CC BY
17
УДК 81'366.54:811.35
ББК 81.02
Т 46
Тихонова А.П.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии Адыгейского государственного университета, e-mail: [email protected]
Категория падежа в хаттском и абхазо-адыгских языках: сравнительно-исторический аспект
(Рецензирована)
Аннотация:
Рассматривается один из самых спорных вопросов хаттологии, не имеющий однозначного решения. Впервые предпринимается попытка сравнить хаттскую и абхазо-адыгскую падежные системы, что, на наш взгляд, поможет ответить на ряд нерешенных вопросов. Материалом исследования послужили тексты двух билингв: «О боге луны, упавшем с неба» и «Строительный ритуал». Методика исследования основана на сравнительно-историческом анализе двух или более языков. Анализ хаттских падежных формантов и их сравнение с абхазо-адыгскими формальными показателями выявил их функции и типологическое и материальное тождество, что позволяет их считать родственными языками, ведущими свое начало от общего языка-основы. Изучение морфологической категории падежа в хаттском и абхазо-адыгских языках имеет непреходящее значение для создания исторической грамматики абхазо-адыгских языков.
Ключевые слова:
Система склонения, неопределенное/определенное склонение, субъектно-объектные отношения, эргативный падеж, агглютинативные языки, суффиксация.
Tikhonova A.P.
Candidate of Philology, Associate Professor of English Philology Department, Adyghe State University, e-mail: aza.tihonova@mail/ru
The Category of Case in the Hattian and Abkhaz-Adyghe Languages: Comparative-historical Aspect
Abstract:
The article solves one of the most controversial issues of the Hattology, which has not been unambiguously interpreted. For the first time, an attempt is made to compare the Hattian and Abkhaz-Adyghe case systems, which, in our opinion, will help to answer a number of unresolved issues. The material of the study was the texts of two bilinguals: «On the God of the Moon, Fallen from the Sky» and «Building Ritual.» The research methodology is based on a comparative-historical analysis of two or more languages from a diachronic point of view. Analysis of the Hattian case formants and their comparison with the Abkhaz-Adyghe formal indicators of cases revealed their functions and typological and material similarities, which allows them to be considered related languages, originating from the common language-basis. The study of the morphological category of case in the Hattian and Abkhaz-Adyghe languages is of considerable importance for the creation of the historical grammar of the Abkhaz-Adyghe languages.
Keywords:
Declension system, indefinite / definite declension, subject-object relations, ergative case, agglutinative languages, suffixation.
Хаттские падежи были выявлены европейскими исследователями через хаттско-хеттские билингвы методом перевода, а хаттскому языку были приписаны те же падежи, что и в хеттском (индоевропейском языке). Начались поиски формальных показателей падежей. На роль формантов хаттских падежей претендовали: 1) предполагаемые префиксальные показатели множественного числа типа le («именительный падеж»), es («винительный падеж») и 2) суффиксальный показатель «родительного» падежа гласный + n». В падежные форманты также были включены префиксы, употребляемые и при именах, и при глаголах, значение и статус которых на тот момент не были установлены, например, показатель коллективного множественного числа uaa - («именительный» и «винительный» падежи), предполагаемые «местные» префиксы типа ha-, pe-/pi- («локативный» падеж) [1: 65].
Дальнейшие попытки обнаружить флексии именительного, винительного, родительного и дательного падежей привели исследователей к неутешительному выводу о недостаточности хаттского именного склонения [1: 67]. Достаточно посмотреть на таблицу хаттских падежей, приводимых А. Камменхубер, чтобы убедиться, что над каждым из предлагаемых формантов падежей она ставит прочерк или знак вопроса [1: 67].
В конечном итоге исследователи пришли к единому выводу о том, что хатт-ский именительный падеж в единственном числе не имеет окончаний, а формант -n сочли показателем родительного падежа [2: 117-118].
В своем исследовании О. Сойсал приходит к заключению, что система падежей в хаттском, выражаемая с помощью окончаний, как это имеет место в хеттском яыке, не выявлена: Ein Kasussystem
wie im Hethischen das schlechthin mit Endungen funktionirt, ist für das Hattische nicht festgelegt. Например, он не находит морфемы, которая могла бы быть показателем аккузатива (прямого дополнения) [3: 184].
Э. Форер не нашел в хаттском «падежей имени»: Irgendwelche besondere Bezeichnungen für das Subject sowie das Ak-kusative und Dative Object konnte ich nicht finden [4: 230]. Зато он первым из исследователей обнаружил, что в хаттском субъектно-объектные отношения между членами предложения выражаются в глаголе с помощью префиксов, и тем самым отнес хаттский к агглютинативным языкам, к которым, в частности, принадлежат и абхазо-адыгские языки [4: 230; 236].
Слабость хаттского именного склонения находит аналогию в современном абхазском языке, где отсутствие падежных окончаний восполняется аффиксами в глаголе, фиксирующими субъектно-объектные отношения между именами [5: 196].
Имена существительные в абхазском языке не имеют падежей. Имена существительные в адыгейском языке, как отмечает З.И. Керашева, не так давно начали изменяться по падежам, однако адыги в речи часто используют существительные без падежных окончаний: Чэм лъакъо шк1э ыук1ырэп (посл.). Ср. Чэм лъакъо(м) (эргатив) шк1э(р) (номинатив) ыук1ырэп «Нога коровы не убивает теленка» [6: 3].
Именительный падеж в хаттском не имеет морфологических показателей, что типично для неопределенного склонения имен в адыгских языках.
Согласно Т.Х. Таову, формирование определенного склонения имен тесно связано с наличием категории определенности / неопределенности. При неопределенном склонении основные паде-
жи не имеют своего морфологического показателя. Деление склонения на определенное и неопределенное выдерживается лишь в единственном числе. Во множественном числе идентичные падежные морфемы суффигируются на основу склоняемого слова или форму падежа со специальным суффиксом плюралиса, таким образом, оказываются взаимосвязанными три грамматические категории: падежа, определенности / неопределенности и числа [7.: 6-7]. Ср. адыгейск. определенное склонение: к1алэ-р «юноша» - к1алэ-хэ-р «юноши», где -хэ - показатель множественного числа.
Первоначально в адыгских языках аффиксы -р, -м были показателями категории определенности, а позже -р стал показателем именительного падежа определенного склонения, а - м - показателем эр-гативного падежа. По данным С. Джана-шиа, темиргоевцы единогласно выделяют частицу -р как показатель определенности, а отсутствие такой частицы как показатель неопределенности: шы - какая-то, неопределенная лошадь, шыр - определенная, известная собеседнику лошадь [8: 18].
Отсутствие форманта именительного падежа в хаттском языке свидетельствует о первичности неопределенного склонения имен. Это же подтверждается и языком адыгских пословиц и поговорок, в котором имена выступают в немаркированном виде, выражающем общее понятие: Акъыл зи1эм джэгъогъу и1 «Кто имеет ум, тот имеет врагов». Ошъу-апщэ щымы1эу ощх къещхырэп «Без туч нет дождя».
В индоевропейских языках именительный падеж служит в основном для выражения только субъекта независимо от переходности / непереходности глагола. Хаттский именительный падеж служит для выражения как субъекта при непереходных глаголах, так и прямого объекта при переходных глаголах, чем компенсирует полное отсутствие винительного падежа, который в индоевропейских
языках связан с выражением прямого дополнения: например, pa-la (затем) a-an-za-ar-as (его она позвала) u-ri-e-es hu-uz-za-as-sa-a-i-su (кузнеца всемогущего), где u-ris hu-uz-za-as именительный падеж обозначает объект.
Как показал анализ фактического материала, хаттская именная система склонения в анализируемых текстах находится в стадии формирования. И, тем не менее, в хаттском уже можно выделить два падежа, обладающих четкими структурными признаками и функциями, которые имеют соответствия в адыгских языках. Это эргативный и локативный (аблативный) падежи. Однако, хаттский, как и современные адыгские языки, нередко предпочитает употребление эргативного падежа без падежного окончания. Сравните 2 аналогичных варианта: хатт. anna es-kaher=pi tabarna katti/e le-uel - anna es-kaher=pi tabarna-n katti/e le-uel «Они правят правителя-царя (его) домом».
В единственном числе хаттский эр-гативный падеж, как и в убыхском языке, имеет окончание -n (в адыгских языках -м), а во множественном числе - окончание -ma. Ср. с общеадыгскими показателями падежей -мэ/-м, -хэм/-мэ. Данные форманты составляют наиболее древний слой в адыгских языках [7: 7].
Слаборазвитая система склонения имен в хаттском языке компенсируется полифункциональностью падежей: не только именительного, выражающего как субъект, так и объект, но и эргативного падежа.
При этом эргативный падеж употребляется в тех же функциях, что и в современных адыгских языках, а именно:
1) для выражения производителя переходного действия и 2) места действия. Например: Estan (Бог солнца - производитель действия) Lahzan (в Лахцане - место действия) le-uel (свой дом=храм) a-an-teh (строит). Ua-shapma (боги верховные - призводитель действия) es-uur (моими странами - объект действия) as-kahhir (меня управлять) suua (поставили).
Сравните с адыгейск.: 1) Шы-м (производитель действия) кур ещэ «Лошадь телегу везет». 2) Баджэр мэзы-м (место действия) хэс «Лиса в лесу обитает».
Имя бога солнца и название города были заимствованы хеттами у хаттов в эр-гативном падеже Estan< Esta, букв, 'отец света'; Lahzan< Lahza,
3) для выражения направления действия на вопрос «куда»: ba-la (затем) annes (он добрался куда?) ka-han-uasuidd-un (до царского трона). При этом эргативный падеж поддерживается локативным префиксом ka-, Сравните: адыгейск. К1алэхэр мэзым (направление действия) мак1ох «Дети в лес идут».
4) для выражения принадлежности в сочетании с притяжательным местоимением: anna (они) es-kaher-pi (управляют) tabarnan katti/e le-uel (правителя-царя домом). Сравните: пшъашъэ-м и-джан «платье девушки».
5) для обозначения материала, из которого сделан предмет: a-na- (иди) a-misa-a (возьми) hapalki-an kurkupal (железный гвоздь, гвоздь из железа).
А. Камменхубер, а вслед за ней и О. Сойсал, относят хаттские существительные с окончанием -n (с огласовкой -an, -in, -un) к родительному падежу [1:.67; 3: 186]., хотя, как видно из приведенных примеров, индоевропейский родительный падеж не передает и части значений, передаваемых хаттским эргатив-ным падежом, а самое главное он не используется для передачи производителя действия при переходных глаголах.
Исходя из хеттского перевода, О. Сойсал считает возможным отнести существительное в эргативном падеже с глаголом ja «иметь, владеть, обладать», который хетты перевели глаголом «давать», к дательному падежу: pa-la a-as-si-ja ua-su-u-ul ta-ba-ar-na-an ka-a-at-te-e (в хеттском переводе: «затем они дали богатство и изобилие Табарне-царю»). Более точный перевод гласит «богатство имеет и изобилие правитель-царь бога Табарны»
[3 :185].
В адыгейском языке глагол обладания uI (эквивалент хаттского ja) относится к инверсивным с субъектом обладания в эргативном падеже и объектом обладания в именительном падеже: Тянэшым пшъэшъэ дахэхэр и1эх «Наш дядя по матери имеет красивых дочерей».
При инверсивных глаголах хатт-ский эргативный падеж скорее выражает не деятеля, а косвенный объект, на что и обратил внимание О. Сойсал. Интерес представляет попытка Симона Цол-та [2: 120-121], вслед за К. Гирбалом [9: 292-294], выделить в качестве архаичного показателя родительного падежа -(n)na во фразахpa=kate=nna le katti 'König der Könige' «царь царей»; pa=kattah=nna le = kattah Königin der Königinnen' «царица из цариц» Ср. с вариантами этих же фраз, приводимых Э. Форрером: pa-ag-kad-te-en-na li-lg-ka-ad-ti - ka-a-ad-dah-na-a li ka-a-ad-dah.
Сопоставление хатт. -(n)na с абхазским личным аффиксом 3 лица, ед. ч., класса вещей -на, означающего «масса, множество» (а-налакра «держать что-нибудь в какой-либо массе, а-налахара диалект. «войти в массу») допускает такую возможность, памятуя, что формант эргативного падежа суффигируются на форму падежа с суффиксом плюрали-са. Почему бы -n с огласовкой не признать показателем эргатива единственного числа числа, а -(n)na - показателем эр-гатива множественного числа ? Ср. хатт. ua -shap-ma es-uu r askahhir suua «Вер-
a * u a г
ховные боги моими странами меня управлять поставили», где -та формант эрга-тива, мн. ч., Ср. адыгейск. Адрэ шъуащэ-хэр л1ы-мэ зыщалъагъэх (шапсугский диалект, -мэ формант эргатива, мн.ч.) «Другие наряды мужчины одели».
Однако не исключена возможность, что перед нами особый способ передачи множественного числа. В частности, в убыхском языке окончание множественного числа -na/-m/-n [10: 35], на/нэ/ны
[11: 389]: аджылъэ - «брат», аджылъэ-на - «братья».
Важное место в системе хаттских падежей занимает аблативный (локативный) падеж. Аблатив используется для выражения пространственной ориентации предмета с помощью специального аффикса -du-/tul-su, присоединяемого к имени: kab hu (предание гласит) i-iah-du (с небес: откуда?) kasku (Кашку-бог луны) zu-du (на землю: куда?) han (упал).
В современном адыгейском языке сохранились аналогичные формы имени существительного, образуемые при помощи специального суффикса -ди со значением пребывания возле кого-чего-либо или направления к кому-чему-либо. УС. Зекох выделяет эти формы в адессивный падеж (адессив). Падеж этот иначе можно было бы назвать падежом нахождения. Аддесив обозначает:
1) пребывание около кого-чего-либо: Пшъэшъэжъыер л1ыжъымди щыс. «Девочка сидит возле старика».
2) направление к кому-чему- либо: Ныбжэгъумди сэк1о. «Иду к товарищу». [13: 95].
А. Камменхубер выделяет хаттские существительные с формантом -tu в отложительный падеж [1: 67].
О.Сойсал относит существительные с окончаниями -tu/-du/-su в сочетании с
локативными префиксами ka-, zi- к аблативу [3: 186].
Особый интерес представляет аффикс -§и во фразе Ы (она говорит) -Ыги (видя) ka- dah-zi-uu-ri (царицу Цивури) zi-ia-ah-su (с неба). Что перед нами аффикс эргатива или аффикс местного падежа?
Как отмечают Г.В. Рогава и З.И. Ке-рашева, аффикс эргатива -щ указательных местоимений как в предложении Ащ ща-тер ешхы «он/она сметану ест» исторически мог употребляться и при именах существительных [13: 86].
Анализ фактического материала показал использование хаттским языком постфиксов для образования падежных форм и не подтвердил использования префиксов в качестве именных формантов падежей. По мнению А.С. Чикобавы, преобладание суффиксации в хаттской системе склонения имен при преобладании префиксации в спряжении глагола может служить показателем того, что глагол оформился раньше имени [14: 72]. Как показали результаты исследования, несмотря на определенные фонетические, лексические и грамматические расхождения, система склонения хаттского и абхазо-адыгских языков обнаруживает типологическое сходство и материальное тождество, что позволяет их считать родственными языками, восходящим к одному праязыку.
Примечания:
1. Каменхубер А. Хаттский язык // Древние языки Малой Азии. М.: Прогресс, 1980. С. 23- 98.
2. Zsolt S. Untersuchungen zur hattischen Grammatik. Phonologie, Morphologie und Syntax: doctori dissertacio. Budapest, 2012. 275 S.
3. Soysal O. Hattischer Wortschatz in Hethittischer Textberlieferung // Handbook of Oriental Studies. Section 1: The Near and Middle East. Leiden; Boston: Brill., 2004. Vol. 1, Kapitel III. S. 176-217.
4. Forrer E. Die Inschriften und Sprachen des Hatti-Reiches. ZDMG. 1922. N. F. I, 2. S. 228-241.
5. Ломтатидзе К.В. Проблема склонения в абхазском языке // Известия Института языка, истории и материальной культуры им. акад. Н.Я. Марра. Т. XII. Тбилиси, 1942. С. 196-197.
6. Керашева З.И. Родной язык - душа народа // Адыгэ мак. 1992. 30 июля (на адыг яз.).
7. Таов Т.Х. Склонение в адыгских языках в сравнительном аспекте. Нальчик: Кабардино-Балкар. кн. изд-во, 1967. 52 с.
8. Janashia S. Circassian Diaries. Tbilisi: Caucasian House, 2007. 266 p.
9. Girbal Ch. Hattisch tabanti "gross, angesehen" // Altorientalische Forschungen. 2001. Vol. 28. S. 289-297.
10. Dumezil G. La Langue des Oubykhs Paris / ed.by E. Champion, 1931. 216 p.
11. Берсиров Б.М., Берсирова С.А. Убыхско-адыгейский словарь. Майкоп: Изд-во АГУ: АРИГИ, 2018. 407 с.
12. Зекох У.С. Адыгейская грамматика. Майкоп: Адыгея, 2002. 512 с.
13. Рогава Г.В., Керашева З.И. Грамматика адыгейского языка. Краснодар; Майкоп: Краснодар. кн. изд-во, 1966. 462 с.
14. Чикобава А.С. О двух основных вопросах изучения иберийско-кавказских языков // Вопросы языкознания. 1955. № 6. С. 66-92.
References:
1. Kammenhuber A. Hattic language // The ancient languages of Asia Minor. M.: Progress. 1980.
2. P. 23 - 98.
3. Zsolt Simon. Untersuchungen zur hattischen Grammatik. Phonologie, Morphologie und Syntax (Doctori Dissertacio), Budapest, 2012 - 275 s.
4. Soysal O. Hattis^er Wortschatz in Hethittischer Textberlieferung// Handbook of Oriental Studies Section 1.The Near and Middle East.Vol.1. Kapitel III 2004, Leiden - Boston: Brill. - S. 176-217.
5. Forrer E. Die Inschriften und Sprachen des Hatti-Reiches. ZDMG, N.F. I, 2, 1922, 228-241 s.
6. Lomtatidze K.V. The Problem of Declension in the Abkhaz Language. Proceedings of the Institute of Linguistics, History and Material Culture named after Academ N.Ya. Marr. Vol. XII, Tbilisi, 1942. P. 196-197.
7. Kerasheva Z.I. Native Tongue is the Heart of People // The Voice of Adyghe. 30. 07. 1992. (in the Adyghe language).
8. Taov T.Kh. Declension in the Adyghe languages in the Comparative Aspect. Nalchik: Kabardian-Balkar Publishing house, 1957. - 52 pp.
9. Janashia S. Circassian Diaries. Tbilisi: Caucasian House, 2007. 266 p.
10. Girbal Ch. Hattisch tabanti "gross, angesehen" // Altorientalische Forschungen. 2001. Vol. 28. S. 289-297.
11. Dumezil G. La Langue des Oubykhs Paris / ed.by E. Champion, 1931. 216 pp.
12. Bersirov B.M., Bersirova S.A. Ubykh-Adyghe Dictionary. Maikop: AGU: ARIGI. 2018 - 407 pp.
13. Zekokh U.S. Adyghe grammar. Maikop: GURIPP Adygheya, 2002. - 512 pp.
14. Rogava G.V., Kerasheva Z.I. Grammar of the Adyghe Language. Krasnodar; Maikop: Krasnodar Publishing house. 1966. 462 pp.
15. Chikobava A.S. On Two Main Problems of Iberian-Caucasian Languages Investigation // Philological Sciences of USSR. Issues of Linguistics.1955. No. 6. P. 66-92.
