CC BY
305
Список литературы
1. Чудецкая А. «Только кажется / что все так просто / все не так просто»: Всеволод Некрасов и «его» художники // Toronto Slavic quarterly. - Toronto, 2017. -N 61. - С. 1-7. - Режим доступа: http://sites.utoronto.ca/tsq/61/Chudezkaya61 .pdf
2. Хэнсген С. Перевод как прием неподцензурности: На примере Всеволода Некрасова // Toronto Slavic quarterly. - Toronto, 2017. - N 61. - С. 1-9. - Режим доступа: http://sites.utoronto.ca/tsq/61/Hensgen61.pdf
3. Патолятов Д. Рекламно-бюрократический стиль в поэзии Игоря Холина (5070 гг. XX века) // Toronto Slavic quarterly. - Toronto, 2017. - N 61. - С. 1-13. -Режим доступа: http://sites.utoronto.ca/tsq/61/Patolyatov61.pdf
4. Орлицкий Ю. Стихотворная палитра Игоря Холина // Toronto Slavic quarterly. -Toronto, 2017. - N 61. - С. 1-14. - Режим доступа: http://sites.utoronto.ca/tsq/61/ Orlitzkij61.pdf
2018.03.029. К.А. ЖУЛЬКОВА. КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕНИ В РОМАНАХ Е.Г. ВОДОЛАЗКИНА «ЛАВР» И «АВИАТОР». (Обзор).
Ключевые слова: Е.Г. Водолазкин; «Лавр»; «Авиатор»; современный роман; древнерусская литература; русское Средневековье; агиографический топос; средневековое время; историческое время; художественное время; мифологема.
«Одной из актуальных задач современного литературоведения является изучение творчества ярких представителей литературного процесса начала ХХ1 в., позволяющее осмыслить характерные тенденции его развития» (2, с. 91), - отмечает в преамбуле к своему исследованию С.Е. Гринберг, относя к числу таких «ярких представителей» писателя Е.Г. Водолазкина - доктора филологических наук, специалиста по древнерусской литературе, ученика академика Д.С. Лихачёва, лауреата престижных премий: «Большая книга» (за романы «Лавр» и «Авиатор»), «Ясная поляна» («Лавр»). Писатель снискал и международное признание, изучению его прозы будет посвящена II Международная конференция «Знаковые имена современной русской литературы», которая состоится в мае 2018 г. в Ягеллонском университете г. Кракова (Польша).
Исследование концепций времени (исторического, мифологического, художественного), а также категории вневременности в романах «Лавр» и «Авиатор» Водолазкина проводится в ряде литературоведческих статей последних лет.
«Лавр» - роман Водолазкина, вышедший в 2012 г., стал в литературе значительным событием, на которое откликнулись не только критики, но и литературоведы1. В статье «Традиции древнерусской литературы в романе Е.Г. Водолазкина "Лавр"» Н.В. Трофимова (5) устанавливает наиболее значимые древнерусские источники текста, показывая их функции, анализирует особенности романа, как связанные с древнерусской традицией, так и не укладывающиеся в нее.
Несмотря на то что писатель называет свой роман «неисторическим», Н.В. Трофимова усматривает в произведении черты средневекового историзма: во-первых, события происходят на историческом фоне с точным упоминанием дат (герой родился 8 мая 6948 (1440) г. в день памяти Арсения Великого), во-вторых, в романе, как и в древнерусской литературе, используется относительная хронология (например, две недели лечил Арсений больных в Великом селе, два дня и две ночи спит он после выздоровления Сильвестра, три дня и три ночи читает Арсений молитвы о душе усопшего младенца Анфима на кладбище). Таким образом, в романе наблюдаются способы обозначения времени, характерные для древнерусской историографии, формирующие иллюзию историзма.
Создавая произведение на вечную тему, автор использовал широкий круг как средневековых источников (эпизоды отдельных житий и агиографические топосы: апокрифы о Соломоне и Китов-расе, «Сказание об Индийском царстве», «Александрия», которую автор неоднократно цитирует, ряд афоризмов из древнерусского сборника «Пчела», жития небесного покровителя героя - Арсения Великого и Арсения Новгородского, жития Андрея Юродивого,
1 Архангельская А.В. Время древнерусское и современное в романе Евгения Водолазкина «Лавр» // Материалы научной конференции «Ломоносовские чтения» 2013 г. Междунар. научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2013» / Под ред. Соколова М.Э. и др. - Севастополь, 2013. - Т. 1. - С. 113-114; Гримова О. А. Нарративная интрига в романе Е.Г. Водолазкина «Лавр» // №гга1шшт. - 2014. - № 1 (7). - Режим доступа: Шр://пагга 1шшт.㧧и.ги/аг11с1е.Ь1;т1?111=2633119; Неклюдова О. А. Карта контекстов. Роман Е. Водолазкина «Лавр» // Вопросы литературы. - М., 2015. - № 4. - С. 119— 130; Солдаткина Я.В. Развитие отечественного историософского романа: Б.Л. Пастернак «Доктор Живаго» и Е.Г. Водолазкин «Лавр» // Солдаткина Я.В. Современная словесность: Актуальные тенденции в русской литературе и журналистике. - М., 2015. - С. 77-85.
преподобного Прокопия Устюжского, Василия Блаженного и др.), так и источников более поздних, подчинив их единому замыслу и оформив стилем, соединяющим в себе противоречивые элементы (цитаты из произведений писателей XIX-XX вв.: А. Сент-Экзю-пери, М.А. Булгакова, пародированные строки Н.В. Гоголя и А.С. Пушкина и т.д.). «Смена стилей и авторская ирония придают тексту современный романный облик, в то время как древнерусские источники определяют сюжетные ходы, приемы создания образов произведения и составляют прочную историко-культурную основу повествования» (5, с. 18), - заключает Н.В. Трофимова.
Своеобразную «погруженность» автора в эпоху, проявленную и на уровне досконального знания уклада жизни, верований, и на уровне ее тонкого ощущения в запахах, звуках, формах отмечают и авторы статьи «Историческое время в романе Е. Водолазкина "Лавр" (К постановке проблемы)» Н.Г. Махинина и М.М. Сидорова (3). Исследовательницы выделяют две особенности текста, которые раскрываются в размышлениях о его жанровой специфике. Первая особенность - полемика писателя с устоявшейся в современной литературе формой игры с историей. Водолазкин использует ироническое обыгрывание ставших стереотипными для исторического романа 1990-2000-х годов приемов соединения исторического и современного, таких как речевая организация, включающая в себя лексику и речевые обороты современной нам эпохи, присутствие в рамках иного времени примет современности, иронически-отстраняющее комментирование характерных для миропонимания определенной эпохи представлений о мире и человеке, введение эпизодов, повествующих о событиях и людях ХХ в., однако намеренно лишает их игровой функции. Вторая особенность - структурирование повествования в рамках соотнесения исторического и внеисторического начал.
Ключевой, по мнению авторов статьи, становится для писателя идея бытия вне истории. Она раскрывается прежде всего в жизнеописании главного героя романа - Арсения-Устина-Амбро-сия-Лавра. Об этом свидетельствует композиция романа, включающая в себя четыре части: «Книга познания», «Книга отречения», «Книга пути», «Книга покоя». Водолазкин стремится раскрыть путь героя не в движении исторического времени, а в прохождении человеком главнейших этапов его существования.
Н.Г. Махинина и М.М. Сидорова полагают, что попытка автора суммировать предшествующий опыт понимания истории вступает в противоречие с его сомнениями по поводу существования самого исторического времени: «И поэтому в заключительной части романа звучит мысль о том, что движение истории определяется устремленностью к Богу. Но и она не утверждается автором как аксиома. В этом смысле многозначна перекличка начала и финала романа, в которых актуализируется идея "незнания". Таким образом, роман Водолазкина становится экспериментальным полем, в котором сознательно и очень продуктивно осмысливается сама возможность существования истории, но непреложной истиной становится лишь утверждение ее вечного движения» (3, с. 274).
В статье «Отражение средневековой концепции времени в романах Е. Водолазкина "Лавр" и "Авиатор"» М.В. Бочкина (1) отмечает, что писатель прибегает к обновлению жанров древнерусской литературы (жития, палеи, хожения), смешивая древнерусский и современный дискурсы, так, как это делают постмодернисты. Данный творческий метод приводит к универсализации картины мира средневекового человека, являющейся объектом анализа не только в «Лавре», но и в «Авиаторе» (2016). Исследуя концепцию художественного времени в двух романах Водолазкина, М.В. Бочкина утверждает, что при всем различии тематики данных произведений в них обнаруживается один и тот же тип художественного мышления. Ключом к пониманию данного феномена автор статьи считает научную работу Водолазкина «Всемирная история в литературе Древней Руси (на материале хронографического и палейного повествования XI-XV вв.)», так как опыт филологического исследования оказал влияние на художественную практику писателя, структурные и смысловые особенности его текстов.
Если действие «Лавра» происходит в XV в. на территории Древней Руси, но со включением фрагментов, в которых описываются другие эпохи, в частности XX в., то в «Авиаторе» представлена жизнь человека, чудесным образом заставшего две эпохи: с 1900 г. до времен сталинского правления; 1990-е годы. Подвергнувшийся криогенной заморозке узник Соловецкого лагеря «оживает» в последнее десятилетие XX в.
Между тем концепция времени в «Лавре» и «Авиаторе» имеет точки соприкосновения с определением времени в Средневеко-
вье. В результате анализа двух романов М.В. Бочкина выделяет такие черты художественного времени, как спиралевидность, историчность и одновременность.
«Образ времени в средневековом сознании основан на соотнесении понятий цикличности и линейности. Если в античности время было преимущественно цикличным (мифологическое время), то в иудео-христианской культуре время человечества понимается как линейный исторический процесс, имеющий начало и конец (от акта божественного творения к Страшному суду), обретает свойство необратимости» (1, с. 476), - замечает автор статьи, акцентируя внимание на том, что в средневековой концепции человек, находящий в рамках земного, сотворенного линейного времени, соприкасается с вечностью (атрибут Бога).
Идея спирали реализуется в романе «Лавр» на уровне композиции и трактуется в диалогах. Герой и события протекают не только во времени (линейность), но и вне его, в соприкосновении с вечностью. Таким образом, в ощущениях главного героя время обретает характер цикличности. Уподобление круга вечности, а также спиралевидная концепция времени констатируется в разговоре Лавра со старцем Иннокентием в Книге покоя: «Возлюбив геометрию, движение времени уподоблю спирали. Это повторение, но на каком-то новом более высоком уровне»1.
Если структура «Лавра» как романа-жития в целом линейна (жизнь от рождения до смерти), то в «Авиаторе» время наиболее субъективировано (жанр дневника) и прерывисто, однако мотив повторения и соприкосновения с вечностью отчетливо прослеживается и в этом романе.
М.В. Бочкина подчеркивает другую важную особенность: в отличие от мифологического замкнутого времени, христианское время - это, в первую очередь, время историческое: «Исторический процесс, как понимал его древнерусский человек, един, целостен, творим свободной волей людей и объемлем Богом, но главная цель человека - спасение собственной души» (1, с. 479).
Важнейшей, объединяющей оба романа Водолазкина является идея одновременности; она реализуется как на структурном
1 Водолазкин Е.Г. Лавр. - М.: Изд-во АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2014. - С. 376.
уровне, так и на содержательном: «Во-первых, язык романа включает в себя архаичный пласт и современный, которые могут чередоваться в рамках одного фрагмента. Также в тексте используются различные стили, порой контрастирующие друг с другом. Во-вторых, композиция романа включает в себя тексты о различных эпохах. Посредством предвидения персонажей, а также с точки зрения автора-повествователя в текст романа вводятся события разных времен» (1, с. 480).
Таким образом, «Лавр» и «Авиатор» Водолазкина можно рассматривать как развитие единой концепции времени, в основе которой лежит картина мира древнерусского человека: «Прочтение библейского текста (Ветхого и Нового Завета), а также восприятие всемирной истории древнерусским человеком имеет черты анахронизма, антиисторизма, соотносимое с понятием универсальности, "вневременной одновременности". При этом сосуществование двух эсхатологий - истории всеобщего спасения и истории души -прочно связывает судьбу человека с всемирным историческим процессом» (1, с. 481).
Аналогичную точку зрения высказывает С.Е. Гринберг (2). В статье «Фантастическое и реальное в романе Е. Водолазкина "Авиатор"» она отмечает, что в основе произведений писателя, как правило, лежат исторические события и факты, но при этом Водо-лазкина интересует не столько конкретно-историческое, сколько то, что не подвержено влиянию времени: «Писатель стремится не развлечь, не удивить и не заинтриговать читателя, а познакомить его с особым видением мира» (2, с. 91). В связи с этим Водолазкин нередко использует прием фантастического допущения, что ярко проявилось в романе «Авиатор».
С.Е. Гринберг обращает внимание на то, что в современной массовой фантастической литературе весьма популярен сюжет о так называемых «попаданцах» - людях, которые чудом, по воле случая или в результате какого-либо научного эксперимента оказываются в другом мире, другом временном измерении (например, «Ошибки разума» Н. Ветровой, «Попаданец» Е. Шепельского, «Крымская война» Б. Батыршина, «Искры истинной магии» В. Мясоедова, «Ветер без имени» Е. Флат и т.п.). «Авиатор» принадлежит их числу.
Водолазкин совмещает события российской истории 19001920-х годов и современность. В романе нашли отражение такие приметы тоталитарной эпохи, как массовые репрессии и концентрационные лагеря. Герой романа, Иннокентий Платонов, попадает в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). На Соловках отбывал заключение и научный руководитель Водолазкина -Д.С. Лихачёв; поэтому обращение писателя к данному историческому материалу вполне объяснимо. По условиям содержания заключенных СЛОН был одним из самых жестоких. Так, реальность «кровавого столетия» оказывается более фантастичной, чем самые смелые фантазии.
Сохраняется впечатление фантасмагоричности и при изображении событий современности. Особенно показательны в этом плане эпизоды, свидетельствующие о вторжении в жизнь человека рекламы, которая заставляет все рассматривать с точки зрения возможности продать тот или иной товар. К Платонову обращается фирма, занимающаяся торговлей замороженными овощами, с предложением рекламировать их товары. Таким образом, судьба жертвы жестокого эксперимента уравнивается с замороженным продуктом. С.Е. Гринберг подчеркивает, насколько важен в романе «Авиатор» мотив замороженной, остановленной жизни: «Постепенно он приобретает не негативную, а позитивную коннотацию, поскольку трансформируется в мотив остановленного мгновения, способного соединить прошлое и настоящее» (2, с. 93). Именно поэтому такие «события», как, например, стрекот кузнечика или первые капли дождя, бьющие по крыше веранды, - становятся наиважнейшими деталями, позволяющими объединить людей разных взглядов, разного возраста, живущих в разное время.
Автор статьи резюмирует: «Фантастическое в романе Водо-лазкина "Авиатор" поставлено на службу постижения реального. При изображении прошлого и настоящего писатель выявляет абсурдность реальности, в результате размывается граница между правдоподобным и неправдоподобным. Фантастический элемент (перемещение во времени) выполняет сюжетообразующую функцию, создает интригу. При этом писатель, используя характерный для массовой фантастической литературы сюжетный ход, подчиняет его задачам психологическим и философским» (2, с. 94).
В статье «Мифологема смерти / рождения в романе Е. Водолазкина "Лавр"» Н.Г. Махинина и М.М. Сидорова (4) отмечают, что проблема существования времени тесно связана с осмыслением смерти. Авторы статьи основываются на размышлениях писателя, обращающегося к материалу русского Средневековья, о смерти в аспекте соотношения времени и вечности, телесности и духовности, общего и личного. Исследование романа «Лавр» дает исследовательницам основание утверждать, что мифологема смерти / рождения реализуется на нескольких уровнях: в структурной организации романа и в системе образов, в отсылке к мотивам античного и евангельского мифов о смерти и воскресении Бога.
Примечательным авторы статьи считают то, что, в целом опираясь на христианский миф о воскресении Христа, Водолазкин учитывает и его языческую праоснову, ориентируясь, например, на миф о Дионисе. Смерть Устины при родах становится отдаленным отголоском смерти Семелы, матери Диониса. Образ растерзанного Диониса, который уже древнегреческими философами трактовался как мировая душа, разделенная на бессчетное множество фрагментов мироздания и в то же время всегда единая, соотнесен с утратой главным героем ощущения единства своей жизни.
Не случайно каждая книга романа завершается описанием смерти какого-либо из героев (старец Никандр, юродивый Карп, друг Лавра Амброджо Флеккиа, сам Лавр). Чрезвычайно важно, что смерть Лавра ознаменована рождением ребенка, которого он благополучно принимает и умирает, держа его на руках, «и это последнее его имя - Лавр - тоже "знаменует вечную жизнь", объединяющую все его ипостаси в устремленности к Богу» (4, с. 176).
Другой стороной реализации мифологемы смерти / рождения становится акцентирование отсутствия четкой границы между миром живых и мертвых. Это проявляется в характерном для средневекового мира в целом сосредоточении на телесном выражении смерти и воскресения: «С одной стороны, здесь ощущается мягкая авторская ирония над наивностью мифологического сознания, с другой стороны, присутствует стремление к свойственному уже ХХ в. расширенному представлению о мифологизме как форме упорядочения мира и человеческой жизни» (4, с. 176). Герой находится в бесконечном диалоге не только с теми, кто окружает его в существующей реальности, но и с теми, кого нет на этом свете, -
дедом Христофором, Устиной, Амброджо. Автор намеренно не выделяет диалоги графически.
Напряженные раздумья писателя о категориях времени и истории, о смысле сущего проявлены в словах Иннокентия, когда в Иерусалиме в момент сомнений героя в верности выбранного им для спасения Устины решения, Иннокентий обозначает необходимость сообразовать путь Лавра с путем Христа: «А разве Христос не общее направление, спросил старец. Какого же направления ты еще ищешь? И не увлекайся горизонтальным движением паче меры. А чем увлекаться, спросил Арсений. Движением вертикальным, ответил старец и показал вверх»1. Путь по горизонтали в русском Средневековье означал всего лишь передвижение в пространстве, движение по вертикали вверх - путь духовного и нравственного совершенствования, позволяющий надеяться на спасение Богом.
Еще одним знаком преодоления времени в романе, по мнению авторов статьи, становится то, что он подчинен структуре круга. Герой после странствий возвращается домой в Рукину слободку.
«Таким образом, мифологема смерти / рождения реализуется в романе на уровне композиции, связанной с мотивами возвращения и круга, и в системе мифологических мотивов отсутствия границы между мертвым и живым мирами, - подчеркивают
H.Г. Махинина и М.М. Сидорова. - Ее функцией становится обозначение напряженных раздумий писателя о категориях времени и истории, о смысле сущего. Герой проходит путь от ипостаси, связанной циклической сменой смерти / рождения как обозначения движения времени, к ипостаси, связанной с идеей возможности преодоления времени. Такое преодоление связано с движением к Богу как окончательным уходом от смерти в жизнь вечную» (4, с. 178).
Список литературы:
I. Бочкина М.В. Отражение средневековой концепции времени в романах Водо-лазкина «Лавр» и «Авиатор» // Вестник РУДН. Сер.: Литературоведение. Журналистика. - М., 2017. - Т. 22, № 3. - С. 475-483.
1 Водолазкин Е.Г. Лавр. - М.: Изд-во АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015. - С. 363.
2. Гринберг С.Е. Фантастическое и реальное в романе Е. Водолазкина «Авиатор» // Студенческий научный журнал «Грани науки». - Казань, 2017. - Т. 5, № 3. -С. 91-95.
3. Махинина Н.Г., Сидорова М.М. Историческое время в романе Е. Водолазкина «Лавр» (К постановке проблемы) // Филология и культура. - Казань, 2016. -№ 2 (44). - С. 271-274.
4. Махинина Н.Г., Сидорова М.М. Мифологема смерти/рождения в романе Е. Водолазкина «Лавр» // Филология и культура. - Казань, 2017. - № 2 (48). -С. 174-178.
5. Трофимова Н.В. Традиции древнерусской литературы в романе Е.Г. Водолазкина «Лавр» // КЬета=Рема: Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова. Сер. филол. науки. - М., 2016. - № 2. - С. 7-20.
Русское зарубежье
2018.03.030. ВАРШАВСКИЙ В. ОЖИДАНИЕ: ПРОЗА, ЭССЕ, ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА / Предисл. Красавченко Т.Н.; сост., подгот. текста и коммент. Красавченко Т.Н., Васильевой М.А. при участии Коростелёва О.В. - М.: Дом русского зарубежья им. Александра Солженицына: Книжница, 2016. - 752 с.
Ключевые слова: В.С. Варшавский; литература русского зарубежья; эмиграция первой волны; автобиографический роман; литература «свидетельства»; Л. Толстой; философия «Нового Града»; утопия; «экзистенциалистская проза»; «Парижская нота»; «русский Монпарнас».
В книге впервые полно опубликовано художественное, литературно-критическое и историко-философское наследие писателя, историка и философа культуры Владимира Сергеевича Варшавского (1906-1978), представителя «молодого поколения» первой волны русской эмиграции.
Владимир Сергеевич Варшавский родился в Москве в семье присяжного поверенного. В 1920 г. семья попала в Прагу, где Варшавский окончил юридический факультет. Переехав в 1926 г. в Париж, он поступил в Сорбонну, где изучал литературу и вошел в круг «русского Монпарнаса». Первый рассказ Варшавского «Шум шагов Франсуа Виллона» в 1929 г. опубликовал журнал «Воля России».
В 1939 г. писатель добровольно вступил в ряды французской армии, был награжден Военным Крестом за храбрость, попал в плен и был освобожден только после поражения гитлеровской
