CC BY
140
УДК 37.01
КИБЕРВИРТУАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО И ОБРАЗОВАНИЕ
Кудаков О.Р., УМЦ ФАС РФ (г. Казань), канд. филол. наук, доцент Контакты: [email protected]
В статье рассмотрены кибервиртуальное пространство как составляющая современного информационного общества и основные вопросы, охватывающие появление нового педагогического направления - киберпедагогики. Показаны риски, связанные с проблемой кибербезопасности Российской Федерации, и отмечается, что без создания собственного методологического подхода невозможно будет отстоять педагогический, а, следовательно, и национальный суверенитет.
Ключевые слова: кибервиртуальное пространство, киберпедагогика, национальная безопасность.
Развитие цивилизации на стыке тысячелетий характеризуется новыми витками борьбы за сферы влияния в мире на фоне расширяющегося процесса глобализации; зарождением основ качественно нового информационного общества. Компьютеризация мира стала составной частью эволюции многих сфер общественной жизни, где произошел функциональный рост способов применения компьютера как универсального устройства, которое может использоваться ради труда, бизнеса, обучения и развлечений.
Вместе с компьютеризацией происходит проникновение виртуального в политику, науку, искусство, коммуникации, практически во все стороны жизни (кибервойны и тотальная слежка; вытеснение эмпирического познания моделированием с помощью информационно-компьютерных технологий; 3Б и аватары, цифровое телевидение, электронная связь, мультимедиа, компьютеры вообще). Понятия с основой «виртуал» вошли в обиход и употребляются в различных сочетаниях: «виртуальный университет», «виртуальные деньги», «научная виртуалистика», «кибервиртуальное пространство» и
142
т.д., а в целом «виртуализация» - как создание параллельного пространства (объектов) с помощью технических средств.
Феномен виртуальности активно рассматривался как зарубежными, так и отечественными учёными. В России одной из первых появляется работа Н.А. Носова «Психологические виртуальные реальности» (1994 г.); и далее последовали публикации С.С. Хоружего «Род или недород? Заметки к онтологии виртуальности», Л.А. Микешиной и М.Ю. Опенкова «Новые образы познания и реальности» и др. [1]. Д.В. Иванов выделил следующие возможности виртуальной реальности: нематериальность воздействия (изображаемое производит эффекты, характерные для вещественного); условность параметров (объекты искусственны и изменяемы); эфемерность (свобода входа/выхода обеспечивает возможность прерывания и возобновления существования) [2].
Данные возможности позволяет создавать ощущение пребывания в каком-то реальном мире, хотя мир этот создаётся за счет техники и технологий. По И.А. Негодаеву обыденное восприятие окружающего пространства подменяется вполне тождественными ощущениями в новом пространстве за счёт интерфейса, компьютерной графики, звука, тактильных устройств. У пользователя при входе в технологическое «зазеркалье» не только сохраняются возможности наблюдать его и переживать там, но и воздействовать на него, использую богатый арсенал подручных средств [3].
В.Ф. Иванов отмечает, что современные информационно-компьютерные технологии (ИКТ) позволяют вести речь о создании особого мира - кибервиртуального пространства, в котором реализуется эффект почти полного присутствия в нём и являющегося по сути новой альтернативой проживания человечества [4].
А.А. Петренко-Лисак пишет, что человек, осваивая кибервир-туальное пространство, привносит в него себя самого, собственное состояние и направленность своего сознания. Поэтому приставка «кибер» указывает на четкость и управляемую функциональность,
143
заданную пользователем на основе ИКТ. По её мнению кибервир-туальное пространство (КВПр) - результат человеческого воображения и творческой фантазии (как источников виртуального) и научно-технических знаний, использованных на практике и воплощенных в физические объекты (ПК, мобильные устройства и мультимедийные технологии), представленный системой с внутренними социально-техническими закономерностями процессов связи между социальными субъектами и объектами и управление этими процессами в рамках социальной и технической эволюции социума. КВПр содержит свою систему и практику, законы, требования и структуру взаимоотношений; обладает аутентичным аппаратом субстанциональности и управления [5].
С.В. Коловоротный, характеризуя свойства системы виртуальной реальности, говорит о возможности изменять информационные потоки, комбинировать, а также генерировать новые. Виртуальная реальность с ее способностью моделирования любой ситуации может служить средством приобретения и закрепления жизненных умений, а также навыков общения и жизнедеятельности в социуме [6].
Фактический симбиоз человека и ИКТ, однако, может иметь и негативные последствия, ибо и в данном случае Добро не может существовать без Зла. И здесь человеческие «возможности», поистине, не знают границ. К числу наивысших опасностей, связанных с КВПр, относится информационный терроризм. Под этим термином В. Петухов понимает: 1) использование информационных средств в террористических целях - угрозы применения физического насилия в политических целях, запугивания и дестабилизации общества и таким образом оказания влияния на население или государство; 2) действия по дезорганизации автоматизированных информационных систем, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступление иных общественно опасных последствий, если они совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие реше-
144
ний органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях. Деятельность компьютерных кибергениев, осуществляющаяся в формате информационно-психологических войн, приводит к дискредитации политических институтов власти, подрыву доверия к ним у населения, трансляции угрозы вывода из строя ключевых информационных систем жизнеобеспечения, ставящих общество на грань катастрофы [7].
Но не только благодаря хакерам существуют опасности в КВПр, они являются лишь инструментом борьбы, за которой, подчас стоят государственные институты. Например, по свидетельству А. Елякова, в США действует директива, обязывающая правительство разрабатывать нормы и правила ведения кибервойн и предписывающая создание технологий проникновения и разрушения компьютерных сетевых систем противника. Он пишет, что в межгосударственных конфликтах будут задействованы неисчерпаемые возможности ИКТ и телекоммуникационных средств для превентивного выведения из строя управляющей инфраструктуры противника, а также нейтрализации мозговой активности персонала [8].
Реализацию данной директивы можно увидеть в создании вокруг непосредственных границ России сети центров кибербезопас-ности стран НАТО в городах Таллинне (Эстония), Варшаве и Бя-лобжеги (Польша), Риге (Латвия), Вильнюсе (Литва). Значительное количество военных конфликтов началось именно с воздействия на информационные ресурсы, которые способны создать необходимое мнение, подготовить платформу для открытого вооруженного противостояния [9].
Использовать КВПр могут различные организации, скажем, НПО любителей шахмат, молодежное движение «габберов», правозащитная общественность, маргинальная религиозная секта [10] вплоть до такой виртуальной структуры, как так называемый «Бо-лонский процесс», и они вполне могут быть элементами опасной подрывной игры, при том, что большинство участников об этом не
145
будут и догадываться. Повальные исследования толерантности, национальной идентичности, аспектов квазикомпетентностного подхода и т.п. отвлекают умы отечественных ученых, и вместо решения насущных задач образования они углубляются в искусственно создаваемые западными грантодателями лабиринты. Фундаментализация образования как один из основных принципов знаниевой парадигмы фактически пала под натиском компетентностного подхода (КП), усиленно продвигаемого англо-саксами, и который прежде всего ориентирован на подготовку обучающихся к работе в рыночных условиях. Отечественная педагогическая школа зиждилась на совершенно иных принципах и основной упор ставила на формирование системы знаний, умений, навыков и опыта творческой деятельности, построение научного миропонимания обучающихся. С этой точки зрения освоение КП отбрасывает российское образование на несколько веков назад с целью освоения чуждого по ментальным соображениям опыта.
Эти и многие другие факторы заставляют задуматься о защите национального суверенитета Российской Федерации. О.В. Дубровин отмечает, что в стратегии кибербезопасности России, в частности, заложены: организация национальных учений в области ки-бербезопасности с участием военных подразделений, правоохранительных органов, государственных органов, а также руководства критически важных объектов; разработка и принятие государственных стандартов кибербезопасности Российской Федерации, а также реализация механизмов их регулярного пересмотра в соответствии с лучшими мировыми практиками и новейшими технологиями; пересмотр квалификационных требований к государственным служащим в области информационных технологий с учётом современных тенденций отрасли [11].
Для создания российской кибербезопасности необходимы условия. К ним можно отнести наличие: 1Т-структур, входящих в число мировых лидеров; талантливых 1Т-работников, способных не только к
146
вскрытию запретного доступа, но и к созданию нового софта, требующего высочайшего уровня математической подготовки и знания наиболее сложных языков программирования. Российские наработки по этому направлению признаны во всем мире. В Докладах Изборского клуба отмечается, что МФТИ (ГУ), МГУ им. М. Ломоносова, МГТУ им. Н. Баумана, НИЯУ МИФИ, Санкт-Петербургский государственный университет, Ульяновский государственный технический университет, Казанский государственный университет и другие вузы являются признанными центрами, осуществляющими подготовку алгоритмистов, разработчиков и программистов мирового уровня, которые почти каждый год выигрывают мировые первенства по программированию среди университетов [12]. Склад ума россиян как нельзя кстати соответствует данному виду деятельности, где нужны воображение, фантазия, парадоксальность мышления в совокупности со сказочной способностью бесконечно долго просиживать на одном месте. Использование в образовательных процессах современных достижений может явиться ускорителем для раскрытия ментальных возможностей человека и привнести кардинальные изменения в процессы обучения и воспитания [13]. Скажем, в эксперименте, проведенном С.В. Коловоротным, дети ведут себя подобно ученым на другой планете, занятых исследованием местной флоры, фауны, природных явлений. В результате обучаемость «ученых» шла намного быстрее, чем на традиционных занятиях [6].
Б. Гейтс в книге «Дорога в будущее» предрекает появление в ближайшее время классов с виртуальной реальностью. Всё это не может не сказаться на распространение новой парадигмной педагогики, основанной на ИКТ и адаптированной к реалиям сегодняшнего дня.
С середины XX века можно было наблюдать появление ряда подходов к обучению человека, основанных на принципах кибернетики. Среди них: программированное обучение (В.П. Беспалько, Б.Ф. Скиннер и др.); нейросетевая педагогика (М.М. Бонгард); кибернетическая концепция обучения (С.И. Архангельский, Л.Б. Итель-сон и др.); кибернетическая дидактика (Ф. Хайманн и др.); инфор-
147
мационная педагогика (А.А. Виноградов, В.И. Солдаткин и др.). Киберонтологический подход, описанный В.А. Плешаковым, В.К. Обыденковой и др., в образовании может позволить педагогам ориентироваться на виртуальную аудиторию, а обучающимся - получать знания дистанционно. Кроме того, он направлен на формирование необходимых компетенций (в том числе и киберкомпетен-ций) средствами ИКТ [14].
Формирование киберкомпетенций целесообразно начинать с изучения пропедевтических курсов, которые должны включать в себя подготовку к освоению КВПр с учетом применения широкого спектра достижений в области ИКТ. Можно предложить модули, включающие освоение: 1) интерфейсов «человек-машина» (компьютеры, телефоны, сканеры, телевизоры, дисплеи, принтеры, цифровые фотоаппараты, автоматические кассовые аппараты и банкоматы, персональные вычислительные «помощники» - электронные записные книжки и т.д.); 2) коммуникационных каналов (сети Интернета, местные сети, линии телефонной связи, коммутаторы, коаксиальные кабели, волоконная оптика, спутники и системы обеспечения сетевых телефонных аппаратов); 3) устройств обработки информации (компьютерное оборудование - серверы, рабочие места программистов и прикладного софта); 4) устройств памяти (винчестеры, диски, флэш-карты и др.) [7]. Пространства, создаваемые с помощью новейших средств, предоставляют возможности не только для получения нового знания (виртуальные музеи, виртуальные библиотеки), но и для непосредственного вхождения в образовательные процессы, находясь в любой точке Земли (или пока что около неё) - путем создания виртуальных аудиторий (классов) с виртуальными/реальными преподавателями, в которых может проходить обучение с реальными учащимися или с их аватарами.
Образование, хоть и является самой консервативной деятель-ностной сферой человечества, зависимо от прихода сменяющих друг друга экономических формаций. Основой нового информационного общества становятся нейронная сеть, широкое использование искус-
148
ственного интеллекта, цифровые технологии, новые управленческие технологии. Общество вступает в кибервиртуальную формацию, когда происходящие в нём процессы становятся не только контролируемыми, но и управляемыми посредством данных технологий. И что очень важно, кибервиртуалистика охватывает и такие важные сферы, как образование, история, социология, психология, способствуя формированию новой парадигме в педагогике - киберпедаго-гике. Она представляет, по замечанию В.К. Обыденковой, инновационную отрасль психолого-педагогической мысли, научно обосновывающую специально организованную целенаправленную и систематическую деятельность по кибервоспитанию, киберобучению и киберобразованию современного человека в процессе его киберсо-циализации всеми доступными современными средствами [14].
Задачей отечественной педагогики является создание собственного методологического подхода, ориентированного на евразийское пространство, и создать его нужно таким образом, чтобы он не шел в атлантистском фарватере. В то же время нельзя выстраивать новый подход исходя из изоляционистской политики. Очень важно понять, по каким принципам против нас ведутся кибервиртуальные войны. Только поняв это, мы сможем выработать симметричную модель, выстроив кибервиртуальный подход, и это будет и ответом на негативные вызовы разрастающегося информационного общества, и прорывом в новую педагогическую реальность.
Источники
1. Кирюшин А.Н. Виртуальная реальность: методологические традиции и инновации исследования // Вестник Военного университета. 2009. №4 (20). С. 75-80.
2. Иванов Д.В. Виртуализация общества. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2000. 96 с.
3. Негодаев И.А. На путях к информационному обществу. Ростов-на-Дону.: Изд. ДГТУ, 1999. 247 с.
4. Иванов В.Ф. Интернет и виртуальная реальность // Материалы Connect-umversum 2012 14 мая 2012. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://connect-universum.com/blog/connectuniversum2012_ru/31.html (Дата обращения 06.09.2014).
149
5. Петренко-Лисак А.О. Сощальш детермшанти кiбервiртуального простору: дис. ...канд. соцюлопчних наук. Кшвський нацюнальний унiверситет iM. Тараса Шевченка. Кшв, 2007.
6. Коловоротный С.В. Виртуальная реальность: манипулирование временем и пространством журнала: 2003, № 1. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://psyjournal.ru/psyjoumal/articles/detail.php?ID=2892 (Дата обращения 09.10.2014).
7. Петухов В. Интернет и «информационный терроризм» // Свободная мысль. 2008. № 1 (1584). С.169-180.
8. Еляков А..Д. Информационные технологии и современная война. Реф. сб. М., 2002. С. 74-75.
9. Вуячич В. Кибервойска НАТО окружают Белоруссию // Информационное агентство REX [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.iarex.ru/articles/52289.html (Дата обращения 16.02.2016).
10. Дугин А.Г., Коровин В.М., Бовдунов А.Л. Сетевые войны // Доклады Изборского клуба. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://dynacon.ru/content/articles/2319/ (Дата обращения 04.12.2013).
11. Дубровин О.В. К вопросу государственной кибербезопасности // Вестник УрФО. Безопасность в информационной сфере. 2013 № 3(9). С. 28-32.
12. Цифровые войны: XXI век. Экспертный доклад Е.Лариной и В.Овчинского // Доклады Изборского клуба. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://dynacon.ru/content/articles/2320/ (Дата обращения 27.07.2014).
13. Федосов А.Ю. Теоретико-методологические и методические подходы к решению задач воспитания в школьном курсе информатики и ИКТ. М.: Издательство РГСУ, 2008. 240 с.
14. Обыденкова В.К. Предпосылки становления киберпедагогики как науки XXI века // Философские проблемы информационных технологий и киберпространства: электронный научный журнал. 2015. № 2(10), декабрь. С.86-103. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://cyberspace.pglu.ru/ (Дата обращения 03.03.2016).
CYBER VIRTUAL SPACE AND EDUCATION Kudakov O.R.
The article deals cyber virtual space as a component of a modern information society and the main issues, covering the emergence of a new pedagogical direction - kiberpedagogy. Showing the risks associated with the cybersecurity problem of the Russian Federation, and points out that without the creation of its own methodological approach will not be able to defend the pedagogical and, consequently, the national sovereignty. Keywords: cyber virtual space, kiberpedagogy, national security.
Дата поступления 17.01.2016.
150
