CC BY
250УДК 94(47).083
Г. Н. Шумкин
Категория «сословие»
как инструмент изучения стратификации
российского общества XIX — начала ХХ в.1
Исследователи, занятые разработкой конкретно-исторических проблем, как правило, мало задумываются о том, какую роль играет методология в их работе. Чаще всего рефлексия по поводу инструментария сводится к формальному перечислению принципов, методов и указанию (столь же формальному) на определенную теорию как основу проведенной работы. Однако смысл методологии заключается не в ритуалах, а в четком понимании возможностей исследовательских инструментов. Важнейшей частью инструментария является понятийный аппарат, поскольку научный текст представляет прежде всего формализованное описание, подразумевающее применение ^ терминов с четким смысловым наполнением. Однако, вооружаясь ^ определенным понятийным аппаратом, исследователь задает рам- ^ ку предметного поля. В данной статье предпринимаются попытки, ъ во-первых, показать, как представление о содержании термина «со- я
5—1
словие» влияет на результат исследования, во-вторых, предложить § «компромиссный» вариант применения данного понятия как инстру- -а мента исследования.
Термин «сословие» занимает центральное место в тезаурусе исследователя ^
5—1
социальной истории России Нового времени. Представление о том, что соци- ^ альное пространство России XIX — начала ХХ в. структурировала сетка сосло- й
" " ГЛ си
вий, в исторической науке стало трюизмом. Споры ведутся по вопросам, свя- си занным с уточнением общего представления о контурах сословной структуры, .д
Л
о направлении ее развития. Именно сословиям отводится ключевая роль в стратификации российского общества.
В историописании сложилось два основных подхода к пониманию «сословия». Первый, традиционный для исторической науки, рассматривает этот термин как социологическую категорию — выделяется ряд критериев, на основании которых социальные группы либо причисляют к сословиям, либо не причисляют. Второй подход рассматривает «сословие» как понятие исторически изменчивое, которое на протяжении всего периода бытования в языковой практике меняло свое смысловое наполнение. Этот подход получил популярность сравнительно недавно — после выхода в свет статьи Г. Фриза2. Эти подходы противоположны друг другу: в первом задается четкий набор признаков сословия, во втором внимание акцентируется на изменчивости содержания этого термина. В первом подходе понятие «сословие» применяется как аналитический инструмент, во втором — является объектом исследования. В первом подходе категория «сословие» понимается как конструкция социологической теории, она неисторична, не имеет четкой привязки к определенному времени («сословие» применяется для описания и древних обществ3, и современных4). Второй подход предполагает, что исследователь в качестве сословий может рассматривать только те социальные группы, которые именно так называются в источниках. В известной дихотомии позитивного и нормативного знания первый подход будет относиться к нормативному — указывается «то, что должно быть», второй — к позитивному — описывается «то, что есть (было) в действительности».
Возможности применения первого подхода иллюстрируют работы Б. Н. Миронова, В. П. Желтовой и Н. А. Ивановой. В своем фундаментальном труде по социальной истории России конца XVII в. — 1917 г. Б. Н. Миронов перечислил шесть признаков сословия: «1) каждое сословие имеет специфические права ^ и социальные функции, которые закреплены юридически в обычае или законе;
2) сословные права передаются по наследству, следовательно, приобретаются ^ по рождению; 3) представители сословий объединяются в сословные органист зации или корпорации; 4) сословия обладают специфическим менталитетом
Л
и сознанием; 5) сословия имеют право на самоуправление и участие в местном ^ управлении; 6) существуют внешние признаки сословной принадлежности — а одежда, прическа и т.п.»5. Затем он соотнес с этими признаками четыре основ-& ных сословия, выделявшихся законами Российской империи, — дворянство, а духовенство, городских и сельских обывателей (чрезвычайная упрощенность £ этой структуры очевидна, поэтому он сразу сделал оговорку: «Каждое из четы® рех сословий, как оно определялось в законе, никогда не составляло единого § целого, а подразделялось на разряды, весьма различные по своему юридиче-^ скому положению»6). Всеми признаками сословия, по его мнению, обладало \ор только дворянство. Духовенство и городских обывателей, с определенными н оговорками, он также признаёт сословиями. Но вот крестьянство называет С
«квазисословием» — уж слишком неоднородным был его состав, и слишком очевидным было несоответствие крестьянства перечисленным признакам.
Если в структуре, состоящей из четырех компонентов, всем критериям, по которым она описывается и определяется, соответствует только один компонент, два — некоторым критериям, а еще один им совсем не соответствует, то такое описание представляется процедурой малоэффективной. Несоответствие материала аналитическому инструменту Б. Н. Миронов пытается сгладить утверждением о том, что «ни в одной европейской стране даже в период расцвета сословного строя также не существовало четких консолидированных сословий — дворянства, духовенства, горожан и крестьян. Четкая 3- или 4-член-ная сословная структура в европейских странах — не более чем теоретическая конструкция, идеальный, а не реальный тип сословного устройства общества»7.
Схожий результат продемонстрирован в последней монографии Н. А. Ивановой и В. П. Желтовой. «Опираясь на литературу», они выделили четыре «наиболее важные» признака сословия: 1) «законодательное закрепление социальных функций, то есть занятий, сословных обязанностей и прав»; 2) «передача их по наследству»; 3) «наличие сословных корпоративных организаций, осуществлявших сословное общественное управление» и 4) «участие сословий в местном сословном и государственном управлении»8. В их работе сословная структура России предстает в более сложном виде: «Российский императорский дом», дворянство, духовенство, городские сословия, казачество, крестьянство и инородцы. Данные сословия (авторы специально оговаривают это еще во введении) в свою очередь состояли из ряда сословных групп: «В действительности в составе городских обывателей сложилось четыре сословия — почетных граждан, купцов, мещан и ремесленников, а в числе сельских можно выделить, по крайней мере, сословия крестьян и казаков, в них входили и более мелкие сословные группы. Особое сословие составляли инородцы»9. Духовенство делилось на православное, инославное и нехристианское; инородцы — на «восточных» и «западных» (евреев), крестьяне дореформенного периода — на государственных и крепостных. Но эта картина, по мнению авторов, всё равно была ^ неполна, они признают, что «за рамками специального исследования остались С! некоторые второстепенные сословия — военное сословие, горнозаводские ма- ^ стеровые Урала и др. — как в силу их специфического, переходного характера, ^ так, главным образом, в связи с и без того большим объемом нашей работы»10. |
Однако, несмотря на несопоставимо большие масштабы исследования, выво- ^ ды, к которым пришли Н. А. Иванова и В. П. Желтова, перекликаются с вывода- -с ми Б. Н. Миронова. Прежде всего это констатация того, что сословные признаки проявлялись неодинаково или вообще «отсутствовали у некоторых сословий»: ^ «Так, звание личных дворян, личных почетных граждан, купцов не было наслед- ^ ственным»11. А также заключение о внутренней неоднородности сословий: «По § правовому статусу отличались потомственные и личные дворяне, православное и католическое духовенство, купцы первой, второй и третьей (до 1863 г.) я
гильдий, крестьяне государственные, владельческие и др., «восточные» и «западные» (евреи) инородцы»12. В связи с этим возникает вопрос: если сословия неоднородны, если значительная часть из них не обладала важнейшими признаками, то правомерно ли выделенные социальные группы называть сословиями?
Данные результаты вполне закономерны. Когда ставится задача в некоторой совокупности объектов выделить те, которые соответствуют определенному набору критериев, вполне вероятен такой результат: часть объектов соответствует всем критериям, часть — лишь некоторым, а часть не соответствует ни одному из них. Если же априорно заявляется, что все объекты соответствуют критериям, то исследователь в итоге оказывается перед непростым выбором: ему приходится выносить объекты, не соответствующие критериям, за пределы промаркированного пространства (так получилось у Б. Н. Миронова с крестьянами, названных им «квазисословием»); либо отказываться от данных критериев и признавать их ненадежными (его же: «Четкая 3- или 4-членная сословная структура... не более чем теоретическая конструкция, идеальный, а не реальный тип сословного устройства общества»); либо просто констатировать несоответствие анализируемого материала аналитическому инструментарию (что было сделано Н. А. Ивановой и В. П. Желтовой). И чем больше критериев, тем большее число объектов не будет соответствовать их набору.
Эта ситуация подталкивает исследователя к отказу от априорно заданных критериев, к желанию посмотреть, «а что же было на самом деле», т.е. перейти к применению второго подхода. Однако в итоге получается картина, которая соответствует не столько предметному полю социальной истории (т.е. истории о том, как устроено общество), сколько «истории понятий», того, как эволюционировала смысловая нагрузка слова. Тем не менее логика применения «сословия» в данном значении дает весьма значимый для изучения социального результат, хотя, впрочем, и не всеми признанный. ^ Второй подход возник сравнительно недавно — после публикации статьи Г. Фриза, в которой он объявил о своем разрыве со сложившейся традицией ^ в изучении российских сословий. В рамках той парадигмы, созданной «госу-« дарственной школой» еще в середине XIX в., сословия рассматривались как
Л
явления, зародившиеся в период становления русской государственности, раз-^ вивавшиеся на протяжении всей истории России и перешедшие в XIX в. в фазу
а упадка. Фриз же полагал, что сословная структура начинает оформляться толь-
& ко на рубеже XVШ-XIX вв., когда «власти пришли к представлению об упоря-
а доченной иерархии сословий»13. В первой половине XIX в. наблюдался «про-
£ цесс формирования сословий»14. Возникшие сословия «оказались чрезвычайно
® устойчивыми и просуществовали до самого конца царского режима»15. Такое
§ представление о развитии сословной структуры у Г. Фриза сложилось потому, ^ что он «шел за источником»; т.е. в качестве сословия он фиксировал только \ор те социальные группы, которые в документальных материалах обозначались
н данным термином. С
Что касается самого понятия «сословие», то, по мнению Фриза, в конце ХУШ-Х1Х вв. ему приходилось конкурировать с терминами «звание» и «состояние», причем (он отмечает это специально) частота применения термина «состояния» в законодательных актах была выше 16. Смысловая нагрузка термина «сословие» трансформировалась от «собрания людей» (XVIII в.) к «организованному обществу» (конец XVIII в.); а затем (в первые десятилетия XIX в.) — к «официальной общественной организации», «правительственному органу», «корпоративной группе, наделенной юридическими правами». К середине XIX в. этот термин получает широкое распространение. Он стал применяться как к «четырем основным сословиям, так и в отношении других общественных категорий». «В лексикон образованной публики» термин «сословие» в 1840-1850 гг. ввела «государственная школа», «которая внесла в концепцию сословия свои специфические идеи о природе государства и общественного развития». В 1860-х гг. термин «сословие» получил «дополнительные смысловые оттенки, в частности, оттенок "каста", что подчеркивало эндогамный характер и культурную обособленность сословий»17. В результате сложилось то смысловое наполнение этого термина, которое бытует до настоящего времени.
«Следуя за источником», Г. Фриз трактует термин «сословие» чрезвычайно широко: «Группы отличались друг от друга не только статусом, но также принципами определения принадлежности к группе и социальным обликом. Поэтому некоторые группы, обозначенные и в законе, и в расхожем словоупотреблении как "сословия", не были даже наследственными: принадлежность к ним достигалась путем личного выбора, индивидуальных заслуг или официально признанных экономических успехов». Он предпринимает попытку соотнести «сословие» и «состояние»: «"Сословие", понятие, которым обозначались наследственные социальные группы, предстает как подразделение внутри определенного "состояния", то есть группы, положение которой в обществе определялось исключительно ее правовым статусом. Таким образом, даже на уровне юридической терминологии государство не учреждало системы четырех сословий, скорее оно учредило четыре юридических состояния, включавших в себя целый мир из многих различных сословий»18, т.е. для Г. Фриза дворянство, духовенство, городские и сельские обыватели являются состояниями, а сословиями выступают мелкие социальные группы, причем многие из них не являлись наследственными. В результате, по мнению Фриза, в России возникла аморфная и усложненная сословная система19.
Идеи Г. Фриза получили развитие в двух направлениях. Большинство исследователей сословной структуры России благосклонно приняло анализ эволюции содержания термина «сословие» в конце XVIII — XIX в.; но вот выводы об искусственности представлений о стабильной социальной структуре, ^ об «аморфности, гибкости и усложненности сословной системы» разделили § очень немногие (Э. Виртшафтер, М. Конфино и др.). Между тем анализ и выводы находятся в тесной логической связке: если содержание термина «сословие» я
'3 со
X &0
менялось, то и количество групп, которые маркировались данным термином, не могло быть постоянным, а, следовательно, и вся сословная структура может характеризоваться как «аморфная» и «усложненная».
Еще один повод усомниться в обоснованности представлений о стабильности сословной структуры дает обращение к фактическому материалу. Тот период, который в современной историографии чаще всего связывается со становлением сословного общества России (последняя треть XVIII — первая половина XIX в.), являлся временем, когда в состав империи были включены обширные территории, обладавшие собственной развитой социальной организацией и специфическими правовыми традициями. Адаптация местных социально-правовых культур к норме общеимперского права представляет важнейший аспект истории сословий в России. Без учета особенностей окраин исследователь вместо сословной структуры Российской империи рискует обрисовать контур социально-правовых групп центральных губерний России, да и то, вероятнее всего, с лакунами; поскольку на этой территории государство создавало профессиональные группы, которые, благодаря набору передаваемых по наследству прав и обязанностей, благодаря барьерам миграции, очевидно, обладали необходимым минимумом признаков сословия. Во второй половине XIX в. произошла кардинальная трансформация социальной структуры. Одни сословные группы исчезали (например крепостные), другие возникали или расширялись за счет включения упраздненных групп. Поэтому в течение всего XIX в. сословная структура не была, да и не могла быть стабильной.
Итак, применение первого подхода приводит к разделению сословных групп на «настоящие» сословия, соответствующие всем строгим критериям исследователя, и все остальные — «квазисословия», если использовать термин Б. Н. Миронова. Применение второго подхода позволяет считать сословием практически любую социальную группу, но тогда структура общества начитает воспринимать-^ ся как усложненная, состоящая из бесконечного количества мелких социальных
О
групп. В результате и первый, и второй подходы (по разным мотивам) ставят под
^ сомнение сам факт существования в России сословной структуры. Есть ли «зо-
« лотая середина», компромиссный вариант между этими крайностями?
Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, необходимо обратиться ^ к содержанию термина «сословие». Начиная со статьи Г. Фриза, исследовате-а ли составили значительную базу данных, наглядно показывающих, что термин у «сословие» был полисемантичен и применялся чрезвычайно широко (напри-а мер, сословием себя называла группа юристов, занимавшаяся кодификацией £ законов под руководством М. М. Сперанского). Со всей очевидностью выяви® лось, что в законодательстве термин «сословие» занимал откровенно марги-§ нальное положение по отношению к термину «состояние». В результате чего ^ вопрос о соотношении этих понятий (почему в законах доминирует «состоя-\ор ние», а в историографии «сословие»?) стал одним из ключевых в исследовани-н ях сословной структуры российского общества. С
В «Социальной истории России» Б. Н. Миронов утверждает, что во второй четверти XIX — начале ХХ в. понятия «сословие» и «состояние» являлись синонимами; но при этом указывает их «специализацию»: в этот период «в обыденном, административном и научном языках термин сословие в смысле понятия estate постепенно заменяет термин "состояние", последний приобретает значение семейного положения»20.
Позиция Н. А. Ивановой и В. П. Желтовой по данному вопросу неоднозначна. Они (вполне обоснованно) критикуют представление Б. Н. Миронова о вытеснении «состояния» «сословием», указывая на то, что «первоначальное значение термина "состояние" и его преобладание в законодательстве сохранялись». Но Ивановой и Желтовой не удалось четко определить свое мнение по вопросу о соотношении этих терминов. С одной стороны, их не устраивает мнение Миронова о синонимичности данных понятий (вследствие чего, как они полагают, Миронов сосредоточил внимание только на четырех основных сословиях); а с другой, им пришлось признать то же самое — «термин "сословие" применялся в законодательных документах как идентичный понятию "со-стояние"»21. В целом по вопросу о соотношении этих понятий они разделяют точку зрения Г. Фриза: «Следует признать, что понятие состояние более широкое, более "размытое", более аморфное. В рамках "состояний" формировались сословия как юридически оформленные группы населения»22.
В последнем варианте своей работы Б. Н. Миронов учел критику и уточнил «специализацию» каждого термина: «Вплоть до падения монархии в официальной юриспруденции чаще использовалось слово "состояние", а "сословие" прочно вошло в лексикон образованной публики». Далее он отметил, что «не было четкости и в научной литературе», где категория «сословие» являлась синонимом «классу». Однако «в более узком смысле» «сословие» употреблялось «как группа подданных, отличающихся своим юридическим положением, которое передается по наследству»23.
Вопрос о соотношении «состояния» и «сословия» рискует превратиться в очередную вечную проблему исторической науки — обилие источников S и поливариативность применения этих терминов дают широкий простор для С-интерпретаций. Тем не менее степень разработки данного вопроса в настоящий ^ момент времени фактически предлагает два решения: первое — эти термины "g являются синонимами (к этому решению склоняется Б. Н. Миронов), второе — g «состояние» представляется как «нечто более широкое», а «сословие» — «узкое ^ и конкретное» (Г. Фриз, Н. А. Иванова и В. П. Желтова). Данный спектр реше- -с ний обусловлен прежде всего общей исследовательской установкой дать четкое определение термину «сословие»; «состояние» же при этом выступает в роли фона, на котором должны более четко проступить контуры «сословия». Попыт- J3 ка взглянуть на данную проблему с другой стороны, со стороны «состояния», § возможно, откроет новые перспективы в решении данного вопроса, тем более что этот термин в нормотворческой практике использовался чаще. я
Документы Второго отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии содержат достаточно ясные представления составителей первой редакции Свода законов Российской империи о содержании термина «состояние». Известно, что подготовительные работы к созданию Свода законов прошли в два этапа — «степени». «Первая степень, — писал в своем "Наставлении" М. М. Сперанский, — состоит в точных и верных выписках из законов на каждый предмет... Вторая степень работы в составлении свода законов делится на две части. Первая часть должная заключать в себе историческое изложение законодательства по каждому главному предмету, с означением всех перемен, в нем последовавших. Вторая часть, так сказать, догматическая, должна содержать в себе изложение одного существующего ныне по каждому предмету законодательства»24. То есть Свод законов готовился в двух формах — исторической, оставшейся в рукописях, и догматической — той, которая пошла в печать. Подготовка «Исторического изложения» была обусловлена, во-первых, общетеоретическими представлениями, утвердившимися в первой трети XIX в.25, а во-вторых, соображениями практического характера. Как указывал М. М. Сперанский, без «Исторического изложения» часто не было «другого средства удостовериться последовавших изменениях [в законодательстве], ибо весьма часто прежние указы отменяются не словами, а только силою и смыслом указов новых и, следовательно, открыть перемену нельзя иначе, как сравнив силу одного постановления с силою другого, а для сего необходимо поставить их в связи исторической»26.
Во введении к «Историческому изложению» «Свода законов земских» отмечалось, что «все обыватели государства равно подлежат действию законов, но не все пользуются равными правами. Различие прав определяется состоянием». Создатели Свода законов различали три типа состояний. «Состояния установлены законом: одни в порядке государственной службы, другие в по-^ рядке земских имуществ; иные, наконец, в порядке семейственных отноше-ний»27. Государственные состояния определялись «различными родами, степе-^ нями и чинами» государственной службы; земские — «большею или меньшею « способностью в приобретении и отчуждении имуществ» («одним дозволено jH приобретать все роды имуществ, другим некоторые; одни имеют полное право ^ торговли, другие ограниченное; одни могут приобретать имущества сами со-s бою, другие посредством лиц, предпоставленных над ними»); семейные (или
« „ ч
у семейственные) — по различию в отношениях между супругами, родителями
s и детьми28. В узком значении термин «состояние» закрепился именно за зем-
£ скими состояниями.
s Соотношение понятий «состояние» и «сословие» в представлении со-
§ ставителей Свода законов наглядно иллюстрирует рубрикация первона-^ чального варианта проекта «Догматического изложения Свода законов зем-юр ских», подготовленного в 1826 г. М. А. Корфом. Проект включал три раздела:
н I) «О земских состояниях», II) «О семейных состояниях» и III) «О состояниях С
ограниченных». Первый раздел содержал семь глав: 1) «О приобретении права состояния в дворянском сословии», 2) «О приобретении прав состояния в духовном сословии», 3) «О приобретении права состояния в сословии городских обывателей вообще», 4) «О приобретении права сословия торгового в особенности», 5) «О приобретении права состояния в сословии сельских обывателей»,
6) «О приобретении права земского состояния обществами и заведениями»,
7) «О обладании правом в государственных сословиях»; второй — три главы:
1) «О брачном состоянии», 2) «О состоянии родителей и детей», 3) «О состоянии родственников»; третий — пять глав: 1) «О несовершеннолетних»,
2) «О лицах, под законным прещением29 состоящих», 3) «О людях крепостных», 4) «О безвестно отсутствующих» и 5) «Об иностранцах»30.
Как видно из данного перечня разделов и глав, состояние — это прежде всего набор прав (не случайно выделен третий раздел — состояний ограниченных, к которым были отнесены крепостные, несовершеннолетние, иностранцы и ограниченные в правах), а также набор обязанностей. Любое лицо (субъект права), как физическое, так и юридическое, обладало определенным состоянием (в принципе, термин «состояние» в том же значении используется и сейчас). Термин «сословие» относился только к социальным группам. Индивид мог быть представителем сословия (например — дворянин), а мог и не быть (например — дворовой человек или иностранец), но он всегда был носителем определенного состояния.
С понятием «состояние» тесно связаны «звание» («название») и «права состояния». Из них, по сути, и состоит институт «состояние». «Звание» — это понятие, маркирующее социальную категорию, группу, наделенную набором прав и обязанностей. Права состояния31 — это собственно набор прав и обязанностей лица, находящегося в данном состоянии. Состояние каждого лица ситуативно и индивидуально, оно складывалось из тех прав состояний, званиями которых оно маркировалось. Причем при переходе из одного звания в другое прежнее состояние оказывало влияние на текущее. Например, мезенский самоед (ненец), переходя в сословие мещан или государственных крестьян, тем ^ не менее сохранял за собой прежнюю свободу от рекрутской повинности. Дочь С! вольноотпущенного крепостного, вышедшая замуж за потомственного дворя- ^ нина, затем овдовевшая, а затем повторно вышедшая замуж за купца, обладала ^ как правами купчихи, так и правами потомственной дворянки, за исключением | права (как дочь вольноотпущенного) приобретать крепостных. ^
Итак, в сословия входили лица с одним званием и одинаковыми (присво- -с енными данным званием) правами состояния. Термин «состояние» был шире, ^л чем термин «сословие», однако шире не в том понимании, которое вкладыва- ^ ют Г. Фриз, Н. А. Иванова и В. П. Желтова. Для них состояние — это четыре ^ основные страты (дворянство — духовенство — городские и сельские обыва- § тели), в рамках которых существуют мелкие, «настоящие» сословия. Составители Свода законов использовали категорию «состояние» применительно я
к большему кругу объектов — и к отдельным лицам, и к социальным группам, и к юридическим лицам, термин сословие распространяется только на социальные группы32.
Таким образом, (повторим) «состояние» — это набор прав и обязанностей лица (физического или юридического) и данный термин шире, чем «сословие». Чем же тогда является «сословие»? Наиболее распространенная методика формулировки дефиниции заключается в перечислении и (или) описании характерных черт, отличающих определяемый объект от ему подобных, т.е. в выделении данного вида в ряду других, относящихся к общему роду. Следовательно, решение задачи по формулированию определения распадается на два этапа: первый заключается в выявлении того, к какому роду явлений относится определяемый объект и второй — в перечислении видовых характеристик, отличающих его от других объектов, относящихся к данному роду. В литературе, как правило, родовым таксоном сословия служит социальная группа; сословие отграничивается от класса, касты, корпорации и иных категорий, применяемых в описании стратификации общества. В результате формулируется ряд характерных признаков сословия (у Б. Н. Миронова их шесть-семь, у Н. А. Ивановой и В. П. Желтовой — четыре), на основе которых создается весьма жесткая конструкция, удобная не столько при изучении сословий, сколько для выявления тех социальных страт, которых нельзя отнести к сословиям.
В качестве альтернативного родового признака при определении сословия может использоваться набор прав и обязанностей или, на языке составителей Свода законов, — состояние. Следовательно, сословие можно определить как состояние социальной группы. Данное определение сословия позволяет иначе подойти к проблеме исчезновения сословной структуры. В историографии она, как правило, формулируется как переход от сословного общества к клас-^ совому33. Однако стратификация общества по классам строится на совершенно иных основаниях — на различии в имущественном положении (высший, ^ средний, низший класс); отношении к средствам производства (класс капи-« талистов, пролетариата); обладании и торговле определенным фактором производства (класс наемных работников, предпринимателей и рантье). Более ^ корректной и продуктивной представляется формулировка проблемы исчез-а новения сословной структуры как переход от сословного общества к граждан-& скому, к обществу граждан, наделенных равными правами (т.е. одинаковым Цр состоянием).
£ Пучок правомочий сословия может как ограничиваться исключитель-® но правами и обязанностями тех лиц, которые в него входят, так и включать § какие-то дополнительные, коллективные права и обязанности (например, каж-^ дый в отдельности дворянин не имеет права обращаться напрямую к импера-\ор тору, а дворянские корпорации таким правом обладают). К таким специфичен ским сословным правам прежде всего относится право на самоорганизацию С
и самоуправление. Следовательно, можно выделить два основных значения термина «сословие». В широком смысле «сословие» — это социальная страта, включающая лиц, находящихся в одинаковом правовом состоянии. В узком — это институт самоуправления лиц с равными правами и обязанностями. «Сословие» в широком значении может рассматриваться как синоним термину «состояние». Именно поэтому Н. А. Иванова и В. П. Желтова, критиковавшие Б. Н. Миронова за отождествление сословия и состояния, были вынуждены прийти к тому же заключению. Что касается «сословия» в узком значении, то оно соответствует результатам, полученным Г. Фризом применительно к периоду первой половины XIX в.
Помимо права на самоуправление историография знает еще ряд специфических черт сословия. Это передача сословных прав по наследству; специфический менталитет и сознание; «участие сословий в местном сословном и государственном управлении»; «внешние признаки сословной принадлежности — одежда, прическа и т.п.». Если исключить признаки психологического и культурологического свойства, то останутся наследуемость и участие в управлении. Их следует рассматривать как правомочия однопорядковые и частично пересекающиеся с правом на самоорганизацию. Например, потомственные почетные граждане не обладали сословной организацией, но передавали свои права по наследству; купечество и цеховые ремесленники, наоборот, имели возможность создавать структуры самоуправления, но не могли передавать своего звания по наследству. Личные почетные граждане не обладали ни тем, ни другим правом. Они являлись сословием в широком значении — социальная страта, объединяющая лиц, находящихся в одинаковом состоянии.
Итак, минимальным критерием, на основании которого группу можно считать сословием, является «законодательное закрепление социальных функций, то есть занятий, сословных обязанностей и прав»; остальные признаки: «передача их по наследству»; «наличие сословных корпоративных организаций, осуществлявших сословное общественное управление» и «участие сословий в местном сословном и государственном управлении» могут сочетаться в раз- ^ личных кмбинациях (рис. 1). а
Используя образ «шире-уже», можно выстроить иерархию понятий. Самым ^ широким является состояние. Уже — сословие как страта лиц, находящихся ^ в одном состоянии (на рис. 1 — овал, очерченный тройной линией). Еще уже — сословие как самоуправляемая община, корпорация, обладающая своими специфическими правами (овал с серой заливкой). Еще уже — сословие как социальная группа, наделенная всеми признаками, которые были выделены историко-социологическим подходом (заштрихованный сегмент). Данная модель, во-первых, является компромиссным вариантом между первым и вторым подходами к пониманию сословия. А во-вторых, представляет собой более гибкий инструмент с различной степенью «настройки» в отношении к изучаемому объекту — социально-правовой структуре России XIX в. Он дает возможность я
о
ответить на такие, казалось бы, простые и очевидные вопросы (которые до сих пор остаются без ответа), как: сколько всего было сословий в России; как они соотносились между собой, какой была их иерархия; как развивалась сословная структура. При этом очевидно, что ответы на данные вопросы будут зависеть от настройки «оптики» — какие состояния считать сословиями, а какие нет, но при этом все социально-правовые категории будут находиться в поле зрения исследователя как состояния.
1 Работа выполнена в рамках проекта РНФ № 14-18-01873, «Границы и маркеры соци-
г^ альной стратификации в России XVII-XX вв.».
fk 2 Freeze G. The Estate (Soslovie) Paradigm and Russian Social History // American Historical
£ Review. 1986. Vol. 91. N 1. P. 11-36. Следует отметить, что данное представление о со-
^ словиях имеет весьма давнюю традицию. Так, М. Н. Коркунов писал: «Сословный строй
^ является у нас остатком совершившихся в XVIII столетии попыток привить к русской
sg жизни начала западноевропейского сословного строя. В допетровской Руси сословий
§ в собственном смысле слова не было, да и самое слово "сословие" появляется только в XVIII веке, первоначально для обозначения коллегии, корпорации и только позднее
IU переносится на корпоративно-организованные сословия» (Коркунов М. Н. Русское госу-
о дарственное право. Т. 1. Введение и общая часть. СПб., 1909. С. 274).
^ 3 См., напр.: Зайков А. В. Общество древней Спарты: основные категории социальной
=s структуры. Екатеринбург, 2013.
§ 4 См., напр.: Кордонский С. Г. Сословная структура постсоветской России. М., 2008.
^ 5 Миронов Б. Н. Социальная история России. Т. 2. СПб., 1999. С. 74. В «Российской импе-
^ рии: от традиции к модерну» он добавил еще и седьмой признак: «Межсословные пере-
^ ходы и браки допускаются, но строго контролируются» (Миронов Б. Н. Российская импе-
Й рия: от традиции к модерну. Т. 1. СПб., 2014. С. 333).
6 Миронов Б. Н. Социальная история России. С. 81.
7 Там же. С. 141.
8 Иванова Н. А., Желтова В. П. Сословное общество Российской империи (XVIII — начало XX века). М., 2009. С. 12.
9 Там же. С. 15.
10 Там же. С. 16.
11 Там же. С. 722.
12 Там же.
13 Фриз Г. Сословная парадигма и социальная история России // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Императорский период: Антология. Самара, 2000. С. 161.
14 Там же. С. 137.
15 Там же. С. 145.
16 Это наблюдение подтверждается свидетельствами современников: «Том IX Свода Законов, говорящий о правах русских граждан, озаглавлен: "Свод законов о состояниях"; слово "сословие" очень редко там встречается, и только во избежание слишком частого повторения слова "состояние"» (Кошелев А. И. О сословиях и состояниях в России. М., 1881. С. 3).
17 Фриз Г. Сословная парадигма и социальная история России. С. 131-134.
18 Там же. С. 140.
19 Там же. С. 142.
20 Миронов Б. Н. Социальная история России. Т. 2. СПб., 2003. С. 77.
21 Иванова Н. А., Желтова В. П. Сословное общество Российской империи. М., 2009. С. 13.
22 Там же. С. 14.
23 Миронов Б. Н. Российская империя... С. 344.
24 Майков П. М. Исторический очерк II отделения собственной Его императорского величества канцелярии 1826-1882. СПб., 1906. Приложение 1 (к с. 149) «Наставление по П-му Отделению о порядке его трудов». С. 1-2.
25 Хорошо известно, что М. М. Сперанский очень тесно сотрудничал с Ф. фон Савиньи, состоял с ним в переписке, направлял к нему на учебу в Берлинский университет студентов — будущих профессоров-правоведов, а в 1830 г. сам ездил в Берлин для встречи с признанным лидером исторической школы права. См.: Авенариус М. Савиньи и его русские ученики. Передача научного юридического знания в первой половине XIX в. //
ANTIQVVM. 2005. № 1 (15). С. 108-118; Будилов В. М. Савиньи и становление русского национального правоведения в первой половине XIX в. // Правоведение, 2014. № 3 (314). С. 156-187. ^
26 Цит. по: Кодан С. В. Проекты преобразований политико-правовой системы Рос- о сии М. М. Сперанского. Екатеринбург, 2003. С. 149. ^
27 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1261. Оп. 1. Д. 18. Л. 2. ъ
28 Там же. Л. 2-4. 13
29 Прещение — ограничение в правах «безумных и сумасшедших»; непотребных людей, | «обличенных в жестоких поступках со своими крестьянами»; «по причине болезни и ста- Д рости» и «над расточителями» (РГИА. Ф. 1261. Оп. 1. Д. 6. Л. 58 — 62 об.). 13
30 РГИА. Ф. 1261. Оп. 1. Д. 93. Л. 3-50. -д
31 По мнению Н. В. Дунаевой институт «права состояния» был разработан М. М. Сперан- -2 ским. Она пишет: «Институт "прав состояния", в первую очередь, — совокупность кор- щ поративных (сословных) прав, отличавшихся для каждого свободного сословия по содержанию, но близкие по форме. Так, все сословия по закону имели право составлять ^ отдельные общества (дворянские, религиозные, городские, сельские) и управлять делами £ этих обществ на выборной основе» (Дунаева Н. В. Между сословной и гражданской сво- ^ бодой: эволюция правосубъектности свободных сельских обывателей Российской импе- ^ рии в XIX в. СПб., 2010. С. 30). Можно согласиться с мнением этого автора касательно -5
оо
того, что «права состояния» — это термин, распространявшийся на «свободных обывателей». Правоотношения крепостных и их владельцев регламентировались через термин «обязанности». Но вот представление о том, что «"права состояния" в первую очередь — совокупность корпоративных (сословных) прав», представляется спорным. В законе говорится о вступлении, прекращении «прав состояния» прежде всего в связи с личными, имущественными правами.
32 Близкую точку зрения по вопросу соотношения «сословия» и «состояния» высказал В. Н. Ко дан: «Политико-юридическая природа сословной стратификации российского общества исходила из трех начал — политико-правовой связи индивида с государством — подданство, отнесением подданного к определенной социально-правовой группе — сословность и определением его индивидуализированного правового статуса — состояние» (Кодан С. В. Сословное законодательство в политике российской верховной власти (18001850-е гг.) // NB: Вопросы права и политики. 2012. № 2. С. 117-145. DOI: 10.7256/23059699.2012.2.152. URL: http://e-notabene.ru/lr/article_152.html). Однако мне сложно ее разделить. Во-первых, не всякую социально-правовую группу можно считать сословием. Например, «вольноотпущенные и отсужденные на свободу», так же как и целый ряд других состояний «лиц, обязанных избрать род жизни» обладали фиксированным набором прав и обязанностей, но сословием не являлись. Во-вторых, термин в самом широком значении применялся не только к физическим, но и к юридическим лицам.
33 См., напр.: Иванова Н. А., Желтова В. П. Сословно-классовая структура России в конце XIX — начале XX века. М., 2004.
References
AVENARIUS M. Savin'i i ego russkie ucheniki. Peredacha nauchnogo yuridicheskogo znaniya v pervoy po-lovineXIXv. // IVS ANTIQVVM. 2005. N 1 (15). C. 108-118 [Avenarius M. Savigny and his Russian pupils. The transfer of the scientific juridical knowledge in the first half of the 19th century // IVS ANTIQVVM. 2005. N 1 (15). P. 108-118. In Russ.].
BUDILOV V. M. Savin'i i stanovlenie russkogo natsional'nogo pravovedeniya v pervoy polovine XIX v. // Pravovedenie, 2014. N 3 (314). S. 156-187 [Budilov V. M. Savigny and the formation of Russian national law in the first half of the 19th century // Legal science. 2014. N 3 (314). P. 156-187. In Russ.].
DUNAEVA N. V. Mezhdu soslovnoy i grazhdanskoy svobodoy: evolyutsiya pravosub'ektnosti svobodnykh sel'skikh obyvateley Rossiyskoy imperii v XIX v. [Dunaeva N. V. Estate class and civil freedom: the evolution of t^ the legal personality of free rural inhabitants of the Russian Empire in the 19th century. In Russ.]. St Peters-£ burg, 2010.
G- FREEZE G. The Estate (Soslovie) Paradigm and Russian Social History // American Historical Review. ™ 1986. Vol. 91. N 1. P. 11-36.
^ FRIZ G. Soslovnayaparadigma i sotsial'naya istoriya Rossii // Amerikanskaya rusistika: vekhi istoriografii rt poslednikh let. Imperatorskiy period. Antologiya. [Freeze G. The Estate (Soslovie) Paradigm and Russian Social History // American Russian studies: milestones in the historiography of recent years. The Imperial ^ period. Anthology. Samara, 2000. P. 121-162. In Russ.]. Samara, 2000. P. 121-162.
=S IVANOVA N. A., ZHELTOVA V. P. Soslovnoe obshchestvo Rossiyskoy imperii (XVIII — nachalo XX veka). § [Ivanova N. A., Zheltova V. P. Estate society Russian Empire (18th — beginning of 20th century). In Russ.]. cu Moscow, 2009.
S IVANOVA N. A., ZHELTOVA V. P. Soslovno-klassovaya struktura Rossii v kontse XIX — nachale XX veka. o [Ivanova N. A., Zheltova V. P. Estate and class structure of Russia in the late 19th — early 20th century. o In Russ.]. Moscow, 2004.
jg KODAN S. V. Proekty Preobrazovaniy politiko-pravovoy sistemy Rossii M. M. Speranskogo. [Ko-§ dan S. V. Projects of Transformation of the political and legal system of Russia of M. M. Speransky. In Russ.]. ^ Ekaterinburg, 2003
^ KODAN S. V. Soslovnoe zakonodatel'stvo v politike rossiyskoy verkhovnoy vlasti (1800-1850-e gg.) [Ko-^ dan S. V. Caste legislation in the policy of the Russian Supreme power (1800-1850s)] // NB: Voprosy prava h i politiki. 2012. N 2. S. 117-145. C
KORDONSKIY S. G. Soslovnaya struktura postsovetskoy Rossii. [Kordonskiy S. G. Estate structure of post-Soviet Russia. In Russ.]. Moscow, 2008
KORKUNOV M. N. Russkoe gosudarstvennoe pravo. T. 1. Vvedenie i obshchaya chast'. [Korku-nov N. M. Russian state law. Vol. 1. Introduction and General part. In Russ.]. St Petersburg, 1909.
KOSHELEV A. I. O sosloviyakh i sostoyaniyakh v Rossii. [Koshelev A. I. About the estate and the Status in Russia. In Russ.]. Moscow, 1881
MAYKOV P. M. Istoricheskiy ocherk II otdeleniya sobstvennoy Ego imperatorskogo velichestva kantselyarii 1826-1882. [Maykov P. M. Historical sketch of the II Department of His Imperial Majesty's Chancellery 1826-1882. In Russ.] St Petersburg, 1906.
MIRONOV B. N. Rossiyskaya imperiya: ot traditsii k modernu. T. 1. [Mironov B. N. The Russian Empire: from tradition to modernity. Vol. 1. In Russ.]. St Petersburg, 2014.
MIRONOV B. N. Sotsial'naya istoriya Rossii. T. 2. [Mironov B. N. Social history of Russia. Vol. 2. In Russ.] St Petersburg, 1999.
ZAYKOV A. V. Obshchestvo drevney Sparty: osnovnye kategorii sotsial'noy struktury. [Zaykov A. V. The society of ancient Sparta: main categories of social structure. In Russ.]. Ekaterinburg, 2013.
Список литературы
Freeze G. The Estate (Soslovie) Paradigm and Russian Social History // American Historical Review. 1986. Vol. 91. N 1. P. 11-36.
Авенариус М. Савиньи и его русские ученики. Передача научного юридического знания в первой половине XIX в. // IVS ANTIQVVM. 2005. № 1 (15). C. 108-118.
Будилов В. М. Савиньи и становление русского национального правоведения в первой половине XIX в. // Правоведение. 2014. № 3 (314). С. 156-187.
Дунаева Н. В. Между сословной и гражданской свободой: эволюция правосубъектности свободных сельских обывателей Российской империи в XIX в. СПб., 2010.
Зайков А. В. Общество древней Спарты: основные категории социальной структуры. Екатеринбург, 2013.
Иванова Н. А., Желтова В. П. Сословное общество Российской империи (XVIII — начало XX века). М., 2009.
Иванова Н. А., Желтова В. П. Сословно-классовая структура России в конце XIX — начале XX века. М., 2004.
Кодан С. В. Проекты преобразований политико-правовой системы России М. М. Сперанского. Екатеринбург, 2003.
Кодан С. В. Сословное законодательство в политике российской верховной власти (1800-1850-е гг.) // NB: Вопросы права и политики. 2012. № 2. С. 117-145.
Кордонский С. Г. Сословная структура постсоветской России. М., 2008.
Коркунов М. Н. Русское государственное право. Т. 1. Введение и общая часть. СПб., 1909.
Кошелев А. И. О сословиях и состояниях в России. М., 1881.
Майков П. М. Исторический очерк II отделения собственной Его императорского величества канцелярии 1826-1882. СПб., 1906. ^
Миронов Б. Н. Российская империя: от традиции к модерну. Т. 1. СПб., 2014. ^
Миронов Б. Н. Социальная история России. Т. 2. СПб., 1999. ^
Фриз Г. Сословная парадигма и социальная история России // Американская русистика: вехи исто- Z;
риографии последних лет. Императорский период. Антология. Самара, 2000. С. 121-162. "сЗ
Я
d
д
Г. Н. Шумкин. Категория «сословие» как инструмент изучения стратификации российского ^
общества XIX — начала ХХ в. .У
о
В статье на материале работ Н. А. Ивановой, В. П. Желтовой, Б. Н. Миронова, Г. Фриза анализируется влияние нормативного и позитивного подходов к категории «сословие» на результаты изучения ^ социальной стратификации России XIX — начала ХХ в. Предпринимается попытка разработать «компромиссный» вариант трактовки термина «сословие» через соотнесение его с категорией «состояние», Hi доминировавшей в российском законодательстве XIX — начала ХХ в. «Состояние» понимается как на- ju бор прав и обязанностей субъекта, а «сословие» — как состояние социальной группы.
Ключевые слова: сословие, состояние, позитивный и нормативные подходы, социальная стратифика- -g ция, класс, историография, история России XIX — начала ХХ в.
G. N. Shumkin. Category "estate" ("soslovie") as a tool to study the stratification of the Russian
society of the 19th — early 20th centuries
In this article on the basis of the works of B. N. Mironov, N. A. Ivanova, V. P. Galloway and G. Freeze the impact of normative and positive approaches to the category "estate" ("soslovie") on the results of the study of social stratification of Russia of the 19th — early 20th centuries has been examined. One attempted to develop a "compromise" version of the interpretation of the term "estate" through its correlation with the category of "status" ("sostoyanie") that dominated in the Russian legislation of the 19th — early 20th centuries. "Status" ("sostoyanie") refers to a set of rights and duties of the subject, while "estate" ("soslovie") was regarded as a social group.
Key words: estate, status, positive and normative approaches, social stratification, class, history of Russia 19th — early 20th centuries.
Шумкин Георгий Николаевич — к.и. н., старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения Российской академии наук.
Shumkin Georgy Nikolaevich — candidate of historical sciences, Institute history and archeology of Ural Branch Russian academy of Sciences.
E-mail: [email protected]
cs
и rt К CP
«
s «
о V
s
CP
о
H о
s «
S «
о p
\o
