CC BY
17
Линейная последовательность парцеллятов отражает особенности концептуальной картины будущего в сознании главного героя, его эмоциональное состояние - одухотворённость, надежды, уверенность, оптимизм.
Парцелляты «тестируют» поведение человека, показывают его способность к самоанализу во внутреннем монологе, усиливают экспрессивность текста. Например: Хватит. Пора кончать. Эти ужимки и прыжки (там же). Качнулся с носков на пятки. И соврал. Крупно. Неожиданно (там же).
Тексторганизующая роль парцеллятов в рассказах В.М. Шукшина весьма заметна и значительна, поскольку они обозначают реалии, без которых адекватное восприятие подтекста и концептуального содержания произведения в целом было бы крайне затруднительно.
Библиографический список
Итак, сегментация является одним из эффективных и распространённых способов стилизации и структурирования художественных текстов.
Наибольшее представительство сегментации обнаруживается в разговорном синтаксисе.
Лингвистический анализ сегментированных синтаксических конструкций показал, что типизированные конструкции разговорного синтаксиса в художественных произведениях В.М. Шукшина характеризуются многообразием и сочетаемостью стилистических средств. Соотносительность сегментированного и синтаксического членения, контаминация синтаксических и стилистических средств - наиболее характерные особенности разговорного синтаксиса рассказов гениального русского писателя
1. Сковородников А.П. Сегментированная синтаксическая конструкция //Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник. Москва: Флинта. Наука. 2003.
2. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. Москва: Наука, 1976.
3. Акимова ПН. Новое в синтаксисе современного русского языка. Москва: Высшая школа, 1990.
4. Лекант П.А. Семантика членов предложения. Семантика слова и семантика высказывания. Москва: МОПИ. 1989: 3 - 15.
5. Коняшкин А.М. Типовые и дифференциальные признаки бинарных предложений. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 6 (85): 504 - 506.
6. Цумарев А.Э. Парцелляция. Культура русской речи. Энциклопедический словарь-справочник. Москва: Флинта. Наука, 2003: 554 - 556.
References
1. Skovorodnikov A.P. Segmentirovannaya sintaksicheskaya konstrukciya //Kul'tura russkoj rechi. 'Enciklopedicheskij slovar'-spravochnik. Moskva: Flinta. Nauka. 2003.
2. Lapteva O.A. Russkij razgovornyj sintaksis. Moskva: Nauka, 1976.
3. Akimova G.N. Novoe v sintaksise sovremennogo russkogo yazyka. Moskva: Vysshaya shkola, 1990.
4. Lekant P.A. Semantika chlenov predlozheniya. Semantika slova i semantika vyskazyvaniya. Moskva: MOPI. 1989: 3 - 15.
5. Konyashkin A.M. Tipovye i differencial'nye priznaki binarnyh predlozhenij. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 6 (85): 504 - 506.
6. Cumarev A.'E. Parcellyaciya. Kul'tura russkoj rechi. 'Enciklopedicheskij slovar'-spravochnik. Moskva: Flinta. Nauka, 2003: 554 - 556.
Статья поступила в редакцию 09.09.21
УДК 811.35
Mallaeva Z.M., Doctor of Sciences (Philology), chief research associate, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasa of Dagestan Federal
Research Centre, Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: logika55@mail.ru
CAUSATIVE CONSTRUCTIONS WITH PERMISSIVE SEMANTICS IN THE AVAR LANGUAGE. The article presents an analysis of one of the unexplored aspects of the Avar language causative - the semantic structure of the permissive type of causation. The semantic features of the subject and object play a decisive role in determining the types of causative situations. Based on the deep structure of the causative structure, the relationship of the nominal members of the structure is presented in the Avar language in two types. The first type is characterized by the fact that the subject is active both physically and mentally; he is both the initiator and the performer of the action. The subject is a passive participant in the events, both physically and emotionally. This type is most widespread in the language. Less common is the second type, which is characterized by the fact that the subject is mentally active and physically passive, he is only the initiator of the action, and the performer of the action is the object of causation. The physical activity of the subject is accompanied by the passivity of his will. This semantic type is called the permissive type of causation.
Key words: Avar language, category of causative, permissive type of causation, subject of causation, object of causation.
З.М. Маллаева, д-р филол. наук, гл. науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы Дагестанского федерального
исследовательского центра Российской академии наук, г. Махачкала. E-mail: logika55@mail.ru
КАУЗАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ С ПЕРМИССИВНОЙ СЕМАНТИКОЙ В АВАРСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье представлен анализ одного из неисследованных аспектов каузатива аварского языка - семантической структуры пермиссивного типа каузации. Семантические особенности субъекта и объекта играют решающую роль при определении типов каузативных ситуаций. Исходя из глубинной структуры каузативной конструкции, взаимоотношения именных членов конструкции представлены в аварском языке двумя типами. Первый тип характеризуется тем, что субъект активен и физически, и психически, он является как инициатором, так и исполнителем действия. Объект является пассивным участником событий как физически, так и эмоционально. Данный тип получил наибольшее распространение в языке. Менее распространён второй тип, которой характеризуется тем, что субъект активен психически и пассивен физически, он является лишь инициатором действия, а его исполнителем выступает объект каузации. Физическая активность каузатора сопровождается пассивностью его воли. Данный семантический тип получил название пермиссивного типа каузации.
Ключевые слова: аварский язык, категория каузатива, пермиссивный тип каузации, субъект каузатор, объект каузации.
Исследование семантической структуры каузативных конструкций в аварском языке находится на начальном этапе. Пермиссивная каузативная конструкция не выделяется в научной, учебной и методической литературе по аварскому языку. Этим фактом и тем обстоятельством, что назрела необходимость системного описания каузативных конструкций во всём многообразии их форм и функций объясняется актуальность данной темы не только для авароведения, но и для всего лингвистического дагестановедения.
Данная статья преследует цель исследовать модификации в семантической организации каузативной конструкции в аварском языке и мотивировать изменения, происходящие во взаимоотношениях субъекта каузатора и каузируе-мого объекта. Для этого в статье поэтапно решаются следующие задачи: а) описываются конструкции, в которых субъект-каузатор одновременно и инициатор, и исполнитель действия; б) описываются конструкции, в которых субъект-каузатор является единственным источником каузируемого действия; в) описываются конструкции, в которых каузатор допускает появление некоторого действия, но при
этом фактически не заставляет выполнять его; г) описывается влияние расщепления функций субъекта каузатора на семантику конструкции.
Эксплицированные в статье модели каузативных конструкций представляют значительный интерес для теоретических исследований в области типологии каузатива. Содержащиеся в статье наблюдения могут найти и практическое применение в функциональной грамматике аварского языка.
Суть категории каузатива, или категории актантной деривации заключается в изменении в составе участников ситуаций или же их референциальных свойств, т.е. в семантическом преобразовании исходной структуры [1 - 5]. Основная семантика, реализуемая каузативом - это значение побуждения к действию. Участие субъекта каузации в исполнении действия при этом носит весьма общий и довольно неопределенный характер, допускающий «в различных прагматических контекстах целый ряд интерпретаций - быть причиной, заставить, приказать, настоять, пригласить, предложить, попросить, разрешить, дать и т.п.» [3, с. 390].
В зависимости от способа каузации, положенного в основу каузативных конструкций, в аварском языке различают два основных типа каузативных конструкций. Первый тип каузативной конструкции характеризуется тем, что субъект каузации (или каузатор) занимает активную позицию, в физическом и эмоциональном плане, он является одновременно и инициатором, и исполнителем определенного действия, например:
1. Йасалъ квен хинлъизабуна (> хинлъизе гьабуна).
девочка (эрг) еда (ном.) согрела (>тёплым сделала) (аор.)
«Девочка согрела еду».
2. Васас г1ашт1и рек1инабуна.
мальчик (эрг) топор (ном.) точить (кауз. аорист)
«Мальчик заточил топор».
3. Лъималаз эбел йоххизаюна (>йоххизе гьаюна).
дети (эрг) мать (ном.) обрадовали (>радоваться сделали) (аор.)
«Дети обрадовали мать».
В данных предложениях субъекты-каузаторы йас 'девочка' в первом предложении, вас 'мальчик' во втором и лъимал 'дети' в третьем предложении являются инициаторами и одновременно исполнителями действий. Действие целиком исходит от субъекта каузатора, который самостоятельно воздействует на объект. Этот тип каузатива известен в лингвистике также и как «прямой каузатив» [6, с. 10].
Подобная конструкция, когда субъект каузатор одновременно и инициатор, и исполнитель действия, возможна в аварском языке от глаголов всех морфосин-таксических типов (переходных, непереходных, лабильных, экспериенциальных) и характеризуется активным участием субъекта каузации. Такой тип конструкции называется фактитивным.
Фактитивная каузация подразумевает ситуацию, при которой субъект-ка-узатор является единственным источником каузируемого действия, например:
4. Инсуца вас ц1акъ воххизавуна.
Отец (эрг) сын (ном.) очень обрадовать (аор.)
«Отец сына очень обрадовал».
Как видим, действие целиком исходит от субъекта каузатора (инсуца), который самостоятельно воздействует на объект каузации (вас). В данном предложении субъект каузатор (отец) одновременно является и инициатором, и исполнителем действия.
В лингвистической литературе часто отождествляются понятия и термины 'фактитив' и 'каузатив'. Возможно, это происходит и по причине широкого распространения данной каузативной конструкции.
Второй (менее распространенный) тип каузативной конструкции характеризуется тем, что субъект каузации (или каузатор) занимает пассивную позицию, он является только инициатором, а исполнителем действия выступает объект каузации, например:
5. Эбелалъ яс квен хинлъизабизе тана.
мать (эрг) дочь (ном.) еда (ном.) согреть (кауз.) позволить (аор.).
«Мать позволила дочери согреть еду».
6. Инсуца вас чу гьекъезабизе виччана.
отец (эрг) сын (ном.) конь (ном.) напоить (кауз.) позволить (аор.).
«Отец позволил сыну напоить коня».
Вторая конструкция, когда субъект-каузатор является только инициатором действия, а исполнителем выступает объект каузации, возможна только от переходных (чаще всего, от первичных каузативных) глаголов и характеризуется пассивным участием субъекта. Подобный тип каузации М. Хаспельмат квалифицирует как «непрямой каузатив», при котором каузатор выполняет функцию простого подстрекателя или опосредованной причины реализации содержания глагола [6, с. 11]. Такой тип каузации получил в лингвистике также название пер-миссивной каузации. Пермиссивная каузация выражает не любое действие, а лишь то, которое не требует от агенса большой активности.
Пермиссивная каузация предполагает такую ситуацию, при которой источником каузируемого действия является каузируемый объект. Субъект-каузатор всего лишь допускает или позволяет (не позволяет) каузируемому объекту выполнить действие, например:
7. Расулица вац ц1алдезе тана.
Расул (эрг) брат (ном.) учиться позволить (аор.)
«Расул брату учиться позволил».
При пермиссивной каузации роль субъекта-каузатора сводится к тому, что он только допускает или позволяет определенное действие, но при этом сам не совершает его и не заставляет (не принуждает) совершить это действие. То есть в семантическом содержании пермиссивной конструкции имеет место процесс расщепления функций субъекта-каузатора: он сохраняет семантическую роль инициатора, а роль исполнителя действия переходит к каузируемому объекту.
8. Мусаца жиндирго гьит1инав вац мадугьалазул лъимаз вухизе тана.
«Муса позволил соседским детям избить своего младшего брата».
В данном случае субъект каузации (Муса) даже не является инициатором, он только содействует (допускает) каузируемому объекту (соседским детям) совершить действие, своим бездействием (пассивностью), своей невнимательностью, халатностью. Такая пермиссивность выражает ситуацию, при которой каузатор допускает появление некоторого действия, но при этом фактически не заставляет выполнять его. В данном предложении семантика пермиссивности
имеет значение действия, допущенного в результате халатности, недосмотра со стороны каузатора.
В случае, когда субъект каузатор сам не совершает действие, но принуждает (применяет определенное насилие) к этому объекту, каузация перестает быть пермиссивной и переходит в разряд фактитивной, например:
9. Мусаца мадугьалазул лъимал жиндирго гьит1инав вац вухизе т1амуна.
«Муса заставил (принудил) соседских детей избить своего младшего
брата».
10. Инсуца вас чу гьекъезабизе т1амуна.
отец (эрг) сын (ном.) конь (ном.) напоить (кауз.) заставить (аор.).
«Отец заставил сына напоить коня».
11. Инссуцца вас гьоболассда нух бихьизабизе т1амуна.
отец (эрг) сын (ном.) гостю (лок.) дорогу (ном.) показать заставил
«Отец заставил сына (мальчика) гостю дорогу показать».
Конструкции 9, 10, 11 перестают быть пермиссивными и переходят в разряд фактитивных, поскольку пермиссивность связана только со значением позволения каузируемому субъекту совершить дозволенное действие.
В аварском языке основным способом реализации пермиссивного значения является аналитическая конструкция, состоящая из инфинитива смыслового глагола и функционально вспомогательных пермиссивных глаголов биччазе 'позволить', 'разрешить', тезе 'оставить', 'допустить', изну кьезе 'разрешить', 'позволить' (букв.: 'разрешение дать'), рес кьезе 'позволить', 'допустить' (букв.: 'возможность дать').
Приведём некоторые фразовые примеры, извлеченные из Национального корпуса аварского языка, расположенного на сайте http://baltoslav.eu/avar/index. php?mova=en:
Хадусеб къоялъ Ануширваница ... гьев чапарасе жаниве вач1ине изну кьу-
на.
«На следующий день Ануширван позволил этому гонцу войти».
... пачаясул т1адчияс изну кьуна Мавраевасе т1ахьал ричулеб тукен рагьизе Темир-хан-Шураб.
«... наместник (русского) царя позволил Мавраеву открыть в Темир-хан-Шу-ре книжный магазин».
1868 аб. соналъул 26 апрелалъул Положениялда рекъон х1алт1изе виччана росдал къади, шариг1аталъул кьуч1алда х1укму кьезе росолъ ккараб бит1а-раб-т1екъабги шарг1алъул законалда борцизе.
«Согласно Положению от 26 апреля 1868 года кадию села позволили работать, решать на основе шариата и судить обо всём плохом и хорошем, происшедшем в селе согласно закону шариата».
Цоцаца гъурун яги къадаралде щун гьезул ч1ах1иял цересан инч1ого, гьел тухумазул рекъел ккеч1о, амма хадусеб г1исинаб г1елалъ гьелъул халги гьабич1о, тушманлъиги к1очене тана, ригьин-гьудуллъиялъ гьебги бахчана.
«Пока их предки не уничтожили друг друга или не умерли естественной смертью, эти тухумы (роды) не помирились, однако следующие поколения не обращали внимания на это (вражду), вражде дали (позволили) забыть, скрыли её посредством дружбы и браков».
Гьеб лъугьана миллияб поэзиялъул даимаб темалъун, ц1и гьабун г1уц1иялъ рес кьуна шаг1ирзабазе рагьун к1алъзе.
«Это стало постоянной темой военной поэзии, перестройка дала возможность поэтам открыто высказываться».
Амма араб г1асруялъул ахиралда ккарал хиса-басияз рес кьуна Г1умар-х1а-жил асарал басмаялда рахъизе гуребги, гьесул адабияб ирсалъул г1елмияб ц1ех-рех гьабизе байбихьизеги гьесул ц1ар к1одо гьабизеги.
«Перемены, имевшие место в конце века, дали возможность не только издать труды Омар-Гаджи (Шахтаманова), но и изучать его литературное наследие и возвеличивать его имя».
Циндаго дир инсул ицц байбихьулеб бак1алдасан бахъун бач1ун, нур ч1араб г1адин, хъах1илаб гвангъи бахана зодихъе, цинги гьениб к1амури лъугьун, сук1унги ун, дир кверазде т1аде бортизе биччана гьелъ цояб раг1ал.
«Неожиданно, от того источника моего отца, светлым заревом поднялся светло-голубой луч, вскоре он, смыкаясь радугой, позволил отпустить другой край (своего крыла) на мои руки».
Дир хъатикьаги бахъун, боржине биччана гьелъ гъадил т1инч1.
«Отобрав с моих рук, она пустила (дала возможность воронёнку) воронёнка полететь на волю».
На выбор перечисленных выше функционально вспомогательных глаголов влияет аспектуально-темпоральная локализация ситуации, о которой идет речь. «Если речь идет о том, чтобы позволить начать какое-то действие, то употребляется глагол «биччазе», в случае, когда речь идет о том, чтобы позволить продолжить уже начатое действие, употребляется глагол «тезе» [7, с. 25].
Как видим, пермиссивная каузация обозначает ситуацию, в которой субъ-ект-каузатор всего лишь не препятствует совершению определенного действия. Данное явление связано с семантикой глаголов пермиссивной каузации. Разрешение, позволение или запрет на какое-либо действие «дается» какому-либо объекту, т.е. адресату, который и выполняет каузируемое действие.
В «Типологии каузативных конструкций» приводятся некоторые контекстные условия, актуализирующие пермиссивную каузацию [8, с. 30]. В качестве одного из таких условий продемонстрирована ситуация, при которой субъект ка-
узирующего действия совпадает с объектом каузируемого действия. Каузатор в такой ситуации намеренно или ненамеренно допускает появление определенной ситуации. Например:
12. Дос живго квачазе виччана. «Он позволил себя застудить».
13. Дос живго квачан унтизе виччана. «Он позволил себе заболеть от холода».
14. Дос живго гуккизе виччана. «Он позволил себя обмануть (провести)».
15. Нижеца хинк1ал гьалдезе тана. «Мы оставили хинкал кипеть».
Приведённые выше примеры позволяют резюмировать, что пермиссив
репрезентирует семантику допущения, когда действие интерпретируется как намеренное или ненамеренное допущение какого-либо события, действия или создание условий для его возникновения. Эксплицированные в статье примеры описывают семантические роли субъекта и объекта в различных каузативных конструкциях аварского языка. В конструкциях 1, 2, 3, 4 субъект активен, он одновременно и инициатор, и исполнитель действия, объект пассивен как физически, так и психически. Субъектом в данных конструкциях может быть только разумное лицо. Объект может быть как разумным, так и неразумным.
Библиографический список
В каузативных конструкциях 5, 6, 7, 8 субъект инициирует действие, исполнителем которого выступает каузируемый объект. При физической активности объекта здесь наблюдается пассивность его воли. В случаях, когда субъект не только инициирует действие, но и принуждает объект (имеет место активность воли субъекта каузатора) к совершению действия, конструкция перестает быть пермиссивной и переходит в разряд фактитивной (примеры 9, 10, 11).
Пермиссивная конструкция представляет собой сложное переплетение двух ситуаций - каузирующей и каузируемой. Субъект-каузатор в пермиссивной конструкции оформляется именем в эргативном падеже, а форма выражения каузируемого объекта определяется морфосинтаксической и семантической характеристикой глагола. Сокращения
аор. - аорист (прошедшее законченное время);
кауз. - каузатив;
лок. - локативный падеж;
ном. - номинативный падеж;
эрг - эргативный падеж.
1. Chafe W.L. Meaning and the structure of language. Chicago; London: Univ. Chicago press, 1971.
2. Comrie B. The Syntax of Causative Constructions: Cross-Language Similarities and Divergences. Syntax and Semantics. The Grammar of Causative Constructions. New York, 1976; Vol. 6: 261 - 312.
3. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Морфологические значения. Москва: Языки русской культуры; Вена: WSA, 1998; Т. II. Ч. 2.
4. Плунгян В.А. Общая морфология. Москва: Эдиториал УРСС, 2000.
5. Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. Москва: УРСС, 2002.
6. Haspelmath M. More on the typology of inchoative/causative verb alternation. Causatives and Transitivity. Amsterdam: Benjamins, 1993: 87 - 120.
7. Маллаева З.М., Маллаева С.Д., Ибрагимова Л.И. Семантическая роль субъекта и объекта в каузативной конструкции (на материале аварского языка). Филологические науки в МГИМО. 2018; № 16: 22 - 30.
8. Недялков В.П., Сильницкий ГГ. Типология морфологического и лексического каузативов. Типология каузативных конструкций. Ленинград: Наука, 1969: 20 - 60. References
1. Chafe W.L. Meaning and the structure of language. Chicago; London: Univ. Chicago press, 1971.
2. Comrie B. The Syntax of Causative Constructions: Cross-Language Similarities and Divergences. Syntax and Semantics. The Grammar of Causative Constructions. New York, 1976; Vol. 6: 261 - 312.
3. Mel'chuk I.A. Kurs obschej morfologii. Morfologicheskieznacheniya. Moskva: Yazyki russkoj kul'tury; Vena: WSA, 1998; T. II. Ch. 2.
4. Plungyan V.A. Obschaya morfologiya. Moskva: 'Editorial URSS, 2000.
5. Kibrik A.E. Ocherkipo obschim iprikladnym voprosam yazykoznaniya. Moskva: URSS, 2002.
6. Haspelmath M. More on the typology of inchoative/causative verb alternation. Causatives and Transitivity. Amsterdam: Benjamins, 1993: 87 - 120.
7. Mallaeva Z.M., Mallaeva S.D., Ibragimova L.I. Semanticheskaya rol' sub'ekta i ob'ekta v kauzativnoj konstrukcii (na materiale avarskogo yazyka). Filologicheskienaukiv MGIMO. 2018; № 16: 22 - 30.
8. Nedyalkov V.P., Sil'nickij G.G. Tipologiya morfologicheskogo i leksicheskogo kauzativov. Tipologiya kauzativnyh konstrukcij. Leningrad: Nauka, 1969: 20 - 60.
Статья поступила в редакцию 11.09.21
УДК 81.3
Melnikova E.A., teacher, Orenburg State University (Orenburg, Russia), E-mail: katerino4ka_92@mail.ru
MODERN TRENDS IN THE STUDY OF THE PHENOMENON OF "POLYCULTURALISM" IN RUSSIAN AND FOREIGN SCIENCE: METHODOLOGICAL ASPECT. The article examines issues of defining the phenomenon "multiculturalism", and also analyzes the problem field of research of this phenomenon in Russian and foreign science. To concretize the phenomenon of "multiculturalism", component analysis, as well as data from scientometry and bibliometry are used. The analysis of the structural components of the concept reveals the unambiguity of the interpretation of the first component - the multiplicity of something, as well as the tendency of interpenetration of some spheres of science into the field of others in the interpretation of the second component, which significantly expands its original meaning. The results of the scientometric analysis allows to conclude that foreign scientists pay much more attention to the study of the problem of multiculturalism, while Russian scientists pay much more attention to polyculturalism. The analysis of the thematic direction of the articles revealed an increased interest of both sides in the research of this concept in the fields of sociology, pedagogy, philosophy, psychology. In contrast to Russian science, the most frequent directions abroad also include ethnic studies, social interdisciplinary sciences, and territorial studies. The results of the component analysis reveal a narrowing of the semantic field of the phenomenon "polyculturalism".
Key words: polyculturalism, multiculturalism, culture, component analysis, scientometric analysis.
Е.А. Мельникова, преп., Оренбургский государственный университет, г. Оренбург, E-mail: katerino4ka_92@mail.ru
СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ИЗУЧЕНИИ ФЕНОМЕНА «ПОЛИКУЛЬТУРНОСТЬ» В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ НАУКЕ: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
В статье исследуются вопросы дефиниции феномена «поликультурность», а также анализируется проблемное поле исследования данного феномена в отечественной и зарубежной науке. Для конкретизации феномена «поликультурность» использован компонентный анализ, а также данные наукометрии и библиометрии. Анализ структурных компонентов понятия «поликультурность» выявил однозначность трактовки первого компонента - множественность чего-либо, а также тенденцию взаимопроникновения одних сфер науки в область других при трактовке второго компонента, что значительно расширяет его первоначальное значение. Результаты наукометрического анализа позволили сделать вывод о том, что зарубежные ученые уделяют значительно большее внимание исследованию проблемы мультикультурности, а отечественные - поликультурности. Анализ тематического направления статей выявил повышенный интерес обеих сторон к исследованиям данного понятия в областях социологии, педагогики, философии, психологии. В отличие от российской науки, к наиболее частотным направлениям за рубежом относятся также этнические исследования, социальные междисциплинарные науки, территориальные исследования. Результаты компонентного анализа выявили сужение семантического поля феномена «поликультурность».
Ключевые слова: поликультурность, мультикультурность, культура, компонентный анализ, наукометрический анализ.
