CC BY
106
УДК [371.13+378.6]:7,8
КАЗАНСКАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ И ЕЁ МУЗЫКАЛЬНЫЕ
ТРАДИЦИИ
Л. Т. Файзрахманова
В статье освещаются музыкальные традиции Казанской Духовной академии, показано их значение для развития музыкальной культуры и образования в Казанской губернии в XIX-начале XXвв.
Ключевые слова: Казанская Духовная академия, церковное хоровое пение, музыкально-педагогическое образование.
Значимая роль в воздействии на процессы общегуманитарного развития казанского общества принадлежит, наряду с университетом, Казанской Духовной академии. Эти высшие учебные заведения Казани во многом определяли и формировали культурное пространство региона, влияли на становление образования в Казанской губернии в XIX в., в том числе способствовали созданию прочного основания для формирующейся системы подготовки учительских кадров, оснащенных знаниями и методами музыкально-просветительской деятельности в системе общего образования.
Если в Казанском университете деятельность штатных педагогов-музыкантов и любителей музыки из числа профессоров и студентов оказывала влияние на закрепление традиций светской «европейской музыкальной практики» (Е.Порфирьева), то в Казанской Духовной академии, возникшей на основе духовной семинарии и являвшейся, по определению П.Знаменского, «местом высшего богословского образования и рассадником учителей для других ближайших семинарий» [3, с.1], - сложились музыкальные каноны иного рода.
История Казанской Духовной академии делится на два периода: 1797-1818 гг. и 1842-1921 гг. В царствование Павла 1 Казанская семинария была наделена полномочиями Духовной академии для восточного духовно-учебного округа (объединившего 6 духовных семинарий - астраханскую, тобольскую, нижегородскую, вятскую, тамбовскую, иркутскую); она являлась таковой до
1818 г., когда вновь была переведена в статус семинарии с подчинением Московской Духовной академии. Однако, как пишет П.Знаменский, усилившаяся «пропаганда» ислама и активный процесс «массовых отпадений крещеных татар от православия в мухамеданство» послужили основанием для возрождения Казанской духовной академии в Казани в 1842 г. [3, с.5]. В академии учредили два отделения - низшее и высшее. В соответствии с направлением деятельности введены были кафедры: богословских наук, философии, словесности, гражданской (всеобщей и русской) истории и греческого языка, физико-математических наук. Преподавательский состав поначалу был сформирован из воспитанников Киевской и Московской академий; в дальнейшем, после первых выпусков Казанской академии, на преподавательскую работу были приглашены лучшие из ее выпускников.
Вся жизнь в академии определялась Уставами, которых в ее истории было несколько. В период действия первого устава в 1844 г. были собраны сведения по семинариям округа и принято решение ввести программы «преподавания инородческих языков, ... сообразно с местными потребностями округа», а именно - преподавание турецко-татарского языка с арабским и монгольского с калмыцким [4, с.5]. Помимо указанных в академии изучались древнееврейский, немецкий и французский языки. Студенты имели возможность выбирать языки для изучения из академического лингвистического «набора». Сверх дисциплин, назначенных уставом для всех духовных академий, в Казанской были учреждены «особые кафедры для преподавания языков, употребляемых языческими народами в сибирских и других епархиях Казанского округа» [3, с.7]. На этих отделениях кроме языков преподавались «миссионерская педагогика, этнография с историей и подробным изложением верований тех или других инородцев» [4, с.11]. П.Знаменский отмечает, что академическое образование по составу дисциплин носило энциклопедический характер, однако с «уклонением в сторону богословско-философской специальности». Студент занимался всеми академическими науками, а по окончании курса должен быть готов преподавать любой из изучаемых предметов по усмотрению
начальства [5, с. 266]. В соответствии с требованиями времени, в академии была учреждена кафедра естественных наук, где профессор Казанского университета П.Вагнер преподавал естественную историю и начала медицины. В 1869 г. вступил в действие новый устав, по которому Духовная академия должна была быть не только богословской высшей школой, но и своего рода педагогическим институтом Духовного ведомства. В связи с этим в академии была открыта кафедра педагогики (1868 г.) [4, с.17]. Заметный след в преподавании педагогической науки в академии оставил профессор А.Дружинин. В работе со студентами он опирался на труды известных русских ученых П.Каптерева, К.Ушинского, Н.Пирогова, а также работы зарубежных авторов [6, оп.1, д. 11450, л.22]. В его программе были отражены вопросы теории и истории воспитания, студентов знакомили «с главнейшими системами западноевропейской педагогики», рассматривались современные методы воспитания. Студенты не только слушали лекции, где «теоретические чтения обнимали ... как вводные сведения, так и общее учение о воспитании (т.н. «общая педагогика») ... , учение об отдельных сторонах воспитательной деятельности (воспитании физическом, умственном, эстетическом, нравственном и религиозном)» [6, оп.1, д. 11450, л.22], но и вовлекались в научно-исследовательскую работу в процессе подготовки рефератов.
В «Отчете о преподавании педагогики студентам второго курса Императорской Казанской Духовной Академии» (от 1 июня 1916 г.) экстраординарный профессор А.Дружинин рекомендует учебные пособия для написания рефератов: П.Соколов «История педагогических систем» (Петроград, 1913 г.), М.Демков «История русской педагогики в трех частях» (Петроград-Москва, 1899-1909 гг.), П.Каптерев «История русской педагогики» (Петроград, 1910 г.) и др. [6, оп.1, д. 11368, л.25]. Курс педагогики, как и всякий другой в академии, завершался экзаменационными испытаниями. В предложенной А.Дружининым «Программе для испытаний студентов по педагогике» (22 мая 1919 г.) наряду с другими отражены также вопросы, относящиеся к эстетическому воспитанию, среди них: виды и степени красоты;
условия благотворного влияния эстетических впечатлений на человека; восприимчивость детей к эстетическим впечатлениям; средства и приемы эстетического воспитания в семье и школе [6, оп.1, д. 11368, л.25]. В другом архивном документе, озаглавленном «Об экзаменационных программах преподавателей», представлен вариант «Программы по педагогике» А.Дружинина для студентов 4 курса, где видно, что в академии основательно готовили не только к церковной богослужебной, но и к педагогической деятельности, что определяло содержание и многопредметность академической программы [6, оп.1, д.10980, л.43 об.].
Устав 1884 г. внес новые преобразования, установив два отделения, где изучались общие для всех студентов предметы - богословские науки, педагогика, психология. Остальные дисциплины были разделены на относящиеся к словесным и историческим наукам. Третью группу представляли миссионерские курсы, разделявшиеся на два отделения -татарское и монгольское [7, с.246]. Изучение миссионерских дисциплин не было обязательным для всех и согласовывалось с интересами студентов.
В жизни студентов Духовной академии среди других занятий церковная музыка занимала свое необходимое и определенное место. Однако в «Сведениях ... о лицах, состоящих на службе при Казанской Духовной Академии» (1872 г.), а это ректор и его помощники, преподаватели, другие должностные лица (врач, хозяйственный распорядитель и др.), каких-либо штатных музыкантов, регента или учителя пения не числилось [6, оп.1, д. 6423, л.2-3об.]. При знакомстве с аттестатами выпускников академии и годовыми учебными ведомостями указаний на специальные музыкальные дисциплины также не обнаружено. Вместе с тем, хоровое пение было органичной частью церковной службы, в которой участвовали воспитанники академии, как пишет П.Знаменский, богослужебное «чтение сопровождалось общим пением тропарей, канонов и заключительных молитв». Руководители академии заботились о постановке церковного пения в стенах старейшего учебного заведения. В академических архивах сохранился документ - «доклад» от 7
сентября 1817 г. регента Ф.Казанского, в котором сообщается: «отобрали из учащихся академии, имеющих голоса (дисканты и альты), которых нужно обучить пению (певческому предмету)». Далее изложена просьба освободить этих учащихся «от академических классов на 6 месяцев для обучения пению» [6, оп.1, д.17, л.9].
Усилиями руководства и студентов был создан академический хор, который во время торжественных служб, совершавшихся «большею частию одним их академических архимандритов, привлекал прекрасным осмысленным пением в ... академическую церковь много усердных богомольцев» [5, с.26]. П.Знаменский пишет, что «чтение и пение при богослужении лежало на самих студентах. Первое на всех по очереди, второе на певцах студенческого хора. ... Певчие были постоянные. Несмотря на небольшое число студентов, из них всегда выискивалось достаточное число хороших любителей церковного пения, которым можно было наполнить даже два клироса, не переводились и знающие регенты.». Среди студентов академии, выполнявших регентские обязанности, названы Е.Соколов 1 курса, А.Воздвиженский 2 курса, В.Крылов 5 курса, В.Годяев 6 курса, В.Орлов 7 курса, В.Боголюбов 8 курса и др. За свою службу певчие ничего не получали, кроме благодарности начальства и подарков от некоторых ректоров за праздничные концерты; «но вставши на клирос, студент тем самым обязывался уже не опустительно исполнять свои певческие обязанности, надобно сказать, весьма нелегкие, потому что академический хор исполнял много нотного пения и должен был часто делать спевки. Особенно трудными. были страстная и пасхальная недели, в течение которых от частых спевок и церковных служб певчие совершенно выбивались из сил и теряли голоса. В каждом почти курсе находились певцы с истинно артистическими талантами и любовью к своему делу; от того пение академического хора пользовалось лестной известностью в городе и привлекало в академическую церковь немало публики. Вполне хорошие голоса встречались нечасто, но недостаток их в хоре счастливо вознаграждался искусством и осмысленностью в исполнении каждой церковной песни. Службы церковные совершались ... с
участием всех монашествующих наставников и студентов, и хору был полный простор заявлять свое искусство» [5, с.183]. Академический хор сопровождал все торжественные церемонии, происходившие в академии. Одним из таких значительных событий был акт, посвященный 25-летию Духовной академии, где в торжественной речи были названы имеющиеся достижения и обрисованы перспективы развития учебного заведения. Торжество сопровождалось пением хора, исполнившим в заключение духовный концерт «Благословен Господь Бог Израилев» [3, с.319].
В первый период существования академии (до середины XIX в. и последующих реформ 1860-х годов), студенты вели замкнутый образ жизни, воспитанникам не велено было участвовать «в каких-нибудь общественных удовольствиях вроде театра», не поощрялись знакомства и связи с городским обществом [5, с. 192]. Описанный порядок академической жизни начал меняться со второй половины 1850-х годов. Обновление старых правил в академии повлекло за собой изменения дисциплинарных требований к студентам: «с 1854 года студенты стали открыто выписывать себе журналы и газеты... Завелась музыка, ...4 скрипки и флейта. В 1856 году у студента 8 курса Ф.Ливанова появились гусли, а немного спустя и фортепиано. ... В 6 и 7 курсах обнаружились хорошие танцоры - Абрамович, Калатузов, Залесский, которые сделались учителями в танцевальном искусстве других. По праздничным вечерам. на всякий случай подальше от начальства, студенты затевали целые балы с музыкой и танцами, причем европейские танцы перемежались с кавказским казачком ставропольских студентов и с русской присядкой» [5, с.200]. И все же студенческие развлечения, как и вся жизнь в академии, были регламентированы (параграфы 45 и 46 академической инструкции для старших). В часы отдыха студентам не воспрещались невинные занятия - чтение, рукоделие и пр., пение же духовных и церковных песнопений вменялось даже в обязанности, «но положительно запрещено было пение светских песен и романсов, грубые удовольствия и хмельные напитки, карты, табак. Пустые разговоры. Ссоры и перебранки и чтение пустых книг» [5, с.176].
Музыкальные занятия студентов в часы отдыха (пение духовных сочинений), были естественным продолжением их богослужебного регламента (утренние и вечерние молитвы, репетиции в церковном хоре, пение на клиросе во время богослужения и др.). Интерес к церковной музыке поддерживался у воспитанников академии не только на занятиях хора, но и в процессе изучения вопросов истории и теории русского хорового искусства. Так в «Программу чтений по литургии» (1894-95 уч. г.), разработанную доцентом академии В.Нарбековым, включен раздел «О составных частях православного богослужения», в котором представлены вопросы теории и истории церковного пения: «О песнопении, как составной части богослужения. Разные виды песнопений в древней церкви. Историческое развитие песнопений в православном богослужении. Общий характер славянского песнопения. Пение - как музыкальная форма внутреннего благополучия. Происхождение и история христианского пения. Богослужебное пение в России. Происхождение и разные виды русского богослужебного пения» [6, оп. 1, т. 7, д. 9365, л.81]. Помимо лекционных теоретических и хоровых практических занятий студенты академии приобретали навыки научной деятельности, выбирая среди других темы, относящиеся к теории или истории русского хорового искусства. Примером может служить тема сочинения студента 6 курса В.Годяева «О пении в Русской церкви вообще и в частности крюковом и линейном» [3, с.310]. Развитию и пропаганде традиций русской церковной хоровой культуры способствовала деятельность выпускников академии, известных ученых и деятелей российского образования, обладавших широкими знаниями и разнообразными творческими дарованиями. Среди них - воспитанник академии, в будущем известный ученый-историк П.Знаменский (1836-1917 гг.). По окончании академического курса в 1860 г. был направлен на кафедру философии в самарскую семинарию, а через год назначен в академию сначала на кафедру математики, а затем переведен на кафедру русской гражданской и церковной истории [4, с.90]. Одновременно П.Знаменский преподавал на историко-филологическом факультете Казанского университета (с 1865 г.). В
1875 г. ученому было доверено возглавить научную комиссию, созданную для описания рукописей Соловецкого монастыря, 1593 манускрипта которого были перевезены в 1855 г. в Казанскую духовную академию, и среди которых было немало рукописей церковного пения. К работе с ними был привлечен С.Смоленский (1848-1909 гг.), составивший каталог этих древних рукописей и в дальнейшем опубликовавший описание их в академическом журнале «Православный собеседник» (1887 г.). Другим известным трудом ученого является «Азбука знаменного пения» («Извещение о согласнейших пометах» старца А.Мезенца (изд. С.Смоленский, Казань, 1888, с обширным ценным введением). В примечаниях к «Азбуке» автором изложены особенности крюковой (или безлинейной) нотации в ее окончательно сложившемся к концу XVII в. виде.
Другой известный выпускник духовной академии, деятельность которого имела определяющее влияние на развитие народного образования и музыкального просветительства в Казанском учебном округе, был Н.Ильминский (1822-1891 гг.), окончивший физико-математическое отделение Казанской Духовной академии (1846 г.) и преподававший там же естественнонаучные дисциплины, историю философии и древнееврейский язык. В 18511854 гг. впервые в истории Духовной Академии ее выпускник был направлен в научную командировку на Ближний Восток (Египет, Палестина, Сирия, Турция) для изучения ислама и восточных языков. По возвращении в 1854 г. из долгосрочной командировки Н.Ильминский становится одним из инициаторов открытия миссионерских отделений в академии. Миссионерский проект и деятельность Н.Ильминского были направлены на сближение различных слоев населения путем просвещения, под которым, в первую очередь, понималось распространение христианско-православных идей. Вместе с тем, Н.Ильминский стремился приобщить нерусские народы к русской, а через нее и к европейской культуре, и одновременно сделать доступными для русских культурные ценности других народов России. Он разработал систему православного просвещения нерусских народностей на основе родного языка, считая его
«основанием и первостепенным орудием школьного образования», а главную роль в этом процессе отводил народной начальной школе [4, с.437]. В начальной «инородческой» школе Н.Ильминского, в созданной им Учительской семинарии с «интернациональным» составом учащихся, а также в Казанском Учительском институте большое значение придавалось урокам церковного хорового пения, практическое освоение которого было поставлено на профессиональный уровень музыкантом, педагогом и ученым - С.Смоленским, его учениками и последователями.
На рубеже Х1Х-ХХ вв. Казанская Духовная академия, значимость которой сопоставима со статусом Казанского университета в российской культуре и образовании, сохраняла и развивала также традиции русского церковного хорового искусства:
- в художественной практике академического церковного хора, выступления которого высоко оценивались профессиональными казанскими музыкантами и рядовыми слушателями;
- в музыкально-просветительской деятельности выпускников академии, работавших в различных учебных заведениях Казанского учебного округа;
- в научно-исследовательской деятельности С.Смоленского, привлеченного П.Знаменским (выпускником и преподавателем Духовной академии) к описанию, изучению и «раскодированию» рукописей Соловецкого монастыря, к научной работе, в результате которой появились известные «примечания» к «Азбуке» с изложением особенностей древнерусской крюковой (безлинейной) нотации;
- в музыкально-просветительской деятельности учителей пения -выпускников С.Смоленского, работавших в «инородческих» школах Н.Ильминского и других общеобразовательных учебных заведениях, где на школьных занятиях церковного пения вместе с целями религиозно-нравственного воспитания ставились задачи по привитию учащимся основ хорового искусства.
Источники :
1. Исаков А.П., Исаков Е.П. Летопись Казанского Государственного университета. Казань: ООО дизайн-студия «МИАН», 2004. 488 с.
2. НА РТ фонд 977 Казанский университет (Правление, Совет и др.) [д. 11758].
3. Знаменский П.В. История Казанской Духовной академии. Вып. 1. Казань: Типография Императорского университета, 1891.
4. Знаменский П.В. История Казанской Духовной академии. Вып. 2. Казань: Типография Императорского университета, 1892.
5. Знаменский П.В. История Казанской Духовной академии за первый (дореформенный) период ея существования (1842-1870 годы). Вып. 3. Казань, Типография Императорского университета, 1892.
6. НА РТ фонд 10 Казанская Духовная академия [оп.1, д. 11450, д. 11450, д. 11368, д. 11368, д. 10980, д. 6423, д.17; оп. 1, т. 7, д. 9365].
7. Терновский С. Историческая записка о состоянии Казанской Духовной Академии после ее преобразования (1870-1892 гг.). Казань: Типография Казанского Императорского Университета, 1892.
References:
1. Isakov A.P., Isakov E.P. Letopis' Kazanskogo Gosudarstvennogo universiteta. Kazan': OOO dizayn-studiya «MIAN», 2004. 488 s.
2. NA RT fond 977 Kazanskiy universitet (Pravlenie, Sovet i dr.) [d. 11758].
3. Znamenskiy P.V. Istoriya Kazanskoy Duhovnoy akademii. Vy'p. 1. Kazan': Tipografiya Imperatorskogo universiteta, 1891.
4. Znamenskiy P.V. Istoriya Kazanskoy Duhovnoy akademii. Vy'p. 2. Kazan': Tipografiya Imperatorskogo universiteta, 1892.
5. Znamenskiy P.V. Istoriya Kazanskoy Duhovnoy akademii za pervy'y (doreformenny'y) period eya susch'estvovaniya (1842-1870 gody'). Vy'p. 3. Kazan', Tipografiya Imperatorskogo universiteta, 1892.
6. NA RT fond 10 Kazanskaya Duhovnaya akademiya [op.1, d. 11450, d. 11450, d. 11368, d. 11368, d. 10980, d. 6423, d.17; op. 1, t. 7, d. 9365].
7. Ternovskiy S. Istoricheskaya zapiska o sostoyanii Kazanskoy Duhovnoy Akademii posle ee preobrazovaniya (1870-1892 gg.). Kazan': Tipografiya Kazanskogo Imperatorskogo Universiteta, 1892.
Зарегистрирована: 28.11.2013
