CC BY
54
УДК 811.161.1
КАТЕГОРИЗАЦИЯ МИФИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА ЗНАНИЯ ПОСРЕДСТВОМ АНГЛИЙСКОЙ ИДИОМЫ С АНТРОПОНИМОМ
© И.С. Башмакова1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Определяется основное направление категоризации английских идиом с антропонимом в терминах дискурса. Фразеологические контексты с именем собственным рассматриваются как компоненты мифологического дискурса. Рассматривается диалектическая связь между именем собственным и его внутренним предикатом. Выделяются основные категории английских фразеологизмов, основанные на типах мифов: идиомы с антропонимом в простонародных мифах, в исторических, библейских, литературных и в шекспировских мифах. Термины фразеологизм и идиома рассматриваются как взаимозаменяемые. Методы исследования: сравнение, анализ, метод фразеологической идентификации.
Ключевые слова: идиома; фразеологизм; антропоним; когнитивный центр; мифологический дискурс; категоризация; категория; иллокуция; миф; символ.
KNOWLEDGE MYTHICAL CHARACTER CATEGORIZATION THROUGH ENGLISH IDIOMS WITH PROPER NAMES I.S. Bashmakova
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article identifies the main categorization direction of English idioms with proper names in terms of discourse. Phraseological contexts containing proper names are treated as components of the mythological discourse. A dialectical relationship between the proper name and its internal predicate is studied. The main categories of English phraseological units are identified on the basis of myths: idioms with a proper name in folksy myths, historical, biblical, literary and Shakespearean myths. The terms of phraseological unit and idiom are considered as interchangeable. The following research methods have been used: comparison, analysis, method of phraseological identification. Keywords: idiom; phraseological unit; proper name; cognitive center; mythological discourse; categorization; category; illocution; myth; symbol.
Современные научные исследования в области лингвистики способствуют пересмотру господствующих представлений о человеке и его роли в мире. Периодическая смена полюсов знаний формирует методологические основы лингвистики. В описаниях подобного рода динамики изменений употребляется термин Т. Куна «смена парадигмы» [9]. Активное развитие когнитивной науки обозначило отказ от постулата детерминизма о жестком разграничении между языковой компетенцией и употреблением языка в сторону антропоцентрической интенциональности. В актах коммуникации целью говорящих является понимание мыслей, выраженных с помощью языковых знаков, накопленных в виде осмысленных, приведенных в определенную систему данных, которые репрезентированы нашему сознанию и составляют основу ментальных процессов. Принимая во внимание тот факт, что информация поступает к человеку по разным каналам, становится очевидным, что человек должен изучаться как система, с помощью которой осуществляется переработка, усвоение и накопление полученных данных, а поведение, деятельность человека должны описываться и объясняться в терминах «внутренних состояний».
Цель данной статьи - рассмотреть семантические
отношения между антропонимом и другими компонентами английского фразеологизма в терминах внутренней предикации. Задача данной работы заключается в обосновании предложенной категоризации английских идиом по типам мифов, в которой фразеологические контексты с антропонимом являются компонентами мифологического дискурса. Актуальность статьи обусловлена возрастающей ролью лингвистических исследований, нацеленных на изучение способов представления мифологического знания в единицах языка и речи.
Принимая идею Канта и неокантианцев, в которой постулируется взгляд на современного человека как на единство эмпирического и трансцендентального («я-для-себя» и «я-для-другого») [2], устанавливаем, что только в человеке и через него происходит познание каких-либо эмпирических содержаний. Более того, только в человеке это познание обосновывается, так как именно в человеке природное пространство живого тела связывается с историческим временем культуры. Особенность человека заключается в том, что он не является инертным объектом, а способен к безграничному самосознанию «cogito». Человек оказывается одновременно и местом заблуждения,и источником напряженного призыва к познанию и самопознанию,
1Башмакова Ирина Степановна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков для технических специальностей № 1, тел.: 89834033862, e-mail: bis61@mail.ru
Bashmakova Irina, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Foreign Languages for Technical Specialties no.1, tel.: 89834033862, e-mail: bis61@mail.ru
которое только и делает человека человеком [5]. Отсюда предметом горячих споров ученых является проблема человека и истории. В период структурализма идея истории как непрерывной ретроспективной связи была утрачена. Однако в когнитивной парадигме идея о непрерывности истории становится актуальной. Для того чтобы научиться действовать в настоящем и осмысленно строить будущее, человек должен научиться понимать свое собственное прошлое, время культуры, пронизывающее и во многом определяющее его. История не может быть переделана, но она может быть переосмыслена. Для человека история не является объектом музейного любопытства или учебником с готовыми рецептами действия на все случаи жизни. История скрывает в себе множество смыслов, гораздо больше того, что черпает из нее каждая конкретная эпоха [5].
На протяжении жизни человек приобретает, затем оперирует сведениями о мире, которые в дальнейшем накапливаются и составляют базу знаний. Знания фиксируются в знаках и символах естественных и искусственных языков как проверенный общественно-исторической практикой и удостоверенный логикой результат познания действительности, как их адекватное отражение в сознании человека. Для определения основных направлений контекстуализации в условиях дискурса в рамках когнитивной лингвистики учет семиотических аспектов становится архиважным. В данной статье идиоматические контексты с антропонимом, обладающим символической природой, рассматриваются именно как компоненты мифологического дискурса [1]. На мифологический характер контекста, выражающего знание об имени собственном в составе фразеологизмов, указывают многие ученые. Так, великий русский философ А.Ф. Лосев определяет мир, в котором живет человек, как мир мифический, мир, где нет ничего ненужного, выдуманного. Взяв за основу учение А.Ф. Лосева о мифе, по утверждению которого миф есть «в словах данная личностная история» [3], заключаем, что есть миф как состояние культуры, есть символ как инструмент, выражающий состояние культуры, и есть имя как материальная оболочка выражения этого состояния. Для иллюстрации данного вывода приведем примеры с идиомой (as) rich as Croesus (обладатель несметных богатств):
From what he says, Cosmo observed, our friend Querini is as rich as Croesus, but dependent upon his father [10].
Royde wants to charter a yacht to hunt this monster and I thought it was a deal right up your street. You don't want to soak him, because although he is as rich as Croesus he hates being soaked. Charge him the top price you'd charge anybody else [10].
В античной мифологии существует предание о том, что Крез (Croesus), известный лидийский царь, обладал несметными богатствами и «завалил Дельфы своими баснословными по ценности дарами» [4]. В вышеприведенных контекстах антропоним Croesus, являясь носителем мифа, повествующего о личности, которая жила, совершала поступки, обладала огромным состоянием, выполняет роль центрального ком-
понента фразеологической единицы, роль хранителя определенной исторической справки. Именно сравнение героев (Querini, Royde) с властелином Крезом является достаточным для коммуниканта, чтобы понять, что их материальное положение более чем прекрасно. Таким образом, есть миф о Лидийском царстве с его древней культурой, есть имя собственное Крез как символ богатства и инструмент, указывающий на это богатство. Подобное представление знаний позволяет утверждать о когнитивной специфике антропонимов в составе идиом [1]. С помощью характеристики личности, нареченной именем Croesus, атрибутируется действие обладать огромными богатствами. Данная характеристика проявляется в мифологизованном контексте. Именно в контексте формируется символическое значение имени собственного и, закрепляясь, переходит в Мир Вечности (термин А. Уайтхеда -прим. автора). В этой особенности фразеологического семиозиса отражается эгоцентрический, и шире, антропоцентрический характер языка.
Язык есть основная форма фиксации наших знаний о мире, которые отражены в категориях. Категория представляет собой структуру, в которой можно выделить центр (прототип), то есть ментальное образование, отражающее концептуально существенные свойства нашего представления об объекте, и периферию, множество членов, в разной степени соотносящиеся с прототипом. Для анализа английских идиом понятия прототипической семантики необходимы, так как отличие теории когнитивной семантики от других семантических теорий, которые трактуют значение слова, отталкиваясь только от называемых словами реалий естественного мира, заключается в том, что она принимает во внимание человеческий фактор как в познании действительности, так и в анализе языка. Когнитивная (прототипическая) семантика исходит из понимания значения на основе прототипических представлений, определяющих особенности категоризации, которая выражается в восприятии человека. Центральные члены категории используются для представления всей категории. Таким образом, они облегчают распознавание, запоминание и усвоение членов категории, создавая основу для обобщений в ряде ситуаций. Рассмотрим ряд примеров с идиомами Hob-son's choice (1); not to know sb. from Adam (2); Barmecide feast (3); a banquet of Lucullus(4).
(1) Hobson's choice (вынужденный выбор, отсутствие выбора - по имени Гобсона, содержателя платной конюшни в Кембридже в XVI в., который обязывал своих клиентов брать только ближайшую к выходу лошадь):
Apparently he did not even trouble to acknowledge a very gracious epistle from Richard giving him the Hob-son's choice of going to the Egypt expedition as second-in-command or returning to Mysore [8].
Внимание читателя сфокусировано на характеристике Ричарда, обладающего твердым характером и здравым умом. В своем вежливом письменном сообщении, о чем свидетельствуют слова: a very gracious, epistle, fascinate, Ричард предоставляет субъекту высказывания выбор, равный нулю. Очевидно, что ква-
лификатором выбора является антропоним Hobson, заключающий в его прототипическом содержании внутреннюю предикацию события, а именно: предание о Гобсоне. Мифологизация события способствовала переходу имени собственного (носителя события) из Мира Действия в Мир Вечности, превращая его в символ (единицу языка). Таким образом, имя собственное Hobson как носитель события, оказывается центром категоризации или центральным членом идиомы, поскольку прототипическое событие «выбор, не имеющий альтернативы» в английском языке может быть выражено только с помощью включения в речевой оборот данного антропонима.
(2) Глагольный компонент английской идиомы not to know sb. from Adam не может выполнять роль центрального члена категории, так как обладает слишком широким информативным полем: not to make a difference - не видеть разницы, не отличать от других, быть безразличным, не устраивать. Not to know sb. from Adam (не знать кого-либо в лицо, быть незнакомым):
Colonel Melchett was an irascible-looking man with a habit of tugging at his short red moustache. He did so now, shooting a perplexed sideways glance at the other man. Finally Colonel rapped out, "Look here, Bantry; got to get this off my chest. Is it a fact that you don't know from Adam who this woman is?" The other's answer was explosive, but the chief constable interrupted him, "Yes, yes, old man, but look at it like this: Might be deuced awkward for you. Married man, fond of your missus and all that. But just between ourselves, if you were tied up with this girl in any way, better say so now" [6].
Когнитивным центром данной идиомы является антропоним Adam, представляющий знание о мифологизированном событии, о первом человеке на Земле, который не являлся обладателем идентифицирующих свойств, а воплощал именно представление о человеке в целом. Таким образом, знание, заключенное в прототипе, интерпретируется как «знать о человеке слишком мало, ничего не знать». Наличие в составе идиомы антропонима Adam обращает фактор времени (с незапамятных времен, со времен первого человека) в фактор интенсивности (ни малейшего представления). Именно интенсивная характеристика знания, точнее, отсутствие последнего, является необходимым условием для функционирования когнитивного центра в данной идиоме. Очевидно, что носителем указанной характеристики является антропоним Adam. Изначально проведенная категоризация дает описание события: высокая интенсивность идиомы, обусловленная отсылкой к мифологизированному представлению, делает данное описание оптимальным по пропозициональным условиям и по значению говорящего.
3. Barmecide feast (мнимое, воображаемое изобилие): One might fancy the season over, and most of the houses gone out of town for ever with their masters. To the admirers of cities it is a Barmecide feast; a pleasant field for the imagination to rove in; a monument raised to a deceased project, with not even a legible inscription to record its departed greatness [7].
4. A banquet of Lucullus (пир Лукулла): The tomato
soup, the mysterious little pieces of white fish, the boiled mutton, the blackberry and apple tart, were transformed by their histrionic gusto into a banquet of Lucullus... [8].
Показательным представляется сравнение двух фразеологических контекстов, в которых употребляются идиомы, основанные на словах пир, банкет. В первом примере - описание Нью-Йорка, города, сверкающего огнями, утопающего в роскоши для власть предержащих, с одной стороны, и его великолепие, ничего не значащее для простого обывателя, - с другой. Во втором примере - высказывание, свидетельствующее о кулинарной изобретательности мастеров, способных превратить тривиальные ингредиенты в изысканные блюда. Значение данных идиом характеризуется отношениями антонимического характера благодаря информации, заключенной в антропонимах Barmecide и Lucullus, а именно: миф о богаче Барма-киде, который пригласил бедняка пообедать с ним, но приказал подавать блюда, расписанные золотом, пустыми; миф о древнеримском богаче Лукулле, чьи пиры прославились необычайной роскошью. Таким образом, когнитивными центрами (центрами знания) данных идиом являются соответственно антропонимы Barmecide и Lucullus. Это знание, как показали приведенные примеры, мифологического характера. У каждого имени свой миф (миф о Бармакиде, миф о Лукулле). Миф, в свою очередь, всегда является символом (символ первого человека, символ богатства, символ воображаемого изобилия). Во фразеологических единицах антропоним, являясь символом, оказывается единичным, уникальным предикатом. Таким образом, идиома наделяется свойствами символичности, с одной стороны, и предикативности - с другой. Этот необычный семиотический статус закрепляется особой организацией контекста, с помощью которой воспроизводятся основные особенности прототипиче-ской ситуации. Только в контексте мифологического дискурса идиома с антропонимом получает адекватную интерпретацию. Однако мифы бывают разные. При анализе примеров английских идиом с компонентом-антропонимом выделяются следующие категории: простонародные мифы (cousin Betty; a plain Jane; a proper Charlie и другие), библейские мифы (as old as Methuselah; a Judas kiss и другие), литературные мифы (a Barmecide feast; Aladdin's lamp; the Cinderella of и другие), исторические (a banquet of Lucullus; a Roland for an Oliver; Pandora's box; Achilles' heel и другие) и шекспировские мифы (Cordelia's gift; to be a Shylock и другие). В. Шекспир является автором более ста фразеологизмов, что объясняет их выделение в особую категорию [1]. В основу категорий положены источники происхождения фразеологизмов в современном английском языке. Исконно английские фразеологизмы связаны с традициями, обычаями и поверьями английского народа, а также с реалиями, преданиями, историческими фактами. Примерами идиом, отражающих традиции и обычаи английского народа, служат: by bell, book and candle - окончательно и бесповоротно (одна из форм отлучения от церкви заканчивается словами: Doe to the book, quench the candle, ring the bell!); baker's dozen - чертова дюжина (по старинному
английскому обычаю торговцы хлебом получали от булочников тринадцать батонов хлеба вместо двенадцати, причем тринадцатый давался в счет дохода торговцев).
Примерами идиом, связанных с именами английских писателей, ученых, королей могут служить следующие: according to Cocer - как по Кокеру, точно, по всем правилам; the Admirable Crichton - ученый, образованный человек; King Charle's head - навязчивая идея, предмет помешательства; a Sherlock Holmes -Шерлок Холмс, сыщик-любитель. Примерами идиом, связанных с историческими фактами, служат: the curse of Scotland - проклятие Шотландии или девятка бубен (карта названа так по сходству с гербом графа Далримпла Стейра, которого ненавидели в Шотландии из-за его проанглийской политики); cross the Rubicon - принять опасное и бесповоротное решение («Жребий брошен» - сказал римский полководец Гай Юлий Цезарь, пересекая реку Рубикон для обеспечения полной победы над галлами).
Идиомы библейского происхождения, в которых библейские прототипы могут употребляться в буквальном значении, могут восходить к библейскому сюжету, либо идиома может быть создана в результате игры слов: the land of Nod - царство сна, возникло в результате игры слов, основанной на одинаковом звучании английских слов nod - дремота, и Nod - название библейской земли Нод, куда был сослан Каин после убийства брата Авеля; a doubting Thomas - Фома неверующий, возникло из евангельской легенды о том, как один из апостолов, Фома, не поверил, когда ему рассказали о воскресении распятого Христа.
Итак, выделенные категории являются мифами, так как миф, как и любая другая конкретизация содержания, может возникнуть только в интерпретации этого содержания. Миф о человеке есть миф о знании, однако миф о знании неизбежно редуцируется к человеческому образу (внутренняя предикация). Это знание носит иррациональный характер. Сведения, которые передаются из поколения в поколение, верифицируются только через их приобщенность к традици-
ям, к привычкам этноса. Оценочная категория истина/ложь, являющаяся основным критерием идентификации рационально структурированных смыслов, по отношению к мифу принципиально неприемлема. Иными словами, мы не можем сказать о мифе, ровно как и об имени собственном, истинны они или ложны. Миф не есть научное, но живое субъект-объектное взаимодействие, содержащее в себе свою собственную, вненаучную, мифическую истинность. Лишенное причинности знание может передаваться непосредственно только от человека к человеку. Таким образом, именно в мифе проявляется с особой силой антропоцентрическая направленность.
На основании вышеизложенного можно сформулировать следующие выводы:
1. Так как в человеке природное пространство живого тела связывается с историческим временем культуры, именно в сознании человека происходит категоризация объектов восприятия. Антропоним в составе идиомы имеет смысл и фактически определяет направление категоризации.
2. Мир, который мы воспринимаем благодаря нашей интенции, есть мир мифический. Миф есть живая и действующая личность. Миф всегда имеет упор в факты. Любое имя может быть употреблено и понято как миф.
3. В акте употребления английских идиом с антропонимами первоочередными показателями являются показатели связи идиомы с определенным видом дискурса (мифологическим) с одной стороны, а в имманентной смысловой структуре фразеологизма важен тип реализации предикативного значения имени (внутренняя предикация).
4. Дискурсы, как и имена, являясь носителями мифов, имеют иррациональный характер. На основе типов мифов, к которым восходят английские идиомы, выделяются следующие основные категории: идиомы с антропонимом в простонародных мифах, исторических, библейских, литературных и шекспировских мифах.
Статья поступила 06.11.2015 г.
Библиографический список
1. Башмакова И. С. Когнитивные аспекты антропонима в составе английской идиомы: дис. ... канд. филолог. наук: 10.02.04. Иркутск, 1998. 180 с.
2. Кант И. Критика чистого разума: в 5 т. Т. 1. М.: Мысль, 1972. 582 с.
3. Лосев А. Ф. Миф. Число. Сущность. М.: Мысль, 1994. 920 с.
4. Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М.: Мысль, 1996. 934 с.
5. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / пер. с франц. В.П. Визгина, Н.С. Автономовой. СПб.: Д-саЬ,
1994. 408 c.
6. Christie A. Death on the Nile. New York: Bantam Books, 1987. 277 p.
7. Dickens Ch. Hard Times. M.: Foreign Languages Publishing House, 1952. 335 p.
8. Kenkyusha. Dictionary of Current English idioms. Tokyo, 1969. 849 p.
9. Kuhn T. S. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago: Chicago Univ. Press, 1970. 210 p.
10. Oxford English Dictionary. Oxford: Univ. Press, 1984. 769 p.
