CC BY
38
готов вообще от них отказаться. Новый мир, новые ценности, новое их выражение - все просто! Было бы просто, если бы еще более все не усложняло.. .Время не повернуть вспять, да и нужно ли это делать? Чтобы возникло новое, старое неизбежно должно погибнуть - об этом также, как и обо всем, что действительно имеет смысл, значение для человека, всегда говорили философы.
Л.П.Ермакович
КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕНИ В ЖИВОПИСНОМ И ЛИТЕРАТУРНОМ
ПОРТРЕТЕ
В изобразительном искусстве и художественной литературе к портрету обращаются как к опорной точке, дающей начало всему произведению. В портретной живописи - это целое направление; в художественной литературе - это часть единого композиционного целого. Но в любом случае объектом исследования является человек. «Портрет - самый утонченный вид искусства, человеческое лицо оказалось самым существенным, той квинтэссенцией, - как отмечал Ю.М. Лотман,- в которой человек остается человеком или перестает им быть.» В самом слове ЧЕЛО-ВЕК заложено понятие времени, вечности - "век"- это уже временная субстанция. В живописи - это реально живущий или живший человек, а в художественном произведении - это вымышленное лицо, прототип или типичный образ. Что же связывает эти два направления: портрет в изобразительном искусстве и литературе? Одним из общих моментов является категория времени. Мы не можем существовать вне времени. «Время - это смысл жизни» (Мерло Понти М.) В портрете заложены смыслы, и их можно увидеть, считать.
Портрет в изобразительном искусстве и литературе - это начало материальное по своей структуре, имеет свою субстанцию (картину или книгу). Материальные процессы выступают, с одной стороны, носителями пространственных свойств, а с другой стороны, - носителями временных свойств и являются конкретным способом существования времени, его истинным бытием. Время существует как определенный тип отношений в материальном мире. Относительно времени создания портрета мы смотрим на него из будущего, и в то же время он для нас в прошлом; процесс же прочтения художественного текста или картины происходит в настоящем. В художественном произведении портрет разбросан во времени (на протяжении всего текста). Картина же дает статичный и концентрированный образ, она проецирует себя в настоящее. Портрет - это следы прошлого, однако следы отсылают к прошлому и принадлежат настоящему. Читая текст или рассматривая картину с изображенным на ней человеком, мы обладаем смыслом прошлого, несем в себе его значение. «Течение времени - это переход в прошлое и одновременно переход в будущее» (Мерло Понти М.).
Невозможно зрителя или читателя рассматривать в отрыве от времени. События выкраиваются конечным наблюдателем в пространственно-временной тональности объективного мира. Стереотипы, заложенные в литературоведении и искусстве, позволяют прочтение портрета с опорой на описание лица, позы, одежды и других параметров. В свое время зритель-современник видел в портрете то, что было с ним, а сейчас зритель видит "прошлое в прошлом" по отношению и к лицу, изображенному на портрете, и к автору-художнику. Время всегда присутствует, оно входит в социокультурное пространство, в котором рассматривается портрет, оно присутствует и отсчитывается при просмотре или прочтении произведения, оно уходит на осмысление, на считывание замысла художника. Период прочтения художественного текста длится вполне ощутимо от нескольких минут до часов. При прочтении смысла "портрета- текста" в живописи мы говорим, что художник запечатлел такое - то время. Что мы под этим понимаем? В какие образы, явления выливается понятие время? А его нет как такового, но оно есть в других проявлениях (в манере одеваться, военном мундире и оружии эпохи 1812 года, бытовом антураже, в указании конкретной даты написания картины или произведения и многом другом). Время - это одно из четырех измерений существования человека, а значит, оно для нас понимаемо вплоть до физических ощущений. В данном случае мы говорим об историческом времени, отраженном в портрете. Предельная сущность человека, воплощаясь в исторически конкретных формах, в портрете проявляется через приметы, характерные для определенной эпохи. Например, осязаемая реальность исторического лица запечатлена на картине Рокотова в портрете императрицы Екатерины 11 на троне со всеми атрибутами власти - парадный портрет на фоне дворцового интерьера. Характерные бытовые детали также могут много рассказать читателю и
зрителю о своей эпохе. Как с картины, так и с художественного текста мы считываем контекст своего времени: прошлое время, дореволюционное, новое время. Мы говорим о времени с исторической точки зрения в длительной протяженности и противопоставляем этому явлению мгновенно выхваченный эпизод на картине.
Временная субстанция складывается из множества временных кодов (методов); она сконцентрирована в пространстве портрета, может быть ограничена рамкой портрета или реальной знаковой системой в предложении; она - миг встречи двух взглядов (лица с портрета и зрителя) - этот момент можно рассмотреть как семиотический феномен времени, как время во времени. В художественном тексте субстанция времени сконцентрирована в значении терминов-слов, в синтаксических конструкциях предложения, в языковой манере автора передавать текстом состояние души героя, его внешность, поступки, черты характера. «Для нас важен не лингвистический анализ, а смысл - остальное - лишь инструмент» (Ю.М.Лотман). Портрет в изобразительном искусстве выступает как вторичный знак своего времени, - это как бы второе изображение на основе реального - это "текст" своего времени. "Текстом" мы называем любой вид человеческой деятельности. Множественность оттенков временности можно объединить в две основные категории: физическое время как данность, протекающая как временность, и переходящая в вечность. Говоря же о семиотике времени, мы подразумеваем смысл, заложенный художником в портрете, хотя мы можем и не считать peak замысла автора, а вполне удовлетвориться своим прочтением.
Поэта или художника можно рассматривать как субъект, который находит себе символическое выражение в последовательности и многообразии, и что эти символы - суть он сам во всех проявлениях, через них он познает ежеминутно и во времени. Создатель полотна или текста есть субъект времени.
Мы разграничиваем фазы или этапы нашей жизни и рассматриваем как составную часть своего настоящего все, обладающее смысловой связью с тем, что занимает нас в данный момент: мы неявно признаем, что время и смысл неразделимы. Портрет, текст - явная рефлексия художника и поэта на свое время, на себя. Времени свойственна темпорализация, которая не зависит от нас; время течет через нас, что бы мы ни делали. Например, в искусстве под влиянием смены общественных формаций появляется такое направление, как романтический портрет, который мы относим к первой трети 19 века, и реалистический - ко второй половине 19 века; то же происходит и в литературе. Исторические фазы смены событий неразрывно связаны друг с другом. Бергсон говорил о непрерывности времени как существенном феномене. Кант утверждал: «Я сам - время, время, которое пребывает, а не течет и не меняется». Мы не будем с ними спорить, так как оба эти явления присутствуют и наблюдаемы. Следуя за Бергсоном, мы в созданном портрете видим запечатленной только одну временную фазу, выхваченную из потока времени нашим представлением о жизни. Кант дает понятие времени в более статичном проявлении, отрицая движение времени, его динамизм, отмечая ощущение времени, его присутствие в самом пребывании создателя любого "текста" - оно просто есть и все. Время присутствует в каждом, значит, лицо, изображенное на картине или в романе, - это уже и есть явление времени, настоящего времени как факта. М.Ю. Лотман говорит о динамичности времени, о том, что «его настоящее всегда полно памяти о предшествующем и предсказанием будущего, оно может быть сосредоточено в глазах, иногда руки более динамичны, чем вся остальная фигура» Но Лотман также выходит на «пространство остановленного времени». «"Я" портрета, - говорит он, - не подлежит времени, зритель же находится в пространстве времени». Остается лишь признать, что категория времени существует в разных проявлениях. Литература и изобразительное искусство эволюционируют во времени, переходя из одной эпохи в другую. Живописный и литературный портрет переживают также различные интерпретации, подчиняясь законам своей эпохи, школам, направлениям, являясь выражением мировоззрения художника или писателя. 18 и 19 век дали свои коды прочтения "текстов" от романтизма Жуковского («Певец во стане русских воинов...») и Кипренского (портрет A.C. Пушкина) до реализма Федотова («Свежий кавалер») и Достоевского («Униженные и оскорбленные»). Нам остается только учитывать межкодовые переходы при считывании замысла художника с его произведения. Одним из кодов прочтения портрета как "текста" является категория времени, о многофункциональности которой мы говорили. Цель искусства - дать ощущение вещи как видение через узнавание; прием отстраненного видения - способ пережить вещи. Пережить - это уже быть во времени, узнавать вещь - это знать о ней и определять ее временное соответствие. «Реальный мир - это "текст", и задача культуры - прочесть посланное миром сообщение и постичь его смысл» (Лотман). Портрет является одним из "текстов", послан-
ных нам для общения во времени. Значение категории времени при исследовании портрета в изобразительном искусстве и литературе велико, разнообразны коды считывания смысла "текста" такого метафорического жанра, как портрет. Время накладывает свои особенности; бесконечны пути считывания "текстов"; чем самоценнее личность, тем больше у нее возможностей прочтения смысловых знаков-символов, дошедших до нас.
Н.М.Ковальчук
НИГИЛИЗМ Г.Е.БЛАГОСВЕТЛОВА В АСПЕКТЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИХ, СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ И АКСИОЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ 60-Х ГОДОВ XIX ВЕКА
Нигилизм формирует сознание, подчинённое одной идее, предполагающей изменение этических норм, уничтожение нравственных ценностей. Н.О. Лосский пишет: «Отвергнув идею Божественного добра, русский социалист-атеист абсолютизирует какую-нибудь относительную ценность, ... доходит до крайних степеней последовательности в отрицании и разрушении всех ценностей, которые кажутся ему несовместимыми» с его представлениями (1). На примере творчества Г.Е.Благосветлова проиллюстрируем данный тезис. Названный автор -журналист (1829 - 1880), редактор, издатель журнала «Русское Слово», основатель журнала «Дело». Благосветлов - крайний западник-радикал, враг всяких стеснений личности. (2).
Благосветлов «исповедовал культ гражданской честности, ставил её на первое место среди прочих человеческих добродетелей, что неоднократно подчёркивал в своих письмах к историку Д.Л.Мордовцеву: «Честный человек - тот, кто честен в своём убеждении и прав в деле мысли... Лучше брать взятки, чем горланить против студентов, когда их бьют...» (3). Благосветлов, чрезмерно прямолинейный, решительный, в данном случае возводит в абсолют ценностную категорию честности, отчего окружающий мир производит на него тягостное впечатление. По воспоминаниям его современника Н.В. Шелгунова, Благосветлов с горечью отмечает: «...если родишься в России и сунешься на писательское поприще с честными желаниями, -проси мать слепить тебя из гранита и чугуна. Мать моя озаботилась в этом отношении. Спасибо ей, родимой» (4).Н.В. Шелгунов характеризует Г.Е.Благосветлова как человека «буржуазного типа», «двойственного». В этой связи отмечается о нем: «...Честный политически и в то же время давивший экономически, человек, признававший полное равенство в политических правах и не допускавший равенства между собой и теми, кому он платил жалованье и кто на него работал». Аксиологические проблемы Г.Н.Благосветлова (абсолют категории честности) переходят в сферу социальных отношений, поэтому он видит в отечественной истории «одну живую сторону — отрицание...»: «...Желчность моя иногда брызжет горечью против всякого желания с моей стороны, — пишет он 4 марта 1861 г., т.е. две недели спустя после крестьянской реформы. - Такова уже обстановка жизни: надо иметь чугунные нервы и сердце-тряпку, чтобы сохранять то внутреннее спокойствие, которое я желал бы иметь». Он клянет общество, не имеющее «ни политической жизни, ни социальных сил, ни даже честности», этот «мир, для которого кнут был бы слишком благородным наставником», потому что «гниёт всё, всё падает и, главное, всё утешает себя жизнью и совершенством»(5).
Г.Е. Благосветлова волновал вопрос: что стоит на пути экономического процветания страны и благополучия народных масс?
Мысль о воспитании и о просвещении народа как обязательном условии успешного решения всех социальных вопросов стала центральной в творчестве журналиста Благосветлова: «Не горсть образованных людей, противопоставленная сотням тысяч обскурантов, а воспитание масс, решительный перевес света над тьмой необходимы для благородных и зрелых реформ, и это справедливо», - писал он в своей первой статье «Значение Парижского университета» (6).
Воспитание внутреннего сознания народных масс как обязательное условие возрождения общества - излюбленная идея Благосветлова. Разум правит миром - это его убеждение лежало в основе всех социальных построений: «Ум - сила и притом главная сила человека. Для развития умственных способностей единственным орудием служит знание, в обширном смысле этого слова» (7).
В статье «Несколько слов по поводу воскресных школ» автор прямо сказал: «Кажется, пора перестать думать, что образование нам нужно для разных пристяжных целей: для звания чиновника, для отличия от крестьянина, для эполетов офицера, для праздного изведения бумаги в качестве директора - нет, оно необходимо для подготовления нам человека и гражданина»
