CC BY
97УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
Criminal trial
УДК 343.1
А. Б. Диваев
КА ТЕГОРИИ « УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ» И «УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ» В НА УКЕ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
A. B. Divaev
CATEGORY OF "CRIMINAL PROCEDURAL ACTIVITIES" AND "CRIMINAL PROCEDURE RELATIONS" IN THE SCIENCE OF CRIMINAL PROCEEDINGS
Статья посвящена основополагающим уголовно-процессуальным категориям: уголовное судопроизводство, предмет уголовно-процессуального права. уголовно-процессуальная деятельность, уголовно-процессуальные отношения. Рассматривается соотношение этих понятий, их взаимосвязь и различие. Затрагивается проблема определения места этих категорий в структуре предмета уголовно-процессуального права.
This article focuses on the basic criminal procedure categories: criminal proceedings; the subject of criminal procedural law; criminal procedure and criminal procedure relations. It examines the relationship between these concepts and their interrelation and distinction. Also affected by the problem of determining the place of these categories in the structure of the object of criminal procedural law.
Ключевые слова: уголовный процесс; уголовное судопроизводство; предмет уголовно-процессуального права; уголовно-процессуальная деятельность; уголовно-процессуальные отношения.
Keywords: criminal proceedings; criminal proceedings; the subject of criminal procedural law; criminal procedure; criminal procedure relations.
Категории «деятельность» и «общественное отношение» являются корневыми философскими категориями, становившимися предметом многих философских и специальных исследований1. Важнейшее значение они имеют и для юриспруденции. Правовым преломлением этих категории являются такие основополагающие юридические понятия, как «правовая деятельность» и «правоотношение».
Нужно признать бесперспективным буквальное следование философской абстракции при исследовании конкретных правовых явлений.
1 См., например: Вебер М. Избранные произведения. М., 1990; Парсонс Т. Понятие общества. М., 1993. Т. 1; Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992; Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. М., 1948; Шрейдер Ю. Равенство, сходство, порядок. М., 1971; Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996, и др.
Правовая среда - слишком уникальное явление, чтобы универсализировать её с иными социальными институтами. Однако некие общие закономерности вполне допустимы. Как отметил Ж.-Л. Бержель, «философия ... доминирует над другими науками, по отношению к которым она выступает своего рода "пастырем". В ходе изучения проблемы права ... не обойтись без философии, поскольку именно философия должна. помочь дать определение права, показать, что есть право, по каким признакам его можно узнать, каковы его цель и основы»1.
Рассмотрим для начала, как теория права видит соотношение категорий правовой деятельности и правовых отношений (правоотношений) и в какой мере они распространяются на уголовный процесс.
Нужно сказать, что в теории права практически никто не рассматривал правовую деятельность как самостоятельное понятие, в отрыве от правоотношений, что само по себе ставило его в несколько подчинённое положение по отношению к правоотношениям. В подавляющем большинстве случаев, если о правовой деятельности и говорилось, то только в контексте того, что она составляет «фактическое», «материальное» содержание правоотношений . Такая трактовка является прямым следствием общепризнанного положения, что право является официальным регулятором именно общественных отношений, а не деятельности или поведения кого-либо, которые в данной конструкции носит второстепенный характер.
Предложенная конструкция во многом сформировалась во время активной дискуссии по теории правоотношений, которая проходила в 50-е - 60-е гг. прошлого века среди научной аудитории и на страницах юридической печати.
Несмотря на общепризнанность тезиса об общественных отношениях как о предмете правового регулирования, в последние годы он подвергнут критике. В частности, примером в этом отношении могут рассматриваться работы В. Ф. Попандопуло3, В. А. Мальцевой4, Р. В. Шагиевой5, а также В. Н. Протасова1, который является наиболее
1 Бержель Ж.-Л. Общая теория права / под общ. ред. В. И. Даниленко; пер. с фр. М.: Nota Bene, 2000. С. 38.
2 Анализ некоторых современных учебников по теории государства и права показал, что более менее подобное рассмотрение соотношения деятельности и правоотношения, места деятельности в структуре правоотношения произведено В. Л. Кулаповым (Теория государства и права: учебник / В. Л. Кулапов, А. В. Малько. М.: Норма, 2008. С. 267), А. Н. Чашиным (Чашин А. Н. Теория государства и права : учебник. М.: Изд. «Дело и Сервис», 2008. С. 309). При этом оба считают деятельность фактическим содержанием правоотношений, а поэтому не придают им какого-либо самостоятельного значения. Во всех остальных случаях категория правовой деятельности вообще не рассматривалась как правовая категория.
3 См.: Попандопуло В. И. Система общественных отношений и их правовые формы // Правоведение. 2002. № 4. С. 78-101.
4 См.: Мальцев В. А. Право как нормативно-деятельностная система // Журнал российского права. 2002. № 4. С. 94-103.
5 См.: Шагиева Р. В. Правовая деятельность и её разновидности в современном российском обществе // Журнал российского права. 2004. № 10. С. 88-98.
последовательным сторонником мнения о том, что право регламентирует поведение людей, а не общественные отношения. Он прямо утверждает, что «согласно нашему подходу, право вообще не регулирует общественных отношений: оно регулирует поведение»2. По его мнению, какая-либо конкретно взятая сфера человеческой деятельности вообще не имеет правовых отношений, пока в неё не будут внедрены правовые связи и зависимости, которые представляют правовую структуру, которая действует «наряду с иной социальной структурой, имеющейся в данной сфере, совместно влияющей на поведение людей. ... Право не может превращать общественные отношения в правовые, делать их правоотношениями: правовые связи лишь подключаются к иным общественным отношениям в обоюдном воздействии на регулируемое
3
поведении» .
Как видим, в теоретической науке по вопросу о предмете регулирования права воцарилось практическое единодушие: право регулирует общественные отношения.
Примерно такая же ситуация сложилась и в большинстве отраслевых правовых наук: в подавляющем большинстве правоведы-отраслевики к предмету регулирования той или иной отрасли права относят конкретную специфическую группу каких-либо общественных отношений. Спор ведётся лишь о составе и сущности отношений, входящих в эту группу, но сам тезис о регулировании общественных отношений правом не оспаривается.
Совершенно иначе обстоит дело в науке уголовного процесса. Исторически здесь не сложилось какого-либо единообразного подхода к предмету правового регулирования уголовно-процессуального права. Нет, конечно, практически все согласны с тезисом, что предмет правового регулирования норм уголовно-процессуального права - уголовный процесс4. Однако что же представляет собой уголовный процесс, его сущность - это вопрос, решаемый многими авторами индивидуально. Как, может быть, несколько утрировал Г. Ф. Гуценко, точек зрения «насчитывается, пожалуй, столько, сколько было авторов, бравшихся за уяснение сущности и содержания уголовного процесса. И понять это вполне можно: каждому из них хотелось бы привнести в определение что-то своё, оригинальное, нестандартное, продемонстрировать творческий подход к
1 См., Протасов В. Н. Что и как регулирует право : учебное пособие . М., Юристъ, 1995. 96 с.
2 Протасов В. Н. Указ. соч. С. 30.
3 Там же.
4 Пожалуй, один из немногих, кто не согласен с этим тезисом является А. В. Смирнов, который считает, что предметом уголовно-процессуального регулирования является не уголовный процесс, а юридическая процессуальная форма, тогда как уголовный процесс в его понимании нужно рассматривать как объект уголовно-процессуального регулирования (Смирнов А. В. Уголовный процесс: учебник / А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский; под общ. ред. А. В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2008. С. 14).
решению одной из центральных проблем теории практики уголовного процесса»1.
Несмотря на разнообразие подходов к проблеме определения сущности уголовного процесса, все их можно разбить на три группы, каждая из которых актуальна и по сей день, что лишний раз подчёркивает остроту проблемы.
Сторонники первой точки зрения рассматривают уголовный процесс как деятельность (или совокупность действий), осуществляемую государственными органами и должностными лицами, ведущими уголовный процесс.
Не нужно думать, как это иногда представляют в литературе, что эта точка зрения сформировалась в 50-е - 60-е гг. ХХ в., в советский период развития уголовного процесса. Да, в этот период она получила наибольшее распространение2, однако корни этого подхода уходят ещё в дореволюционную уголовно-процессуальную науку. В. К. Случевский ещё в 1913 г. в своём «Учебнике русского уголовного процесса» писал: «Публичным характером, проникающим весь уголовный процесс, объясняется также важное значение уголовно-процессуального права и высокое практическое значение этой отрасли правоведения. Право это нормирует деятельность (выделено мной - А. Д.) уголовного суда и определяет те средства, при помощи которых суд этот применяет грозные орудия уголовной кары, входящие в систему наказаний уголовного законодательства страны»3.
Не утратила актуальности представленная точка зрения и сегодня. Так, П. А. Лупинская определяет уголовное судопроизводство как «осуществляемую в установленном законом порядке деятельность государственных органов, должностных лиц и иных участников уголовного судопроизводства по возбуждению, расследованию, рассмотрению и разрешению уголовного дела, направленную на достижение назначения уголовного судопроизводства»4. Вторит ей А. С. Александров, который пишет ещё проще: «Уголовное судопроизводство - это деятельность, урегулированная нормами уголовно-процессуального права»5. При этом такой подход не мешает А. С. Александрову отстаивать концепцию уголовного иска, которая, по его мнению, отражает сущность уголовного
6 тз
процесса , что нужно признать как минимум спорным. В частности,
1 Уголовный процесс : учебник для студентов юридических вузов и факультетов / под ред. К. Ф. Гуценко. М.: Зерцало, 2007. С. 10.
2 См., например, Советский уголовный процесс / под ред. Д. С. Карева. М., 1968. С. 17; Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1962. С. 15.
3 Случевский В. К. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1913. С. 10.
4 Уголовно-процессуальное право российской Федерации : учебник / отв. ред. П. А. Лупинская. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Норма: Инфра-М, 2010. С. 21.
5 Уголовный процесс России : учебник / А. С. Александров, Н. Н. Ковтун, М. П. Поляков, С. П. Сереброва; науч. ред. В. Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003. С. 19.
6 См., например: Александров А. С. Понятие и сущность уголовного иска // Государство и право. 2006. № 2. С. 33-44.; Уголовный процесс России : учебник / А. С. Александров, Н. Н. Ковтун, М. П. Поляков, С. П. Сереброва; науч. ред. В. Т. Томин. М. Юрайт-Издат, 2003. С. 21-22.
автор утверждает, что «субъектом (выделено мной - А. Д.) государственного обвинения выступает государство в лице следователя или судьи, объектом (выделено мной - А. Д.) выступает лицо, привлекаемое самим актом предъявления обвинения (а не обвинительным приговором) к уголовной ответственности»1.
Очевидно, что в данном случае автор пытается выстроить искусственную конструкцию. Да, она в полной мере соответствует философскому пониманию деятельности как связи, имеющей субъектно-объектный состав (вспомним философскую трактовку деятельности), но соответствует ли мнение А. С. Александрова действительности? Можно ли сторону в уголовном иске, который, если принять позицию сторонников этой концепции, предъявляется государством к обвиняемому? назвать объектом?
Иск подразумевает равенство сторон, что уже показывает, одно из лиц в иске не может рассматриваться как объект приложения усилий со стороны другого. Иск является скорее проявлением взаимоотношений между субъектами, нежели волевой деятельности субъекта в отношении объекта. Это подтверждается, в частности, и философскими концепциями, которые, при всем разнообразии воззрений на категорию субъекта, безусловно, рассматривают его как носителя деятельности, сознания и познания. Говорить об обвиняемом как об объекте - это как минимум отказывать ему в возможности осуществлять деятельность, быть носителем сознания, отказывать ему в возможности познавать окружающую действительность, что неверно.
И, наконец, А. П. Рыжаков совершенно безапелляционно утверждает, что уголовный процесс - это не что иное, как «специфического рода деятельность (вид правоприменения)»2.
Противоположным представленной точке зрения следует рассматривать мнение о том, что сущность уголовного процесса выражают уголовно-процессуальные отношения, а деятельность составляет лишь материальное их содержание. Как несложно заметить, этот взгляд в своей основе имеет общераспространённое в теории права положение о том, что право регламентирует общественные отношения, а, следовательно, уголовный процесс - это совокупность общественных отношений, регламентированных нормами уголовно-процессуального права.
Наиболее активным сторонником данной точки зрения в советской и российской уголовно-процессуальной науке является В. П. Божьев . Пожалуй, он один из немногих, кто в советский период специально исследовал уголовно-процессуальные отношения, однозначно отдавая им приоритет перед деятельностью в уголовном процессе. В частности, в своей работе «Уголовно-процессуальные отношения» он прямо
1 Александров А. С. Понятие и сущность уголовного иска. С. 38.
2 Рыжаков А. П. Уголовный процесс России : курс лекций. СПб.: Питер, 2008. С. 10.
3 См., например: Божьев В. П. Уголовно-процессуальные отношения. М.: Юридическая литература, 1975. 176 с.; Божьев В. П. Уголовный процесс России : учебник для студентов юридических ВУЗов и факультетов. М.: СПАРК, 2003. С. 99-116.
138
указывает: «если последовательно исходить из того, что уголовно-процессуальное право регулирует общественные отношения в сфере уголовного судопроизводства, то из этого логически вытекает единственно возможный вывод: суть уголовного процесса - система уголовно-процессуальных отношений, содержанием которых являются действия их участников» (курсив автора)1.
Конечно, В. П. Божьев - не единственный учёный-процессуалист, которого заинтересовала проблема уголовно-процессуальных отношений. В том или ином контексте их исследованием занималась большая группа правоведов . Однако в том то и дело, что проблема уголовно-процессуальных отношений рассматривалась именно сквозь призму иных вопросов теории уголовного процесса, а не как самостоятельный вопрос, чего он явно заслуживал.
В настоящее время уголовный процесс исключительно как совокупность уголовно-процессуальных отношений рассматривают, например, авторы учебника, изданного под редакцией Б. Б. Булатова и А. М. Баранова, которые уголовный процесс определяют как «установленную уголовно-процессуальным правом и основанную на конституционных принципах систему правовых отношений должностных лиц и государственных органов, ответственных за ведение уголовных дел между собой, гражданами и другими субъектами в связи с выполнением
3
задач уголовного судопроизводства» .
В истории уголовно-процессуальной науки сложилась ещё одна точка зрения, представляющая уголовный процесс как общее единое правоотношение между судом и сторонами. При всей нетрадиционности подхода он имеет достаточно глубокие исторические корни.
Авторство этой концепции приписывается видному германскому правоведу Бюлову, который ввёл конструкцию процесса в виде юридического отношения в науку во второй половине XIX в. Учитывая очень тесную связь российского дореволюционного правоведения и германской правовой мысли того времени, ожидаемо концепция Бюлова нашла
1 Божьев В. П. Уголовно-процессуальные отношения... С. 28.
2 См., например: Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного процесса. Ярославль: Изд. ЯрГУ, 1974. 96 с.; Нажимов В. П. Типы, формы и виды советского уголовного процесса. Калининград: Изд. Калининградского ГУ, 1977. 92 с.; Полянский Н. Н. Очерки общей теории уголовного процесса. М.: Право и жизнь, 1927. 127 с.; Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М.: МГУ, 1956. 271 с.; Строгович М. С. Уголовно-процессуальное право в системе советского права // Советское государство и право. 1957. № 4. С. 103-111; Строгович М. С. Вопросы теории правоотношений // Советское государство и право. 1964. № 6. С. 58-59; Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. Общая часть. М.: Наука, 1968. 470 с.; Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л.: ЛГУ, 1963. 143 с. и др.
3 Уголовный процесс : учебник / под ред. Б. Б. Булатова, А. М. Баранова. 2-е изд., пе-рераб. и доп. М.: Изд. Юрайт; Изд. дом Юрайт, 2011. С. 22.
своих сторонников в России. Самыми убеждёнными и последовательными среди них были Н. Н. Розин и Г. С. Фельдштейн1.
В основе такого представления о сути уголовного процесса лежит давно обсуждаемое мнение о единстве процесса, отсутствии принципиальных различий между гражданским и уголовным процессом и переносе основополагающих закономерностей гражданского процесса в процесс уголовный.
В частности, в своё время некоторыми авторами, исследовавшими содержание гражданского процесса, была высказана точка зрения, что гражданский процесс суть правоотношение между судом и сторонами, а раз уголовный процесс ничем принципиально не отличается от гражданского, то эта конструкция (процесс как отношение между судом и сторонами) может быть положена и в его основу.
Здесь сразу нужно сказать, что предложенная конструкция процесса - правоотношения вызвала достаточно противоречивое отношение со стороны научной общественности. Если по отношению к гражданскому процессу это мнение получило некоторую поддержку, в том числе и в советский период2, то в уголовно-процессуальной научной среде оно сразу получило изрядную долю критики. Причём её противники нашлись не только среди советских учёных-процессуалистов, но и среди авторов дореволюционной школы уголовного процесса. Так, в частности, П. И. Люблинский утверждал, что отношения между судом и сторонами вообще не являются подлинными юридическими отношениями, так как если бы они присутствовали, во всех случаях невыполнения стороной требования суда возникал бы правовой спор, разрешить который мог только вышестоящая судебная инстанция3.
Признавая в целом вывод П. И. Люблинского о невозможности рассмотрения уголовного процесса в качестве правоотношения между судом и сторонами, нельзя не признавать наличия системы правоотношений между судом и сторонами. Причём правоотношение - это вовсе не заключается в обязанности выполнять все требования суда и ответственности за их неисполнение (понятие и структура правоотношения в уголовном процессе нами будет рассмотрена в дальнейшем, а поэтому ограничимся пока лишь этим утверждением). Как верно отметил Н. Н. Полянский, «в уголовном процессе... не только нет юридического
1 См.: Розин Н. Н. Уголовное судопроизводство : пособие к лекциям. 3-е пересмотренное изд. СПб.: Право, 1916. 597 с.; Фельдштейн Г. С. Лекции по уголовному судопроизводству. 1916. С. 199-204.
2 Так, в частности, В. Н. Щеглов высказывался за то, чтобы представить гражданский процесс как правоотношение, указывая, что нет необходимости говорить о существовании в гражданском процессе системы правоотношений. Система, по его мнению, определяется только тем, что все «участники гражданского процесса находятся в правовой связи с судом или судебным исполнителем, а также единством объекта и предмета судебной деятельности». Гражданско-процессуальное правоотношение для него является сложным явлением, что обусловливается его движением вместе с производством по гражданскому делу и многосубъектным составом (Щеглов В. Н. Гражданско-процессуальное правоотношение. М.: Юридическая литература, 1966. 163 с.).
3 См: Полянский Н. Н. Очерки общей теории уголовного процесса. С. 96.
отношения между судом и сторонами, но и нет юридического отношения между государством с одной стороны, и судом или обвинителем - с другой... Но это не значит, что в уголовном процессе нет юридических отношений. В нём можно проследить не одно, а целый ряд отношений.».1
Таким образом, в уголовном процессе следует выделять уголовно-процессуальные отношения, но нельзя рассматривать уголовный процесс как правоотношение. Попробуем это обосновать.
Допустим, уголовный процесс - это общее единичное развивающееся по стадиям правоотношение. Сразу возникает вопрос: кого следует считать субъектами этого правоотношения (это обязательный элемент правоотношения)? Тот же Н. Н. Розин считал, что «изображённое графически, процессуально-правовое правоотношение должно представлять собой две линии лишённого основания равнобедренного треугольника, где верхнюю объединяющую точку занимает суд, а обе нижние точки - спорящие сторон. Суд является медиумом, через которые стороны сообщаются друг с другом, хотя сам он связан с обеими сторонами. Таким образом, процессуально-правовое отношение есть отношение не двустороннее, трёхстороннее»2. Соответственно этому субъектами процессуально-правового правоотношения могут быть суд и стороны.
С большой оговоркой предложенная конструкция правоотношения с таким составом субъектов может быть распространена на гражданский процесс, который не знает досудебного производства. Современное же построение уголовного процесса России, с многосубъектным и разноплановым по содержанию процессуальных статусов досудебным производством не позволяет согласиться с предложенным мнением. В противном случае необходимо признавать, что все правоотношения, существующие в ходе производства по делу, в которых не задействованы суд и стороны, - это не уголовно-процессуальные отношения, что неверно.
Более устойчивой в отношении критики является конструкция уголовного процесса как правоотношения, в котором субъектами признаются государство и стороны. Такое мнение, в отличие от рассмотренного выше, имеет не только чисто исторический интерес: в настоящий момент оно достаточно серьёзно исследуется применительно к проблеме уголовного иска3. Предложенный состав «основного уголовно-процессуального
1 Полянский Н. Н. Очерки общей теории уголовного процесса. С. 105.
2 Розин Н. Н. Уголовное судопроизводство. С. 5.
3 Как уже было сказано выше, в настоящий момент одним из самых главных сторонников возрождения концепции уголовного иска является А. С. Александров (Александров А. С. Понятие и сущность уголовного иска. С. 38-44). Между тем, данная теория имеет очень серьёзную историю, характеризующую в том числе и советский период развития уголовно-процессуальной науки. В частности, к сторонникам рассмотрения обвинения как уголовного иска принадлежал М. Л. Шифман (см.: Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Проблемы судебного права. М., 1983. С. 109). Высказывали положительное мнение об уголовном иске в своих ранних работах и Н. Н. Полянский (который, правда, потом отошел от этого мнения) и М. С. Строгович.
отношения» избавляет концепцию уголовного процесса - правоотношения от указанного выше недостатка: государство, представленное его органами и должностными лицами, может выступать субъектом как досудебного (в лице прокурора, органов предварительного расследования), так и судебного производства (в лице суда).
Тем не менее, и это мнение не лишено существенных логических противоречий. Так, в ходе досудебного производства субъектами этого правоотношения будут не государство и стороны, а в отсутствии суда -государство и сторона защиты. Суд «подключается» к этому правоотношению только в судебных стадиях его развития. Возникает вопрос: в качестве какого субъекта? Очевидно, что в качестве государства. Но тогда чем же становится государственный обвинитель? Если признать, что он продолжает воплощать государство, то суд и государственный обвинитель становятся по одну сторону уголовного процесса, а сторона защиты - по другую, что совершенно не соответствует принципу состязательности, за который так ратуют сторонники уголовного иска. Если же признавать суд третьим субъектом этого правоотношения, то логично лишить государственного начала деятельность или государственного обвинителя, или самого суда, иначе правоотношение приобретёт состав «государство - государство - сторона защиты», что само по себе выглядит спорно, так как государство, по сути, находится в правоотношении с самим собой.
Итак, подведём некоторые итоги. Уголовный процесс многие авторы рассматривают радикально, либо как деятельность должностных и лиц и органов, ведущих уголовный процесс в отношении иных участников уголовного судопроизводства, которые рассматриваются как объекты приложения их усилий, либо как совокупность правоотношений, складывающихся между ними, на основе норм уголовно-процессуального права. При этом, не являясь сторонником теории уголовного иска, думается, следует отвергнуть получившую распространение в последнее время (и по причине реставрации теории уголовного иска, и вообще возобновления дискуссии о необходимости объединения процессов в единое судебное право) теорию уголовного процесса - правоотношения. Безусловно признавая существование уголовно-процессуальных отношений и, более того, их ведущую позицию в содержании уголовного процесса, конструкция уголовного процесса как правоотношения между судом (государством) и сторонами не выражает сущности нашего уголовного процесса в той форме, которая существовала в прошлом и существует в настоящий момент.
Радикализм в подходах к пониманию уголовного процесса, несмотря на его внешнюю обоснованность теоретическими правовыми положениями, вызывал справедливые сомнения у многих учёных-процессуалистов. Соответственно этому в науке уголовного процесса сформировался третий, условно говоря, наиболее распространённый
взгляд на уголовный процесс и как на деятельность, и как на правоотношения в том или ином их соотношении.
Условный характер распространения этого подхода объясняется тем, что соотношение деятельности и правоотношений в этих точках зрения рассматривается совершенно различно.
Так, некоторые авторы предпочитают вообще не исследовать вопрос соотношения процессуальной деятельности и уголовно-процессуальных отношений, включая в предмет процессуального регулирования оба этих элемента1, вне связи друг с другом.
Другие рассматривают уголовно-процессуальную деятельность в качестве предпосылки правоотношений. Например, А. В. Гриненко уголовное судопроизводство определил как «закреплённую в законодательстве деятельность уполномоченных государственных органов и должностных лиц по обнаружению признаков преступления, возбуждению, предварительному расследованию, судебному рассмотрению и разрешению уголовных дел, а также порождаемые этой деятельностью уголовно-процессуальные правоотношения»2. Присоединяется к этому мнению, по сути, и К. Ф. Гуценко .
Нетрудно определить, что деятельность в данной трактовке, если опираться на традиционные представления теории права, рассматривается как совокупность юридических фактов, т. е. правовых фактических предпосылок уголовно-процессуальных отношений.
Третьи, наоборот, уголовно-процессуальные отношения видят источником уголовно-процессуальной деятельности, что совершенно непривычно. Однако при всём том они не подводят под своё мнение какого-либо обоснования. Так, С. Б. Россинский указывает, что содержание уголовно-процессуальной деятельности составляют вытекающие из определённых уголовно-процессуальных отношений различные процессуальные мероприятия и решения субъектов уголовной юрисдикции, а также предусмотренные законом формы поведения иных вовлечённых в
4
уголовное судопроизводство лиц» .
Несмотря на разнообразие и где-то, может быть, некоторую противоречивость предложенных конструкций, рассматриваемый подход к пониманию сути уголовного процесса имеет одну важнейшую положительную черту: признавая наличие уголовно-процессуальных отношений, он не игнорирует уголовно-процессуальной деятельности, рассматривая её как самостоятельную категорию в предмете отрасли
1 См., например: Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1962. С. 10; Советский уголовный процесс / под. ред. Д. С. Карева. М., 1968. С. 14-15; Гельдибаев М. Х. Уголовный процесс : учебник для студентов вузов, обучающихся по юридическим специальностям / М. Х. Гельдибаев, В. В. Вандышев. 2-е изд., перераб. и доп. М:. ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2009. С. 8-9.
2 Уголовный процесс : учебник / отв. ред. А. В. Гриненко. 2-е изд., перераб. М.: Норма, 2008. С. 1-2.
3 Уголовный процесс : учебник для студентов юридических вузов и факультетов / под ред. К. Ф. Гуценко. М.: Зерцало, 2007. С. 9.
4 Россинский С. Б. Уголовный процесс России : курс лекций. М.: Эксмо, 2007. С. 8.
уголовно-процессуального права. Именно эту позицию следует исторически признать наиболее верно отражающей суть уголовного процесса.
Литература
1. Александров А. С. Понятие и сущность уголовного иска // Государство и право. 2006. № 2. С. 33-44.
2. Бержель Ж.-Л. Общая теория права / под общ. ред. В. И. Даниленко / пер. с фр. М.: Nota Bene, 2000. 576 с.
3. Божьев В. П. Уголовно-процессуальные отношения. М:. Юридическая литература, 1975. 176 с.
4. Божьев В. П. Уголовный процесс России : учебник для студентов юридических вузов и факультетов. М.: СПАРК, 2003.
5. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
6. Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного процесса. Ярославль: Изд. ЯрГУ, 1974. 96 с.
7. Нажимов В. П. Типы, формы и виды советского уголовного процесса. Калининград: Изд. Калининградского ГУ, 1977. 92 с.
8. Парсонс Т. Понятие общества. М., 1993. Т. 1. 472 с.
9. Полянский Н. Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М.: МГУ, 1956. 271 с.
10. Полянский Н. Н. Очерки общей теории уголовного процесса. М.: Право и жизнь, 1927. 127 с.
11. Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Проблемы судебного права. М., 1983.
12. Попандопуло В. И. Система общественных отношений и их правовые формы // Правоведение. 2002. № 4. С. 78-101.
13. Протасов В. Н. Что и как регулирует право : учебное пособие. М.: Юристъ, 1995. 96 с.
14. Протасов В. Н. О насущной необходимости в новой учебной дисциплине - «Общей теории процессуального права» // Государство и право. 2003. № 12. С. 53.
15. Розин Н. Н. Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям. 3-е пересмотренное изд. СПб., 1916. 597 с.
16. Россинский С. Б. Уголовный процесс России : курс лекций. М.: Экс-мо, 2007. 576 с.
17. Рыжаков А. П. Уголовный процесс России : курс лекций. СПб.: Питер, 2008. 432 с.
18. Случевский В. К. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1913. 669 с.
19. Смирнов А. В. Уголовный процесс : учебник / А. В. Смирнов, К. Б. Калиновский / под общ. ред. А. В. Смирнова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2008. 704 с.
20. Советский уголовный процесс / под ред. Д. С. Карева. М., 1968.
21. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.
22. Строгович М. С. Вопросы теории правоотношений // Советское государство и право. 1964. № 6. С. 58-59.
23. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. Общая часть. М.: Наука, 1968. 470 с.
24. Строгович М. С. Уголовно-процессуальное право в системе советского права // Советское государство и право. 1957. № 4. С. 103-111.
25. Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. М., 1948.
26. Теория государства и права : учебник / В. Л. Кулапов, А. В. Малько. М.: Норма, 2008. 384 с.
27. Теория государства и права : учебник / под ред. О. В. Мартышкина. М.: Норма, 2009. 496 с.
28. Теория государства и права : учебник / под ред. А. С. Пиголкина. 2-изд., перераб. и доп. М.: Высшее образование, 2008. 743 с.
29. Теория государства и права : учебник для студентов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / под ред. В. П. Малахова. 2-е изд., доп. и перераб. М: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2009. 356 с.
30. Теория государства и права : учебное пособие / В. И. Власов, Г. Б. Власова. Ростов н/Д.: Феникс, 2011. 331 с.
31. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации : учебник / отв. ред. П. А. Лупинская. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Норма; Инфра-М, 2010. 1088 с.
32. Уголовный процесс России : учебник / А. С. Александров, Н. Н. Ковтун, М. П. Поляков, С. П. Сереброва; науч. ред. В. Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003. 821 с.
33. Уголовный процесс : учебник для студентов юридических ВУЗов и факультетов / под ред. К. Ф. Гуценко. М.: Зерцало, 2007. 736 с.
34. Уголовный процесс : учебник / отв. ред. А. В. Гриненко. 2-е изд., перераб. М.: Норма, 2008. 496 с.
35. Уголовный процесс : учебник / под ред. Б. Б. Булатова, А. М. Баранова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2011. 608 с.
36. Фельдштейн Г. С. Лекции по уголовному судопроизводству. М., 1916.
37. Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1962. 532 с.
38. Шагиева Р. В. Правовая деятельность и её разновидности в современном российском обществе // Журнал российского права. 2004. № 10. С. 88-98.
39. Шрейдер Ю. Равенство, сходство, порядок. М., 1971.
40. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996.
41. Щеглов В. Н. Гражданско-процессуальное правоотношение. М.: Юридическая литература, 1966. 163 с.
