CC BY
48
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION.
SOCIAL SCIENCES.
2019. No. 2
УДК 94
DOI 10.23683/0321-3056-2019-2-74-81
КИБЕРНЕТИКА, ТЕОРИЯ ДЕМОКРАТИИ И НЕОЛИБЕРАЛЬНЫЙ ДИСКУРС В СОВЕТСКОМ САМИЗДАТЕ 1970-Х ГОДОВ
© 2019 г. А.А. Гросс а, М.А. Пономарева а
а Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия
CYBERNETICS, THE THEORY OF DEMOCRACY AND NEOLIBERAL DISCOURSE IN THE SOVIET SAMIZDAT OF 1970S
A.A. Gross а, M.A. Ponomareva а
а Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia
Гросс Андрей Александрович-магистрант,
Институт истории и международных отношений, Южный федеральный университет, ул. Большая Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону, 344090, Россия.
E-mail: [email protected]
Пономарева Мария Александровна-
кандидат исторических наук, доцент,
заведующая кафедрой
отечественной истории XX-XXI вв.
Институт истории и международных отношений,
Южный федеральный университет,
ул. Большая Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону,
344090, Россия.
E-mail: [email protected]
Andrey A. Gross -
Master's Degree Student,
Institute of History and International Relations,
Southern Federal University,
Bolshaya Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don,
344090, Russia.
E-mail: [email protected]
Maria A. Ponomareva -Candidate of Historys, Associate Professor, Head of the Department of National History of 20th-21st Centuries,
Institute of History and International Relations,
Southern Federal University,
Bolshaya Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don,
344090, Russia.
E-mail: [email protected]
В публичном дискурсе до сих пор бытует мнение о существовании «железного занавеса», ограничивавшего развитие советской общественной мысли. Это представление распространяется советскими диссидентами даже на самый свободный домен позднесоветской культуры - самиздат. Вместе с тем советские диссиденты и скрытые «инакомыслящие» в 1970-е гг. писали политические сочинения, которые находились в западном интеллектуальном тренде. На них, как и на западных политических ученых, влияла теория кибернетики, применявшаяся последними для анализа как биологических, так и социальных систем.
Рассматриваются два самиздатских текста из Архива Международного Мемориала, содержащих рассуждения о политических режимах с позиции теории кибернетики в 1970-е гг. Высказано предположение, что обе работы, одна из которых не имела авторства, а другая была опубликована под псевдонимом, принадлежат известному биологу-кибернетику А.А. Малиновскому. Предпринимается попытка проанализировать его представления о «демократии» и «диктатуре», выявить источники мышления о «политическом» и исследовать рецепцию кибернетики в его политических работах. Анализ данных работ позволяет выявить в советском «инакомыслии» 1970-х гг. классическое либеральное мышление о «политическом» и вновь подвергнуть вопросу границы интеллектуальной несвободы в позднем Советском Союзе.
Ключевые слова: инакомыслие, самиздат, советские диссиденты, либерализм, неолиберализм, теория демократии, кибернетика, Александр Малиновский.
The idea of "the Iron curtain " restricting social thought in the late Soviet Union is still present in Russian public discourse. Paradoxically enough, the former Soviet dissidents extend this view on the freest domain of late Soviet culture -the samizdat. At the same time, the Soviet dissidents had been writing political essays in 1970s which were connected to the western intellectual trend. They, like many famous western political scientists of their time, were influenced by the theory of cybernetics and applied it to the analyses of social systems. In our article we analyze two samizdat texts from the Archive of the International Memorial. The dissident author had been analyzing political regimes from the perspective of Cybernetics in 1970s. Although he did not mention his real name, we conclude, that it was a famous biologist-cybernetitian Alexandr Alexandrovich Malinovsky. In our article we reveal his ideas on "democracy" and "dictator-
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 2
ship ", examine the sources of his political thought and his application of cybernetics to the analysis ofpolitical systems. The result of our study broadens the view on Soviet intellectual dissidence as we find classical liberal thinking in the analyzed texts. It also poses the question of limits of intellectual unfreedom in the late Soviet Union.
Keywords: dissidence, samizdat, Soviet dissidents, liberalism, neoliberalism, theory of democracy, cybernetics, Alexandr Malinovsky.
Зарубежная литература ушла в «спецхраны» ... Даже специалистов к ней допускали с трудом. Остальные же могли знакомиться с зарубежной мыслью лишь по трудам наших критиков -но кроме ругательств, уничтожающих эпитетов и прямых измышлений, там, как правило, трудно было что-либо найти. Это нанесло огромный вред. Не только студенты, но и специалисты, большая часть ученых просто пропустили несколько важных десятилетий развития общественной мысли.
Георгий Арбатов, 2002 [1, с. 13]
В целом, ценность самиздатовских текстов довольно низка, причины понятны: люди жили в консервной банке, запаянной со всех сторон, информационный поток ограничивался русскими философами, цитатами из советских изданий и книжками ИНИОНа с грифом ДСП, которые ходили только в Москве.
Виктор Давыдов, 12.08.2018 [2]
Метафора «железного занавеса», отделившего советскую социальную мысль от западных интеллектуальных поветрий, до сих пор живет в публичном дискурсе. Парадоксально, но она же распространяется советским диссидентом В. Давыдовым на самый свободный домен позд-несоветской культуры - самиздат. Ранее об интеллектуальной изоляции советских диссидентов, жизнь которых в определенном смысле центрировалась вокруг самиздата, писала Л. Алексеева [3, с. 191, 194]. С одной стороны, вопрос об изоляции советской «второй культуры» представляется надуманным, ведь в самиздате «ходили» тексты западных ученых, философов и литераторов, с другой - находиться в контексте - значит испытывать влияние, отвечать на одни и те же «насущные» (для «всего мира», а не «своего» общества) вопросы и заимствовать языки для разговора о таких вопросах. Например, советские диссиденты размышляли о «тоталитаризме», причем их представления о нем совпадали с западными концепциями Х. Арендт, З. Бжезинско-го и Дж. Оруэлла [4]. В нашей статье на примере двух самиздатских текстов, посвященных классификации политических режимов, мы собираемся показать, что социальная мысль в советском самиздате соответствовала и другой тенденции в западной политической науке 1950-1960-х гг. А именно - использованию кибернетики в анализе политических режимов.
Кибернетика, определяемая как теория или наука об управлении и связи в машинах и живых организмах [5, с. 56; 6, с. 149-151], появилась на Западе после Второй мировой войны и предложила универсальный способ объяснения как механических и биологических, так и социальных процессов. В послесталинском СССР она была взята на вооружение советскими учеными в качестве инструмента деидеологизации науки [7]. Основатель кибернетики, американский математик Н. Винер, считал ее не только академической дисциплиной, но и способом мышления о социальных институтах, направленном против чрезмерного контроля над разнообразными коммуникациями, происходящими в них. Его критика «сверхдетерминированных систем» относилась как к США периода «мак-картизма», так и к Советскому Союзу [7, р. 99100; 8, р. 71].
На Западе влияние кибернетики распространилось на социальные науки, дав жизнь теориям таких известных социологов и политических ученых, как К. Дойч, Д. Истон и А. Этциони. Используя методологические предпосылки и терминологический аппарат кибернетики, ученые приходили к выводу, что современные человеческие общества представляют собой системы обратной связи между политическими элитами и «обществом». «Управляемое» общество (его различные единицы) проводит в жизнь
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 2
решения элит, которые представляют собой «вывод» информации из «центра» системы. Общество в свою очередь имеет интересы и запросы, которые оно «возвращает» («вводит») в центр вместе с результатами выполнения решений. Тем самым достигается согласование целей элит и интересов «общества», а общественная система постоянно подвергается корректирующим изменениям [9, 10]. В приложении к социальным наукам кибернетика становилась антитоталитарной теорией: не случайно упомянутые ученые были адвокатами демократии и предлагали кибернетические описания диктатур [9, 11].
По словам математика и лингвиста В. Успенского, в СССР с конца 1950-х гг. кибернетика приобрела характер неформального общественного движения [12]. Известные советские диссиденты В. Турчин и В. Сокирко находились под влиянием кибернетики, когда писали свои политические трактаты [13]. Кроме них в самиздате «ходили» еще несколько работ, анализу которых будет посвящена следующая часть статьи. В отличие от текстов Турчина и Сокирко они не были опубликованы в традиционной печати (в тамиздате) и не подвергались анализу в литературе. В то же время рецепция кибернетики в этих текстах неотличима от той, которая была в западных социальных науках.
Тексты, о которых пойдет речь дальше, сохранились в «Архиве истории инакомыслия» Международного Мемориала. Один из них, по-видимому, является четвертой главой (перед названием стоит цифра 4) какой-то большой работы. Он начинался на машинописном листе под номером 136 и имел название «Демократия -что это такое?» [14, л. 85]. Эта работа 1973 г. сохранилась в Ленинградской коллекции: архиве самиздата, собиравшемся ленинградскими диссидентами в том числе из текстов, «ходивших» в Москве. Другая работа, написанная в 1974 г. и отложившаяся в том же архиве, имела название «Глазами натуралиста. К вопросу о трех типах общественной организации» [15]. В отличие от первой она представляла собой отдельную статью. Кроме этого, на первом листе второй работы можно прочитать псевдоним Богдан Е., под которым решил скрыться автор. Дальше мы будем обозначать эти тексты как I и II соответственно.
При первом знакомстве с данными работами возникает мысль о том, что их автором был
один человек. В обоих случаях он дает определение терминам «демократия» и «диктатура» и приводит их черты. Оба текста написаны в академическом стиле, а их выводы всецело основаны на кибернетике. Поразительное сходство неолиберального дискурса, в рамках которого они написаны, а также сходство поднимаемых в них вопросов позволяет нам говорить о том, что их автором был один человек.
Анализируя данные тексты, мы не только интересовались тем, как кибернетика смогла повлиять на социальное знание в СССР, но и тем, как язык кибернетики был препарирован для политических целей. Несмотря на «академический антураж» данных работ, нам представляется, что интенцией автора не являлось переопределение научных понятий. Следуя подходу К. Скиннера к анализу политических идей, мы склонны считать содержание данных текстов всецело привязанным к общественно-политическому контексту, в котором они были написаны [16]. Поэтому в данных работах нас занимали политические и этические проблемы, которые волновали автора. На какие политические вопросы он отвечает? С какими позициями по этим вопросам спорит и какие ходы (как на уровне теории кибернетики, так и на уровне этики) использует для обоснования своей? Таким образом, кроме вопроса о влиянии кибернетики на мысль автора о политических режимах, мы попытаемся ответить на вопрос об интенциях, вызвавших появление на свет данных работ. Последний вопрос относится к их источникам: какую литературу читал автор и как он использовал ее в своих работах? Установление прочитанных текстов позволит определить «интеллектуальный горизонт» автора, решившего рассуждать о политических режимах в эпоху «застоя». Сопоставление ссылок на те или иные произведения с его собственными умозаключениями имеет самостоятельную ценность: оно позволит определить, как первые могли восприниматься или использоваться для иллюстрации политических проблем и обоснования своей позиции в споре о политических и этических проблемах.
Отвечая на вопрос, поставленный в названии текста I, автор предлагал следующее определение демократии:
«Современная демократия представляет собой не что иное, как свободу производства, продажи, приобретения и потребления информации. Она переносит в область производства и
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.
потребления информации законы капиталистического рынка» [14, л. 85].
Схожее определение находим в тексте II:
«Политическая демократия представляет собой распространение законов товарного конкурентного рынка на области политики, идеологии, производства, обращения и потребления информации любого типа: научно-технической, эстетической, идеологической, экономической и т.п.» [15, л. 135].
Информация - центральное понятие для кибернетики. В качестве эпиграфа к тексту I автор приводит цитату Н. Винера из его книги «Кибернетика и общество» (М., 1958):
«Действенно жить - это значит жить, располагая правильной информацией» [14, л. 85].
Заметим, однако, что он не утверждает, что демократия работает по принципам саморегулирующихся («кибернетических») систем. Демократия для автора - свобода производства и продажи информации, она работает по «законам рынка». «Информация» в данном случае означает продукцию интеллектуалов и не имеет отношения к кибернетике. Дальше становится ясно, что автор приравнивает демократию к свободе слова: «...здесь никто не лишен права (иначе это не демократия (здесь и дальше выделено автором. - А.Г., М.П.)): 1) права подвергать обсуждению законный правопорядок; 2) права предлагать или продавать свои мысли тем, кого они привлекают и интересуют, обмениваться ими с единомышленниками и оппонентами; 3) права пропагандировать свои убеждения, т.е. активно воздействовать на общественную идеологическую конъюнктуру» [14, л. 90]. Противоположность демократии - диктатура - означала для него «крайнюю степень монополизма в области информационного предложения» [14, л. 86].
Почему автор предлагал такие определения демократии и диктатуры? Иначе, что он делал, когда давал такие определения? Полагаем, что таким образом он выступал против свободы слова и интеллектуальной свободы в СССР. О них нередко заходит речь в обеих работах. В тексте I утверждается, что советское государство обладает «монополией» на «информационное производство», а также является единственным заказчиком продукции интеллектуалов [14, л. 87]. О подчиненности интеллектуалов в условиях «диктатуры» было написано и в тексте II: «жесточайший контроль индустрии знаний», «жесточайшие методологические и идеологические установки
2019. т. 2
Центра, которым подчинены ученые, идеологи и художники», в чем также угадываются черты советской реальности» [15, л. 132].
Другая проблема, которую автор данных текстов видел в «диктатурах», заключалась в «массовых потерях информации» [14, л. 88]. «Диктатуры» плохи не просто потому, что они самостоятельно производят информацию. «Потеря информации», которую мог произвести кто-то еще, ведет к тому, что общество лишается знания о самом себе и об окружающем мире [14, л. 91; 15, л. 132]. Это утилитарное обоснование вредности «диктатуры» накладывалось в текстах автора на дискурс «тоталитаризма». Информационная монополия «диктатуры» означала для него подмену «действительности» идеологией: «.один бедный комплекс идей, "повторенный тысячекратно" (А. Галич), становится единственной (или основной) духовной пищей поколения и формирует в значительной мере все социально существенные представления. Когда вся или почти вся циркулирующая в обществе информация воспроизводит одну -единственную мировоззренческую модель, последняя начинает занимать в сознании общественного человека место самой действительности. Эта односторонность создает в конце концов впечатление массового психоза, страшного обеднения общественной идеологии, духовной жизни и умственных способностей общества, необходимой приверженности к абсурдам целой нации, что характерно для всех вариантов устойчивого тоталитаризма» [14, л. 88].
Автор был знаком с дискурсом «тоталитаризма» по романам «Обитаемый остров» братьев Стругацких и «1984» Дж. Оруэлла. В тексте I он ссылается на «Обитаемый остров» для обоснования тезиса о том, что обязательная идеология занимает место самостоятельного мышления человека. Ту же мысль в тексте II он иллюстрирует сюжетом романа Оруэлла. И в том, и в другом случае автор определяет самостоятельное мышление, выбор целей и принятие решений основополагающими для человека с точки зрения кибернетики [14, л. 88-89; 15, л. 129]. Вместе с этим он лишь проводит сравнения некоторых черт «диктатур» с известными «тоталитарными» антиутопиями. Хотя этот дискурс был ему знаком, его мышление о политических режимах было организовано не им, а кибернетикой. Она в свою очередь была интегрирована в неолиберальный дискурс, в рамках которого «инакомыслящий» размышлял о публичной жизни в целом.
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 2
В отличие от текста I, где ссылки на Н. Винера не связаны с рецепцией его кибернетических идей, в тексте II кибернетика была препарирована для характеристики политических режимов. Пользуясь выражением английского кибернетика У. Эшби, автор определял «центр диктатуры» как «машину, производящую решения» или «выполняющую подходящий отбор» [17; 15, л. 126]. Здесь «диктатура» представлена в виде системы обратной связи, в которой «общество» соединено с «центром диктатуры» через «субординированный исполнительный аппарат». «Диктатура» по определению устроена плохо и работает только посредством «принуждения или поощрения». «Ни команды, идущие по каналу I (т. е. из "центра" к "обществу". -А.Г., М.П.), ни сведения, поступающие по каналу II (из "общества" в "центр". - А.Г., М.П.), попадая на вход своих адресатов, не оказывают на них автоматическое воздействие. Сведения, идущие по каналу II, Центр использует произвольно, по своему усмотрению: может их вообще не использовать, может, как это ни абсурдно, требовать от отправителей фальсификации отчетных данных. Команды, идущие по каналу I, сами по себе, без дополнительного принуждения или поощрения, тоже не вызывают у получателя реакции, предусмотренной центром» [15, л. 126].
Неэффективность «диктатуры» обусловлена тем, что эффективное управление сложными системами, подобными обществу, требует слишком большого количества информации, а централизованный характер «диктатуры» не позволяет ей собирать достаточное количество достоверной информации [15, л. 128]. В данном случае автор вступал в дискуссию с экономистами, рассуждавшими о применении ЭВМ в планировании, в частности с В.И. Терешенко (Лит. газета. 1970. № 33) и Н.Т. Федоренко (Новый мир. 1970. № 10), которые писали о широте хозяйственных связей в советской экономике [15, л. 127].
Утилитарное обоснование несостоятельности диктатуры соединяется здесь с биолого-кибернетическим дискурсом, который «натура-лизирует» общественные отношения и обосновывает либеральную этику автора. По его мнению, частям любых систем свойственно осуществлять «личные цели», людям в общественных системах - преследовать личные интересы. «Глобальный» способ организации, подобный диктатурам, не свойствен «живой досоциальной
природе». Он подчиняет все части системы одной цели, которую только и может выполнять эффективно в условиях ограниченности информации, - сохранению «монополии центра». Напротив, «всей органической живой природе» характерен «локальный» или «демократический» способ организации. В последнем индивидуальные цели частей системы не элиминируются, а объединяются таким образом, чтобы приносить пользу всей системе. «Демократический» способ организации общественных систем тождествен естественному отбору: в нем заложен «конкуренторыночный» принцип. Применительно к «демократии» как политическому режиму этот принцип выражается в перманентной борьбе партий и идеологий. Отсутствие подобной «конкуренции» означает победу «диктатуры» [14, л. 89]. Говоря о «локальном способе организации» общественных и природных систем, автор ссылался на статью биологов Ю. Васильева, И. Гельфанда, Ш. Губермана и М. Шика «Взаимодействие в биологических системах» в 6-7 номерах журнала «Природа» за 1969 г.
«Демократические структуры конфликтны, подвижны, и опасность монополизации никогда не исключается из их конкурентно-рыночной ситуации. Демократия как принцип должна постоянно противодействовать монополистическим тенденциям своих антагонизирующих составляющих... Особенность борьбы за демократию против монополизма заключается в том, что эта борьба никогда не сможет окончиться настолько полной победой демократии, чтобы появилась возможность социального мира (прекращения битвы за демократию): полной бывает только монополия, демократия не допускает и предполагает постоянную борьбу разнообразных тенденций; в этом допущении, а следовательно - и в этой борьбе и заключается ее существо» [14, л. 89, 94]. «В [демократии. - А.Г., М.П.] постоянно действуют и соревнуются антагонистические монополистические тенденции, борьба между которыми и образует реальную действительность демократии; нельзя полностью предусмотреть и раз навсегда предотвратить возможность победы и абсолютизации какой-то из борющихся тенденций, ибо прекращение подобной борьбы уже само по себе означало бы победу тотала» [15, л. 135-136].
Мы уже встречали этот парадоксальный неолиберальный дискурс, в рамках которого автор вел разговор о демократии. Уподобление поли-
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.
тического устройства рынку, а политической борьбы - рыночной конкуренции теперь встраивается им в теорию кибернетики. На место утилитаристской этики становится этика либерального индивидуализма и рыночных отношений, прикрытые разговором о «функциях» элементов системы и естественном отборе.
Отождествление демократии с перманентной дискуссией ставило перед автором вопрос о границах свободы слова. Неолиберальный дискурс давал ему основания для оправдания абсолютной свободы слова. По словам автора, «кон-куренторыночный отбор» идеологий в демократии производится на основании общественного спроса. «Рыночные механизмы» демократии не предполагают этической оценки идей, поэтому «демократический политический рынок» может приводить к установлению «диктатур» [15, л. 136]. В то же время попытка запретить те или иные идеологии («пропаганду расизма, жестокости, насилия, аморализма, тоталитаризма») наталкивается на необходимость создания специального органа, способного злоупотреблять правом определения их полезности или вредности на основании всегда несовершенных критериев. Напротив, в «демократии» общество само определяет ценность идей в ходе «идеологической битвы» или «конкуренторыночного отбора» [15, л. 135; 14, л. 91-92]. В этой связи любое новое знание не должно сталкиваться с какими-либо превентивными барьерами [14; 15, л. 132].
Эта аргументация автора напоминает защиту свободы слова и мысли Дж. Стюарта Миля во второй главе его эссе «О свободе». Мы не можем утверждать, что он читал знаменитый трактат либерального философа, однако автор ссылался на другого либерального мыслителя того же времени - Г. Спенсера. Последний, по его мнению, доказал «совпадение понятий "конкуренция" и "свобода" еще в 1890-е гг.» [15, л. 136; 18].
Итак, «киберяз» помог автору данных работ обосновать либеральную этику, с которой он был знаком через Г. Спенсера. Мы не знаем о других источниках его мышления о политических режимах (кроме упомянутого уже Н. Винера), однако автор также разделял классическое либеральное подозрение к прямой демократии (в тексте II - «примитивной»). Последняя, по его мнению, подавляет мнения «меньшинств», наделяет властью граждан, не обладающих необходимыми компетенциями и не предполагает контроля «пассивного большинства» над непре-
2019. No. 2
менно возникающим органом реализации его «воли» [15, л. 122-123].
Нам представляется, что под псевдонимом Богдан Е. скрывался известный ученый-биолог Александр Александрович Малиновский (1909-1996). Он был ведущим советским ученым, занимавшимся проблемами применения кибернетики к биологическим процессам в 1960-1970-е гг. Сын известного революционера Александра Богданова (отсюда псевдоним Богдан Е.?), он являлся отцом левого диссидента Александра Александровича Малиновского, публиковавшегося в самиздате под псевдонимом А. Михайлов. Сам ученый в начале 1970-х гг. распространил машинописную копию стенограммы своего анти-лысенковского выступления на VII Конгрессе по генетике в 1939 г. и не понаслышке был знаком с ограничением интеллектуальной свободы в Советском Союзе [19, с. 10]. Научная карьера Малиновского, занимавшегося функциональными корреляциями в человеческом организме и эволюционной биологией, объясняет ссылки на некоторые специальные работы биологов в тексте II, в частности на работу немецкого зоолога Антона Дорна «Происхождение позвоночных животных и принцип смены функций» (М., 1937) и статью известного советского физиолога Петра Анохина в сборнике «Философские проблемы высшей нервной деятельности и психологии» (М., 1963) [15, л. 130-131].
К сожалению, доказательство данной гипотезы на сегодняшний день невозможно - личный архив ученого недоступен для работы исследователей, часть его в неразобранном состоянии находится дома у его внука А.А. Малиновского. Несмотря на это, данные тексты, даже без знания точного авторства, позволяют расширить наше представление о позднесоветской интеллектуальной истории. Их автор предлагал классический либеральный подход к организации политики, который не имел аналогов в советском самиздате.
Литература и примечания
1. Арбатов Г. Человек системы: наблюдения и размышления очевидца её распада. М. : Вагриус, 2002. 464 c. (Мой XX век).
2. URL: https:// www.facebook.com/permalink. php?story_fbid=539231326489308&id=10001207336 4093 (дата обращения: 20.05.2019).
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 2
3. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вильнюс; Москва : Весть, 1992. 332 c.
4. Bergman J. Was the Soviet Union Totalitarian? The View of Soviet Dissidents and the Reformers of the Gorbachev Era // Studies in East European Thought. 1998. Vol. 50, Iss. 4. P. 247-281.
5. Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. 1948-1961. М. : Наука, 1983. 344 с.
6. Колмогоров А. Кибернетика // БСЭ. Т. 20. М. : Большая советская энциклопедия, 1953. 644 с.
7. Gerovitch S. From Newspeak to Cyberspeak: A History of Soviet Cybernetics. Cambridge (Mass.); London: The MIT Press, 2002. 384 p.
8. Noble D. Forces of Production: A Social History of Industrial Automation. New Brunswick, London: Transaction Publishers, 2011. 427 p.
9. Etzioni A. Toward a Theory of Societal Guidance // The American Journal of Sociology. 1967. Vol. 73, № 2. P. 173-187.
10. Easton D. An Approach to the Analysis of Political Systems // World Politics. 1957. Vol. 9, № 3. P. 383-400.
11. Barnes S., Deutsch K.W. The nerves of government: Models of political communication and control. New York: The Free Press, 1963 // Behavioral Science. 1965. Vol. 10(1). P. 81-83.
12. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/1997/24/ uspensky.html (дата обращения: 20.05.2019).
13. Мы имеем в виду работу «Очерки растущей идеологии (Антигэлбрейт)», опубликованную Со-кирко в самиздате в 1970 г. под псевдонимом Бур-жуадемов К., и работу Турчина «Инерция страха. Социализм и тоталитаризм» (Нью -Йорк : Хроника, 1978).
14. Архив Международного Мемориала (АМА). Ф. 102. Оп. 1. Д. 7.
15. АМА. Ф. 102. Оп. 1. Д. 3.
16. Скиннер К. Значение и понимание в истории идей // Кембриджская школа: теория и практика интеллектуальной истории / сост. Т. Атнашев, М. Велижев. М. : Новое литературное обозрение, 2018. С. 53-123.
17. Эшби У. Что такое разумная машина // Кибернетика ожидаемая и кибернетика неожиданная. М. : Наука, 1968.
18. По-видимому, речь идет о работе «Основания этики» (1892-1893 гг.).
19. Малиновский А.А. Тектология. Теория систем. Теоретическая биология. М. : Эдиториал УРСС, 2000. 448 с.
References
1. Arbatov G. Chelovek sistemy: nablyudeniya i razmyshleniya ochevidtsa ee raspada [The Man of the System: Observations and Reflections of an Eyewitness to its Disintegration]. Moscow: Vagrius, 2002, 464 p.
2. Available at: https://www.facebook.com/permalink. php?story_fbid=539231326489308&id=1000120733640 93 (accessed 20.05.2019).
3. Alekseeva L. Istoriya inakomysliya v SSSR. Noveishii period [History of Dissent Thought in the USSR. Newest Period]. Vilnius; Moscow: Vest', 1992, 332 p.
4. Bergman J. Was the Soviet Union Totalitarian? The View of Soviet Dissidents and the Reformers of the Gorbachev Era. Studies in East European Thought. 1998, vol. 50, Iss. 4, pp. 247-281.
5. Viner N. Kibernetika, ili Upravlenie i svyaz' v zhivotnom i mashine. 1948-1961 [Cybernetics, or Control and Communication in the Animal and the Machine. 1948-1961]. Moscow: Nauka, 1983, 344 p.
6. Kolmogorov A. [Cybernetics]. BSE [Great Soviet Encyclopedia]. Vol. 20. Moscow: Bol'shaya sovetskaya entsiklopediya, 1953, 644 p.
7. Gerovitch S. From Newspeak to Cyberspeak: A History of Soviet Cybernetics. Cambridge (Mass.); London: The MIT Press, 2002, 384 p.
8. Noble D. Forces of Production: A Social History of Industrial Automation. New Brunswick, London: Transaction Publishers, 2011, 427 p.
9. Etzioni A. Toward a Theory of Societal Guidance. The American Journal of Sociology. 1967, vol. 73, No. 2, pp. 173-187.
10. Easton D. An Approach to the Analysis of Political Systems. World Politics. 1957, vol. 9, No. 3, pp. 383400.
11. Barnes S., Deutsch K.W. The nerves of government: Models of political communication and control. New York: The Free Press, 1963. Behavioral Science. 1965, vol. 10 (1), pp. 81-83.
12. Available at: http:// magazines.russ.ru/nlo/ 1997/24/uspensky.html (accessed 20.05.2019).
13. We are referring to the work "Essays on a Growing Ideology (Antigelbraith)", published by Sokirko in samizdat in 1970 under the nickname K. Bourgeudemov, and the work of Turchin "Inertia of Fear. Socialism and totalitarianism (New York: Khronika, 1978).
14. Arkhiv Mezhdunarodnogo Memoriala (AMA) [Archive of International Memorial (AIM)]. Fund 102. In. 1. File 7.
15. AMA [AIM]. Fund 102. In. 1. File 3.
ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 2
16. Skinner K. [Meaning and Understanding in the History of Ideas]. Kembridzhskaya shkola: teoriya i praktika intellektual'noi istorii [Cambridge School: Theory and Practice of Intellectual History]. Eds. T. Atnashev, M. Velizhev. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 2018, pp. 53-123.
17. Eshbi U. [What is an Intelligent Machine]. Kiber-netika ozhidaemaya i kibernetika neozhidannaya [Cyber-
netics Expected and Cybernetics Unexpected]. Moscow: Nauka, 1968.
18. Apparently, we are talking about the work "Foundations of Ethics" (1892-1893).
19. Malinovskii A.A. Tektologiya. Teoriya sistem. Teoreticheskaya biologiya [Tectology. Systems Theory. Theoretical Biology]. Moscow: Editorial URSS, 2000, 448 p.
Поступила в редакцию / Received 28 апреля 2019 г. / April 28, 2019
