CC BY-NC-ND
162
А.В. Кулешова
КАТЕГОРИИ ЖИЗНИ ПОДРОСТКОВ: СУБКУЛЬТУРЫ, АГРЕССИЯ, ЛЮБОВЬ
Есть три категории, с которыми ассоциируются подростки. С одной стороны, они являются неотделимыми от жизни подростка; с другой стороны, это во многом лишь конструкты взрослых по поводу жизни тинейджеров. А именно: субкультуры, агрессия, любовь. Подростки в силу возраста агрессивны и конфликтны; подростковый возраст - возраст первой сильной любви; подростковые субкультуры часто связаны с наркотиками и криминалом.
Нам бы хотелось посмотреть несколько шире на три эти категории подростковой жизни, выделив из них сложившиеся конструкты, мифы и моральные паники, уточнить эти понятия, по возможности определить их место в социологической науке.
Субкультуры
Само выделение подростков и тинэйджеров как возрастной группы спорно. Разные исследователи включают в подростковый возраст период от 11 до 16 лет; а «тинейджеры» - слово, пришедшее к нам из английского языка сравнительно недавно, исходя из буквального перевода, обозначает молодых людей в возрасте 13-19 лет. Оно широко распространено в публицистике и журналистике, однако в отечественной науке это понятие используется редко. Оно более свойственно западной традиции, где, начиная с классической работы Марка Абрамса, применяется в рамках изучения молодежного потребления [1]. Фактически тинейджер рассматривается как подросток потребляющий или подросток, взятый в его досугово-по-требительском измерении. В рамках российских исследований данный термин применяется либо как синоним подростковости, либо не выделяется вовсе. Предполагается, что тинейджерство «растворяется» в группе молодежи, являясь ее составной частью [2].
Как и любая социальная группа, подростки создают свою собственную субкультуру. Мы можем говорить о том, что подростки идентифицируют себя именно со своей возрастной категорией хотя бы в силу того, что они являются активными потребителями продукции СМИ для своего возрастного сегмента. Они читают журналы, которые принципиально позиционируют себя как «ти-нейджерские» - «Teen's», «Cool», «Cool girl» и др. Подростки приходят на «свои» интернет-ресурсы (www.teensclub.ru; http://drt.mpchat.com; http://httpwwwpodrostok007.4bb.ru). Очевидно, что со стороны СМИ идет активное конструирование образа подростка, но с другой стороны, и сами подростки посредством их выделяют себя из группы молодежи.
В период отрочества необыкновенно возрастает значение групп сверстников. Подростки ищут поддержки у других, чтобы справиться с физическими, эмоциональными и социальными переменами юности. Тинэйджеры вырабатывают свои, отличные от других, модели и нормы поведения, установки и символы, служащие механизмами воспроизводства данной субкультуры и основаниями для ее отличия от других, в первую очередь, от взрослых. Как молодежная, так и тинэйджеровская субкультуры являются очень ярким и значимым явлением, причем не только для их носителей, но и для общества в целом. Дело в том, что согласно концепции М. Мид современное общество относится к так называемым префигуративным, где старшие не только обучают детей, но и сами учатся у них. Связывая межпоколенческие отношения с темпом общественного развития, она различает в истории человечества, помимо названного, еще два типа общества: постфигуративные, в которых дети учатся главным образом у старших, и конфигуративные, где и дети, и взрослые учатся, прежде всего, у равных, сверстников [3].
Мы сразу хотели бы оговориться, что субкультуры, зачастую рассматривающиеся как проявление девиантности подростка, не всегда таковыми являются. Включенность в некоторые из субкультур позволяют ребенку сохранить личностую целостность и позитивно влияют на формирование толерантности подростка (например, интеллектуальные субкультуры, политические, ряд виртуальных и ролевых субкультур). Исследование подростковых субкультур в первую очередь связано не столько с самими субкультурами как ценностными системами, здесь важен непосредственно процесс амбивалентности возраста, мотивации и микросоциальных взаимодействий.
При изучении этого феномена наиболее адекватным представляется широкое понимание субкультуры как системы цен-
ностей, установок, моделей поведения, жизненного стиля и т. п. какой-либо социальной группы. Остальные же трактовки отражают характерные черты лишь разновидностей субкультур. Использование термина в вышеуказанном значении не предполагает, что культура группы обязательно конфликтует с господствующей культурой, что предохраняет от «сужения» данного понятия и концентрации внимания на его негативных аспектах. Особое внимание при анализе необходимо уделять двуслойнос-ти субкультуры тинейджеров, вследствие чего изучению должны подвергаться не только аутентичные формы активности, практики, нормативы и символики, но и ценности, транслируемые в субкультуру через медиадискурс [2].
Особого внимания в этом контексте заслуживают виртуальные субкультуры подростков. Можно даже сказать иначе, виртуальность вообще имеет особо важное значение для общества в целом и для подростков в частности. Уместно процитировать слова поэта Ильи Кормильцева: «Преодоление общества лежит не на пути философских рассуждений, но на пути технологических инноваций. Сейчас технологические инновации ломают традиционное устройство общества сильнее любой идеологемы».
И здесь, как ни в одном другом случае, особо важно корректное понимание мотиваций подростков. Например, часто возникает путаница в связи с агрессивным поведением подростков в интернет-пространстве. Но является ли агрессивное поведение подростка проявлением собственно агрессивности? Конфликтное самовыражение в сети - скорее способ привлечь к себе внимание. Намеренная конфликтность и агрессивность - реакция на анонимность виртуального мира, стремление быть замеченным, хотя бы даже в негативной форме. Никто не хочет быть полностью анонимным и в результате абсолютно невидимым, без имени, без идентичности [4].
Объективный и жестко структурированный социальный мир, задающий подростку множество ролей и ограничивающий его полом, возрастом, национальностью, успешностью в учебе и, наконец, границами собственного тела, противопоставлен принципиально безграничному виртуальному миру. Миру, в котором благодаря невидимости пользователя и отсутствию визуального контакта не важны внешний облик человека, его социальный статус и т. п. Некоторые исследователи называют возможность «убежать из собственного тела» одним из главных мотивов участия в виртуальной коммуникации [5].
Экспериментирование с собственной идентичностью - одно из самых притягательных возможностей Сети. Подросток может создавать себе фактически любую виртуальную личность, ко-
торая часто сильно отличается от реальной. По сути, самопрезентация в виртуальной коммуникации может быть ограничена лишь текстом, в котором человек описывает себя, либо проявляться в особенностях, стиле виртуального диалога [4]. Рождение новой личности начинается с имени, часто это псевдоним, так называемый «nick» (от «nickname» - псевдоним) или «label» - «ярлык».
В целом мы бы хотели избежать проблематизации подросткового возраста и подростковых субкультур. Очень соответствует нашему отношению к теме высказывание В.М. Сорокина (завкафедрой специальной психологии ИСПП): «Подростковая субкультура не является чем-то изолированным по отношению к культуре вообще и обществу в частности. Изменения, происходящие в обществе, активно ассимилируются и трансформируются подростковой субкультурой. Но главное состоит в том, что подростковый кризис, как один из многочисленных вариантов развития, стал рассматриваться как явление типичное и всеобщее. Беспроблемный подросток стал выглядеть как странное исключение (здесь и далее выделено мной. - А. К.).
Подростковая субкультура очень быстро ассимилировала образ трудного подростка и начала его активно расширять и обогащать. Теперь уже педагогика и психология шли сзади и только фиксировали "новообразования". В данном случае мы столкнулись с интересным социальным феноменом "выученной кризисности".
Миф о трудном подростке, который мы сами создали, воплотился и начал существовать независимо от учебников психологии. В культурах, в содержании которых нет представлений о трудных подростках, отсутствуют и сами трудные подростки, за редкими исключениями.
В современной подростковой субкультуре представления о кризисе возраста являются весьма распространенными и устойчивыми, правда, не лишенными своеобразия. Быть беспроблемным - значит рисковать остаться в одиночестве. Наркотики по своей сути есть новый атрибут подростковой проблемности, оправдывающий их и укореняющий их в молодежной культуре» [5].
Однако возможно ли применять термин «субкультура» при описании подросткового возраста, и что следует под ним понимать? Есть несколько трактовок этого понятия.
Субкультура (subculture) - это система убеждений, ценностей и норм, которые разделяются и активно используются явным меньшинством людей в рамках определенной культуры. Феномены молодежных субкультур достаточно длительное время рассматривались в науке как девиации, а сами субкультурные сообщества как угроза позитивной социализации ребенка. Одна-
ко современные подходы к изучению молодежной субкультуры носят довольно либеральный характер. Западное общество, по сути, «разрешает» выражать молодежи себя в этой сфере, акцентируя внимание на социализирующей (адаптивной, интегратив-ной) функции молодежной субкультуры. Субкультура интерпретируется как пространство игры, экспериментирования с нормами, ценностями, иерархией взрослого мира [7].
Эстетика, этика, идеология молодежных сообществ получила признание как особая «молодежная культура». Было констатировано существование и других культур (например, детской), отличающихся от официальной, но вполне реальных, со своими нормативными и символическими характеристиками. Теперь понятие «субкультура» прочитывается в несколько измененном значении - как обозначение подсистемы культуры, указывая на муль-тикультурный характер современного общества [8].
В западной социологии молодежная субкультура характеризуется как «peer gгoр». Это понятие означает больше, чем «группа сверстников», «гомогенная возрастная группа». Здесь подразумевается не только возрастное равенство, но и отношение взглядов, ценностей и норм поведения. В «peer grop» складывается субкультура, которая заметно отличается от культуры взрослых [9]. Ей свойственны внутреннее единообразие и внешний протест против установленной системы власти, против всего старшего поколения с его культурными ценностями, образцами. Сутью молодежной субкультуры являются неформальные объединения, в которых и заложен весь семиотический потенциал. Они различаются по характеру социальной нравственности, типу групповых ценностей, особенностями проведения досуга [9].
Признаки, указывающие на существование субкультуры в той или иной среде: общность символики, опосредующей взаимодействия; общность самосознания (основанного на этой символике); воспроизводимость всего этого во времени (т. е. собственно традиция). Это как минимум.
В современных исследованиях особенное внимание уделяется экспериментам с телесностью и чувственностью: не только через одежду, но через тело: бритье головы, татуировки, нанесение шрамов, пирсинг. В этом контексте употребление наркотиков также рассматривается как своеобразный способ экспериментирования [10].
Одновременно отмечается доминирование в молодежных субкультурах новейшего времени «гедонистического мировоззрения», ценностей удовольствия, развлечения, что, в свою
очередь, рассматривается как важнейший мотив регуляции поведения человека в отношении наркотиков [11].
В литературе доминирует тезис о молодежных субкультурах как носителях факторов наркотизаций [12].
Анализ таких молодежных субкультур, как «хиппи», «панки», «растаманы», «грандж», «рейв», показывает, что употребление психоактивных веществ является в большей или меньшей степени значимым атрибутом (элементом) данных субкультур, который может выступать как: ритуал приобщения (инициации) к субкультуре; способ идентификации с ее представителями; элемент символического мира субкультуры; особая форма коммуникации в сообществе; форма протеста по отношению к взрослой культуре и др. Можно говорить о характерных для конкретной субкультуры видах ПАВ (марихуанна у «растаманов»; экстази у «рейверов» и т. д.). В некоторых субкультурах употребление наркотиков выступает важной составляющей идеологии (мифологии) [7].
Подростковые субкультуры вписываются в теорию субкультур в первую очередь по половозрастному признаку. Но в ситуации, когда границы подросткового возраста размыты, оказались нечеткими и границы исследований по этой группе. Подростковый возраст находится на пересечении социологии детства и социологии молодежи. Трактовка детства в русле конструктивизма приводит к пониманию исключительной роли детских практик, посредством которых и конструируется само пространство детства [13]. Данная позиция может быть представлена пониманием феномена детства и раннего подросткового возраста как особой замкнутой системы - субкультуры. Такое понимание встречаем у С.Н. Иконниковой, И.С. Кона, М.В. Осо-риной и других. С.Н. Иконникова говорит о субкультуре детства [14]. И.С.Кон в своей работе «Ребенок и общество» понимает под культурой детства автономную социокультурную реальность, своеобразную субкультуру, обладающую своим собственным языком, структурой, функциями, традициями.
Социологи молодежи, в свою очередь, понимают подростковые субкультуры как часть молодежной культуры. В соответствии с подобным подходом можно говорить о том, что уже само существование терминов «подросток» или «тинейджер» может, с одной стороны, указывать на существование явления, а с другой - в определенной степени конструировать его. Сами подростки не рассматривают себя как однородную молодежную группу (в рамки которой их вписывают исследователи) ни по взглядам, ни по стилям жизни, ни по возрасту. «Молодежь» - это конструкт взрос-
лых, сами же 17-, 15-, а тем более 13-летние не воспринимают людей 25-30 лет как представителей одной с ними группы. С другой стороны, современные поп-индустрия и массмедиа давно ориентируются на группу тинэйджеров [2].
Одновременно с этим следует различать подростковые субкультуры и субкультуры для подростков, в ряде случаев, например в работах Левиковой С.И., это требование самостоятельности в творчестве является критерием разграничения таких явлений, как «молодежная культура» и «культура для молодых». Исследователь различает эти явления, подчеркивая, что молодежная культура создается самой молодежью для себя, не направлена на массовое распространение, носит замкнутый характер, т. е. ориентирована на узкий круг посвященных, характеризуется нонконформизмом и возникает только в крупных городах. Культура же для молодых, напротив, создается «отцами» для «детей», ориентирована на массовое потребление, отличается конформизмом и рассчитана на молодых людей вне зависимости от того, где они живут [15, с. 112].
Однако не стоит противопоставлять данные понятия, скорее можно говорить о двуслойности подростковой культуры: с одной стороны, она включает в себя результаты творчества самих подростков, а с другой - культуру, созданную для подросткового потребления [15]. И разделить эти два слоя в реальном функционировании невозможно. Это связано с коммерциализацией всех сфер общественной жизни и становлением общества потребления, а также с особенностями информационного общества, в котором «люди больше контактируют с опосредованными репрезентациями физического и социального мира, чем просто с объективными реалиями их узкого личного окружения. Современный человек все больше переживает опосредованный при помощи медиа (mediated) мир, чем саму реальность» [16]. Причем подобная двуслойность характерна не только для молодежной, но и для других субкультур.
Половые различия у подростков наблюдаются как в физической, так и в социальной сфере. Одной из характерных для подросткового возраста форм активности является деятельность по увлечениям (реакция увлечения, хобби-реакция). В зависимости от лежащих в основе мотивов выделяют следующие типы увлечений подростков: интеллектуально-эстетические, телесно-мануальные, лидерские, накопительские, эгоцентрические, азартные и информационно-коммуникативные. Тип увлечения напрямую связан с типом личности подростка [17].
Агрессия
Агрессия представляет собой поведение, направленное на причинение вреда или ущерба другому живому существу, имеющему все основания избегать подобного обращения. Данное определение позволяет уточнить ряд параметров, характеризующих агрессию как поведенческое проявление: это всегда целенаправленное, умышленное действие, нацеленное именно на причинение вреда. Агрессия прямо или косвенно направлена на живые объекты, и вред в конечном счете наносится именно им. Жертвы агрессии пассивно или активно противодействуют агрессору. Принято считать, что подростковая агрессия значительно превосходит агрессию взрослых. Чаще всего это объясняют необходимостью самоутверждения [18.1].
Равно как и прочие возрастные группы, подростки имеют определенные возрастные специфики поведения. Но Н.А. Птицы-на и Е.А. Крохина отмечают, что подростковая агрессия является результатом не только биологических предпосылок, но и специфического социального научения. На развитие агрессивности влияют особенности воспитания в семье, взаимоотношения со сверстниками и окружающими людьми. Значимы и индивидуальные особенности подростков. Внутри подросткового периода выделяют два пика проявления агрессии [18]: у мальчиков в 12 и в 14-15 лет; у девочек в 11 и в 13 лет. Наряду с внешними проявлениями агрессии существуют и другие показатели, свидетельствующие о наличии нетерпимости у подростков, среди которых -низкая степень привязанности к родителям и близости с ними, крайне завышенная (либо заниженная) самооценка подростка.
Но проведенный Птицыной и Крохиной анализ позволил им заключить, что большая часть подростков обладает качествами толерантной личности. Несмотря на то что определенная доля респондентов под воздействием социальных норм, особенностей агрессии, негативно относится к людям другой национальности, вероисповедания, сексуальной направленности, значительная часть участников опроса косвенными высказываниями подтверждает наличие толерантных черт.
Таким образом,
- решающую роль в социальном становлении ребенка играет референтная для него группа (сверстники, семья, объединение по интересам), оказывающая влияние на формирование норм, ценностей, установок, процесса социализации личности подростка;
- подростки, являющиеся членами общественных объединений, обладают позитивным потенциалом для развития черт толерантной личности [17].
Для понимания подростковой агрессии важен анализ соотношения самооценки и внешней оценки референтных лиц. Так, если не удовлетворяется потребность в признании и уважении, то у подростков проявляются такие формы агрессии, как раздражительность, обида, физическая агрессия. Важнейшим условием предупреждения становления агрессивных форм поведения является развитие мотивации привязанности. Самый эффективный механизм формирования неагрессивного поведения [19] - активное социальное научение конструктивным способам разрешения противоречий.
Кроме того, важно акцентировать внимание на том, что говорить о подростковом «агрессивном», «вызывающем» и пр. поведении неуместно вне контекста социальной некомпетентности подростка. У подростка есть желание вести себя, как взрослый мужчина или взрослая женщина, но не всегда понятно, что именно надо делать. И в силу недостаточной компетенции складывается поведение, которое взрослыми интерпретируется как агрессивное.
Подростковый возраст характеризуется также и сексуальной доминантой. В данном возрасте сексуальность становится жизненно важной проблемой. Хотя интерес к вопросам пола возникает у детей задолго до этого, он поначалу не связан с эротическими переживаниями, а является выражением обычной любознательности: ребенок хочет знать, что представляет собой сфера жизни, которую взрослые так тщательно скрывают. В переходном же возрасте интерес к вопросам пола становится напряженным и личным. И хотя существуют некоторые половые различия, проявляющиеся в том, что с 11-13 лет у девочек пробуждается интерес к эротике, а у мальчиков зарождается собственно сексуальная потребность [18, с. 78], этот период одинаково важен и для тех и для других. Под влиянием пубертата происходит перестройка тела, настолько глобальная и бурная, что тело превращается в реальную проблему, а его освоение - в одну из центральных задач подростка. Это объясняет, почему в субкультуре тинэйджеров телесности уделяется столько внимания [2].
Помимо простого знакомства со своим телом идет активное его освоение, в ходе которого человек воздействует на тело и зачастую переделывает его. Методами такого воздействия являются и спорт, включая бодибилдинг, и различные способы украшения тела - тату, пирсинг, скарт, а также эксперименты со внешностью (макияж, цвет волос, различные украшения, маникюр, прическа и т. д.). И, строго говоря, такая «работа над собой», часто воспринимающаяся взрослыми в качестве агрессивной настроенности подростка, скорее является не более чем одним из экспериментов на пути познания себя.
Стоит отметить, что такое большое внимание к телесности в субкультуре тинэйджеров во многом определяется общей «реабилитацией тела», произошедшей в ХХ в. В современном обществе тело все в большей мере считается репрезентацией индивида и даже зеркалом его души [20, с. 429].
Таким образом, тинэйджеры сталкиваются в своей жизни с принципиально новыми феноменами телесности и сексуальности, освоить которые помогает субкультура данного поколения. В условиях, когда общество взрослых продолжает рассматривать 13-19-летних в качестве детей и игнорирует наличие у них интереса к сексуальной сфере, субкультура начинает выступать в качестве единственного реального регулятора половых и эмоциональных отношений. Она не только вырабатывает определенные нормы поведения, механизмы внутри- и межполового взаимодействия, но и способы постепенного вхождения в неизвестные до этого сферы человеческой жизни [2].
Любовь
Подростковый возраст замечателен еще и тем, что это возраст первой сильной любви в жизни человека, образ которой, как правило, сохраняется на долгие годы. Социальное самочувствие подростков напрямую зависит от их реализованности в духовной сфере. Подростки отводят чувству любви особую роль, и трудно переоценить значение первой любви в жизни подростка. Более того, без любви не может формироваться моральный облик человека, не происходит нормального развития. Она может быть в разной степени развита, но ее не может не быть. «Любовь - единственный удовлетворительный ответ на вопрос о проблеме существования человека», - говорит Э. Фромм.
Нам представляется необходимым специальное социологическое исследование восприятия подростками любви, анализ существующих конструктов, даже невзирая на то что классическая европейская традиция категорически исключает эмоции из поля зрения в пользу подчинения иррациональных измерений жизни ее разумному началу. Идущая от М. Вебера линия объяснения рационального действия отказывает аффективным и эмоциональным действиям в рассмотрении. Единственное разрешенное для эмоций пространство - это осмысленное, осознанно ориентированное действие эмоциональной разрядки (М. Ве-бер). Эмоциональное действие также допускается в социальный мир в качестве рациональной презентации состояний (И. Гоф-
ман). Эмоциональный порядок и эмоциональное действие выводятся из системы осознанных значимых действий (Дж.Г. Мид и символический интеракционизм) и целенаправленных управляемых объектов (А. Шюц и феноменология), ориентированных на нормативный порядок (И. Гофман, этнометодология, Т. Парсонс и функционализм) и характеризующихся аффективной нейтральностью (Т. Парсонс). Эмоциональная и телесная составляющие полностью переведены под рациональное управление и нормативное регулирование (М. Фуко). Э. Гидденс пишет о «скрытой эмоциональной истории» современных обществ.
Операционализировать такую категорию как любовь не только трудно, но и невозможно. Сколь велико число определений любви, все знают, в научной среде уже стали создавать культурологические анализы научных споров по этой тематике. В этой связи нами предложен подход исследования подростковой любви через отношение. Мы не будем говорить о любви, мы будем говорить об отношении1 подростков к данному феномену: что подростки понимают под любовью, какие они знают сценарии любви, какие сценарии считают приемлемыми для себя, а какие недосягаемыми, какие роли они примеряют на себя и т. д. Для нас не является самоцелью ввести научный термин и определение любви, приемлемое для всех категорий.
Прежде всего, подростковая любовь является важным симптомом, символом процессов, которые происходят во внутреннем мире ребенка, она что-то означает и обозначает. Это, как минимум, возможность примерить ранее недоступные формы взрослого поведения, более того, это можно сделать по-своему, проявив протестность в самом изысканном варианте. Например, при контент-анализе сочинений подростков неожиданно обнаружилось частое экспонирование собственных чувств как альтернативы чувственному миру взрослых.
Второй стороной подростковой любви является не столько определение, сколько упрочение различий между мужчиной и женщиной. У подростка различия между мужчиной и женщиной обусловливают возможность их соединения, возможность создания союза по принципу комплиментарности или взаимодополнительности. Значит, если дошкольник проводит различия между полами, разделяя их, то подросток, уже зная об этих различиях, соединяет их, рассматривая мужское и женское как две стороны единого процесса. В данном случае любовь является чувством, которое способствует установлению, прежде всего, доверительных, дружеских, а позднее интимных и сексуальных отношений между разными полами [21].
Третьей стороной влюбленности подростка является его подготовка к переживанию не только чувства любви, но и всего многообразия чувств, возникающих между партнерами и в итоге определяющих степень гармоничности отношений между мужчиной и женщиной. Именно поэтому в данный момент сам по себе опыт первой любви является для подростка серьезным испытанием.
Имеются ли различия между подростками в переживании чувства первой любви? Безусловно, да. Это различия, обусловленные, во-первых, сформированной моделью привязанности, во-вторых, полом и возрастом подростка.
Кроме того, невозможно говорить о подростках вообще. Хотя бы потому, что говоря о периоде биологическом, невозможно не учитывать степень психологической зрелости. И, конечно же, опыт переживания первой любви будет зависеть от социального состояния подростка. Кто-то попал в группу конформистов, другие являют собой яркие примеры социальной девиации. Но сразу хотелось бы оговориться: принадлежность к различным стратам, группам не предполагает закономерностей в сценариях любви. Нельзя сказать, что у панков это так, а у драйверов подру-гому. Более того, то, что демонстрируется в своей среде с целью поддержания статусной роли, зачастую опровергается при индивидуальной беседе или при анализе ненамеренной информации, которую косвенно дал подросток.
И для мальчиков, и для девочек первая любовь является важным моментом в жизни, когда, по мнению Д.Н. Исаева и В.Е. Когана, сексуальность еще не связана с другими составляющими любви. Первая любовь позволяет развить в себе такие качества, которые до сих пор были неведомы ребенку. Это - развитие чувства доверия, сочувствия и сопереживания, стремление исследовать свой внутренний мир, анализируя черты характера и поступки, желание найти общие темы для разговора, быть интересным и глубоким собеседником. Согласно многим авторам, состояние влюбленности типично для подростка, но оно не имеет явного сексуального мотива и скорее похоже на романтическое увлечение, где реальность и фантазия образуют затейливое переплетение. Для мальчика-подростка характерно несовпадение влюбленности и эротических ощущений, которые иной раз оказываются обезличенными. Мужская природа, мужской характер ассоциируются с разумностью, логикой, рациональностью и умением сдерживать свои эмоции. Мальчики менее эмоционально привязаны к объекту любви, поэтому и более свободны в проявлении своих чувств и симпатий к разным девочкам.
Мужской путь развития - личностный рост, саморазвитие и самореализация, поэтому и в партнерских отношениях они занимают достаточно эмоционально отстраненную позицию. На вопрос, обращенный к мальчикам: «Что такое любовь?» - они отвечают: «Это чрезмерный всплеск положительных эмоций, связанных с бессознательными влечениями», или «Это - сильное эмоциональное переживание», или «Это - неконтролируемые импульсы», либо ставят прочерк, видимо, не зная, как это чувство можно выразить словами. У мальчиков любовь связана с расходом энергетических ресурсов и слабо представлена в виде каких-либо осознанных содержаний.
Для девочек-подростков свойственно доминирование платонических отношений над сексуальными. Последние не вполне осознанны и достаточно размыты, даже несмотря на то что современные девочки больше осведомлены в вопросах взаимоотношения полов, нежели девочки того же возраста 70-80-х гг. ХХ в. Женская природа ассоциируется с чувственностью, эмоциональной привязанностью к конкретному партнеру, его идеализацией, а иногда и обожествлением. При опросе девочек ответы имеют явную содержательную составляющую и делятся на две группы: положительные высказывания и отрицательные. К первым относятся следующие высказывания: «Это - привязанность, доверие к любимому человеку, когда ты можешь поделиться с другим своими чувствами и переживаниями», или «Это - позитивные переживания, принятие другого человека, уважение другой точки зрения, стремление души, телесное стремление, идеализирование положительных качеств и вытеснение отрицательных», или «Это - нежное чувство, уважение, все хорошее», «Это - он и она». К отрицательным высказываниям относятся: «Любовь - это болезнь, от которой нет лекарства», «Это - страшное, но очень желанное чувство, готовность посвятить свою жизнь другому» и др. В высказываниях девочек практически всегда присутствует некто «другой», «любимый», «он», которого чувствуют и понимают, даже не всегда ожидая ответного чувства [22].
Вместе с тем типичность «типичного мужчины» и «типичной женщины» носит условные границы: исследование процессов гендерной социализации позволяет утверждать о наличии по крайней мере четырех подгрупп: «маскулинных» мальчиков и «фемининных» девочек, «фемининных» мальчиков и «маскулинных» девочек - в зависимости от соотношения факторных структур [23]. Гетерогенность пола как сочетание свойств личности, при котором на разных уровнях ее организации могут быть
представлены признаки противоположных полов, проявляется в процессе социализации.
В гендерном подходе, который сегодня широко используется в исследованиях, подчеркивается не природная, а социокультурная причина половых различий. «Маскулинный - от латинского masculinus - мужской. В научном языке имеет примерно тот же смысл, что и патриархатный, но подчеркивает иерархический, с господствующим мужским положением, принцип современной культуры. Нередко встречается слово мачизм (от испанского macho - самец). В современном дискурсе оно обозначает не только половую принадлежность, но также артикулирует все дополнительные определения, корреспондирующие с ним и считающиеся мужскими: агрессивность, насту-пательность, жесткость, мощность, брутальность, крепость, грубость, сила, ассоциирующаяся с развитой мускулатурой, энергичность, демонстрация волевого компонента, сексуальная мощь» [24].
Самостоятельный блок опросника2 предполагал получение информации о характере жизненных сценариев, образов, степени распространения в них форм «родительского» поведения и поведения, сконструированного СМИ. Здесь, как и следовало ожидать, выявились существенные различия по группам респондентов. Прежде всего, это относится к ближайшему окружению подростков, их компании. Если в среде конформистов, социально благополучных подростков-девочек отношение к любви связывалось в 80% ответов с термином долженствования (любовь должна быть радостной и светлой, молодой человек должен дарить цветы, я должна быть верной), то в той же среде 54% ответов мальчиков связаны с собственным гендером (мужчина никак не относится к любви, он или любит или нет; это для девчонок все, им нужно внимание, а мужчина выбирает; в любви можно проявить себя по-мужски). Остальные заявляли свое отношение к любви через протест, подтверждение собственной взрослости, как первый самостоятельный выбор. И если для мальчиков в 80% случаев любовь заявляется как возможность выбора, то для девочек - это в первую очередь подтверждение успешности. И здесь крылась достаточно сложная игра с так называемыми убеждениями-вирусами. Логическая цепочка сильно завязана на установку, что любят только хороших. «Если меня мальчики не любят, значит, я плохая». Или же другой ход, но на эту же тему: «Я любила одного мальчика, но он не из нашей тусы... Таких любить нельзя. Для меня это до сих пор ужасно». Третий вариант, связанный с оценкой «плохой/хороший»: «.мы
расстались. Наверное, оттого, что я плохая. Таких любить нельзя...» Или: «.Но он такой, бесперспективный, таких нельзя любить. Ну, он денег не заработает. Так мама говорит. Нет, ну не все, конечно, хорошие, кто деньги зарабатывает. А как любить, если не зарабатывает?.. »
Как правило, отношение к любви с оценкой «плохой/хороший» закладывалось родителями. Отвечая на другие вопросы, связанные с планами на будущее, эти подростки проговаривали фразы: «А чего рыпаться-то? Мать давно уже сказала, что это не для таких как я.»
В значительной степени прочитывались установки на материальные достижения через любовь. Это преимущественно девичий подход, когда любовь рассматривается как достижение замужества, а замужество обеспечивает финансы. Соответственно, отношение к партнеру в этой группе собственническое. Ка-мила Солнцева (16 лет): «Я думаю, что в любви очень важно уметь удерживать. Есть дурочки, которые не контролируют своих парней, от них и уходят к другим. Ну, потом, таким путем и муж уйдет. сама будет виновата, никто не станет ее детей кормить.»
Удивителен сам факт отношения к семье как к своеобразной семейной проституции. Вообще секс за деньги это плохо. Но замужество ради денег - это нормально. Естественно, такая позиция не озвучивалась напрямую, но почти во всех ответах она звучала как норма, к которой есть смысл стремиться. Эта позиция присуща большинству опрошенных девочек.
Любовь как путь к духовной близости встречался и в группе проблемных подростков, и в основной группе. Но здесь больше абстракции, варианты ответов не повторялись. Единственный, стабильно сопутствовавший фактор, который интересно отметить, связан с тем, что ребята, ищущие «духовной близости» в любви, разделились на две группы. Первая считала, что такую любовь можно заслужить, вкладываясь в отношения. Другие считали, что «это чувство само появляется. Оно либо есть, либо нет. А создать его нельзя».
Также любовь рассматривалась как средство от одиночества, случившегося в семье. Это надежда на понимание. Тот, кто любит, не может не понять. 15% девочек заявили, что они будут искать это чувство в каждом молодом человеке, который выразит хоть какие-то признаки внимания (что в данном случае приравнивалось к пониманию). Этим же объяснялись сексуальные отношения. Секс в них рассматривался как средство от одиночества и надежда на успешную личную жизнь. Получилось
своеобразное триединство: одиночество - секс - любовь. И мы здесь можем увидеть классический взрослый расклад, свойственный отечественной ментальности, где ради брака женщины идут на секс, а мужчины соглашаются на брак ради секса. Но все же подростки-мальчики, говоря о том, на что они готовы ради любви, секс ставили на 5-е место. Первое место поделили подвиг и неопределенность с ответом.
Как показало исследование, в подростковой среде нет аутентичных сценариев, это калька со взрослой жизни, отчасти гиперболизированная. Даже протестность в отношении к любви идет от взрослого шаблона и сводится к нему же, только не тому, который видели у родителей, а про который читали/смотрели/слышали, что оказалось ожидаемым результатом.
Мы предлагали подросткам закончить фразу «Важнее любви может быть только...» Оказалось, что важнее могут быть здоровье, деньги и успех. Но при этом 5% опрошенных (мальчиков и девочек) ответили, что важнее любви ничего не может быть.
Образы любви в нашем исследовании были связаны с мечтой. Мы просили рассказать о своих мечтах. Неожиданным оказалось, что многие ребята подходили повторно, желая рассказать новые подробности. Многие девочки сводили мечты о любви к красивой свадьбе, красивому жениху, красивой жизни. Категории «дом» и «семья» были частыми и для мальчиков, и для девочек, но мальчики добавляли категорию «секс», о которой девочки почти не говорили. Было очевидно, что на подобного рода мечтах ребята не особо концентрировались. По крайней мере, этим можно объяснить факт возвратов к теме. «А я еще подумала, ведь даже как-то не позволяла себе об этом мечтать. Ну, о свадьбе - да, о платье. А вот как мы жить будем. Я бы хотела, чтобы он был мне как Олька, моя подружка, чтобы рассказать можно было все-все...»
Часто встречались образы, взятые из рекламы, сериалов и фильмов. Их характеризовала эпизодичность: «Вот, чтобы он меня так же на руках носил, и ходил все время за мной.» При этом вопросы: «А почему он тебя станет носить на руках, что будет после того, как он поносит тебя на руках?..» - явно ставили в тупик. Своеобразные фрагменты без начала и конца, без причины и следствия. Но во многом они оправданы отсутствием социального опыта.
Основным итогом подросткового возраста считается достижение нового уровня самосознания. К окончанию подросткового возраста человеку необходимо составить о себе и окружающем мире целостное представление, найти ресурс для дальнейшего роста, суметь принять свои недостатки, пройти первые
серьезные опыты побед и неудач, любви и разочарований. Этот, пожалуй, самый серьезный период в жизни человека, безусловно, связан с тяжелыми, но одновременно и яркими переживаниями, опытами. Как и прочие возрасты человека, подростковость не может быть интерпретирована однозначно; равно и категории подросткового возраста не должны рассматриваться сквозь призму конструктов взрослых. Необходимо найти ресурс и начать принимать подростковость без «моральных паник», которые в конечном счете образуют замкнутый круг, ставя под угрозу жизнь и здоровье подростков. Если сама формулировка «подростковые субкультуры» перестанет ассоциироваться с наркотиками, первая любовь с ранней беременностью, а сам подростковый возраст с агрессией, наверное, у подростков появится шанс быть какими-то еще, кроме как кризисными.
Примечания
Отношение - усвоенная постоянная тенденция особым образом воспринимать людей либо ситуации и относиться к ним. Есть несколько определений термина - Олпорт, Габер и Фрид, Роукич. Одни считают, что имеющееся в наличии отношение ведет к определенному поведению, другие - что оно существует только мысленно, так как открытое поведение может определяться ситуациями. Поэтому целесообразно выделять три элемента: когнитивный (убеждения и идеи); эмоциональный (ценности и эмоции); поведенческий (предрасположенность к действию или деятельности). Исследование проведено в Москве в марте-мае 2005 г. Выборка - 80 человек.
1
2
Литература
1. Abrams M. The Teenage Consumer / M. Abrams. London: Press Exchange, 1959.
2. Епанова Ю.В. Функции сексуальной символики в субкультуре тинейджеров // Социальные процессы и молодежь: взгляд в будущее: Мат-лы VI Международной научно-практ. конф. Самара, 2004.
3. Мид М. Культура и мир детства. М., 1988.
4. Материалы портала «Фонд развития Интернет» // www.fid.su.
5. Becker B. To be in touch or not? Some remarks on communication in virtual environments. 1997.
6. Сорокин В.М. Наркотики и подростковая субкультура // Сб. тез. Междунар. конф.: «Подросток и молодежь в меняющемся обществе (проблемы деви-антного поведения». М., 2001. С. 104-106.
7. Косарецкий С.Г., Косарецкая С.В. Молодежные субкультуры как фактор наркотизации.
8. Щепанская Т.Б. Субкультуры // Т.Б. Щепанская. Современный городской фольклор. М.: РГГУ, 2003. С. 12-24.
9. Курчашова Т.В., Морева С.Н. Неформальные объединения молодежи и проблема их взаимодействия в сфере досуга // Соц. технология в сфере культуры и досуга. Тамбов: ТГУ, 2001.
10. Омельченко Е.Л. Молодежные культуры и субкультуры. М.: Ин-т социологии РАН, 2000.
11. Колесов Д.В. Эволюция психики и природа наркотизма М.: Модэк, 2006. 12. Макеева А.Г. Педагогическая профилактика наркомании в школе. Б-ка журн. «Директор школы». М., 1999. Вып. 5.
13. Митрофанова СЮ. Концептуализация основных подходов к изучению детства в социологии // Центр изучения молодежи «Поколения^ЕТ».
14. Иконникова С.Н. Защитный пояс культуры и стратегия отношения к детству. Дети и старики как группы риска: миссия социальной работы в обществе переходного типа // Сб. ст. и мат-лов Междунар. конф. (15-17 мая 2000). Самара, 2001. С. 15.
15. Левикова С.И. Молодежная субкультура: Учеб. пособ. М., 2004.
16. Ковальчук СЮ. Проблемы субкультурной стратификации в современном мире // Конф. «Третий Российский философский конгресс "Рационализм и культура на пороге III тысячелетия"» // М.: ИФ РАН.
17. Птицына Н.А., Крохина Е.А. Общественное объединение как фактор, влияющий на формирование толерантности подростков // Центр изучения молодежи «Поколения^ЕТ».
18.1. Профилактика агрессивных и террористических проявлений у подростков / Под ред. И.И. Соковни. М.: Просвещение, 2005.
18. Зоуир А.А.Р. Кросскультурное изучение агрессивного поведения у подростков России и Йемена. СПб., 1999.
19. Мещанинова Т.А. Педагогика толерантности (специальный курс): Метод. реком. для студ. гуманит. ф-тов вузов. Иваново, 2003.
20. Хаавио-Маннила Э, Пурхонен С., Турунен Т. Стройность и самооценка сексуальной привлекательности: сравнительный анализ культурных идеалов // В поисках сексуальности: Сб. статей / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб., 2002.
21. Харламенкова Н.Е. Первая любовь // www.psyparents.ru
22. Харламенкова Н.Е. Самоутверждение подростка. М., 2004.
23. Бороденко М.В., Колясникова М.В, Петровский В.А. Феномен гетерогенности пола // Мир психологии. М., 2001. № 4. С. 185-192.
24. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек. М., 2001. С. 73.
25. Кулешова А.В. Сценарии и образы первой любви подростков // Междунар. конф. «Меняющаяся молодежь в меняющемся мире: невидимая повседневность». Тольятти, 2005.
