CC BY
77
УДК 81’373
ББК 81.411.2-3
Н 24
Намитокова Р.Ю.,
Сапиева С.К.
Кавказская лексика как транслятор культурных смыслов в русском языке и речи
Аннотация:
В статье анализируется кавказская лексика, представленная в рассказах северокавказских писателей начала ХХ! века, определены их тематические группы и способы семантизации в структуре текста.
Ключевые слова:
Заимствования, кавказская лексика, тематические группы, частотность, способы семантизации
Namitokova R.Yu.
Sapieva S.K.
The Caucasian lexicon as a translator of cultural senses in the Russian language and speech
Abstract:
The paper provides an analysis of the Caucasian lexicon presented in stories of North Caucasian modern writers. The authors describe their lexical sets and ways of their meaning revelation in a text structure.
Keywords:
Borrowings, the Caucasian lexicon, lexical sets, rates, ways of meaning revelation.
«Если предположить, что смыслы России, позволяющие ей продолжаться в истории, заложены в ней самой, - например, в преодолении тех внутренних противоречий, из которых она состоит, - то Кавказ становится важнейшим смыслом России XXI века», - считает Максим Шевченко, один из наших известнейших острополемичных журналистов [1].
Именно этим словам созвучны рассказы сорока пяти северокавказских писателей, представленные в книге «Война длиною в жизнь», изданной Фондом С.А. Филатова в 2007г.
В предисловии к книге Гарий Немченко, - составитель и редактор сборника -известный на Северном Кавказе русский писатель, уроженец кубанской станицы Отрадной, не понаслышке знающий быт и традиции населяющих его народов,- пишет, что «Кавказ всегда был особым миром, впитавшим в себя наследие одной из самых древних цивилизаций... Тысячелетия бывший историческим перекрёстком и задержавший в горах и ущельях не только раненных в бою или уставших в пути, но и очарованных красотой и величием здешних мест, за века и тысячелетия он накопил в себе непоколебимую решимость защитников-аборигенов и яростный пыл новых насельников. Эта ставшая общим достоянием энергетика и нынче незримо витает над Северным Кавказом. Она и его неоспоримое богатство, и постоянная грозная опасность. Не только для него самого. Для всей России. А значит — для всего мира» [2: 10].
Именно обо всём этом по большому счёту рассказы сборника «Война длиною в жизнь» - о личной войне с самим собою, с пороками общества, с клановыми раздорами и с нестабильностью, о войне за единое духовное пространство разноязычного Кавказа. Эти рассказы, по мнению Гария Немченко, и есть прообраз «наборного пояса России», как часто называли разноплеменный Кавказ раньше, ибо авторы рассказов, подобно поясу с набором
наконечников из черненого серебра (необходимый атрибут горской черкески - символ готовности, если его надевают, служить «земле предков и живущему на ней своему роду») отражают готовность многоликой творческой интеллигенции к диалогу культур, к сотрудничеству, к пониманию сложности тех проблем, которые нельзя решить в одиночку.
Все рассказы достаточно своеобразны и по тематике, и по смысловой направленности, но практически каждый автор в большей или меньшей степени пытается наделить свое творение тем национальным колоритом, который бы отражал культуру и быт его собственного народа.
Этот национальный колорит создается не в последнюю очередь экзотической лексикой - в данном случае называемой нами кавказской, ибо она в той или иной мере является общей для многих народов Кавказа и цементирует их духовное единство. Условно лексемы, к ним относящиеся, в поисках единословного термина мы называем кавказизмами, независимо от их происхождения [3: 7; 4: 668].
Следует заметить, что при известной традиционности теории заимствований терминосистема в этом направлении исследований не столь стройна и логична, как например, в ономастике.
Так, под экзотизмами среди заимствованных слов подразумевают, судя по важной для нас последней работе, связанной с Кавказом, «лексический пласт, единицы которого характеризуют специфические национальные особенности жизни разных народов и употребляются при описании действительности в художественном тексте» [5: 14]. Иными словами, кавказизмы с этой т.з. являются разновидностью экзотической лексики. С другой стороны, это же понятие вкладывается в термин «регионализмы (экзотические слова) - все слова, словосочетания, обозначающие быт, нравы, обычаи, традиции, продукты, товары, особенности речевого этикета, которые используются в процессе вербальной коммуникации между членами полиэтнического сообщества» [6: 203-204].
Однако опыт 200-летней совместной жизни наших народов показывает, что шашлык, хачапури, арба, башлык, кумыс и масса им подобных слов, экзотикой уже «не пахнут», поскольку вошли в быт и культуру разных этносов и представлены не только в русской классике, но и в русской речевой практике. То есть объем самой экзотической лексики подвижен и подвержен трансформации во времени и пространстве. Что касается этноэлементов, под которыми в той же статье [6: 204] понимаются слова, «в которых содержится смысл, связанный с принадлежностью к этнической группе людей», то оно, к сожалению, не иллюстрировано примерами и, на наш взгляд, недостаточно информативно.
Кроме того, в ряде работ к регионализмам на фоне литературной нормы относятся диалектизмы, жаргонизмы, живая городская и сельская речь. Представляется, что близки к экзолексике и понятия ориентализмы, этнографизмы, ксенизмы, но их разграничение и соотнесенность - тема отдельной работы.
Конкретная задача данной статьи - выявить кавказскую лексику в рассказах северокавказских писателей начала XXI века и сопоставить ее с тем, что представлено в Словаре экзотической лексики Ф.И.Джаубаевой, лексики, извлеченной из произведений русских писателей XIX в. о Кавказе (А.А.Бестужев-Марлинский, А.С.Пушкин, М.Ю.Лермонтов, Л.Н.Толстой), чтобы определить ядерно-периферийные отношения этого пласта лексики и их представленность в структуре современного художественного текста.
В сборнике «Война длиною в жизнь» функционирует более 400 кавказизмов - 170 кавказизмов-апеллятивов и 245 кавказизмов-онимов, что позволяет сделать первый вывод - в пользу расширения ономастического поля современного текста и сужения апеллятивного (для сравнения - в Словаре Ф.И.Джаубаевой: апеллятивов - 241, онимов-60 ).
При вводе кавказизмов в текст используются разные способы их семантизации, известные и описанные в литературе [1: 16-18].
Выделим типичные из них, представленные в рассказах:
1) дается авторский комментарий в сноске:
-ну, давай, иди. Воллаги-биллаги*, тебя никто не тронет - Воллаги-биллаги -
формула клятвы (араб.) [2: 318]; Потеря коня многократно удешевляет голову его хозяина, и подобная переоценка вполне соответствует духу адыге хабзе - адыге хабзе -неписаный нравственный кодекс общественного бытия у кабардинцев, черкесов и адыгейцев (единое самоназвание - адыги) [2: 426];
2) предлагается авторское пояснение в контексте (нередко в скобках):
Кукуруза была питанием универсальным. Из нее готовили пастэ (адыгейский вариант мамалыги), хьантхупс (похлебку), ашрай (суп на молочной основе), хьатыкъ (нечто вроде булочки, но из кукурузной муки), мэджаджь (похож на пирог, особенно если с тыквой), гуйбат (то же, что и булочка-хьатыкъ, но не печеное, а вареное), щипс (соус). Обычно нашей едой были мамалыга-пастэ и соус-щипс с картошкой или фасолью и пастэ с щиу (кислым молоком). По особым дням пекли хьатыкъ-булочки и мэджаджь - пирог [2: 619];
3) в тексте имеется прямой перевод слова:
Кроме огорода, у тети был хатежьый-огородик [2: 620]; главное в этом искусстве -сделать дело настолько тихо, ловко и незаметно, чтобы даже хозяйская собака ухом не повела, чтобы какой-нибудь доносчик - хаша, даже краем глаза ничего не увидел [2: 437];
4) возможно и индивидуально-авторское толкование слова:
Интересным был вечер, когда у нас вязали для нысэ платок. Для этого устроили шъыхьаф, это слово переводится как «взять труд взаймы», или «работа в кредит» [2: 626];
5) предлагается авторская оценка явления, называемого кавказизмом:
(дети)... стали меньше ... увлекаться играми, становясь чуть постарше, всё более приобщались к фицига - «черноте священной» (Неизвестно, почему адыги магометанскую грамоту, чтение Корана, назвали чернотой) [2: 451].
В целом среди апеллятивных кавказизмов, извлеченных из данной книги, выделяются следующие лексико-тематические группы:
1. Лексика, называющая еду и напитки (22): хьалэжь (пирожок с сыром), тукач (лепешка с сыром), сискал (кукурузный хлеб), мамалыга (кукурузная каша), махсыма//бахсымэ (легкий хмельной напиток), айран (кислое молоко), чуда (пирог), щипс (соус), гомыль (походная пища) и т.д.
2. Лексика, выражающая различные эмоции, чувства, приветствия,_обращения,
пожелания (18): салам, салям аллейку,; унан
(возглас у женщин), машалла (не сглазить бы), ыйт, ым, аферым (выражение высшей похвалы), ае-насын (восклицание, выражающее укор, сожаление), оллахи// воллаги (восклицание, типа русского ей богу!), ямагай (обращение к народу у ногайцев), ыбляга («добро пожаловать» - каб.) и т.д.
3. Этнонимическая лексика (14): ногаец, чеченец, ингуш, кабардинец, адыг и т.д.
4. Лексика, называющая род занятий (12): аза (знахарка), теке (шут), эфенди (учитель - у каб., адыг., черкес., балк., карач.), аталык (учитель), кан (ученик), хаша (доносчик), аксакал, и т.д.
5. Религиозная лексика, называющая клятвы, молитвы, имя Всевышнего (12): воллаги-биллаги (формула клятвы), тоба (значит вернуть обратно произнесенную клятву), щыпка (клятва), зэпэбаш (клятва), «бисмиллахи, рахманинрахим» («Во имя Аллаха, милостивого и милосердного»), Тха (Бог) и т.д.
6. Лексика, называющая предметы быта (7): анэ (стол), баляг (деревянная лопатка), кубган (кувшин), хурджины (переметные сумки), кутал (большая корзина), арчак (каркас седла) и т.д.
7. Лексика, называющая представителей темной, нечистой силы (5): шайтан (дьявол), джинн (злой дух), уд (колдун), алмасты (нечистая сила// снежный человек);
8. Лексика, обозначающая родственные и приятельские отношения (4): тат (отец), нан (мать), нысэ (невестка), апший (друг).
9. Лексика, называющая социальное положение персонажа (4): пшитль
(крепостной), уорк (дворянин), тхукотл (свободный крестьянин), хаким (чиновник).
10. Народные собрания, суды (4): хасэ (народное собрание у адыгов), мехкем (духовный суд), хеяче (народный суд), ким (место схода мужчин-у лезгин).
Самыми частотными лексемами в текстах явились следующие: Аллах (36 употреблений), уорк (17), Тха (10), нана (9), хаша (7).
Наиболее активной себя проявила религиозная лексика: 17 лексем (имам, намазлык, намаз, Коран, различные молитвы и обращения к Аллаху и т.д.) - всего 167 словоупотреблений. Следует назвать её, очевидно, наиболее устойчивой, сущностной, поскольку и в Словаре Ф.И Джаубаевой она остается почти неизменной. Лексика, называющая еду, напитки, одежду и головные уборы также оказалась самой востребованной в рассказах - на ее долю приходится 99 словоупотреблений.
На протяжении всего сборника особую смысловую нагрузку несет номинация адыге хабзе (9 употреблений) // адыгага (5 употреблений), означающая и включающая в себя такие понятия, как почитание старших, гостеприимство, честь, достоинство, благородство, скромность, мудрость, гордость и многое другое. На наш взгляд, эта лексема наиболее соответствует понятию кавказскость, которое подразумевает «дух, характер кавказских народов, кавказский менталитет» [8: 129].
Мы полагаем, что все кавказизмы, функционирующие в сборнике, независимо от тематической принадлежности, формируют эту кавказскость, кавказскую идентичность, что, в свою очередь, определяет специфику данных слов. Многие кавказские слова обозначают нечто большее (дополнительные оттенки и коннотации), нежели их русские эквиваленты, и в полном объеме понять, что же стоит за данным словом, какую эмоциональную и смысловую нагрузку оно несет, может только человек, выросший и воспитывающийся в той этнокультуре, к которой принадлежит данный язык. Так, по фразе -Где вы, наши аталыки-воспитатели, у которых в каждом классе было по тридцать -сорок канов-учеников, всё больше, само-собою, - оболтусов [2: 705] - не поймешь, что аталык и его каны не просто учителя и ученики, а конституэнты традиционной на Кавказе системы воспитания - аталычества (< тюр. Аталык - отец + къан - кровь, приемыш), обычая, бытовавшего преимущественно в среде князей и дворян, расширявших круг своих приверженцев, отдавая детей - преимущественно мальчиков - на толерантное (говоря современным языком) воспитание -до их полного взросления - в чужие, но весьма известные и уважаемые в обществе семьи своих аульчан и даже соседних народов [9: 119121].
Кавказ, «с его насыщенной палитрой народов, традиционным обществом, острой политической жизнью, высоким, приобретенным огромной ценой за годы советской модернизации интеллектуальным уровнем значительной части населения и активным сопротивлением процессам социальной и технологической деградации» [1], каким его видят журналисты и писатели, нельзя понять, не признавая его самобытности, не считаясь с его кавказским акцентом, мужским презрением к смерти и энергетикой жизни. И кавказская лексика, вошедшая в русский язык и насыщающая его новыми и новейшими смыслами, отражающая историю, современный быт и многообразие межкультурных связей, такому пониманию способствует. Именно эту лексику надо внедрять в практику транскультурного общения. Ее должны знать и понимать политические лидеры страны. Её смыслы, её функции, её роль в аспекте межкультурной коммуникации являются одним из смыслов и нашей работы.
Примечания:
1. ШевченкоМ. Последний смысл России // Независимая газета. 2010. 10 июня.
2. Война длиною в жизнь: сб. рассказов северокавказских писателей. М.: Фолио, 2007. 763 с.
3. Намитокова Р.Ю., Шхалахо С.Ш. Кавказская лексика в аспекте межкультурной коммуникации // Русский язык: исторические судьбы и современность: IV
Международный конгресс. М.: Изд-во МГУ, 2010. С. 668-669.
4. Шхалахо С.Ш. Кавказская лексика в русском языке и в русскоязычных текстах (на материале адыгизмов): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Майкоп, 2004. 25 с.
5. Джаубаева Ф.И. Экзотическая лексика в произведениях русских писателей о Кавказе. Опыт словаря / под ред. К.Э. Штайн. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2008. 364 с.
6. Блягоз З.У., Блягоз А.Н. Речевая реализация регионализмов и этнических элементов, их роль в развитии двуязычия в условиях полиэтнической среды // Русский язык в социокультурном и образовательном пространстве Республики Адыгея: материалы науч.-практ. семинара. Майкоп, 2009. С. 203-207.
7. Китанина Э.А. Прагматика иноязычного слова в русском языке. Ростов н/Д: РГЭУ РИНХ, 2005. 16 с.
8. Шадже А.Ю. Феномен кавказской идентичности // Очерки кавказской культуры. Майкоп, 2001. С. 128-145.
9. Мусукаев А.И., Першиц А.И. Народные традиции кабардинцев и балкарцев. Нальчик, 1998. 239 с.
