CC BY
61
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2010. № 4
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Кириллина С.А. ОЧАРОВАННЫЕ СТРАННИКИ. АРАБО-ОСМАНСКИЙ МИР ГЛАЗАМИ РОССИЙСКИХ ПАЛОМНИКОВ ХУ1-ХУШ СТОЛЕТИЙ. М.: Ключ-С, 2010. 564 с.
Корпус русской паломнической литературы уже почти два столетия привлекает внимание исследователей. Описания хождений в Святую землю русских богомольцев таят в себе кладезь тем и сюжетов, лишь в малой своей части освоенных современной наукой. При этом большинство авторов, обращавшихся - и ныне обращающихся - к изучению паломнических «Хождений», принадлежат к кругу филологов-славистов. Они рассматривают эти тексты преимущественно с литературоведческой точки зрения, как памятники духовной культуры русского Средневековья и объект филологического анализа. В то же время, исторический контекст путешествий и особенно жизненные реалии Востока, нашедшие отражение в сочинениях паломников, зачастую остаются непонятыми исследователями или воспринимаются ими превратно. В этой связи весьма интересен взгляд на паломническую литературу востоковеда-арабиста проф. С.А. Кириллиной, чье объемное исследование «Очарованные странники. Арабо-османский мир глазами российских паломников ХУ1-ХУШ столетий» недавно вышло в свет.
На страницах этой книги перед нами предстает во всей своей многоликости мир Османского Востока, в первую очередь Палестины, а также Балкан, Сирии, Египта - тех стран, которые лежали на пути паломнических маршрутов. Природа, хозяйство, культура и особенно люди разных народов и религий, населявшие этот мир, представлены так, как их воспринимали русские путешественники трех столетий. Мы видим повседневную жизнь арабо-османского общества, описанную в весьма нетривиальном ракурсе. В то же время книга С.А. Кириллиной отражает саму историю контактов русских людей с Востоком на протяжении весьма продолжительного временного отрезка. Контактов в самом широком спектре - от бытовых условий и обстоятельств путешествий до психологического восприятия русскими наблюдателями ближневосточных реалий. Данный ракурс в наибольшей степени интересует автора. Как она пишет в своей книге, «лишь относительно недавно... российские историки стали обращать внимание на путевую литературу как на источник, продуктивный в плане изучения мировоззренческих и поведен-
ческих стереотипов в общественном сознании соотечественников и представителей других культурно-цивилизационных ареалов... Речь идет не только о том, что путешествие и путешественники заслуживают того, чтобы стать объектами самостоятельного анализа как "феномены социального и исторического порядка", но также и о новом ракурсе в изучении корпуса путевой литературы с учетом ее культурообразующей и культуроносной роли. На первый план выдвигается проблема инаковости, проявляющаяся в рамках фундаментальной оппозиции "Свои - Чужие", и связанные с ней мифы и стереотипы восприятия Востока» (с. 9).
Хронологические рамки периода, исследуемого С.А. Кириллиной, определяются как профессиональными интересами автора, давно и плодотворно работающего в сфере арабо-османских исследований, так и вполне объективными факторами. ХУ1-ХУШ вв. стали временем расцвета русской паломнической литературы, когда в этом жанре был создан целый ряд масштабных произведений. Писатели-паломники следующего, XIX столетия были в массе своей европейски образованными людьми, чье восприятие Востока заметно отличалось от мироощущения представителей традиционного русского общества предшествующей эпохи. Этот же период, ХУ1-ХУШ вв., совпадает с существованием «классической» Османской империи, временем апогея ее могущества и начала упадка, когда Ближний Восток, еще слабо затронутый европейскими влияниями, также сохранял свой традиционный характер.
С.А. Кириллина привлекла всю имеющуюся источниковую базу - около двух десятков паломнических «Хождений» и близких им по жанру работ (например, записки русских полонянников, бывших в неволе в Османской империи). Характеристики этих источников и биографии их авторов изложены в первой главе «Герои и судьбы» (с. 11-56). Наряду с трудами таких относительно известных путешественников, как Василий Гагара (1635-1636), Арсений Суханов (1651-1653) и Василий Григорович-Барский (1720-е -1730-е гг.), были привлечены к анализу еще не оцененные по достоинству сочинения, например, хождение Иоанна Лукьянова (1701), или практически забытое «Путешествие» иеромонаха Мелетия (1793-1794), не переиздававшееся с XVIII в. и малодоступное даже специалистам. Но, несомненно, главной «находкой» С.А. Кириллиной стали записки архимандрита Леонтия (Л.С. Зеленского), именовавшего себя «Младшим Григоровичем», - подробный и эмоциональный дневник паломника 1760-х гг., хранящийся в фондах АВПРИ и до сих пор не изданный, за исключением незначительных фрагментов.
Русская паломническая литература значительно отличается от аналогичных сочинений западных авторов, которые, как правило, имели блестящее образование и принадлежали к высшим классам 112
общества. Достаточно привести в пример описания путешествий на Ближний Восток польского аристократа и государственного деятеля Николая Христофора Радзивила (1583-1584) или французского академика Константэна-Франсуа Шасбёфа (Вольнея) (1783-1785). Русские паломники-писатели происходили из совсем иной социальной среды - за исключением нескольких царских послов, как Василий Позняков или Арсений Суханов, они были купцами, монахами, священниками или просто бродягами, вроде знаменитого Григоровича-Барского. Это «простонародное» происхождение путников наложило явственный отпечаток на их отношение к миру Османского Востока.
Характерной чертой авторов русских паломнических описаний является удивительное сходство восприятия ими окружающего мира, в частности, мусульманского Востока. Оно почти не отличается у людей Московского царства и монахов Екатерининской эпохи, у полуграмотного мещанина и образованного архимандрита, у выходцев из украинских земель и у калужского старообрядца. Средневековые писатели-паломники не поддаются какой-либо убедительной классификации.
Тот океан сведений, который содержится в «Хождениях», С.А. Кириллина структурирует в несколько тематических блоков. Особая глава посвящена обстоятельствам паломнических путешествий («Тяготы пути», с. 57-116). Здесь приводится уникальная информация о юридическом оформлении передвижений богомольцев, выдававшихся им различных российских и османских «подорожных», о взимавшихся пошлинах и общих суммах затрат на паломническое странствие. Рассматриваются различные проблемы и конфликтные ситуации, возникавшие в ходе путешествий - на почве языкового барьера, подозрений в шпионаже или безденежья некоторых пилигримов. Непростые бытовые условия и непривычный климат тяжело сказывались на здоровье путников, в связи с чем немало места уделено в книге болезням, от которых страдали паломники, и способам лечения этих недугов (с. 83-91). Паломнические путешествия были весьма небезопасны по причине как пиратства в водах Восточного Средиземноморья, так и разбоев на суше, особенно в горной местности по дороге из Яффы в Иерусалим. Османские власти предпринимали определенные усилия по обеспечению порядка во время богослужений у Св. мест и безопасности передвижения паломнических караванов, но редко оказывались на высоте поставленных задач (с. 91-115).
Мир, который видели и описывали «очарованные странники», также разделен на несколько сюжетных направлений. Это, во-первых, природные явления (глава «Мир Третьего дня», с. 117-150). Паломники упоминали экзотические растения (смоковницы, фи-
113
8 ВМУ, востоковедение, № 4
никовые пальмы, кофейное дерево, субтропические фрукты), горы, непривычные для российского наблюдателя, и в первую очередь горные вершины, почитаемые в христианском мире - Фавор, Кар-мель, Синай, скалы Афона. Потрясающее и зачастую пугающее впечатление производила на богомольцев морская стихия. Упоминания о пресной воде становятся, по понятным причинам, просто навязчивыми при описании сухопутных путешествий по Ближнему Востоку. Немало места уделено в паломнических текстах Нилу, Иордану, чудотворным источникам. В совсем другой тональности описывается Мертвое море, тоже, впрочем, не оставлявшее равнодушным никого из наблюдателей.
Во-вторых, экзотика Востока нашла свое отражение в характеристиках мира животных (с. 151-190). Восприятие реальных представителей ближневосточной фауны, как ослы или собаки, переплетается у писателей ХУ^ХУШ вв. с символическими ассоциациями, навеянными библейской или апокрифической литературой. В «Хождениях» фигурируют фантастические животные - дракон, поверженный св. Георгием под Бейрутом, рыбы с человеческим лицом, в которых обратилось войско фараона, поглощенное Красным морем и т.д. Наряду с этим сочинения паломников содержат важные этнографические сведения о масштабах и характере использования вьючных и верховых животных в разных районах Османской империи, ценах на наем ослов, лошадей и верблюдов (это была одна из основных статей дохода палестинского населения в паломнический сезон). Неизменное любопытство путешественников вызывали экзотические животные Востока - львы, тигры, чучело слона и носорога в султанском зверинце Арсланхане в Стамбуле, а также крокодилы и страусы, которых можно было наблюдать в Египте. В то же время, по мнению С.А. Кириллиной, сомнительно, что все паломники-писатели воочию видели того же крокодила - их описания почти дублируют друг друга и явно заимствованы из книжных и устных источников.
Не меньше места, чем флоре и фауне, уделено в исследуемых текстах чудесам и диковинкам заморских стран, так называемому феномену меморабилии (с. 191-232). Интересы большинства паломников отнюдь не ограничивались чисто религиозными сюжетами. Авторы «Хождений» детально описывали топографию и архитектуру виденных ими городов, в частности, Царьграда-Стамбула, Иерусалима, Каира, Яффы и др. В случае с Арсением Сухановым любопытство путешественника мотивировалось возложенными на него в Москве задачами разведывательного характера. При описании укреплений Босфора или стен Иерусалима этот автор проявляет неожиданные для его духовного сана познания в осадном деле, фортификации и баллистике. Наибольшее внимание путешественников привлекали 114
Айя-София и Ипподром Стамбула, колоннады Александрии, пирамиды Гизы. Каждый стремился привезти из путешествия в Св. землю различные сувениры и реликвии - кресты, четки, перламутровые образа, просфоры, пальмовые ветви. Наиболее рьяные собиратели реликвий не останавливались перед похищением частичек мощей в монастырских склепах или отбивали кусочки камня от объектов поклонения. В записках Леонтия сохранился уникальный перечень предметов, которые он носил в своем заплечном мешке, включая «достопамятные вещи», сувениры, добытые разными способами на Синае и в Палестине (с. 229-230).
Самые, наверное, интересные страницы паломнических описаний посвящены людям заморских стран, «соцветью народов и вер Святой земли» (глава «Мир людей: "Свои" - "Другие" - "Чужие"». С. 233-342). Богомольцам, как и всякому индивидууму, было свойственно деление мира на «Своих» и «Чужих», хотя обе эти категории имели весьма неоднородный характер. «Своими» для русских пилигримов были православные христиане, прежде всего греки, с которыми путники наиболее плотно общались во время путешествия (с. 234-245). Греческие клирики и миряне у большинства авторов описаны в самых позитивных тонах, как хранители истинной веры под «агарянским» игом. Резким диссонансом в этом хоре голосов звучат свидетельства Арсения Суханова и Иоанна Лукьянова, достаточно критически высказывавшихся о благочестии греческого духовенства. Лукьянов обвинял клириков-фанариотов в тотальной коррумпированности, а балканских греков - в бытовой близости с «басурманами» и утрате чистоты православия.
Антиподом единоверцев-греков предстают в паломнических сочинениях «злочестивые» мусульмане (с. 245-252), отношение к которым, как правило, окрашено в самые негативные тона. Как пишет С.А. Кириллина, «общим местом в "Хождениях" являются сравнения последователей ислама с дикими зверями и собаками как животными вечно голодными, агрессивными и злобными» (с. 247). Паломники, естественно, улавливали этнокультурные различия внутри мусульманского сообщества Османской империи. Явное предпочтение они отдавали туркам, арабов же, а особенно бедуинов, описывали в предельно карикатурном и демонизированном виде (с. 252-258).
Восприятие пилигримами арабов христианского исповедания было намного более благожелательным (с. 264-273). Однако и тут иной раз сказывалось осознание разительной непохожести образа жизни и менталитета ближневосточных единоверцев и норм поведения, привычных русским наблюдателям, что вызывало у них чувство некоторого отторжения по отношению к православным «Аравийской природы». Паломники во время своих странствий встречались и с
соотечественниками, попавшими в турецкую неволю - «Хождения» донесли до нас трагические истории некоторых из этих людей (с. 274-281). Особое место в паломнических описаниях занимают христиане иных исповеданий, которых они во множестве встречали в Святой земле (с. 283-325). Отношение богомольцев к католикам и армянам, традиционным соперникам православных в борьбе за обладание Святыми местами Палестины, ненамного отличалось от той неприязни, которую паломники испытывали к мусульманам.
Особый интерес в монографии представляет глава «Культура повседневности» (с. 343-406), в которой автор реконструирует ара-бо-османский быт, каким он виделся путешественникам из России. Скрупулезно собирая сведения, распыленные по тысячам страниц паломнических описаний, С.А. Кириллина воссоздает картину кулинарной культуры и употребления табака в странах Леванта (особое внимание богомольцы уделяли алкогольным напиткам и строгости соблюдения постов левантийскими единоверцами). Немало места в монографии посвящено костюмам местного населения и одеяниям паломников, этикету поведения, обрядам и церемониям людей Востока, образу женщины арабо-османского мира, каким он предстает со страниц паломнических текстов.
Финальная глава монографии «Мир ислама» (с. 407-466) связана с давними научными интересами С.А. Кириллиной, автора множества публикаций об исламских религиозных институтах Ближнего Востока османской эпохи. Мы имеем редкий случай, когда представления - подчас фантастические - русских странников о мусульманах и их религии анализирует профессиональный исламовед. Паломники, отправляясь на Восток, уже были обременены грузом негативных стереотипов по отношению к исламу, давно сложившихся в христианской культуре. Российские наблюдатели практически не разбирались в мусульманской догматике, воспринимая лишь культово-обрядовую сторону этой религии, то, что могли видеть собственными глазами. Их описания мусульманских ритуалов достаточно реалистичны, а эстетическое отношение к исламской культовой архитектуре у некоторых авторов просто восторженное, что, однако, не мешает им сохранять негативное отношение к исламской цивилизации как таковой.
Монография С.А. Кириллиной снабжена обширной библиографией, словарем ближневосточных реалий, аннотированным именным указателем, индексом географических названий. В книге приведено несколько десятков иллюстраций - географические карты, гравюры с изображениями городов и местностей, фигурирующих в «Хождениях». Особенно интересны репродукции рисунков В. Григоровича-Барского, запечатлевшего в своей наивной, но скрупулезной манере облик многих памятников Востока. Единственное, 116
чего, как кажется, недостает в справочном аппарате книги - это тематического указателя, который, несомненно, облегчил бы ориентацию читателя в тексте. Кроме того, следовало бы вынести в общее оглавление книги названия составных частей некоторых обширных глав, имеющих достаточно дробное содержание.
Одним из важнейших достоинств рецензируемой монографии следует признать ее яркий художественный стиль. Книга С.А. Кириллиной при всей своей строгой научности написана в почти беллетристической манере. Она читается с интересом не только специалистами, но и людьми, весьма далекими от профессионального востоковедения.
Не будет большим преувеличением сказать, что монография С.А. Кириллиной является одним из лучших отечественных исследований, посвященных проблематике диалога культур, контактов и взаимопознания России и Востока. Хотя об истории русского паломничества было написано немало, нет сомнения, что книга «Очарованные странники» отнюдь не затеряется в общей массе этой литературы, и уровень исследования С.А. Кириллиной едва ли будет превзойден в обозримом будущем.
К.А. Панченко
Сведения об авторе: Панченко Константин Александрович, канд. ист. наук, доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: panch@iaas.msu.ru
