CC BY
117
КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕНИ В ПОВЕСТИ Н.В. ГОГОЛЯ «ТАРАС БУЛЬБА»
I Н.А. Николина
Аннотация. В статье рассматриваются особенности временной организации повести «Тарас Бульба», определяется соотношение в структуре текста разных временных планов, выделяются основные языковые средства, участвующие в передаче художественного времени.
Ключевые слова: темпоральная организация текста, нарратив, видовремен-ные формы глагола, историческое время.
Summary. This article discusses the features of the temporal organization of the story «Taras Bulba», the ratio of different time schemes is defined,, the basic language facilities involved in the transfer of artistic time are singled out.
Keywords: temporal organization of the text, narrative, aspect-and-tense verb forms, historical time.
314
Художественное время различных произведений Н.В. Гоголя характеризуется рядом общих признаков. Это частый отказ от линейной темпоральной модели, резкие временные сдвиги, «отмена целого пласта реальности, который в повествовании является обязательной рамкой для временных знаков события» [5, 37]. Нарратив, как отмечают исследователи, чаще организуется не системой событий, а происшествием (или цепочкой происшествий). Важную роль в текстах произведений писателя играет обычно статика.
Повесть «Тарас Бульба» в этом отношении занимает особое место в творчестве Гоголя. Основу художественного времени в ней составляет последовательность событий, однако и в этом произведении проявляются особенности темпоральной организации, характерные для стиля писателя в целом.
Преподаватель XXI
]ЕК
Хронологические рамки действия в повести размыты: в первой главе упоминается «тяжелый XV век», в последующих главах — исторические деятели и ситуации XVI и XVII вв. (Адам Кисель, Остраница, Н. Потоцкий и др.). Смешение разных исторических пластов делает во многом условным время повествования и усиливает обобщенность изображаемого. Историческая «неточность» соотносится с часто используемыми в тексте «формулами обобщения» [4, 271]. Ср., например: Известно, какова в Русской земле война, поднятая за веру: нет силы сильнее веры. Непреоборима и грозна она, как нерукотворная скала среди бурного, вечно изменчивого моря [2, 336]. Максимально обобщенный характер носят и ссылки на летописные источники; см., например: Нечего описывать всех битв, где показали себя козаки, ни всего постепенного хода кампании: все это внесено в летописные страницы. Реальные исторические
- 1 / 2009
факты трансформируются в художественном повествовании. Так, описание осады города Дубно и голода в нем опирается на сведения о боевых действиях войск Богдана Хмельницкого, но в повести отнесено к событиям века XVI. Изображаемые ситуации лишены точной временной прикреплен-ности и локализованности. Текст строится как генерализованное повествование о силе русского духа и товарищества. Конкретность бытовых описаний сочетается с установкой на изображение «эпической эпохи» в целом.
В тексте повести отсутствует темпоральное противопоставление «теперь — тогда», характерное для многих произведений исторического жанра первой половины XIX в. Эта оппозиция скорее носит имплицитный характер: в текст в ряде случаев вводятся устойчивые характеристики «тогдашнего века», предполагающие возможность его сопоставления с последующим историческим периодом. Ср., например: Не будем смущать читателей картиною адских мук, от которых дыбом поднялись бы их волоса Они были порождение тогдашнего грубого, свирепого века, когда человек вел еще кровавую жизнь одних воинских подвигов и закалился в ней душою, не чуя человечества. Повтор формулы «тогдашний век» актуализирует время читателя, открывает перед ним возможность сравнения, однако и время читателя характеризуется в тексте относительной неопределенностью.
Эпическая картина прошлого членится в повести на ряд микросцен и эпизодов, во многих из которых доминируют глагольные формы несовершенного вида (см., например, описание степи и Сечи). «Прошедшее время несовершенного вида не двигает событий. Оно описательно и изобразительно. Само по себе оно не опреде-
ляет последовательности действий в прошлом, а размещает их все в одной плоскости, изображая и воспроизводя их» [1, 558]. Нарративное время в подобных сценах — «картинах» как бы останавливается, при этом автор «мыслит себя внутри изображения» [6, 854]. Ср., например: В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался бог весть в каком дальнем озере. Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха.. Черт вас возьми, степи, как вы хороши!
Темпоральная структура повести носит, таким образом, сложный, разнонаправленный характер. Повествователь, с одной стороны, использует речевые сигналы, подчеркивающие дистанцию, которая разделяет прошлое и настоящее автора и читателей, с другой стороны, часто занимает внутреннюю позицию по отношению к изображаемому.
Движение времени в повести «Тарас Бульба» во многом определяется перемещениями героев в пространс- 315 тве, что также характерно для стиля Гоголя. Темпоральной организации текста присуще, таким образом, последовательное «опространстливание» времени. Характерно, что представления персонажей о будущем передаются при помощи метафор, включающих пространственный компонент семантики; ср., например: Но неизвестно будущее, и стоит оно пред человеком подобно осеннему туману, поднявшемуся из болот. Безумно летают в нем вверх и вниз, черкая крыльями, птицы, не распознавая в очи друг друга [2, 270]. Обозначение будущего входит в один сочиненный ряд с наименованием локуса, образуя зевгма-тическую конструкцию: Как орлы, ози-
_Преподаватель XX]_
1ЕК
рали они [запорожцы] вокруг себя очами все поле и чернеющую вдали судьбу свою.
Собственно темпоральные метафоры также неизменно имеют пространственный фокус; см., например: Все минувшее, все, что было заглушено нынешними казацкими биваками, суровой бранною жизнью, - все всплыло разом на поверхность, потопивши, в свою очередь настоящее.
«История по Гоголю — прежде всего география событий прошлого» [5, 39]. Так, поход запорожцев в Малую Азию изображается посредством резкого метонимического смещения — развернутой образной характеристики места набега и его участников: Двести челнов спущены были в Днепр, и Малая Азия видела их, с бритыми головами и длинными чубами, предававшими мечу и огню цветущие берега её; видела чалмы своих магометанских обитателей раскиданными, подобно ее бесчисленным цветам на смоченных кровью полях, и плававшими у берегов. Она видела немало запачканных дегтем запорожских шаровар, мускулистых рук с черными нагайками.
На фоне этой «географии собы-316 тий» выделяется время персонажей. Для повести «Тарас Бульба» характерно использование не только ретроспекции (см., например, рассказ об учебе Остапа и Андрия в Киевской академии), но и проспекции. Элементы проспекции связаны в тексте с планами разных персонажей, прежде всего матери героев, Тараса и коллективной точкой зрения запорожцев. Ср., например: Её сыновей, ее милых сыновей берут от нее, берут для того, чтобы не увидеть их никогда! Кто знает, может быть, при первой битве татарин срубит им головы и она не будет знать, где лежат брошенные тела их...; Будет, будет все поле с облогами и дорогами покрыто их белыми костями, щедро обмывшись козацкою их
Преподаватель Ш_
вЕК
кровью и покрывшись разбитыми возами, расколотыми саблями и копьями.Будут, налетев, орлы выдирать и выдергивать из них козацкие очи.
Контексты, содержащие проспек-цию, как правило, развивают в повести мотив гибели и сближаются с плачем по погибшим. Повтор формы будет, широко используемый в тексте, ослабляет гипотетичность, обычно присущую футуруму. Точка зрения персонажа взаимодействует при этом с точкой зрения повествователя, а время персонажа сменяется авторским временем, в котором план будущего связан уже с темой памяти и воплощения ее в слове. Ср.: Будет, будет бандурист с седою по грудь бородою, а может еще полный зрелого мужества, но белоголовый старец, вещий духом, и скажет он про них густое, могучее слово. И пойдет дыбом по всему свету о них слава, и все, что ни народится потом, заговорит о них. Ибо далеко разносится могучее слово, будучи подобно гудящей колокольной меди.
Элементы ретроспекции в тексте повести связаны преимущественно с воспоминаниями персонажей, развернутыми характеристиками казаков, часто перерастающими во вставные рассказы (см., например, рассказ о куренном атамане Балабане), и авторскими отступлениями. В тексте повести, таким образом, наблюдается частая смена форм времени — переходы от форм прошедшего в имперфективном значении к формам с аористическим значением или к формам будущего про-фетического. Формы будущего профе-тического употребляются и в репликах Тараса, см., например, его предсказание в ХП главе и авторский комментарий: Недаром провещал Тарас: так все и сбылось... Наряду с этими формами в тексте используются и формы настоя- 1 / 2009
щего абстрактного. Они употребляются в развернутых сравнениях, обобщающих изображаемое и расширяющих круг описываемых ситуаций. Ср.: Так школьник, неосторожно задравши своего товарища и получивши за то от него удар линейкою по лбу, вспыхивает, как огонь, бешенный выскакивает из лавки и гонится за испуганным товарищем своим,, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия.
Для текста повести характерно, таким образом, «переключение» темпоральных регистров. Время персонажей ограничено преимущественно их участием в ратных делах и длительностью этих ситуаций, при этом предметом детального изображения является обычно их гибель. Достойная или бесславная смерть служит оценкой жизненного пути персонажей. Мотив гибели, как уже отмечалось, актуализируется и в проспективных контекстах. Ретроспективные же контексты, напротив, включают более разнообразную информацию о персонажах, причем именно в них развиваются периферийная для повествования тема безмятежного детства и тема любви. Ср.: Один только дальний луг еще стлался пред ними, - тот луг, по которому они могли припомнить всю историю своей жизни, от лет, когда катались по росистой траве его, до лет, когда поджидали в нем чернобровую козачку, боязливо перелетавшую через него с помощию своих свежих, быстрых ног.
Ретроспективные контексты относятся к разным пластам прошлого: это и отдаленное прошлое персонажей, и события, отраженные в повествовании. Так, минувшим представляются Тарасу в Х главе ситуации недавнего
прошлого: ... И уже давно поросла травою когда-то кипевшая козацкая сила.
Более сложную организацию имеет в повести время двух героев: Тараса и Андрия. Планы именно этих персонажей включают элементы и ретроспекции, и проспекции. С этими героями и связана в основном динамика повествования. Кроме того, субъект-но-речевой план Андрия содержит и рефлексию персонажа над течением времени, что выделяет этого героя в системе образов произведения, подчеркивает связанное с этим персонажем индивидуализирующее начало.
В тексте повести в результате устанавливается подвижная и глубокая временная перспектива, связанная, во-первых, с регулярными переходами от плана персонажа к плану повествователя (и наоборот), во-вторых, с воспоминаниями героев, в-третьих, с обращением к модифицированным цитатам и реминисценциям, отсылающим к произведениям фольклора и древнерусской литературы. В ряде контекстов повести используется характерный для былин и древнерусской словесности принцип цельности 317 изображения. «Закон цельности изображения замедлял развитие действия, придавал ему эпическое спокойствие в развитии. Речи действующих лиц должны были подробно и полно выразить основное отношение их к событиям, вскрыть смысл этих событий. Действующие лица говорили с обстоятельностью, невозможной в некоторых положениях» [3, 536]. Подобный прием встречается в IX главе повести, где смерти персонажей, как и в древнерусских текстах, «длительны, развернуто представлены во всех деталях своего извечного смысла» [3, 536]. Ср.: Поникнул он теперь головою, почуяв предсмертные муки и тихо сказал: «Сда-
Преподаватель XX]_
1ЕК
ется мне, паны - браты, умираю хорошею смертью: семерых изрубил, девятерых копьем исколол. Истоптал конем вдоволь, а уж не припомню скольких достал пулею. Пусть же цветет вечно Русская земля!..» И отлетела его душа.
Земное время при этом соотносится с вечностью и тем самым преодолевается. Показательно, что план будущего распространяется в тексте и на жизнь души в загробном мире: И вылетела молодая душа. Подняли ее ангелы под руки и понесли к небесам. Хорошо будет ему там. «Садись, Кукубенко, одесную меня! - скажет ему Христос, - ты не изменил товариществу, бесчестного дела не сделал, не выдал в беде человека, хранил и оберегал мою церковь».
Прилагательное вечный приобретает в тексте повести дополнительные «приращения смысла» и расширяет свою сочетаемость. Значение неограниченной длительности развивается, как правило, в контекстах, связанных с темой сохранения памяти, ср.: Что-то пророчит им и говорит это благословение? Благословенье ли на победу над врагом и потом веселый возврат на 318 отчизну с добычей и славой,, на вечные песни бандуристам; .Долго говорили о делах и подвигах, доставшихся на вечный рассказ пришельцам и потомству.
Конечности земного существования, ограниченности человеческой жизни, таким образом, противопоставляется сила памяти, которую сохраняет слово. Неслучайно повесть заканчивается обращением именно к этому мотиву: Козаки живо плыли на узких двухрульных челнах... и говорили про своего атамана. Актуализация этого мотива в финале позволяет рассматривать весь текст как «рассказ ... потомству» о героическом прошлом, повествователь же уподобляется летописцу, «бандуристу», автору дум. В свя-
Преподаватель XX]_
ЗЕК
зи с этим, казалось бы, избыточная деталь финального описания (блестит речное зеркало, оглашенное звонким ячань-ем лебедей, и гордый гоголь быстро несется по нем) содержит явную отсылку к имени писателя и напоминает подпись художника под завершенной картиной. Как видим, план будущего объединяет в тексте два противопоставленных друг другу мотива: мотив гибели и мотив «вечной» памяти — и тем самым соотносит горизонтальное и вертикальное измерения времени.
Таким образом, в повести нет линейного протекания времени. В темпоральной структуре текста взаимодействуют планы прошедшего, настоящего и будущего, при этом, по сравнению с другими произведениями Гоголя этого периода, модус будущего играет здесь особенно важную конструктивную роль и соотносится с сю-жетообразующими мотивами произведения. Размытость временных отношений, использование приемов ретардации и генерализации способствуют созданию широкой эпической картины прошлого, актуализация же плана настоящего углубляет оценку исторических событий и изображаемых в тексте ситуаций.
ЛИТЕРАТУРА
1. Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. — М., 1947.
2. ГогольН.В. Сочинения в 2 т. — Т. 1. — М., 1973. Все цитаты в дальнейшем приводятся по этому же изданию.
3. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы // Д.С. Лихачев. Избранные работы. — Л., 1987. — Т. 1.
4. Манн Ю. Поэтика Гоголя. — М., 1988.
5. Подорога В. Мимесис. — М., 2006.
6. Успенский Б.А. Вид и дейксис // Динамические модели. Слово. Предложение. Текст. Сб. статей в честь Е.В. Па-дучевой. — М., 2008. |
