CC BY
64
ИСТОРИЯ, КУЛЬТ УРА, ЭКОНОМИКА УРАЛА И ЗАУРАЛЬЯ 12-13 ноября 2015 г. С. 98-102
УДК 811.51
КАТЕГОРИЯ ВЕЖЛИВОСТИ В ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ХАНТЫЙСКОГО ЯЗЫКА)
С. В. Онина
Речевое общение людей составляет ту важнейшую часть поведения, которую принято называть языковым поведением или языковым существованием [11]. Следовательно, языковое поведение должно «регламентироваться определенными правилами, которые составляют весьма существенную часть правил этикета, действующих в данном обществе» [12: 212]. Эту часть правил принято называть правилами речевого этикета.
Под речевым этикетом мы понимаем «ритуализованное речевое поведение человека в обществе, которое отражает существенные социальные критерии. Описание речевого этикета ведется с учетом системы социально значимых ситуаций, набора дифференциальных признаков участников этикетного поведения (пол, возраст, общественное положение, родство, знакомство) и иерархии взаимоположения собеседников (ниже, равное, выше)» [12: 213].
Важно подчеркнуть, что оба участника дейктической ситуации по очереди выполняют роли говорящего и слушающего, находятся друг с другом во всех социально существенных для данного языкового коллектива отношениях, выполняя по каждому их этих отношений определенную роль. Однако в каждом акте общения партнеры, адресуясь друг другу, всегда ориентируются только на одно (а не на все!) социальное отношение, и каждый выбирает ту форму обращения, которая соответствует его роли и роли собеседника по избранному в данной ситуации предпочтительному социальному отношению.
Формы, передающие «общественные (в самом широком смысле этого слова) отношения между говорящим, слушающим и другими лицами, о которых идет речь, принято называть формами вежливости» [1: 3].
Считается, что вежливость является «центральной коммуникативной категорией, поскольку она носит сквозной характер и интегрирует целый ряд более частных категорий. Именно она является регулятором коммуникативного поведения, ей принадлежит важнейшая роль по обеспечению т организации гармоничного общения» [4: 166]. Основная цель вежливого поведения состоит в том, чтобы «показать партнеру доброжелательное и уважительное отношение к нему» [4: 170] Достигается эта цель при помощи разнообразных стратегий и языковых средств, которые мы в настоящей работе рассмотрим.
Прежде заметим, что незнание средств, специфичных для своей лингвокультуры, приводит к тому, что коммуниканты строят высказывания, используя чужие стратегии, что становится причиной неверного восприятия собеседниками их коммуникативных намерений и в итоге приводит к коммуникативной неудаче. Так, в речи современных носителей хантыйского языка встречается обращение к людям старшего поколения в форме 2-го лица множественного числа пгп 'Вы' по аналогии с русским вежливым обращением на «Вы», хотя подобного обращения исторически не было в хантыйском речевом этикете.
Итак, рассмотрим категорию вежливости в индивидуалистической культуре на примере: а) этикетного употребления императивной формы третьего лица; б) выражения просьбы при помощи императивной формы второго лица в хантыйской коммуникативной культуре.
А) Этикетное употребление императивной формы 3-го лица
В шурышкарском диалекте хантыйского языка существуют так называемые «смещенные (или несобственные) побуждения» [8: 438], которые обращены к первому, но через посредство 3-го лица. Здесь речь пойдет о выражении вежливости [7: 140-145]. В данной национально-культурной особенности коммуникативного поведения представителей хантыйской лингвокультуры адресат иерархически выше, с одной стороны, и старше говорящего, с другой стороны.
С. В. Онина. КАТЕГОРИЯ ВЕЖЛИВОСТИ В ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ...
Вежливость выражается в выборе местоимения 1йм 'он / она', с помощью которого говорящий называет третье лицо. С одной стороны, указывает на лицо, к которому обращена речь, а с другой стороны, указывает на социальный статус участников речевого акта (так называемая категория вежливости).
Данная форма вежливости образуется с помощью частицы а1 'пусть', которая располагается в препозиции к спрягаемой форме глагола. Например:
ип ¡т-е1, 1йм М jast-эl букв. 'старшая (3 л. ед. ч.) (в смысле: статуса) женщина (3 л. ед. ч.), она пусть скажет (3 л. ед.ч.)';
§а§е1,йй at ji-эl 'Бабушка (по отцу) (3 л. ед.ч.) она пусть пройдёт (3 л. ед. ч.) в середину (чума)';
Лк1ке1, 1йм ра$апэ1а М 'Дедушка (по матери) (3 л. ед. ч.), он к столу (своему) (3 л.
ед. ч.) пусть подвинется (3 л. ед. ч.)'.
В представленных конструкциях глагольная словоформа совпадает с формой настоящего времени 3-го лица единственного числа. Адресат, на которого направлено речевое воздействие, оформлен показателем 3 лица единственного числа.
В подобных конструкциях в случае исполнителя, совпадающего с третьим лицом, «прямое побуждение трансформируется в косвенное. На непосредственного адресата говорящего возлагается задача воздействовать на реального исполнителя» (ср.: русск. пусть он...) [8: 438].
Для выражений особой почтительности и уважения в подобных конструкциях используются глаголы не только прошедшего, но и настоящего времени. Правда, глагол при этом сочетается с неизменяемыми модальными частицами Шэц 'бы' и а1 'пусть' в индикативе, как в предыдущем случае. Ср.: Ьйм Шэу х°Р3^а М 'Он(а) бы в лодку (свою) (3 л. ед. ч.) пусть сел(а) (3 л. ед. ч.)'; Ьйм Шэу тщрИемэп Мjayxэ-l 'Он(а) бы в с нами пусть съездит (3 л. ед. ч.)';
В этих примерах выбор местоимения третьего лица может в общем случае подчиняться двум типам правил: «он может зависеть и от дистанции между говорящим и адресатом, но может зависеть и от дистанции между говорящим и самим третьим лицом»: ср. «русские выражения типа его превосходительство» [8: 318]. Схожее явление отмечается и в других языках, например, в монгольском языке имеется наклонение «бенедиктив, выражающий только вежливые и почтительные просьбы» [6: 155] или в японском не только вежливость, но и учтивость может выражаться в составе глагольной словоформы [1].
В последних примерах речь шла, к сожалению, уже о малоупотребительных и нерегулярных, частично архаичных употреблениях.
Б) Выражение просьбы при помощи императивной формы второго лица в хантыйской коммуникативной культуре
В хантыйской коммуникации императив один из основных способов выражения просьбы. Императивное высказывание, ядром которого является повелительное наклонение глагола, наиболее употребительно при выражении просьбы. В хантыйском языке это формы 2 -го лица единственного числа.
Отметим, что употребляются императивные высказывания при выражении просьбы значительно шире и охватывают все уровни вежливости. По мнению Н.И. Формановской, «императивно выраженная просьба в общении может "прочитываться" адресатом с точки зрения той или иной степени внимания, вежливости, мягкости или требовательности, проявленных к нему» [10: 204]. Как уточняет Т.В. Ларина, «в зависимости от многих факторов, как лингвистических, так и паралингвистических и экстралингвистических, императивная просьба может иметь ... разную иллокутивную силу. Напомним, что в английском языке высказывания, построенные по модели Бо И р1еа$е 'Сделай, пожалуйста' являются показателем низкого уровня вежливости и характерны только для неформального общения (причем в ограниченных контекстах)» [4: 223].
Вежливые отношения между коммуникантами актуализируются в хантыйском языке, кроме вышеупомянутого архаичного употребления (1йм а1 ... 'пусть он (она)'), рядом языковых средств:
- §11бм>а1 ]ат мегеп 'пожалуйста' (букв. такого размера хорошее дело (твоё);
- уменьшительно-ласкательные формы обращений (pöx-ije 'сыночек', ew-ije 'доченька', pösx-jie 'дитятко', nawrem-ije 'ребёночек') с оттенком ласкательности, выраженном суффиксом - jie;
- разного рода минимизаторы, которые используются «для снижения "социальной цены" предмета просьбы и приуменьшения затрат адресата» [4: 223], например: aj sükije 'маленечко, немножечко', aj-aj 'мало-мало', simst-simst 'чуть-чуть'.
В хантыйском языке сочетание слов si löwat jäm weren, переводимое на русский язык как 'пожалуйста', имеет важное прагматическое значение и, пожалуй, является своеобразным "волшебным словом". Употребляясь с императивом, данное сочетание смягчает категоричность просьбы. Надо отметить, что в системе родства и свойства народа ханты большое значение имеет принадлежность человека к определенному роду: роду отца, матери, мужа или жены. Важен также возраст каждого родственника относительно "я".
Особенностью употребления данного маркера вежливости si töwat jäm weren 'пожалуйста' является то, что это языковое средство используется между коммуникантами (родственниками, соседями по дому одной деревни, по чуму на одной стоянке) прежде всего среднего поколения. По отношению к детям также употребляется данное выражение, но гораздо чаще в шутливой или полушутливой форме. В этих ситуациях не менее важную роль играет и интонация. Необходимо заметить, что подобная вежливая форма фактически не применяется по отношению к людям преклонного возраста. Например, обращается жена к мужу: Pöxen tüm Xotsn jit wöjpmat, si töwat jäm weren, tüwet jöxi tüwi 'сын в том доме уснул, пожалуйста, его домой принеси'; Kesem töxti, si töwat jäm weren 'Нож (мой), пожалуйста, наточи'; Loja si töwat jäm weren! Mänen not! 'Встань, пожалуйста! Помоги мне!'; Si töwat jäm weren, tämen weri-sa 'Сделай это, пожалуйста'.
В подобных императивных высказываниях маркер вежливости si töwat jäm weren 'пожалуйста' является эффективным средством усиления любезности и обходительности между близкими людьми. При этом повышенная вежливость ни в коем случае не манифестирует социальный статус говорящего и невысокую цену услуги, так как они, как видно из примеров, употребляются при обращении с очень незначительной просьбой.
В сфере общения, преимущественно по отношению к молодым пользователям хантыйского языка, активно используются обращения, в которых имеется уменьшительно-ласкательный суффикс - jie, чаще в притяжательной форме, если это касается терминов родства. Следует заметить, что данное средство смягчения никогда не используется вне интимной сферы общения - с незнакомыми или малознакомыми людьми. Например:
Pöx-ijejiqkajäqxa 'Сыночек, сходи за водой';
Nawrem-jiemjetnajajis, takanatüwati 'Ребёночек (мой), вечер настал, громко не кричите'.
Обращение, обладающее «грамматической независимостью и специфической интонацией» относится к средствам выражения адресата [3: 42]. Обязательной семантической функцией обращения является привлечение внимания и установление контакта.
Как утверждает Н.Д. Арутюнова, такие речевые акты, как «просьба, приказ и некоторые другие бессмысленны, если они ни к кому не обращены» [2: 38]. Обращение, как известно, направлено на предопределенное лицо. Эти «признаки обращения определяются способностью номинации в позиции обращения соотноситься со вторым лицом» [9: 10]. Его основное значение - «вызывать реакцию у слушающих» [13: 20; 2: 396].
В императивной конструкции по отношению к сказуемому обращение употребляется преимущественно в препозиции, но, по всей вероятности, возможно его нахождение и в пост-, и в интерпозициях, что может быть предопределено стилистическими факторами.
Не только по нашим наблюдениям, но и по материалам других языков, «обращение любой стилистической окраски в контексте выражает лицо и выполняет контактоустанавливающую функцию, оказывающую влияние на семантику побуждения. Назывная функция обращения является ведущей, если расположить его перед глаголом-сказуемым» [3: 42]. При этом обращение характеризуется особой звательной интонацией, которая обособляет его. Ср.:
Эвие, та, лыптэн, уи, та [5: 4] 'Доченька, на, украшение (своё) возьми';
С. В. Онина. КАТЕГОРИЯ ВЕЖЛИВОСТИ В ИНДИВИДУАЛИСТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ...
Opije, näq aremi täm ar! Näq elten nemslti xöjatsm jama ät arila 'Сестра, ты сама спой эту песню! Как ты, хорошо никто ее не поет'.
В зависимости от той или иной позиции обращения в конструкции определяется степень интонации. Например, в интерпозиции наблюдается понижение интонации, например: Jäqxa, po/ijem, äsiken wanti 'Сходи, сыночек (мой), дедушку проведай'.
Обращение, помещаясь в предложении в постпозиции, наоборот усиливается категоричность побуждения, например:
Ты юва па опса ма пуццэмн, хыцые 'Иди сюда и садись рядом, внучек'. В конструкциях с обращениями вполне уместны употребления междометий, например: si, po/ije, tüm uxla lela 'всё, сыночек, на другую нарту садись'.
Возможно также использование нескольких неодинаковых обращений, которые относятся к одному адресату и тем самым как бы усиливают отношение к адресату, например: Po/ije! pos/ije! Sora joxlijüwa 'Сыночек! Дитя! Возвращайся быстрее!' Ja, pox-ije, opsa-sa tum xopa 'Ну, сынок, садись-ка на другую лодку'; Natal-ije, näq aremi täm ar 'Наталья, ты сама спой эту песню'.
В таких конструкциях, как мы отмечали, «форма обращения ... совпадает с номинативом» [8: 178]. В данном случае выполняет «апеллятивную (побудительную) функцию» [12: 250; ср.: 13: 20; 2: 396], контактоустанавливающая функция отходит на второй план. Таким образом, обращение всегда направлено на определенное лицо. Кроме того, обращение передает различные оттенки модального характера, в которых на первый план выдвигается субъективная модальность.
В хантыйском языке употребляются и разного рода минимизаторы, которые используются для уменьшения "цены" просьбы, например: aj sükije mänem lawli 'немножечко меня подожди'; mänem simsl-simsljikpona 'мне чуть-чуть налей воды'.
В подобных конструкциях мы наблюдаем реализацию стратегию «минимизируйте степень вмешательства». Например, имена с уменьшительно-ласкательными суффиксами выполняют социально-прагматических модификаторов:
Хилые, няврэмие, путэн хоны! [5: 4] 'Внучек, ребеночек, суп разлей!' букв. 'Внучек, ребеночек, котел вычерпай!'
В подобных высказываниях с уменьшительно-ласкательными суффиксами, несмотря на наличие императива, звучит мягкая просьба. Это позволяет реализовать стратегию сближения, а при наличии близости возможна минимальная формальность и отсутствует необходимость специально подчиняться определенным правилам в общении. Следовательно, для смягчения воздействия на собеседника, естественного при обращении с просьбой, в хантыйской коммуникации преимущественно используется прямой способ выражения просьбы.
Таким образом, приведенные факты свидетельствуют о том, что оказание воздействия на адресата в хантыйской культуре не является нарушением коммуникативных норм. Благодаря особенностям своего языка, хантыйские коммуниканты демонстрируют вежливое отношение к собеседнику. При этом большое значение имеет как возраст каждого родственника относительно «я», так и принадлежность человека к определенному роду. Уважительное отношение подчеркивается независимо от возраста. При этом к старшему поколению демонстрируется уважение личной автономии собеседника, направленное на смягчение прямого воздействия на собеседника. Для данной хантыйской просьбы характерна в этом случае косвенность, которая указывается посредством 3-го лица на социальный статус (или статусная дистанция) участников речевого акта, при этом отсутствует императивность (ядром которого является повелительное наклонение), характерная для хантыйской просьбы по отношению к поколению среднего и молодого возраста. Следует предположить, что для стиля коммуникации важным являются тип культуры и культурные ценности, которыми предопределена данная коммуникативная особенность.
Литература
1. Алпатов, В.М. Категория вежливости в современном японском языке. М.: Наука, 1973.
2. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М.: 1976; М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 384 с. Арутюнова 1979
3. Асхабалиева, К.З. Императив аварского языка в функционально-семантическом освещении : дис. ... канд. филол. наук. Махачкала, 2006.
4. Ларина, Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации: Сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2009. 512 с.
5. Лух Авт (Ангальский мыс) //Газета окружного центра (на хантыйском языке). Салехард: Красный Север, 2014.
6. Мельчук, И.А. Курс общей морфологии. Т.II. Ч. 2.: Морфологические значения. М.: Яз. рус. культуры; Вена: Wiener Slavistischer Almanach, 1998.
7. Онина, С.В. О некоторых функциях местоимения лув 'он, она' в хантыйском языке // Материалы III Югорских чтений / Под ред. Н.В. Лукиной. Томск, 2001. С. 140-145
8. Плунгян, В.А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира: учеб. пособие. М.: РГГУ, 2011. 672 с.
9. Потебня, А.А. Из записок по русской грамматике. М.: Учпедгиз,1958. Т.1-2. 536 с.
10. Формановская, Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. М.: ИКАР, 1998. 292 с.
11. Холодович, А.А. О типологии речи // Историко-филологические исследования. М., 1967
12. Храковский, В.С., Володин А.П. Семантика и типология императива. Русский императив. Л.: Наука, 1986. 264 с.
13. Якобсон, Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. С.193-230.
