CC BY
47ш
ш
C.B. КУЛИНОК
S.V. KULINOK
«каждый может быть шпионом и каждый
должен быть шпионом»
Деятельность немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов
в Минске в 1941—1944 гг.
«ANYONE CAN BE A SPY, AND EVERYONE MUST BE ONE»
The activity of German intelligence and diversion schools and courses
in Minsk in 1941—1944
Сведения об авторе. Кулинок Святослав Валентинович — заведующий отделом информации и использования Белорусского государственного архива научно-технической документации, кандидат исторических наук (г. Минск, Беларусь. E-mail: svkulinok@tut.by).
Аннотация. В статье рассказывается о деятельности германских разведывательно-диверсионных школ и курсов в Минске в годы оккупации Беларуси в ходе Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. и работе по выявлению разведывательных учебных заведений и разоблачению агентуры, которая проводилась контрразведывательными органами партизанских формирований и спецгруппами НКВД.
Ключевые слова: Великая Отечественная война 1941—1945 гг. ; оккупация Беларуси; абвер; агент; Белорусский штаб партизанского движения; разведывательно-диверсионная школа; шпион.
Information about author. Svyatoslav Kulinok — Head of Information and Employment Section, the Belarus State Archives of Science and Technology Documentation, Cand. Sc. (Hist.) (city of Minsk, Belarus. E-mail: svkutinok@tut.by).
Summary. The paper describes activity by German intelligence and diversion schools and cources in Minsk during the occupation of Belarus in the course of the Great Patriotic War of 1941—1945, and the work to identify such schools and expose spy networks, which was conducted by counter-intelligence bodies of partisan formations and NKVD special groups.
Keywords: Great Patriotic War of 1941—1945; occupation of Belarus; Abwehr; agent; Belarus partisan HQ; intelligence and diversion school; spy.
В годы Великой Отечественной войны немецкие спецслужбы открыли на территории оккупированной Беларуси ряд разведывательно-диверсионных школ и курсов, где готовилась агентура для последующей засылки в партизанские соединения и заброски в тыл Советского Союза. В историографии на сегодняшний день общепринятыми считаются данные о деятельности 22 или 25 спецшкол на территории БССР. Отметим, что эти сведения характерны как для советской, так и для современных российской и белорусской историографий1. В настоящее время эти данные устарели и требуют пересмотра.
О САМЫМ заниженным подсчётам автора, основанным на изучении новых архивных документов, общее количество немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов на оккупированной территории БССР составляет более 652. В некоторых городах одновременно могли действовать сразу несколько учебных заведений: в Борисове — минимум 43, в Волковыске — 24, в Ви-лейке — 25.
Одним из крупнейших (наряду с Борисовом и Смоленском) центров подготовки агентов и шпионов противника являлся город Минск, в котором немецкими спецслужбами была организована деятельность сразу нескольких спецшкол. Анализируя историографию данной проблемы, можно выделить несколько закономер-
ностей: деятельность разведывательно-диверсионных и шпионских школ рассматривается либо в контексте противостояния советских и немецких органов государственной безопасности, либо как отдельные сюжеты разведывательной и контрразведывательной работы партизан; основная часть исследований, в которых в той или иной степени рассматривается деятельность спецшкол в Минске, касается учебного заведения, организованного абвером (абвершколы), в то время как в столице Беларуси действовали и другие учебные заведения для подготовки немецких агентов.
В первые послевоенные десятилетия история разведывательно-диверсионных школ практически не рассматривалась исследователями. Это объясняется тем, что
деятельность подобных учебных центров была непосредственно связана с такими понятиями, как «коллаборационизм», «предательство», «измена Родине». Во-вторых, долгое время в советской печати были запрещены любые упоминания о сотрудниках органов госбезопасности и тех функциях, которые они выполняли. То, чем занимались особые отделы воинских частей и партизанских формирований, по определению считалось государственной тайной. Отдельные упоминания о работе спецшколы в Минске встречаются в работах В. Киселёва, А. Попова, Э. Иоффе6.
Активизация исследования темы произошла в начале 2000-х годов, когда были опубликованы новые документы и сборники документов7. В их основу лёг «Сбор-
Университетский городок Б ГУ, где в годы войны размещалась школа СД
ник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны 1941—1945 годов». В отношении Минской школы там, в частности, указывается: «Школа была организована в сентябре 1943 года абверкомандой-203, именовалась "Церзетцунгс Штаф-фель" (группа по разложению); в целях конспирации действовала под прикрытием "школы переводчиков", а затем "школы пропагандистов"... Начальником школы был лейтенант Баргель, затем — Шютте. Школа готовила агентов-пропагандистов, разведчиков, диверсантов, террористов и радистов для подрывной работы в тылу Советского Союза. В Минске школа была разбита на четыре группы (отделения), руководителями которых являлись "Павлов", "Волков", "Николаев" и немец Мюллер. Группы самостоятельно проводили подготовку агентов и размещались отдельно на улицах Вокзальной, Коммунально-Набережной, Комсомольской и в Беломорском пер., д. 12. В каждой группе одновременно обучалось 20—30 человек. Срок обучения 3—6 месяцев.
После окончания школы агенты направлялись в распоряжение абверкоманды-203, где получали задания, соответствующую экипировку и группами от 4 до 20 человек выбрасывались в глубокий тыл Советского Союза. Выброшенные агенты на месте должны были создавать группы из дезертиров и из пронемецки настроенных граждан, организовывать вооружённые нападения на штабы военных частей и служебные здания местных органов власти, производить диверсионные акты на военных объектах, совершать террористические акты против руководящих советских работников и командиров Красной Армии, заниматься разведывательной работой...»8. Опубликованные в документах сведения стали активно использоваться различными исследователями и составили «багаж знаний», кочующий из одного исследования в другое9.
Однако ситуация с деятельностью в Минске секретной школы (школ) немецких спецслужб значительно сложнее. Во-первых, в исторической науке сложилось
утверждение, что в Минске с сентября 1943 года действовала абвершкола и она была единственным учебным заведением подобного рода. Это утверждение в корне неверно. Во-вторых, требуют уточнения также некоторые вышеприведённые данные. Например, по показаниям разоблачённой Н. Сушенковой, обучавшейся в Минской абвершколе, вместе с ней одновременно обучались не менее 500 курсантов10, а не четыре группы по 20—30 человек. Кроме того, в своих показаниях Н. Сушенкова указывала, что основным направлением работы школы была подготовка «шпионов-террористов-диверсантов для засылки в партизанские отряды для произведения внутри отрядов полной разведки, диверсий, уничтожения штабов, отдельных командиров, путём сонных папирос, затравленного йода, бинтов»11, а не подготовка агентуры для заброски в тыл Красной армии и Советского Союза. Более подробно деятельность названной абвершколы будет рассмотрена ниже.
Для начала необходимо определить период времени, с которого в столице БССР начали действовать разведывательно-диверсионные школы, а также их количество и подчинённость. 22 июля 1943 года на имя заместителя начальника Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) С. Бельченко пришло сообщение из Белорусского штаба партизанского движения (БШПД), в котором говорилось, что «партизанской разведкой добыты дан-
ные о наличии на временно оккупированной территории БССР ряда школ гестапо, в которых готовится агентура как для засылки в партизанские отряды, так и для засылки в тыл СССР... Минск — имеются данные о двух выпусках школы в феврале и ноябре 1942 года»12. Таким образом, ещё до открытия в сентябре 1943 года абвершколы в Минске полтора года работала шпионская школа. А если учесть, что в феврале 1942 года был выпуск агентов, то их набор осуществлялся минимум в декабре, а значит — школа действовала уже с конца 1941 года. Установить подчинённость этого учебного заведения из выявленных документов не представляется возможным. Вероятнее всего, речь идёт о «школе гестапо № 12», которая располагалась в пригороде г. Минска, на территории концентрационного лагеря Тростенец. В этом случае её деятельность курировала служба безопасности (СД) Минска, которую возглавлял оберштурм-банфюрер Эдуард Штраух. Подробные сведения о работе этого учебного центра сообщил разоблачённый агент М.И. Брейтман-Петренко, который там обучался летом 1942 года. В частности, он показал: «В школе преподавали такие предметы, как военная топография, виды и способы диверсий, индивидуальный и массовый способы террора, разведка и контрразведка, тактика немецкой армии, выработка стойкости и твёрдости характера, история национал-социализма, немецкий язык»13.
Практика немецких спецслужб размещать разведывательно-диверсионные школы и курсы на территории лагерей либо рядом с ними была достаточно распространённой. Так, были открыты «курсы шпионов в Колдычево»14, «школа офицеров Белорусской самоохраны в помещении Зеркальной фабрики по Задунавской улице» в Витебске (на территории рабочего лагеря. — Прим. авт.)15. Курсанты для Борисовской абвершколы вербовались в так называемом Вальд-лагере, который располагался в нескольких километрах от города16. Такое размещение давало возможность немцам на месте осуществлять вербовку агентов, а также проводить «практические занятия» с курсантами: привлекать будущих диверсантов к участию в побоях и расстрелах заключённых. Так добивались «выработки стойкости и твёрдости характера или, если выразиться более точно, сделать людей нечувствительными по отношению к страданиям других»17.
Российский историк Б. Соколов критически относится и к самому следственному делу М.И. Брейт-мана-Петренко, и к факту деятельности школы в Тростенце, и к подготовке агентуры из числа евреев. Он считает, что само дело было сфабриковано чекистами: «Несчастному Брейтману вместе с другими бойцами украинского батальона довелось охранять лагерь смерти Тростянец под Минском, где уничтожали евреев. 13 апреля 1943 года он написал под диктовку особиста Иванова вымышленные
признания о своей вербовке и обучении в школе гестапо. Её Брейтман тоже поместил в Тро-стянце, так как других местечек в районе Минска не знал»18.
Вместе с этим отметим, что деятельность вышеназванной школы, а также широкое привлечение лиц еврейской национальности к разведывательно-диверсионной работе подтверждаются многочисленными документами и исследованиями19. Таким образом, можно точно утверждать, что Тро-стенецкая школа действовала как минимум с лета 1942 года.
В феврале 1944 года начальник Руденского райотдела НКВД Безуглов передал в БШПД список выявленных за 1943 год агентов гестапо по городу Минску. Среди прочих в нём значился «Васильев Александр Михайлович. По профессии скрипач, с начала организации городской управы — помощник начальника полиции... С осени 1942 по март 1943 года работал как агент СД. В марте его арестовывают и сажают в тюрьму, а жене велят принести для мужа лучшую одежду и бельё. В то время при тюрьме были организованы курсы по засылке шпионов в СССР»20. Эти данные позволяют говорить о том, что как минимум с марта 1943 года при тюрьме в Минске действовали курсы по подготовке разведчиков.
Об этом же на допросе сообщил разоблачённый агент немецкой разведки Александр Гут: «Вербовка происходила в Минской тюрьме в особых подвалах... Нас водили этажом выше в комнату, где проводили с нами занятия... Эти занятия я проходил в течение месяца, а после этого меня вызвал начальник отделения гестапо и завербовал меня». Выпуск группы агентов (5 человек) состоялся в ноябре 1943 года. Все они были вооружены наганами и имели при себе отравляющие вещества21. Александру Гуту было дано задание осуществить теракт в одном из партизанских отрядов — отравить пищу и воду. Вот что сказал по этому поводу сам шпион: «Да, я имел задание отравить группу, что и сделал, однако мне не удалось увидеть плоды своей работы. Я отравил соль раньше времени, в результате чего была сильная реакция, появился запах и изменился цвет. Это вызвало подозрение и разоблачило меня»22.
В августе 1943 года в столице БССР партизанской агентуре удалось выявить деятельность ещё одной школы немецкой разведки. В разведывательной сводке БШПД от 28 августа 1943 года сообщалось, что «в Минске в бывшем здании Мединститута (сейчас — территория университетского городка Белгосунивер-ситета. — Прим. авт.) в первых числах августа организована школа разведчиков "СД". В школу набираются лица разных национальностей, кроме немцев. В процессе обучения соблюдается строгая конспирация даже между обучающимися. Выпускники будут засылаться в советский тыл по приказу командования»23. В частности, в этой школе обучались старосты Янушевской и Прудни-щанской волостей Логойского района Витушко и Яновский. После окончания 3-месячного курса выпускники засылались в район Заславля, Логойска, Плещениц, Бегомля и Лепеля с целью проникновения в партизанские отряды и ведения там агентурной разведки в пользу немцев24. В некоторых архивных документах это учебное заведение локализуется «по Советской улице напротив Дома правительства»25.
С сентября (по другим данным, с августа) 1943 года под вывеской «Школы пропагандистов» начала действовать разведывательно-диверсионная школа абвера, о которой упоминалось выше. Подробные сведения о ней сообщила курсант Н. Сушенкова (16 лет). В частности, она показала, что это заведение располагалось по улице Островского, 73 (сейчас ул. Раковская, в районе хлебозавода № 1. — Прим. авт.). Характеризуя программу школы, «агент в юбке» сообщила: «В школе слушатели должны заниматься 6 месяцев, после проходить 2-х месячную практику в г. Минске и прилегающих деревнях, ходили на практику в тюрьму во время ведения следствия и избиения пойманных партизан. Учащиеся также практиковались в избиении и убийствах людей. Со школы были подготовлены группы для засылки в Советский тыл, для ведения борьбы против Красной Армии, путём уничтожения командиров и важных объектов. В случае разоблачения уходить в леса, где будут войска Власова и
Оберштурмбанфюрер Эдуард Штраух. Начальник Минского СД
Изучение радиодела в абвершколе
немцы, живым ни в коем случае не сдаваться. В трудных случаях уничтожать самого себя»26.
Как и в случае со школой на территории университетского городка, Минская абвершкола по документам локализуется и по другим адресам. В одном из отчётов уполномоченного НКВД по Червенскому району указывалось, что «разведывательный отдел партизанского отряда 1-й Минской бригады установил, что в Минске работает 98-я шпионская школа по ул. Замковой угол Раковой. Набор в школу проводится только людей со средним образованием»27. Также встречается упоминание о «школе гестапо по подготовке немецких разведчиков, которая размещается по ул. Немига в доме 21 »28. Все эти улицы — Островского, Немига, Замковая и Раковая (Раковская) — располагаются рядом.
Можно говорить о деятельности как минимум с марта—апреля 1944 года шпионской школы в военном городке Козырево в Минске (сейчас улица Маяковского и Физкультурный заулок. — Прим. авт.). Данные об этой школе сообщил немецкий агент Павел Козлов, разоблачённый партизанами. В отчёте о работе заместителя командира 1-й Минской бригады по разведке за май 1944 года указывалось, что «выявлена школа шпионажа в г. Минске (военный городок Козырево)... Эта школа работала по подготовке шпионов для засылки в тыл СССР. В эту школу набираются люди из вновь попавших военнопленных красноармейцев»29. В учебном заведении изучали «топографию, типы самолётов, характеристики войск, строевую подготовку и в особенности приветствие старших командиров... Перед отправкой подготавливают место путём
фотографирования с самолёта и выбрасывают в те места, куда ранее сбрасывалась агентура в количестве не менее двух человек—командира и ординарца»30.
В мае 1944 года старший помощник начальника разведывательного отдела БШПД капитан Ильюшенко в подготовленной справке определил очередную шпионскую школу в столице Беларуси: «20.05.1944 годаЖукович сообщил, что в Минске по Мопров-ской улице расположена школа подготовки агентов. Окончившие школу остаются в районах, которые будут оставлены немцами. Некоторым агентам умышленно причиняют лёгкое ранение. Все они имеют задание пролезть в учреждения, предприятия, где войти в доверие и потом передавать сведения основному резиденту Пономарёву»31. Школа располагалась в районе современной улицы Коммунистической, а её особенностью было то, что она готовила агентов для «оседания» в советском тылу после того, как Красная армия освободит захваченные территории.
Таким образом, можно говорить о том, что на протяжении всего периода оккупации в столице Беларуси действовали минимум шесть разведывательно-диверсионных школ немецких спецслужб: на территории университетского городка Белгосуниверситета и концлагеря Тростенец, курсы при Минской тюрьме, абвершкола по ул. Островского, а также школы гестапо (СД), расположенные в военном городке Козырево и по ул. Мопровской. Это только те учебные заведения, которые удалось идентифицировать как самостоятельные (автономные).
Отметим, что в архивных документах можно встретить упоминания о других школах в столице
БССР. Например, в сообщении секретаря Могилёвского обкома КП(б)Б Шпака от 10 мая 1944 года сообщалось, что «в г. Минске по ул. Тифлисской (вероятнее Тбилисской, в районе вокзала. — Прим. авт.) в доме № 34 находится школа гестапо, которая готовит шпионов, диверсантов, террористов и разведчиков для засылки в партизанские отряды и населённые пункты, контролируемые партизанами. Набор слушателей в основном происходит через отдел восточных пропусков (по ул. Урицкого), поэтому в неё в большинстве попадают беженцы, лица, предназначенные для увоза в Германию или возвращённые из Германии по болезни или другим причинам... Срок обучения в школе — один месяц»32. В данном случае, вероятнее всего, речь идёт об одном из отделений абвер-школы, которые располагались на улицах Вокзальной, Коммунально-Набережной, Комсомольской и в Беломорском переулке33.
Сотрудник тайной полиции Г. Вестфаль в декабре 1943 года на допросе сообщал, что «на оккупированной территории школы гестапо имеются в г. Минске по ул. Паулиса под названием "Унтер-рихс шуле дер Вермахт", в Барано-вичахпоул. Паскалина под такой же надписью и в Белостоке»34. В историко-документальной хронике Минска сообщается, что «школа и курсы СД... размещались в Суворовском училище»35. К сожалению, идентифицировать эти спецшколы и найти документальное подтверждение их деятельности пока не удалось.
Важным аспектом при изучении деятельности разведывательно-диверсионных школ является анализ агентурных кадров, которые вербовались и готовились для шпионско-террористической де-
ятельности. В качестве потенциальных агентов использовались различные половозрастные (девушки, женщины, старики, дети), национальные (местное население, поляки, лица еврейской национальности) и социальные (военнопленные, изменники, представители различных профессий) группы гражданского населения.
После оккупации территории Беларуси немецкие спецслужбы стали активно использовать местные людские ресурсы в качестве своей агентуры. В первую очередь к разведывательно-диверсионной работе привлекали тех граждан, которые в разное время были обижены советской властью: репрессированных, уголовников, кулаков и т.д. В «Материалах по агентурной обстановке на территории СССР, временно оккупированной немцами» от 1 февраля 1942 года указывалось, что «немцы продолжают массовую засылку своих агентов на нашу территорию. База для их вербовки — это наши пленные, местные жители из числа настроенных антисоветски и уголовные и аморальные элементы. Посылают этих агентов как с целями диверсионного порядка, так и с целями чисто разведывательного характера...»36. Такую агентуру было легче склонить к сотрудничеству и вербовке, так как она
затаила обиду и имела свои счёты к действующей власти.
Например, командир одного из партизанских отрядов П. Дружинин сообщал: «Из людей, которые были у немцев в плену, отбирались те, которые раньше сидели в тюрьмах. В период наступления немцев эти тюрьмы были открыты и все арестованные освобождены. Эти люди попали в специальные школы и после окончания этих школ были направлены на борьбу против партизан. Таких людей организовывали в отряды и полки»37. Агент немецкой разведки М. Брейтман-Петренко в своих показаниях указывал, что в спецшколе на территории концлагеря Малый Тростенец «был такой агент по кличке "Колька свист"... Он крупный вор, когда раскрыли тюрьму в Минске, его также выпустили, но затем опять поймали и посадили. Он был завербован и послан на учёбу»38.
Значительное количество агентов отбиралось из числа военнопленных, часто непосредственно на территории лагеря. При вербовке использовались в первую очередь тяжёлые условия содержания пленных — голод, болезни, постоянная угроза смерти. В основном подбирались агенты из перебежчиков, лиц, давших при опросе ценные разведывательные сведения о Красной армии. В расчёт принимались также про-
фессия и личные качества кандидата, при этом преимущество отдавалось радистам, связистам, сапёрам и лицам, имевшим достаточный кругозор. В кратком отчёте о деятельности партизанского отряда Шемякина приводятся такие данные: «В Гомеле, Минске, Могилёве, Бобруйске, Борисове — работают специальные школы гестапо... Набирают в эти школы в основном военнопленных. Изучают историю окружения на территории Беларуси частей Красной Армии, составляют легенды и группами в 3—5 человек высылают в партизанские отряды под видом военнопленных с целью разведки и террора...»39. В другом документе сообщалось: «По имеющимся данным агентурной разведки, минским гестапо подготовлены шпионы для засылки в партизанские отряды лица из военнопленных, находящихся в лагерях по Логойскому тракту в Минске»40.
Вербовались для обучения в школах также семьи изменников и предателей. В одном из партизанских обзоров сообщалось, что «семьи полицейских, в том числе и дети, являются той базой, откуда немецкая разведка черпает кадры шпионов и террористов, направляя их против партизан, а также в глубокий тыл Советского Союза для разведывательных целей»41.
Активно привлекалось к разведывательно-диверсионной работе и местное гражданское население: молодые девушки, женщины, дети-подростки, старики. Специалисты из разведки и контрразведки давно заметили, что сотрудницы в решении многих задач бывают намного эффективней сотрудников. Использование «агентов в юбках» было вызвано несколькими факторами: во-первых, на оккупированной территории Беларуси они составляли основную часть населения, так как мужчины либо были призваны в Красную армию, либо ушли в партизаны, либо эвакуировались на восток, либо пошли служить немцам. Во-вторых, социальная незащищённость этой группы населения открывала немецким разведчикам широкие возможности для их вербовки. В-третьих, женщинам-агентам гораздо легче было составить легенду для их внедрения в партизанские отряды, к примеру, под
Фрагмент показаний агента М.И. Брейтмана-Петренко, обучавшегося в Тростенецкой школе
ии^дчия ЗА аРКЯ црсшпчая . ШСОЛЕ ГГСТАПО К2. 1 ^ БРЕГШАЧ - ПЕТРЕНКО МИХАИЛ »ЩйиИЧ.
I. 9та~щхЬла находилась ва гопол"и * «ром >глхт
герл /пп Мпгялевскйиу *Лссв на Лля ках°Д*л*сь *анцл<=
рабГнах-лилйсв в шк^ЬвЛсчягйлясь оаЙ-чтгй 2^пер£ЩВЙ э*я Л8>А*<
йтр*т запрещалась "ЖГЖь К Л,1ввн° в лее ^
Час** быЪ*ях пря наказании ЖЙ II I
ннкпв, кпТлрнэ находились там.с^Ж ЦуУЖ^^^
). Н?к»"»АЯ ОЛлтг.ггМо'- ------»_______ V. V.
ПРОТОКОЛ ДЩЮСЙ
Ч1
Шглс
_ ----"«ладш!« сала; п^—-—
^ЙЯ»' ««■ Вн попали ,;МИН; и Ц • В Минск я ГТОалтгл -о :___г
мя^Й«? я попала в Г иизация колхяэоз.оге: лая зсгупагь в гад до начала
¡ачала"вокыы"п тЛянск гдаЯоЙшЬ£ |
- работала з Николай
ой ^^Ш П{ИМЯ Ваша, родные И
Мпй Лтл„ л™,,™,.--
ШШщя»
- /V».-! ^и йог С КОГО гыяй
сшионажа.п школа ча >гЯсвдя,Ч1о '¿грбТболь роли егфеав.наы оо'"яс мццоиц дерммоага Г,
видом спасающихся от отправки в Германию, бежавших с принудительных работ, прячущихся от карателей. Для большей достоверности им давались малыши из детских домов.
В «Обзоре ГУПВ НКВД СССР о методах работы германской разведки в войсковом тылу действующей Красной Армии» от 19 мая
1942 года отмечалось, что «вербовку агентуры немцы производят без различия пола. Наряду с мужчинами вербуются женщины, особенно молодые привлекательной наружности». Подобные сведения часто встречаются и в документах партизан. В отчёте «О работе Особого отдела при штабе соединения партизанских отрядов Минской области» за май
1943 года сообщалось: «Вербовку в шпионаж гестаповцы проводят среди жён военнослужащих, беженцев и переселенцев... молодых красивых девушек, детей-подростков, обещая им за это хорошую жизнь, некоторым выдают материальную помощь, а лица, не соглашающиеся на все эти обещания, запугиваются высылкой в Германию в трудовые лагеря или отнятием от них детей и прочее»42. Для подготовки обученных кадров разведчиц и террористок немецкие спецслужбы открыли на территории Беларуси ряд специальных школ и курсов (как женских, так и смешанного состава). Они располагались в следующих населённых пунктах: Белый Переезд, Бобруйск, Борисов, Вилейка, Волковыск, Ганцевичи, Гомель, Лепель, Марьина Горка, Минск, Могилёв, Орша, Сенно, Слуцк43. В частности, женщины-агенты, окончившие абвершколу в Минске, на задания «отправляются с детьми, снабжаются отравленными папиросами, табаком,сахарином и отравляющими веществами»44.
Малоизученной проблемой истории Великой Отечественной войны является использование немецкими спецслужбами несовершеннолетних детей и подростков в шпионско-диверсионной работе. В рекомендациях для немецких солдат «Тактика борьбы с партизанами» указывалось:«...при этом важно разведчикам, работающим среди населения, использовать по возможности женщин и детей младшего возраста 7—10 лет. Практика показала, что дети такого возраста при умелом под-
ходе к ним могут быть очень полезны»45. Активная деятельность немецких разведывательных органов по подготовке детей-диверсантов проводилась в Минске начиная с 1942 года. Командир партизанской бригады С. Мазур в ноябре 1942 года сообщал: «Для шпионов есть школы... в Минске, где специально малышей готовят. Один раз выпустили 32 человека. Затем такое же количество набрали. Общее количество человек в школе — 45 от 12 до 16 лет. Мы двоих из них уже расстреляли»46. Кроме столицы БССР, подготовка детей осуществлялась в школах, расположенных в Барановичах, Бобруйске, Борисове, Бресте, Вилейке, Городке, Куренце, Могилёве, Сенно, Слуцке, Орше и Шумилино47.
Привлекались к разведывательной деятельности и лица еврейской национальности. Центром их подготовки был Минск. В одной из докладных записок можно найти подтверждение подготовки агентов-евреев в Минской школе: «Имеются сведения, что в г. Минске создана школа шпионажа и диверсий, через которую пропускают евреев с целью посылки их в СССР для диверсионной и шпионской работы»48. 26 июня 1943 года гестапо Минска было «выпущено более 100 евреев мужчин и женщин, которые засылаются в партизанские отряды с целью отравления командного состава. В Хозенцинской пуще задержаны 5 женщин евреек, у которых в рукавах одежды, волосах головы обнаружены сильнодействующие ОВ. Ими отравлен колодец. Отравилось два партизана»49. В докладной записке на имя П. По-номаренко от 10 августа 1943 года указывалось: «В последнее время гестапо использует евреев в целях шпионажа. Так, при минском и борисовском гестапо были открыты 9-ти месячные курсы для евреев. Шпионы рассылались по квартирам в городе и засылались в партизанские отряды, последние снабжались ОВ для отравления партизан и командиров. В Минской зоне был разоблачён целый ряд таких шпионов»50.
Каковы же масштабы и результаты деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов, действовавших в столице Беларуси? Точные данные о количестве подготов-
Фрагмент протокола допроса агента Минской абвершколы Нины Сушенковой
ленной агентуры установить на сегодняшний день представляется затруднительным, но даже по имеющейся информации размах подготовки агентуры был весьма значительный.
В 1942 году удалось определить выпуски агентуры в феврале (количество неизвестно), мае (300 человек), августе (установлены 19 агентов), конце сентября (120 человек) и два выпуска в ноябре (50 и 250—300 человек). Также за 1942 год были подготовлены и выпущены минимум 77 детей-агентов51.
Активность минских школ и курсов в 1943 году значительно возросла. По архивным материалам были выявлены следующие выпуски: два выпуска в апреле (400 человек и 200 агентов-подростков); 10 июня— до 300 человек (евреи, цыгане, поляки обоего пола); июль — более 100 человек (лица еврейской национальности обоего пола); 5 октября — 150 агентов (преимущественно жители Западной Беларуси); конец октября — около 100 агентов-женщин (беженки из Орловской области); 15 декабря — 1600 шпионов (1400 мужчин и 200 женщин)52.
В первой половине 1944 года спецшколы в Минске также успели провести ряд крупных выпусков агентов: 18 февраля — около 500 шпионов (фольксдойче, белорусы, евреи); четыре выпуска в апреле (62 человека, до 50 агентов,
Ш ы
17 шпионов и около 500 женщин-агентов); май—июнь — 700 человек (шпионы обоего пола)53.
Подводя итог, можно отметить следующее:
— в период оккупации столицы Беларуси в городе в разное время действовали минимум 6 учебных развед ы вател ьно-д и версион ных заведений немцев: школа на территории концлагеря Тростенец; курсы в Минской тюрьме; школа СД на территории университетского городка Белгосуниверси-тета; абвершкола по ул. Островского; школы в военном городке Козыреве и по ул. Мопровской. Кроме того, принадлежность и деятельность ещё нескольких школ установить пока не удалось. Весной 1944 года в Минск также передислоцировалась разведшкола из Могилёва и расположилась в Красном урочище54, а в апреле 1944 года прибыла школа абвера, выехавшая из Борисова. Она располагалась по ул. Шорной и в апреле выпустила 30 агентов55;
— учебные заведения готовили разведывательно-диверсионную агентуру для действий против белорусских партизан и подпольщиков (приоритетное направление), для заброски в тыл Советского Союза и Красной армии, а также для оседания на освобождаемых советских территориях. Социальная база для вербовки была достаточно широкой: антисоветски настроенный элемент, уголовники, военнопленные, женщины, дети, евреи, поляки и местные жители;
— по неполным архивным данным, за 1942—1944 гг. учебные заведения в Минске подготовили около 5,5 тыс. агентов. Цифра эта сама по себе огромная. Для сравнения можно указать, что всеми партизанскими соединениями за 1942—1943 гг. были разоблачены, по неполным данным, около тысячи агентов56;
— результаты деятельности этой агентуры в стратегическом плане были незначительные. Немцам не удалось организовать беспрерывное получение ценных разведданных, а в архивных документах не выявлено документов, которые указывали бы на удачные диверсии и теракты. Вместе с этим имели место удачные действия отдельных агентов по передаче разведданных, дискредитации партизан, которые, однако, являлись скорее исключением.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Киселёв В.К. Партизанская разведка. Сентябрь 1943 — июль 1944. Минск: Изд-во БГУ, 1980. С. 115; Коровин В.В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М.: Русь, 2003. С. 170; Соловьёв АК. Они действовали под разными псевдонимами. Минск: На-вука i тэхшка, 1994. С. 89; Доморад К.И. Разведка и контрразведка в партизанском движении в Белоруссии 1941—1944 гг. Минск: Навука i тэхшка, 1995. С. 222.
2 Кулинок С.В. К вопросу о количестве разведывательно-диверсионных, полицейских, казачьих и других школ на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны // Беларусь i Гермашя: исторыя i сучаснасць. Вып. 14. Míhck: Минский гос. лингвинистический ун-т (МДЛУ), 2016. С. 140.
3 Он же. Борисовские разведывательно-диверсионные школы и курсы в годы Великой Отечественной войны: историография проблемы // Раманаустя чытанш
— XI: зборшк артыкулау. Магшёу, МДУ ímh А. А. Куляшова, 2016. С. 140.
4 Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 1450. Оп. 2. Д. 60. Л. 120.
5 Там же. Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 400. Л. 13-17.
6 Киселёв В.К. Борьба партизан с подрывной деятельностью фашистских спецслужб в Белоруссии // Вопросы истории. 1984. № 3. С. 47; Попов А.Ю. Борьба с гитлеровской агентурой в партизанском движении //Воен.-истор. архив. 2002. № 12. С. 166; Попов А.Ю. НКВД и партизанское движение. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. С. 140; Иоффе Э.Г. Абвер, полиция безопасности и СД, тайная полевая полиция, отдел «Иностранные армии — Восток» в западных областях СССР. Стратегия и тактика. 1939—1945 гг. Минск: Харвест,
2007. С. 129,130.
7 Велик И.К. Немецкая разведка является довольно сильным противником // Исторический архив. 2000. № 5. С. 27—63; Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 3: Крушение «Блицкрига». Кн. 1. 1 января
— 30 июня 1942 г. М.: Русь, 2003. 691 е.; Т. 4. Секреты операции «Цитадель». Кн. 1. 1 января — 30 июня 1943 г. М.: Русь,
2008. 813 с.; Т. 4. Великий перелом. Кн. 2. 1 июля — 31 декабря 1943 г. М.: Русь, 2008. 814 е.; Т. 5. Вперёд на запад. Кн. 1.1 января — 30 июня 1944 г. М.: Кучково поле, 2007. 752 с.
8 Структура и деятельность органов германской разведки в годы Второй мировой войны. Симферополь: Н. Ор1анда, 2011. С. 327-329.
9 Чуев С.Г. Спецслужбы Третьего Рейха. Кн. 1. СПб.: Нева, 2003. С. 234-236; Тата-ренкоА. Недозволенная память: Западная Беларусь в документах и фактах. СПб.: Архив AT, 2006. С. 705, 709; Надтачаев В.Н. Военная контрразведка Беларуси: Судьбы, трагедии, победы... Минск: Кавалер, 2008. С. 159.
10 НАРБ. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 433-436.
11 Там же.
12 Там же. Д. 53. Л. 19.
13 Там же. Д. 60. Л. 130.
14 Там же. Д. 57. Л. 390.
15 Там же. Оп. 1.Д. 887. Л. 62.
16 Там же. Оп. 21. Д. 150. Л. 39.
17 Там же. Оп. 2. Д. 60. Л. 131.
18 Соколов Б.В. Как решали «еврейский вопрос» советские партизаны // Международный интернет-журнал «Русский глобус». 2009. № 12. См. интернет-ресурс: http://www.russian-globe.com (дата обращения: 13 октября 2016 г.).
19 Например: Коровин В.В. Указ. соч. С. 36; Кулшюк С.В. Документальные источники Национального архива Республики Беларусь о деятельности немецких спецслужб по использованию женщин, детей и евреев в разведывательно-диверсионной работе в годы Великой Отечественной войны // Актуальные проблемы исторических исследований: взгляд молодых учёных. Сборник материалов Всероссийской молодёжной научной школы-конференции. Новосибирск: Апельсин; Институт истории Сибирского отделения РАН, 2016. С. 213-219; НАРБ. Ф. 1450. Оп. 21. Д. 7. Л. 301-315.
20 НА РБ. Ф. 1405. Оп. 1. Д. 62. Л. 132.
21 Там же. Д. 1190. Л. 3,6; Д. 1808. Л. 86.
22 Там же. Оп. 21. Д. 47. Л. 174-180.
23 Там же. Оп. 1. Д. 4. Л. 282; Оп. 2. Д. 56. Л. 42.
24 Там же. Оп. 2. Д. 56. Л. 128.
25 Там же. Д. 30. Л. 98.
26 Там же. Д. 57. Л. 433-436.
27 Там же. Д. 62. Л. 354 об.
28 Там же. Ф. Зп. Оп. 33а. Д. 400. Л. 121.
29 Там же. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 62. Л. 74,74 об.
30 Там же. Д. 57. Л. 414,415.
31 Там же. Д. 56. Л. 130.
32 Там же. Д. 26. Л. 162,162 об.
33 Органы государственной безопасности... Т. 5: Вперёд на запад. Кн. 1.1 января — 30 июня 1944 г. М.: Кучково поле, 2007. С. 134.
34 НАРБ. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 270-275.
35 Памяць: Псторыка-дакументальная хрошка Мшска: У 4 кн. Кн. 4-я. Мшск: БЕЛТА, 2005. С. 61.
36 НА РБ. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1329. Л. 93-95.
37 Там же. Д. 1286. Л. 6,7.
38 Там же. Д. 60. Л. 130.
39 Там же. Оп. 4. Д. 254. Л. 34 об.
40 Там же. Оп. 21. Д. З.Л. 15.
41 Там же. Ф. 1350. Оп. 1. Д. 38. Л. 22.
42 Там же. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 69. Л. 137, 137 об.
43 Кулинок С.В. Агенты в юбках // Бела-руская думка. 2014. № 11. С. 85, 86.
44 НАРБ. Ф. 1399. Оп. 1. Д. 79. Л. 53.
45 Там же. Ф. 1450. Оп. 1. Д. 888. Л. 278.
46 Там же. Оп. 2. Д. 1300. Л. 69.
47 Кулинок С.В. Дети-диверсанты немецких спецслужб // Беларуская думка. 2015. № 10. С. 80-86.
48 НА РБ. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1297. Л. 138.
49 Там же. Оп. 1.Д. 4. Л. 172.
50 Там же. Оп. 2. Д. 27. Л. 272.
51 Там же. Д. 53. Л. 18, 19; Д. 58. Л. 66; Д. 1297. Л. 7; Д. 1298. Л. 7; Оп. 4. Д. 191. Л. 321.
52 Там же. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 53. Л. 4; Ф. 1399. Оп. 1. Д. 21. Л. 26; Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1808. Л. 119; Ф. 1350. Оп. 1. Д. 35. Л. 5; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 56. Л. 49; Ф. 1406. Оп. 1. Д. 64. Л. 4; Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1979. Л. 46, 52; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 30. Л. 539.
53 Там же. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 62. Л. 104; Ф. 1350. Оп. 1. Д. 56. Л. 51, 51 об.; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 398; Д. 62. Л. 47, 74, 74 об.; Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1808. Л. 83.
54 Там же. Ф. 1450. Оп. 2. Д. 62. Л. 354 об.
55 Там же. Д. 55. Л. 192,193.
56 Там же. Д. 53. Л. 18,19. ■
