec; Vita В - outo gap AovgiPapSiac peX outoc o tec Tothiac outoc o tec Bocpopou topapchec) последовали за беззаконным «прелюбодеем» Константином VI, то есть по его нечестивому примеру взяли себе новых жен, отчего от общения с ними отказались якобы все епископы (oi epickopoi), пресвитеры (oi ppecbytepoi) и «благочестивые первые из монахов» (te kai ocoi ppotoi tov movachov) в окружающих местностях (kai touc pepiX topouc) - климата Херсона (ev toic klimaci tec rata Xhepcova) и «боспор-ские соседи» (kai Bocpopov papoikiac)38. Об этом зле, совершенном «отдаленными властителями и начальниками» (toic poppo kpatouciv kai apchouciv) «в Лонгивардии и Готфии и ее климата» (ev te AovgiPapSia kai Totthia kai toic klimaciv autec), долго помнили, о чем Феодор вспоминал сам в письме от 808 г. к саккудийским братьям39.
Видимо, синонимом кира - «игемоном инородцев (народа, племени)» (tou ethvouc egemoviav) называл правителя «одной из климата Таврики» (kathev tov Taupikov klimatov) Игнатий Диакон - младший современник агиографа Иоанна Готского40. По его словам, этот игемон «старался развестись со своей женой, чтобы на место ее привести какую-то распутницу», однако патриарх Никифор, пришедший к власти в 806 г., действуя «пером и чернилом», «поставил себе задачей очистить его от предосудительного греха, представил письменными наставлениями и угрозами согрешение перед его лицом, и что он, если не захочет воздержаться от него (согрешения), этим по справедливости будет подвергнут». Следовательно, и в этом случае речь шла о православном правителе, вполне управляемом, по крайней мере, послушном воле высшего должностного лица византийской Церкви, который мог его подвергать соответствующему наказанию. Следует учесть, что византийская элита порой сознательно давала местным этническим формированиям возможность политического роста, чтобы осуществлять управление через них и их глав41.
Впрочем, статус этих окрестных по отношению к Херсону киров или игемонов -«господ», «государей, «владык» - глав местных «архонтий» остается не до конца ясным и в них лишь можно подозревать наместников, чиновников приграничных областей Византии. В любом случае следует учесть, что существование неких провинциальных областей, архонтатов с некими игемонами, кирами и архонтами в Крыму не обязательно должно было означать полного административного или правового
уравнения их населения с остальным населением Империи, однако нельзя отрицать значимость этого политического средства для интеграции «туземцев» в состав Византии, как видно на примере славянских архонтатов, чьи главы занимали соответствующее место в византийской иерархии, утверждались в должности императором и постепенно переходили в подчинение стратига фемы или вообще заменялись византийским чиновником42. Уже до образования полуавтономных архонтатов их население могло пройти ряд промежуточных форм зависимости от Романии, которая началась с превращения алано-готов в имперских энспондов, затем вылилась в требование военной помощи для дуката, в сбор дани - пакта или налогов, в выполнение различных работ, особенно по строительству укреплений и церквей, в необходимость поставки сельскохозяйственной продукции в Херсон. Эти повинности, обязательства в свою очередь начинали действовать как экономический механизм интеграции местного ваврварского населения в византийскую систему, тогда как постепенное и длительное культурное, идеологическое воздействие христианства, его распространение среди сельского населения Таврики вели к овладению им элементами ромейской культуры, особенно греческим языком и письменностью.
Но собственно городские киры не формально, а по существу вполне находят место на имперской сановной лестнице, в провинциальном имперском чиновном аппарате как дофемного, так и, что особенно важно отметить, фемного периода. Нет оснований видеть в этой должности некую «особую форму правления», кратковременно возникшую в Херсоне лишь на рубеже VIII-IX вв. в силу «сложной политической ситуации» и необходимости учитывать как интересы города, так и Византии и хазар, поскольку состояние кондоминатного сосуществования сложилось в Тав-рике гораздо раньше, следовательно, условия для деятельности такого должностного лица были не новыми, да и потребность в нем, напротив, должна была вырасти в связи со все более и более растущей конфронтацией с хазарами, еще более сложной политической ситуацией в Таврике и после образования фемы Климата43. Был ли этот кир в первой половине IX в. главой местных властей или существовал одновременно с другим главой, византийским чиновником-архонтом либо с первым протевоном - протополитом Херсона, тоже остается неясным, хотя отпечаток упаковочной ткани на моливдуле Исаака может служить указанием, что контроль за прохождением товаров, грузов через город, а значит, сбор налогов, пошлин, доходов мог быть изъят из ведения главы архонтата и сосредоточен в руках кира, поскольку до образования фемы в городе не было собственных коммеркиариев, контролировавших торговлю, внешний обмен и имевших функции налоговых инспекторов, тогда как для отчетности перед логофессией геникона требовались местные функционеры. Название именно этих провинциальных имперских чиновников, существовавших отнюдь не эпизодично и, судя по редкому имени Зоил, рекрутируемых из местной среды, могло быть перенесено на глав Готфии, Фул и закрепится за ними по традиции. Видимо, не случайно государей Феодоро греки тоже продолжали называть «архонт» (архлоп) или «кир» (кур)44.
Вместе с тем, предоставление василевсом соответствующего имперского сана кирам Херсона, тем более фемного периода, наиболее убедительно указывает на то, что это не были независимые, самоуправляемые элементы, только и мечтавшие о вольностях45. Интересно сопоставить печать кира Михаила (?) с уже упомянутым выше моливдулом 82. 8 «Каталога» Н. Икономидеса, - коммеркиария Херсона, Сергия, в звании царского спафарокандидата, и буллой стратига Херсона, царского спафарокандидата Никифора, затем повышенного до сана протоспафария46. Их объединяет сфрагистический тип лицевой стороны печатей и эпиграфические особенности надписей, что, при близкой датировке, позволяет предполагать если не единовременное функционирование этих государственных чиновников, то последовательное (стратиг Никифор - кир Михаил (?) - коммеркиарий Сергий)47. Кроме того, моливдул царского спафария Михаила (?) указывает, что при фемном страти-
ге кир Херсона, царский придворный и одновременно єк рросорои стратига48, мог, как и его предшественники, выполнять некие финансовые обязанности, но уже теперь связанные с контролем за императорскими частными имуществами, отчего и имел должность єрі топ оікєакоп, шедшую на моливдуле перед должностью кира. К слову, последнее особенно наглядно подчеркивает, что это была именно должность, а не сан, тем более свидетельствующий о некой полисной свободе или хотя бы ее пережитках. На деле к IX в. все это давно было в области смутных воспоминаний, а не действительно реализуемых возможностей. Вообще, надо учесть, что свобода в тех условиях была бы слишком тяжкой ношей, лишала бы покровительства и с этой точки зрения оказывалась совершенно не желанна, во всяком случае, в былом «демократическом», полисном понимании. В Византии и вообще в средневековом обществе она понималась как гарантированный статус и могла реализовываться только в состоянии зависимости.
Херсон не имел условий для политической самостоятельности, для антиимпер-ских центробежных тенденций, ибо общественные отношения средневекового общества в УІІ-УІІІ вв. в нем только зарождались, а общая политическая ситуация, -вначале поддержание системы византийско-хазарского кондоминиума в Таврике, а затем фемный строй, - тоже не располагали к сепаратизму или автономии. Следует принять во внимание также политическое и экономическое значение привилегий и льгот, которыми Империя привлекала на свою сторону местные господствующие слои. Лишиться их - означало потерять полученные преимущества и саны. Даже тяга к державному престижу ромеев должна была толкать херсонитов к распространению «чувтва единой родины» на саму «светоносную Империю»49. Наконец, наличие административного центра византийской власти на полуострове не давало возможность местным лидерам из числа архонтов, простатевонтов, киров мелких округов, если таковые лидеры имелись, стать полностью независимыми от Рома-нии. Источники свидетель ствуют, что они, напротив, стремились повысить свой имперский статус.
В этой связи примечательно, что имперские киры Херсона могли оставлять свою должность и переходить на иную. К примеру, кир Зоил, очевидно, был имперским архонтом Херсона и, вероятно, дослужился даже до стратига, на что указывают моливдулы с этим именем50. Если предполагаемая реконструкция имени «Михаил» на печати кира верна, возникает сходное предположение - не являлся ли Михаил, кир Херсона последней трети IX в., и Михаил протевон начала Х в., оба єрі топ оікєакоп, одним и тем же лицом? Полное совпадение титула царского спафария, высокого имперского чина управителя царскими имуществами, тип лицевой стороны печатей, их хронологическая близость в несколько десятилетий - все наводит на соответствующие размышления. В таком случае это были лица из штата (секрета) архонтата, по повелению василевса попавшие в подчинение стратига после создания фемы около 840-841 г. Поэтому еще раз подчеркнем, что применительно к византийскому Херсону перед нами, скорее всего, не особая, кратковременная форма правления, вызванная изменчивой политической ситуацией, а постоянные сановные должностные лица, гражданские правители вполне имперского облика, которые существовали, по крайней мере, на протяжении IX в., а не только в его начале. Их присутствие ни в коей мере не может свидетельствоать в пользу некоего самоуправления города. Рудиментарные, формальные «элементы городских свобод» наличествовали здесь не более, чем в любом другом типичном провинциальном ро-мейском центре.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Подр. см.: Сорочан С.Б. Государственное устройство раннесредневекового Херсона и «призраки самоуправления» //ВВ. 2003. Т. 62 (87). С. 21-46; Сорочан С.Б. Ви-
зантийский Херсон (вторая половина VI - первая половина Х вв.). Очерки истории и культуры /Отв. ред. Г.Ю. Ивакин. Харьков, 2005. Ч.1. С. 582-677.
2. Алексеенко Н.А. Новые находки печатей представителей городского управления Херсона //МАИЭТ. 1996. Вып.5. С. 162-163; Алексеенко Н.А. Defensor civitatis (ekdikos) и его роль в управленческом аппарате Херсона //Россия-Крым-Балканы: диалог культур. Екатеринбург, 2004. С. 100. Ж.-К. Шене без аргументации тоже причисляет экдика, как и patep poleoc, и протевонов, к «античным институтам» Шене Ж.-К. Поздний архонт на примере Херсона //МАИЭТ. 2000. Вып.7. С. 310.
3. Ср.: Успенский Ф.И. Военное устройство Византийской империи //ИРАИК. София, 1900. Т. 6. С. 155; Херсонес Таврический в середине I в. до н.э. - VI в. н.э. Очерки истории и культуры /Отв. ред. В.М. Зубарь. Харьков, 2004. С. 535-536
4. Алексеенко Н.А. Коммеркия и коммеркиарии Херсона в IX-X вв. //Сфрагистика и история культуры. Сборник научных трудов, посвященных юбилею В.С. Шанд-ровской. СПб., 2004. С. 98
5. Алексеенко Н.А. Defensor civitatis (ekdikos)... С. 101
6. Подр. см.: Алексеенко Н.А. Херсон на хазарско-византийском пограничье в начале
IX в.: печати киров //БИ. 2005. Вып.9. С. 212-220.
7. Алексеенко Н.А. Ук. соч. С. 217.
8. Сорочан С.Б. Государственное устройство... С. 28.
9. Koch P. Die Byzantinischen Beamtentitel von 400 bis 700. Inaugural-Dissertation. Jena, 1903. S. 82-83.
10. Никифора патриарха Константинопольского Краткая история со времен после правления Маврикия /Пер. Е.Э. Липшиц //ВВ. 1950. Т. 3. С. 359-360.
11. Вишнякова А.Ф. Свинцовые печати византийского Херсона //ВДИ. 1939. №1. С. 123, №1; Соколова И.В. Администрация Херсона в IX-XI вв. по данныи сфрагистики //АДСВ. Свердловск, 1973. Сб. 10. С. 208; Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983 С. 114, 146, №4.
12. Алексеенко Н.А. Новые находки печатей... С. 160-161, №8-9; Алексеенко Н.А. Херсон на византийско-хазарском пограничье в начале IX в. //Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси-Украины. Материалы науч. конф. К.; Судак, 2002. С. 21; Алексеенко Н.А. Херсон на хазарско-византийском пограничье в начале IX в. Печати киров. С. 212-214, рис.1, 1-5.
13. Житие Иоанна Готского //Труды В.Г. Васильевского. СПб., 1912. Т.2. Вып.2. С. 401, 404, гл.1; с.416-417, гл.5; с.424-425, гл.9.
14. Алексеенко Н.А. Херсон на византийско-хазарском пограничье... С. 21; Могаричев Ю.М. О некоторых вопросах истории Крыма середины - второй половины VIII в. //Х. сб. 2004. Вып.13. С. 169-170.
15. Алексеенко Н.А. Новые находки печатей... С. 160-161; Алексеенко Н.А. Херсон на византийско-хазарском пограничье... С. 21-23; Алексеенко Н.А. Имперская администрация на хазарско-византийском пограничье в Таврике: печати киров Херсона //Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Этнические процессы. V Боспорские чтения. Керчь, 2004. С. 14.
16. Ср.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Ч.1. С. 322-395, 489-581.
17. Храпунов Н.И. Администрация византийского Херсона в VIII - начале IX вв. //ПИФК. 2002. Вып.12. С. 574.
18. Шене Ж.-К. Поздний архонт на примере Херсона. С. 311.
19. Науменко В.Е. Таврика в контексте византийско-хазарских отношений: политико-административный аспект: Дисс. ... канд. ист. наук /Таврический нац. ун-т им.
В.И. Вернадского. Сиимферополь, 2004 (рукопись). С. 130.
20. Ср.: Алексеенко Н.А. Имперская администрация... С. 14.
21. Айбабин А.И. Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь, 1999. С. 215,216.
22. Ср.: Алексеенко Н.А. Архонтия Херсона VIII-IX вв. по данным сфрагистики
//МАИЭТ. 2002. Вып.9. С. 475, 487.
23. Алексеенко Н.А. Херсон на хазарско-византийском пограничье... С. 216-217.
24. Ср.: Алексеенко Н.А. Имперская администрация... С. 14
25. Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Arts /Ed. by J. Nesbitt, N. Oikonomides. Washington, 1991. Vol.1. №82. 8.
26. Алексеенко Н.А. Таможня и коммеркиарии Херсона //Сорочан С.Б. Византийский Херсон (вторая половина VI - первая половина Х вв.). Очерки историии и культуры. Харьков, 2005. Ч.2. С. 1621. Прил. 1, №16-19.
27. Лихачев Н.П. Моливдовулы греческого Востока. М., 1991. С. 280-286. Табл. LXXX,
9, 10.
28. Соколова И.В. О так называемой печати протевона Михаила //Вспомогательные исторические дисциплины. 1991. Т. 23. С. 99; Seist W. Die byzantinischen Bleisiegel in Osterreich. Wien, 1978. S.122-123, 147-149, 185-188, 193, 194, 324, 329; Йорданов И. Печати на коммеркиата Девелт. София, 1992. С. 39, 48, 50-51, 53, 55-57.
29. Соколова И.В. Монеты и печати византийского Херсона. Л., 1983. С. 93-94.
30. Лихачев Н.П. Моливдовулы греческого Востока. С. 74; Соколова И.В. Монеты и печати... С. 75-76.
31. Соколова И.В. Знак сокращения на византийских печатях VIII - первой половины
Х вв. //ВВ. 1986. Т. 47. С. 160; Соколова И.В. О так называемой печати протевона Михаила. С. 99.
32. Толстой И.И. О византийских печатях херсонской фемы //Записки Русского археологического общества. 1887. Т. 2. С. 39-40, №13; Соколова И.В. Монеты и печати... С. 159, №43; Степанова Е.В. О конференции памяти А.В. Банк //ВВ. 1988. Т.49. С. 258; Соколова И.В. О так называемой печати протевона Михаила. С. 94-102; Catalogue of Byzantine Seals at Dumbarton Oaks and in the Fogg Museum of Art. P.186, №82. 10; ср.: Kazdan A.A. Oikeiakos //The Oxford Dictionary of Byzantium. New York; Oxford, 1991. Vol.2. Р.1515; Oikonomides N. Fiscalite et exemption fiscale a Byzance (IXe - Xe s.). Athenes, 1996. P.276, Append. II; Алексеенко Н.А. Протевоны Херсона в системе городских структур власти Х в. //АДСВ. 2001. Вып. 32. С. 158, 159, 161.
33. Якобсон А.Л. Средневековый Херсонес (XII-XIV вв.) //МИА. 1950. Вып. 17. С. 20.
34. Michailus Monachus. Vita et conversatio sancti patris nostri et confessoris Theodori abbatis monasteriii Studii (version II) //PG. Tunhout, 1976. T.99. Col. 252.
35. Michailus Monachus. Vita et conversatio sancti patris nostri et confessoris Theodori praepositi Studitarum (version I) //PG. Tunhout, 1976. T. 99. Col.137.
36. Житие Иоанна Готского. С. 416. Подр. см.: Сорочан С.Б. «Дело» епископа Иоанна Готского в связи с историей византийско-хазарских отношений в Таврике //Хазарский альманах. Киев; Харьков, М., 2003. Т. 2. С. 77-98.
37. См.: Байер Х.-Ф. История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. Екатеринбург, 2001. С. 47, 143.
38. Michailus Monachus Vita et conversatio sancti patris nostri et confessoris Theodori abbatis monasterii Studii (vers. II) //PG. Turnhout, 1976. T.99. Col.252; ср. Michailus Monachus Vita et conversatio sancti patris nostri et confessoris Theodori praepositi Studitarum ( vers. I) //PG. Turnhout, 1976. T.99. Col.137; Латышев В. Житие преп. Феодора Студита в мюнхенской рукописи № 467 //ВВ. 1915 (1914). Т. 21. Вып.3-4.
С. 268, sec.18; c.269, sec.29; Vasiliev A. The Goths in Crimea. Cambridge (Mass.), 1936. P.105, note 3; Sevcenco I. Hagiography of the Iconoclast Period //Iconoclazm. Birmingham, 1977. P.116; Байер Х.-Ф. История крымских готов... С. 68-69. По мнению А.И. Айбабина, термин «топарх» отсутствовал в официальной византийской чиновной иерархии в IX-Х вв. и был вставлен в текст жития позднейшим переписчиком не ранее XI в. (см. Айбабин А.И. Этническая история ... С. 188, 210). Однако эта поправка, даже будучи принята, не меняет суть наших рассуждений.
39. Theodori Stiditae Epistola /Ed. G. Fatouras. Berlin; New York, 1992. Vol.1. Ep. 31, 92-97; Байер Х.-Ф. История крымских готов... С. 69-70.
40. Ignatii Diaconi Vita Nicephori patriarchae Constantinopolitani //Nicephori archiepis-copi Constantinopolitani Opuscula historica /Rec. C. de Boor. Lipsiae, 1880. Р.160. 20-30; Житие святого отца нашего Никифора, архиепископа Константина града и нового Рима, списанное Игнатием, диаконом и скевофилаксом святейшей Великой церкви святой Софии //Творения святого отца нашего Никифора архиепископа Константинопольского. Минск, 2001. С. 21, гл.28; Байер Х.-Ф. История крымских готов... С. 72.
41. Ср.: Stephenson P. Byzantium’s Balkan Frontier. A Political Study of the Northern Balkans, 900-1204. Cambridge, 2000. P.38-45, 80-114.
42. Иванова O.B. О путях интеграции иноплеменников Византийской империи в VII-X вв. //Византия между Западом и Востоком. СПб., 1999. С. 73-74.
43. Ср.: Алексеенко Н.А. Херсон на византийско-хазарском пограничье... С. 21-23; подр. см.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Ч.2. С. 1096-1182.
44. Байер Х.-Ф. История крымских готов... С. 144.
45. Отнесение А.И. Романчук упоминания в источниках ромейского чина ипата к доказательству существования самоуправления в Херсоне нельзя воспринимать иначе, как курьез или следствие описки (см.: Романчук А.И. Очерки по истории и археологии византийского Херсона. Екатеринбург, 2000. С. 206).
46. Алексеенко Н.А., Смычков К.Д. Несколько новых печатей византийского Херсона //Х. сб. 1999. Вып. 10. С. 363-364.
47. См.: Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Ч.2. С. 1459, коммент. 1081-1982.
48. В Херсоне зафиксированы находки пяти печатей ек pposopou, по датировке Н.А. Алексеенко, рубежа IX-X вв. Им являлся уже упомянутый спафарокандидат Сергий, который, видимо, выступал как ек pposopou фемы, а не «от лица» стратига, хотя был возможен и такой вариант (Алексеенко Н.А. Должность ек pposopou Херсона в структуре византийской администрации Таврики //Причерноморье, Крым, Русь в истории и культуре. Материалы II Судакской международ. науч. конф. К.; Судак, 2004. Ч.2. С. 4-5; ср.: Oikonomides N. Les listes de preseance byzantines de IXe et Xe sicles /Introd., texte, traduct et comment. Paris, 1972. P. 342).
49. Ср.: Шевченко I. Релігийни місії очима Візантії //Записки наукового товариства ім. Т. Шевченка. Львів, 1991. Т. 222: Праці історико-філософської секції. С. 19.
50. См.: Алексеенко Н.А. Архонтия Херсона VIII-IX вв. по данным сфрагистики //МАИЭТ. 2002. Вып. 9. С. 475-481, прил.1, №1-36; Алексеенко Н.А. Стратиги Херсона по данным новых памятников сфрагистики IX-XI вв. //МАИЭТ. 1998. Вып.6.
С. 702-733. №1-34.
S.B.SOROCHAN, K.D. SMYCHKOV
A KYROI OF BYZANTIAN CHERSON: PROBLEMS OF THE STATUS AND DATING
The article represents the attempt of revision of the usual submissions about kyroi of Cherson as local independent rulers, which existed for a short period of time, at the end of 8th - beginning of 9th centuries. The analysis of seales allows to express some doubt as to the such a narrow dating. Five known molybduloi offered reduced the final to first half of IX centuries, epoch of the existence of the archontat. The edition of new seal specifies, that the officer with such name, title of imperial spathary and imperial post emi tov oikeiakov continued to act in Cherson in a period of the theme, at the last third of 9th century. Under the status, it was the imperial official from the staff of the local civil management by byzantian city connected with the administration of the archontat and then - thema. Probably, he attended tax, financial and property questions, in which was interested the imperial treasury and basyleos, giving to the officer high imperial titles.
В.В. МАЙКО (Симферополь)
ВИЗАНТИЙСКО-РУССКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ЮГО-ВОСТОЧНОМ КРЫМУ В XI В.
История юго-восточного Крыма после исчезновения салтово-маяцкой культуры полуострова изучена крайне слабо. Это объясняется, прежде всего, тем, что археологические памятники второй половины Х-Х1 вв. в этой части полуострова, как и в восточном Крыму пока практически неизвестны1, а данные письменных источников скупы и малоинформативны. Интересующие же нас горизонты обнаружены только в стратиграфии средневековой Сугдеи и Боспора. Согласно выдвинутой концепции, во второй половине Х - начале XI вв. в этой части Крыма проживало смешанное городское население, оставившее своеобразную материальную культуру2. Она не тождественна провинциально византийской и имеет закономерные отличия от памятников южного и юго-западного Крыма. Основные события, происходившие в это время в рассматриваемой части Таврики неоднократно анализировались в литературе. Совершенно очевидно, что после распада Хазарского каганата во второй половине 60 - начале 70-х гг. Х в. юго-восточная Таврика переходит под протекторат Византии. Однако археологические реалии не позволяют говорить о заселении ее греческими переселенцами и полном вхождении в состав империи.
Тем не менее, подчинение, хоть и номинальное, юго-восточной Таврики Византийской империи в правление Иоанна Цимисхия, выразилось в создании в этой части полуострова двух новых фем. Во второй половине Х в. возникновение множества мелких фем было типичным для Византии. Так, согласно данным «Эскуриально-го Тактикона» 971/975 гг., в империи наблюдается резкое увеличение численности стратигов, притом преимущественно небольших фем и городов3. Но иногда, как в случае с Георгием Цуло, даже стратиги их, не говоря о более мелких руководящих должностях византийской администрации, были представителями местной тюр-ко-хазарской знати. До второй половины Х в. в Крыму существовала лишь одна византийская военно-административная единица - фема Херсона и Климатов или просто Херсона. В Тактиконе, опубликованном Н. Икономидисом и относящемся к 80-м гг. Х в. упоминается еще одна фема Таврики - фема Боспора4. Реальное ее су-
