CC BY
357
КАЗАХСТАН: ПОТЕНЦИАЛ РЕЛИГИОЗНОЙ КОНФЛИКТНОСТИ И ФАКТОРЫ РИСКА В РАЗВИТИИ РЕЛИГИОЗНОЙ СИТУАЦИИ
Мухит АСАНБАЕВ
кандидат политических наук, старший научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (Алматы, Казахстан)
В в е д е н и е
Формирование новых общественнополитических и социально-культурных реалий, вызванное крахом коммунистической идеологии и распадом СССР, обусловили рост национального самосознания и смену духовных ориентиров в постсоветском обществе, что наглядно
подтверждается примером массового обращения граждан стран СНГ к религиозным ценностям и традициям. Этот процесс затронул и Казахстан, где возросшее религиозное самосознание населения сегодня воспринимается уже довольно обыденно, причем для определенной части об-
щества религия стала не только фактором этнической принадлежности, но и естественной нормативно-ценностной составляющей, регулирующей социальное поведение.
В то же время ситуацию, складывающуюся в данной сфере, можно охарактеризовать как неоднозначную, поскольку возросшее религиозное самосознание населения, активная деятельность зарубежных проповедников нетрадиционных, нетипичных для данного региона религий и либеральное законодательство по регулированию религиозной жизни общества при-
вели как к позитивным, так и негативным последствиям. Следовательно, анализировать возможные варианты развития негативного сценария в этой области необходимо в тесной причинно-следственной связи с состоянием и тенденциями развития текущей религиозной ситуации, что позволяет раскрыть саму природу зарождения религиозной конфликтности в казахстанском обществе.
Предлагаемая вашему вниманию статья посвящена выявлению потенциала конфликтности и исследованию факторов риска в развитии религиозной ситуации в РК.
Положение дел на современном этапе
В результате многовекового сосуществования в Казахстане ислама и православия сложился определенный баланс, в рамках которого каждая из этих двух религий сформировала свою «нишу», наладив межконфессиональный диалог и определив каналы социального взаимодействия, что на многие годы обусловило стабильность и толерантность всей религиозной жизни казахстанского общества.
Разумеется, появлению этого феномена способствовал ряд исторических, культурных и социально-политических факторов. Это также этноисторическая, культурноментальная общность тюркских и славянских народов в обширной лесостепной зоне Евразии — с тесными и довольно активными межкультурными контактами на протяжении длительного по историческим меркам времени. Это и общность догм мусульман и православных относительно определения места и роли религии в жизни государства, когда главный, конфликтный вопрос о соотношении светской модели правления с религиозной не входил, как правило, в «повестку дня», тем более не становился причиной противостояния между традиционным духовенством и существующей властью. Причем в последнем случае, если говорить более детально, ислам (в учении ханифитской школы права) и православие (как в плане религиозных канонов, так и с учетом существующих общественно-политических реалий) — примеры наиболее «уживчивых» религиозных восприятий. Особенность этих двух вероисповеданий — умеренная консервативность и умение находить компромисс с государством, что способствует формированию у их последователей положительного восприятия существующей модели светского правления. Поэтому они, как правило, не представляют какой-либо угрозы ни в отношениях друг с другом, ни по отношению к другим религиям, ни в отношениях общества и государства, в отличие от различных привходящих и, как правило, фундаменталистски настроенных исламских, христианских и некоторых экзотических восточных религиозных течений.
Пожалуй, этим и можно объяснить, что начавшийся после обретения республикой независимости (начало 1990-х гг.) процесс возрождения религиозного сознания и религиозной самоидентификации населения развивался без острого соперничества и конфронтации. Более того, возросший интерес к религии стал восприниматься как часть общего,
более комплексного процесса этнокультурной самоидентификации, выраженной в возврате к религиозным истокам этничности, возрождении этнической самобытности, культуры и традиций.
Тем не менее в настоящее время в РК складываются условия, способствующие изменению устоявшейся в республике религиозной ситуации. В частности, возникают радикальные религиозные сообщества, наметилось развитие нетрадиционных верований, мощный импульс к повышению активности получили иностранные миссионерские движения и организации, представляющие различные конфессии и их деноминации. Правда, этот процесс уже миновал стадию интенсивного формирования, но в целом сохраняет свой инерционный потенциал.
Динамика развития религиозной ситуации и религиозной структуры населения
В последнее время в динамике развития религиозной ситуации и в религиозной структуре населения обозначились признаки масштабных структурных изменений. Это обусловлено, во-первых, огромным влиянием внешнего фактора, то есть совокупностью методов и видов зарубежного вмешательства в процессы, происходящие в этих сферах. Во-вторых, отмечаемые здесь изменения стали следствием утраты контроля над развитием религиозной ситуации и отсутствия должного внимания соответствующих государственных органов к вопросам регулирования религиозной сферы жизни общества.
Эти факторы привели к тому, что, по сравнению с 1991 годом, в республике в три раза увеличилось число религиозных объединений и почти вдвое возросло количество конфессий: за 10 лет существенно изменилась практически вся структура конфессионального пространства страны. По официальным данным, ныне в РК проживают приверженцы более 46 конфессий, представлен практически весь спектр религиозных течений, насчитывается 3 259 религиозных объединений1.
Однако, несмотря на угрожающий прогресс в изменении религиозной ситуации и религиозной структуры населения, в целом положение остается относительно стабильным. Сдерживающими факторами, препятствующими реализации негативного сценария развития религиозной сферы, являются сохранение статус-кво в межкон-фессиональных отношениях и неизменность доминирующего положения традиционных для казахстанцев конфессий — ислама и православия, что содействует упрочению религиозной сплоченности населения и все еще способно оказывать положительное влияние на сохранение в республике религиозного баланса. Но при дальнейшем игнорировании государством существующего положения дел ситуация может ухудшиться.
В целом текущая религиозная ситуация и религиозная структура населения выглядит следующим образом. К наиболее многочисленным конфессиям республики, как указано выше, относятся ислам суннитского толка (ханифитский мазхаб) и христианство (православие). При соотношении 70% на 30% их исповедуют более 90% населения. Руководство в этих двух конфессиях осуществляется крупнейшими религиозными центрами: Духовным управлением мусульман Казахстана (ДУМК) и тремя епархиальными управлениями Русской православной церкви (РПЦ).
1 См.: Муханбетжанова Г. Религия в казахстанском обществе // Казинформ, 26 мая 2005.
В настоящее время в стране представлено 1 766 мусульманских религиозных объединений, функционирует 1 643 мечети2. При этом ожидается, что в будущем их количество возрастет вдвое. Однако следует отметить, что ДУМК учитывает только мечети, зарегистрированные в Министерстве юстиции РК. Многие другие мечети, особенно сельские, вообще не стремятся пройти соответствующую регистрацию, и об их существовании знает лишь местное население. В основном это этноориентированные местечковые мечети, функционирующие на территории компактного проживания ряда этнических групп. Например, уйгурские и дунганские мечети в ряде районов Алматинской области, узбекские — Сайрамского района Южно-Казахстанской области. По некоторым данным, число незарегистрированных мечетей в два раза превышает количество зарегистрированных.
Кроме того, в стране развернули активную деятельность некоторые религиозные организации и общины, которые ДУМК рассматривает как псевдомусульманские, поскольку все они противоречат ханифитскому мазхабу, официально исповедуемому в республике. К таким структурам ДУМК причисляет общины ахмадия, бахаи, учения Исматуллы, махдиа, салафия (ваххабизм), такфир, суфийское течение Курбан-али и шия3.
По численности последователей РПЦ является в РК второй конфессией. Согласно официальным данным, православные структуры представлены 221 приходом и 8 монастырями. Решением Священного Синода РПЦ в 1991 году они были организационно распределены по трем епархиальным управлениям: Алматинскому и Семипалатинскому, Шымкентскому, а также Уральскому. В 1999 году Алматинская и Семипалатинская епархия была преобразована в Астанайскую и Алматинскую епархию, в которую дополнительно включены православные структуры Астаны. Желание верующих и государственных органов объединить православные церкви республики в единое Казахстанское управление длительное время не получало поддержки Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, совершившего в 1995 году свой визит в республику. Только в мае 2003-го Синод РПЦ принял решение о создании на территории РК Митрополитского округа, главой которого был назначен митрополит Мефодий4. Ныне РПЦ занимает достаточно весомые позиции, укрепляя и расширяя свое влияние по всей стране.
Существенно укрепились и позиции Римско-католической церкви. В частности, на территории РК католики имеют свыше 70 различных церковных формирований (в том числе греко-католический приход), которыми руководят четыре Апостольские Админис-тратуры. В целом в республике действует более 90 католических общин и 160 католических групп посещения; имеется около 15 монашеских конгрегаций, в том числе запрещенный в некоторых странах фундаменталистский католический орден Опус Деи. Общее число последователей католицизма составляет 1% верующих РК5.
Активная миссионерская деятельность западных проповедников привела к появлению в республике новых протестантских церквей, соответственно и к значительному расширению и укреплению позиций протестантских религиозных объединений и общин, количество которых уже приближается к тысяче. В целом в стране функционирует более 500 протестантских церквей6.
2 См.: Амербекова Ж. Борьба за умы // Мегаполис, 9 января 2006.
3 См.: Там же.
4 См.: Трофимов Я. Геополитические аспекты динамики изменения религиозной ситуации в Республике Казахстан. 22 сентября 2003 года. Справочно-информационный портал «Религия и СМИ» [http:// www.religare.ru/article6503].
5 См.: Там же.
6 См.: Мухашов А. Религиозная палитра современного Казахстана (обзор конфессий) // Казахстанская правда, 1 июля 2003.
sc
Наиболее крупные (на них приходится свыше 70% верующих) расположены в больших городах: Алматы, Караганде, Шымкенте и др. Там же сосредоточены их главные республиканские и региональные управления, координационные центры, межконфессио-нальные миссии и т.д. Так, на сегодняшний день евангельские христиане-баптисты, по данным их центра, объединены в 269 общин и 124 группы7. По некоторым сведениям, сегодня в каждом городе республики имеются минимум одна баптистская и адвентистская церкви, широко представлены общины пятидесятников и Евангельских христиан в Духе Апостолов8.
Аналогично укрепляется лютеранское объединение Синод Миссури, оказывающее большую духовную и материальную помощь общинам и активно распространяющее соответствующую литературу на немецком, английском и русском языках. Новоапостольская церковь действует в республике с 1991 года благодаря активной миссионерской деятельности немецких проповедников; в настоящее время функционирует около 40 общин с примерной численностью 2 500 чел.9
Проявляют активность и небольшие общины методистов, возникновение которых вызвано деятельностью зарубежных проповедников (главным образом корейских). Численность последователей этого направления составляет около 300 человек различных национальностей.
Усилилась и позиция иудаизма, ведущим течением которого является хасидизм «Хабада». До 1998 года в республике было лишь четыре иудейские общины — две в Алматы и по одной — в Шымкенте и Кзыл-Орде, а в настоящее время их количество достигло 24 и действуют они во всех областных центрах. Всего в стране функционирует 10 синагог. В декабре 1999-го образован Еврейский конгресс Казахстана, который нацелен на сохранение и популяризацию национальных обычаев и традиций, культурного и религиозного наследия евреев республики. Кроме того, он разработал уже претворяемую в жизнь программу строительства в Казахстане синагог: в Астане, Павлодаре, Актюбинске, Кустанае, Петропавловске и Усть-Каменогорске10.
К нетрадиционным протестантским конфессиям относятся так называемые «харизматические». В нашей стране к ним причисляются следующие объединения: «Грейс», «Живая лоза», «Агапе», «Новое небо», «Благая весть», «Новая жизнь» и др. Наиболее значительным (по числу верующих и общин) является многонациональное религиозное объединение «Новая жизнь», возникшее в РК в последние годы; данной структурой организован одноименный Библейский колледж. Сегодня в республике действует около 40 общин, охватывающих примерно 3 500 верующих. При карагандинской церкви «Грейс» функционирует более 50 филиалов, в том числе в Астане, Петропавловске, Абае, Сарани и в других городах. В целом по стране число верующих приближается к 7 тыс.; самые крупные общины находятся в Алматы и Караганде. В целях лучшего управления общиной и оказания на нее большего влияния церковь Грейс разделена на «ячейки», каждая из которых включает в себя 6—10 семей верующих; во главе «ячейки» стоит лидер. Члены «ячейки» регулярно собираются на квартирах верующих, где проводят богослужения, разбор библейских текстов и неформальные беседы на разные темы11.
Среди этнических корейцев республики широко распространены движение пятидесятников (необходимо особо отметить церковь Сун Бок Ым) и направление «Союз Хрис-
7 См.: Трофимов Я. Указ. соч.
8 См.: Peyrouse S. Christian Proselytism in Kazakhstan // Central Asia-Caucasus Analyst, 25 January 2006.
P. 8.
9 См.: Трофимов Я. Указ. соч.
10 См.: Там же.
11 См.: Там же.
тиан Веры Евангельской», создавшее общины почти во всех областях страны. На севере республики (в Кустанайской, Карагандинской и Кокшетауской областях) активную деятельность развернула также «Церковь Божья». Пресвитерианские церкви включают свыше 20 организаций; наиболее известные из них — «Аксай», «Центр», «Алматинская региональная пресвитерианская церковь»12, «Грейс-Благодать», «Гольбори», «Онсе-зан», «Коре», «Мир», «Надежда», «Сион», «Первая пресвитерианская церковь» и «Ассамблея пресвитерианских церквей». Движение особенно распространено среди корейского меньшинства, представители которого зачастую составляют от 80 до 90% пресвитерианской паствы. Самым крупным считается объединение «Грейс-Благо-дать» (10 тыс. чел.). Создано несколько пресвитерианских семинарий, например Духовная пресвитерианская академия в Алматы и Казахстанская евангельская христианская семинария. Методистская церковь организовала приходы, объединяющие значительное число приверженцев. Новоапостольская церковь, независимая от пресвитериан и методистов, значительно укрепилась и сумела собрать около пятидесяти общин и порядка 3 тыс. последователей13.
Харизматические движения выступают под различными названиями: «Агапе», «Новая жизнь», «Новое небо», «Илия», «Благая весть», Церковь Иисуса Христа и т.д. Самое мощное — церковь «Новая жизнь», демонстрирующая реальный миссионерский динамизм. Она сформировала общины, состоящие исключительно из казахов и уйгур, даже имеет общество, занимающееся евангелизацией евреев. В настоящее время в республике существует более 40 общин, в которых насчитывается около 5 тыс. человек. Имеются также немногочисленные общины мормонов, обосновавшиеся в столице рес-публики14.
Среди организаций, добившихся наибольшего роста, фигурирует образование «Свидетели Иеговы», имеющее прихожан почти во всех городах страны (зарегистрировано свыше 100 общин). Позиции этой секты особенно сильны на юге Казахстана. Так, ее приходы активно действуют в Шымкенте, Туркестане, Кентау, Ленгере, Сары-Агаше, Жетысае и других густонаселенных пунктах, где проживают преимущественно этнические казахи и узбеки15.
Похоже, что Южный Казахстан становится и средоточием таких нетрадиционных культов, как Богороднический центр, Белое Братство, Саи Баба аватара, Ивановство, антрический культ, Церкви Всеобщей и Торжествующей, Христадельфиан, Мормонов, Церкви Последнего Завета, Саентологии, Шри Чинмоя и др.16
Факторы риска в развитии религиозной ситуации в республике
В Конституции РК закреплен светский характер государства, определяющий и гарантирующий права граждан на свободу слова, мысли и самовыражения; в Основном законе отсутствует положение о патронаже или особом отношении к какой бы то ни было религии, а также продекларировано равное и толерантное отношение ко всем конфесси-
12 См.: Трофимов Я. Указ. соч.
13 См.: Peyrouse S. Op. cit.
14 См.: Ibidem.
15 См.: Аубакиров А. Миссия выполнима? // Мегаполис, 9 января 2006.
16 См.: Трофимов Я. Указ. соч.
ям. Соответственно, основные принципы регулирования государственной политики в сфере межконфессиональных отношений носят довольно либеральный характер; четко прописаны положения о свободе вероисповедания, равенстве, веротерпимости и плюрализме. Законодательно-правовая база межконфессиональных отношений регулируется законом «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях» от 1992 года, который, по оценкам специалистов, в полной мере соответствует международным стандартам. Для более полного законодательного обеспечения этой сферы и урегулирования явлений, не предусмотренных нормативно-правовым актом от 1992 года, был принят закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам свободы вероисповедания». Правда, в сфере образования отмечались и отдельные перекосы: были отменены курсы религиоведения, упразднен Комитет по делам религии.
В то же время открытие границ и либеральное религиозное законодательство способствуют активизации и расширению поля деятельности различных религиозных объединений и культов, что способствует массовому притоку в республику иностранных религиозных миссионеров, эмиссаров многочисленных религиозных и псевдорелигиозных общин и организаций. Часть их работает нелегально, в рамках тайной общины, но многие на вполне законных основаниях занимаются пропагандой своей веры, способствуя скорейшему обращению населения в нетрадиционные для него вероисповедания, далекие и чуждые исконной культуре и менталитету казахстанцев.
Для достижения своих целей зарубежные миссионеры оказывают новообращенным материальную помощь, находят им работу, а также способствуют трудоустройству их родных и близких, что находит широкий отклик среди людей с низким культурно-образовательным уровнем и невысоким материальным положением. Эти миссионеры достаточно эффективно отладили механизм расширения социальной базы, о чем говорит увеличившийся контингент новообращенных жителей республики. При этом основной упор делается на подготовку местных кадров. Так, большинство пришлых религиозных общин («Благодать», «Агапе», «Новая жизнь», «Бахаи», «Свидетели Иеговы» и ряд других) возглавляют не иностранные пасторы, приехавшие в РК или руководящие из-за рубежа, а представители местного населения.
Таким образом, налицо факт религиозного прозелитизма, то есть активного обращения жителей страны в иную веру, осуществляемого за счет огромных финансовых «вливаний» извне. При этом особую опасность представляет проповедование некоторыми зарубежными миссионерами нетрадиционных антисистемных учений, запрещенных во многих государствах Запада.
Характеристика основных факторов риска, способствующих росту религиозной конфликтности в обществе
Первые признаки осложнения межконфессиональных отношений появились в Казахстане (как и в других странах СНГ) во второй половине 1990-х годов, когда стало очевидным наличие таких серьезных дестабилизирующих факторов, как усиление религиозного экстремизма и прозелитизма. Ситуацию усугубляет не столько религиозный экстремизм мусульманских фанатиков, деятельность которых запрещена законом и пресекается правоохранительными органами республики, сколько прозелитизм иностранных миссионеров — различных христианских и восточных проповедников,
представляющих нетрадиционные религиозные институты, сектантские организации и движения.
Дело в том, что их деятельность, как и деятельность первых, ведет к подрыву в стране межконфессионального баланса и равновесия, «осложняя» основу культурноисторической консолидации населения и бросая серьезный вызов принципам толерантности и межконфессионального согласия между сторонниками различных вероисповеданий. Однако их преимущество в том, что они ведут свою работу в рамках законодательно-правового поля и осуществляют вполне легальную деятельность на всей территории республики, что значительно облегчает реализацию их целей и задач. Среди них есть и незначительное число подпольных организаций (без прохождения официальной регистрации в Министерстве юстиции РК). В основном это закрытые секты (наподобие сатанистов), деятельность которых подпадает под уголовную ответственность.
В целом, несмотря на обилие религиозных и псевдорелигиозных организаций и движений, представляющих собой факторы риска для развития межконфессиональных отношений в республике, их уместно объединить в две потенциальные группы риска.
Первая группа рисков — радикально настроенные против светского строя мусульманские организации и движения (наподобие партии «Хизб ут-Тахрир» или движения «Таблиги Джамаат»), использующие религиозную идеологию для оправдания своей антиконституционной деятельности по свержению законной власти для создания исламской теократической формы правления. В своей практике все они исходят из общего понимания того, что светская форма правления в РК — как и в других странах Центральной Азии — себя изжила. Их идеологи открыто проповедуют, что для спасения общества, погрязшего в аморальности и безнравственности, а также государства, увязшего в коррупции и беззаконии, необходимо любыми мирными методами и ненасильственными средствами вводить в республике теократическую форму правления — Халифат. Для этого, по их мнению, следует прежде всего посредством проповедей и дискуссий изменить идеологию и мироощущение мусульман. В этом они принципиально отличаются от военизированных мусульманских организаций, действующих в соседних с Казахстаном странах региона и склонных достигать свои цели силовыми методами (к таким структурам можно отнести, например, Исламское движение Узбекистана и его ответвление на территории Кыргызстана).
Разумеется, каждая такая организация имеет свои собственные видение, тактику и стратегию, однако реализация соответствующих планов отвечает их общим интересам, заключающимся в будущем переустройстве социума и государства согласно религиозным воззрениям и ценностям идеализированного исламского общества. Большинство этих формирований получает финансовую помощь извне, в основном из средств образовательных и гуманитарных фондов, а также общественных организаций, расположенных в ряде арабских стран. Тем не менее нередко в их деятельности в определенной степени замешаны государства Запада, в которых расположена сеть неправительственных исламских структур и штаб-квартиры многих мусульманских движений и организаций, оппозиционных правительствам некоторых арабских стран. Кроме того, вполне очевидно, что к деятельности фундаменталистских формирований ЦА довольно серьезно причастны зарубежные спецслужбы. В этой связи весьма показателен недавний случай, когда сотрудники национальной безопасности Казахстана задержали агента иностранной разведки, интересовавшегося сведениями о проводимых соответствующими местными органами мероприятиях по выявлению сепаратистских и иных преступных группировок, действующих на территории республики17.
17 См.: Джалдинов А. КНБ уполномочен заявить // Литер, 10 октября 2006.
В отличие от других религиозных сообществ мусульманские организации и движения имеют в глазах местных жителей определенный уровень легитимности, что позволяет им открыто придерживаться радикальных взглядов и располагать довольно значимой социальной базой. По сути, их деятельность направлена на нивелирование национальной и гражданской идентичности населения, критику национальных ценностей и традиций, а также на распространение в обществе идеи противостояния и гражданского неповиновения официальной власти.
В то же время необходимо отметить, что активизация таких организаций в РК во многом «скорректирована» событиями в соседних странах — Узбекистане и Кыргызстане, где идеологические и политические разногласия между властью и радикальными религиозными силами перешли в стадию открытого военного конфликта. Однако сложно определить, что здесь доминирует — идеология или борьба за власть под идеологической оболочкой.
Информация на эту тему в СМИ и экспертном сообществе не раскрывает полной картины реального положения дел, поскольку основное восприятие данной темы экспертным сообществом в большей степени основано на устоявшемся мнении о социальноэкономической природе истоков религиозного радикализма в регионе, что значительно затрудняет объективное осмысление происходящих процессов. Причем несостоятельность данного мнения весьма показательна в случае с Казахстаном, где социально-экономическая подоплека конфликта между властью и радикальными исламскими организациями и движениями не выдерживает никакой критики.
Кроме того, важно отметить, что в последнее время некоторые исследователи все чаще выдвигают альтернативное мнение: основной акцент они делают на «религиозные и политические мотивы конфликта в регионе»18. Другими словами, рост радикализма в ЦА обусловлен не столько ухудшающимся социально-экономическим положением населения и репрессивной политикой местных властей по отношению к гражданам, сколько наличием конфликтного потенциала во взаимоотношениях между разными силами самого общества, что выводит на первый план существование в нем определенных религиозных, идеологических и политических противоречий.
Учитывая сказанное выше, в данном разделе мы попытаемся рассмотреть истоки религиозного экстремизма — вне зависимости от феномена социальной конфликтности и бедственного социально-экономического положения населения региона, поскольку эти две темы в достаточной мере уже исследованы экспертным сообществом и широко освещены мировыми СМИ.
Поэтому, анализируя имеющуюся в данной области информацию, можно выделить несколько основных версий конфликта.
■ Первое. Конфликт обусловлен тем, что в ЦА наметилось серьезное идеологическое противостояние между сторонниками светской государственности и приверженцами теократической формы правления. Неспособность же кыргызских и узбекских властей решить эту проблему в русле переговорного процесса, в ходе которого учитывались бы интересы и государства, и фундаменталистски настроенного духовенства, а также его сторонников, привела к жесткой конфронтации и столкновению сторон, что повлияло и на активизацию фундаменталистских сил в соседнем Казахстане.
■ Второе. Конфликт обусловлен расколом элиты в ряде стран (Узбекистане, Кыргызстане, Таджикистане), соответственно и борьбой за власть, развязанной ре-
18 Об этом подробнее см.: Akiner Sh. Violence in Andijon. 13 May 2005: An Independent Analysis [www.silkroadstudies.org/new/inside/publications/0507Akiner.pdf].
гиональными кланами под исламскими лозунгами. Данная версия становится наиболее предпочтительной, если учесть общее наследие советского прошлого, для которого характерен номенклатурный принцип формирования власти с ее чрезмерной монополизацией и концентрацией. Поэтому (с такой точки зрения) в центре проблемы — банальная борьба за власть между элитными группировками. Отголоски внутриэлитного противостояния в вышеуказанных республиках оказывают определенное влияние на процессы в соседнем Казахстане, где противоборствующие структуры, как правило, стремятся склонить общественное мнение на свою сторону.
■ Третье. Геополитическая игра «внешних участников» в наиболее экономически уязвимых и, соответственно, конфликтных в социальном плане странах региона. Эта версия является ключевой для сторонников теории о наличии в ЦА интересов иностранных держав, что в совокупности и принято классифицировать как влияние «внешнего фактора». Иными словами, эти державы апробируют разные сценарии дестабилизации ситуации в регионе для усиления своего стратегического влияния на его новые государства. При реализации подобных сценариев они и используют религиозный аспект, что также служит дестабилизирующим фактором для соседнего Казахстана.
Таким образом, версий несколько. Очевидным во всем этом является лишь то, что оценки, касающиеся религиозной составляющей процесса активизации мусульманских радикальных религиозных сил в регионе, сильно завышены, поскольку сама тема искусственно «разжигается» и «манипулируется» всеми сторонами, заинтересованными в провоцировании конфликта между государством и религией.
Вторая группа рисков связана с тем, что религиозность населения возрастает не только за счет естественной потребности в свободном духовном самоопределении в условиях идеологического плюрализма, но и в связи с активной духовной экспансией многочисленных зарубежных миссионерских движений и псевдорелигиозных организаций. Они стремятся «заполнить» неординарность вероучения новейшими прикладными исследованиями и необычной практикой, зачастую даже пытаются оторвать человека от семьи, общества, а также культурной и социальной жизни его народа. Немало и таких, которые отрицают и игнорируют исторические традиции, быт и обычаи наций, наносят вред физическому и психологическому здоровью наших сограждан. Этим самым они не только подтачивают корни и устои традиционных религий, но и расшатывают государственные основы общества.
Сложилась даже определенная закономерность: зарубежное миссионерство большей частью представлено различными протестантскими течениями христианства, активно внедряемыми за счет источников внешнего финансирования.
Ситуация усугубляется тем, что такие миссионерские движения и организации не только не признают историческую легитимность ислама и православия в Казахстане, но и не принимают компромиссов с законами. Так обстоит дело с большинством иностранных миссий протестантского толка, в частности с представляющими пресвитерианские церкви и «Свидетелей Иеговы». А их количество и потенциальные возможности значительно увеличиваются благодаря внешней финансовой поддержке19. Кроме того, многочисленные общины данной деноминации рассматривают миссионерство как существенную часть собственного бытия и как важный принцип христианства20. Вся их
19 См.: Реугоше S. Ор. сії. Р. 8.
20 См.: ІЬіа. Р. 9.
политика сводится к одному — обратить православных и мусульман республики в протестантство.
В современном мире данная группа рисков носит универсальный характер и распространена повсеместно — можно сказать, что в каждой стране ситуации схожи. Приезжие миссионеры проповедуют различные вероисповедания и религиозные учения; в итоге подобная деятельность приводит к дестабилизации ситуации в конфессиональной сфере и к опасным для любого государства и его коренного населения последствиям. В данном случае речь идет главным образом о проблеме христианского прозелитизма, то есть об активном проповедовании, которое направлено на массовое обращение мусульман и православных республики в различные христианские деноминации, преимущественно протестантского направления.
Необходимо отметить, что усиление в РК христианского прозелитизма уже вызвало определенные негативные последствия, касающиеся состояния духа новообращенных граждан. Мы говорим здесь о социально-правовых и психологических последствиях для здоровья нации, когда процесс формирования личности новообращенного ограничивается лишь рамками данной религиозной общины, где отсутствуют представления о гражданственности и казахстанском патриотизме, пропагандируется абсолютная аполитичность, присутствует ярко выраженная «религиозная дистанция» по отношению к родным и близким. В то же время активно прививается культ полного и беспрекословного подчинения духовному лидеру, «гуру», как правило руководителю или основателю церкви, личность которого наделяется сверхъестественными способностями.
В этом деле особенно преуспели закрытые или запрещенные образования, например секта «Свидетелей Иеговы», табуированная во многих западных странах. Она опасна тем, что ее религиозные установки наносят невосполнимый ущерб психическому и физическому здоровью людей, негативно влияют на процесс формирования у населения национальной и гражданской идентичности. Члены секты отрицают любое земное правительство и все, что с ним связано: службу в армии, работу в госучреждениях, присягу, государственные праздники и даже дни рождения21. Эта структура — одна из самых агрессивных и тоталитарных, абсолютно не приемлет инакомыслия. Почитание культа личности, выражающееся в полном и беспрекословном подчинении руководству, — наиболее бросающаяся в глаза поведенческая норма, принятая в этой секте.
В целом, христианский прозелитизм в Казахстане ориентируется на разнообразные цели, корректируя свою стратегию с учетом существующих реалий. Эту стратегию наиболее четко сформулировал французский исследователь Себастьян Пейруз, обозначивший приоритеты деятельности христианского миссионерского движения в Казахстане следующим образом.
■ Первой целью миссионеров является прозелитизм в «собственном окружении», направленный главным образом на тех, кто уже обращен в протестантство, но кому, по мнению миссионеров, крайне необходимо дать более глубокое религиозное образование.
■ Вторую цель представляют собой те, кто считает себя атеистом или заявляет о безразличии к вопросам религии.
■ Третьей целью являются люди, исповедующие христианство, но относящиеся к другим деноминациям (течениям). В первую очередь это касается приверженцев православия, меньше — католицизма, даже некоторых таких протестантских направлений, переживших спад, как лютеранство или меннонитство.
21 См.: Аубакиров А. Указ. соч.
■ Четвертой целью зарубежного миссионерства являются все мусульмане республики. Казахи, уйгуры, узбеки, татары и другие мусульмане представляют собой (в долгосрочной перспективе) главные цели христианского присутствия в РК. По замыслам миссионеров, каждая кампания по обращению в веру должна способствовать увеличению числа общин, которые будут состоять исключительно из мусульманского населения республики22.
Таким образом, главная цель христианского прозелитизма в Казахстане — обращение приверженцев православия и ислама в различные протестантские деноминации. А это, в свою очередь, порождает негативную реакцию преобладающего большинства населения страны, особенно мусульман, которые весьма болезненно относятся к попыткам крещения своих единоверцев. Да и в мусульманских семьях, как правило, весьма критично рассматривают переход в другую веру, в силу чего отказавшиеся от ислама люди подвергают свою жизнь большой опасности.
Деятельность иностранных христианских миссионеров негативно оценивают и православные республики, чему во многом способствуют историческое соперничество и наличие конфликтного потенциала в отношениях между РПЦ и западным миром. Тем не менее христианские миссионеры не считают такие факторы серьезным препятствием и продолжают активно осуществлять свою деятельность, а само миссионерство имеет тенденцию к усилению.
* * *
Исследование текущих тенденций развития религиозной ситуации в РК позволяет дать промежуточную оценку нынешним, а также потенциальным угрозам и вызовам межконфессиональному согласию и толерантности в казахстанском обществе, выявить закономерности возникновения и развития в нем религиозной конфликтности.
Подводя итоги, отметим, что на современном этапе основными дестабилизирующими факторами, способствующими возникновению и росту религиозной конфликтности в казахстанском обществе, являются несколько обстоятельств. В их числе: рост религиозного радикализма среди верующих; ослабление традиционной религиозной структуры населения; усиление влияния нетрадиционных вероучений, сект, и, как следствие, возрастание конфликтного потенциала на религиозной почве. Сюда же следует добавить религиозный и идеологический экстремизм антисистемных религиозных и околорелигиозных вероучений; активный христианский прозелитизм, подрывающий основы традиционной религиозной структуры населения и тем самым способствующий ухудшению религиозной ситуации в республике.
Рост религиозного радикализма среди верующих. Этот процесс наблюдается в РК с 1990-х годов, что обусловлено, с одной стороны, естественной духовно-нравственной потребностью общества, с другой — активизацией деятельности различных, часто конфликтующих между собой религиозных сообществ и отсутствием у подрастающего поколения необходимого уровня религиозного образования. Еще одним обстоятельством, способствующим радикализации сознания религиозной части населения, в определенной степени является то, что у граждан (особенно у молодежи) нет необходимого уровня теологических познаний. Все это стало следствием отсутствия в государственной политике соответствующей образовательной программы. В этом отношении отказ страны от курсов религиоведения и упразднение Комитета по делам ре-
22 См.: Реугоше S. Ор. сії. Р. 8—9.
лигии (в конце 1990-х г.) — весьма показательные события, свидетельствующие об ошибках и просчетах государственной политики в сфере регулирования религиозной жизни общества.
Ослабление традиционной религиозной структуры населения, усиление влияния нетрадиционных вероучений и сект. Несмотря на то что преобладающее большинство верующих (свыше 90%) исповедует ислам суннитского толка и православное христианство, в последнее время значительно расширилось влияние нетрадиционных для казах-станцев вероисповеданий, религиозных общин и организаций. Совокупная доля их приверженцев колеблется в пределах 5% верующих, однако имеет ярко выраженную тенденцию к увеличению. Если данный процесс (сегодня его можно с большой долей уверенности охарактеризовать как непредсказуемый и нарастающий) будет усиливаться, то в перспективе он может привести к кардинальному изменению конфессиональной картины в республике, что значительно усиливает вероятность роста религиозной конфликтности в социуме.
Нарастание в обществе конфликтного потенциала на религиозной почве. В стране постепенно образуется благодатная почва для появления религиозной ксенофобии, растет уровень конфликтного потенциала в отношениях между последователями традиционных вероисповеданий и нетрадиционных миссионерских общин и организаций (протестантство и другие христианские течения, восточные религиозные структуры). Яркое проявление данной тенденции — многочисленные факты «наступательной» деятельности членов религиозных общин, ведущих довольно открытую и активную духовную пропаганду среди населения во многих публичных местах посредством простого общения, раздачи справочно-информационной и агитационно-пропагандистской печатной продукции, а также путем радио- и телевещания, вследствие чего между «активистами» и их «объектами» возникают многочисленные конфликты. Об этой же тенденции свидетельствуют результаты ряда социологических исследований, в разное время проведенных соответствующими структурами республики.
Религиозный и идеологический экстремизм антисистемных религиозных и околоре-лигиозных вероучений. Из нетрадиционных вероисповеданий наибольшую угрозу представляют тоталитарные секты наподобие «Свидетелей Иеговы» и сатанистов, располагающие обширной сетью многочисленных ячеек. По ряду признаков к ним можно также отнести учения «Сунн Бок Ым», «Агапе», «Новая жизнь» и другие. Их опасность заключается в том, что они не приемлют инакомыслие, практикуют авторитарный стиль управления в рамках общины и ориентируются главным образом на привлечение коренного и в целом мусульманского населения в свои секты, в плане потенциального экстремизма представляющие собой наибольшую угрозу для развития в РК межконфессиональ-ных отношений.
В этой связи важно, с одной стороны, признать необходимость рассмотреть и принять ряд законодательных запретов на деятельность антисистемных религиозных институтов (сект и запрещенных псевдорелигиозных общин), с другой — усилить контроль над работой их зарубежных филиалов и центров. Все это наглядно свидетельствует о необходимости проведения соответствующими государственными органами регулярных пропагандистских и разъяснительных мероприятий на страницах печатных периодических изданий, а также посредством публичного обсуждения и дискуссий в СМИ, включая теле- и радиопрограммы.
Активный христианский прозелитизм подрывает основы традиционной религиозной структуры населения, чем способствует ухудшению религиозной ситуации в республике. В
последнее время в стране значительно усилились позиции различных религиозных общин христиан, деятельность которых направлена на обращение мусульманского и православ-
ного населения в нетрадиционные для него христианские верования протестантского толка. Данное обстоятельство служит серьезным дестабилизирующим фактором для казахстанского общества в условиях повышения активности зарубежных миссионерских и пропагандистских религиозно-благотворительных организаций, спонсирующих христианский прозелитизм. Все это может привести к серьезному изменению религиозной ситуации и религиозной структуры населения РК, соответственно к усилению религиозной конфликтности в обществе.
Изложенное выше стало также следствием того, что Казахстан, как и другие страны региона, не только «вышел на орбиту» политических и экономических интересов крупных государств, но и становится важным объектом религиозно-мировоззренческой экспансии западных ценностей. Широко разрекламированная активность и четко отлаженный механизм работы миссионеров с населением доказывают, что главная цель христианского прозелитизма — моделирование определенного сценария развития РК, отвечающего долгосрочным интересам западных стратегов.
При этом главный акцент делается на то, чтобы изолировать республику и в целом весь регион от влияния соседних мусульманских стран. Кроме того, одна из поставленных задач — снижение воздействия религиозной составляющей на внутреннюю и внешнюю политику государств ЦА. Разумеется, долгосрочной и наиболее важной задачей Запада является изменение всей конфессиональной палитры стран региона, особенно Казахстана, где большинство населения склонно к быстрой вестернизации. Поэтому в данном отношении христианизация РК отвечает интересам многих государств Запада. Не менее важная задача христианского прозелитизма в Казахстане — стремление изолировать большинство его русскоязычного населения от влияния соседней православной России, поскольку общность религиозного самосознания русскоязычных граждан РК и русских РФ является основным препятствием для изменения настроений масс, подпадающих под эту категорию.
В целом же, обобщая сказанное, необходимо отметить, что, хотя проблема теневых религиозных течений в Казахстане (впрочем, и во многих странах Запада и Востока) существует, она нивелируется скорее самой ментальностью казахстанского общества. Религиозный фактор не имеет в республике существенного влияния на общественное мнение или же государственную политику.
Большинство населения воспринимает религию как нечто сугубо личное, относящееся к культурной стороне жизни, не имеющее отношения к национальному курсу. А государство, в свою очередь, стремится отделить религию от политики, придерживаясь линии секуляризма. Вместе с тем религия сама становится действенным инструментом влияния на общество. Ныне руководство страны проводит выверенную, согласованную и прагматичную политику в религиозной сфере: ведь совершенно очевидно, что сегодня любое внешне безобидное действие или некорректное высказывание в адрес иной культуры и религии может вызвать масштабные протесты и рост насилия в мире. Именно поэтому зарубежные миссионеры от нетрадиционных культов и конфессий не имеют возможности в значительной степени повлиять на общественную ситуацию в республике. Тем не менее правительствам государств региона следует серьезно задуматься о деятельности, не всегда отвечающей не только божественным, но и общечеловеческим принципам.
