CC BY
93
КАТЕГОРИЯ ВОКАТИВА КАК ПЕРИФЕРИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ БЯС
А.В. Широкова, Н.В. Новоспасская
Кафедра общего и русского языкознания Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, Москва, Россия, 117198
В статье рассматривается категория вокативности в ряде современных балканских языков (болгарский, румынский, сербский языки).
Изучение языков на Балканах насчитывает множество трудов, созданных более чем за двести лет. Анализируя современное состояние балканской лингвистики, А.В. Десницкая [1] указывала на перспективность для дальнейшего развития балканистических исследований разработки понятия центра и периферии балканской языковой области. Одним из периферических явлений Балканского языкового союза (далее — БЯС) можно считать наличие/отсутствие в балканских языках категории вокативности.
Звательный падеж, вокатив (лат. vocativus) — особая форма имени (как правило, существительного), используемая для идентификации объекта, которому адресуется обращение. Исторически звательный падеж являлся элементом индоевропейской системы падежей и существовал в латыни, санскрите и древнегреческом языке. С течением времени вокатив был утерян многими современными индоевропейскими языками, некоторые языки сохранили его до нашего времени, примером чему могут являться греческий, многие славянские языки (украинский, польский, чешский и др.) Из романских языков данный падеж сохранился только в румынском языке.
Хотя традиционно эта форма именуется падежом, точнее нужно понимать ее как явление, стоящее вне падежной системы. Основное назначение падежа — выражать синтаксические отношения слова к другим словам высказывания, тогда как обращение стоит за пределами предложения. В многочисленных трудах по морфологии имени справедливо подчеркивается семантическая и синтаксическая изолированность вокатива от остальных членов падежной системы. Существует мнение, что вокатив является языковой универсалией, специфично отражающей национально-культурные особенности языков; вокативы неоднородны по своему составу и имеют сложное содержательное строение.
В языках с морфологически оформленным вокативом употребление формы в качестве единицы особого предназначения воспринимается более отчетливо. Вероятно, морфологическое воплощение вокативности является палеоязыковой универсалией, которая по мере развития языка имеет тенденцию к утрате. Немецкий ученый Г. Курциус предполагал, что вокатив в индоевропейском языке был равен неоформленной именной основе и ему противостоял падеж с суффиксом -т-, однако русский исследователь А.В. Попов в конце XIX в. убеди-
тельно доказал, что чистая основа (позднее ее назвали casus indefinitus) предшествовала как падежам на *-m, *-s, так и вокативу. Следует также отметить, что славянские языки не знали различий между номинативом и вокативом во множественном и двойственном числе имен существительных трех родов и не имели особой вокативной формы существительных среднего рода.
Формы, восходящие к праславянскому вокативу, сохранились в чешском, польском, сербском, хорватском, болгарском, македонском, украинском, отчасти белорусском языках, в то время как русский утратил их. Этот процесс, начавшийся еще в XI в., только к XVII в. окончательно привел к замещению русских звательных форм формами именительного падежа. В ряде славянских языков процесс утраты вокатива завершился (в частности, в болгарском языке, который уже в древнеболгарский период развития имел одинаковые флексии в номинативе и вокативе для прилагательных мужского рода), сербский язык в письменный период развития утрачивает вокатив для прилагательных и причастий в краткой форме.
В латыни звательный падеж (Casus Vocaticus) существительных совпадает с именительным во всех случаях, кроме одного: если существительное второго склонения единственного числа в И.п. оканчивается на -us, то в звательном падеже оно будет оканчиваться на -e: ном. barbarus (варвар) — вок. barbare. При этом если основа существительного оканчивается на -i (то есть существительное оканчивается на -ius), то в звательном падеже оно имеет нулевое окончание: ном. — Demetrius — вок. Demetri. Звательный падеж местоимения meus (мой) — mi: mi fili (обращение «мой сын»)! Существует особое слово o, которое используется при обращении. Его можно считать показателем звательного падежа.
В древнерусском языке звательный падеж имели существительные только в единственном числе мужского и женского рода (первое—четвертое склонение): старче! отче! коню! Игорю! жено! сестро! душе! дівице! ночи! огни! Господи! Выбор флексии был связан с типом склонения и разновидностью по мягкости основы.
В украинском языке отдельный звательный падеж (кличний відмінок) существует для единственного числа первого, второго и третьего склонений. Во множественном числе, а также в четвертом склонении (как и в древнерусском языке) вокативные функции выполняет именительный падеж. В первом склонении используются окончания -о, -е, -є, -ю: мама — мамо, земля — земле, Марія — Маріє, бабуся — бабусю. Во втором склонении используются окончания -у, -ю, -е: батько — батьку, Андрій — Андрію, Дмитро — Дмитре. В третьем склонении используется окончание -е: ніч — ноче.
В современном сербском языке вокатив сохраняется и регулярно употребляется в единственном числе от имен существительных женского и мужского рода. Вокативная форма образуется от многих лексических разрядов существительных, аффикс выполняет форморазличительную функцию. Самой представительной группой являются существительные мужского рода, оканчивающиеся в номинативе единственного числа на согласный. Этот тип имеет твердый
и мягкий варианты склонения. Как правило, окончание вокатива -е: Мо] голубе! Сербские существительные с окончанием в номинативе на заднеязычные согласные к, г, х имеют особые формы образования вокатива, что обусловлено палатализацией: заднеязычные согласные в дописьменный период в позиции перед гласными переднего ряда смягчались и переходили в шипящие: к ^ ч, г ^ ж, х ^ ш. Это историческое чередование перед окончанием вокатива -е по аналогии происходит и в современном сербском языке даже в тех словах, которые вошли в язык в более поздние периоды, например при заимствовании из турецкого в период турецкой экспансии на Балканах: А]де, напасниче, а]де!, Поправили смо, беже, рам (беже — вокатив от бег — господин) заимствованно из турецкого). Ряд существительных образует вокатив с флексией -у, избегая таким образом чередования, которое могло бы привести к упрощению, преобразованию по фонетическим законам современного языка: мачак — мачку, редак — рёдку, держак — держку (т.е. все существительные мужского рода с окончанием в номинативе на -так, -дак, -чак, -сак, -как, -зак, -шак, -жак и беглом -а- в косвенных падежах). Только с окончанием -у образуют вокатив существительные мужского рода, обозначающие национальность с номинативом на -з: Мо] глупи Кинезу! О, Французу, царе силовати!
Одной из особенностей образования вокатива в сербском языке является проявление лабиализованного л основы существительных мужского рода перед окончанием вокатива: ном во — вок. вале. Это связано с тем, что до XV в. в што-кавском диалекте, основе сербского литературного языка, в позиции конца слова или слога л переходил в о, и в случае встречи двух гласных происходило стяжение: *вол ^ вод ^ во. Оба звука — и стяженный гласный, и л проявляются в формах вокатива. Тако то хоНу, соколе! (ном. сдко).
Существительные мужского и женского рода с флексией -а в номинативе образуют вокатив с помощью флексии -о или -е. Выбор окончания связан с лексической группой и формой окончания номинатива. Окончание -о получают имена существительные женского рода, обозначающие лица, живые существа и явления природы, существительные женского и общего рода с окончанием -а в номинативе, собственные имена: Отвори се, земло! Чу], рибо! Шта вритиш, бесну ло! О крива Дрино! Существительные на -ица, склоняющиеся по типу существительных женского рода с твердой основой, имеют флексией вокатива -е. Чу ли, нано, госпоНо кралице! Формы на -е (-ице) отличаются положительной экспрессивной окраской.
Особую форму вокатива с флексией -и образуют нарицательные существительные женского рода, оканчивающиеся в номинативе на согласный. К ним примыкают аппелятивы женского рода с консонантной основой, собирательные существительные на чад и существительное мужского рода господ, которое может также иметь и форму с флексией -е. Радости мо]а, тако кратка? Ах, седа старости! О, несме мо]у, ]адна сирочади! Из глубины воззвах к теб]е, господи! Господе, криви смо.
В.Н. Проничев [5] описывает тенденции использования номинатива при назывании адресата в речи для определенных разрядов слов и отмечает, что это
следует квалифицировать как одно из проявлений общеславянского процесса постепенного функционального замещения вокатива формами номинатива.
Рассматривая языки балканского языкового союза, необходимо отметить, что существительные в румынском языке, по мнению ряда ученых, имеют звательную форму [9; 12]. Оценка склонения румынского языка неоднозначна в трудах ученых, необходимо заметить, что существуют три основные точки зрения — утверждение о существовании в румынском трех падежей (именительного-вини-тельного, дательного-родительного и звательного) — А. Ломбард; двух падежей — родительный-дательный и звательный (К. Сандфельд, Ольсен) — и классическое румынское грамматическое учение, восходящее в латыни о пятипадежной системе). Наличие вокатива поддержано всеми точками зрения. Звательная форма имен существительных женского рода обычно сходна с формой именитель-ного-винительного падежа. Однако в ряде имен существительных, обозначающих живые существа, проявляется особая флексия -о, которое в словах с исходным окончанием -а заменяет его, а в словах на -е присоединяется к нему: nevasto! (Жена!) soro! (Сестра!) vulpeo! (Лиса!) baiate! (Девушка!) Слова мужского рода имеют особую звательную форму. Она образуется в единственном числе присоединением окончания u(le) в словах, оканчивающихся на и или согласный, или одного е в словах, оканчивающихся на -i, -n и -at: barbate! (Мужчина!). В словах с флексией -е звательная форма выражается той же флексией в сочетании интонации: frate! (Брат!) Во множественном числе во всех случаях окончанием является флексия -lor, хотя в ряде случаев может употребляться и обычная форма именительного падежа: fratilor! (Братья!). У неартикулированных форм имени существительного звательная форма во множественном числе существительных мужского рода противопоставлена другим отсутствием артикля при совпадении флексии с другими падежами: вок. -fii! при ni§te fii (именительный-винитель-ный) и unorfii (дательный-родительный).
В современном греческом всего несколько слов сохранили полную четырехпадежную систему; в преобладающей модели склонения формы номинатива, аккузатива и вокатива совпадают, отличается лишь форма генитива. На синтаксическом уровне это означает, что функциональные различия между омонимичными падежами передаются средствами порядка слов в предложении, окончаниями сопутствующих артиклей, предлогами или, в случае вокатива, отсутствием артикля.
В современном болгарском языке [10; 11; 14] звательная форма образуется только в единственном числе и возможна только для отдельных групп существительных: мужской род, оканчивающихся в номинативе на согласный, за исключением фамильных имен (Стоянов) и личных имен на -ий (Викентий, Паисий); существительные мужского рода на -и и -а, исключая личные имена (Никола, Илия), существительные женского рода, исключая оканчивающиеся в номинативе на согласный звук.
Продуктивными флексиями звательной формы являются -е, -о, -у/-ю. Флексии вокатива всегда безударны. Если флексия номинатива ударна, то в вокативе ударение переносится на основу: женА — жЕно, сестрА — сЕстро.
Для мужского рода основной флексией вокатива является флексия -е: Петър — Петре, народ — народе, Добри — Добре. Окончание -о используется для существительных с флексией -а □ и в номинативе: владика — владыко, чорбад-жия (хозяин) — чорбаджийо, младеж□ (юноша) — младежо, сиромах□ (бедняк) — сиромахо. Исключение: човекП — човече, юнакП — юначе, бог□ — боже. Группа существительных с суффиксом единичности -ин: българин — българино.
Флексия -у используется у существительных мужского рода, которые в общей форме единственного числа не имеют окончания и основа которых оканчивается на -/' или парный мягкий: ратак (батрак) — ратаю, учител — учителю. Некоторые из существительных этой группы имеет параллельные формы вокатива: другар — другарю и другарьо. Вторая форма вокатива имеет в данном случае оттенок разговорного употребления.
В женском роде основной формой вокатива является форма с флексией -о: жена — жено, гора — горо, слугиня — слугиньо, България — Българийо. При наличии в слове уменьшительного суффикса -к- или -иц- для вокативных форм употребляется флексия -е: Марийка — Марийке, госпожица — госпожице, но учителка — учителко, т.к. нет уменьшительного значения суффикса.
Непродуктивные способы образования вокатива можно видеть на следующих примерах: дъщеря — дъще (с усечением основы), здравец (герань) — здравко, ба-ща (отец) — тате, татко. В народно-разговорной и бытовой речи при звательных формах различного образования используются вокативные частицы: ле (с ласкательным оттенком) майколе! бе, абе, бре (с фамильярным оттенком, чаще всего при обращении к мужчине), Стояне бе! Абе Стояне! ма, мари (при обращении к женщине) мари Радо! Радо ма!
Таким образом, рассмотрев представленный выше материал, можно говорить о том, что процесс замещения вокатива номинативом в славянских языках протекает неравномерно, исчезнув в одних языках (русский, словенский и др.), вокатив существует и имеет многообразные формы в болгарском и сербском языках. Очевидно, что вокатив румынского языка связан с функционированием в языках соседних славянских земель данной категории, т.е. исчезнувшая в остальных романских языках латинская звательная форма на -е сохраняется в румынском языке под влиянием той же морфемы в болгарском и греческом языках.
При перечислении изоморфных черт языков балканского языкового союза данное явление (наличие/отсутствие вокативных форм) мы можем отнести к периферическим явлениям.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Десницкая А.В. О современной теории балканистических исследований // Проблемы синтаксиса языков балканского ареала. — Л.: Наука, 1979.
[2] Широков О.С. История греческого языка. — М., 1983.
[3] Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков: историкодиалектологический очерк. — Л.: Наука, 1972.
[4] Супрун В.И. Антропонимы в вокативном употреблении // Известия Уральского государственного университета. — 2001. — № 20.
[5] Проничев В.П. Заметки по современному состоянию сербохорватского вокатива // Грамматический строй балканских языков. — Л.: Наука, 1976.
[6] Бернштейн С.Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. — М.: Наука, 1961.
[7] Гудков В.П. Сербохорватский язык. — М.: Иностранная литература, 1969.
[8] Десницкая А.В. Албанский язык и его диалекты. — Л.: Наука, 1968.
[9] Йоргу Йордан. Грамматика румынского языка. — М.: Иностранная литература, 1956.
[10] Костов Н. Болгарская грамматика. — София, 1939.
[11] Маслов Ю.С. Очерк болгарской грамматики. — М.: Наука, 1956.
[12] Репина Т.А. Румынский язык. — М.: МГУ, 1968.
[13] Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. — М.: Наука, 1990.
[14] Младенов С. Българският език в светлината на балканистиката. — София: Сборник Болгарского университета, 1939.
[15] Крысько В.Б. История индоевропейского аккузатива в «Синтаксических исследованиях» А.В. Попова // Вопросы языкознания. — 1990. — № 4.
TO THE PROBLEM OF VOCATIVE CASE CATEGORY AS THE PERIPHERAL PHENOMENON OF THE BALKAN LINGUISTIC UNION
A.V. Shirokova, N.V. Novospasskaya
Department of General and Russian linguistic Russian People’s Friendship University
Mikluho-Maklaya, 6, Moscow, Russia, 117198
This article represents the typological analysis of a vocative case category in some modern literary languages of Balkan Peninsula: the Bulgarian, Romanian, and Serbian and in some other modern Slavic literary languages.
