CC BY
167Альтернативы Октября. Круглый стол «Петербургского исторического журнала»
УДК 94(47).084.1 УДК 94(47).084.2
К. А. Тарасов
Категория альтернативности в изучении Революции 1917 г.
Для советской историографии при описании истории Октябрьской революции было характерно указание на ее закономерность, предопределенность, неизбежность, а иногда даже на ее «историческую необходимость». Главное внимание уделялось объективным, прежде всего социально-экономическим факторам. Такой взгляд на истори-^ ческий процесс восходил к марксистской теории естественной сме-
ны формаций в ее ленинской интерпретации. Однако очень часто это ^ подразумевало определенную телеологию в рассмотрении сложных
« и противоречивых событий прошлого.
я
^ Начало активной открытой дискуссии по вопросу о возможных альтерна-5§ тивах революционного периода было положено исследованием авторитетного & историка П. В. Волобуева «Выбор путей общественного развития», вышедшим ^ в 1987 г.1 В ней он поставил под сомнение «железные законы» исторического н развития и предложил взглянуть на переход к социализму как на выбор людей. ® Нельзя сказать, что эта тема поднималась историками впервые 2. Однако такая § постановка вопроса упала на благодатную почву общества эпохи Перестройки. ^ В этот период особенно остро стоял вопрос о дальнейшем развитии социализма ^ в стране, подвергались сомнению основы идеологии Советского Союза, прожёг ходили глубокие изменения в общественном мнении и переосмысление всего С
полученного исторического опыта. Как отмечали Г. А. Бордюгов и В. А. Козлов, это был период, когда в общество возвращалось ощущение, что в истории есть выбор, что она зависит от людей. Они писали: «Чтобы поверить в альтернативность будущего, психологически важны были альтернативы в прошлом. Чем сильнее обнаруживало себя стремление уйти от прошлого, от сталинской системы, тем большей была потребность вернуться к истокам, к той точке, с которой движение пошло "не туда"»3.
Коротко позиции П. В. Волобуева и других историков, выступавших по этому вопросу с марксистских позиций, можно свести к следующему. Альтернативы возникают в ситуации перелома в обществе. Они являются следствием противоборствующих тенденций, одни из которых являются прогрессивными, другие — консервативными. При этом лишь одна из тенденций выражает общие закономерности развития. Другие, даже в случае их победы, являются лишь «зигзагами истории». Противоборство альтернатив реализуется посредством классовой борьбы. Осуществление же исторической альтернативы, т.е. ее переход из возможности в действительность, зависит от взаимодействия субъективных и объективных факторов4. Как мы видим, не предлагалось отказываться от существовавших построений теоретиков марксизма.
Причины, побудившие П. В. Волобуева начать обсуждение проблем альтернативности, он сформулировал на заседании круглого стола в 1988 г.: «С другой стороны, сегодня перед нами стоит задача защиты, если угодно, Октябрьской революции. Дело в том, что в последние годы, и вы об этом знаете, в связи с разочарованием части советской общественности, особенно молодежи, в социалистических идеалах и социалистических ценностях, получили хождение неверные представления и о нашей революции». Он констатировал ситуацию, что в обществе распространены сомнения, не свернула ли Россия в 1917 г. с «нормального» демократического пути, а сама советская история не оказалась ли «неудачным социалистическим экспериментом»5. Можно сказать, что историк лишь отвечал на вызов времени6.
Свою позицию по этому вопросу П. В. Волобуев сформулировал довольно ^ отчетливо. Он отверг мнение, что в России могла реализоваться «буржуазно- С! демократическая» альтернатива. Власть умеренного социалистического блока 21 и кадетов, по его мнению, не была сильной и не могла спасти страну от распада. Реальными альтернативами развития революционного процесса осенью 1917 г. | были всего две: или власть Советов, или «диктатура контрреволюционной во- ^ енщины». Иными словами, если бы большевики промедлили со взятием власти, -с произошла бы «вторая корниловщина». Другие социально-политические возможности выхода из кризиса к этому времени были исчерпаны7. Книга Воло- ^ буева и другие его выступления и статьи вызвали широкий отклик, что позво- ^ лило Б. Г. Могильницкому отметить: «Трудно назвать другую историческую § теоретическую проблему, которая вызвала бы сегодня такой напряженный интерес научной общественности, как проблема альтернативности исторического я
развития»8. Большая группа авторитетных исследователей этого периода поддержали и развили аргументы Волобуева9. Другие отказывались принимать такую постановку вопроса. Влиятельный И. И. Минц на том же круглом столе 1988 г. заявил, что Октябрь «был неизбежен и необходим», что «ему не было альтернативы»10. Наконец, третьи готовы были пересмотреть устоявшуюся модель развития Революции 1917 г. и доказывали возможность реализации «демократической альтернативы». В. И. Старцев считал, что поражение корни-ловского выступления делало невозможным установление военной диктатуры. Он отстаивал точку зрения, что реальным и даже более вероятным было продолжение развития России по «буржуазно-демократическому» пути при сохранении у власти Временного правительства в условиях подготовки и проведения Учредительного собрания. Такая возможность была обеспечена тем, что правительство продолжали поддерживать умеренные социалистические партии и Предпарламент11. Исход революции был предрешен благодаря субъективным факторам: победа курса Ленина на вооруженное восстание и отказ Керенского от проведения необходимых реформ (прежде всего от передачи земли крестьянам и заключения мира)12. Повышенное внимание к «демократической альтернативе» в основном связано уже с постсоветским периодом. Однако эти дискуссии уже не носили такого острого характера, как ранее 13.
Важно подчеркнуть, что для серьезных научных исследований характерно рассмотрение не наиболее желательных альтернатив, а тех, что имели определенную возможность для реализации. Однако для каких целей в научном анализе можно использовать категорию альтернативности? Во-первых, она уже выполнила определенную функцию для советской историографии 1980-х гг., демифологизировав понятие исторической необходимости. Известный исследователь Л. Хеймсон, подводя итог этим дискуссиям, писал, что альтернативность «полезна, чтобы освободиться от примитивных концепций, концентри-^ рующих внимание лишь на особых законах экономического развития и людях, которые якобы эти законы поняли, то есть чтобы восстановить изучение исто-
^ 14
^ рии во всех ее аспектах»14.
« Во-вторых, как это уже отмечалось Н. Т. Кудиновой, подробно описавшей историографическую полемику об альтернативности, изучение противостоя-^ щих тенденций в революционном процессе позволяет рассматривать те про-
5§ блемы, на которые долгое время не обращали внимания15. Исследование толь-
у ко магистрального пути мешает увидеть отклонения от него, которые зачастую Ци не менее важны для понимания ситуации. Их игнорирование обедняет наши
£ представления о событиях прошлого. Вне контекста политической борьбы
® и рассмотрения альтернатив, которые выдвигались различными силами, ок-
§ тябрьские события выглядят как вооруженный захват власти в столице кучкой ^ фанатиков.
^ В год столетнего юбилея революции 1917 г. исследователи почти не ставят
£ напрямую вопрос об альтернативах развития страны. Эта тема отдана на откуп С
публицистам. Однако суждения об упущенных возможностях зачастую присутствуют имплицитно. Для того чтобы более четко обозначить существующие в современной историографии позиции на этот счет, редакция «Петербургского исторического журнала» обратилась к ведущим исследователям этого периода с просьбой высказать свое мнение о той или иной альтернативе. Целью такого заочного круглого стола было собрать вместе различные точки зрения и вновь проблематизировать октябрьские события, которые являлись следствием сложного переплетения социальных, экономических и политических факторов.
Мы благодарны участникам круглого стола за их отклик и вдумчивое отношение к теме. В особенности мы хотели бы выразить признательность Г. З. Иоффе, который принимал участие в дискуссиях об альтернативности революционного процесса еще в 80-х гг. прошлого века и вновь согласился вернуться к одному из аспектов этой темы.
1 Волобуев П. В. Выбор путей общественного развития: теория, история, современность. М., 1987.
2 См.: Калашников В. В. Об альтернативах в развитии Русской революции 1917 года (историографические заметки) // Межвузовская научная конференция «Русская революция 1917 года: проблемы истории и историографии». Сб. докладов. СПб., 2013. С. 63-67.
3 Бордюгов Г. А., Козлов В. А. История и конъюнктура. Субъективные заметки об истории советского общества. М., 1992. С. 54-55.
4 См. также Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987; Могильниц-кий Б. Г. Историческая альтернативность: Методологический аспект // Новая и новейшая история. 1990. № 3. С. 3-16.
5 Россия 1917 год. Выбор исторического пути. М., 1989. С. 12-13.
6 Случайность Октябрьских событий обосновывалась в некоторых серьезных западных работах. Наиболее последовательно эта позиция аргументирована в книге Р. Дэниелса (Daniels R. V. Red October. The Bolshevik Revolution of 1917. New York, 1967).
7 Россия 1917 год. Выбор исторического пути. М., 1989. С. 17; Волобуев П. В. 1917 год: была ли альтернатива? // Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991. С. 149.
8 Могильницкий Б. Г. Историческая альтернативность: Методологический аспект // Новая f^ и новейшая история. 1990. № 3. С. 3. о
9 Гусев К. В. К вопросу о демократической альтернативе Октября // Октябрьская рево- ^ люция: Народ ее творец или заложник? М., 1989. С. 30-41; Иоффе Г. З. Социалистиче- z; ские партии в 1917 году // Коммунист. 1990. № 10. С. 23-24; Поляков Ю. О возможности «третьего пути» // Коммунист. 1990. № 12. С. 22-24; Шистер Е. Л. Была ли альтернатива | вооруженному восстанию? (В. И. Ленин о лозунге «Вся власть Советам и возможности Д мирного развития революции после разгрома корниловщины) // История СССР. 1990.
№ 6. С. 134-145; Созонов В., Логинов В. Нужно ли было идти от Февраля к Октябрю // -д Диалог. 1991. № 2. С. 84-90. £
10 Россия 1917 год. Выбор исторического пути. М., 1989. С. 31. щ
11 Старцев В. И. Альтернатива: фантазии и реальность // Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991. С. 127-128.
12 Там же. С. 135-137. g
13 Шемякин А. Л. 1917 год: меньшевистская альтернатива // Полис. 1993. № 1. С. 162-172; Всероссийское Учредительное собрание и демократическая альтернатива. Два взгля- ^ да // Отечественная история. 1993. № 5. С. 3-19; Бурганов А. Х. Была ли возможность -5
создания демократического правительства после Октябрьской революции? // Отечественная история. 1993. № 5. С. 25-38; Злоказов Г. И. Переговоры об однородном социалистическом правительстве после Октябрьской революции // Отечественная история. 1996. № 5. С. 132-145; Герасименко Г. А. Судьба демократической альтернативы в России 1917 года и роль ее лидеров // Вопросы истории. 2005. № 7. С. 3-22; Медушевский А. Н. Причины крушения Демократической республики в России в 1917 г. // Отечественная история. 2007. № 6. С. 3-27.
14 Реформы или революция? Россия 1861-1917: Материалы международного коллоквиума историков. М., 1992. С. 382.
15 Кудинова Н. Т. Альтернативы 1917 года: вопросы методологии и историографии. Хабаровск, 1992. С. 20.
УДК 94(47).084.1 УДК 94(47).084.2
А. А. Иванов
Правая альтернатива революции: беспочвенная фантазия или упущенная возможность?
Столетний юбилей двух революций — Февральской и Октябрьской или, как теперь принято говорить, Великой Российской революции 1917 г., является не только хорошим поводом к подведению историогра-^ фических итогов, но и заставляет поразмышлять о том, насколько это
Ц переломное событие нашей истории было неотвратимым и безальтерна-
тивным. Одним из вопросов в рамках этих рассуждений является следующий: были ли хоть какие-то перспективы у правых партий и органи-«н заций накануне и во время революции 1917 г. или они изначально были
^ обречены на поражение и полный разгром? Прежде чем попытаться от-
!§ ветить на него, необходимо сделать пояснение, что под правыми в рам-
3 ках данного доклада будут подразумеваться исключительно монархи-
« ческие партии и организации, верные уваровской триаде «православие,
£ самодержавие, народность», т.е. есть те силы, которые носили название
а «правых» до революционных событий 1917 г., а не те, кто ситуативно
| оказался правее кадетов или социалистов уже в водовороте революции.
о ^
Ср
^ Напомню, что к февралю 1917 г. правые (консервативные) политические £ структуры подошли в состоянии полного разброда, упадка численности и вли-
